Кто-то должен был пошутить эту кино-шутку, ну пусть это буду я.

А также кроссворд и колонка юмора ©

Читаю «Балконы...», вспомнила, что писала о своих, из детства, в первый год переезда, а потом перенесла эссе сюда из запрещенной сети.

Редко иду поперек намеченного плана чтения, но Наталья @ladylibra_1410 Ломыкина рекомендовала детектив, потенциально закрывающий фанатскую потребность в новой истории о Харри Холе, и я решила рискнуть. Открыла Строки @stroki_mts и два часа как в тумане.

Кармен Мола «Цыганская невеста» (Синдбад @sindbad_publishers, 2023. Пер. Татьяны Ильинской)
С одной стороны, читателя ждет базовый набор: харизматичная главная героиня с давней трагедией, абсурдно жестокие и запутанные преступления, семейные ценности и непременный финал с эффектом Зейгарник и прицелом на продолжение. С другой, держать внимание в таких текстах задача непростая, а тут все получилось. Читается стремительно.

Инспектор Элена Бланко ездит на красной «Ладе», любит караоке, граппу и секс на одну ночь. Но это вечерами; днем она расследует смерть убитой за две недели до свадьбы молодой женщины, чья сестра погибла схожим образом 8 лет назад. А преступник тем временем давно осужден и кто б, кроме него и полицейских, знал подробности ритуально обставленного убийства. Убитые еще и цыганки по отцу: нет ли тут расизма, мести, чего-то особого, присущего закрытым обществам?
Триллер, понятно, насыщен деталями не для высокочувствительных читателей. Для меня роман чуть переполнен диалогами и концентрированным действием и, на мой вкус, ему не хватает интерлюдий с описаниями и чуть более проработанного психологизма, но не думаю, что авторы, работающие под псевдонимом Кармен Мола, ставили себе цель исследовать темные стороны, а не создать бодрый классический процедурал. И это у них как раз вышло отлично. А еще дополнительная звезда за шестидесятилетнюю айтишницу, язык не поворачивается бабусей назвать, но прям ролевая модель.

Настроение понедельника Cage the elephant и cold cold cold, потому что снаружи - 26°, а внутри нет отопления, и даже мысли становятся замедленными, как мой черепах Гавриил (названный на самом деле в честь писателя Маркеса), который в холодной воде начинает впадать в спячку и зловеще зависает в паре сантиметров от дна, пока кто-то не заметит, что в акватере неисправен обогреватель.

Любовь не знает времени, а надежда не имеет конца, а вера не знает границ, лишь знание и незнание привязаны ко времени и к границам.

На каникулах выяснили с Таней Cоловьевой, что одновременно перечитываем к выходу «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса (пер. Софьи Фридлянд) — книга вот-вот приедет из типографии.
Впервые читала, как многие, лет в 17-18. Она не изменила мою жизнь, но Грасс одним из первых вел меня к страшному через абсурдное такой уверенной рукой, что многое запомнилось. Это история Оскара Моцерата, благословленного клоуном-лилипутом, предсказавшим катастрофу; Оскара, который в три года дал слово не расти и сдержал его; Оскара, чей голос губителен для витрин, но беззвучен для тех, кому стоило бы прислушаться к нему; умелого, но ненадежного рассказчика Оскара, для которого санитар по дружбе протащил пачку честной бумаги в психушку, где Оскар, не скрывая стыдных деталей, расскажет, как все было на самом деле в бывшем Вольном городе Данциге в первой половине ХХ века. Пугающее параллелями и одновременно утешительное чтение — необъяснимая магия всякого великого текста.

Open-call

Уважаемые авторы, НАТЕ открывает приём заявок в 9 номер ✍🏻

Что можно прислать?
• прозу (рассказы и пьесы, а также повести и романы с синопсисами): дедлайн — 30 января 23:59 Мск
• поэзию, литературоведческие статьи, рецензии, эссе: дедлайн — 25 февраля 23:59 Мск
Подробности — на сайте

✉️ Ответы на заявки в 8 номер пришлём сегодня до конца дня. Восьмой номер выйдет в 20-х числах января.

#Нате_авторам

Рассказ по вторникам

О «Квадратурине» Сигизмунда Кржижановского напомнила Алина Моисеева все в том же дивном интертексте «Балконы: почему они у нас такие», который растягиваю вечерами как хороший сериал.
Сам Кржижановский, писавший примерно 100 лет назад, долго оставался в тени (что, вероятно, позволило ему дожить до 1950 года), хотя был дружен с тем же Булгаковым и появился в его «Театральном романе» в качестве автора стремительной малой прозы. Та же эпоха, что обэриуты, та же абсурдная манера, что у Вагинова, — но скорее темная, кафкианская. Коммунальная столица (и сложное ехидство) почти булгаковская: «Я поднял брови и так и не опускал за все время пребывания в Москве» (это из «Тринадцатой категории рассудка»).

Хотя язык, конечно, особый. Образы как будто нанесены широкими жестами, полной детализации нет — разве фрагментами самое яркое, но представляется происходящее довольно живо. Чем-то похоже на графику Юрия Анненкова, если угодны параллели. Словом, такой типичный Серебряный век. Ну и как фантаст лично мне напоминал Свифта, когда читала его в начале-середине 2000-х.
Это настоящее имя, хотя звучит оно как псевдоним или так, будто автор мистифицирует, преподносит себя героем Гоголя или Салтыкова-Щедрина. У Кржижановского короткие концентрированные тексты, по-хорошему безумные, даже пугающие. Конечно, после упоминания у Алины захотелось перечитать, посмотрела в библиотеках (в Букмейте есть) — каждая вторая аннотация о «русском Борхесе». В целом да.

«Квадратурин» рассказывает об уплотнении наоборот. Сутулину, обладателю настолько маленькой комнаты, что ее уже не разграничить перегородками, чтобы впустить в коммуналку еще жильцов, незнакомец дает некую субстанцию. «Квадратурин», нанесенный на плоскую поверхность, заставляет пространство расширяться, увеличивая его квадратуру. Сутулин вымазывает на свою восьмиметровую каморку весь тюбик, но вещества не хватает на потолок, а тем временем комната начинает меняться и, конечно, менять восприятие хозяина. Но и это достижение сомнительного свойства.

Сначала был короткий сон, потом разбудило чувство какой-то неловкости. Подоткнув плотнее одеяло, Сутулин заснул опять, и снова то же неприятное ощущение безопорности впуталось в сон. Он поднялся на ладони и свободной рукой провел вокруг себя: стены не было. Чиркнула спичка. Ну да: он дунул на огонек и охватил руками колени, так что локти чуть хрустнули. "Растет, проклятая, растет". Стиснув зубы, Сутулин сполз с кровати и, стараясь не шуметь, осторожно придвинул сначала передние, потом задние ножки кровати вслед уползающей стене. Слегка знобило. Не зажигая больше света, он пошел искать в углу на гвозде пальто, чтобы укрыться теплее. Но на стене крюка на вчерашнем месте не было, и несколько секунд нужно было шарить по стене, пока руки не наткнулись на мех. После этого дважды в ночь, длинную и тягучую, как боль в виске, Сутулин прижимался головой и коленями к стене, засыпая, и, проснувшись, снова возился у ножек кровати. Проделывая это механически беззлобно и мертво, он, хотя вокруг еще было темно, старался не раскрывать глаз: так лучше.

Мой Рубинштейн это «Лестница существ» и «Знаки внимания», точный, хлесткий и ехидный комментарий по любому поводу.
Больше не здесь.

Так, раз появилась спустя почти неделю молчания, надо обозначиться ©.
Я жива, относительно здорова и пока в энергосберегающем режиме. Переживаем с коллегой аномальные морозы и кризис отопительного сезона, но продолжаем читать и работать. Берегите себя, не теряйте нас.

Рекомендации книжных сервисов всё затейливее.
Что же выдало Штирлица?

Рассказ по вторникам

Разговаривали об издержках generation gap, абый вспомнил про «Ночную вазу с цветным бордюром», и я его (Шамиля, не название рассказа) поняла без толкового словаря. А тут и Василий Владимирский в свежем провокационном выпуске ФантКаста автора (и Идиатуллина, и Альфреда Бестера) упомянул, заметив, что помнят американского фантаста совсем уж отбитые поклонники, например, только он. Но на самом деле нас уже трое и мне кажется, пора расширить эту линейку. Василий интереснее рассказывает, от себя лишь добавлю, что «Тигр! Тигр!» Бестера читать стоит, и его «Человек без лица» (без Траволты и Кейджа, зато с телепатами) тоже классика, но сегодня вторник, а значит, вернемся к рассказу.

Написан в 1964-м, переведен в 1973-м Екатериной Коротковой, издан на русском языке в 1999-м, видимо, последний раз. XXV век, человечество, конечно же, пережило глобальную техногенную катастрофу, уцелело немногое и немногие. Спустя пять веков по найденным артефактам археологи и культурологи — в силу воображения и чувства юмора — реконструируют действительность XX столетия, но, разумеется, находки нередко их ставят в тупик и, как все артефакты, обрастают подробностями криминального толка.

Ночная ваза, именуемая также ночным горшком, представляет собой голубой фаянсовый сосуд неизвестного предназначения, украшенный по краю белыми и золотыми маргаритками. Он был открыт в Нигерии около ста лет тому назад французским гидом-переводчиком. Тот привез его в Грецию, где и хотел продать, но был убит, причем горшок исчез бесследно. Затем его видели у проститутки, которая путешествовала с паспортом гражданки острова Формозы и обменяла горшок на новейшее любовное средство «обольстин», предложенное ей лекарем-шарлатаном из Чивитавеккия.

Антиквариат, даже неизвестного происхождения, ценен, как и былые времена, и на него тоже охотятся гангстеры новейшего поколения. Занятно, персонажи носят имена актеров «золотого века» Голливуда (кстати, в постапокалиптических США уцелела именно эта локация) и персонажей нуарных детективов.
Рассказ не очень большой, в нем уже на момент публикации на русском языке множество сносок, буде переиздадут, сносок станет больше, мне кажется. За последние месяцы в диалогах по работе и вне ее я не раз столкнулась с тем, что мне не просто 300 лет, я выполз из тьмы, а все 500. И даже некоторым коллегам нужна пояснительная бригада в общении со мной, особенно когда меня веселит условный мем о связи кассетного магнитофона, карандаша и резинового изделия №2. Впрочем, для последнего обозначения некоторым понадобится еще одна бригада. Сама я, к слову, советский мем о других изделиях помню только на половину — только номер 1 и 2. Но это уже другая история, не для вторника.
А Бестера при случае почитайте — замечательный.

Ну и если вдруг кто-то соскучился, а новых обзоров все нет и нет: в сети появился скандальный ролик, где я рассказываю о любимых книгах издательской группы Альпина.
Обычно от меня ждут список детско-юношеского, триллеров и детективов, антиутопий, историй безумия и безысходности. Но выступила в необычном для слушателей жанре и рассказала о Радищеве, Василии Голованове, Марии Татар, последнем романе Урсулы Ле Гуин, Викторе Франкле (о другой книге, да-да), современных стоиках и древнем маленьком плохом зайце. Снимали в конце декабря на последнем издыхании, поэтому выросло что выросло, но говорят, вышло миленько.

Дорогие авторы, новый отбор текстов для антологии «Самая страшная книга» стартовал вчера. Принять участие можно в одном из двух качеств — писателем и участником читательской таргет-группы. Прием заявок идет до 31 марта, остальные сроки на сайте: предварительные результаты в середине лета, публикация сборника — осенью.

Как всегда, все подробности на сайте. Если у вас останутся вопросы — вечером стрим, во время которого, возможно, вы получите ответы.

PS напомню: задавать мне вопросы по сабжу в целом бессмысленно, мопед не мой, а коллег из дружественной редакции.

Друзья!
Начинаем пятый сезон премии «Вавилонская рыбка/Babel Fish» с представления жюри, традиционно строгого, но справедливого.

✅Александр Гузман — переводчик (Россия);
✅Роман Демидов — переводчик, лауреат премии «Вавилонская рыбка» 2023 года (Россия);
✅Кристина Куплевацкая — книжный обозреватель и блогер, автор канала «Книжная среда Куплевацкой» @BeAwitness (Россия);
✅Ася Михеева — писатель, литературный критик, психолог (Аргентина);
✅Наталья О’Шей — певица, лингвист, писатель (Россия, Ирландия);
✅Анастасия Шевченко — литобозреватель, редактор, продюсер книжных проектов, автор канала «Заметки панк-редактора» @UmiGame (Россия);
✅Елена Щетинина — писатель, критик, автор журнала «Мир Фантастики» (Россия).

изображение: abel abelien (Шедеврум)

Первоначальная задача поблекла и выветрилась, и остался только маршрут — закольцованный, бесконечный и потому бессмысленный. Тоннель давно перестал быть однородным и разложился у него в сознании на фрагменты, череду реперных точек, по которым он мог уже отмерять не только расстояние, но и время: длинный рефрижератор с польскими номерами, серый Лендровер с яркой наклейкой на запаске, чумазая Газель «Напитки Черноголовки», желтый Ситроен, в котором не спит большая и тревожная рыжая собака, серебристый седан с пучком умирающих пионов на задней полке, растоптанная папка с бумагами, Опель-универсал с крошечным младенцем в люльке. И минут через пять после младенца покажется застрявший под решеткой Фольксваген и начнется следующий круг — мимо Опеля, папки, пионов, собаки, Газели, польского рефрижератора и мертвого мотоциклиста, до запертых ворот на той стороне, где нужно будет снова повернуть обратно.

Яна Вагнер написала очень страшный герметичный роман-катастрофу. Собственно, мне, клаустрофобу, неуютно уже от названия — «Тоннель».
Диапазон жанровых инструментов не так широк: умелый автор вновь и вновь давит на программные болевые точки в замкнутом цикле канонов, страх работает во все плоскости — развлекает, предостерегает, помогает прожить эмоциональный опыт, недоступный в условно нормальной жизни. Не приведи господь доступной.
Но часто важным оказывается не что, а как. С последнего романа прошло пять лет. Яна свое «как» отточила безупречно.

А всем, кто ложится спать, спокойного сна.