«Признаки угрозы для каждого адвоката»

На прошлой неделе военный комиссар Москвы Виктор Щепилов раскритиковал работу адвокатов во время «частичной мобилизации». Корпорация давно не получала настолько недвусмысленной угрозы – военком намекнул на уголовное преследование за пособничество уклонению от службы, упомянул статью «о дискредитации армии», а также попросил палату «принять меры» к тем, кто помогает «уклонистам». АП Москвы ответила Щепилову сдержанно, но чётко: помогать военному ведомству отказалась и дала понять, что считает консультации по вопросу мобилизации полностью соответствующими закону. «Улица» попросила адвокатов прокомментировать письмо военкома – и ответ палаты на него.

Читать: https://cutt.ly/DV502cU

Через час начнём войсчат «Мобилизация и адвокаты». Не пропустите!

​​Адвоката Игоря Третьякова приговорили к 7 годам колонии

Химкинский суд только что огласил приговор по делу адвоката Игоря Третьякова. В 2016-2018 годах он работал с НПО им. Лавочкина – дочерней компанией «Роскосмоса». Адвокат представлял интересы предприятия по искам, инициированным самим же «Роскосмосом». Благодаря его работе предприятие отбилось от претензий на 5,5 млрд рублей. Проиграны были только два дела, по которым с НПО взыскали 200 млн.

В 2018 году СК задержал гендиректора предприятия Сергея Лемешевского, главу дирекции правового обеспечения Екатерину Аверьянову и Игоря Третьякова. Их обвинили в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК). По версии следствия, предприятие вообще не нуждалось в услугах адвоката. А работа Третьякова была лишь прикрытием для хищения 332 млн рублей – суммы выплаченных ему гонораров. Адвокат провёл в СИЗО полтора года. В апреле 2020 года его отпустили под домашний арест.

Защита настаивает, что Третьяков добросовестно исполнил свои обязательства. А закреплённый в соглашении «гонорар успеха» – 8% от выигранной суммы – соответствовал закону и сложности работы. Химкинский суд дважды рассматривал дело – и оба раза возвращал его на доследование. В третий раз разбирательство началось летом 2021 года – а в декабре домашний арест заменили на запрет определённых действий.

На прениях прокурор заявила, что услуги Третьякова, прописанные в договоре, на самом деле входили в обязанности штатных юристов предприятия. А если их компетенции были недостаточными, то Лемешевский должен был найти новых сотрудников или расширить штат – но не имел права привлекать «внешнего» адвоката.

Сегодня суд признал Третьякова виновным по ч.4 ст. 159 (мошенничество). Как сообщает «РАПСИ», его приговорили к 7 годам колонии общего режима со штрафом в размере 400 тысяч рублей. Адвоката взяли под стражу в зале суда.

«Улица» подробно освещала дело Третьякова. Аргументы обвинения и защиты, которые прозвучали в ходе прений, вы можете изучить здесь.

Мы начинаем!

На время войсчата мы открыли комментарии под этим постом. Обсуждайте, задавайте вопросы — мы постараемся отреагировать хотя бы на часть из них.

Настоятельно просим вас быть уважительными друг к другу — тем более что у нас нет ресурсов на оперативную модерацию чата.

Обновление: после войсчата комментарии снова отключили. Простите, но мы правда «не вывозим» модерацию.

​​ФПА примет четыре адвокатские палаты из «новых регионов»

Федеральная палата анонсировала «пополнение российской адвокатуры». Вице-президент ФПА Геннадий Шаров заявил, что уже в ноябре «пройдут мероприятия по учреждению четырёх новых адвокатских палат». По оценкам палаты, в них будут состоять около 500 адвокатов.

Напомним, что последнюю неделю российские власти разных уровней законодательно оформляют «присоединение» Донецкой и Луганской народной республик, а также Запорожской и Херсонской областей. «Улица» публиковала на эту тему комментарий конституционалиста Ольги Подоплеловой.

Теперь к этому процессу подключилась Федеральная палата адвокатов. Вице-президент ФПА Геннадий Шаров заявил, что перед ней «стоит задача помочь адвокатам новых регионов в освоении знаний законодательства РФ, организации приёма экзаменов и создании адвокатских палат». Сославшись на «крымский опыт», Шаров предположил, что «адвокатов новых регионов не придется длительно и глубоко переучивать».

«Адвокаты новых субъектов – это не молодые выпускники вузов, не юристы, работавшие в иных сферах, а уже готовые практикующие и квалифицированные адвокаты с достаточно высоким уровнем знаний», – подчеркнул Геннадий Шаров. Он сообщил, что уже в ноябре «пройдут экзамены и мероприятия по учреждению четырёх новых адвокатских палат». По его оценкам, «российскую адвокатуру ожидает пополнение в количестве до пяти сотен адвокатов». На сайте ФПА говорится, что Геннадий Шаров «поздравил коллег с этим значимым событием».

Напомним, ранее «Улица» выяснила, что ФПА занимается переподготовкой адвокатов Херсонской и Запорожской областей, сотрудничая при этом с пророссийскими военно-гражданскими администрациями. Но тогда палата «не подтверждала и не опровергала» своё участие в «интеграции» украинских адвокатов. Добавим, что в конце сентября Международный Фонд борьбы с коррупцией (создан сторонниками оппозиционного политика Алексея Навального) внёс Геннадия Шарова и некоторых других членов совета ФПА в свой «список коррупционеров и разжигателей войны».

Обновление от 6 октября: ФПА не «создаёт» региональные палаты, а включает их в свой состав. Редакция приносит извинения за ошибку.

Адвокаты поговорили о мобилизации – и о себе

Войсчат «Мобилизация и адвокаты» завершился. Спасибо всем, кто пришёл послушать и высказаться. На пике вас было целых 235 человек! Причем выступили не только антивоенно настроенные адвокаты, но и поддерживающий «спецоперацию» Алексей Калугин. Не обошлось без пикировок, но модератор Владимир Багаев смог удержать дискуссию в рамках КПЭА.

Как оказалось, адвокаты по-разному оценивают влияние мобилизации на профессиональную деятельность. Андрей Сучков считает, что «адвокатское» и гражданское законодательство не позволят защитнику в одностороннем порядке «выйти» из заключённого соглашения – даже по причине мобилизации. Валерия Аршинова уверена, что к выполнению обязательств по соглашению всегда можно привлечь коллег – если доверитель не будет против. Но если он хочет, чтобы его защищал конкретный адвокат – здесь, действительно, могут возникнуть проблемы. А вот Алексей Калугин рассказал, что с начала «спецоперации» стал предусматривать в соглашениях специальные пункты на случай, если его отправят на фронт.

Ещё участники войсчата обсудили тему «брони». Аршинова пояснила, почему призвала коллег-женщин обратиться в госорганы с просьбой исключить адвокатов из числа мобилизуемых. По её мнению, женщины-адвокаты просто не смогут помочь всем доверителям, оставшихся без защитников. Аршинова уверена, что за «бронь» должны бороться сами адвокаты – потому что личные и массовые обращения действуют лучше, чем одно централизованное. Но Сучков считает, что о «брони» должна просить ФПА. А Калугин настаивает, что нельзя «бронировать» всех адвокатов – кто-то должен отправиться «защищать государство».

Спикеры поговорили, этично ли консультировать доверителей, которые хотят уклониться от мобилизации. Калугин заявил, что это «саботаж» и «вред стране». А по мнению Аршиновой, вся «спецоперация» сопровождается нарушением всех возможных законов. И помочь людям защитить свои права – в том числе, избежать незаконной мобилизации – это нормальная работа адвоката.

В конце участники обсудили этическую сторону «спецоперации» – и попробовали понять, есть ли раскол в адвокатуре по этому вопросу. Сучков считает: несмотря на жёсткие и полярные позиции, текущую ситуацию расколом назвать нельзя. Калугин не согласен – он посетовал, что не находит у питерских коллег поддержки своей «патриотической» позиции. А Аршинова недоумевает, как вообще кто-то из юристов может поддерживать ввод российских войск в Украину – ведь эти действия, по её мнению, нарушают нормы международного права.

Подробный репортаж с войсчата будет опубликован на сайте «Улицы».

​​Демобилизация по здоровью: как добиться медкомиссии?

Судя по сообщениям СМИ, существует риск мобилизации людей с серьёзными заболеваниями. Уже известно про несколько смертей, предположительно связанных с состоянием здоровья призванных. Одна из причин – отсутствие полноценной медкомиссии, говорит юрист Алёна Савельева. В рубрике #ТолькоСпросить она объясняет, как добиться обследования.

– Какие болезни дают бронь от мобилизации?
Категория «Г» (временно не годен) даёт отсрочку на полгода, категория «Д» (не годен к военной службе) полностью освобождает от мобилизации. Заболевания категории «Д» перечислены в постановлении правительства. Это, например, ВИЧ (в стадии вторичных заболеваний), злокачественные новообразования, доброкачественные новообразования со значительным нарушением функции, сахарный диабет с осложнениями и другие.

– Надо ли заранее готовить медицинские справки?
Да, у вас должны быть под рукой все медицинские документы, подтверждающие ваше заболевание, желательно свежие.

– Но зачем? Разве в военкомате нет врачей?
Вот тут интересный момент. Да, в состав призывной комиссии входят врачи-специалисты. Но сейчас они проводят только медицинский осмотр, а не полноценную медкомиссию – для неё им якобы нужны основания. Хотя указ президента приравнивает мобилизованных к контрактникам – а значит, должно быть и медицинское освидетельствование. Которое включает терапевта, хирурга, невролога, психиатра, окулиста, оториноларинголога, стоматолога и различные анализы. А в случае необходимости – привлечение других врачей.

– Как мне добиться обследования?
Сейчас у военкоматов такая позиция: если мобилизуемый жалуется на здоровье, комиссия вправе направить его на дополнительное обследование в медучреждение. Вправе, но не обязана.

Как этого добиться? Заявить требование комиссии (лучше письменно) и предоставить все медицинские документы. Если отказывают – сразу жаловаться вышестоящему военному комиссару и в прокуратуру.

Но рекомендую заранее направить документы заказным письмом в военкомат или передать через своего представителя по доверенности. Как показывает практика, в военкоматах на местах очень много нарушений.

– А что делать, если комиссию не провели и сразу отправили в часть?
Жаловаться. В военную прокуратуру, военному комиссару региона, уполномоченному по правам человека в РФ, на горячую линию Минобороны. А также через представителя оспаривать в суде решение призывной комиссии. И просить об обеспечительных мерах – приостановить решение о призыве по мобилизации.

– А если я уйду из части из-за болезни, что тогда будет?
Как любят говорить адвокаты, «может, ничего, а может, всё». Если прокуратура, военный комиссар или суд признают решение о мобилизации незаконным, вы свободны. Если нет, то может наступить уголовная ответственность (в этом случае – ч. 2.1, 3.1 или 5 ст. 337 УК).

Известны случаи, когда родственники самостоятельно возвращали граждан из части при нарушении порядка мобилизации. Сейчас эти граждане дома, но их жалобы ещё рассматриваются.

​​«Юрист тоже человек»

«Улица» продолжает публиковать письма читателей в рубрике «Юрист тоже человек». Недавно мы дали слово адвокату Алексею Калугину, который пошёл в военкомат в день объявления «частичной мобилизации», хотя не служил в армии. Сегодня мы публикуем рассказ юриста Тимура Рахматулина, который служил в спецназе – но уехал из России, «чтобы не убивать людей».

Эмигрировал, чтобы не убивать

В спецназ ГРУ я попал как-то совсем просто. Когда я переехал из Таджикистана в Россию и получил гражданство, новая родина потребовала «отдать долг». В военкомате оказалось, что здоровье у меня хорошее – а значит, дорога в спецназ.

Наша бригада считалась боевой: стрельбы, рукопашный бой, тактико-специальная и воздушно-десантная подготовка, минно-подрывное дело (единственное, что давало нагрузку не телу, а мозгу). Но в службе я разочаровался с первых дней. Оказалось, что за словом «спецназ» скрывается много показухи и лицемерия, а также воровства и коррупции. Питание не соответствовало заявленным нормам, на учениях нередко получали один сухпай на двоих… Но самое нелепое – нормой были неуставные отношения (оскорбления, побои, вымогательство). Нам постоянно говорили: в случае войны нас призовут первыми. Но глядя на происходящее в части, я понимал: если начнётся война, мы будем к ней не готовы.

Командир подразделения предлагал мне поступать в военный вуз. А я понял, что не хочу и не смогу никого убивать. И у психолога – а нас всех водили к психологу – я честно сказал, что не готов убивать. Даже если придётся отказаться от выполнения приказа.

Я знаю, что многие люди испытывают чувство гордости из-за службы в спецназе. А для меня это всего лишь факт биографии. Гордиться стоит позитивным вкладом в жизнь общества. Я же так и не понял, какую пользу получила родина от того, что я два года провел на её иждивении, с нетерпением ожидая «дембеля».

В моём военном билете указана первая категория запаса. Осенью 2021-го и в январе 2022 года мне звонили и настойчиво требовали явиться в военкомат. Тогда я не придал этому значения. Но 24 февраля я понял, что военкомат не случайно мной интересовался.

С самого начала так называемой СВО я выступал против неё. У меня много друзей на Украине, и я понимал, что с обеих сторон будет много жертв. И знал: даже если меня мобилизуют, я ни за что не решусь убивать людей.

Коллеги из Комитета против пыток (признан «иностранным агентом») помогли мне купить билет – и я улетел в Стамбул. Возвращаться в Россию я в обозримом будущем не планирую. Да, признаюсь, что испытываю растерянность, иногда грусть и боль от происходящего. Понимаю, что приходится в 41 год начинать жизнь с нуля. Но это лучше, чем оказаться за решёткой из-за своих убеждений – и лучше, чем убивать людей.

Присылайте письма c вашими мыслями о профессии и о происходящем вокруг на адрес gorbunova@advstreet.ru c пометкой #ЮристТожеЧеловек. Мы готовы опубликовать их анонимно, чтобы вам легче было выговориться. Постарайтесь, пожалуйста, не выходить за пределы 2000 знаков.

​​Вадим Клювгант и Константин Добрынин вышли из совета ФПА

Вице-президент ФПА Вадим Клювгант и бывший статс-секретарь ФПА Константин Добрынин покинули совет палаты. Оба адвоката опубликовали в соцсетях одинаковое заявление. В нём говорится, что Федеральной палате адвокатов «в ближайшее время предстоит исполнять последние решения, принятые высшими органами государственной власти». В связи с этим оба адвоката «не считают возможным своё дальнейшее участие» в работе совета ФПА.

Подлинность заявлений «Улице» подтвердили в коллегии Pen&Paper – оба адвоката являются её партнерами. От дополнительных комментариев там отказались.

Напомним, 4 октября вице-президент ФПА Геннадий Шаров заявил, что в ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях будут созданы свои адвокатские палаты. «Мероприятия по учреждению четырёх новых адвокатских палат» пройдут уже в ноябре; по оценкам палаты, в них будут состоять около 500 адвокатов. Сославшись на «крымский опыт», Шаров предположил, что «адвокатов новых регионов не придется длительно и глубоко переучивать».

Константин Добрынин в 2012-2015 годах был сенатором от Архангельской области. После ухода из политики он занялся адвокатской деятельностью. С 2015 года он занимал в ФПА должность статс-секретаря, но в марте 2022 года – через неделю после начала «специальной военной операции» – покинул этот пост. Добрынин объяснил своё решение исчерпанием возможностей «на этой должности по хорошо нам всем понятным причинам».

Вадим Клювгант с 2017 года занимает пост вице-президента адвокатской палаты Москвы. В октябре 2021 года он стал вице-президентом Федеральной палаты адвокатов. Прекращение членства в совете ФПА означает автоматический отказ от поста вице-президента федеральной палаты.

После ухода Клювганта и Добрынина в совете остаются 30 членов.

Ранее «Улица» выяснила, что ФПА ещё в августе начала заниматься «переподготовкой» адвокатов Херсонской и Запорожской областей, сотрудничая при этом с пророссийскими военно-гражданскими администрациями. Но тогда в палате не подтверждали и не опровергали своё участие в «интеграции». В конце сентября Международный Фонд борьбы с коррупцией (создан сторонниками оппозиционного политика Алексея Навального) внёс 10 членов совета ФПА в свой «список коррупционеров и разжигателей войны». Ни Клювгант, ни Добрынин не попали в этот список. Добавим, 27 февраля на сайте ФПА появилось короткое заявление с призывом «прекратить военные действия и начать мирные переговоры». Под ним подписались восемь членов совета палаты, в том числе Клювгант и Добрынин. Позднее заявление было удалено с сайта.

Обновление от 6 октября: уточнена информация про статус Вадима Клювганта и создание новых палат. Редакция приносит извинения за ошибки.

В тексте содержатся ссылки на платформы, принадлежащие Meta. Организация признана в России экстремистской и запрещена.

​​Мобилизация: что делать, если незаконно отправили в часть?

«Улица» продолжает «мобилизационную» тему. На этот раз в рубрике #ТолькоСпросить очень важный вопрос: что делать человеку, который не должен быть мобилизован, но всё-таки оказался в воинской части. Эту ситуацию комментирует профильный адвокат. Он попросил об анонимости из-за возможных рисков: московский военком уже намекнул на уголовное преследование защитников за пособничество уклонению от службы.

– Какие люди не должны быть мобилизованы?
Прежде всего те, кто имеет отсрочку. Их перечень определён ст. 18 Закона о мобилизации: имеющие «бронь», признанные временно не годными по состоянию здоровья, многодетные и так далее.

– Но как такой человек вообще может оказаться в части?
За счёт различных ухищрений и головотяпства военкомов. Нельзя сказать, что они строго исполняют требования мобилизационных законов. Судя по системности известных нарушений, для них главное – набрать необходимое количество будущих солдат. А каким образом – неважно. Поэтому повестка часто направляется под предлогом уточнения данных: «Ничего страшного, не бойтесь, просто нужно свериться». Человек идёт в военкомат – а через несколько дней он уже в камуфляже.

– Это частые ситуации?
Таких нарушений зафиксировано просто колоссальное, на наш взгляд, количество.

– Как себя обезопасить?
Подготовьте документы, подтверждающие право на отсрочку.
Если есть риски быть мобилизованным, заключите заранее соглашение с адвокатом, лишним это сейчас точно не будет. Оставьте доверенность на близкого человека – с правом представления ваших интересов в военной прокуратуре, военкоматах, подразделениях Минобороны и так далее.

– Если человек попал в часть, он уже не может просто уйти?
С юридической точки зрения нет. Никогда не идеализировал действие российских законов, поэтому уверен, что самовольное покидание расположения воинской части будет являться основанием для возбуждения уголовного дела по новой ч. 5 ст. 337 УК. Наказание – от пяти до 10 лет лишения свободы. Вот такой выбор: жизнь (чужая и своя) или тюрьма.

– Что можно сделать, оставаясь в рамках закона?
Разумеется, необходимо заниматься самозащитой. Нужно обжаловать незаконную мобилизацию, обратившись к военному комиссару субъекта. Подать жалобу в военную прокуратуру и административное исковое заявление в суд. На крайний случай – добивайтесь максимальной огласки при помощи журналистов и СМИ. Нередко именно публикации в медиа помогали вернуться домой.

– Какой может быть реакция командира части?
Никакой командир не захочет потерять хотя бы одного своего «Рэмбо» небоевым путём. Ведь он уверен, что вчерашние бухгалтер, юрист и повар могут существенным образом поменять ситуацию на фронте. Так что нужно быть готовым к моральному давлению, отказу в принятии жалоб, запрету на мобильную связь и другим хитростям. Именно поэтому «на гражданке» должен остаться человек, способный обеспечить защиту и оспорить вашу мобилизацию.

– Каков шанс, что человек сможет в итоге уйти?
Такие случаи известны, их достаточное количество. Поэтому шансы, безусловно, есть.

Первое блогерское предупреждение

Недавно стало известно про первый случай угрозы уголовного преследования за ведение страницы в Instagram*. Предостережение от Кунцевской прокуратуры Москвы получила 18-летняя фэшен-блогерка Вероника Логинова с аудиторией в полмиллиона человек. При этом Логинова рассказывает о моде и продвигает свой бренд одежды; на политические темы она в блоге никогда не высказывалась. Интересы девушки теперь представляет «Роскомсвобода». Глава юридической практики «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян рассказал «Улице», считать ли такое предупреждение новым трендом или единичной инициативой – и чего ждать другим, публично несогласным с позицией власти блогерам.

Читать: https://cutt.ly/tByOwhc

* Принадлежит Meta; компания признана в России экстремистской организацией и запрещена.

​​«Юрист тоже человек»

«Улица» продолжает публиковать письма читателей в рубрике #ЮристТожеЧеловек. Сегодня мы предлагаем прочитать рассказ адвоката из Санкт-Петербурга. Он никогда не хотел воевать со своими украинскими друзьями – и предпочёл эмиграцию угрозе мобилизации. Автор надеется, что это всё-таки временный переезд – и однажды он сможет вернуться в свою любимую Россию.

Уехал, чтобы вернуться

Я изначально не одобрял того, что Россия устроила в Украине. Ещё с 2014 года. У меня там есть друзья и знакомые – от Херсона и Крыма до Винницы и Закарпатья. Обычная нация, со своими плюсами и минусами. Да, там есть немногочисленные националисты – но они есть абсолютно в любой стране. Никто из моих знакомых россиян (а это приличные люди) никогда не сталкивался в Украине с каким-то негативом.

Я всегда знал, что никогда не использую оружие против другого человека – если он не угрожает моим близким. И знал, что украинцы мои друзья. Это братский для меня лично народ – хотя, конечно, народ отдельный, со своей культурой. Я хочу ездить к ним, хочу видеть их в Санкт-Петербурге. Но я не хотел и не хочу с ними воевать.

Когда объявили мобилизацию, я ужасно расстроился, но личного страха не испытал. А вот когда людей начали хватать без разбора и народ побежал из страны, я понял: границы обязательно закроют – не сейчас, так через месяц. И уехать будет уже нельзя. А значит, мне придётся сидеть где-нибудь в деревне с выключенным телефоном. Или получить серьёзный тюремный срок.

Решение об отъезде было принято очень быстро. Заехал в офис за всеми доверенностями, собрал вещи и отбыл в Финляндию. На границе сотни и сотни машин с одинаковым экипажем: девушка за рулем и 3-4 парня в салоне. Много дорогих авто; в основном, конечно, Питер, но хватало и москвичей, и других регионов. Обе границы прошли за восемь часов. Из необычного – только то, что у меня просмотрели военный билет на подъезде к российскому КПП. Жена оставила меня в Хельсинки и уехала обратно к детям, а я с несколькими пересадками добрался до Тбилиси.

Кстати, мы, уехавшие от мобилизации, должны поклониться нашим жёнам. Которые проявили стойкость и поддержали наше решение.

Сейчас Тбилиси полон российской молодежи 20–30 лет. Лица чистые и светлые, без налёта имперства и надменности. Когда-то в Санкт-Петербурге мы называли их хипстерами. Здесь же в ходу слово «экспат».

Что я думаю и планирую? Как и многие, буду действовать по обстановке. Если ситуация затянется, ко мне переедет семья. А когда или если всё прекратится окончательно (какое-нибудь временное перемирие не в счёт), я обязательно вернусь в Россию. Это моя любимая страна, где помимо безумных подонков есть тысячи умнейших и достойнейших людей.

Присылайте письма c вашими мыслями о профессии и о происходящем вокруг на адрес gorbunova@advstreet.ru c пометкой #ЮристТожеЧеловек. Мы готовы опубликовать их анонимно, чтобы вам легче было выговориться. Постарайтесь, пожалуйста, не выходить за пределы 2000 знаков.

​​Поздравляем «Мемориал» с Нобелевской премией мира

Сегодня российская правозащитная организация «Мемориал» получила Нобелевскую премию мира. Вместе с ней лауреатами стали белорусский правозащитник Алесь Биляцкий и украинский «Центр гражданских свобод».

История «Мемориала» началась в конце 1980-х. Тогда это было сообщество единомышленников, которые хотели сохранить память о жертвах политических репрессий. Современный «Мемориал» – содружество проектов, которые ведут важнейшую просветительскую, исследовательскую и правозащитную работу в России и зарубежных странах.

Среди самых известных инициатив «Мемориала» – акция «Возвращение имён», посвященная жертвам политического террора; онлайн-база репрессированных в годы советской власти; доклады о преступлениях российских войск в Чечне и на востоке Украины. Кроме того, «Мемориал» вёл список политзаключенных, организовывал экспедиции по поиску массовых захоронений и поддерживал правозащитный медиапроект «ОВД-Инфо» (внесён в реестр «иноагентов»).

Как известно, последние десять лет «Мемориал» подвергается всё большему давлению со стороны российских властей. Организация одной из первых была признана «иностранным агентом», а потом «Мемориалу» назначали колоссальные штрафы под предлогом несоблюдения «иноагентских» маркировок. В офисах организации регулярно проходили обыски, а сотрудников задерживали. А в декабре 2021 года Правозащитный центр «Мемориал» и историко-просветительское общество «Международный Мемориал» были ликвидированы судом.

Тогда прокуратура утверждала, что «Мемориал» угрожает общественной безопасности, дискредитирует органы государственной власти и создаёт «лживый образ СССР как террористического государства». О том, как закрытие организации влияет на гражданское общество, «Улица» подробно говорила с юристом «Мемориала» Татьяной Глушковой и координатором медиапроекта «ОВД-Инфо» Леонидом Драбкиным.

Несмотря на давление, «Мемориал» продолжает поддержку некоторых проектов, но уже без статуса юридического лица. Редакция «Улицы» уверена, что работа «Мемориала» чрезвычайно важна для гражданского общества – и для России в целом. Мы поздравляем наших друзей с заслуженной наградой. А ещё мы вместе с «Мемориалом» готовим большой проект о том, как организация боролась за выживание в последние годы – и скоро расскажем вам о нём.

​​Генри Резник покидает совет ФПА

Вице-президент ФПА Генри Резник «прекратил своё участие в работе» совета Федеральной палаты адвокатов. Такое заявление он опубликовал сегодня в социальной сети. «Прошу при предстоящей ротации вывести меня из членов совета», – написал Резник. Как стало известно «Улице», следующая ротация совета ФПА запланирована на апрель 2023 года. Напомним, что покинув совет, Генри Резник автоматически потеряет и статус вице-президента ФПА.

Также Резник подал заявление «о сложении полномочий члена Общественного совета при Министерстве юстиции Российской Федерации». Фотографию документа адвокат подписал фразой «Пришельцам новым места дать…» – это цитата из стихотворения Фёдора Тютчева.

Генри Резник занимает должность вице-президента ФПА с 2005 года, также он возглавляет комиссию ФПА по защите профессиональных прав адвокатов. С 2002 по 2015 годы он возглавлял адвокатскую палату Москвы. Резник не стал комментировать «Улице» своё решение покинуть федеральный совет. По данным редакции, он планирует сосредоточиться на работе в совете АП Москвы.

Напомним, что на этой неделе совет ФПА покинули вице-президент федеральной палаты Вадим Клювгант и бывший статс-секретарь палаты Константин Добрынин. В своих заявлениях они указали, что ФПА «в ближайшее время предстоит исполнять последние решения, принятые высшими органами государственной власти». Оба адвоката написали, что «не считают возможным своё дальнейшее участие» в работе совета ФПА. Накануне вице-президент ФПА Геннадий Шаров заявил, что в ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях будут созданы свои адвокатские палаты. «Мероприятия по учреждению четырёх новых адвокатских палат» пройдут уже в ноябре; по оценкам ФПА, в них будут состоять около 500 адвокатов. Сославшись на «крымский опыт», Шаров предположил, что «адвокатов новых регионов не придется длительно и глубоко переучивать».

Ранее «Улица» узнала, что ФПА ещё в августе начала заниматься «переподготовкой» адвокатов Херсонской и Запорожской областей, сотрудничая при этом с пророссийскими военно-гражданскими администрациями. Но тогда в палате не подтверждали и не опровергали своё участие в «интеграции». В конце сентября Международный Фонд борьбы с коррупцией (создан сторонниками оппозиционного политика Алексея Навального) внёс десять членов совета ФПА в свой «список коррупционеров и разжигателей войны». Ни Клювгант, ни Добрынин, ни Резник не попали в этот список. Добавим, 27 февраля на сайте ФПА появилось короткое заявление с призывом «прекратить военные действия и начать мирные переговоры». Под ним подписались восемь членов совета палаты, в том числе Клювгант, Добрынин и Резник. Позднее заявление было удалено с сайта.

В тексте содержится ссылка на платформу, принадлежащую Meta. Организация признана в России экстремистской и запрещена.

«Солидаризируется с группой "украинцы"»

На следующей неделе суд начнёт рассматривать уголовное дело полицейского Сергея Клокова – первого, кто был арестован по «цензурной» статье о «публичном распространении заведомо ложной информации» про армию. При этом обвинение построено на трёх личных телефонных разговорах, где Клоков эмоционально обсуждал происходящее в Украине. «Улица» рассказывает, как три телефонных звонка превратились в пять томов уголовного дела, как Сергей Клоков превратился в Семиэля Веделя – и почему прослушку его разговоров объясняют громким убийством 20-летней давности.

Читать: https://cutt.ly/PBpXxGh

​​Спецдокладчик ООН: кто он и чем может помочь?

Вчера ООН назначила спецдокладчика по правам человека в России. Он будет отслеживать «ухудшающуюся ситуацию» в этой области и предоставлять доклады Генассамблее и Совету по правам человека (СПЧ) ООН. Это первый случай, когда наблюдателя назначили для государства – члена Совбеза ООН. Юрист Центра защиты прав человека «Мемориал» Татьяна Глушкова рассказывает для рубрики #ТолькоСпросить о его задачах и полномочиях.

– Чем занимается спецдокладчик ООН?
Это независимый эксперт, который имеет мандат от СПЧ ООН. Его задача – составлять доклады и предоставлять рекомендации по вопросам соблюдения прав человека. В некоторых случаях роль спецдокладчика могут выполнять рабочие группы экспертов от региональных групп ООН.

Спецдокладчики бывают тематические (например, по вопросам свободы выражения) и страновые (например, по вопросам соблюдения прав человека в России).

– Зачем они нужны, если есть договорные органы ООН?
С точки зрения рассмотрения индивидуальных сообщений спецдокладчик отличается от договорных органов ООН тем, что возможность обращаться к нему не зависит от воли государства. Например, подать жалобу против России в Комитет по правам ребёнка ООН нельзя – так как страна не ратифицировала соответствующий протокол.

Кроме того, к докладчику можно обратиться без исчерпания национальных средств защиты (которое может занимать месяцы и даже годы).

– С какими вопросами можно обратиться?
1) При нарушениях прав человека в конкретном деле;
2) При массовых нарушениях прав человека;
3) В ситуации, когда законопроект, законодательный акт и/или практика его применения не соответствуют международному законодательству и стандартам в области прав человека.

– Как обратиться к спецдокладчику?
Нужно заполнить форму на сайте ООН. Добавлю, что в Рабочую группу по насильственным исчезновениям и Рабочую группу по произвольным задержаниям нужно обращаться по отдельным формам.

Увы, спецдокладчики не имеют обязательства реагировать на обращения в определённый срок. Более того, невозможно отреагировать на все письма. Именно поэтому в ситуациях, когда нарушения прав человека в стране носят систематический характер – как в России – так важно учреждение мандата странового спецдокладчика. Он будет фокусироваться на конкретной стране.

– Каким может быть результат обращения?
Cпецдокладчик может направить коммуникацию властям государства, а также межправительственным организациям, предприятиям или военным компаниям. В ней будет просьба объяснить, как те или иные действия сочетаются с обязательствами соблюдать права человека. И/или требование, чтобы нарушения были предотвращены, остановлены или расследованы.

К сожалению, спецдокладчики не имеют полномочий обеспечить соблюдение государствами своих рекомендаций. Но они привлекают внимание к ситуации – и это может быть очень важным вкладом в решение проблемы.

​​Адвокаты и юристы в соцсетях: может ли несогласный с «присоединением» работать адвокатом, следователь против дружбы адвокатов, как обхитрить противника, почему судебные речи не подходят для газет – и как адвокатам бороться с депрессией

Борис Золотухин написал «открытое обращение к пока ещё адвокатам» — то есть, к покинувшим совет ФПА Генри Резнику, Константину Добрынину и Вадиму Клювганту. По мнению Золотухина, они ушли из-за создания адвокатских палат на «новых территориях». Сам он считает это лицемерием – и спрашивает, почему коллеги не отказались заодно от статуса адвоката. Ведь «неприятие адвокатом законов и Конституции страны не позволяет ему работать в рамках российского законодательства». Позже Борис Золотухин ещё раз высказался на эту тему.

Магомед Исмаилов рассказывает, как следствие поставило ему в вину дружбу с коллегой. В процессе Исмаилов защищает обвиняемого, а его хороший знакомый представляет потерпевшего. В итоге следователь принесла судье рапорт с совместными фото адвокатов из соцсетей. И попросила не доверять показаниям потерпевшего о невиновности обвиняемого – мотивировав это «давними дружескими отношениями» адвокатов.

Сергей Узденский делится лайфхаком: что делать, если следователь заставляет подписывать отдельные листы протокола ещё до завершения допроса. Ведь он таким образом лишает защиту возможности отказаться от только что произнесённых слов. Адвокат предлагает формулировку, которая устроит следователя и оставит свободу для манёвра.

Сергей Колосовский рассказывает, как коллеге удалось пресечь попытки оппонентов перебивать её в процессе. И рассуждает о том, чем речи адвокатов отличаются от колонок для газеты – а самое сильное выступление в суде может оказаться неподходящим для публикации.

Максим Саликов признаётся, что после 21 сентября больше не может радоваться победам в суде – и даже не хочет никому о них рассказывать. «Победили, ну да, окей. Что ещё?» Он спрашивает коллег, как они справляются с этим ощущением. А у вас такое бывает?

В дайджесте содержатся ссылки на платформы, принадлежащие Meta. Организация признана в России экстремистской и запрещена.

Взрыв на Крымском мосту: что грозит за посты в интернете?

Владимир Путин «квалифицировал» взрыв на Крымском мосту как теракт – и Следственный комитет уже возбудил дело по такой статье. У этого решения есть важное последствие – реальная угроза обвинения в «оправдании терроризма». Адвокат Михаил Беньяш (внесён в реестр «иноагентов») в рубрике #ТолькоСпросить объясняет, что может грозить за неосторожный пост или комментарий.

– Почему Путин назвал взрыв терактом? Разве это не часть боевых действий между Россией и Украиной?
Власти Украины не взяли на себя официальную ответственность. Так что никто не знает, в рамках каких действий произошло это событие.

Но даже по описанию самого Путина этот взрыв больше похож на диверсию (ст. 281 УК). Цель теракта – устрашение и понуждение органов власти к принятию определённого решения. Для этого террористы и «берут ответственность», подкрепляя действиями некое своё требование. А цель диверсии – уничтожение критически важных объектов инфраструктуры. То есть именно то, о чём сказал Путин.

Решение возбудить дело о теракте лежит не в плоскости права, а скорее политики и пиара.

– Многие юристы предостерегают от одобрительных комментариев по поводу взрыва. Почему?
Не надо забывать, что мост разрушен общественно опасным способом. При взрыве погибли невинные люди, и их могло быть гораздо больше. Радоваться здесь нечему. А ещё одобрение взрыва – это «оправдание» или «пропаганда терроризма» (ст. 205.2 УК). Если совершить их в интернете, то наказание – до семи лет лишения свободы либо штраф до миллиона рублей. Условное наказание не предусмотрено.

– А если посты и комментарии были написаны до дела о теракте?
Запоздалое признание события терактом на правовые последствия его одобрения не повлияют.

– Что нужно сделать прямо сейчас, чтобы избежать ответственности?
Одобрительные посты и комментарии лучше стереть. А в будущем – тщательно обдумывать сказанное и написанное. В стране по факту существует военная и полицейская цензура. Не хотите ответственности – контролируйте свою речь.

– Предположим, человек удалил пост – а «доброжелатель» успел его заскринить и отправить в правоохранительные органы. Что тогда будет?
Преступление является оконченным с момента публикации. Поэтому удаление поста – это не аннулирование события преступления, а уничтожение одного из доказательств. Если есть другие – скрин, сохранённая страничка в кеше, перепост – то уголовное дело вполне могут возбудить.

– Как складывается практика по делам об оправдании терроризма?
Обычно доказательством служит протокол осмотра интернет-страницы, изготовленный оперативным сотрудником ФСБ. Затем проводится лингвистическая экспертиза – как правило, в экспертном центре ФСБ. Обыски, допросы, мера пресечения, суд. Оправдания по таким делам мне лично неизвестны.

Поэтому: ни в коем случае не пишите в интернете на эмоциях. Не репостьте бездумно чужие публикации. И тщательно соизмеряйте все публично сказанное и написанное с возможными последствиями.

Разговоры эпохи мобилизации

На прошлой неделе «Адвокатская улица» и «Закон.ру» провели войсчат о «частичной мобилизации» – и её влиянии на работу адвокатов. Участники беседы пытались понять, что делать в случае призыва, стоит ли ждать «брони» для адвокатов – и есть ли профессиональная жизнь после эмиграции. Не обошлось и без споров о «спецоперации», а на пике дискуссию слушали 235 человек. «Улица» публикует пересказ полуторачасовой встречи.

Читать: https://cutt.ly/JBzoMud