Antibarbari HSE
3.25K subscribers
1.55K photos
17 videos
19 files
799 links
Греко-латинский клуб Antibarbari Факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики

Постоянные авторы канала — сотрудники НИУ ВШЭ Алиева О. В., Макарова И.В., Прокопов К.Е., Орехов Б.В., Крупинина П.Е.
Download Telegram
🎄 В новом году мы задумали для вас несколько новых рубрик. В одной из них, под названием #platonica, будем рассказывать о диалогах платоновского корпуса, не вошедших в тетралогии Трасилла.

А что, бывает и такое? Да, бывает!

Небольшое приложение к тетралогиям было добавлено то ли Трасиллом, то ли кем-то после него. В него входят «Определения» и несколько других произведений сомнительного авторства: «Сизиф», «Аксиох», «Алкиона», «Эриксий», «Демодок», «О добродетели» и «О справедливости».

Кстати, последние два диалога Диогену Лаэрцию неизвестны, однако он приводит несколько названий, которых нет в нашем корпусе.

Диалоги, не вошедшие в тетралогии, принято называть Appendix Platonica. Кроме «Алкионы», их можно найти в издании Бернета, том 5.2. Они считаются подложными (лат. spuria) — в отличие от спорных (лат. dubia) текстов, включенных в тетралогии. Об одном из таких спорных текстов, «Алкивиаде 2», мы уже писали.

Еще одна рубрика #bruckerus будет посвящена «Истории философии» Брукера. Будем вместе с этим ученейшим мужем учиться говорить о философии по-латыни.

Оставайтесь с нами, мы скоро вернемся.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Диалог «Алкиона», о котором мы начали рассказывать в прошлый вторник, по словам софиста Афинея, приписывался некоему Леонту, члену платоновской Академии. В литературе высказывалось мнение, что этот Леонт был скептиком по своим философским установкам, ведь весь диалог пронизан сомнениями в возможностях человеческого познания. Впрочем, это не очень надежно — ясно лишь то, что диалог написан уже в эпоху эллинизма.

Текст сохранился не только в корпусе Платона, но и в корпусе софиста Лукиана, и в издании Бернета (как и у Стефана) его не найти (последним, кто включил его в ПСС Платона, был Германн).

Однако папирус ок. 2 в. н.э. приписывает текст Платону. Этот папирус включен в Corpus dei Papiri Filosofici 1.1.2, где о нем есть небольшая статья итальянского папиролога Антонио Карлини.

Карлини замечает, что помимо колофона Πλάτων[oς]᾿Αλκυών папирус сохранил последнюю реплику Херефонта в этом диалоге: Πάνυ μὲν οὖν· ποιῶμεν οὕτως («Разумеется, сделаем именно так»). На фотографии (отсюда) их хорошо видно — предлагаем вам поупражняться в папирологии!

#platonica
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Диоген Лаэрций упоминает диалог «Эриксий» в числе подложных под названием «Эриксий, или Эрасистрат», а Стобей цитирует диалог как платоновский.

Однако античный словарь Суда приписывает авторство «Эриксия» сократику Эсхину из Сфетта, и папирус ок. 2 в. н.э. (фото и расшифровка) также упоминает Эсхина рядом с цитатой из нашего диалога.

Предлагаем вам вновь поупражняться в папирологии: над салатовой чертой попробуйте разглядеть слова Αἰσχ̣ί̣νης ἐ(πὶ) Προδίκου, т.е. «Эсхин о Продике», а строкой ниже τὸν μ(ὲν) γ(ὰρ) σοφιστ(ὴν) κ(αὶ) ἀλαζόνα ἡγο(ῦν)ται («они считают его софистом и проходимцем») — это цитата из диалога «Эриксий» (399с) где Сократ рассказывает о случае, произошедшим с Продиком.

И все-таки филологов эти доводы не убеждают. Почему? Одна из причин — в 399а упоминается гимнасиарх (по-нашему вроде директора школы), а эта должность была установлена не раньше 338/7 г. до н.э., когда Эсхина уже не было в живых.

Продолжим через неделю #platonica
Сегодня продолжаем читать подложный диалог «Эриксий», и для начала разберемся, с кем беседует Сократ.

Сократ и Эриксий из Стирии прогуливаются в портике Зевса Освободителя, когда к ним подходят Критий и Эрасистрат III, племянник Феака, сына Эрасистрата I.

🔵Эриксий в других диалогах не упомянут, но сказано (396d), что он родственник Крития Афинского, будущего тирана и лидера олигархии Тридцати. Сам Критий тоже здесь (мы встречаем его также в диалогах «Хармид» и «Протагор»). Упомянутый Эрасистрат — еще один из тридцати тиранов. Одним словом, Сократ все в той же компании.

🟠Эрасистрат только что вернулся из посольства на Сицилию, и диалог начинается с обсуждения богатых и похожих на ос сиракузян: все говорит о том, что действие происходит непосредственно до Сицилийской кампании, как и в диалоге «Пир», т.е. ок. 415 г.

🔵Говорят, разумеется, о деньгах. Эрасистрат признает, что самое ценное для человека — счастье, поэтому самые мудрые обладают наибольшим богатством. Эриксий смеется: богатство, несомненно, является благом для человека. В разговор вмешивается Критий, который показывает на нескольких примерах, что богатство может быть причиной несчастья для человека, а значит, не может быть благом.

🟠Разговор вот-вот зайдет в тупик, но вмешивается Сократ и предлагает исследовать, чем является богатство само по себе, потому что без этого нельзя решить, благо оно или зло. Он читает небольшую лекцию по экономтеории: не всякие вещи считаются имуществом, поэтому человек, набравший много камней на дороге, не считается богачом. Если бы телесные потребности были устранены, то никакого имущества бы не существовало… Сократ указывает друзьям на их ошибки и подводит их к парадоксальному выводу: если богатство определяется ценностью, а ценность — потребностями, то самые богатые — также самые нуждающиеся.

🔵В целом, «Эриксий» — весьма достойный представитель сократических речей IV в., пересыпанный гомеровскими аллюзиями (Сократ выступает в роли Нестора в споре между Эриксием и Критием) и чем-то напоминающий средневековые quaestiones quodlibetales.

Продолжим через неделю #platonica
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
У нас остался последний диалог из Appendix #platonica, под названием «О добродетели». Как и диалог «О справедливости», он неизвестен Диогену Лаэрцию, но, как полагают исследователи, входит в число упомянутых у него Ἀκέφαλοι. Возможно, это связано с тем, что (как и «О справедливости») он не имеет первого названия, только второе, ἀπὸ τοῦ πράγματος.

Обычно в рукописях первое название — это имя собеседника Сократа, а второе отражает тематику диалога, например, «Федон, или О душе». В двух «безголовых» из приложения к тетралогиям Сократ беседует с анонимами, так что первому названию просто неоткуда было бы взяться.

Но интересно, что Диоген в принципе не приводит вторые названия для подложных диалогов, и мы уже видели, что в папирусах «Алкиона» упоминается без второго названия «о превращениях».

Впрочем, даже если усомниться в том, что Диоген включает «О добродетели» в число Ἀκέφαλοι, диалог был известен уже во 2 в. н.э. (т.е. примерно во времена Диогена). На это указывает папирус c фрагментом диалога. О содержании этого текста поговорим в другой раз, а пока, как вы уже догадались, предлагаем поупражняться в папирологии. Изображение папируса и текст, который на нем разглядели папирологи, прилагаются.
В прошлый вторник мы говорили о том, что диалог «О добродетели» из Appendix #platonica может входить в число упомянутых у Диогена Ἀκέφαλοι, поскольку имя собеседника Сократа неизвестно. Но внимательные читатели, заглянув в перевод С. Я. Шейнман-Топштейн (его можно найти в 4-м томе четырехтомника Лосева, после «Писем»), могли заметить, что Сократ беседует с неким Гиппотрофом.

Вопрос: откуда взялся Гиппотроф? Древние не предваряли диалоги списком действующих лиц, и понять, кто говорит, можно было лишь по обращениям. Обычно у Платона в начале диалога в прямой драматической все друг к другу обращаются по именам. В диалоге «О добродетели» таких обращений нет.

Но имя «Гиппотроф» появляется в византийской рукописи (Vaticanus Graecus 1, IX-X в.), и скорее всего византийский ученый, который его добавил, смотрел на список spuria у Диогена. Там есть название Μίδων ἢ Ἱπποτρόφος, которое в наших рукописях не встречается. Вероятно, переписчик решил «назначить» Гиппотрофом собеседника из «О добродетели». Фотография рукописи с именем Гиппотрофа прилагается.

С этим Гиппотрофом (или как его там) Сократ, как и в диалоге «Сизиф», обращается к проблематике платоновского «Менона». На повестке знакомый вопрос о том, «изучима ли добродетель». Решительный вывод Сократа заключается в том, что нет, не «изучима». Это божественный дар, «и доблестные мужи появляются так, как появляются божественные прорицатели и вещие люди». Расходимся.

Возможно, текст был направлен против Ксенократа: Диоген Л. сохранил название его сочинения ὅτι παραδοτή ἡ ἀρετή.