Пришла моя прелесть (КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2023).
Кроме подробного жизнеописания с прологом и предисловием Мариэтты Омаровны Чудаковой, в издание входит вклейка с архивными фотографиями, в том числе писем и обложек, глава об осведомителях в кругу Булгаковых в 1930-е годы с протоколами допросов, история написания «Мастера и Маргариты» (двухтомником черновиков, изданных Пашковым Домом хвасталась зимой) и огромный аппарат.

Всякий раз читая его письма и дневники («Мне нужно видеть свет», тоже КоЛибри, 2021), да и вообще безотносительно судьбы Булгакова и других, думаю его же словами из любимого рассказа: «Ничего. Нибудь как. Пра-зи-ве-ем».

В одной там запрещенной сети у меня есть нерегулярная рубрика «Фрики Фиолетовой ветки», и у этой рубрики есть даже небольшой фандом. Но сегодня этот фрик я. Возможно, кто-то даже пишет обо мне сейчас пост. Но, скорее всего публикует свое кен/барбифото, поэтому опережу и расскажу сама.

С тех пор, как тьма накрыла ненавидимый синоптиками город, страдаю мигренью. Но твердо решила провести прямой эфир из офиса, чтобы сразу оттуда ехать в книжный клуб Поляндрии на обсуждение «Времеубежища». Времени, разумеется, впритык. Провожу эфир, еще не зная, что из часа с копейками сохранились лишь последние 18 минут, выхожу из редакции, иду в метро, сажусь в вагон, читаю книгу, делая рабочие заметки...
— Станция Планерная. Конечная.
<...> (допустим, «Хммм Хммм»), — думаю я и понимаю, что уехала в обратную сторону, еще и лэптоп забыла на работе. Снова еду на юг, по дороге рассказываю Наташе Ломыкиной, какая я противоречивая вся, забираю лэптоп, выхожу из редакции, иду в метро, сажусь в вагон, читаю книгу, делая рабочие заметки...
— Станция Планерная. Конечная.
«ХМММ ХМММ», — думаю я капсом и понимаю, что до Поляндрии сегодня уже не доеду. Иду на автобус, параноидально проверяя, та ли остановка. Но это еще не все. В автобусе выясняется, что есть проблема, которую надо решить. Пытаясь найти решение, роюсь в интернете. Голос над ухом:
— Девушка, вы так хорошо поете! Но можно другую песню уже?
Я, сдавленно:
— 🙄😳 Можно. (мысленно «ХМММ ХМММ», конечно).
Просто я часто напеваю, когда чем-то занята. Примерно как профессор Преображенский, бормочущий «От Севильи до Гренады». И быстро отвыкаю от людей на удаленке.

В общем, в корпоративном чате пишут о Дне пиарщика. Вот оно, Дно пиарщика. Хоть я и продюсер.

А вот и Короткий список премии им. Валентина Катаева. Большое жюри назовет победителей в сентябре. А пока поздравления финалистам это сезона:

1. Вера Богданова «Когда она станет хорошей»
2. Валерия Фролова «По пятницам танцуем»
3. Роман Сенчин «Темир-орлан»
4. Кирилл Рябов «Маленький Г.»
5. Анна Маркина «Рыба моя рыба»
6. Игорь Белодед «Неумирающий»
7. Анна Матвеева «Свеча святой Анны»
8. Евгений Кремчуков «Соцветие»
9. Рагим Джафаров «В будущее возьмут не всех»
10. Владимир Лидский «Мёртвые ничего не знают»

И позволю себе напомнить о важном для всех нас, книжных людей.

Завтра, 2 августа, в 19:00 в библиотеке им. Фурманова (Беговая, 13) пройдет благотворительный вечер в пользу Аи Эн. Напомню, наша подруга и коллега, человек, без которого уже лет 20 невозможно представить современный детлит, провела без малого два месяца в коме, но выкарабкалась и пришла в себя, у нее парализованы ноги и масса проблем. Сейчас Ая проходит долгую и очень дорогую реабилитацию. Сутки пребывания в центре — 20 000 рублей.

Трансляцию из библиотеки можно посмотреть на YouTube-канале «Рабочий полдник». Вот что пишут организаторы вечера: «В программе беспроигрышная лотерея, аукцион, выступления детских писателей. В буфете — фирменные блюда литераторов. На прилавках — книги, в том числе и раритетные, фенечки, штучки и штуки. Дарья Герасимова изготовила специальные стимпанковские брошки, Наташа Волкова испекла бискотти, а Станислав Востоков приехал в Москву».

Если вы не можете прийти, но можете помочь — а помощь Ае и ее семье нужна будет еще очень долго — номер Тинькофф-карты сына Айки Романа 5536910012475366 (Роман Игоревич Л.)

Ая обязательно будет ходить и уже обещала написать новую историю о том, как вернулась к нам.

Закрутилась с делами и забыла рассказать, что на сайте Поляндрии уже появилась «Метель» Мари Вентрас, — небольшой, но по-хорошему плотный психологический триллер в переводе Аллы Беляк. Мне дорога эта книга еще и потому, что я была ее литературным редактором. К аннотации добавлю, что это текст о взрослении, ПТСР, вере в себя и других, одиночестве и единении.

Свирепые вьюги — обычное дело на краю света. Однажды во время метели пропадает десятилетний мальчик. Его судьба беспокоит троих не связанных друг с другом взрослых, пустившихся на поиски — ветерана Вьетнама богобоязненного Фримана, огненно-рыжую под стать темпераменту Бесс и угрюмого, как медведь-кадьяк, Бенедикта. В их распоряжении считанные часы. Каждый из них хранит свою тайну. Каждого в свое время закружило в вихре трагедии. Каждый пустился в бегство: сначала от самого себя, позже — на поиски себя же. И только сплотившая беда помогает всем им найти верную дорогу к теплу и свету.

На днях готовила обзорную лекцию для Писательского кооператива Летней школы. Начала, как всегда, с любимого: актуальных вопросов журналистики (Кто, Что, Где, Когда, Почему), которые вполне применимы к худтексту (плюс сакраментальное Как?).
Вспомнила старенькую статью о том, что пятью вопросами в наши дни уже не ограничиться. Смешно, но на английском.

Тем временем вчера открыл прием заявок новый конкурс на лучшее прозаическое произведение для детей и подростков «Короткий список, или Саламандра».

Экспертный совет: Алексей Копейкин, Алёна Васнецова, Ксения Молдавская, Ольга Пружинина.

Жюри: Людмила Никитина («Абрикобукс»), Николай Джумакулиев («Волчок»), Виталий Зюсько («КомпасГид»), Елена Яковлева (редакции «Wonder Books» и «No sugar Books» издательства АСТ). Шефы и главреды издательств выберут из сформированного Короткого списка победителей, награда — публикация в издательстве.

Произведения на конкурс принимаются по электронной почте salamandrakonkurs@gmail.com. Приём работ продлится до 30 сентября. Победители будут объявлены в декабре 2023 года.

Подробности на сайте Конкурса. Напутствие независимого наблюдателя: читайте положение и условия.

Напомню: я не вхожу в экспертный совет, не работаю в детской редакции, не консультирую номинантов, не знаю критерии отбора и не прогнозирую результаты. С декабря минувшего года я просто радио. На все вопросы ответят инициаторы и организаторы. Спасибо за понимание.

​​🔥Запускаем конкурс на бесплатное место курса «Как написать детскую книгу»

👧🏼👶«А плохо быть птичкой: захочешь поцеловать маму - и уклюнешь ее». «Когда конфету держишь во рту, она вкусная. А когда в руке – невкусная». «А из замужа обратно выйти можно?».

Смешные фразы детей записывал Корней Чуковский и собрал их в книгу. Но истории о забавных детских высказываниях есть в каждой семье. Наверняка что-то смешное говорят и ваши дети, а вы не забываете это записывать. А может, ваши собственные цитаты из детства стали в семье легендарными?

❤️Давайте поделимся ими в комментариях. Автор самого веселого высказывания получит возможность бесплатно пройти курс «Как написать детскую книгу» на тарифе «Автор».

Победителя выберет преподаватель курса «Как написать детскую книгу», редактор, критик и продюсер издательства «Альпина. Проза» Ася Шев.

Ждем ваших комментариев! Итоги подведем 8 августа.

Сейчас настолько загруженные дни, в том числе неожиданно преподавательские (вчера вот почти пять совокупных часов лекций получилось), что сегодня потратила полчаса молодой жизни радуясь мему «щенок котика».
Комментарии для школы БЭНД несем в школу БЭНД, Пятничная book of calm воспоследует если я заменю батарейки.

Вчера батарейки не перезарядила, но мысленная рабочая пятница продолжается, поэтому book of calm вот.
Я уже немного писала о ней в прошлой жизни и рада, что Великий Владимирский™ номинировал «Снег Мариенбурга» на «Новые Горизонты» этого года, хоть дальше лонга книга не прошла, увы.
Вот мнение Василия и ссылки на рецензии жюри премии. От меня цитата:

...любая читанная книга способна будить томленья о книгах непрочитанных, на кои недостаёт века; а кроме того, помимо книгочейства, иного субъекта сила вещей влечет к другим занятьям, как то: молиться Богу, писать и перьводить поэзью, гулять в аллеях и у морского штранда, радоваться обществу друзей, любимых, детей и родителей, музицировать, танцовать, заниматься гѵмнастическими упражненьями и проч., и проч. Иными словами, за краткий век способно прочесть немного книг, а тех, на кои не жаль времени, и того менее.

Еду в Переделкино, по рабочей надобности читаю один там текст о дискретной магии книг, делаю пометки. Рядом мужчина лет 50 тычет девушке лет 20 смартфоном в лицо и энергично, с эмфатическими паузами, убеждает:
— Вот смотри, есть же нормальные профессии: горноспасатель, пожарный, кинолог в конце концов!
Девушка монотонно отбивается:
— Я же сказала: уже подала документы в библиотеку.

Стоило сказать, что музыка понедельника — самая регулярная рубрика, как, забурившись в работу, забыла поделиться настроением. А тем временем Валя, идеолог подкаста Стивен КНИГ и затеи «Не перевелись ещё», собрала венок книжных Насть и задалась вопросом, как давно Асей стала я.

Давным-давно, в миоцене, в моей далёкой-далёкой юности можно было плюнуть в столб и случайно попасть в Настю. В училище нас было пятеро только в группе, кажется. На практике, в вузе, на работе, везде — в количествах. «Анастасия Сергеевна я», — приходилось уточнять, отвечая на вопрос, которая я из Анастасий. Ни почему-то сложная для большинства даже условно грамотных взрослых фамилия, ни имя-отчество особо не помогали, поэтому постепенно, лет 20 назад, ответ редуцировался в аббревиатуру АСя. Хотя родня звала, кхм, не скажу как, а муж — Масяней.

Как говорил наш физрук: один <фиг>, ты все равно отзываешься, поэтому я реагирую и на Асю, и на Настю почти одинаково. В этом «почти» все раздражение детства, накопленное во время телевизионных повторов фолк-хоррора «Морозко», Настьку-змеюку-подколодную не выношу, просто ассоциативный ряд у военно-морских советских людей скудный: тебя либо с этой убогой связывают, либо без запроса грозят пальцем и поют про «Неси меня олень в свою страну оленью». Или просят голосом Юрия Антонова, чтобы песня не кончалась, — но это реже. Не та страна оленья, в общем.

Но в целом Ася Шев тексты пишет, Анастасия Шевченко с ними работает. Иногда наоборот. И ту, и другую нередко называют Настей. А то и Аней. Один <фиг>, она все равно отзывается.

«Бархатная кибитка» — это метатекст, объединяющий московское детство, поездки в пахнущий раскаленным на солнце ореховым листом Коктебель, путешествие в социалистическую Прагу, тексты, созданные для философского корпуса «Пустотный канон» группы «Инспекция “Медицинская герменевтика”», маминых знакомцев и папиных знакомиц, историю псевдонима Пепперштейн, красное солнце Олимпиады, всю эту ушедшую натуру и вечные ценности. Одновременно это и увлекательное путешествие по волнам памяти, и захватывающий тур в призрачные миры Павла Пепперштейна. Киносеанс вне временно-пространственного континуума. История с горьковатым ароматом можжевеловой веточки и привкусом морской соли.

На сайте Альпины опубликовали мой материал о «Бархатной кибитке» Павла Пепперштейна. Трогательный и, как всегда, закрученный в ракушку текст, балансирующий на грани всего возможного: здравого смысла, мифологизации образа Автора, ностальгии и реальных обстоятельств. Это Пепперштейн, которого я полюбила в эпоху нарядной и чуть скандальной премьеры «Мифогенной любви каст». И которого люблю до сих пор, хотя последние по времени рассказы, написанные в соавторстве с нейросетью, мне не понравились.

Совсем забыла рассказать! Уже в эту субботу очередной Благотворительный «Фонарь». Теперь на юге Москвы, в Коммунарке. Все важные подробности традиционно в канале маркета.

Давно не было рубрики с необязательными фактами!
СЯУ (ладно, на Пикабу прочитала), что великий философский номер Потому что гладиолус (в честь которого мы назвали нашего безвременно почившего шинша), скорее всего, пародия на эпизод Что? Где? Когда?

Канал что-то последнее время больше рупор отраслевых и дружеских новостей, чем дорогой дневничок. Но повод есть.
Неделю назад читала лекцию о творческом письме, студенты спрашивали про автофикшн, его особенностях и где учиться. Это немного не моя область профессиональных и читательских интересов, посоветовала ребятам Школу литературных практик — Женю Некрасову, Евгению Вежлян, Оксану Васякину. И, конечно, Наташу Калинникову из CWS. Курс Наташи осенью, а вот мастер-класс уже 21 августа. Все подробности ВОТ.

Вчера был День книголюба, говорят. В процессе неистового делания книг успела пополнить свою коллекцию серии «Руслит» издательского проекта «А и Б» Ильи Бернштейна.

Илья умеет особенно много гитик, например, это он сделал «Снег Мариенбурга», о котором рассказывала тут недавно. Но именно эта серия примечательна крутыми послесловиями с комментариями самого Ильи Бернштейна, Олега Лекманова и Романа Лейбова, а равных им в переказах во многом скорбной летописи литературной истории ХХ века не так уж много в нашем поле.

Вот потому, что вы говорите то, что не думаете, и думаете то, что не думаете, вот в клетках и сидите. ©

Немного структурализма на нашем канале. Пятничная book of calm сегодня — «Свобода» Зигмунта Баумана. Вообще где я и где британские социологи, но, обсуждая со слушателями антиутопии, часто вспоминаю доступно разобранный Бауманом «Паноптикон» Иеремии Бентама — проект идеального пенитенциарного заведения (зацените список: не только тюрьма, но работный дом, сумасшедший дом, дом призрения, лазарет, школа, etc).

Необязательный факт: идею проекта Бентаму подал братец Сэмюэль, инженер-механик, который побывал у самого Потемкина, собирался помочь ему наладить хозяйство (те самые деревни, ага), но Потемкин отвлекся на русско-турецкую кампанию, а Сэмюэль Бентам, поглядев на это дело в древнерусской тоске, уехал домой, все еще обдумывая поселение, в котором дома и мастерские кольцом окружали бы площадку в центре которой стояла бы вышка с прорабом.

Так вот, Бауман. Не сообщает ничего революционного или неспорного, декларируя свободу как систему отношений, а не встроенную потребность. Но как-то это отчаянно-утешительно на грани чтения Оруэлла. Потому что по Бауману свобода — это привилегия и власть. Все эти манипулятивные символические практики интеллектуалов, надзор над надзирателями и тд.

Паноптикон интересуется не тем, что люди думают, – но лишь тем, что они делают. Идеологическое доминирование, культурная гегемония, индоктринация или как бы еще ни назывались попытки добиться духовной зависимости, – все это в контексте паноптикона показалось бы неуместной и неоправданной причудой. Никого не заботит, станут ли заключенные все то, что они делают, делать в конце концов еще и охотно, – лишь бы они это делали.

Когда пару месяцев назад я делала подборку наших любимых произведений Фолкнера, Ася @UmiGame вдруг выдала гениальную идею сделать подборку наших любимых произведений Уайлдера! Так как он числится среди моих любимых писателей, за идею я с благодарностью ухватилась. Итак, Торнтон Уайлдер: романист, драматург, эссеист и просто красавчик, писатель с настолько разнообразными интересами, что иногда сложно поверить, что это все написал один и тот же человек. А вот и наш личный Уайлдер-топ:

Books in my hands @booksinmyhands

Heaven's My Destination (1935) «К небу мой путь» («Небо – моя обитель»). Это роман о странноватом продавце учебников Джордже Браше, который будто живет в мире, ограниченном теми самыми учебниками, что он продает. Странным образом он олицетворяет Америку своего времени, путешествуя со своим чемоданчиком по самым разным городам и весям. Сам Уайлдер, будто вторя Флоберу, писал: “Джордж Браш - это же я!”

Заметки панк-редактора @UmiGame

The Bridge of San Luis Rey (1927) «Мост короля Людовика Святого» – детектив, в котором предмет расследования не столько гибель пяти очень разных людей, сколько их прижизненный моральный экзистанс. Что, если добрый или злой нрав никак не влияет на направление кары Господней? Отвечает монах-францисканец Юнипер (Перу, XVIII век). Роман, написанный на исходе ревущих 1920-х, получил Пулитцеровскую премию. Перевод великого Голышева — все премии моего сердца.

Read*teach*crossstitch @read_teach_crossstitch

Our Town (1938) «Наш городок» – чудесная пьеса, где без лишней сентиментальности автор помогает понять, что по-настоящему важно. Спойлер: ничего, потому что мы все всё равно умрём.

ttvanna @ttvanna13

The Skin of Our Teeth (1942) «На волосок от гибели» – пьеса-фантасмагория с библейским подтекстом, в которой одна и та же семья (Адам, Ева, Лилит, Каин, Азура - разумеется, с новыми англоязычными именами) переживает поочерёдно ледниковый период, всемирный потоп и войну. Пир для любителей автора и его излюбленных приёмов: тут есть и постановщик, подбирающий "новых" актёров, вместо "отравившихся" накануне спектакля; и хор из сестер-муз, поющих рождественские гимны во время ледникового периода под аккомпанемент Гомера; актёры, которые выходят "за рамки своей роли" и "внезапно" отказываются играть ту или иную сцену, потому что "помнишь вчера ты переборщил в этой сцене и чуть не задушил партнёра"

Марселизация @marcellus_live

The Woman of Andros (1930) «Женщина с Андроса» для меня сейчас – о поиске покоя и воли внутри себя, потому что снаружи – на всём белом свете – не только счастья нет, но и всего остального недостаточно. Героиня – любимейший мой тип персонажа: человек, что собрал рожей все плевки судьбы, – и сохраняет при этом вид цветущий и беззаботный. Остальные герои вслед за ней совершают самое восхитительное преступление, самую немыслимую дерзость: остаются собой и не делают зла. Красивое, грустное, но в то же время невероятно утешительное чтение.

Королева в восхищении @koroleva_v_voshischenii

The Cabala (1926) «Каббала» – текст-сюрприз, в котором абсолютно все совы не то, чем кажутся. Так, современное обернется вечным, реализм - мистикой, а сатирический роман нравов – проникновенным романом взросления. После «Каббалы» вы, возможно, решите, что и Нил Гейман уже не тот, ибо не все его идеи так уж оригинальны.

В прошлых подборках были наши любимые произведения Айрис Мердок и Уильяма Фолкнера.