Шутки о моем внешнем сходстве с Брюсом, который больше не будет спасать мир из-за афазии и старых ран (наше второе сходство, но я, в отличие от Брюса, еще держусь), оставим фейсбуку. Вчера еще один хороший актер заявил об уходе из профессии, и я вспомнила, что давно хотела рассказать о фильмах, которые мы смотрели с нашими подросточками™ в связке и вокруг разговоров о том, легко ли быть подростком и как справляться с самим собой.

Это не слишком очевидно, но прочитав и бурно обсудив Самсона Маши Сандлер, мы пошли дальше. Оговорюсь на берегу, выбор фильмов наш с мужем, кто-то из родителей/экспертов предложил бы свое, но у нас вот сложилась такая тройка об инициации во взрослую жизнь и попытках нащупать в ней себя нового.

Клуб «Завтрак». У нас его, оказывается, почему-то немногие знают, поэтому о нем подробнее. Небезупречное кино, ставшее культовым в англоязычной культуре. И нынешние подростковые фильмы и сериалы с удовольствием черпают вдохновение, навешивают отсылки или откровенно тырят эпизоды из него (британский Sex Education просто напичкан недвусмысленными аллюзиями, например).
Клуб «завтрак» — это detention, наказание такое, аналог нашего «сиди и думай о своем поведении». Пять подростков, которые в обычной школьной жизни друг друга не замечают, оказываются запертыми в одном месте в одно время в наказание за некие провинности. Чтобы было продуктивнее сидеть и думать, дежурный педагог велит им написать сочинение на 1000 слов о том, кто они есть.
Дальше довольно прямолинейно для взрослых, но близко и доступно для не очень взрослых. Подростки знакомятся заново, проживают за несколько часов маленькую жизнь на ускоренной промотке, и расходятся по домам.

Разумеется, дети оказываются не теми совами, какими казались. Школьные ярлыки, прилепленные учителями или ровесниками, не вполне соответствовали действительности и тд. Но насколько сильно изменило их заседание клуба — вопрос открытый. По меньшей мере они учились проговаривать вслух то, что их беспокоит.
Ребята славные, искренние, хорош средний Шин (он же Эмилио Эстевес). Фильм 1985 года, но не сказать, что многое изменилось с тех пор, да и то, что школьники американские, а не наши, не сильно что-то меняет.

Шоу Трумана, по-моему, решительно не нуждается в представлении. Одна из немногих многослойных и универсальных историй, которые можно брать с собой в почти любое обсуждение, чтобы приводить в качестве примера. А Керри, по-моему, круче только в Вечном сиянии чистого разума и в Kidding.

Королевство полной луны. Во-первых, это Уэс Андерсен, поэтому, наверное, во-вторых не понадобится. Если вы, как я, любите этого режиссера, вы знаете, что в кадре будут неестественно сочные краски, Билл Мюррей, Тильда и Нортон, французская музыка, любовь с легким налетом абьюза и созависимости, трогательные одиночки и нежные привязанности. Это сентиментальная история о первой любви, о последней любви, о не-любви и спасении себя через помощь другим. Старенький и совсем не мироспасательный Брюс в алкоголичке и шортиках присутствует.

А закончу этот мини-чарт одной из самых моих любимых — Убыром Шамиля Идиатуллина. Потому что для меня это в первую очередь не мистический, господи прости, этнотриллер для подростков. А все та же старая добрая история взросления. Изнутренний стук клювика в скорлупу скучной и опасной взрослой реальности.

-у вас есть полукниги?
-что?
-ну маленькие книги
-покетбуки, вы имели в виду?
-девушка, мы с вами еще в России, давайте по-русски говорить

Спасибо Даше, напомнила
Sing along!

А ещё отрадно, фильм открывается цитатой из Changes Дэвида Боуи:
And these children that you spit on
as they try to change their worlds
are immune to your consultations.
They're quite aware of what they're going through

И перевод милый:
Оплёванные вами ваши дети
За дерзость поиска иных своих миров, Не убоятся ваших бранных слов
И ваших строгих наказаний,
Их в муках путь вперёд начертан высшим указаньем.

С Международным днём детской книги, дорогие книжные люди.

Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз.
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова, приказ, назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних воин и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов,
Мы на роли предателей, трусов, Иуд
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить.
И друзей успокоив, и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав, столько боли вокруг.
Постараться ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи надев, что почем, что почем?!
Разберись, кто ты - трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал - это смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что по чем,
Значит нужные книги ты в детстве читал.

Владимир Высоцкий (1975)

Вчера был день памяти переводчицы и филолога Натальи Трауберг. Вспоминаем курс ее лекций об английской словесности, который случайно достался Arzamas на аудиокассетах, — в них очень несистемно, но смешно и понятно рассказывается о людях, повлиявших на особый, христианский дух английской литературы. Самые интересные фрагменты из лекций комментирует ученик Натальи Леонидовны, филолог Николай Эппле.

Я так-то все наше больное общество считаю пенитенциарной системой, но это у меня вялотекущий подростковый бунт. Хотя я еще в 2015, кажется, году в уютненькой писала, что если и ассоциирую себя в темные времена с каким-то персонажем, то с кем-то между Двацветком из сами-знаете-какого мира (идиотически доброжелательный фаталист) и Донни из «Большого Лебовски» (сюжет не двигаю, в повестке ни черта не понимаю, мне постоянно предлагают заткнуться, в итоге, скорее всего, негероически помру от инфаркта посреди жаркой битвы).
Так вот, об искуплении и наказании. Ноосфера подтащила ролик. И хотя я не всегда согласна с обзорами ЧБУ, семья считает, что я как раз персонаж-вне-системы, скорее Дюфрейн, чем Маккмерфи.

Мы уже говорили, кто чем спасается нынче. А с кем вы себя ассоциируете в моменте? А другие — вас? А знакомые — меня? Вопросы практически жизни, вселенной и вообще. Потому что, возможно, это определит, что делать дальше. Все (ну почти) мы божьи трамвайчики — с рельсов не сбегаем и кругами не ходим.

Святого Патрика спросили:
- Может ли христианин ненавидеть?
-Может, если он, как и я, ненавидит то же, что ненавистно господу.
- Что же ненавидит господь?
- Шесть вещей ненавистны Господу, а седьмая отвратительна сердцу его:
Глаз гордеца
Язык лжеца
Руки, обагрённые кровью невинных
Сердце, затаившее измену
Ноги, спешащие ко злу
Рот свидетеля, изрыгающий клевету
А больше всех отвратителен тот, кто разжигает раздоры среди братьев своих.
(из рассказов о святом Патрике на концерте Воинства сидов "Почти всё о святом Патрике")

О моей нежной любви к Волчку (коллегам по отдельности и книгам в целом) и Эдуарду Николаевичу Веркину знает неприличное количество человек, но мне кажется, именно эту новость должны увидеть все. Веркин, на мой (и не только мой) взгляд гениален и универсален — от небольших рассказов и коммерческих повестей до знаменитого Острова Сахалин. В Эксмо, насколько мне известно, скоро выйдет двухтомник и это радость-радость. А еще напомню об относительно недавнем сборнике Альпина.проза, о котором писала зимой

По дороге в редакцию увидели гало.
Из истории и литературы вспомнила только свидетельства о неком знамении перед возвращением Наполеона из ссылки и четыре солнца в Слове о полку Игореве. Вообще несущих радость суеверий, связанных с гало, я не встречала. Но будем надеяться, что это просто к похолоданию (голос из покосившегося апрельского сугроба).

Сегодня дорогой читающий Панголин опубликовал рассказ из повести Александра Киселёва «Диктант с продолжением». Она, как мы очень надеемся, выйдет в сборнике нашей новой серии буквально через пару недель.

Практически в это же время в дорогой редакции мы придирчиво рассматривали обрезанный, но ещё не сшитый, блок будущей книги и тестировали придуманный нашим дизайнером Анной кине́ограф (который я постоянно путаю с тауматропом).

Супермегаэксклюзив для подписчиков™. Когда все листы будут скреплены, анимированная картинка станет идеальной: кораблик закачается на волнах, дети побегут. Мне кажется, сейчас никому не повредит немного бытовой магии.

Сейчас нет времени и сил писать длинные внятные тексты, зато наш спецкор шлёт из типографии успокоительные видео. Смастырила вот ролик в стиле Do nothing for 2 minutes по-нашему, по-издательски. Практически в прямом эфире вы наблюдаете, как с конвейера сходит книга, открывающая серию «Всякое такое» — повесть Наташи Савушкиной «Как это будет по-английски». Ждём тираж недели через две.

Сегодня в трансляции у «Волчка» Эдуард Веркин упомянул, что любит смотреть смешные передачи о рептилоидах. О Веркине мы ещё поговорим. Но сейчас о книге, на презентации которой в декабре 2019 года раздавали шапочки из фольги. И если мы знаем Андрея как одну из голов популярного двухголового писателя, то в томе на фото он солирует в неожиданном для любителей подростковой литературы жанре.

Биолог Александр Панчин учил читателей ставить защиту от тёмных искусств, Андрей Бывших-физиков-не-бывает-Жвалевский рассказал правду о рептилоидах, кремниевой жизни, голографической луне и других не менее интересных, но не имеющих отношения к науке идеях, которые почему-то проросли и укоренились в сознании многих граждан (пугающе многих, подумали постоянные посетители родительских и домовых чатиков).

Научный метод, бритва Оккама, картезианская логика и как всем этим пользоваться, а также крайне полезная Глава 6 «Два слова об информационной гигиене». Да и вся книга полезная. В лонг «Просветителя» вошла.