Умер Кундера, показавший мне Пражскую весну глазами человека с той стороны.

БИЛЛИ начинает знакомить вас с топами независимых книжных, участвующих в проекте.

Перед вами – самые продаваемые книги и журналы магазина «Перемен» в Новосибирске.

Мы попросили прокомментировать список директора «Перемен» и автора телеграм-канала «Монологи книготорговки» Анну Яковлеву. Вот что она сказала:

«Всегда с большим интересом изучаю топы продаж коллег и составляю свои, обычно за квартал — на таком расстоянии они более показательны на наших объемах (шутим с коллегами, что «приоритет тайтлов» звучит лучше чем «продаем по две штуки»), а июнь в этом плане месяц ещё и сложный – громких новинок мало, в топе вверх выходят стабильные лонгселлеры (у нас – многолетники Парр и Посух, немногочисленные краеведческие книги-сувениры и, конечно, 1984 в десятке разных изданий) – примерно так же в штуках они будут продаваться у нас и в следующие месяцы, но могут уступить паре новинок. В этом смысле и «Правила жизни» – Посух-team, ждём вторую поставку журнала и предсказываю его же в топе июля. В июле мы уже получили и ждём несколько громких новинок – интересно, появятся ли они в топе у коллег, и в целом более показательным будет ряд топов за несколько месяцев, всё-таки мы сильно все разные и по аудитории, и по локациям, и по скорости получения новых книг»

На первом месте у «Перемен» – книга Джорджа Оруэлла «1984» в переводе Леонида Бершидского.
Рассказать о ней мы попросили Анастасию Шевченко, продюсера и редактора издательства Альпина.Проза и автора телеграм-канала «Заметки панк-редактора» :

«В 2021 году в паблик домейн вышло некоторое количество великих текстов, а среди них и культовый, по нынешним временам почти документальный, роман Джорджа Оруэлла «1984». Тогда же «Альпина.Проза» выпустила перевод Леонида Бершидского, дополнив издание агитационными плакатами разных режимов, стран и лет, подчеркивая идею писателя: текст не был антикоммунистическим, это был воплощённый манифест свободы, визуализированные последствия пропаганды независимо от того, кто транслирует генеральную линию.

Чем ценен новый перевод, когда у нас есть великий Голышев, Большой Брат и Министерство Правды? Бершидский исполнил юношескую мечту: ещё студентом он читал «1984» в оригинале, был одержим идеей перевести роман самостоятельно и потому с русскоязычными версиями познакомился уже завершив работу над рукописью.

Знаменитое лингвистическое приложение Виктор Петрович Голышев переводил хронологически – в самом финале. Леонид Бершидский с него начал и, уже опираясь на это знание, превратил newspeak в «новоречь», министерства сделал главками – Главист (Minitrue), Главлюб (Miniluv), Главмир (Minipax), Главбог (Miniplenty). Crimethink («мыслепреступление») стало «криводумом», потому что в «Принципах новоречи» автор настаивал: в Океании нет законов и значит, преступить их нельзя, а язык должен звучать стаккато – отрывисто, легко для произношения, в каждом слове должно быть не больше трёх слогов. Всё это напоминало энергичные неологизмы современной Оруэллу эпохи: коминтерн, политбюро, гестапо, продолжить ряд несложно.
Это всё тот же пугающий невыцветающей актуальностью «1984», но под другим углом обзора: ближе к тому, о чем все же хотел сказать автор, апеллирующий к другим органам восприятия. А Большой Брат и Министерство правды — часть культурного кода, и никто не предлагает переписать его, просто расширить, потому что, как известно, незнание — сила, поэтому постарайтесь, умножая два на два, не получить «пять» в произведении»

Найти книжный магазин «Перемен» можно по адресу:

Новосибирск, улица Орджоникидзе, дом 43

Узнать о наличии книг можно здесь:

https://t.me/detiperemen

Я/Мы Хармс
У Винни-Пуха масса забот, не теряйте. Влаго- и хладостойкие, увидимся завтра на празднике в Переделкине. Всех обнимаю!

Тем временем наши дорогие друзья из @fonarmarket объявляют о новом Фонаре — в Воронеже на этот раз. И им очень нужна не только информационная, но и фактическая поддержка. Подробности ЗДЕСЬ

Первое печатное издание «Толкового словаря не-логизмов русского языка» явилось миру!

Составители — наши коллеги с филфака МГУ.

Внутри: нелогизмы (доселе виданные и невиданные), цитаты, нелогичные загадки и стишки.

Бонусом — авторские иллюстрации, уникальная творчески оформленная обложка и качественная печать на плотной бумаге*.

Каждый желающий может поучаствовать в благотворительной акции и обменять словарь на что-нибудь (кроме монет, ни в каком виде не принимаются, нет). Приветствуется любая еда, особенно сырки, самодельные штуковины, то-сё и всё такое.

Если хотите получить экземпляр(ы), пишите на почту**: nelogizmy@yandex.ru

Количество не ограничено, дедлайна, прости господи, нет. Несём нелогизмы в города и сёла!
_
*больше фото см. в комментариях.
**на эту же почту можно и нужно присылать нелогизмы из ваших заметок: словарь будет дополняться и переиздаваться. Знаем, что у некоторых подписчиков список нелогизмов внушительный 😉

#Нате_новости

Дорогие, опять не о книгах. Но такие дела.
Весной случилась беда, о которой некоторое время знали только близкие друзья и люди детлита. Ая эН — поэт, прозаик, создатель фантастических миров, один из самых известных и необычных детских авторов, лауреат и финалист того и сего, — попала в инфекционку и провела около месяца в коме на ИВЛ, но недавно она пришла в себя и приступила к долгой сложной реабилитации.
Наша Айка борец, у неё парализованы ноги и масса проблем, но она каждый день шлёт нам сообщения в дружеский чат, шутит и даже уже пишет новый текст. Сейчас Ая в реабилитационном центре «Три сестры».
Ае, её семье и друзьям нужна помощь: сутки реабилитации стоят 20 тысяч рублей, первые 2 месяца — решающие.

2 августа в 19:00 в библиотеке им. Фурманова на Беговой в поддержку Аи пройдёт Благотворительный вечер.

Кроме того, деньги можно перечислять на карту сына Аи, Романа: 5536910012475366 (тинькофф)

Настроение понедельника и традиционная история — 16 tons в исполнении автора (но это не точно).
Многие так-то привыкли, что по всем станциям гоняли сочный бас Герберта Рида из the Platters (его еще и путали с Полем Робсоном, большим другом Советского Союза). Но на самом деле кантри-балладу о шахтере, который никогда не попадет в рай, потому что заложил душу в магазине компании (16 тонн — норма выработки, сотрудники вынуждены пользоваться кредитом хозяина, долг как бы покрывается заработком, но по факту это неосуществимо), первыми пели белые парни из южных штатов. Причем, кое-кто утверждал, что и Трэвис в 1946-м перепер эту полечку у коллеги, сочинившего ее еще в 1930-х для радио.
Позже каверы кто только ни записывал, в том числе Би Би Кинг, Джонни Кэш, Стиви Вандер, Адриано Челентано и Джо Дассен. Есть даже панк-версия (вот здесь можно послушать с 20:25 примерно). Довольно милой лично мне кажется версия, записанная шведскими металлистами.

Берегите себя и всем хорошей недели.

— Где вы работаете?
— В издательстве.
— А что издаете?
— Вопли отчаяния. ©

Дорогие начинающие и не очень переводчики. Однажды вам достанется текст на языке незнакомом, но, как вам кажется, легком, да и нет ничего недоступного в эпоху онлайн-словарей, как вам тоже, вероятно, кажется. Начало неплохое, но представьте, что вы персонаж производственного триллера.

Так же случайно вам может достаться не очень начинающий и, как водится, очень неприятный редактор, который по нелепому стечению обстоятельств знает этот самый иностранный язык. Не в совершенстве, нет, но достаточно, чтобы улавливать иронию и игру слов и узнавать отсылки к гик-культуре, цитаты из кино, стихов Матушки Гусыни, песен панк-рок-групп, популярных в 1990-е, пьес Шекспира и даже Евангелия от Матфея (*голосом Арамиса* так получилось). И этот самый редактор во время знакомства с вашим нетленным творчеством, заподозрив неладное, открывает оригинал охреневает и начинает стремительно черстветь душой. Потому что... (см. пункт перед «так получилось»).

Сначала вы испортите кровь редактору, который передаст раздражение по цепочке издателю, а потом они вдвоем — в известном настроении — испортят вашу и без того хлипкую карму и репутацию. *голосом поэтессы Друниной* все же люди, а не автоматы мы. Все же непростая штука — жизнь.

Свою работу я, кроме прочего, люблю за разные знакомства с неожиданными людьми и любопытными институциями. Никогда не знаешь, чем обернется встреча — сюжетом нового лишающего надежды рассказа, стендапа для узкого круга ограниченных лиц или сотрудничеством.
Вот так приехала однажды рассказывать о новых книгах в Петербург и подружилась с тамошним ВВГ в целом и критиком-редактором-книготорговцем Марсель в частности; или вот съела мягких булок и выпила чаю в Подписных, а через год мне написала прекрасная Настя из Лаборатории цифровых исследований при Пушкинском Доме и все заверте… В смысле с некоторыми книгами, к которым я имею отношение, будут работать ученые и читать их уже не как критики или просто наслаждения ради, а науки для.
В большей степени проект, о котором мне рассказали, касается детской и подростковой литературы — создается Корпус ея, сейчас там уже больше 2700 текстов. Это я так ненавязчиво напоминаю знакомым издателям — особенно подростковой прозы — что можно написать коллегам из ПушДома и обсудить сотрудничество. Но вообще корпусов несколько — с нонфиком и поэзией ребята тоже работают.
Зачем им вот это все и что такое Репозиторий открытых данных по русской литературе и фольклору, можно почитать в интервью с Кириллом Маслинским, руководителем Лаборатории.
У проекта есть тг-канал Летоисчисление @tozhe_nauka. Точно знаю, что у меня здесь есть люди, которым это интересно.

UPD по вопросам сотрудничества (тм) можно писать сразу Насте @pernikovanastya

«Есть теория, что больные, которые не получают эмоциональной поддержки, справляются даже лучше — они берут на себя всю ответственность, становятся опорой сами себе». 

Марина Кочан «Хорея» (Поляндрия No Age|Есть смысл, 2023).
Лонг седьмого сезона премии «Лицей».

Я прочитала эту книгу довольно давно и все не могла написать, хотя вспоминаю о ней на лекциях, говорила на паблик-токе в Музеоне, обсуждала с коллегами. Мне по многим причинам не близка автофикциональная проза, но я понимаю, что доля ее будет только расти пропорционально потребности по горячим следам отрефлексировать недавний опыт. Это и терапия, и срез, и маркер поколения. Ценю и немного восхищаюсь смелостью нынешних условных 30-летних открыто говорить о стигмах условных 40+-летних. Но вижу ли необходимость подсвечивать в таких текстах только это? Боюсь, нет. Это не эксгибиционизм и не новая свобода, хотя иногда и кажутся таковыми. На мой взгляд, это всего лишь метод, занятно здесь другое.

Тем временем «Хорея» яркий, написанный, к слову, хорошим образным языком, текст, который для меня отчасти рифмуется с «Одиночкой» Риты Ронжиной и «Споткнуться, упасть, подняться» Джона Макгрегора. Отец рассказчицы умер несколько лет назад от болезни Гентингтона. Молодая женщина, довольно тревожная, ждет ребенка и, разумеется, именно сейчас ей необходимо выяснить, есть ли хорея у нее. Это одна из главных, но не единственная тема. Отец был в Чернобыле, на календаре 2020-й, потенциальная возможность обнаружить у себя редкое аутоиммунное расстройство едва ли единственная проблема семьи.

Кто-то сейчас, наверное, вспомнит Тринадцать из House M.D. Но чего не было в сериале — рассказа о разрушении личности, постепенном когнитивном угасании. Подробного описания, как от дорогого тебе человека остается лишь поврежденная оболочка. Когда перед тобой в течение нескольких лет поступательно разворачивается трагедия, не надо быть ипохондриком, чтобы она оставила на тебе свой след. Обстоятельства всегда идут оптом: безумная от старческого слабоумия бабушка, обезумевшая от сжимающей горло действительности мать. Старшая сестра, деятельная, многодетная, несгибаемая, кажется человеком-стержнем в этом приюте странников. Она и есть, но, по-моему, стержень, скрученный в сжатую пружину, и ее автофикшен был бы много страшнее. Деятельные стоики, наделенные изрядным чувством юмора и непробиваемым философским оптимизмом, ломаются всегда неожиданно — но это тема другого разговора. В контексте нарратора эта нечеловеческая несгибаемость скорее раздражающий, чем воодушевляющий, фактор, но конфликта здесь нет и слава богу.

Итак, начиная с поиска простого ответа на вопрос, есть ли хорея у нее, Марина осознает, как мало знает о собственной родне, да и о самой себе тоже. Изучение себя идет параллельно взрослой жизни. Марина подробно описывает роды — и лично для меня это самая тяжелая часть книги, вам очень повезло, если с вами не обходились в родильном отделении как с тупой скотиной, стоящей на конвейере. Затем локдаун — такой далекий уже, растущий малыш — стресс сам по себе, селевой поток, размывающий привычную дорогу, встречи с родственниками, и все новые попытки выйти к себе, прежде чем пойти и сдать чертов тест, чтобы знать точный ответ.

На самом деле эта повесть еще и размышление о людях, живущих в иллюзиях и страхах собственного сочинения. Играх, в которые мы играем даже наедине с собой. То, как мы выстраиваем рисунок собственного танца с событийностью: кто-то вальсирует, кто-то крутит фуэте, кто-то раскачивается на месте.

«Но внутри я нашла уже знакомые слова, умело прячущие все увиденное, делающие его ровным, не дышащим: трагедия, война, беспрецедентная авария, зона отчуждения, истинные масштабы, боль, слезы на глазах, десятилетиями накопленный опыт, секретная обстановка, личное мужество. Эти слова — металлический саркофаг. Под ними надежно скрыты все чувства и эмоции».