Кризис рейнской модели капитализма или конец эпохи "великой нормальности".
Осевая экономика ЕС, немецкая, переживает не просто рецессию, которая длится уже третий год к ряду, но фактически глубокий структурный кризис, в основе которого лежит, прежде всего, кризис базовой идеологии общества.
Идеологии, которая формирует ключевые политико-экономические общественные отношения.
После Второй мировой войны, именно модель "рейнского капитализма" привела и Германию, и Скандинавию, к нынешнему пику развития.
Тогдашнюю экономическую модель ФРГ можно было назвать термином "социальный либерализм", который предусматривает, с одной стороны - обеспечение максимальных экономических свобод и раскрепощение духа предпринимательства, а с другой - наличие мощного блока социального обеспечения населения, гарантированного государством.
Концепция социально-рыночной экономики впервые была сформулирована, как это ни парадоксально, в тяжелые послевоенные годы немецким экономистом Альфредом Мюллер-Армаком.
Как оказалось, даже в трудные времена можно успешно формулировать "миксовые" идеи, представляющие собой смесь рыночных и государственных механизмов влияния на свободный рынок.
Согласно концепции Мюллер-Армака ни государство, ни частный бизнес не должны обладать монополией на принятие глобальных решений, и в своей конечной цели все они должны служить простым людям и их интересам.
Эта теория стала антиподом доктрине Laissez-faire, или "позвольте делать", в которой роль государства сводится к минимуму (прекрасно описана в книге Айн Рэнд "Атлант расправил плечи").
Можно выделить базовые принципы немецкой социально-рыночной модели экономики:
- стремление к полной занятости;
- социальная справедливость;
- защита свободной конкуренции путем ограничения монополий;
- всемерная поддержка постоянного экономического роста;
- стимулирование экспорта и стабильная национальная валюта.
Но на практике главный системообразующий элемент этой модели - наличие консенсуса между государством, бизнесом и наемными работниками относительно перераспределения национального продукта.
Именно наличием/отсутствием этого консенсуса и объяснялось прежде богатство/бедность различных стран и уровень теневой экономики в них.
Но не бывает вечных моделей развития, равно как и не бывает "вечных двигателей".
Как известно, процесс внутреннего трения явился ключевым фактором несостоятельности модели perpetuum mobile.
Точно также и "вечный двигатель" социально-рыночной экономики невозможен по причине нарастания процесса "социального трения" виде старения населения, пропорционального старению увеличения социальных расходов государства и снижению общей эффективности экономики, включая и критическое падение показателя предельной отдачи капитала.
Сейчас средний возраст населения в Германии составляет 46 лет, при том, что еще в 1995 году он был ниже 40 лет.
Частично данная проблема решается трудовой миграцией, но лишь отчасти. Мигранты не могут в краткосрочной перспективе заменить граждан страны, а их инклюзия в немецкое общество - достаточно длительный и сложный процесс.
Европа в целом сейчас постепенно перезагружается на платформе ценностей нового неолиберального атеистического Антропоса, религией которого становится не ВЕРА, а УВЕРЕННОСТЬ в биморфической свободе, трансгендерстве, зеленом курсе и гедонизме.
Как написал Хосе Ортега-и-Гассет в своей работе "Восстание масс" про суть нового европейства:
«Мы чувствуем, что внезапно стали одинокими, что мертвые умерли всерьёз, навсегда и больше не могут нам помочь.
Следы духовной традиции стёрлись.
Все примеры, образцы, эталоны бесполезны.
Все проблемы, будь то в искусстве, науке или политике, мы должны решать только в настоящем, без участия прошлого".
Европа утратила то, что было всегда ее силой - ТРАДИЦИЮ.
Так как Медиевализм или представление о Средних веках в культуре последующих эпох - это уже не питающая традиция, а историческая оппозиция нынешней эпохи, в отличие от того же Китая, где традиция продолжает быть "живой".
Испанский философ пишет:
Осевая экономика ЕС, немецкая, переживает не просто рецессию, которая длится уже третий год к ряду, но фактически глубокий структурный кризис, в основе которого лежит, прежде всего, кризис базовой идеологии общества.
Идеологии, которая формирует ключевые политико-экономические общественные отношения.
После Второй мировой войны, именно модель "рейнского капитализма" привела и Германию, и Скандинавию, к нынешнему пику развития.
Тогдашнюю экономическую модель ФРГ можно было назвать термином "социальный либерализм", который предусматривает, с одной стороны - обеспечение максимальных экономических свобод и раскрепощение духа предпринимательства, а с другой - наличие мощного блока социального обеспечения населения, гарантированного государством.
Концепция социально-рыночной экономики впервые была сформулирована, как это ни парадоксально, в тяжелые послевоенные годы немецким экономистом Альфредом Мюллер-Армаком.
Как оказалось, даже в трудные времена можно успешно формулировать "миксовые" идеи, представляющие собой смесь рыночных и государственных механизмов влияния на свободный рынок.
Согласно концепции Мюллер-Армака ни государство, ни частный бизнес не должны обладать монополией на принятие глобальных решений, и в своей конечной цели все они должны служить простым людям и их интересам.
Эта теория стала антиподом доктрине Laissez-faire, или "позвольте делать", в которой роль государства сводится к минимуму (прекрасно описана в книге Айн Рэнд "Атлант расправил плечи").
Можно выделить базовые принципы немецкой социально-рыночной модели экономики:
- стремление к полной занятости;
- социальная справедливость;
- защита свободной конкуренции путем ограничения монополий;
- всемерная поддержка постоянного экономического роста;
- стимулирование экспорта и стабильная национальная валюта.
Но на практике главный системообразующий элемент этой модели - наличие консенсуса между государством, бизнесом и наемными работниками относительно перераспределения национального продукта.
Именно наличием/отсутствием этого консенсуса и объяснялось прежде богатство/бедность различных стран и уровень теневой экономики в них.
Но не бывает вечных моделей развития, равно как и не бывает "вечных двигателей".
Как известно, процесс внутреннего трения явился ключевым фактором несостоятельности модели perpetuum mobile.
Точно также и "вечный двигатель" социально-рыночной экономики невозможен по причине нарастания процесса "социального трения" виде старения населения, пропорционального старению увеличения социальных расходов государства и снижению общей эффективности экономики, включая и критическое падение показателя предельной отдачи капитала.
Сейчас средний возраст населения в Германии составляет 46 лет, при том, что еще в 1995 году он был ниже 40 лет.
Частично данная проблема решается трудовой миграцией, но лишь отчасти. Мигранты не могут в краткосрочной перспективе заменить граждан страны, а их инклюзия в немецкое общество - достаточно длительный и сложный процесс.
Европа в целом сейчас постепенно перезагружается на платформе ценностей нового неолиберального атеистического Антропоса, религией которого становится не ВЕРА, а УВЕРЕННОСТЬ в биморфической свободе, трансгендерстве, зеленом курсе и гедонизме.
Как написал Хосе Ортега-и-Гассет в своей работе "Восстание масс" про суть нового европейства:
«Мы чувствуем, что внезапно стали одинокими, что мертвые умерли всерьёз, навсегда и больше не могут нам помочь.
Следы духовной традиции стёрлись.
Все примеры, образцы, эталоны бесполезны.
Все проблемы, будь то в искусстве, науке или политике, мы должны решать только в настоящем, без участия прошлого".
Европа утратила то, что было всегда ее силой - ТРАДИЦИЮ.
Так как Медиевализм или представление о Средних веках в культуре последующих эпох - это уже не питающая традиция, а историческая оппозиция нынешней эпохи, в отличие от того же Китая, где традиция продолжает быть "живой".
Испанский философ пишет:
"Мир сегодня глубоко деморализован, и один из симптомов этого — разнузданный бунт масс.... с Европой происходит что-то странное и нездоровое. Европейские заповеди утратили силу, а других пока что не видно....
... Впервые споткнувшись о национальные границы, европеец ощущает, насколько его экономические, политические, интеллектуальные запросы — то есть его жизненные возможности, жизненный размах — несоизмеримы с тем коллективным телом, в котором они томятся ....
Те единства, что до сих пор именовались нациями, приблизительно век назад достигли своего апогея.
С ними нечего больше делать, кроме одного — преодолеть их».
И если Хатингтон писал о "столкновении цивилизаций", то Шпенглер в "Закате Европы" пишет о "столкновении культуры и цивилизации", при том, что двигателем истории является как раз культура.
Шпеглер пишет о том, что отныне судьба Европы - это не внутреннее развитие в виде доминирующей культуры, а конвульсивные попытки территориального расширения, но и они вскоре прекратятся:
"Мы не в состоянии изменить того факта, что мы родились во время начинающейся зимы, в эпоху цивилизации, а не в полдень зрелой культуры, в эпоху Фидия или Моцарта.
Крайне важно уяснить себе это положение, эту судьбу и понять, что относительно нее можно ошибаться, но избежать ее нельзя.
Кто этого не понял, тот утрачивает всякое значение среди людей своего поколения.
Такой человек остается дураком, шарлатаном или педантом....
..... Для западноевропейского человека уже нечего ожидать великой живописи или музыки. Его архитектонические возможности вот уже сто лет как исчерпаны....
.... Современность есть фаза цивилизации, а не культуры.
Этот факт отсекает целый ряд жизненных содержаний как невозможных.
Мы можем скорбеть об этом и облекать свою скорбь в наряд пессимистической философии или лирики – так оно впредь и будет, – но изменить это мы не в состоянии".
Современную фазу развития ЕС в одной из своих статей я назвал "затухающе - гормональной", подразумевая под этим термином общее старение населения и затухание глубинного драйва развития.
На эту же перспективу намекал и Шпенглер:
"Быть может, понятия рождения, смерти, юности, старости, продолжительности жизни, лежащие в основе всего органического, имеют в отношении истории еще никем не раскрытый строгий смысл?"
Как бы то ни было, но новая "атеистическая религия" Европы - это "зеленый курс", который с помощью высоких цен на энергию формирует общий тренд деиндустриализации и трансгендерная модель общества, которая усиливает общий тренд на депопуляцию.
Да, в рамках третьего демографического перехода есть и масса иных факторов сокращения рождаемости, но трансгендерная модель несомненно усиливает данную тенденцию.
Точно также как атеистический гедонизм разрушает модель архаичной, патриархальной семьи и замедляет процесс возобновления популяции европейцев, когда рост численности населения поддерживается лишь потоком мигрантов.
В этих условиях, социальная нагрузка растет, а предельная отдача капитала/инвестиций, наоборот, падает. Наступает системный кризис проектности как проявление кризиса воук-идеологии.
В этих условиях ЕС может постулировать новую индустриализацию и даже возврат в век "угля и стали", вот только возврат этот происходит и без угля, и без стали.
ЕС нужно сокращать социальные расходы, минимизировать уровень бюрократии и понижать планку базовых налогов, но как это сделать без Великого Социального Шока?
И как это сделать в условиях постоянного демократического вотума доверия, не потеряв власть на первом же шаге реформ?
Но главная проблема - это отсутствие новой идеологии роста, так как на воук-идеологии динамичное развитие априори невозможно.
Зато возможно состояние геополитического анабиоза и гомеостаза. Но для этого необходимо иметь "зонтик безопасности" со стороны США, а его уже в прежнем формате не будет.
Европа как "лавка древности" - это слишком большая цель для других, более агрессивных геополитических игроков, чтобы они смогли "промазать".
... Впервые споткнувшись о национальные границы, европеец ощущает, насколько его экономические, политические, интеллектуальные запросы — то есть его жизненные возможности, жизненный размах — несоизмеримы с тем коллективным телом, в котором они томятся ....
Те единства, что до сих пор именовались нациями, приблизительно век назад достигли своего апогея.
С ними нечего больше делать, кроме одного — преодолеть их».
И если Хатингтон писал о "столкновении цивилизаций", то Шпенглер в "Закате Европы" пишет о "столкновении культуры и цивилизации", при том, что двигателем истории является как раз культура.
Шпеглер пишет о том, что отныне судьба Европы - это не внутреннее развитие в виде доминирующей культуры, а конвульсивные попытки территориального расширения, но и они вскоре прекратятся:
"Мы не в состоянии изменить того факта, что мы родились во время начинающейся зимы, в эпоху цивилизации, а не в полдень зрелой культуры, в эпоху Фидия или Моцарта.
Крайне важно уяснить себе это положение, эту судьбу и понять, что относительно нее можно ошибаться, но избежать ее нельзя.
Кто этого не понял, тот утрачивает всякое значение среди людей своего поколения.
Такой человек остается дураком, шарлатаном или педантом....
..... Для западноевропейского человека уже нечего ожидать великой живописи или музыки. Его архитектонические возможности вот уже сто лет как исчерпаны....
.... Современность есть фаза цивилизации, а не культуры.
Этот факт отсекает целый ряд жизненных содержаний как невозможных.
Мы можем скорбеть об этом и облекать свою скорбь в наряд пессимистической философии или лирики – так оно впредь и будет, – но изменить это мы не в состоянии".
Современную фазу развития ЕС в одной из своих статей я назвал "затухающе - гормональной", подразумевая под этим термином общее старение населения и затухание глубинного драйва развития.
На эту же перспективу намекал и Шпенглер:
"Быть может, понятия рождения, смерти, юности, старости, продолжительности жизни, лежащие в основе всего органического, имеют в отношении истории еще никем не раскрытый строгий смысл?"
Как бы то ни было, но новая "атеистическая религия" Европы - это "зеленый курс", который с помощью высоких цен на энергию формирует общий тренд деиндустриализации и трансгендерная модель общества, которая усиливает общий тренд на депопуляцию.
Да, в рамках третьего демографического перехода есть и масса иных факторов сокращения рождаемости, но трансгендерная модель несомненно усиливает данную тенденцию.
Точно также как атеистический гедонизм разрушает модель архаичной, патриархальной семьи и замедляет процесс возобновления популяции европейцев, когда рост численности населения поддерживается лишь потоком мигрантов.
В этих условиях, социальная нагрузка растет, а предельная отдача капитала/инвестиций, наоборот, падает. Наступает системный кризис проектности как проявление кризиса воук-идеологии.
В этих условиях ЕС может постулировать новую индустриализацию и даже возврат в век "угля и стали", вот только возврат этот происходит и без угля, и без стали.
ЕС нужно сокращать социальные расходы, минимизировать уровень бюрократии и понижать планку базовых налогов, но как это сделать без Великого Социального Шока?
И как это сделать в условиях постоянного демократического вотума доверия, не потеряв власть на первом же шаге реформ?
Но главная проблема - это отсутствие новой идеологии роста, так как на воук-идеологии динамичное развитие априори невозможно.
Зато возможно состояние геополитического анабиоза и гомеостаза. Но для этого необходимо иметь "зонтик безопасности" со стороны США, а его уже в прежнем формате не будет.
Европа как "лавка древности" - это слишком большая цель для других, более агрессивных геополитических игроков, чтобы они смогли "промазать".
Увеличение военных расходов в ЕС лишь усилит этот кризис, так как такое механическое наращивание ничего не меняет по сути.
США, напротив, пытаются на платформе Консервативного Антропоса, спасти единство культуры и цивилизации в рамках своего национального проекта развития.
Трамп пытается запустить новую модель "трампономики", которая в общих чертах напоминает модель "рейганомики" 80-х годов прошлого века.
Все то же снижение налогов, дерегуляция, привлечение инвестиций в промышленное развития, дешевый и доступный кредит для бизнеса и населения, фактор низких цен на энергоресуры.
Плюс сильный протекционизм. Вспомним фразу Рейгана: "каждый напечатанный доллар должен найти американской товар".
И победа в глобальном противостоянии: тогда с СССР, сейчас - с Китаем.
Но в 80-х годах в США наблюдалась эпоха "великой умеренности" (бюджетной, демографической, макрофинансовой).
Сам термин «Великой умеренности» появился в работах американских экономистов Джеймса Стока и Марка Уотсона. Он означает снижение в США макроэкономической волатильности в середине 80-х годов прошлого века.
Как написал нобелевский лауреат Пол Кругман:
"Иногда я шучу, что между Европой и США идет соревнование за то, кто может принять худшие антикризисные меры; Европа сейчас выигрывает, но США отстает ненамного.
Было бы приятно считать, что эти проблемы имеют временный характер, возможно, они таковыми и являются.
Но стабильность «Великой умеренности», как мы сейчас понимаем, была основана на увеличивающемся долге населения и на относительно быстром росте населения трудоспособного возраста; ни одно из этих условий не вернется, и практически нет признаков поворота в экономической политике".
Уровень закредитованности населения в США находится на критически высокой отметке - более 70% ВВП, при том, что в 50-х годах прошлого века он едва превышал 23%.
Сейчас впору говорить о списании части кредитов населения, например, студенческих, а не об их росте.
Нет и демографического развития США без фактора трудовой миграции.
В этом контексте, Кругман прав - Великая умеренность со сбалансированными бюджетом, торговым балансом и уровнем госдолга в США в обозримом будущем не повторится.
Но у Америки есть хотя бы новая консервативная идеология.
Парадоксально, но модель нового консерватизма в чем-то повторяет либеральную модель развития 80-х годов: дешевый кредит, низкие налоги, протекционизм, инвестиции и дерегуляция бизнеса.
И одновременно отрицает модель неолиберализма 2000-х годов с его ростом социальных и бизнес регуляций, увеличением налогов и социальных расходов.
Что в итоге привело к критически низкому показателю предельной отдачи капитала в реальном секторе экономики и деиндустриализации (переносу производств за рубеж, прежде всего, в Китай, где фактор отдачи капитала несоизмеримо выше, чем в США).
Здесь мы в очередной раз наблюдаем принцип диалектического материализма - отрицание отрицания.
Неолиберализм отрицал старый либерализм.
А новый консерватизм отрицает неолиберализм, в чем-то возвращаясь к либеральным истокам: дерегуляция, снижению налогов и социальных расходов.
Хотя все указанное выше - это пока лишь декларации команды Трампа.
В отличие от Рейгана и его рейганомики, им пока не удалось перезапустить модель трампономики, контуры которой начали вот-вот появляться в 2016-2020 годах, когда они были безжалостно разрушены пандемией.
Нет пока и победы в геополитическом противостоянии - Китай оказался устойчивее Советского Союза и "дешевая нефть" для него лишь благо.
А вот закрытие рынка США для китайских товаров - сильнее бьет по американской экономике, нежели по китайской.
Одновременно являясь и весьма опасным проинфляционным фактором, о чем не позабыл упомянуть недавно в своем интервью и глава ФРС Джером Пауэлл. Тут уже не до дешевых кредитов.
А маховик социальных расходов в США разогнался настолько, что его просто так не остановить.
В этом плане, становятся понятными слова Питера Тиля, главы "пэйпел мафии" в окружении Трампа о несочетании свободы и демократии.
США, напротив, пытаются на платформе Консервативного Антропоса, спасти единство культуры и цивилизации в рамках своего национального проекта развития.
Трамп пытается запустить новую модель "трампономики", которая в общих чертах напоминает модель "рейганомики" 80-х годов прошлого века.
Все то же снижение налогов, дерегуляция, привлечение инвестиций в промышленное развития, дешевый и доступный кредит для бизнеса и населения, фактор низких цен на энергоресуры.
Плюс сильный протекционизм. Вспомним фразу Рейгана: "каждый напечатанный доллар должен найти американской товар".
И победа в глобальном противостоянии: тогда с СССР, сейчас - с Китаем.
Но в 80-х годах в США наблюдалась эпоха "великой умеренности" (бюджетной, демографической, макрофинансовой).
Сам термин «Великой умеренности» появился в работах американских экономистов Джеймса Стока и Марка Уотсона. Он означает снижение в США макроэкономической волатильности в середине 80-х годов прошлого века.
Как написал нобелевский лауреат Пол Кругман:
"Иногда я шучу, что между Европой и США идет соревнование за то, кто может принять худшие антикризисные меры; Европа сейчас выигрывает, но США отстает ненамного.
Было бы приятно считать, что эти проблемы имеют временный характер, возможно, они таковыми и являются.
Но стабильность «Великой умеренности», как мы сейчас понимаем, была основана на увеличивающемся долге населения и на относительно быстром росте населения трудоспособного возраста; ни одно из этих условий не вернется, и практически нет признаков поворота в экономической политике".
Уровень закредитованности населения в США находится на критически высокой отметке - более 70% ВВП, при том, что в 50-х годах прошлого века он едва превышал 23%.
Сейчас впору говорить о списании части кредитов населения, например, студенческих, а не об их росте.
Нет и демографического развития США без фактора трудовой миграции.
В этом контексте, Кругман прав - Великая умеренность со сбалансированными бюджетом, торговым балансом и уровнем госдолга в США в обозримом будущем не повторится.
Но у Америки есть хотя бы новая консервативная идеология.
Парадоксально, но модель нового консерватизма в чем-то повторяет либеральную модель развития 80-х годов: дешевый кредит, низкие налоги, протекционизм, инвестиции и дерегуляция бизнеса.
И одновременно отрицает модель неолиберализма 2000-х годов с его ростом социальных и бизнес регуляций, увеличением налогов и социальных расходов.
Что в итоге привело к критически низкому показателю предельной отдачи капитала в реальном секторе экономики и деиндустриализации (переносу производств за рубеж, прежде всего, в Китай, где фактор отдачи капитала несоизмеримо выше, чем в США).
Здесь мы в очередной раз наблюдаем принцип диалектического материализма - отрицание отрицания.
Неолиберализм отрицал старый либерализм.
А новый консерватизм отрицает неолиберализм, в чем-то возвращаясь к либеральным истокам: дерегуляция, снижению налогов и социальных расходов.
Хотя все указанное выше - это пока лишь декларации команды Трампа.
В отличие от Рейгана и его рейганомики, им пока не удалось перезапустить модель трампономики, контуры которой начали вот-вот появляться в 2016-2020 годах, когда они были безжалостно разрушены пандемией.
Нет пока и победы в геополитическом противостоянии - Китай оказался устойчивее Советского Союза и "дешевая нефть" для него лишь благо.
А вот закрытие рынка США для китайских товаров - сильнее бьет по американской экономике, нежели по китайской.
Одновременно являясь и весьма опасным проинфляционным фактором, о чем не позабыл упомянуть недавно в своем интервью и глава ФРС Джером Пауэлл. Тут уже не до дешевых кредитов.
А маховик социальных расходов в США разогнался настолько, что его просто так не остановить.
В этом плане, становятся понятными слова Питера Тиля, главы "пэйпел мафии" в окружении Трампа о несочетании свободы и демократии.
Постоянные электоральные циклы действительно множат на ноль длительные, социально токсичные реформы.
У политических элит нет свободы для таких трансформаций в рамках старой модели демократии, которая превращается в охлократию.
Пока в новейшей истории путь социальной рестрикции был поддержан лишь несколько раз: в Аргентине (выборы Милея) и в Украине на парламентских выборах 2014 года.
На них получили мандат действительно те политические силы, которые обещали сделать "хуже", что когда-нибудь приведет к тому, что жить станет "лучше".
Но повторюсь еще раз: в США, в отличие от ЕС, есть новая идеология роста.
С ней можно не соглашаться, но она постепенно кристализируется в виде идеологии MAGA - Make America Great Again.
Европа же пытается развить "неолиберальную геополитическую маскулинность" на базе прежней воук-идеологии.
Это как заставить сторонника Ахимсы есть мясо с кровью.
У политических элит нет свободы для таких трансформаций в рамках старой модели демократии, которая превращается в охлократию.
Пока в новейшей истории путь социальной рестрикции был поддержан лишь несколько раз: в Аргентине (выборы Милея) и в Украине на парламентских выборах 2014 года.
На них получили мандат действительно те политические силы, которые обещали сделать "хуже", что когда-нибудь приведет к тому, что жить станет "лучше".
Но повторюсь еще раз: в США, в отличие от ЕС, есть новая идеология роста.
С ней можно не соглашаться, но она постепенно кристализируется в виде идеологии MAGA - Make America Great Again.
Европа же пытается развить "неолиберальную геополитическую маскулинность" на базе прежней воук-идеологии.
Это как заставить сторонника Ахимсы есть мясо с кровью.
Подоходный налог в Украине не работает как инструмент демографического стимула.
Механизм здесь достачно прост - налоговый возврат для семей с детьми до 18 лет.
Как это может работать? Приведу свою версию.
В Украине подоходный налог сейчас - 18%.
Берем семью с двумя детьми.
По итогам года, таким семьям нужно вернуть уплаченный налог, к примеру, в размере 10%.
То есть, ставка подоходного налога для такой семьи составит 8%.
Для семей с тремя детьми, возмещение налога по итогам года следует увеличить до 13%.
Ставка налога, таким образом, составит 5%.
Для семей, в которых более трех детей - возмещать по итогам года всю уплаченную сумму налога.
Почему такой механизм в Украине до сих не запустили?
Нет желания использовать налоговую политику как стимул и механизм перераспределения доходов.
А это две важнейшие функции налоговой политики.
А у нас эти функции никогда не использовались эффективно.
Например, такой стимул по уплате налогов как снижение ставок или налоговой амнистии.
Или механизм перераспределения доходов населения с помощью прогрессивной ставки подоходного налога и механизма налогового возврата.
У нас применяется лишь одна "голая" фискальная функция.
Государство не стимулирует уплату налогов.
Не перераспределяет их в пользу людей с минимальными доходами и семей с детьми.
А ведь дети - это будущие налогоплательщики и плательщики единого социального взноса для уплаты пенсий тем, кто сейчас работает, а завтра выйдет на пенсию.
Понятно, что такие формы стимулов во время войны в полной мере не работают.
Но их не было ни до войны и никто не планирует их после.
Прогрессивная ставка налогообложения у нас была в 2000-х, когда для ее введения не было социальных предпосылок.
А налоговая амнистия, реализованная до войны, была примером того, как ее не нужно проводить.
Механизм здесь достачно прост - налоговый возврат для семей с детьми до 18 лет.
Как это может работать? Приведу свою версию.
В Украине подоходный налог сейчас - 18%.
Берем семью с двумя детьми.
По итогам года, таким семьям нужно вернуть уплаченный налог, к примеру, в размере 10%.
То есть, ставка подоходного налога для такой семьи составит 8%.
Для семей с тремя детьми, возмещение налога по итогам года следует увеличить до 13%.
Ставка налога, таким образом, составит 5%.
Для семей, в которых более трех детей - возмещать по итогам года всю уплаченную сумму налога.
Почему такой механизм в Украине до сих не запустили?
Нет желания использовать налоговую политику как стимул и механизм перераспределения доходов.
А это две важнейшие функции налоговой политики.
А у нас эти функции никогда не использовались эффективно.
Например, такой стимул по уплате налогов как снижение ставок или налоговой амнистии.
Или механизм перераспределения доходов населения с помощью прогрессивной ставки подоходного налога и механизма налогового возврата.
У нас применяется лишь одна "голая" фискальная функция.
Государство не стимулирует уплату налогов.
Не перераспределяет их в пользу людей с минимальными доходами и семей с детьми.
А ведь дети - это будущие налогоплательщики и плательщики единого социального взноса для уплаты пенсий тем, кто сейчас работает, а завтра выйдет на пенсию.
Понятно, что такие формы стимулов во время войны в полной мере не работают.
Но их не было ни до войны и никто не планирует их после.
Прогрессивная ставка налогообложения у нас была в 2000-х, когда для ее введения не было социальных предпосылок.
А налоговая амнистия, реализованная до войны, была примером того, как ее не нужно проводить.
Forwarded from ЗАРІВНА🇺🇦
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Цього тижня ініціатива Президента України Bring Kids Back UA розпочала міжнародну кампанію #ChildrenAreNonNegotiable, щоб нагадати світу: без повернення всіх українських дітей, яких викрала Росія, не може бути тривалого і справедливого миру.
Ця кампанія — символ солідарності світу з Україною. Її підтримали вже десятки політичних діячів, знаменитостей, лідерів думок з усього світу. На знак солідарності, всі вони вдягли символічні светри, створені спеціально для кампанії, щоб нагадати світу: повернення українських дітей має бути безумовною частиною будь-якого мирного процесу. І я також приєднуюсь до них.
Тому що викрадення українських дітей — це жахливий воєнний злочин, який є систематичною політикою РФ зі знищення української нації. Це стратегія, яка перетворює дітей на інструмент війни та загрозу безпеці всієї Європи.
Тому не може бути миру, допоки наші діти не повернуться додому. Без винятків та умов.
#BringKidsBack
Ця кампанія — символ солідарності світу з Україною. Її підтримали вже десятки політичних діячів, знаменитостей, лідерів думок з усього світу. На знак солідарності, всі вони вдягли символічні светри, створені спеціально для кампанії, щоб нагадати світу: повернення українських дітей має бути безумовною частиною будь-якого мирного процесу. І я також приєднуюсь до них.
Тому що викрадення українських дітей — це жахливий воєнний злочин, який є систематичною політикою РФ зі знищення української нації. Це стратегія, яка перетворює дітей на інструмент війни та загрозу безпеці всієї Європи.
Тому не може бути миру, допоки наші діти не повернуться додому. Без винятків та умов.
#BringKidsBack
"Коридор Давида" и Османская империя 2.0.
Реализация проекта Большого Израиля на Ближнем Востоке в равной степени поддерживается двумя онтологическимм полусферами израильского общества: светским, секуляризационным и мистическо-мессианским в рамках концепции Израиля как "Света Народам", ожидания Машиаха и "финальной битвы Человечества".
У каждой группы здесь есть свой резон.
Для светской части общества - это просто рациональное расширение внешнего контура безопасности страны.
Который теперь на севере будет начинаться не у Голанских высот, а в сирийских южных провинциях Дераа, Сувейда и Кунейтра.
Условно говоря, на библейской горе Хермон и почти в предместьях Дамаска.
Против проекта Большого Израиля внутри страны выступают лишь крайне левые и часть религиозных ортодоксов.
Может ли проект Большого Израиля столкнуться с проектом Османской империи?
На определенном этапе исторического развития этих двух проектов, такое возможно.
Хотя в реальности такой конфликт пока воспринимается больше как "игра на публику".
Хотя сейчас мы периодически наблюдаем агрессивную риторику с двух сторон.
При этом, 70% нефти Израиль получает из Азербайджана, который является частью пантюркского проекта Турции.
Но это, на данном этапе, взаимовыгодное сотрудничество:
Израиль получает нефть, а Азербайджан - современное оружие и военные технологии.
Разве не происходило нечто похожее в отношениях, например, Советского Союза и Германии в 30-х годах, когда СССР поставлял в Германию нефть, зерно, металлы и руду, а обратно получал станки, оборудование для новых заводов и даже образцы нового оружия.
Но это не привело в будущем к мирному сосуществованию этих двух геополитических проектов.
Взаимодействие на базе общей выгоды - это сейчас сердцевина отношений Турции/Азербайджана и Израиля.
Тем более, Турция зависима от Запада, в том числе в Анкаре сильно влияние Британии и США.
Кроме того, Турция - член НАТО.
Но это не остановило ее, к примеру, от нападения на Республику Кипр в 1974 году и захвата северной части острова, где была образована Турецкая республика Северного Кипра.
Хотя Кипр на момент обретения независимости получил гарантии безопасности от Британии и на его территории размещались британские военные базы, которые должны были "что-то там гарантировать".
Они и сейчас там есть, одна вообще находится между северной частью и основной территорией Кипра.
Но Турция в 1974 году начала ту войну, хотя она вполне могла привести к прямому столкновению с еще одним членом НАТО - Грецией.
Это так, для иллюстрации.
Все это важно понимать в контексте того, что в ближайшее время на Ближнем Востоке впервые появится если не граница, то линия соприкосновения стратегических интересов Большого Израиля и Османской империи 2.0.
Речь об идее Израиля сформировать так называемый "коридор Давида" в Сирии.
Он может пройти от южных сирийских провинций (Сувейда, Кунейтра и Дераа) через пустыню к территориям, населенным курдами (к Дейр эз-Зору).
Коридор начинается в южной зоне, усиленной друзами (которые могут стать союзниками Израиля), продолжается вдоль границы с Иорданией с опорой на американские военные базы (в Эт-Танфе) и группировку "Сирийской демократической армии" (проамериканскую), далее через пустыню к территориям курдов, богатых залежами нефти.
"Коридор Давида" решает для Израиля ряд стратегических задач:
1. Полностью отсекат Сирию и Ливан от Ирана и его Оси сопротивления.
2. Создает огромный буфер безопасности для Израиля на севере.
Навсегда обеспечивает контроль Израиля за Голанскими высотами.
3. Усиливает курдов, которые выступают как против тюркских группировок в Сирии, так и против джихадистских арабских.
4. Предоставляет Израилю доступ к сирийской нефти и убирает зависимость страны от поставок нефти из Азербайджана и арабских стран.
Более того, при строительстве нефтепровода, Израиль не будет зависеть и от нефтетрафика по Красному морю и Суэцкому каналу.
А также от трафика нефти через Турцию (будь-то российской или азербайджанской, либо казахской).
Реализация проекта Большого Израиля на Ближнем Востоке в равной степени поддерживается двумя онтологическимм полусферами израильского общества: светским, секуляризационным и мистическо-мессианским в рамках концепции Израиля как "Света Народам", ожидания Машиаха и "финальной битвы Человечества".
У каждой группы здесь есть свой резон.
Для светской части общества - это просто рациональное расширение внешнего контура безопасности страны.
Который теперь на севере будет начинаться не у Голанских высот, а в сирийских южных провинциях Дераа, Сувейда и Кунейтра.
Условно говоря, на библейской горе Хермон и почти в предместьях Дамаска.
Против проекта Большого Израиля внутри страны выступают лишь крайне левые и часть религиозных ортодоксов.
Может ли проект Большого Израиля столкнуться с проектом Османской империи?
На определенном этапе исторического развития этих двух проектов, такое возможно.
Хотя в реальности такой конфликт пока воспринимается больше как "игра на публику".
Хотя сейчас мы периодически наблюдаем агрессивную риторику с двух сторон.
При этом, 70% нефти Израиль получает из Азербайджана, который является частью пантюркского проекта Турции.
Но это, на данном этапе, взаимовыгодное сотрудничество:
Израиль получает нефть, а Азербайджан - современное оружие и военные технологии.
Разве не происходило нечто похожее в отношениях, например, Советского Союза и Германии в 30-х годах, когда СССР поставлял в Германию нефть, зерно, металлы и руду, а обратно получал станки, оборудование для новых заводов и даже образцы нового оружия.
Но это не привело в будущем к мирному сосуществованию этих двух геополитических проектов.
Взаимодействие на базе общей выгоды - это сейчас сердцевина отношений Турции/Азербайджана и Израиля.
Тем более, Турция зависима от Запада, в том числе в Анкаре сильно влияние Британии и США.
Кроме того, Турция - член НАТО.
Но это не остановило ее, к примеру, от нападения на Республику Кипр в 1974 году и захвата северной части острова, где была образована Турецкая республика Северного Кипра.
Хотя Кипр на момент обретения независимости получил гарантии безопасности от Британии и на его территории размещались британские военные базы, которые должны были "что-то там гарантировать".
Они и сейчас там есть, одна вообще находится между северной частью и основной территорией Кипра.
Но Турция в 1974 году начала ту войну, хотя она вполне могла привести к прямому столкновению с еще одним членом НАТО - Грецией.
Это так, для иллюстрации.
Все это важно понимать в контексте того, что в ближайшее время на Ближнем Востоке впервые появится если не граница, то линия соприкосновения стратегических интересов Большого Израиля и Османской империи 2.0.
Речь об идее Израиля сформировать так называемый "коридор Давида" в Сирии.
Он может пройти от южных сирийских провинций (Сувейда, Кунейтра и Дераа) через пустыню к территориям, населенным курдами (к Дейр эз-Зору).
Коридор начинается в южной зоне, усиленной друзами (которые могут стать союзниками Израиля), продолжается вдоль границы с Иорданией с опорой на американские военные базы (в Эт-Танфе) и группировку "Сирийской демократической армии" (проамериканскую), далее через пустыню к территориям курдов, богатых залежами нефти.
"Коридор Давида" решает для Израиля ряд стратегических задач:
1. Полностью отсекат Сирию и Ливан от Ирана и его Оси сопротивления.
2. Создает огромный буфер безопасности для Израиля на севере.
Навсегда обеспечивает контроль Израиля за Голанскими высотами.
3. Усиливает курдов, которые выступают как против тюркских группировок в Сирии, так и против джихадистских арабских.
4. Предоставляет Израилю доступ к сирийской нефти и убирает зависимость страны от поставок нефти из Азербайджана и арабских стран.
Более того, при строительстве нефтепровода, Израиль не будет зависеть и от нефтетрафика по Красному морю и Суэцкому каналу.
А также от трафика нефти через Турцию (будь-то российской или азербайджанской, либо казахской).
В рамках данного проекта, Израиль даже сможет экспортировать нефтепродукты (если захочет).
5. Данный коридор изолирует Иорданию от экспорта на ее территорию джихадистских течений из Сирии, в том числе и протурецких "братьев-мусульман".
Но по причине курдского фактора, данный проект Большого Израиля становится красной линией и для Турции.
Поэтому здесь наблюдается такая парадоксальная ситуация: проект "Коридора Давида" полностью решает для Израиля фактор угрозы со стороны шиитско-суннитского (арабо-иранского) антиизраильского синтеза, но в то же время создает основы для развития нового тюркско-арабского синтеза, направленного против Израиля.
Простыми словами, вместо Иранской шиитской Оси сопротивления - Протурецкая суннитская ось.
5. Данный коридор изолирует Иорданию от экспорта на ее территорию джихадистских течений из Сирии, в том числе и протурецких "братьев-мусульман".
Но по причине курдского фактора, данный проект Большого Израиля становится красной линией и для Турции.
Поэтому здесь наблюдается такая парадоксальная ситуация: проект "Коридора Давида" полностью решает для Израиля фактор угрозы со стороны шиитско-суннитского (арабо-иранского) антиизраильского синтеза, но в то же время создает основы для развития нового тюркско-арабского синтеза, направленного против Израиля.
Простыми словами, вместо Иранской шиитской Оси сопротивления - Протурецкая суннитская ось.
К чему приводит политика "дорогого доллара" и формирование Глобального пузыря в виде финансового рынка США, который уже занимает 60% мировой финансовой системы и является главным центром тяжести для транснациональных потоков капитала.
С одной стороны, это делает твою национальную валюту уникальным инструментом глобального неэквивалентного глобального обмена, при чем "не эквивалентного" в пользу США.
Формирует американский фондовый рынок как ключевую сферу приложения мировых потоков капитала.
Это делает тебя финансово богаче всех остальных стран.
Но есть и ряд издержек.
О таких последствиях как деиндустриализация, утрата рабочих мест в промышленности и фактора глобальной конкурентоспособности для национального экспорта и товаров отечественного производства, я уже писал (в контексте статьи Стивена Мирена).
Теперь давайте поговорим о другой "побочке" - ГОЛОДЕ или о постоянной потребности такой системы во все новых и новых потоках ликвидности.
Это как спортсмен, который бежит быстрее и прыгает выше - он тоже требует новый допинг и испытывает ГОЛОД.
Уровень "голода" финансовой системы можно просчитать по такому показателю как Чистая международная инвестиционная позиция страны.
Данный индикатор рассчитывается как разница между зарубежными финансовыми активами страны и обязательствами ее резидентов перед внешними донорами (инвесторами и кредиторами).
Инвестиции могут быть портфельные и прямые.
В четвертом квартале 2024 года Чистая международная инвестиционная позиция США составила минус $26,23 трлн.
То есть США должны миру на 26 трлн дол больше, чем сами инвестировали в другие страны.
При этом, ВВП страны составил 29,72 трлн дол.
То есть условная "зависимость" США от внешних потоков капитала достигла 88% от уровня ее ВВП.
Зарубежные активы США составили $35,89 трлн, а обязательства перед внешними донорами - $62,12 трлн.
При этом, в четвертом квартале 2023-го, Международная инвестиционная позиция США составила - 19,85 трлн дол при ВВП в 26,94 трлн. То есть, речь тогда шла о 74% ВВП.
Лишь за год рост на 14 п.п.
За счет чего произошел рост чистой инвестиционной позиции на -6,38 трлн дол всего за один год?
Изменение на -1,67 трлн долларов произошли по причине изменения цен на активы и обменного курса.
Как пишет в своей аналитике администрация США:
"Изменения обменного курса в размере -1,18 трлн долларов США отразили существенное обесценивание иностранной валюты по отношению к доллару США, что снизило стоимость активов США за рубежом на большую величину, нежели стоимость обязательств США перед нерезидентами в долларовом выражении".
Простыми словами, происходит то, что в контексте дефляции экономики и вызванного оной утяжеления долговой нагрузки описал Ирвинг Фишер и назвал это явление "дефляцией долга":
«Дефляция, вызванная долгами, реагирует на долги.
Каждый неоплачиваемый доллар долга возрастает в цене и, если чрезмерная задолженность, с которой мы начали, была достаточно велика, погашение долгов не может идти в ногу с падением цен, которое она вызвала.
В этом случае погашение долгов побеждает само себя.
В то время, как оно уменьшает количество одолженных долларов, оно делает это не так быстро, как увеличивает ценность каждого одолженного доллара".
Если доллар укрепляется по отношению к иностранным валютам, то активы США за рубежом, номинированные, например, в иенах, евро, юанях, будут сокращаться в долларовом эквиваленте, а активы иностранцев в США в их валютах, наоборот, увеличиваться.
Еще один фактор - это более высокая динамика цен на американские активы, прежде всего, акции по сравнению с другими мировым рынками.
Если американский рынок акций растет быстрее, чем, например, японский, то капитализация вложений американцев в Японии будет расти медленнее, чем капитализация вложений японцев в Америке.
Таким образом происходит глобальная дефляция инвестиций США в другие страны мира, номинированных в долларе и инфляция инвестиций этих стран в Америке, номинированная в национальных валютах стран-инвесторов.
С одной стороны, это делает твою национальную валюту уникальным инструментом глобального неэквивалентного глобального обмена, при чем "не эквивалентного" в пользу США.
Формирует американский фондовый рынок как ключевую сферу приложения мировых потоков капитала.
Это делает тебя финансово богаче всех остальных стран.
Но есть и ряд издержек.
О таких последствиях как деиндустриализация, утрата рабочих мест в промышленности и фактора глобальной конкурентоспособности для национального экспорта и товаров отечественного производства, я уже писал (в контексте статьи Стивена Мирена).
Теперь давайте поговорим о другой "побочке" - ГОЛОДЕ или о постоянной потребности такой системы во все новых и новых потоках ликвидности.
Это как спортсмен, который бежит быстрее и прыгает выше - он тоже требует новый допинг и испытывает ГОЛОД.
Уровень "голода" финансовой системы можно просчитать по такому показателю как Чистая международная инвестиционная позиция страны.
Данный индикатор рассчитывается как разница между зарубежными финансовыми активами страны и обязательствами ее резидентов перед внешними донорами (инвесторами и кредиторами).
Инвестиции могут быть портфельные и прямые.
В четвертом квартале 2024 года Чистая международная инвестиционная позиция США составила минус $26,23 трлн.
То есть США должны миру на 26 трлн дол больше, чем сами инвестировали в другие страны.
При этом, ВВП страны составил 29,72 трлн дол.
То есть условная "зависимость" США от внешних потоков капитала достигла 88% от уровня ее ВВП.
Зарубежные активы США составили $35,89 трлн, а обязательства перед внешними донорами - $62,12 трлн.
При этом, в четвертом квартале 2023-го, Международная инвестиционная позиция США составила - 19,85 трлн дол при ВВП в 26,94 трлн. То есть, речь тогда шла о 74% ВВП.
Лишь за год рост на 14 п.п.
За счет чего произошел рост чистой инвестиционной позиции на -6,38 трлн дол всего за один год?
Изменение на -1,67 трлн долларов произошли по причине изменения цен на активы и обменного курса.
Как пишет в своей аналитике администрация США:
"Изменения обменного курса в размере -1,18 трлн долларов США отразили существенное обесценивание иностранной валюты по отношению к доллару США, что снизило стоимость активов США за рубежом на большую величину, нежели стоимость обязательств США перед нерезидентами в долларовом выражении".
Простыми словами, происходит то, что в контексте дефляции экономики и вызванного оной утяжеления долговой нагрузки описал Ирвинг Фишер и назвал это явление "дефляцией долга":
«Дефляция, вызванная долгами, реагирует на долги.
Каждый неоплачиваемый доллар долга возрастает в цене и, если чрезмерная задолженность, с которой мы начали, была достаточно велика, погашение долгов не может идти в ногу с падением цен, которое она вызвала.
В этом случае погашение долгов побеждает само себя.
В то время, как оно уменьшает количество одолженных долларов, оно делает это не так быстро, как увеличивает ценность каждого одолженного доллара".
Если доллар укрепляется по отношению к иностранным валютам, то активы США за рубежом, номинированные, например, в иенах, евро, юанях, будут сокращаться в долларовом эквиваленте, а активы иностранцев в США в их валютах, наоборот, увеличиваться.
Еще один фактор - это более высокая динамика цен на американские активы, прежде всего, акции по сравнению с другими мировым рынками.
Если американский рынок акций растет быстрее, чем, например, японский, то капитализация вложений американцев в Японии будет расти медленнее, чем капитализация вложений японцев в Америке.
Таким образом происходит глобальная дефляция инвестиций США в другие страны мира, номинированных в долларе и инфляция инвестиций этих стран в Америке, номинированная в национальных валютах стран-инвесторов.
На этой глобальной разнице и происходит разрыв в минус чистой инвестиционной позиции США на триллионы долларов.
Изменения цен на активы в рамках данного индикатора на -$632.0 млрд "отражали снижение цен на активы и рост цен на обязательства, поскольку цены на иностранные акции были ниже по сравнению с ценами на акции США".
Таким образом, обесценивание иностранных валют по отношению к доллару США снижает стоимость активов США в долларовом выражении, а дисбаланс в цене акций формирует и дисбаланс в инвестиционной позиции.
"Обязательства США по портфельным инвестициям увеличились на 4,47 трлн долларов США до 33,09 трлн долларов США, а обязательства по прямым инвестициям увеличились на 3,03 трлн долларов США до 17,84 трлн долларов США, что обусловлено ростом цен на акции США, который увеличил рыночную стоимость этих обязательств, а также финансовыми транзакциями".
Следует отметить, что в 2014 году, показатель Чистой инвестиционной позиции США составлял всего лишь 7 трлн или 40% от ВВП, а в 2007, то есть накануне Глобального финансового кризиса - 1,3 трлн, что составило даже меньше 9% валового продукта.
То есть за 17 лет данный показатель вырос на 25 трлн дол с 9% ВВП до 88%.
Это и есть индикатор ГОЛОДА долларовой финансовой системы и зависимости ее от внешних потоков капитала.
Здесь стоит отметить, что привлечение инвестиций в большем размере, чем отток - это хорошо и свидетельствует о высокой инвестиционной привлекательности страны.
Но все показатели должны быть сбалансированы.
Если чистая инвестиционная позиция составляет уже почти 90% ВВП - это говорит о колоссальной переоцененности внутренних активов.
В рамках данной глобальной модели, США как бы обречены на постоянную деиндустриализацию, на которую влияет роль доллара как резервной валюты и соответствующее уменьшение удельного веса ВВП США в глобальном валовом продукте (падение с 60% до 27% за полвека) или даже до 17% по паритету покупательной способности.
При этом, параллельно происходит рост удельного веса американского фондового рынка в общем объеме мировой финансовой системы и колоссальное увеличение задолженности США, как в рамках государственного долга, так и в контексте международной инвестиционной позиции.
Уменьшение удельного веса ВВП США в глобальном объеме и, одновременно, увеличение удельного веса американского финансового пузыря в масштабах общей мир-системы - это два взаимоисключающих процесса, которые, тем не менее, происходят в Америке на параллельных курсах.
Влиять меньше на мировую экономику и быть больше ей должным - это и есть причина по которой сдувание Глобального пузыря в том или ином формате закономерно.
А сдувать его можно лишь с помощью ослабления доллара (чтобы активы США за рубежом начали дорожать, а внутренние - дешеветь), либо с помощью замедление динамики американских финансовых рынков.
В идеале, может применяться два указанных выше инструмента по "проколу пузыря".
Внизу графики по динамике чистой международной инвестиционной позиции США и расхождение трендов активов/обязательств США.
Изменения цен на активы в рамках данного индикатора на -$632.0 млрд "отражали снижение цен на активы и рост цен на обязательства, поскольку цены на иностранные акции были ниже по сравнению с ценами на акции США".
Таким образом, обесценивание иностранных валют по отношению к доллару США снижает стоимость активов США в долларовом выражении, а дисбаланс в цене акций формирует и дисбаланс в инвестиционной позиции.
"Обязательства США по портфельным инвестициям увеличились на 4,47 трлн долларов США до 33,09 трлн долларов США, а обязательства по прямым инвестициям увеличились на 3,03 трлн долларов США до 17,84 трлн долларов США, что обусловлено ростом цен на акции США, который увеличил рыночную стоимость этих обязательств, а также финансовыми транзакциями".
Следует отметить, что в 2014 году, показатель Чистой инвестиционной позиции США составлял всего лишь 7 трлн или 40% от ВВП, а в 2007, то есть накануне Глобального финансового кризиса - 1,3 трлн, что составило даже меньше 9% валового продукта.
То есть за 17 лет данный показатель вырос на 25 трлн дол с 9% ВВП до 88%.
Это и есть индикатор ГОЛОДА долларовой финансовой системы и зависимости ее от внешних потоков капитала.
Здесь стоит отметить, что привлечение инвестиций в большем размере, чем отток - это хорошо и свидетельствует о высокой инвестиционной привлекательности страны.
Но все показатели должны быть сбалансированы.
Если чистая инвестиционная позиция составляет уже почти 90% ВВП - это говорит о колоссальной переоцененности внутренних активов.
В рамках данной глобальной модели, США как бы обречены на постоянную деиндустриализацию, на которую влияет роль доллара как резервной валюты и соответствующее уменьшение удельного веса ВВП США в глобальном валовом продукте (падение с 60% до 27% за полвека) или даже до 17% по паритету покупательной способности.
При этом, параллельно происходит рост удельного веса американского фондового рынка в общем объеме мировой финансовой системы и колоссальное увеличение задолженности США, как в рамках государственного долга, так и в контексте международной инвестиционной позиции.
Уменьшение удельного веса ВВП США в глобальном объеме и, одновременно, увеличение удельного веса американского финансового пузыря в масштабах общей мир-системы - это два взаимоисключающих процесса, которые, тем не менее, происходят в Америке на параллельных курсах.
Влиять меньше на мировую экономику и быть больше ей должным - это и есть причина по которой сдувание Глобального пузыря в том или ином формате закономерно.
А сдувать его можно лишь с помощью ослабления доллара (чтобы активы США за рубежом начали дорожать, а внутренние - дешеветь), либо с помощью замедление динамики американских финансовых рынков.
В идеале, может применяться два указанных выше инструмента по "проколу пузыря".
Внизу графики по динамике чистой международной инвестиционной позиции США и расхождение трендов активов/обязательств США.
Forwarded from Свободный (Vlad Sydorenko)
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Управление активами другого государства для США далеко не новая история. Давайте подробно поговорим о том, как это происходило в Афганистане и до сих пор происходит в Ираке.
Очень показательные примеры, судя по которым можно заглянуть в наш завтрашний день. И это будет касаться абсолютно каждого живущего в Украине.
Вам просто необходимо послушать этот топовый подкаст!
Правило хорошего тона и умных людей, друзья!
Начать рабочую неделю со свежего и авторского подкаста Алексея Куща 🎙 «Аналитика Куща».
Алексей еще и традиционно зачитывает цитаты из книг, рассказывает о книгах в конце подкаста!
Обязательно, обязательно, обязательно послушайте новый эпизод Алексея!
Полный подкаст нужно смотреть/слушать по ссылке 👉🏻 https://freeman.app/podcast/696/uk
Знай больше других!
Скачивай Podcast Свободный
📱 AppStore и 📱 PlayMarket
Поделись и подпишись на Свободный
Очень показательные примеры, судя по которым можно заглянуть в наш завтрашний день. И это будет касаться абсолютно каждого живущего в Украине.
Вам просто необходимо послушать этот топовый подкаст!
Правило хорошего тона и умных людей, друзья!
Начать рабочую неделю со свежего и авторского подкаста Алексея Куща 🎙 «Аналитика Куща».
Алексей еще и традиционно зачитывает цитаты из книг, рассказывает о книгах в конце подкаста!
Обязательно, обязательно, обязательно послушайте новый эпизод Алексея!
Полный подкаст нужно смотреть/слушать по ссылке 👉🏻 https://freeman.app/podcast/696/uk
Знай больше других!
Скачивай Podcast Свободный
Поделись и подпишись на Свободный
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Единственно правильная по мнению Трампа реакция на введенные им тарифы прозвучала со стороны Южной Кореи.
В парадигме отношений "гегемон - весь остальной мир", единственно правильная реакция на действия Гегемона в его восприятии - это ПОСЛУШАНИЕ.
У нас часто это путают с "партнерством", которое иногда понимают "в духе 90-х", типа "закорешились".
Но США - это не партнер (даже для ЕС) и не "кореш" для других стран.
США в отношении тебя могут занимать три позиции:
1. Гегемон, который тебя защищает.
2. Гегемон, который тебя уничтожает.
3. Гегемон, который тебя не замечает (временно).
Особая позиция у США существует в отношении, пожалуй, четырех стран: Британии, Канады, Австралии и Израиля.
В отношении других - по описанной выше схеме.
А теперь о "правильной реакции" на введение Гегемоном пошлин.
Южная Корея заявила, что «не будет сопротивляться» американским тарифам.
Южная Корея помнит о своем историческом долге в отношении США в контексте участия американских войск в Корейской войне.
По словам исполняющего обязанности президента Южной Кореи Хан Док Су:
"Американцы передали технологии, инвестировали в республику, обеспечили гарантиями безопасности....
Наше промышленное могущество, наше финансовое развитие, наша культура, экономический рост и богатство в значительной степени зависят от помощи Соединенных Штатов».
При этом, если вспомнить историю, то Южная Корея во время президента Ли Сын Мана и работы американо-корейской экономической комиссии, постулировали сырьевую модель развития Южной Кореи: "три белых" (сахар, мука, рис) и ценные минералы - никель, вольфрам и т.д.
То есть, агро и природные ископаемые.
Своим промышленным развитием Южная Корея обязана политике президента Пак Чон Хи, которая часто критиковалась в США.
Тем не менее, именно при Пак Чон Хи наметилась максимальная синергия США и Южной Кореи, например, в виде участия корейских войск во Вьетнамской войне.
США открыли свой рынок для корейских товаров, в том числе, автомобилей и электроники.
И это сыграло, наверное, решающую роль в экономическом скачке Южной Кореи, начиная с 70-х годов прошлого века.
Но здесь нужно отметить, что таких стран с успешным американским страновым билдингом после Второй мировой войны, не так то и много: Южная Корея, Япония, Германия и частично признанный Тайвань.
Отдельная история по Китаю.
В современной истории, такие модели странового девелопмента с прицелом на американский рынок сбыта, начали развиваться в Мексике и Вьетнаме.
И, пожалуй, все.
Поэтому реакций в стиле "корейского поклона" в ответ на "тарифную пощечину", в мире будет немного.
Пока в "глубоком пардоне" застыла одна Аргентина.
Все остальные - либо готовятся к переговором, либо к торговой войне.
В парадигме отношений "гегемон - весь остальной мир", единственно правильная реакция на действия Гегемона в его восприятии - это ПОСЛУШАНИЕ.
У нас часто это путают с "партнерством", которое иногда понимают "в духе 90-х", типа "закорешились".
Но США - это не партнер (даже для ЕС) и не "кореш" для других стран.
США в отношении тебя могут занимать три позиции:
1. Гегемон, который тебя защищает.
2. Гегемон, который тебя уничтожает.
3. Гегемон, который тебя не замечает (временно).
Особая позиция у США существует в отношении, пожалуй, четырех стран: Британии, Канады, Австралии и Израиля.
В отношении других - по описанной выше схеме.
А теперь о "правильной реакции" на введение Гегемоном пошлин.
Южная Корея заявила, что «не будет сопротивляться» американским тарифам.
Южная Корея помнит о своем историческом долге в отношении США в контексте участия американских войск в Корейской войне.
По словам исполняющего обязанности президента Южной Кореи Хан Док Су:
"Американцы передали технологии, инвестировали в республику, обеспечили гарантиями безопасности....
Наше промышленное могущество, наше финансовое развитие, наша культура, экономический рост и богатство в значительной степени зависят от помощи Соединенных Штатов».
При этом, если вспомнить историю, то Южная Корея во время президента Ли Сын Мана и работы американо-корейской экономической комиссии, постулировали сырьевую модель развития Южной Кореи: "три белых" (сахар, мука, рис) и ценные минералы - никель, вольфрам и т.д.
То есть, агро и природные ископаемые.
Своим промышленным развитием Южная Корея обязана политике президента Пак Чон Хи, которая часто критиковалась в США.
Тем не менее, именно при Пак Чон Хи наметилась максимальная синергия США и Южной Кореи, например, в виде участия корейских войск во Вьетнамской войне.
США открыли свой рынок для корейских товаров, в том числе, автомобилей и электроники.
И это сыграло, наверное, решающую роль в экономическом скачке Южной Кореи, начиная с 70-х годов прошлого века.
Но здесь нужно отметить, что таких стран с успешным американским страновым билдингом после Второй мировой войны, не так то и много: Южная Корея, Япония, Германия и частично признанный Тайвань.
Отдельная история по Китаю.
В современной истории, такие модели странового девелопмента с прицелом на американский рынок сбыта, начали развиваться в Мексике и Вьетнаме.
И, пожалуй, все.
Поэтому реакций в стиле "корейского поклона" в ответ на "тарифную пощечину", в мире будет немного.
Пока в "глубоком пардоне" застыла одна Аргентина.
Все остальные - либо готовятся к переговором, либо к торговой войне.
Фокус международного внимания смещается на Ближний Восток.
Дело в том, что в нашем восприятии события там находятся как бы в тени переговоров в Париже и будущих дипломатических раутов в Лондоне.
Но существенная часть контуров Большой сделки сейчас формируется не только в европейских столицах, но и на Ближнем Востоке.
Касается она иранской ядерной программы, которая несет экзистенциальный вызов для Израиля.
А значит Израиль применит максимум усилий и геополитического лоббизма для достижения здесь своих целей - приостановки Ираном программ обогащения урана.
А система геополитического лоббизма у Израиля одна из самых сильных в мире, если не самая сильная.
Решений тут может быть несколько - от поставок в Иран ядерного топлива в обмен на прекращение им своих программ производства до передачи высокообогащенного Ираном урана "в депозит" третьей стороне для контроля.
В любом случае, нужен посредник в переговорах.
Конечно, Израиль хотел бы нанести совместный с США удар по Ирану, но это совершенно не нужно Вашингтону.
Как показала история с хуситами, пока не удается разбомбить даже Ансараллу в Йемене.
Иран - это крепкий орешек, с воздуха его не возьмешь.
Как показывает история подобных операций, США для успеха нужна широкая коалиция стран НАТО и партнеров блока.
Как это было в Ираке и Югославии.
Но сейчас возможностей собрать "большую армаду" у Вашингтона нет.
И даже такая коалиция не является гарантом того, что не придется проводить сухопутную операцию.
Но США сейчас не готово к такому масштабированию военных действий.
За последние 20 лет на операции в Ираке, Афганистане, Сирии и Ливии, Америка потратила 5 трлн дол и получила сотни тысяч новых ветеранов.
Сейчас основная часть ветеранов в США - это не участники Вьетнамской войны, а военнослужащие, воевавшие против Югославии, Афганистана, участники двух войн с Ираком.
На ветеранов американский бюджет тратит примерно до 1 трлн дол в год или шестую часть федеральных расходов.
Это одна из основных частей расходов правительства США наряду с медициной, медстрахованием, обслуживанием госдолга и затратами на оборону.
Простыми словами, Америка просто не может позволить себе еще одну большую войну на несколько лет, которая вынудит потратить пару триллионов долларов и приведет к появлению еще 500 тыс новых ветеранов минимум.
В Римской империи, проблема ветеранов решалась за счет военных трофеев, рабов и выделения легионерам земельных участков в имперских провинциях.
В Американской империи проблема ветеранов решается льготами, социальными выплатами и бесплатным образованием, стоимость которого федеральному бюджету все равно приходится компенсировать американским универститетам.
При чем, по очень высокой стоимости образовательной услуги.
В нынешней парадигме развития, США больше не могут позволить себе "больших войн".
Реформы Трампа - это не подготовка к войне, а глубинная внутрення трансформация Америки.
Именно поэтому, США и Израиль сейчас пытаются привлечь к решению иранского досье ряд геополитических игроков, в том числе и РФ.
Я уже писал, что после избрания Трампа, Россия не стала подписывать соглашение с Ираном о стратегическом партнерстве в "корейской редакции".
То есть с обязательствами военной взаимопомощи (соответствующий раздел есть в соглашении о стратпартнерстве между РФ и КНДР).
В соглашении РФ и Ирана такой нормы нет.
Москва тянула с подписанием соглашения с Ираном именно в такой редакции, пока не удостоверилась, что Трамп не просто победил на выборах, но его "пускают" в Белый Дом.
Помощь РФ Ирану в случае обострения конфликта на Ближнем Востоке является критическим сценарием и для Израиля, и для США.
Так как это ускорит создание Ираном ядерного оружия и Тегеран может получить новые носители оного.
Одна из опций такого конфликта - это блокирование нефтетраффика в Персидском заливе и "улет" цены на нефть за 100 дол за бар.
То есть повторение энергетического кризиса в стиле 70-х годов прошлого века.
А кризис тот дорого стоил Америке: инфляции и рецессия Волкера, одна из крупнейших после Великой Депрессии.
Дело в том, что в нашем восприятии события там находятся как бы в тени переговоров в Париже и будущих дипломатических раутов в Лондоне.
Но существенная часть контуров Большой сделки сейчас формируется не только в европейских столицах, но и на Ближнем Востоке.
Касается она иранской ядерной программы, которая несет экзистенциальный вызов для Израиля.
А значит Израиль применит максимум усилий и геополитического лоббизма для достижения здесь своих целей - приостановки Ираном программ обогащения урана.
А система геополитического лоббизма у Израиля одна из самых сильных в мире, если не самая сильная.
Решений тут может быть несколько - от поставок в Иран ядерного топлива в обмен на прекращение им своих программ производства до передачи высокообогащенного Ираном урана "в депозит" третьей стороне для контроля.
В любом случае, нужен посредник в переговорах.
Конечно, Израиль хотел бы нанести совместный с США удар по Ирану, но это совершенно не нужно Вашингтону.
Как показала история с хуситами, пока не удается разбомбить даже Ансараллу в Йемене.
Иран - это крепкий орешек, с воздуха его не возьмешь.
Как показывает история подобных операций, США для успеха нужна широкая коалиция стран НАТО и партнеров блока.
Как это было в Ираке и Югославии.
Но сейчас возможностей собрать "большую армаду" у Вашингтона нет.
И даже такая коалиция не является гарантом того, что не придется проводить сухопутную операцию.
Но США сейчас не готово к такому масштабированию военных действий.
За последние 20 лет на операции в Ираке, Афганистане, Сирии и Ливии, Америка потратила 5 трлн дол и получила сотни тысяч новых ветеранов.
Сейчас основная часть ветеранов в США - это не участники Вьетнамской войны, а военнослужащие, воевавшие против Югославии, Афганистана, участники двух войн с Ираком.
На ветеранов американский бюджет тратит примерно до 1 трлн дол в год или шестую часть федеральных расходов.
Это одна из основных частей расходов правительства США наряду с медициной, медстрахованием, обслуживанием госдолга и затратами на оборону.
Простыми словами, Америка просто не может позволить себе еще одну большую войну на несколько лет, которая вынудит потратить пару триллионов долларов и приведет к появлению еще 500 тыс новых ветеранов минимум.
В Римской империи, проблема ветеранов решалась за счет военных трофеев, рабов и выделения легионерам земельных участков в имперских провинциях.
В Американской империи проблема ветеранов решается льготами, социальными выплатами и бесплатным образованием, стоимость которого федеральному бюджету все равно приходится компенсировать американским универститетам.
При чем, по очень высокой стоимости образовательной услуги.
В нынешней парадигме развития, США больше не могут позволить себе "больших войн".
Реформы Трампа - это не подготовка к войне, а глубинная внутрення трансформация Америки.
Именно поэтому, США и Израиль сейчас пытаются привлечь к решению иранского досье ряд геополитических игроков, в том числе и РФ.
Я уже писал, что после избрания Трампа, Россия не стала подписывать соглашение с Ираном о стратегическом партнерстве в "корейской редакции".
То есть с обязательствами военной взаимопомощи (соответствующий раздел есть в соглашении о стратпартнерстве между РФ и КНДР).
В соглашении РФ и Ирана такой нормы нет.
Москва тянула с подписанием соглашения с Ираном именно в такой редакции, пока не удостоверилась, что Трамп не просто победил на выборах, но его "пускают" в Белый Дом.
Помощь РФ Ирану в случае обострения конфликта на Ближнем Востоке является критическим сценарием и для Израиля, и для США.
Так как это ускорит создание Ираном ядерного оружия и Тегеран может получить новые носители оного.
Одна из опций такого конфликта - это блокирование нефтетраффика в Персидском заливе и "улет" цены на нефть за 100 дол за бар.
То есть повторение энергетического кризиса в стиле 70-х годов прошлого века.
А кризис тот дорого стоил Америке: инфляции и рецессия Волкера, одна из крупнейших после Великой Депрессии.
Плюс процентные ставки, которые тогда достигали до 20%.
Я много раз писал о том, что создание и постепенная кристаллизация Евразийского глобального острова в составе Китая, РФ, Ирана и КНДР, стала крупнейшим геополитическим поражением администрации Байдена.
Более того, трансформация этого пока еще рыхлого геополитического континуума в прототип Паневразийской "монгольской" империи 2.0., стало бы в будущем экзистенциальным вызовом уже не только для Израиля, но и для США и ЕС одновременно.
Это был бы тот самый формат евразийской сухопутной империи, самодостаточной по ресурсам и независимой от морских торговых путей, появление которой на протяжении 300 лет успешно блокировалось Британской империей.
Потом Британия передала эту доктрину в руки США в виде концепции Римленда и создания "силового обруча" вокруг Евразии.
По сути, возможное появление геополитического конструкта в виде Евразийского глобального острова - это крах проектности Запада.
Поэтому, администрация Трампа в первую очередь и начала работать в режиме пожарной команды, пытаясь "разрезать" четырехугольник "Китай - РФ - Иран - КНДР".
Вообще, формирование данной геополитической "фигуры" стало настоящим страшным сном для республиканцев.
Нельзя сказать, что демократы не видели этой проблемы.
Но они пытались решить ее по-другому:
С помощью дестабилизации политического режима в РФ и "новой политики" с Китаем (смягчение тарифной войны, начатой Трампом в первую каденцию и, одновременно, управляемая радикализация ситуации с Тайванем).
Ситуация на Ближнем Востоке модерировалась при этом с помощью именно Китая, который сыграл решающую роль в нормализации отношений Ирана и Саудовской Аравии.
Да и первое соглашение с Ираном по ядерной программе было подписано еще демократом Обамой (и отменено Трампом).
Стратегия республиканцев, как видим, кардинально отличается: заход на проблему не со стороны Китая, а со стороны РФ.
То есть, привлечение РФ к решению "иранского ядерного досье", а главная ось противостояния смещается в сторону Китая, как соперника Америки номер один.
В принципе, я об этом писал и предупреждал еще в прошлом году, так что для выработки нашей новой геополитической стратегии время было.
Попытка направить Трампа в геополитическую колею демократов, заведомо была обречена на неуспех.
Ну а пока хронология следующая.
После ряда встреч по иранской ядерной программе на международном уровне, султан Оман Хайсам бин Тарик прибыл с визитом в РФ.
Цель его визита - переговоры с Путиным по иранской ядерной программе в рамках Большой сделки с участием США.
Оман - это главный союзник Ирана среди арабских стран Персидского залива.
Точно также, как Катар - главный союзник Турции, а Бахрейн и Кувейт - главные союзники США в регионе.
Саудовская Аравия традиционно играет роль осевой страны арабского геополитического кластера и одновременно союзника Британии и Америки.
ОАЭ - финансовый и налоговый хаб, политика разновекторности: поэтому страна движется и в сторону Запада, и в сторону авраамических соглашений с Израилем, и является участником БРИКС.
То, что султан Омана совершил этот визит, а в Москве на фоне сложного дипломатического трека с США начали эти переговоры по Ирану именно сейчас, говорит о том, что контуры Большой сделки в настоящее время в значительной мере формируются на Ближнем Востоке.
Это крайне важно для понимания общей ситуации в мире, которая иногда кажется хаотичной и противоречивой.
Я много раз писал о том, что создание и постепенная кристаллизация Евразийского глобального острова в составе Китая, РФ, Ирана и КНДР, стала крупнейшим геополитическим поражением администрации Байдена.
Более того, трансформация этого пока еще рыхлого геополитического континуума в прототип Паневразийской "монгольской" империи 2.0., стало бы в будущем экзистенциальным вызовом уже не только для Израиля, но и для США и ЕС одновременно.
Это был бы тот самый формат евразийской сухопутной империи, самодостаточной по ресурсам и независимой от морских торговых путей, появление которой на протяжении 300 лет успешно блокировалось Британской империей.
Потом Британия передала эту доктрину в руки США в виде концепции Римленда и создания "силового обруча" вокруг Евразии.
По сути, возможное появление геополитического конструкта в виде Евразийского глобального острова - это крах проектности Запада.
Поэтому, администрация Трампа в первую очередь и начала работать в режиме пожарной команды, пытаясь "разрезать" четырехугольник "Китай - РФ - Иран - КНДР".
Вообще, формирование данной геополитической "фигуры" стало настоящим страшным сном для республиканцев.
Нельзя сказать, что демократы не видели этой проблемы.
Но они пытались решить ее по-другому:
С помощью дестабилизации политического режима в РФ и "новой политики" с Китаем (смягчение тарифной войны, начатой Трампом в первую каденцию и, одновременно, управляемая радикализация ситуации с Тайванем).
Ситуация на Ближнем Востоке модерировалась при этом с помощью именно Китая, который сыграл решающую роль в нормализации отношений Ирана и Саудовской Аравии.
Да и первое соглашение с Ираном по ядерной программе было подписано еще демократом Обамой (и отменено Трампом).
Стратегия республиканцев, как видим, кардинально отличается: заход на проблему не со стороны Китая, а со стороны РФ.
То есть, привлечение РФ к решению "иранского ядерного досье", а главная ось противостояния смещается в сторону Китая, как соперника Америки номер один.
В принципе, я об этом писал и предупреждал еще в прошлом году, так что для выработки нашей новой геополитической стратегии время было.
Попытка направить Трампа в геополитическую колею демократов, заведомо была обречена на неуспех.
Ну а пока хронология следующая.
После ряда встреч по иранской ядерной программе на международном уровне, султан Оман Хайсам бин Тарик прибыл с визитом в РФ.
Цель его визита - переговоры с Путиным по иранской ядерной программе в рамках Большой сделки с участием США.
Оман - это главный союзник Ирана среди арабских стран Персидского залива.
Точно также, как Катар - главный союзник Турции, а Бахрейн и Кувейт - главные союзники США в регионе.
Саудовская Аравия традиционно играет роль осевой страны арабского геополитического кластера и одновременно союзника Британии и Америки.
ОАЭ - финансовый и налоговый хаб, политика разновекторности: поэтому страна движется и в сторону Запада, и в сторону авраамических соглашений с Израилем, и является участником БРИКС.
То, что султан Омана совершил этот визит, а в Москве на фоне сложного дипломатического трека с США начали эти переговоры по Ирану именно сейчас, говорит о том, что контуры Большой сделки в настоящее время в значительной мере формируются на Ближнем Востоке.
Это крайне важно для понимания общей ситуации в мире, которая иногда кажется хаотичной и противоречивой.
Крах условного золотого стандарта доллара в формате 2.0.
Ситуация действительно напоминает события 50-летней давности.
При чем иногда до мурашек по коже.
По сути, мы наблюдаем распад 50-летнего имперского цикла США и попытки сформировать новый цикл роста Америки в рамках модернизированной Индо-Тихоокеанской стратегии.
И этот новый цикл также может сформировать тренд роста Американской империи 2.0. на ближайшие 50 лет, то есть, по сути, почти на весь 21 век.
В 1970 году президент Никсон отказался от золотого стандарта доллара как ключевого маркера глобальной финансовой стабильности в рамках Бреттон-Вудской системы после Второй мировой войны.
Золотой стандарт доллара тогда выступал в качестве мирового финансового якоря и механизма диверсификации глобальных рисков.
Отказ от золотого стандарта сопровождался резким ростом цены на золото в течение 10 лет с 1970 по 1980-й год.
Золото тогда резко подорожало с 40 до 800 дол за десять лет.
Еще один фактор - это сперва низкие цены на нефть, а потом резкий рост на фоне войны Судного дня (война Израиля с коалицией арабских стран).
Король Саудовской Аравии Фейсал тогда ввел эмбарго на поставки саудовской нефти на мировые рынки и это привело к настоящему нефтяному ценовому шоку - глобальному энергетическому кризису.
Катати, Фейсал начал устанавливать контроль над ключевой нефтяной компанией страны АРАМКО, а также проводил политику индустриализации национальнойэкономики, отменяя пошлины на ввоз оборудования.
В 1975 году король Фейсал был убит якобы сумасшедшим фанатиком - своим тезкой и племянником во время официальной церемонии приема делегации из Кувейта.
Энергетический кризис спровоцировал в США галопирующую инфляцию, которая измерялась двузначными числами.
А потом наступила и рецессия Волкера, самая масштабная в истории Америки после Великой депресии.
В 70-х годах США утратили Индокитай: геополитическое поражение во Вьетнаме, провал проектов в Камбодже и Лаосе.
США ушли из Индокитая, сокращая периметр имперского железного обруча в индокитайском сегменте Евразии.
Но катарсис катастроф 70-х и последующее возрождение США, произошли уже в 80-х в виде дешевой нефти, снижения инфляции, Рейганомики и победы Америки в Холодной войне с СССР, который распался и перестал формировать альтернативный геополитический полюс.
Бреттон-Вуд и его валютная модель распался в 70-х и ему на смену пришла Ямайская валютная система с квази рыночными валютными курсами.
Но по сути, это был тот же самый сильный доллар, который как оказалось привел США к деиндустриализации, изменению структуры рынка труда, отрицательному торговому сальдо, глубокому дефициту бюджета, росту госдолга, утрате глобальной конкурентоспособности ряда американских товаров и лавинообразному росту отрицательного значения чистой инвестиционной позиции США.
Сильный доллар - это гипертрофированные финансовые рынки и формат "Америка всем должна, потому что все хотят купить доллар".
Сегодня Трамп, по сути, запустил процесс аналогичный отказу от золотого стандарта доллара.
Только он отказался от формата дорогого доллара и имманентной данному статусу функции "веры в доллар".
То есть от главного свойства фиатных денег, отписанного еще Марксом в Капитале: ценность денег изначально определяется актом веры в наличие этой ценности.
И чем сильнее этот акт веры, тем больше становится и ценность конкретного фиата.
За последние недели доллар упал на 8%.
Параллельно происходит и сдутие Глобального пузыря.
С январских пиков индекс S&P500 упал на 15%, то есть половина пути по сдутию Глобального пузыря уже пройдена.
По большому счету, мы уже в "медвежьем" тренде.
Особенно в контексте планов Трампа по "национализации" ФРС, даже если это всего лишь пустые угрозы.
Золото, тем временем, показало рост на 28%.
По сути, сейчас происходит вторая в послевоенной истории глобальная коррекция доллара.
Да, доллар падал и раньше, история с евро вообще развивалась с точки ниже паритета.
Ситуация действительно напоминает события 50-летней давности.
При чем иногда до мурашек по коже.
По сути, мы наблюдаем распад 50-летнего имперского цикла США и попытки сформировать новый цикл роста Америки в рамках модернизированной Индо-Тихоокеанской стратегии.
И этот новый цикл также может сформировать тренд роста Американской империи 2.0. на ближайшие 50 лет, то есть, по сути, почти на весь 21 век.
В 1970 году президент Никсон отказался от золотого стандарта доллара как ключевого маркера глобальной финансовой стабильности в рамках Бреттон-Вудской системы после Второй мировой войны.
Золотой стандарт доллара тогда выступал в качестве мирового финансового якоря и механизма диверсификации глобальных рисков.
Отказ от золотого стандарта сопровождался резким ростом цены на золото в течение 10 лет с 1970 по 1980-й год.
Золото тогда резко подорожало с 40 до 800 дол за десять лет.
Еще один фактор - это сперва низкие цены на нефть, а потом резкий рост на фоне войны Судного дня (война Израиля с коалицией арабских стран).
Король Саудовской Аравии Фейсал тогда ввел эмбарго на поставки саудовской нефти на мировые рынки и это привело к настоящему нефтяному ценовому шоку - глобальному энергетическому кризису.
Катати, Фейсал начал устанавливать контроль над ключевой нефтяной компанией страны АРАМКО, а также проводил политику индустриализации национальнойэкономики, отменяя пошлины на ввоз оборудования.
В 1975 году король Фейсал был убит якобы сумасшедшим фанатиком - своим тезкой и племянником во время официальной церемонии приема делегации из Кувейта.
Энергетический кризис спровоцировал в США галопирующую инфляцию, которая измерялась двузначными числами.
А потом наступила и рецессия Волкера, самая масштабная в истории Америки после Великой депресии.
В 70-х годах США утратили Индокитай: геополитическое поражение во Вьетнаме, провал проектов в Камбодже и Лаосе.
США ушли из Индокитая, сокращая периметр имперского железного обруча в индокитайском сегменте Евразии.
Но катарсис катастроф 70-х и последующее возрождение США, произошли уже в 80-х в виде дешевой нефти, снижения инфляции, Рейганомики и победы Америки в Холодной войне с СССР, который распался и перестал формировать альтернативный геополитический полюс.
Бреттон-Вуд и его валютная модель распался в 70-х и ему на смену пришла Ямайская валютная система с квази рыночными валютными курсами.
Но по сути, это был тот же самый сильный доллар, который как оказалось привел США к деиндустриализации, изменению структуры рынка труда, отрицательному торговому сальдо, глубокому дефициту бюджета, росту госдолга, утрате глобальной конкурентоспособности ряда американских товаров и лавинообразному росту отрицательного значения чистой инвестиционной позиции США.
Сильный доллар - это гипертрофированные финансовые рынки и формат "Америка всем должна, потому что все хотят купить доллар".
Сегодня Трамп, по сути, запустил процесс аналогичный отказу от золотого стандарта доллара.
Только он отказался от формата дорогого доллара и имманентной данному статусу функции "веры в доллар".
То есть от главного свойства фиатных денег, отписанного еще Марксом в Капитале: ценность денег изначально определяется актом веры в наличие этой ценности.
И чем сильнее этот акт веры, тем больше становится и ценность конкретного фиата.
За последние недели доллар упал на 8%.
Параллельно происходит и сдутие Глобального пузыря.
С январских пиков индекс S&P500 упал на 15%, то есть половина пути по сдутию Глобального пузыря уже пройдена.
По большому счету, мы уже в "медвежьем" тренде.
Особенно в контексте планов Трампа по "национализации" ФРС, даже если это всего лишь пустые угрозы.
Золото, тем временем, показало рост на 28%.
По сути, сейчас происходит вторая в послевоенной истории глобальная коррекция доллара.
Да, доллар падал и раньше, история с евро вообще развивалась с точки ниже паритета.
Но лишь второй раз в истории, это происходит в виде рукотворной перезагрузки глобального статуса доллара, который базировался на золотом стандарте, а потом - на акте веры в ценность фиатной мировой резервной валюты.
Была, правда, еще одна попытка в 80-х годах перезагрузить курс доллара - соглашение Плаза.
Но она оказалась успешной лишь в паре доллар - иена, но не была реализована в глобальном масштабе.
Как и в 70-х годах, общий пазл дополняет ситуация на Ближнем Востоке.
С той лишь разницей, что тогда это была война Судного дня коалиции арабских стран с Израилем.
А сейчас - риск Экзистенциальной войны Израиля и Ирана.
Модель переговоров Трампа - Рубио с Путиным, хоть и отдаленно, но напоминают переговоры Никсона - Киссинджера с Мао.
Кстати, Мао не был ангелом.
Все подобные контакты в Белом Доме и тогда, и сейчас, объясняют:
- рациональностью;
- национальными интересами;
- принципами реальной политики, которая идет вразрез с "политикой ценностей".
Просто тогда США с помощью Китая хотели сдержать СССР.
А сейчас с помощью нейтралитета РФ, победить в противостоянии с Китаем.
Да и на Ближнем Востоке диспозиция схожа.
Только СССР играл свою партию с помощью арабских стран и Палестины.
А РФ играет большей частью с помощью Ирана (хотя и арабский кейс остается, просто как вспомогательный, а не основной).
В 70-х годах США "ушли" из Индокитая, сейчас играют в "размен нейтралитетами" с РФ.
И памятуя 80-е годы или геополитический катарсис США.
Золото с 1980 по 1990 тогда упало с 800 до 400 дол за унцию.
Рейганомика победила рецессию, а ФРС и Волкер - инфляцию.
Доллар стал дорожать.
Америка победила СССР и упрочила свою роль в статусе единоличного мирового Гегемона.
Сейчас историческое течение времени многократно ускорилось, равно как и ключевые структурные процессы.
Десятилетие укладывается в несколько лет.
Произойдет ли геополитический катарсис США в формате 2.0.?
Сменится ли резкий рост цены на золото падением?
Вернется ли доллар к формату нового доминирования и укреплению?
Победит ли США в противостоянии с Китаем?
Будет ли трампономика также успешна как и рейганомика?
И к чему приведет "обмен нейтралитетами" США и РФ?
Возможно ли повторение "вьетнамского синдрома"?
Есть ли основания для запуска модели Трампа-Рубио в отношениях с РФ?
На все эти вопросы и буду поступательно отвечать в своих последующих статьях.
Была, правда, еще одна попытка в 80-х годах перезагрузить курс доллара - соглашение Плаза.
Но она оказалась успешной лишь в паре доллар - иена, но не была реализована в глобальном масштабе.
Как и в 70-х годах, общий пазл дополняет ситуация на Ближнем Востоке.
С той лишь разницей, что тогда это была война Судного дня коалиции арабских стран с Израилем.
А сейчас - риск Экзистенциальной войны Израиля и Ирана.
Модель переговоров Трампа - Рубио с Путиным, хоть и отдаленно, но напоминают переговоры Никсона - Киссинджера с Мао.
Кстати, Мао не был ангелом.
Все подобные контакты в Белом Доме и тогда, и сейчас, объясняют:
- рациональностью;
- национальными интересами;
- принципами реальной политики, которая идет вразрез с "политикой ценностей".
Просто тогда США с помощью Китая хотели сдержать СССР.
А сейчас с помощью нейтралитета РФ, победить в противостоянии с Китаем.
Да и на Ближнем Востоке диспозиция схожа.
Только СССР играл свою партию с помощью арабских стран и Палестины.
А РФ играет большей частью с помощью Ирана (хотя и арабский кейс остается, просто как вспомогательный, а не основной).
В 70-х годах США "ушли" из Индокитая, сейчас играют в "размен нейтралитетами" с РФ.
И памятуя 80-е годы или геополитический катарсис США.
Золото с 1980 по 1990 тогда упало с 800 до 400 дол за унцию.
Рейганомика победила рецессию, а ФРС и Волкер - инфляцию.
Доллар стал дорожать.
Америка победила СССР и упрочила свою роль в статусе единоличного мирового Гегемона.
Сейчас историческое течение времени многократно ускорилось, равно как и ключевые структурные процессы.
Десятилетие укладывается в несколько лет.
Произойдет ли геополитический катарсис США в формате 2.0.?
Сменится ли резкий рост цены на золото падением?
Вернется ли доллар к формату нового доминирования и укреплению?
Победит ли США в противостоянии с Китаем?
Будет ли трампономика также успешна как и рейганомика?
И к чему приведет "обмен нейтралитетами" США и РФ?
Возможно ли повторение "вьетнамского синдрома"?
Есть ли основания для запуска модели Трампа-Рубио в отношениях с РФ?
На все эти вопросы и буду поступательно отвечать в своих последующих статьях.
Интересная инфографика от уважаемого подписчика.
Динамика вложений в трежерис за прошлый год и прошедший месяц.
За год вложения стран мира в трежерис США увеличились с 8 трлн дол до 8,8 трлн дол, то есть на 10%.
Кто в прошлом году продавал трежерис?
В основном Бразилия и Япония, каждая примерно на 20 млрд дол.
Китай на финише каденции Байдена свой портфель трежерис не сокращал.
Зато Китай увеличил удельный вес золота в своих резервах с 3% до 9%.
Портфель трежерис скинула Швейцария - минус 10 млрд дол (сальдо).
Для месячного объема это много.
А швейцарские банкиры плохого не посоветуют.
Со времен мировых войн у них нюх на риск и профит.
Динамика вложений в трежерис за прошлый год и прошедший месяц.
За год вложения стран мира в трежерис США увеличились с 8 трлн дол до 8,8 трлн дол, то есть на 10%.
Кто в прошлом году продавал трежерис?
В основном Бразилия и Япония, каждая примерно на 20 млрд дол.
Китай на финише каденции Байдена свой портфель трежерис не сокращал.
Зато Китай увеличил удельный вес золота в своих резервах с 3% до 9%.
Портфель трежерис скинула Швейцария - минус 10 млрд дол (сальдо).
Для месячного объема это много.
А швейцарские банкиры плохого не посоветуют.
Со времен мировых войн у них нюх на риск и профит.