Заметки панк-редактора

Адель Розенфельд «У медуз нет ушей» (Подписные издания, 2025. Пер. Валерии Фридман)

Луиза с детства слабослышащая и ее ситуация стремительно ухудшается. Но выбор — делать операцию или нет — немного больший, чем вставлять кохлеарный имплант или начать изучать язык жестов. Это решение о необратимом шаге в конкретную сторону, потому что Луиза везде не своя и будто бы не в себе, где бы и с кем бы ни находилась: постоянно пограничное состояние выматывает ее настолько, что постепенно она погружается в депрессию. Это то, что можно узнать из аннотации.

Что внутри. Онтологическая дилемма Луизы практически такой же персонаж, как она сама. Невыносимая невозможность определиться с выбором воплощается в тех, кто неизменно Луизу сопровождает: солдате, погибшем в Первую мировую войну, и собаке, чей лай и ворчание символизируют неразличимые Луизой звуки речи. Да звуки вообще. Впрочем, эти образы тоже в пограничье — не понять, где заканчивается мистический реализм и начинается тревожное состояние. Возможно, оба впечатления ошибочны, но это может быть и писательский метод. Вся жизнь Луизы — прохождение лабиринта двусмысленности, неявных намеков, недоразумений и ложных догадок, порождающих нагромождение новых смыслов, порой надуманных.

Проза Розенфельд, стоявшей перед похожим выбором, с одной стороны, подчиняется структуре обычной истории: вот точка невозврата, вот поступательное движение к кульминации, вот развязка, а это финал — вероятно, открытый. Мир меняется и заставляет героиню двигаться вместе с ним, повышая градус накала. Но с другой, это напоминает экспозицию, объекты которой представляют собой ключевые для Луизы сцены и ощущения: работа в офисе с постепенным понижением (буквальным переводом в подвал), встречи с мужчинами, отношения с матерью, попытка делать вид «нормально сидим» в общении с ровесниками, не исключая при этом возможности выключить слуховой аппарат в любой момент усталости от разговора.

Это реконструкция опыта и размышления в плоскости парадокса Тесея: останется ли Луиза собой, если в ее тело будет вживлен инородный предмет, регулирующий восприятие. Но как быть с тем, что и до операции героиня не ощущает границ собственного «я», и проблемы самоидентификации в наступающей эпохе трансгуманизма как будто ведут к антиутопическим решениям: инвалидность делает тебя дискриминируемым членом условно нормального комьюнити, но при этом уникальным, а имплант поможет социализироваться, но лишит идентичности. Розенфельд прямых ответов не дает: читайте по губам, отгадывайте, подставляйте собственные смыслы.

NB А ушей, вернее, ушных раковин и внутренней системы, как у млекопитающих, у медуз действительно нет. Роль органов зрения и слуха выполняют специальные колбочки, расположенные по кромке купола. Но кто знает, какие дилеммы стоят перед существами, некоторые виды которых считаются биологически бессмертными.
@izdaniya

❤45🔥7👏2

2.22K views07:19