Несмотря на разногласия между политическим и военным украинскими штабами, тактика держаться в котлах, сколько позволяет возможность, навязанная политиками, себя отчасти оправдывает. Это требует от нас сосредоточения ресурса, а при общей ограниченности нашего контингента другие направления вынуждены полагаться только на свои силы, которых для наступления чаще недостаточно.

Недостаточно даже не личного состава, а всех тех средств, без которых работа пехоты не будет эффективной и приведёт только к повышенным потерям с сомнительным результатом. Вчера исследовали свой правый фланг: увязывались, изучали местность, подходы, потенциал наших соседей - остались недовольны. Участок держат подразделения разной подчинённости, представленные ослабленным составом без надлежащего обеспечения, и противник захватил инициативу. Он держит в воздухе беспилотники почти постоянно и реагирует едва ли не на любое движение безнаказанно, и ни наша РЭБ, ни наша артиллерия помешать ему не могут, потому что их банально мало на этом направлении. Второй день ломаем голову, как помочь соседям при том, что у самих духа хватает, но только его, собственно, и хватает.

На левом фланге дела стабильнее - там сосед монолитный и лучше обеспеченный, но имеет задачу удерживать рубеж и ждать прибытия резервов, и тут впервые обнаружились разные интонации в подходе нас, местных и нерегулярных ополченцев четырнадцатого года, и кадровых парней из регулярной армии, подчинённых приказу. Мы насиделись с противником лоб в лоб за восемь лет и настроены гнать его с нашей земли подальше и как можно скорее, но вынуждены следовать логике момента и ждать, сосредоточиваясь пока на локальных задачах.

К вопросу о консенсусе гражданского общества и государства... Если не брать во внимание те социальные группы, которые отличаются повышенной активностью, а говорить об условно стабильном большинстве, представленном, в основном, теми, кто имеет доход ниже среднего, и при действующем Владимире Путине являющемся опорой государства - то консенсус между этим большинством и государством достигался по формуле: вы нам стабильность - мы вам терпение.

Вспомните, как часто мы говорили о стабильности, как о базовом критерии терпения, когда терпеть приходилось социальное неравенство, порой нищенские зарплаты, наличие в стране олигархов и прочее. Взамен государство предоставляло тишину и безопасность: для большинства бедно, но спокойно. Сейчас этот неписанный социальный договор нарушился, и мы стоим на пороге "нового завета".

Обыватель больше не чувствует себя в безопасности, потому что именно эта среда - основной поставщик человеческого ресурса, необходимого войне. И я не зря сделал акцент на "действующем Владимире Путине", который все эти годы тоже выступал субъективным фактором консолидации, - но мне же нужно мириться с мыслью, что я умру? И с мыслью, что Путин рано или поздно оставит штурвал - тоже нужно смириться. Значит, вот она - маячит впереди эта незримая черта, за которой прежний "миропорядок" утратит свою актуальность.

Многие, наделённые обострённым чутьём, это ощущают и готовятся каждый по-своему. Кто-то настраивает себя на радикальный лад, но я вспоминаю слова моего первого инструктора по парамедицине, когда он отвечал на вопрос о целесообразности прижигания головней открытой раны: к механическому повреждению тканей и сосудов вы добавите ещё и ожог, - как вам это поможет?

Те, кто давно меня читают, наверное помнят, как я рассказывал про своё увлечение судоподьемом. Это было помимо моих основных обязанностей в качестве хобби, и одними из результатов стали якорь-памятник в Донецке возле больницы Калинина, и рыболовецкий сейнер Аэлита, поднятый со дна в порту Азовстали году в десятом.

Все-таки, это сложный процесс, требующий инженерного подхода и специфических знаний, и мне пришлось столкнуться с такими понятиями, как остойчивость и условия непотопляемости. Упомянутый сейнер по условиям непотопляемости должен был держаться на плаву при затоплении любого из пяти отсеков, а что касается остойчивости, то в киле любого судна всегда уложен балласт. Это могут быть чугунные чушки, может быть бетон, но балласт, уложенный внизу, должен удерживать всё судно от опрокида. И если внизу нет противовеса тому, что вверху - судно будет сильно качать даже при слабом волнении и перевернёт при сильном.

Вы уже догадались, видимо, чему посвящена эта аллегория. Общество построено примерно по тому же принципу: если масса низов недостаточна, а масса верхов, напротив, растёт - создаётся угроза. Про народ говорят, что он опора, что он - корни, которые держат и питают дерево, - я привёл ещё одно сравнение. Углубляясь в морскую тематику с наложением её на реальную жизнь, напомню, что самые труднопотопляемые суда - это нефтяные танкеры с их многочисленными переборками. Так что у нас шансов не потонуть гораздо больше, чем у авианосца - главное, помнить про остойчивость...

Как-то увидел на заднем стекле автомобиля в столице нашей Родины слово "zачем", выполненное в традиционном стиле - из белого скотча. Это вроде как антитеза патриотическим " zедкам". Скотч был потрёпанный, пропустивший под себя дождевую воду, смешанную с пылью - видимо, давно висит, - и не разбил же никто? Вот ведь культурные столичные люди... У нас бы уже давно хозяину этой машины предоставили ответ - в виде кирпича прямо в вопросительную надпись.

Но на самом деле в зависимости от того, как мы будем работать с общественным сознанием, этот вопрос может поселиться в головах у многих. Всё сложнее будет черпать позитивные сюжеты, всё труднее и локальнее будут результаты - если не произойдёт чуда - всё чаще будет звучать, что атаки противника были успешно отбиты.... Мы сделаем всё, чтобы чудо случилось, - хотя бы районного масштаба, - но к снижению динамики нужно быть готовыми.

Приехали друзья с Запорожского фронта - привезли подарок. Всего три месяца, но рык уже вполне маститый - будет нам боевое охранение)

Всем очевидно, что к операции мы оказались менее подготовленными, чем нам бы того хотелось. Все-таки невозможно тридцать с лишним лет жить в условиях капитализма с его вседозволенностью после социализма с его ограничениями, и не подвергнуться духовной деструкции. Первая эйфория сгорела вместе с первыми ракетами, и началась трудная работа. Я не поленился и отлистал назад, примерно на середину марта, свои публикации, и оценил их тональность. Я не нашёл там ни шапкозакидательства, ни упадничества, но нашёл там некоторый позитив по мере того, как у нас начинало получаться.

При этом там, в марте, были фразы, вроде этой: если мы остановимся не там, где планировали - я это приму. Тогда, ещё в марте. Я трезво оценивал наш потенциал и не сомневался, что нам потребуется время на перезагрузку, когда выезжать на морально-волевых станет уже невозможно. Сейчас ещё пока возможно, и мы ещё не до конца исчерпали наступательный потенциал - но война съедает ресурсы быстрее, чем они возобновляются.

Ко мне шли за реализмом или позитивом, к Стрелкову, например, за негативом. Показательно, что мой незаслуженно разросшийся канал народ покидает, а его канал, наоборот, растёт... Нужно рассуждать, или и так понятно? Я не пишу в угоду чьему-либо мнению, а пишу с места событий, и как вижу - так и отражаю. И тут два главных момента: как понимание нашей неготовности отражается на мне, и как я отношусь к тому, что поставленные первоначально задачи могут быть выполнены не в полной мере?

Готовы мы были, или не готовы - делай, что должно.... Это ответ на первый вопрос. Со вторым сложнее, но я изначально провозгласил, что это война России с Россией, и именно победа в этой войне меня интересует в первую очередь, а не победа над Украиной, потому что победа здоровой России над больной - это победа над западом, стремящимся превратить Россию в беспомощного инвалида. В войне с Украиной важна каждая пядь русской земли, вырванной у врага, но победа над Украиной не равно - победа над западом. А вот не дать западу довершить своё дело, и переиграть его в войне духовной, где он пытается лишить нас смыслов и основы существования - это победить нынешнюю Украину, даже не уничтожая её.

Пока ехали на передовую - получили сообщение о двоих погибших и одном раненом саперах, разминировавших хаотично разбросанные минные поля. Да... "бег на месте" тоже требует затрат. По окончании объезда завернули в Свято-Никольский монастырь в селе Никольское - там самая что ни на есть передовая, и народу там очень не весело. На днях подняли коптер, смотрим, как в село пытается прорваться машина по дамбе через водоём - осталась гореть, так и не прорвавшись...

Нам сегодня повезло - добрались без приключений. Растентовались, начали разгружать - молча, не говоря ни слова и даже не здороваясь к процессу подключились насельники монастыря. А монастырь особенный - в нём похоронен его основатель, отец Зосима, который предвидел войну ещё задолго до четырнадцатого года, и тогда над ним по-доброму посмеивались, а теперь вспоминают, как святого.

Мы же осознаем, что всё больше и больше спецоперация в отношении Украины превращается в ожившую войну с Западом? Вот смотрите: каждый из наших полков, созданных на основе мобилизованных, представлял из себя массу людей, плохо экипированных, совершенно не обученных, и главное - без бронетехники и артиллерии. Их судьба складывалась по-разному: кого-то даванули вперед в лучших традициях "ура, за Родину", кого-то пожалели, и они ползали где-то сзади на вторичных задачах, - но боевая эффективность их всех была неизменно низкая.

И речь здесь не о том, что это наспех мобилизованные мужчины Донбасса - с мобилизованными из России будет такая же история: они будут плохо экипированные, плохо обученные, и.... без бронетехники и артиллерии. Система, принятая в императорской России и СССР, когда по стране были разбросаны кадрированные части, была упразднена, и на основе мобилизованных придется создавать совершенно новые, без какой-либо базы, воинские подразделения. В Украине разве не так, - спросите вы? Так, только Запад сейчас даёт Украине польские танки, американскую артиллерию - что позволяет ей формировать условно более эффективные части.

Да, мобилизованных быстро управлять сложной техникой не обучишь, но слово "быстро" сейчас не самое ходовое. С момента начала операции при наличии ресурса мы могли бы уже подготовить немало артиллерийских расчётов и танковых экипажей. Есть информация, что этот процесс в России частично запущен, но это работает, в основном, в отношении так называемых ЧВК, отряды которых продолжают формироваться. Но вернусь к западу: без его помощи при текущих потерях в технике Украина осталась бы с кучей мобилизованных, разогнать которую была бы способна одна полноценная дивизия. Поэтому следует признать, что мы недооценили значение западной поддержки, и де-факто мы сейчас преодолеваем сопротивление далеко не одной только украины - в том числе и поэтому слово "быстро" не самое сегодня ходовое.

Вывезли сегодня партию беженцев из Никольского. Сторона, обращённая к Угледару, находится под постоянным обстрелом противника, звуки прилётов слышны регулярно, и тем удивительнее было узнать, что ещё не все дети покинули это тяжёлое место. Большинство из нас мамы и папы - невозможно спокойно фиксировать, как грубый ботинок войны топчется по неокрепшей детской психике. Поэтому погрузили детей с родителями в транспорт и отправили на перевалочный пункт - к себе в часть. Там столовая, подаренный друзьями с запорожского направления щенок алабая и более продолжительные промежутки между прилётами.

На тему войны приходится разговаривать с очень разной аудиторией, и чаще после разговора собеседники уходят далеко не в приободренном состоянии. Почему? Я не накачиваю их негативом - логика моего изложения построена таким образом: у нас есть масса очевидных объективных и субъективных проблем, и поэтому процесс одержания победы будет не быстрым, - побеждать мы будем терпением и ресурсами, а не в лоб.

Заканчивать обычно я предполагаю на позитивной
ноте, говоря, что победа будет за нами, что это испытание, которое призвано преобразить Россию, изменить её внутренне, дать ей заряд ещё на эннадцать лет, потому что наша история не сколько спиралевидна, сколько синусоидальна, когда мы то вверх, то вниз....

Как правило, до позитивной части внимание собеседников не доживает - иссякает вместе с энтузиазмом. Напрашивается вывод, что нам нужна не глобальная победа, а быстрая. Быстрое окончание неудобств, страданий, необходимости терпеть, - и ради этого мы готовы пожертвовать конечным результатом и остановиться на промежуточном, приняв на веру все, что нам потом будет сказано с Олимпа. И нет! - я себе не противоречу, когда пишу, что готов буду принять результат этого этапа военной операции, - и когда упрекаю в том, что мы готовы смириться с промежуточными достижениями.

Я готов к тому, что истощив свой наступательный потенциал, мы остановимся на достигнутых рубежах и не побежим громить власть, а вместе с ней и Россию за то, что так мало, а запустим процессы, которые обеспечат нам победу не только над Украиной. И да - это не быстро. Только активная фаза может растянуться на пару лет - но это единственный способ победить окончательно.

Пока движешься в известном направлении, то там, то тут натыкаешься на позиции лесных братьев. С этими серьёзными мужчинами лучше повежливей и пообходительней, иначе можно и не проехать)

Рейд по местам боевой славы завершается посещением проблемной точки, где ждёт ещё одна группа эвакуируемых - и, признаться, был приятно удивлен встретить челябинского вице-губернатора Щегриковича Олега, прибывшего с гуманитарной миссией на самый передний край. Молодцы, труса не празднуют.

Идея закрепить за пострадавшими городами и районами Донбасса регионы России кажется мне очень привлекательной со смысловой точки зрения. Не просто министерства и генподрядные организации с закодированными названиями, а как будто вся русская земля подключается к восстановлению разрушенного войной.

Но с технической стороны это, конечно, непросто. Есть бюджет, есть понимание, - но нет механизмов. Официально в ДНР освобождённых от мобилизации рабочих строительных специальностей всего триста человек. Пусть подтянется ещё кто-то из тени - все равно цифры будут более, чем скромные. Везти своих строителей, например, из Ханты-Мансийска дело хлопотное, да и у нас возможностей к размещению не очень много, плюс слабая инфраструктура...

Но встречаюсь с представителями регионов на уровне вице-губернаторов и вижу, что задача по восстановлению воспринята не формально. Люди чувствуют это, как своё дело, как свой вклад в происходящее. Сейчас объективно трудно приступить к работам широкоформатно: боевая активность - серьёзная помеха. Но настрой радует. Воображение рисует строительные вагончики, стройотрядовские куртки с символикой каждого региона на рукаве, и всю страну в едином порыве... Но пока другие люди с другими шевронами и другой, не созидательной, спецификой должны поставить точку в своей работе.

Интервью с командиром "Востока", они всегда уникальны, их ждут. Я не задавал каких-то "острых" вопросов, просто, говорили о наболевшем: "ждать ли наступления ВСУ", "какое натовское оружие стало для нас неприятным сюрпризом?", "почему так долго и тяжело?", "кто виноват, что людей не отпускают в увольнения даже на сутки?", "каких ждать политических решений?". Говорили прямо в траншее, на передке под Волновахой. Читайте:
https://www.kp.ru/daily/27419.5/4618276/

По сути, мы продолжаем историческую экспансию, но если освоение Сибири и Средней Азии было освоением новых территорий, то сейчас мы возвращаем свои исконные земли. Так уже случалось, и Киев - мать городов русских, уже бывал под пятой Запада в лице литовцев и поляков, которые никак этого не могут забыть.

Но в первую очередь мы должны думать не о приросте территорий и возврате земель, а о тех, кто будет их населять. Вы думали о том, что демография для нас страшнее, чем НАТО? Мы вымираем, а сначала стареем. Посмотрите статистику - там всё достаточно печально, и через какое-то время мы просто исчезнем без всякой помощи извне. В том числе и поэтому я против мобилизации.

Я против того, чтобы наша молодёжь была согнана из городов и весей и вверена не очень умелым и умным рукам, которые будут потерты друг о друга при виде плотной массы новобранцев, а потом одна из них приподнимется на уровень плеча и укажет направление атаки.

Я выполнил свой долг перед природой и оставил после себя продолжателей рода, но при нашем подходе и к рождению детей, где два на семью - уже подвиг, - и к расходованию генофонда, когда "бабы ещё нарожают" не редкое выражение в устах генералов, мы рискуем самоустраниться из пространства быстрее, чем это сделает с нами запад, который, кстати, введением новых моральных критериев как раз и способствует этому.

Вербовка на краткосрочный контракт, как это сейчас и практикуется, вполне подходящая мера. Да, не очень быстро, но более эффективно. Иначе территорий прибавится, а продолжателей рода убавится, - кому потом эти территории будут нужны?

Хотел дать аудитории передохнуть от себя несколько дней, но сбросили ссылку на разговор, - не пропадать же ему?

https://rutube.ru/video/6c1f5c7ab8b5285af972bb7a94781782

Основной фактор войны - это мотивация. Современные танки и боевые машины бросаются экипажами, когда у экипажей нет мотивации воевать. Пехота, как бы она ни была экипирована, без мотивации не хочет ходить в атаку, и как бы ни старались генералы над картами - ни один их замысел не будет осуществлён, пока рядовой пехотный Ваня не найдёт в себе причины встать и подвергнуть себя опасности.

Сначала была вера, потом идеология, потом наступило время политтехнологий. Политтехнологии основаны на манипуляциях массовым сознанием, а манипуляции - убийцы мотивации. Мы привыкли жить во времена спекуляций и симулякров, но смерть очень реальна. Сознание, взрощенное на подменных понятиях, с трудом переходит в мир реальности и чувствует там себя потерянным: за что умирать? за кого умирать? зачем умирать??? Ответ на эти вопросы должен быть одновременно и прост, и правдив.

Противник активизируется - пытается пробовать нас на прочность. В планах у него нарастить усилие и продвинуться на ряде участков, где его потенциал позволяет рассчитывать на тактический успех. Нет той границы, которая делит поражения на ощутимые и безобидные - любое поражение имеет отрицательные последствия, будь это потерянный город, или опорник в чистом поле. Любая ситуация, где тебе дали по зубам, сказывается негативно, и здесь только два выхода: утереться и затолкать произошедшее под сукно, или разозлиться и компенсировать потерю.... если есть, кому.

Ещё раз пройдусь по фронтовой математике: из строевой категории только около тридцати процентов способны к штурмовым действиям. Это не домыслы - это из практики. И речь не идёт о мобилизованных - речь исключительно о кадровых военных. Причём, это касается всех - и противника, и нас. Это значит, что на сто тысяч контингента только тысяч тридцать может действовать в наступлении. В обороне же способны держаться около семидесяти процентов - поэтому на той же Азовстали штурмующих было примерно восемьсот на тысячу шестьсот обороняющихся....

Теперь возьмите численность российского контингента, задействованного в операции - примерные цифры есть в интернете - и тогда вам станет совершенно понятно, почему нам так непросто преодолевать сопротивление противника, численность которого превосходит нашу, и который воюет преимущественно в обороне (то есть, задействует порядка семидесяти процентов против наших тридцати).

Как же тогда мы можем продолжать наступление? Только в результате концентрации наших сил на участке наступления за счёт обескровливания всех остальных участков условной обороны. Но в наступлении мы несем повышенные потери, и вот эти тридцать процентов от целого постепенно истончаются, и наступательный (!) потенциал нуждается в пополнении. Кем?

Вот тут нужно сказать пару слов о мобилизованных. Все эти цифры, которые я привожу, актуальны для регулярных частей - наши насильно мобилизованные, как, впрочем, и украинские, - равно как и российские, если будет принято решение о мобилизации, - калькулируются по другой сетке. Мобилизованные с трудом справляются с обороной, а рассчитывать на них в наступлении тем более не приходится. Поэтому, как человек практический, я и говорю, что наивно полагать, будто бы мобилизация существенно ускорит процесс продвижения.

Что же делать тогда? Воевать. Рекрутировать на контрактной основе, набирать добровольцев и формировать нормальные подразделения, постепенно вводя их в работу, привыкать, что ситуация надолго, менять где нужно методы, и главное - не истерить и не раскачивать обстановку: взялся за гуж....

Я знаю одного человека - он ветеран ЦСН. Сегодня он воюет при одной из результативных бригад в отряде ЧВК, который к этой бригаде приписан. До войны этот парень за свой счёт ездил по регионам и учил офицеров принимать решения. Он проводил занятия по разработанному им самим курсу, поздно завёл семью, не получил ни наград, ни благодарности - "я мзду не беру - мне за Державу обидно".

Я знаю другого парня - он командовал у нас батальоном два срока, и хорошо командовал, а когда вернулся по окончании командировки в Россию на новое место - перевёлся после непродолжительного срока в ССО, потому что больше не мог выносить армейскую атмосферу, где такие, как он, были не к месту. У нас он был к месту, потому что мы воевали, и потому что у нас он был единица, а по возвращении стал винтиком, мнение и подходы которого старшего начальника не интересовали.

Система выстроена таким образом, что день прошел - и хорошо. Причём, невозможно предъявить претензии кому-либо конкретно - просто нельзя одновременно служить и Богу, и маммоне. Когда главными ценностями стали заводы, дворцы, пароходы - в головах поменялось всё. И здесь основной момент: можно владеть всем, лишь бы это не владело тобой, - а с нами именно это и произошло. Теперь мы понимаем, к каким последствиям приводит поклонение золотому тельцу, и если мы не примем, как руководство к действию, те выводы, которые напрашиваются в результате анализа происходящего - жертвы будут напрасными, а победа будет ситуативной.

Вчера мне напомнили, как год назад в одной представительной компании я развеивал розовый туман, через который участники нашего общения смотрели на наши перспективы по Украине. Тогда я чувствовал себя некомфортно - у людей нарисовалась такая приятная картина, а я портил атмосферу своими замечаниями и якобы трезвыми суждениями. Причём, мои собеседники не были ни наивными, ни глупыми, но вращаясь в своих эшелонах просто переняли то отношение, которое в этих эшелонах бытовало.

Это не тот случай, когда можно испытать удовольствие от собственной прозорливости, и моё отношение вам известно: всё уже случилось, и нужно действовать. Год назад я отрезвлял, предостерегая от лёгкого подхода и призывая более основательно готовиться к столкновению, если до этого дойдет - вчера в той же аудитории объяснял, что до конца подготовиться, не попробовав войну на вкус, было бы невозможно: у них в этом смысле восемь лет форы. В общем, как вы давно поняли, я за инерциальное отношение без маятниковых колебаний.

Всё, что сейчас ни происходит - предопределено кучей обстоятельств разного свойства. Мы - это мы. Ничего такого, чего бы с нами уже ни случалось раньше, мы сегодня не переживаем. В нас очень сильны противоположные начала, и мы приобретаем вид в зависимости от того, какое начало берёт верх. . По нашей традиции лучшее в нас пробуждается в периоды катаклизмов, а периоды застоя становятся благоприятной средой для размножения болезнетворных бактерий, и чтобы выжить как нации, - мы регулярно прибегаем к шокотерапии. Сейчас как раз один из сеансов.
А на фронте происходит ожидаемое снижение темпов наступления - мы переводим дыхание перед очередным раундом.

Извините, что вмешиваюсь в дискуссию...
С момента начала спецоперации мы, как воюющие подразделения, живём в условиях, когда отсутствие света и воды - норма. Для обеспечения водой в случае, когда нет нормальной артезианской из скважины или колодца, мы собрали большую и современную фильтровальную установку на одноосном прицепе - и можно даже из болота набирать воду. Электричество нам дают генераторы, а интернет, необходимый для поддержания ай-пи телефонии, получаем со спутника через тарелку. Полевые условия не представляют для нас проблемы, как, впрочем, и для противника.

Уничтожение его гражданской инфраструктуры нанесёт безусловный вред населению, но не повлияет существенно на боеспособность армии, и поэтому призывы наносить удары, в частности, по электростанциям, нужно чётче сформулировать: какие цели мы преследуем? Удары по мостам и ж/д узлам - это понятно, - это подвоз всего для войны. Но удары по энергосистеме? В отместку за их атаку? Наши электростанции тоже уязвимы, и стоит только развязать "рельсовую войну", как вместе с водой Донбасс утратит и электричество - вот наше население скажет нам спасибо...

Я, может, не патриотично рассуждаю, - но я не воюю с гражданским населением, особенно с тем, которое надеюсь увидеть присоединенным. Поэтому, друзья, давайте думать о последствиях. Особенно это касается тех безусловно храбрых и самоотверженных ребят, которые бросили свои дома и приехали к нам писать о войне, рискуя вместе с нами: вы же потом вернетесь к себе и своим семьям в нормальные условия, а нам жить на руинах, - помните об этом.

Да, в этой войне-не-войне пока ещё соблюдаются некоторые правила, но чем дальше - тем меньше. За всё время боевых действий по электростанциям был нанесён только один удар, не повлёкший за собой выход станции из строя. Но мы видим, насколько далеко и точно летят американские ракеты, так что, призывая бить по их электостанциям, чтобы нанести урон населению и сделать его ещё злее в отношении нас, помните, что наше население в том же положении, а наше ПВО не всё сбивает, хоть и очень старается.