В эфире традиционное понедельничное настроение. Сегодня RHCP и Can’t stop — клип, по-моему, годная метафора любого рабочего процесса, а еще моего персонального настроения по Соколову:
Уже порубал всю квартиру в капусту:
Не успели уйти ни балконы, ни люстры.
Скоро будет не остановиться,
А Буденный все снится и снится!
Никаких удивительных историй не вспомнила, кроме той, что бас-гитарист перцев Фли играл Нидлза в «Назад в Будущее» и немца-нигилиста Дитера в «Большом Лебовски», о которых мы (ладно, я) говорили в конце прошлой недели.

«Осень призраков» («Эксмо», 2022)
Юрий Некрасов, с одной стороны, наследует традиции Мамлеева и Масодова, но категорически другие подтексты и умело выстроенная развлекательность ведет читателя на другую, еще более темную, сторону: метафизические печеньки там не предложат, а вот тырцюлей вполне.

Болтали как-то с коллегой, которая сказала, что это очень мужское чтение. Но по мне, весь этот затейливый клубок из ужаса, боли, мрачноватого юмора, отсылок к нашему детству на свистящих видеокассетах с голосом Володарского и неожиданно классическими мотивами от «Судьбы барабанщика» до «Моби Дика» все же лежат в плоскости не гендерного, а нейрофизиологического. Феномен страшного работает как часы: через хорроры, мы проживаем эмоции, которые все еще не добрали в реальности (хотя казалось бы!), щекочем амигдалу и — как ни парадоксально — гасим агрессию. Ну, кроме того, что кому-то просто нравится такая узенькая ниша, и ему там уютно. А еще, говорят, продажи попкорна во время киносеансов с демонстрацией ужастиков вырастают в разы по сравнению с показом мелодрам и комедий. И это не о заедании страха, а что-то там о центрах удовольствия, но я отвлеклась.

«Осень призраков» — вторая книга из цикла «Призраки осени», которые выходят в эксмошной серии «Сломанный миф. Изнанка». И не последняя, что мне второй том подряд кажется не самой удачной идеей. Но когда я начинаю по этому поводу бухтеть, я вспоминаю невыразимо прекрасные обложки, нарисованные К.А. Териной (Катериной Бачило), это несколько примиряет меня с решением редакции раздробить цельную вещь.

Я не советую читать «Осень призраков» в отрыве от «Призраков осени», но в целом можно попробовать. Потому что пятьдесят слов от автора, краткий пересказ предыдущей части и — важно! — мануал к действующим персонажам очень помогают. Особенно тем, кто читал первый том и подзабыл, о чем там речь.
Очень сложно передать то, как Юрген издевается над жителями крохотного городка: там и переселение душ, и древняя хтонь, и человеческая дрянь, которая не став лучше после смерти, гноем выплескивает подспудное наружу. В смене мелькающих эпизодов проступает игровой опыт автора: ролевой и из геймдева. И тем, кто не знаком с механикой ролевок или принципами выстраивания локаций и квестов в виртуальном пространстве, может быть непросто. Тем, кто проходил хоть по краешку обеих субкультур, будет комфортно искать хинты, замечать скрипты и завершать мини-квесты для перехода на новый уровень.

У Некрасова затейливый язык, не очень ровный стиль, иногда нарочито резко перебрасывающий читателя между эпизодами. При этом во втором томе персонажей меньше, тропы чуть суше, темп сглаженнее — все это напоминает аккумулирование сил перед затяжным прыжком. Типичная цитата:

«Тело высохло до игрушечной легкости. Кристина боялась вони, жуткого трупного запаха, воспетого фильмами ужасов и молвой. Мертвец пах старыми книгами. Аромат истлевшей бумаги. Одежда на нем превратилась в лохмотья и рассыпалась от любой попытки залезть в карманы. Пришлось отодвинуть матрас в угол и туда же перетащить тело. Голова не удержалась на шейных позвонках, отломилась и укатилась куда-то под бак. Кристина вздохнула с облегчением. Не придется смотреть ему в глаза».

Давно прочитала, но все не могла подступиться. У меня сложные отношения с Юриными текстами: я люблю все, что он делает в малой форме от телеги до рассказов, но до сих пор не определилась с вещами крупнее. Это очень плотная, насыщенная (иной раз перенасыщенная) проза с детальными метафорами, которые состоят из кусочков обыденного, но неожиданно собираются в такое непередаваемо хтоническое, что даже я, привыкшая не ко всему, но ко многому, вздрагиваю. Впрочем, это вопрос развитости отдельного воображения и желания вникать и перепроживать.

Вторую книгу цикла по очень личным причинам мне читать было сложно, поэтому я несколько месяцев собиралась с мыслями, прости, дорогой @waitmanfear, что так затянула с рецензией. Зато если вы ищете выбивающее из реальности абсолютно хэллоуинское чтение — вот оно.

Светлана Лаврова, без преувеличения, наше детлитовское всё. Это одна из лучших сказочниц новейшего времени. Она сочиняет остроумную детскую прозу в лучших традициях веселого абсурда, пишет остроумный детский нонфик, написала остроумную и очень душеспасительную книгу для взрослых «Смерть приходит с помидором» (Время, 2020) о работе онкологического отделения и остроумный взрослый палеонтологический детектив «Рубин для мастодонта». Словом, вы уже поняли: у нее море обаятельного остроумия, она гениальный детский автор, и не детский тоже, а еще разбирается в палеонтологии и работает нейрофизиологом. И когда речь заходит о профессиональной сфере к.н.м. С. А. Лавровой, у меня заканчивается невеликий словарный запас, но появился шанс это исправить.

В издательстве «Дискурс» (иногда рассказываю об их занятном нонфикшне) выходит сотая книга Светланы Лавровой, объясняющая наконец, что такое интраоперационный мониториг, которым автор и занимается свою неписательскую часть жизни — больше 20 лет. Ну и раскрывающая историю предмета, что тоже немаловажно.
Купить можно, насколько я понимаю, только на Лабиринте — поэтому ссылка ведет ТУДА.

И чтобы дважды не вставать. Я счастливый редактор, потому что уже издала сборник бредовинок с моралью «Встречи рыжих в полете» и сейчас в работе еще один сборник нетривиальных почти народных сказок, который много лет ждал своего часа и дождался меня, свеженькая подростковая готичненькая повесть и нигде не публиковавшаяся сказка с призраками и поросенкопопаданцами.

Вообще в будущее по Замятину и Веркину я верю куда охотнее, чем в вариант Ефремова. Что не отменяет важности текста для литературы и события для книжного мира. А причастность Василия @speculative_fiction Владимирского сама по себе гарант качества и отсутствия мракобесия. По ссылке в его канале подробности проекта.

Ну и нет повода не напомнить о субъективном, как все перечни, но довольно обширном рекомендательном списке знаковых научно-фантастических текстов для подростков, составленном семь лет назад Шамилем @idiatullin Идиатуллиным, который, как известно, носитель тех же вкусов и взглядов, что и я, только он очень эрудированный и у него резиновая память. Иван Ефремов в этом списке, разумеется, есть и я тоже считаю «Великое кольцо» важной трилогией. А кое-кого можно вычеркнуть

UPD как справедливо заметил эфенди Тимур, Великое кольцо — не романная трилогия, а цикл. А я читала еще в прошлом веке, могла и проверить, все же больше 25 лет прошло.

Подруга подарила мне книгу о тайм-менеджменте, хотя знает мое скептическое отношение к мануалам в стиле «если хочешь идти — иди, если хочешь забыть — забудь».
В силу личных обстоятельств, ригидной психики и особенностей здоровья у меня больше 20 лет очень жесткий график, поэтому идеями управления временем я увлекаюсь с юности, экспериментируя с форматами и методами.
«Сделай это завтра» на удивление толковая. Есть вещи, которые вроде бы знаешь, но собираешься сделать когда, никогда. Простые правила техники безопасности и избавления от ментального мусора. Неожиданно, в период долгого, медленного и неправильного, как Венечкина весна, постинсультного восстановления и параллельно очень стрессогенного периода на работе для меня руководство оказалось книжечкой умиротворения.

Пост не рекламный, а профессионального участия. Уверена, не всем такие книги нужны и не для всех работают. Но если интересно, сделано @lenaderevyanko.

Я много раз говорила об этом. К сказанному нечего добавить. Только повторить. Мне кажется, Яснов был со мной всю жизнь. От пресловутого Мяучела и другого всякого, идеально составленного и по-детски прожитого, до переводов Рембо, Карема, Бодлера, прочих.

Он мерило, конечно. Но «Двенадцать» — взрослые, честные, острыми краями взрезавшие меня ещё в начале 2000-х и оставшиеся в сердце — самое дорогое. А больше иных № 2 и 6, которые уже несколько лет испытываю на себе.

Два года без Михаила Давидовича. Горе. По ссылке все «Двенадцать. Стихи»

2
Бросил писать, потому что понял нелепость
этих защитных стен. Как ни строил крепость,
она уже не спасала от передряг.
Тут-то и объявился незримый враг:
предательство. Долго не мог понять, кто предал, — он ли, его ли?
Вдруг очутился в бескрайнем поле.
Трижды пытался — бороться, смириться, забыться,
но страница
оставалась нетронутой. Комкал ее. И ком
в горле стоял колом.

6
Бросил писать, потому что схватился сдуру
за халтуру: редактуру и корректуру.
Было уже не до славы, но хотя бы побыть на плаву.
Ринулся в прозу. Месяц за месяцем мучил главу
повести, так и застрявшей на первых страницах.
Вскоре халтуры прибавилось. Разве что ночью приснится
зыбкое нечто, влекущее нечто, — казалось, вот-вот…
Сон исчезал. И манили аванс и расчет.
Правил. Писал на полях. Относился с душой.
Но поля были собственностью. Чужой.