Послушала последний по времени эпизод подкаста «Девчонки умнее стариков», стараюсь не гадать по гуще сказанного некоторыми членами жюри премии Ясная Поляна, и вместе с друзьями и коллегами жду завтрашнее оглашение Короткого списка. Лонг этого сезона здесь.

Зачем премии, кроме очевидной выгоды для автора, которому, возможно, вручат седло большое, ковёр и телевизор? Во-первых, той же книжной телеге будет что обсудить, выражая бурное возмущение или горячее одобрение (или декларировать равнодушие/брезгливость к этой части литпроцесса — тоже позиция и почесывание эго у себя в квартале).
Во-вторых, даже Длинный список повышает видимость текста и писателя (отчасти и издателя, но тут я ступила на зыбкое, свильну, пожалуй).

Приветствуем мы это или порицаем, ярмарки тщеславия никуда не денутся. Это часть большой игры и книжники добровольно заперты в этом интеллектуальном казино. Хотя в разговорах с авторами я все еще настаиваю: это бонус, а не самоцель. Писать ради премий и прослыть серийным номинантом/полуфиналистом/финалистом тоже позиция и почесывание. Но есть нюанс.

Итак, Короткий список Ясной Поляны 2023:

Екатерина Манойло «Отец смотрит на запад»
Евгений Кремчуков «Волшебный хор»
Рагим Джафаров «Его последние дни»
Эдуард Веркин «снарк снарк»
Алексей Сальников «Оккульттрегер»
Александра Николаенко «Муравьиный бог»

Объявление лауреатов — в октябре. А пока УРА!!

Напомнили тут, что сегодня понедельник, а я чуть не пропустила традиционное настроение и историю.

Что ж, после четырех дней ярмарки и внезапных вайбов Кастанеды (фан-факт: за ним еще дважды приходили разные люди, одного я даже уговорила на Мамлеева, почти не кривя душой связав того с доном Хуаном сложной цепочкой ассоциаций через раннего Пелевина и поздние встречи Южинского кружка), словом, грех не вспомнить, что People are strange.

Понятно, при чем тут к Кастанеде the Doors, но я все равно расскажу, снова проявив неуместную осведомленность. Моррисон придумал название группы, прочитав эссе Олдоса Хаксли об опыте расширения сознания через употребление мескалина — The doors of perception (А Хаксли, кажется, на поэта Блейка ссылался, и тут самое главное лично для меня сосредоточиться и не перекинуться на Джармуша и Игги Попа). В общем, такой вот дивный новый мир.

Рассказ вторника — «Талоны на жизнь» Марселя Эме.

В конце 1980 – начале 1990-х одним из многочисленных последних приветов распухшей и трещащей по швам империи были талоны — на масло животное, сахар, мыло, макароны и т. д. Набор на квартал, хочешь реализовать свое право на мыло хозяйственное, отрежь прямоугольничек и обменяй. Когда империи не стало, дома еще довольно долго в коробке с документами болтались разноцветные расчерченные листки с оставшимися «алкогольными» клетками. Не помню, что с ними стало потом.

Парижские власти из рассказа Марселя Эме (1942-й год написания — и акценты расставляются сами собой) пошли чуть дальше, когда запас масла и круп истощился: талоны стали выдавать бесполезным гражданам на жизнь — по количеству дней в зависимости от степени заинтересованности государства в тебе. Чем полезнее житель оккупированной страны — тем дольше он находится в осознанном промежутке между временными смертями. Но понятно же, что талоны можно потерять, украсть, выменять на черном рынке.
Дома был старенький сборник Эме с этим рассказом, кажется, издавала «Иностранная литература» еще. Видела его книги в издательстве «Текст», но тоже давно. В сети болтается, найти несложно. По атмосфере скорее карнавал по Бахтину — ехидно, абсурдно, почти водевильно. Но занятно.

А вот еще какие новости. Например, Школа BAND @bandschool, в которой я иногда читаю лекции по детлиту и редактуре, открыла несколько видеоуроков — их можно посмотреть бесплатно до 10 сентября. Подробности у коллег в канале.
Я, конечно, чувствую себя немного инфоцыганом, когда меня приглашают провести семинар и потом еще передают благодарности от слушателей, но все равно отдаю должное тому, что делают мастера и редакторские группы Школы: если тексты встречаются в виде уже опубликованных книг, значит, шалость удалась.

Прошу прощения у всех, кто это уже видел, но меня почему-то очень веселит эта непостановочная фотография (не знала, что я так руки складываю) и подходящая цитата из Гоголя к ней:

Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась.

Ну вот я и в Хопре! Месяц назад мне сделали предложение, от которого не было вариантов отказаться: придумать гид по вселенной сериала Дарьи Бобылевой «Магазин работает до наступления тьмы». Для «Мира Фантастики». Комбо мечты так-то.
Оба сезона вышли на Букмейте. В бумаге ждем в издательстве АСТ.
За приглашение и доверие спасибо Лене @daskolkomozhno Васильевой и Ксюше @zhutkoye Грициенко.
ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ (картинку стащила там же).

Дочь провожает взглядом братца, который после третьего завтрака собирается готовить второй обед:
— Модель человека, неудовлетворенного желудочно.
Мужколечка:
— Как-как?
Высокомерно:
— Ты, видать, даже не знаешь, чем А-Янус от У-Януса отличается.
Уходит делать уроки. Немного погодя:
— А-а-а-а! Пушкин цитирует Стругацких! Но как?!*

*все знают, но напомню: ПНвС открывается фразой из «Капитанской дочки»: Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня...

Сайт прекрасного НФ-журнала Locus публикует письмо Роберта Хайнлайна редактору и сооснователю журнала Чарльзу Брауну. Письмо как письмо, "как похорошел при тебе журнал" и всё такое. По-моему, куда интереснее, что 75-летний Хайнлайн использует тут вулканское приветствие из "Звездного пути"; хорошо бы, дожив до такого возраста, сохранять способность и помнить мемы, и использовать их по назначению.

Посмотрите, какая классная программа конференции ВШЭ 15-16 сентября. Что будут обсуждать:
• Что «ученики» могут перенимать у «учителей»?
• Каким образом подчеркивается творческая преемственность или разрыв с «учителями»?
• Какими способами «ученики» формулируют новые эстетические нормы в противовес прежним?
• Какое неочевидное «литературное наследство» присутствует в творчестве тех, кто порывал с предыдущей традицией?
• Как литературные «ученики» конкурируют с «учителями» за признание и символический капитал?
Присоединиться можно и онлайн, если верно понимаю. Вот у Майи Александровны Кучерской ссылка на полное расписание.

А ещё 15.09 презентация книг выпускников — Наташи Калинниковой, Артема Роганова, Светланы Павловой и Елены Тулушевой (книги классные, видела все, кроме текста последнего автора).

Я сама в эти дни на Книжной Сибири и немного завидую участникам. Осенью мне всегда грустно, что времени, сил и средств куда меньше, чем желания учиться.

Сегодня в ГМИРЛИ презентация альбома «О разных Маяковских», это по имени выставки к 130-летию, которая названа вслед статье ВВМ. А я болею и, как всегда, немного злюсь на себя, перечитываю «Облако в штанах» и думаю, ну какой он Владимирович, он же сто лет как младше меня, перерос клуб 27 и даже Пушкин обогнал его на год.
Когда иные говорят о писательском блоке, я думаю о глупой вобле воображения, барахтающейся в тине недописанного романа. Что вы читаете, когда болит сердце, — может, мне тоже надо?

Славьте меня!
Я великим не чета.
Я над всем, что сделано,
ставлю «nihil».
Никогда
ничего не хочу читать.
Книги?
Что книги!
Я раньше думал —
книги делаются так:
пришел поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак —
пожалуйста!
А оказывается —
прежде чем начнет петься,
долго ходят, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.
Пока выкипячивают, рифмами пиликая,
из любвей и соловьев какое-то варево,
улица корчится безъязыкая —
ей нечем кричать и разговаривать.
Городов вавилонские башни,
возгордясь, возносим снова,
а бог
города на пашни
рушит,
мешая слово.

Все книги шорт-листа русской прозы премии «Ясная Поляна» можно бесплатно прочитать на Литресе. Для этого в веб-версии сервиса надо зайти в раздел «Промокод» и ввести там POLYANA23. Читайте и голосуйте за своих фаворитов!
А наши фавориты — в видеоролике.

Думала, какую б смешную картинку использовать, чтобы всем сразу объяснить, мол, заболела чуть тяжелее усталости и могу выпасть из контекста, но комментарий о моей внешности под фотографией в одной там сети все решил.

В общем, я пока снаружи и внутри домовик Кикимер, а вы берегите себя. Хотя мне ближе Толкин, конечно.

NB Пратчетта зря забыли, к слову: «Никто ни разу не сказал, что эльфы хорошие. Потому что на самом деле они плохие». Хотя и с внешностью там тоже занятно все.

Ветер нагонял попутную рябь на воду, разбросанную по чайным ложечкам и кукольный блюдцам следов. Еще один полиэтиленовый мальчик, состоящий из цветных пятен, прозрачных соплей и бессмысленной лиловой натуги, скатывал снежный рулон, обнажая мертвую траву и грязь газона.

Пропустила пятничную book of calm, но на больничном все дни деперсонализированы. Лёша Сальников — человек-подорожник. Я больше иных ценю старенький «Отдел» и давний уже «Опосредованно», где автор зашил стихотворение в оглавление, и мало кто догадался.
Горжусь, что была редактором целого одного рассказа. И очень люблю как одно из главных событий этой нашей современной литературы.

То Самое оглавление в рифму

Upd на картинку надо нажать
(С теми, кто слушал, всё понятно. Но к тому, кто читал бумагу, вопросики)

В журнале «Знамя» опубликован важный текст. Моя коллега и дорогой мне автор Виктория Джамгарян написала документальную повесть о жизни с дементным человеком. Честная и страшная летопись регресса человека, которого ты больше не знаешь. Таких историй много в жизни, но в литературе их куда меньше, чем тех, что рассказывают собственно о заболевшем, а не персональном чистилище, в котором живет его окружение. Я узнала от Вики о «Бекаре Альцгеймера» минувшей весной и надеюсь, журнальная публикация однажды станет и книгой тоже.

Можно было бы назвать это просто — «Альцгеймер у мамы. Крах яркой жизни», но, кажется, маме бы понравилось название «Бекар Альцгеймера», потому что термин Бекáр (фр. bécarre) — в музыкальной нотации знак альтерации, обозначающий отмену ранее назначенного бемоля или диеза для той ноты, перед которой он стоит. Действует до конца такта.
Тотальный знак отмены всех других знаков. До конца жизни.
Человека с деменцией можно воспринимать как еще одного ребенка в семье. У меня четверо детей, я знаю, о чем говорю. Некоторое время эта вольная фантазия помогает справляться с бытовыми вопросами.
На тебя сваливается внезапный ребенок, который пойдет по линии развития в обратном направлении: сначала будет тупить, потом хитрить и хамить, потом хулиганить и проявлять агрессию и в конце концов разучится ходить, говорить и сам есть. И нужно забыть, что это твоя мама, на которую ты до сих пор смотришь снизу вверх.
Никто не предполагает, что в жизни человека теряется смысл, и он от этого может заболеть. Я не умаляю достоинств правильного питания, движения и развития мозга, но мама заболела из-за недостатка смысла в жизни. На ее экзистенциальные проблемы наложился стресс, и острый психоз спровоцировал заболевание деменцией.
Мне, как родственнику, все равно, было это на уровне генов, клеток, органики или психики. Лекарств не придумано, а постепенное угасание предначертано. И мне нужно с ним справляться.
Деменция, Альцгеймер, старческий маразм или слабоумие — для меня это варианты одного заболевания, да простят меня врачи-специалисты. Человек перестает быть собой и постепенно превращается в существо, нуждающееся в постоянном уходе. Отмирают навыки, умения, привычки, знания. Сначала мозг, а затем и весь организм забывают, как правильно функционировать, и в конце концов человек умирает.

Летов как мало кто другой умел работать с чувством вины. От его песен возникало ощущение, что некто делает за тебя твою работу. Все вы остались такими же – подобная установка в принципе не предполагала возражений. И хотя я не вполне понимал, чем, собственно, я виноват перед Яном Кертисом (особенно если учесть, что при первом прослушивании я даже не знал, кто это такой), – это работало. Причем работало как вирус, по экспоненте – пострадал немного сам, получил индульгенцию в виде заученных песен, теперь обвиняй других. Летов потому еще так давил на мозги, что в нем чувствовалась заведенная цикличность: одну и ту же катарсическую (и вроде бы в силу этого неповторимую) ситуацию он умел разворачивать в разные стороны, и так до предположительной бесконечности.
Максим Семеляк «Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования» (Individuum, 2021)

Еще одно 10 сентября без. Здорово и вечно.

Снова едва не пропустила настроение и историю понедельника. Сегодня по известным причинам Stayin' Alive, хотя где я и где диско.
А вот и история. Иные помнят, что эта культовая в узких кругах песня была рингтоном у бибисишного Мориарти. А я много лет занималась организацией большой конференции в образовательной сфере. У меня был огромный круг до конца не выясненных обязанностей и некоторая репутация, больше похожая на легенду, поэтому в корпоративной почте в подписи стоял то Менеджер Шредингера, то Амбассадор бреда, а то и Злодей-консультант. Так вот. На одной из конференций я почти неделю (включая бизнес-день для руководителей языковых центров) ходила с бейджем «Злодей-консультант» и фотографией актера Эндрю Скотта в роли Джима Мориарти. Заметил примерно никто. Но мне хотя бы было весело.

Рассказ по вторникам
«Голубая чашка» Аркадия Гайдара — может быть потому, что осталась еще одна осенняя лекция по детлиту, может, из-за круглого стола в/на Книжной Сибири, а может из-за того, что я вообще люблю Гайдара. И подергиваю глазом, когда вижу такие издательские аннотации: «Юные читатели научатся доверять близким, быть добрыми и отзывчивыми, внимательными к своим друзьям и родным». Хотя в целом это правда. Ну да бог с ней. Почему «Голубая чашка».

Студентов, с которыми мы разбираем тексты, я бы попросила обратить внимание на реализацию — это сказка без волшебства, приключение в каноне: Светлана и ее папа, обидевшись на маму, обвинившую их том, что они разбили ее любимую чашку, уходят из дома. По дороге встречают разных персонажей, узнают что-то не только о них, но друг о друге и немного о себе. При этом Гайдар описывает именно что Путешествие. Есть даже Опасность и Страшила в триста двадцать пять ног с одним золотым глазом. Краткие, но точные в деталях описания. И домой путешественники возвращаются не просто так, потому что устали: ветряк, с которого начинается рассказ, приняла как эстафетную палочку мама Маруся и завершила ссору, восстановив хрупкий мир, скрепленный самодельным клейстером. Здесь есть Санька, которого «все хотят выдрать», не такая уж жертва обстоятельств, а Пашка Букамашкин не так чтоб злодей, а за справедливость. Здесь есть щекастый Федор в мокрых штанах — один из моих любимых книжных малышей. Черный рак, чижик с ободранным хвостом и т. д. Речь Светланы (не Светы, кстати, не Светланки) — не имитация детской, а именно детская (мое любимое «выгнатые смотрят всегда сердито»). Папа говорит не как обычный взрослый, а тоже как сказочный герой — в пространстве подмосковной дачи он словом и делом создает детское, полное приключений, пространство для Светланы. Это деликатный, очень летний, очень объемный в звуках и ощущениях текст, при этом не лишенный разливающейся в воздухе тревоги. Словом, есть что разбирать и обсуждать.

Как просто-читатель я думаю о взрослых подтекстах детской истории: безусловно хотя бы частью автобиографический текст; ранний и уже щербатый, как старая чашка, брак; ревность и «родитель-ребенок-взрослый» по Берну. Отдаленные звуки приближающейся беды — военные учения. Детский конфликт во взрослом разрезе — что станет с еврейской семьей немецкого беженца-антифашиста? Рассказ написан в 1935 году и опубликован 1 января 1936 года — об этом важно помнить.

И очень взрослая, как по мне, точка — выбор одного не обижаться на другого и
принятое решение в одном кусочке: «Нет, — твёрдо решил я, отбрасывая носком сапога валявшиеся черепки голубой чашки. — Это всё только серые злые мыши. И мы не разбивали. И Маруся ничего не разбивала тоже».