«Еще раз: то, что я называю бредовой работой, — это работа, в основном или целиком состоящая из задач, которые сам работник считает бессмысленными, ненужными или даже вредными. Это работа, от исчезновения которой вообще ничего не изменится. И главное, это работа, про которую сами работники думают, что она не должна существовать» Дэвид Гребер

На Ad Marginem вышла статья, с которой началась та самая Бредовая работа, что помогла мне поставить точку в одной бредовой истории, а сейчас в длинном списке премии им. Б. А. Грушина

Товарищ, знай! ©

Моя любимая фотография из любимой Тулы. Всегда немного неловко признаваться, что тексты и анекдоты о графе и его окружении я люблю гораздо сильнее, чем его собственные.

NB фото прошлогоднее, я все еще дома, роялем придавленный.

Красивое!

Посмотрела на тарантиновский выпуск Орнамента, вспомнила о документалке про Тарантино.
Он для многих кто-то вроде Пелевина: одни любят всего подряд, другие выборочно культового раннего (как я), но все же в большинстве зрители редкие (в этом сходство с ПВО всё) премьеры посматривают (мне, кстати, понравилось Однажды в Голливуде, простите. А перевод книги — нет).

Но 21 Years: Quentin Tarantino это какая-то концентрированная нежность, актеры и коллеги о чудаковатом гении рассказывают с интонацией «наш-то, наш — самый хорошенький!», как о любимом ребенке.

Василий вот пишет о том, что этот спецвыпуск нигде не найти, купить можно было только по подписке в крауде. Святая правда. Другие еще попадаются — видела во время одного из букхоппингов, а Советской фантастики нет.
Лично мне он пригождается, когда надо освежить какое-то знание. И мне нравятся чек-листы по периодам. Ребёнки используют этот выпуск как рекомендательный список.
А ещё это действительно занимательная история удивительного явления. В конце концов, не прочитай я многое из упомянутого в детстве и юности, поди знай, что бы из меня вышло.

Таня @GartenundStrassen работает в «Альпина. проза», но авторам детской литературы и моим коллегам пригодятся ее советы (СТАТЬЯ) и ее опыт (ВИДЕО).
У меня, конечно, безграничная иррациональная нежность к АНФ в целом и сотрудникам всей редакции в частности, что не отменяет их потрясающего профессионализма. Когда я делаю свою работу, я немного равняюсь на них.

Слушала недавно лекции Олега Лекманова (внесен в реестр иноагентов) о довоенной советской литературе. Курс «Довоенная советская литература» обзорный, но не скудный. А в свете последних и предпоследних новостей местной прачечной актуален как никогда.

Я уже не раз рассказывала, что у меня в юности было два (довольно размытых, ок) пути: изучать русский авангард или научную фантастику вообще. В итоге я лет 15 преподавала английский и зарубежную литературу и писала о современной прозе, но об этом в другой раз.
По некоторым публикациям здесь многие поняли, что детлит и 1920-е в литературе заинтересовали меня еще в детстве благодаря сборнику обэриута и редактора легендарных «Чиж» и «Ёж» Николая Олейникова с его стихами и историями о приключениях Макара Свирепого. На фото один из недавних питерских трофеев как раз.
Если представится случай, не упустите возможность прочитать биографию Олейникова, написанную Лекмановым и его частым соавтором Михаилом Свердловым «‘‘Кто я такой? вопрос нелепый’’. Жизнь и стихи Николая Олейникова». Это и контекст эпохи, и история необыкновенного человека — обэриута-красноармейца, работавшего с Шварцем и Маршаком, сделавшего крутейшие детские журналы и обвиненного в участии в троцкистском заговоре. Он был расстрелян в 1937, реабилитирован в 1957 году и еще 30 лет спустя, году в 1987, навсегда поразил мое детское воображение.

Помните чурчхеллу «Мцыри»? Наш неподалекий супермаркет решил, что мы готовы к новым впечатлениям.

UPD говорят, хорошие сапоги — надо брать.

Судя по году воспоминаний, притащенных запрещённой сетью, это я о Непобедимом солнце.

*очень смешанные чувства*
Хотя старенькая уже «Любовь во время холеры» мне скорее понравилась

«В порядке эксперимента мистер Плинт пнул машину времени.
*Мистер Плинт придерживался мнения, что это самый надёжный и проверенный способ починки любого неисправного механизма. Не пытайтесь повторить это дома. Или не вините меня в случае чего». Терри Пратчетт «Дыра во времени»

Пятничная book of calm. Сегодня новинка от @polyandria — «Пещерный человек — путешественник во времени». Это уже третий сборник новелл Пратчетта у них — ранее вышли «Драконы в Старом замке» (перевел Сергей Степанов) и «Ведьма на пылесосе» — эти рассказы, как и новые, перевела Елизавета Шульга.

Пересказывать Пратчетта труд напрасный. Абстрактный юмор и внезапная пронзительность в деталях, много игры слов (переводчику респект!) и фирменные комментарии автора, парадоксальные встречи и чудаки, вроде нас с вами, необъяснимое как часть естественного и обыденная магия — все это создает, как часто пишут в сетевых отзывах, неповторимый стиль Пратчетта. Тот самый цвет волшебства, оттенки которого так или иначе проявляются и во внецикловых текстах.

Эти новеллы хороши тем, что их можно читать не сразу целиком, что, пожалуй, будет некоторой техникой безопасности: не все готовы к такой плотности задорного абсурда. Впрочем, нетривиальная верстка с разными шрифтами и иллюстрации Марка Бича немного разбавляют плотный хулиганский слог сэра Терри.

Возможно, в иных моментах юмор покажется вам простоватым, даже примитивным, а где-то наоборот — слишком вычурным и мудреным. Но эта механика смешного, открытая и эксплуатируемая Кэрроллом, Лиром, Беллоком, Роалдом Далем, Гиллиамом и другими британскими насмешниками, носит решительно общечеловеческий характер и рассчитана в равной степени на детское и взрослое чтение. «Пещерный человек...» развлекает, отвлекает, показывает, как неоднородно распределены по жизни заумь и глупость, печаль и радость, доброта и злоба — независимо от того, прилетают ли на Землю инопланетяне, корректно ли работает машина времени и чем заканчивается решающий футбольный матч.
Жизнь по Пратчетту — почему нет? Хотя бы по пятницам.

Каждый октябрь мы всей семьей начинаем мучительно вспоминать дату прибытия-отбытия Марти Макфлая: да, мы забавные зверьки и у нас сезонные ретроспективы с обязательным Крепким-не трогай, это на Новый год-орешком. На самом деле у меня давно в календаре отмечено, что история началась 21 октября 1985 и закончилась 25 октября 2015 — но я всегда забываю заглянуть в подсказку.
Как бы то ни было, ровно семь лет назад Марти исправил будущее своих детей и уронил наше настоящее.

А ЧБУ, хотя я не всегда с ним согласна, сделал занятный разбор.

Ужасно рада, что этот текст вот-вот станет овеществленным желанием. Оля ю ар зэ уан ❤️

Вообще планировала другую субботнюю кинорекомендацию, но на днях в комментариях разговор зашёл. Так что сегодня мой совет — коэновские Ladykillers. Вообще это ремейк английского «Замочить старушку» 1955-го года, но в версии 2004 года настолько хороши Хэнкс и Джей Кей Симмонс, что до оригинала я так и не добралась. И вообще, этот мой самый-пресамый любимый фильм Коэнов (прости, Дюдя) и эта моя самая-пресамая любимая роль Хэнкса.
Криминальная комедия о прохиндеях, решивших использовать подвал набожной вдовы в непотребных целях. Очень поучительное кино так-то.

Ирина собрала отличный НонФикшнДайджест, надеюсь, рубрика станет постоянной.

Не могу не добавить к ее подборке Зубастую энциклопедию, которая вышла в детском издательстве Абраказябра, но фан-факты в ней в духе канала «Теперь живите с этим»

Который день обсуждаем «Назад в будущее». Дети внезапно пришли к теории отработанного Дока.

Док выполняет роль Наставника для Марти. У того родители неудачник и токсичная алкоголичка. А Док приглядывает за неглупым, но непутевым подростком и катализирует события, провоцирующие перемены — эволюцию героя. Хотя иногда кажется, что пытается нетривиально убить.

При этом по законам вселенной НвБ Док все время выталкивается из континуума: его расстреливают террористы (не стало ли это моментом катарсиса для юноши, впервые встретившего смерть — вопрос от дочери), в него бьет молния (тут затык — он должен был помереть, но кто тогда сделает человека из Марти спустя 30 лет — уточнение от сына), в альтернативном 1985-м он попал в лапы карательной психиатрии и вряд ли выжил, в 1885 — Док из 2015 погиб на Диком Западе. И всегда, кроме точки отсчета истории, это происходит после того, как Док в очередной раз помог Марти преломить судьбу или хотя бы пересмотреть приоритеты. При этом время всегда сопротивляется вмешательству: глохнет машина, заедает затвор калаша, взрывается топливо и тд.

И только когда неудачник находит себя, токсик-мама реализуется в роли жены успешного писателя, а Марти окончательно взрослеет, эволюционировав в самостоятельного зрелого чувака, способного подавить приступ гнева, Док отработал свою функцию и больше не нужен: он подхватывает пассию (тоже погибшую в одной из веток) и сваливает в складки между континуумами. Короче, это роман воспитания, решают мои подростки.

A дальше началось едва перевариваемое мною, девочкой-гуманитарием (Ксю тоже сломалась, но она пока в 5 классе), обсуждение, которое опирается на свойства системы комплексных чисел, принцип самосогласованности Новикова и что-то еще из квантовых запутанностей, но в этом месте я уже Джоуи lah-lah-lah Трибьяни. Поэтому записала вот по горячим следам.

Добрый день

©Джим Бентон

В эфире традиционное понедельничное настроение. Сегодня RHCP и Can’t stop — клип, по-моему, годная метафора любого рабочего процесса, а еще моего персонального настроения по Соколову:
Уже порубал всю квартиру в капусту:
Не успели уйти ни балконы, ни люстры.
Скоро будет не остановиться,
А Буденный все снится и снится!
Никаких удивительных историй не вспомнила, кроме той, что бас-гитарист перцев Фли играл Нидлза в «Назад в Будущее» и немца-нигилиста Дитера в «Большом Лебовски», о которых мы (ладно, я) говорили в конце прошлой недели.

«Осень призраков» («Эксмо», 2022)
Юрий Некрасов, с одной стороны, наследует традиции Мамлеева и Масодова, но категорически другие подтексты и умело выстроенная развлекательность ведет читателя на другую, еще более темную, сторону: метафизические печеньки там не предложат, а вот тырцюлей вполне.

Болтали как-то с коллегой, которая сказала, что это очень мужское чтение. Но по мне, весь этот затейливый клубок из ужаса, боли, мрачноватого юмора, отсылок к нашему детству на свистящих видеокассетах с голосом Володарского и неожиданно классическими мотивами от «Судьбы барабанщика» до «Моби Дика» все же лежат в плоскости не гендерного, а нейрофизиологического. Феномен страшного работает как часы: через хорроры, мы проживаем эмоции, которые все еще не добрали в реальности (хотя казалось бы!), щекочем амигдалу и — как ни парадоксально — гасим агрессию. Ну, кроме того, что кому-то просто нравится такая узенькая ниша, и ему там уютно. А еще, говорят, продажи попкорна во время киносеансов с демонстрацией ужастиков вырастают в разы по сравнению с показом мелодрам и комедий. И это не о заедании страха, а что-то там о центрах удовольствия, но я отвлеклась.

«Осень призраков» — вторая книга из цикла «Призраки осени», которые выходят в эксмошной серии «Сломанный миф. Изнанка». И не последняя, что мне второй том подряд кажется не самой удачной идеей. Но когда я начинаю по этому поводу бухтеть, я вспоминаю невыразимо прекрасные обложки, нарисованные К.А. Териной (Катериной Бачило), это несколько примиряет меня с решением редакции раздробить цельную вещь.

Я не советую читать «Осень призраков» в отрыве от «Призраков осени», но в целом можно попробовать. Потому что пятьдесят слов от автора, краткий пересказ предыдущей части и — важно! — мануал к действующим персонажам очень помогают. Особенно тем, кто читал первый том и подзабыл, о чем там речь.
Очень сложно передать то, как Юрген издевается над жителями крохотного городка: там и переселение душ, и древняя хтонь, и человеческая дрянь, которая не став лучше после смерти, гноем выплескивает подспудное наружу. В смене мелькающих эпизодов проступает игровой опыт автора: ролевой и из геймдева. И тем, кто не знаком с механикой ролевок или принципами выстраивания локаций и квестов в виртуальном пространстве, может быть непросто. Тем, кто проходил хоть по краешку обеих субкультур, будет комфортно искать хинты, замечать скрипты и завершать мини-квесты для перехода на новый уровень.

У Некрасова затейливый язык, не очень ровный стиль, иногда нарочито резко перебрасывающий читателя между эпизодами. При этом во втором томе персонажей меньше, тропы чуть суше, темп сглаженнее — все это напоминает аккумулирование сил перед затяжным прыжком. Типичная цитата:

«Тело высохло до игрушечной легкости. Кристина боялась вони, жуткого трупного запаха, воспетого фильмами ужасов и молвой. Мертвец пах старыми книгами. Аромат истлевшей бумаги. Одежда на нем превратилась в лохмотья и рассыпалась от любой попытки залезть в карманы. Пришлось отодвинуть матрас в угол и туда же перетащить тело. Голова не удержалась на шейных позвонках, отломилась и укатилась куда-то под бак. Кристина вздохнула с облегчением. Не придется смотреть ему в глаза».

Давно прочитала, но все не могла подступиться. У меня сложные отношения с Юриными текстами: я люблю все, что он делает в малой форме от телеги до рассказов, но до сих пор не определилась с вещами крупнее. Это очень плотная, насыщенная (иной раз перенасыщенная) проза с детальными метафорами, которые состоят из кусочков обыденного, но неожиданно собираются в такое непередаваемо хтоническое, что даже я, привыкшая не ко всему, но ко многому, вздрагиваю. Впрочем, это вопрос развитости отдельного воображения и желания вникать и перепроживать.

Вторую книгу цикла по очень личным причинам мне читать было сложно, поэтому я несколько месяцев собиралась с мыслями, прости, дорогой @waitmanfear, что так затянула с рецензией. Зато если вы ищете выбивающее из реальности абсолютно хэллоуинское чтение — вот оно.