⚡️Из всей вчерашней дискуссии более всего понравилось, как под занавес художник Егор Кошелев процитировал в оригинале знаменитое стихотворение поэта и великого духовидца Уильма Блейка, написанное им в 1790-х:

"Tyger Tyger, burning bright,
In the forests of the night;
What immortal hand or eye,
Could frame thy fearful symmetry?"

Предлагаем освежить в памяти перевод Константина Бальмонта, впервые опубликованный в 1921 году:

«Тигр, Тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?

В небесах иль средь зыбей
Вспыхнул блеск твоих очей?
Как дерзал он так парить?
Кто посмел огонь схватить?

Кто скрутил и для чего
Нервы сердца твоего?
Чьею страшною рукой
Ты был выкован — такой?

Чей был молот, цепи чьи,
Чтоб скрепить мечты твои?
Кто взметнул твой быстрый взмах,
Ухватил смертельный страх?

В тот великий час, когда
Воззвала к звезде звезда,
В час, как небо всё зажглось
Влажным блеском звёздных слёз, —

Он, создание любя,
Улыбнулся ль на тебя?
Тот же ль Он тебя создал,
Кто рожденье агнцу дал?»

К чему Егор процитировал эти строки, остаётся лишь догадываться... Однако мы возьмём на себя смелость проинтерпретировать его жест в духе заявленной темы (выживание традиционного художника и его борьба с тёмными силами «современного искусства») которая в ходе дискуссии, к сожалению, несколько вытиснилась на периферию обсуждения.

Возможно, процитировав Блэйка, Егор хотел таким образом напомнить о принципе «оседлания тигра» и придать ему отчётливо искусствоведческий смысл. История искусства в этой связи предстаёт пространством последней (Королевской) битвы Кали-юги, причём именно в метафизическом плане — битва богов и титанов, ангелов и демонов, Инь и Ян, Востока и Запада, «красных» и «чёрных», Неба и Земли, Традиции и современности.

Под «тигром» здесь, конечно же, понимается «современное искусство» и современность как таковая. Художник не должен робеть перед «жгучим страхом» этого «прекрасного монстра», быть может, посланного ему самим проведением единственно затем только, чтобы испытать его волю. Художник может осмелиться предпринять рискованное путешествие в мир «ночных лесов», где обитает «тигр». Если ему удастся вернуться живым, да ещё и верхом на «тигре» — что ж, его художественная инициация может по праву считаться пройденной.

«Сквозь синюю глубь и глушь.
Я синей дорогой шел.
И в Город Мёртвых Душ
Случай меня привёл...»

«Москва 1982», Ганс Зиверс

Сёрен Кьеркегор примерно так и описывал становление свободной личности — от «свободы от» до «свободы для». Философ выделял три стадии существования — эстетическую, этическую и религиозную, где свобода достигается через выбор, принятие ответственности и прыжок веры, что ведёт к подлинному самоопределению и становлению истинного «Я». Собственно, именно такую инициатическую дорогу прошёл Илья Глазунов, о котором вчера также заходила речь — из авангардиста и экспериментатора он успешно совершил алхимическую трансмутацию в академика и официального художника, создателя и патриарха Большого Глазуновского стиля.

Изображения:

Лист из поэтического сборника «Песни невинности и опыта» (1794 г.) Уильяма Блейка, проиллюстрированного самим автором / Портрет Константина Бальмонта.

🧍Суверенное искусство 🧍