Уже давно и настойчиво я повторяю, что Украина в этой войне не субьектна, и вопрос даже не в сфере принятия решений, когда организм дееспособен, но получает команды от внешнего контролёра - вопрос в том, что и основные инструменты войны уже не украинские. Помимо предоставления пушечного мяса, смерть которого только и символизирует войну, как войну, - Украина выполняет функции эдакой ширмы: запад прикрывает свою прямую агрессию против России действиями, якобы, Украины, и ещё при этом зарабатывает дивиденды мнимым сдерживанием в диапазоне использования наиболее эффективных и дальнобойных средств поражения.

Мне кажется, важно озвучивать, что мы не идиоты и чётко понимаем, кто какую роль в происходящем играет. Эксперты расскажут лучше, как осуществляется процесс применения тех или иных современных западных боеприпасов, но и поверхностного представления хватает, чтобы понимать: определяет цели и вбивает полётное задание, осуществляя сопровождение, далеко не Украина. Как знать, не летают ли с румынских аэродромов F-16 на сверхмалых высотах, и не они ли наносят по нам удары с территории Украины, возвращаясь потом на место базирования? Зачем тогда Украине иметь собственные американские самолёты, подвергая их риску уничтожения, если можно сказать, что пилотируют натовскую технику украинские экипажи, а уж где она квартируется - не имеет значения?

Остаётся главный вопрос: понимание всего этого к каким решениям может нас привести? Ядерная реакция - это понятно, как понятно и то, что тем самым мы приблизим Второе Пришествие. Какие ещё меры мы можем предпринять? Помнится мне, ещё совсем недавно запад слегка истерил по поводу наших возможностей нанести удар по спутниковой группировке... Не при её ли помощи запад осуществляет разведку и наведение всего, что далеко летает и точно бьёт? Уничтожение спутниковой системы противника - неплохая альтернатива ядерному апокалипсису.

В июне прошлого года произошли два события, которые имеют между собой взаимосвязь. Одно случилось почти незаметно и, в принципе, не тянет на статус события, - но второе потрясло общество и оставило глубокие борозды в нашем коллективном сознании. Это было время значительной раскрепощенности в области критики со стороны как системных комментаторов, так и не системных. Уровень критицизма достиг таких значений, что к представителям системного направления в лице ведущих военкоров обратились в буквальном смысле с просьбой снизить давление. Это произошло в середине июня прошлого года, а через несколько дней случился поход Пригожина на Москву.

В моём восприятии в тот период существовало два явления: конструктивная и не конструктивная критика. Представителями первой были упомянутые уже военкоры, которые не имели частных амбиций, не стремились к политическому Олимпу - просто хотели донести представление о положении дел в армии и на фронте, минуя множественные фильтры. Но та критика, которая преследовала несколько иные цели, стала опасным сама в себе явлением, и стремление её обуздать ударило и по критике условно конструктивной. Но маховик был уже раскручен, и остановить его смогли уже только под Москвой.

Мятеж был локализован, общество прокашлялось, - но установленные правила никто не отменил. Между тем именно сейчас я наиболее отчётливо понимаю, что для того, чтобы указания президента претворялись в жизнь - нужен инструмент, находящийся за пределами круговой поруки. Пригожин позволял себе то, что позволял, не потому, что его чувство справедливости было более обострённым, чем Сладкова, Стешина или Пегова - у него до поры был более сильный иммунитет, в который он свято верил. Иммунитет был - чувства меры не было, потому что набор его мотивов был особым. Но в целом отсутствие такого института, как конструктивная критика, плохо отражается на процессах внутри страны, потому что позволяет превращать многие начинания в благие намерения.

"Дальше нельзя·идти, да и некуда: нет дороги; она вся пройдена. Все последовавшие за Петром узнали Европу, примкнули к европейской жизни и не сделались европейцами. Когда-то мы сами укоряли себя за неспособность к европеизму.

Теперь мы думаем иначе. Мы знаем теперь, что мы и не можем быть европейцами, что мы не в состоянии себя в одну из западных форм жизни, выжитых и тайных Европою из собственных своих национальных начал, нам чуждых и противоположных,— точно так, как мы не могли бы носить чужое платье, сшитое не по нашей мерке.

Мы убедились наконец, что мы тоже отдельная национальность, в высшей степени самобытная, и что наша задача — создать себе новую форму, нашу собственную, родную, взятую из почвы нашей, взятую из народного духа и из народных начал. Но на родную почву мы возвратились не побежденными. Мы не отказываемся от нашего прошедшего: мы сознаем и разумность его".
(Объявление о подписке на журнал «Время» на 1861 год)
⟱ ⟱ ⟱
@FDostoevskiy — не только цитаты

Слухи о том, что Андрея Турчака могут "перепрофилировать", ходили давно. Я о нём никогда ничего не говорил - я с ним лично даже не знаком. Но так получилось, что он для меня находился на низкой орбите - всегда в видимом спектре. Пожалуй, я не знаю никого из преимущественно политических, а не управленческих фигур, кто внёс бы больший вклад в дело нашей победы. Его энергия и его способности заставляли скрипеть многие подржавевшие механизмы, а его небезразличие настроило против него немало влиятельных фигур, кому сложно было принять мысль о необходимости перемен в подходах и образе мышления. Президент уполномочил Андрея Турчака руководить Алтаем - умножать свой опыт на другом поприще, - но особенность таких личностей заключается в том, что они работают не с территорией - они работают с пространством.

Конечно, современный мир не может не заставлять думать о такой форме устройства общества, которая всех бы примирила, всё бы гармонизировала... Правы братья православные - рай на земле без Христа не возможен, - а со Христом? И со Христом не возможен - потому что земля приземляет. Но если не про рай, а про что-то более-менее приемлемое, сколько-нибудь справедливое, мирное, - есть шанс?

Те, кто не стремится копать глубоко, в качестве примера держат в голове ушедший в историю Советский Союз. Мы не сможем к нему вернуться не потому, что общество претерпело необратимые изменения и приобрело новые качества- наоборот: оно не переросло и не сможет перерасти старые причины, которые привели к развалу Союза. Мне, наблюдавшему развальные процессы, казалось, что это кучка негодяев обвела вокруг пальца всю страну, и столичные вертихвосты поставили "глубинный народ" в позу и совершили над ним акт насилия. Но так ли это на самом деле?

Я провинциал и все мои близкие - провинциалы. Один мой родной дядька стал иеромонахом в семидесятые годы, а второй в то же время стал коммунистом. Но стал он коммунистом не потому, что свято верил в идеалы коммунизма, а потому, что это открывало ему дорогу наверх - в конце концов его назначили начальником участка на угольной шахте, что представляло тогда довольно высокую ступень. Но я был молодой романтичный идеалист и сохранил в своей душе какие-то высокие мотивы, - и когда отец говорил мне: сынок, да ты толком то и не жил при Советском Союзе и плохо понимаешь, как нам с матерью было тяжело, - я не сильно задумывался над его словами, горячо доказывая свою "правоту". А отец и мать работали электросварщиками по ремонту вагонов и зарабатывали не меньше среднестатистического большинства.

Провинция не была чем-то вроде хранителя кода коммуниста - она выживала по своим законам. Воспитание в школах было хорошее - учителя почти все были прекрасные самоотверженные люди - настоящие педагоги... А в целом все было по-булгаковски: "ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос 
только испортил их". И если для этих людей гибель Союза стала разрушением их хоть и трудного, но понятного и по-своему стабильного мира - то исход коммунизма прошёл для них не так и болезненно, потому что коммунизм так и не смог вытеснить из человека человека, который хотел жить лучше, комфортнее, не стоять в очередях за товарами первой необходимости, хотел носить джинсы и пить кока-колу, говорить вслух и открыто, слушать иностранный рок и исполнять отечественный... Вот это победило Советский Союз, и это само по себе - непобедимо.

Ждать изменений в международной обстановке, которые бы кардинально повлияли на ход военных событий, не приходится. Странно было бы начинать широкомасштабную операцию, полагаясь только на "попутный ветер", но роль и значение запада на современном этапе войны возросли до таких значений, что степень именно его вовлечённости в войну является самым определяющим фактором. Но чудес не предвидится - политический фон в стане наших противников в целом не предполагает кардинальной смены курса по украинскому вопросу, а это означает, что "надеемся только на крепость рук, на руки друга и вбитый крюк, и молимся, чтобы страховка не подвела". Иными словами - заканчивать начатое придется, опираясь на собственные силы.

Хотелось бы пару слов про "собственные силы"... Наша экономика нас, конечно, удивила и в некотором роде даже насторожила: ещё несколько лет назад нуждаясь в продлении пенсионного возраста для удержания баланса - сегодня она тянет войну и пока не подаёт признаков близкой кончины. За счёт каких возможностей и где потом вылезет "накопленная усталость" - неинформированному обывателю остаётся только гадать, но сейчас думать об этом не сильно хочется: едет - и хорошо. А вот о том, из кого сейчас формируется опора государства, какая общественная среда становится доминирующей, и формируется ли эта опора - думать совсем не лишне. Давайте возьмём тех людей, ради которых стоят и ставят памятники Ленину, как в оставленном Херсоне, а сам Ленин лежит на обозрение в мумифицированном виде; ради которых улицы хранят названия, посвящённые забытым давно и надёжно Кларам и Розам... Это же ведь всё ради тех политических верующих, которые должны, теоретически, ненавидеть насельников Рублёвки и вынашивать замысел отнять у них всё нажитое "непосильным трудом". То есть, мы, являясь капиталистическим государством, поощряем то, что должно по своей природе стремиться к разрушению капиталистического государства, как будто платя дань ради его умиротворения...

А как долго это будет продолжаться? И поверьте, меня факт наличия памятников Ленину волнует гораздо меньше, чем отсутствие тенденций к формированию общественных сил, могущих выступать в роли опоры государства. Ведь невозможно же себе представить, что такой опорой станет сила, запрограмированная на снос этого самого государства? Как невозможно представить, что такой опорой может стать любая партийная организация, представленная в нашей законодательной системе... Самая увесистая партия - Единая Россия - это партия элиты всех уровней, предназначенная для реализации прежде всего её политических и прочих задач, но на роль опоры государства она не тянет хотя бы потому, что стереотипно воспринимается инструментом "правящего класса", и такое восприятие усиливается поощрительными мерами, продлевающими жизнь символам борьбы с... правящим классом.

Состоялась встреча министра обороны с военными корреспондентами - это может стать полезной практикой. Военный корреспондент - это тот, кто выполняет свою работу на последнем рубеже в непосредственном контакте с теми, ниже кого по военному положению в природе никого не существует. Для этой среды военкор - это спустившийся откуда-то сверху, из другой реальности, человек, который обладает едва ли не сверхъестественными способностями, потому что в его руках Слово. И часто военкоры оправдывали ожидания и приближали далёкий мир передовой во всей своей малопривлекательности к дистанцированному обществу, порождая ответную реакцию - изолировать военкоров от того, что неприглядно, заставив их вести репортажи с образцово-показательных позиций образцово-показательными формулировками.

Если встречаться с военкорами у высшего руководства военного ведомства войдёт в традицию - это будет иметь более широкие последствия, чем может показаться на первый взгляд. Будучи ограничены в публичных возможностях самовыражения, военкоры получат возможность говорить о проблемах на самом высоком уровне, минуя многочисленные инстанции, и показывать, насколько замыслы и усилия наверху воплощаются внизу. У воюющего человека появится тот, кто сможет его услышать и донести его слова до высших эшелонов без купюр - на морально-психологическом климате это скажется положительно. И что ещё немаловажно - вся полнотелая надстройка, привыкшая чувствовать себя в рамках установленных правил защищенно и относительно комфортно, начнёт осознавать, что в любой момент может оказаться "голой". Важно, чтобы это не было актом популизма, а стало рабочим инструментом, коль скоро наши военкоры переросли своё предназначение и стали чем-то большим, чем корреспонденты.

Визбор умер в восемьдесят четвёртом, когда никто и предположить не мог, что советская, хоть и короткая, но эпоха через семь лет закончится. Он был частью этой эпохи, и тем удивительнее мне было обнаружить песню, рожденную во времена, малорасполагающие к появлению таких песен. Мне кажется, что наша привычка делить всё на "до и после" опротестовывается такими текстами - русские люди всегда были русскими людьми, независимо от политического строя. С Днём России!

https://youtu.be/-emMxiC0KCg?si=pCvZb4ii0kZdrHsA

У каждого свой уровень доступа к информации и свои горизонты анализа, но иногда достаточно и одного маркера, чтобы понимать предел своих возможностей. Для меня этим маркером стал человек на войне. Я не знаю, сколько танков и самолётов, равно как и Калибров с Кинжалами мы производим, и превышает ли приходная часть расходную, - но я вижу офицера, вижу солдата - и по ним делаю выводы. Ещё когда мы активно наступали и нам сдавались в плен тысячами, - я говорил, что война будет долгой. Ещё до того, как нас отбросили назад на харьковщине и херсонщине - я прогнозировал, что присоединять к России мы будем ровно то, что отвоевали, даже без выхода к границам Донецкой области, не говоря уже про Николаев и Одессу... Со мной не соглашались, потому что планы верстались в отрыве от земли, а я был на земле и чувствовал её дыхание.

И сегодня, когда я слышу про то, что мы ещё даже толком и не начинали и можем показать такую кузькину мать! - Я очень хочу верить этим словам. Но я знаю, что если поверю - во мне возникнет мистическая надежда, и что-то внутри меня расслабится, а когда реализация обещаний затянется - снова мобилизоваться будет очень непросто.

Можно ли назвать текущую ситуацию тупиком? Кто-то привёл данные, что за последнее время мы освободили двести пятьдесят квадратных километров - это площадь в общей сложности примерно шестнадцать на шестнадцать километров, - много это, или мало? Не много, если измерять в километрах. Из этих двухста пятидесяти двадцать девять квадратных километров - это площадь Авдеевки. Помните, каких усилий она нам стоила? Не меньших усилий она стоила и противнику.

Можно сказать, что "оцифровывание" этого этапа войны производится при помощи "нелинейной алгебры" - настолько сложно рассмотреть реальный результат за простой картиной реального боя. Под ногами мины, над головой дроны - война за каждую лесополосу, за каждый окоп. До линии соприкосновения, чтобы умереть там, нужно ещё умудриться живым добраться - настолько теперь плотно контролируется небо. Но из этого "топора" варится такая глобальная каша, что первоначальные цели и задачи в виде денацификации и демилитаризации Украины невольно отходят на второй план, впрочем, не утрачивая своей актуальности.

Происходит рождение новой реальности, в которой нам ещё предстоит занять своё место. Чем сейчас мы берём? Своим духом. Почему так трудно идёт дело? Потому что мы боремся со своим "альтер-эго" - такими же, как и мы сами, хоть и отступившими от нас. Наш дух - это то единственное, что в новом мире станет нашим "активом", с которым будут считаться. Не экономика, не ВПК - наш дух, который вобрал в себя нашу историю и нашу веру в самих себя. Китайцы всегда будут богаче и многочисленнее нас, но не правы те, кто ставит нас вторым номером в складывающемся партнёрстве: способный сказать "Иду на вы" всегда будет впереди, пока другие будут витийствовать про многовекторность.

Когда началась спецоперация, вся Россия вдруг оказалась на нашей маленькой территории. Имея лишь умозрительное представление об огромности нашей страны, мы получили возможность увидеть её во всём многообразии в таких обстоятельствах, которые мгновенно роднят между собой людей. В Мариуполе мы отдавали бронежилеты и каски осетинским контрактникам, а севастопольские морпехи делились с нами колёсами на бэтээры; с чеченскими добровольцами мы штурмовали городские укрепы, а дагестанцы прикрывали фланги... Под Угледаром православный бурят - начальник артразведки одной из дальневосточных бригад - сидел в нашем блиндаже и перенимал наш опыт в работе с дронами, а с ульяновскими десантниками мы в составе совместных штурмовых групп вели наступление... Как-будто война стала нужна для того, чтобы разделённый огромными расстояниями, а местами и предубеждениями, народ вспомнил о своём единстве и о том, что когда нужно переливать кровь - интересует только группа и резус, а не разрез глаз и цвет кожи.

Россию можно любить только такой - в её многообразии. Да, это существенно осложняет механизм существования общества - но в этом же заключается и его сила. Сейчас актуально выступать против мигрантов-инородцев, - некоторые делают из этого даже свою политическую платформу, не стесняясь спекулировать на острой теме. Но главное - не перейти грань, отделяющую наши беспокойства, вызванные наплывом представителей чуждой нам среды, от враждебности ко всем, кто не так выглядит или не так говорит. Нужно чётко осознавать, что не люди являются причиной наших реакций, а явления, которые, трансформируясь в опасные формы, сделают наше сосуществование невозможным. Не мусульмане вызывают обеспокоенность, а исламисты, которые несут угрозу всем без исключения. Не бедняки из Средней Азии являются проблемой, а невозможность их ассимиляции в нашем обществе и постепенное превращение их в недружелюбную нам силу... Если позволять себе не делать над собой усилий и упрощать подход - закончится всё очень печально.

Многие уже забыли, как несколько лет назад мы иронизировали над нашим противником, когда он возмущался нашими ответными ударами: а нас за шо? Война - оружие обоюдоострое, а затяжная война - и подавно. Поначалу мы не трогали газотранспортную инфраструктуру, не трогали энергетическую систему и ещё много чего - как-будто существовал некий тайный договор, или мы просто рассчитывали этим всем в перспективе воспользоваться. По мере того, как название "Специальная военная операция" в нашем сознании и в масс-медиа заменялось словом "война", - ограничения начали сниматься с обеих сторон. Странно рассуждать о том, что одна сторона что-то делать вправе, тогда как другая таких прав лишена- легко можно докатиться до высмеиваемого "а нас за шо?" Победим мы не исками в международные инстанции, а прямым воздействием на противника, и чем быстрее мы победим - тем меньше он нанесёт нам ушерба, который всё же имеет одно положительное следствие: нам показывают наши слабые места и дают нам возможность устранить прорехи.

Не так давно один из бывших руководителей Донецкого муниципалитета рассказывал мне, как накануне майдана общался с мэром Львова Садовым, который приезжал в Донецк в качестве гостя. . После официальных и неофициальных мероприятий Садовой спросил моего собеседника: что вы так носитесь со своей победой? Не важно, какой был ответ - важно, что прозвучал такой вопрос. Садовой - фигура известная в украинской политике, - можно сказать, что он является представителем "продвинутого" эстеблишмента. Это он и такие, как он закладывали основу современного мировоззрения Украины, в котором Победе оставалось всё меньше места. Но как написано в известной книге - в выметенную избу входят семеро злейших, или по-другому: свято место пусто не бывает. "Это нужно не мёртвым - это нужно живым", - так говорили нам те, кто победил. Нужно, чтобы помнили и не допускали повторения. Садовые и ему подобные убрали этот предохранитель, и зло начало заполнять "выметенную избу".

А на днях министр иностранных дел побеждённой Германии Анналена Беброк разразилась чёткой и недвусмысленной тирадой: украинские борцы с Россией реабилитировали нацистские символы, и теперь к ним нужно перестать относиться, как к чему-то осуждаемому.... Вот так медленно, по мере искажения исторической правды и истончения памяти, в мир возвращается отброшенное на время зло. Недоумевающих, зачем нам так относиться к Победе, и среди наших сограждан хватает, - убедительно выглядят последствия забвения? Уже даже в Германии, долго посыпавшей голову пеплом и изображавшей раскаяние, не считают свастику чем-то запретным. А что наш дорогой Израиль? Как ему происходящее? В Украине возрождения нацизма он не усмотрел, слова официального лица Германии не расслышал, - не пора ли реабилитировать Эйхмана, как просто немецкого исполнительного чиновника?

И события в Крокусе, и захват заложников в Ростове, и много других резонансных и менее резонансных вызовов системе и обществу делает среда, которая считает, что государству некогда заниматься внутренними вопросами, поскольку оно полностью сосредоточено на войне. Но это не так, и если предупредить событие не всегда возможно, то для ответной реакции у государства ресурсов хватает.

https://t.me/batalyon_vostok/343

На начальном этапе мы увидели, что подготовка операции проводилась при недостатке объективных данных о степени готовности нашего противника к сопротивлению, о настроениях в украинском обществе и уровне поддержки населением наших взглядов на украинскую действительность - это привело к неожиданным, но запрограммированным последствиям. Та страница, на которой ушат холодной воды вдруг вылился нам на голову, осталась в прошлом - сейчас новая реальность. Но болячки имеют свойство передаваться из поколения в поколение по наследству - такое их дурное свойство. Я разделяю слова президента - поражение для нашей страны смерти подобно. Но важно, чтобы мы сейчас трезво оценивали происходящее и больше не позволяли себе строить планы на будущее, основываясь на неполной, или ложной информации.

Когда читаешь, сколько народу сейчас привлекается к ответственности за коррупцию в министерствах и ведомствах, испытываешь смешанные чувства. То, что кто-то понесет наказание - закономерное, хотя и не всегда неотвратимое следствие, - беспокоит другое: сколько вреда было нанесено стране действиями людей, которые подчинили себе свои должности и превратили их в средство обогащения, пока колесо "нефортуны" не уперлось в них стрелочкой? Давайте представим простую схему: есть заказчик, есть исполнитель, есть интерес заработать. Если исполнитель покупает заказчика, - может ли продавшийся заказчик быть требовательным к исполнителю при приёмке его работы, в чем бы она ни заключалась? Вот в этом самое страшное. Не в том даже, что кто-то заработает денег - а в том, что коррупция всегда порождает полную или частичную профанацию.

Вы можете себе представить человека, который тяготеет к получению взяток, откатов, или даже соучаствует через подставных лиц в реализации схем, но который при этом строг и придирчив к качеству исполнения контракта, и не пропустит негодный продукт или результат? Я не в состоянии вообразить себе такого раздвоения личности, когда одной рукой эта "личность" грабит государство, а другой борется за его интересы - такое просто невозможно. Происходит глубокая деградация индивида, когда на поверхности мы видим отформатированный образ, соответствующий месту и положению, а за фасадом - ни чести, ни совести, ни толку, ни пользы. А учитывая размах этого явления - со страхом представляешь размер последствий.

То, как последовательно и жёстко борются с церковью и верующими в Украине лучше всего показывает роль и значение веры для существования народа. Они - те, кому мы мешаем, - в отличие от нас, дураков, готовых разбазаривать и зубоскалить над собственной жизненной силой, отлично знают, что без этой силы мы уже никто. Поэтому они сейчас уничтожают эту силу в Украине, ослабляя нас, а параллельно разрыхляют фундамент, на котором стоит и наш дом, зная, что без твёрдого основания дом не устоит. Русь святая, храни веру православную.

Из Махачкалы и Дербента поступают тяжелые новости. Нападения на православный храм и синагогу. Зверским образом убит пожилой священник Русской Православной Церкви - протоиерей Николай Котельников, служивший у алтаря Божия более 40 лет.

Мало осудить такие действия, недостаточно сказать, что это варварство и изуверство. Общество и государство должны сделать все, чтобы подобные террористические вылазки (какими бы мотивами нападавшие ни руководствовались) были исключены. Нападения на священнослужителей или культовые сооружения, представителям какой бы религии они ни принадлежали, не имеют оправдания. Храмы и молитвенные места любой религии должны оставаться пространством, где царит мир, где люди могут в тишине и покое обращаться к Богу, без опаски подвергнуться нападению с чьей бы то ни было стороны.

Святейший Патриарх и вся Русская Церковь молятся об упокоении отца Николая Котельникова и других погибших, а также о скорейшем выздоровлении раненых.

Священнослужители Махачкалинской епархии окажут пострадавшим и родственникам погибших молитвенную и любую другую помощь, которая в их силах.

Когда несколько лет назад в Ингушетии произошли волнения на почве неразрешенности территориальных претензий, - очевидцы наблюдали любопытную картину: во время намаза протестующие приступали к молитве в своей зоне, а силовики становились на молебен в своей. При этом многие представители силовых подразделений входили в состав тейпов, старейшины которых принимали участие в протестах, - и складывалась ситуация, когда настоящие авторитеты для бойцов являлись объектами, в отношении которых пришлось бы применить силу, если бы поступил такой приказ. Всех, кто наблюдал за происходящим, беспокоил вопрос: как поведут себя бойцы, для которых командиры менее авторитетны, чем их традиционные лидеры? Тогда до такого приказа дело не дошло, но вопрос остался.


Сейчас, можно сказать, даже модно приобщать силовиков к отправлению христианских обрядов - это считается частью политико-воспитательной работы. Сталкиваясь с опасностью и риском быть убитым, боец любой силовой структуры имеет право на религиозное окормление, - в этом состоит смысл духовного сопровождения человека на пути к вечности. Именно ради этого мы, как командиры, создаём все условия, а не ради проформы - чтобы было. Но почему мы без опасения культивируем христианство среди силовиков, не переживая, что это не только не создаст проблем при исполнении служебного долга, но и, напротив, усилит мотивации парней в вопросах защиты Родины и общества? Думаю, что события в Дагестане дают частичный ответ на этот вопрос: христианство в России пока не породило в своей среде явлений, несущих опасность. Но если зарождающиеся радикалистские течения, которые намазывают на себя христианство, как масло на хлеб, начнут захватывать всё большее пространство - возникнут риски и нам столкнуться с опасными тенденциями. Язычество уже проявило себя, как генератор особых взглядов на насилие - в среде, подарившей нам "знаменитую" кувалду, не зря методика поднятия духа состояла не в молитвах, а в пуле между глаз. Эффективно, не спорю, - но на очень короткий момент и с очень тяжёлыми последствиями.

Самая большая личная драма Муссолини состояла в том, что ему, гению, как он сам о себе полагал, досталась слабая страна. Играя на общественном запросе, он сумел выжать максимум для той политической силы, которую представлял, внутри страны, - но страшно завидовал Гитлеру в том, что тому досталась Германия, обладавшая гораздо бОльшим потенциалом. И чёрные, и позже коричневые рубашки исповедовали крайний национализм, в Германии трансформировавшийся в нацизм - это стало настоящим бедствием для десятков миллионов людей, попавших под каток этого безумия. И сегодня, когда либералы, как это происходило в Италии и Германии сто лет назад, начинают проигрывать правым и ультраправым, выступающим за возрождение национального духа, - стоит ли нам опасаться повторения истории?

Мир настолько изменился, что представить себе возрождение европейского фашизма в том виде, в каком он предстал перед нами накануне Второй Мировой, сложно. Не потому, что мы извлекли уроки - украинский пример показывает, что не извлекли. Просто потенциальным фашистам сегодня достались страны в таком состоянии, что Италия Муссолини выглядит просто монстром по сравнению с ними. Развращенные, ослабленные "недородом", переполненные мигрантами с чуждой ментальностью, которые быстрее развернут террор внутри страны в отношении неверных, чем позволят использовать себя в качестве пушечного мяса - бывшие флагманы Европы если и установят у себя ультраправые диктатуры, то только для того, чтобы спастись от окончательного вымирания собственных наций.

Нужно признать, что неожиданно ислам, как среда для зарождения очень опасных тенденций, на сегодня стал архиважным фактором влияния. Что мы можем противопоставить явлению, которое не подвластно административному регулированию и существует по собственным законам? Только что сказал, что национализм выглядит хоть каким-то способом противодействия на фоне отсутствия альтернатив. Но вернёмся к глубокой "драме" Муссолини: хотелось всем показать, на что способен, но народишко подвёл... Готовы мы, Россия, сегодня к тем последствиям, которые мгновенно наступят, если мы "выпустим Кракена"? Мы тоже перенасыщены недружественными согражданами и просто сожителями, которые уже себя осознали и ждут, мы тоже изрядно похудели в плане численности, и если говорить про вариант "стенка на стенку" - наше преимущество уже не будет выглядеть таким уж безоговорочным, учитывая пассивность части наших "рядов"....

Я же ведь не раз признавался, что страдаю профдеформацией? Четырнадцатый год меня многому научил и многое чётко расставил на свои места, укрепив во мне убеждение, что только крепкая власть в состоянии обеспечить стабильность общества. Власть опирается на силовой блок, который сегодня, прямо скажем, нуждается в серьёзном перепрограммировании. Современные вызовы, которые требуют реагирования, но главное - те вызовы, которые накапливают энергию и проявят себя завтра, - требуют другого уровня мотивированности силовиков. Но только они, - простите за мою узколобость - способны при должной степени готовности уберечь общество от варианта "стенка на стенку". Ни пошлые заигрывания с разного рода силами в попытках одними компенсировать других, ни бряцание призывами, влекущими за собой всплески неконтролируемой энергии, которые, оставшись бесконтрольными, скорее приведут нас к пожару - не способны решить ни одной социальной проблемы. Но жесткий контроль любых проявлений, способных взорвать пространство, и искоренение опасных предпосылок в зародыше - это метод. Дело за "малым": больше быть, чем казаться.