Дорогие, приезжайте 15 июля в Переделкино!

У АНФ @alpinanonfiction праздник в честь 15-летия, мы с Альпина.проза @alpinaproza тоже будем там и от души зовём вас присоединиться.

Лекции, мастер-классы, презентации, большая детская программа, концерт инструментальной музыки и дружеские объятия. Это большое событие для нас и мы хотим разделить его с вами!

Подробности уже совсем скоро в сетях и на сайте издательства.

Vita brevis ars longa

Пятница — и традиционная book of calm сегодня «Пушкин, помоги» Валерия Печейкина (Inspiria, 2023). Все чаще слышу о нем как о блогере, что, конечно, правда, но многие почему-то пропускают тот факт, что Печейкин вообще-то прежде всего драматург, журналист и педагог. И прозаик. И подкастер с некоторых пор. Мне близки все его ипостаси и созвучна его довольно ехидная, но незлобная (в отличие от моей же) ирония. Новую книгу прочитала еще весной, но все не было времени рассказать о ней — календарь напомнил вот.

«Пушкин, помоги» это сборник эссе о великой русской и отчасти мировой литературе, вернее, об условно культовых персоналиях и их знаковых произведениях, которые читатели в большинстве начинают ценить, изжив школьные травмы. Прочитав эту книгу, бывшая коллега первым делом написала мне и очень лестно в мою сторону заметила, что читая Печейкина вспомнила мои из-прошлой-жизни-лекции и недавнюю трансляцию с фестиваля «Белый июнь», где я мешала Ольге Лишиной вести презентацию серии классики с предисловиями экспертов портала «Полка» своими комментариями о конфликте Тургенева с Толстым, историей написания «12 стульев» и стихийным голосованием «Штольц vs Обломов».

Валерий и правда делает примерно то же, но много лучше: упоминая какие-то неочевидные факты и фиксируя порой парадоксальные наблюдения, он возвращает нерукотворные памятники в состояние живых людей — не всегда приятных, часто странненьких, озабоченных своими амбициями и страхами. Мы, конечно, отрываем личность автора от его текстов, но мотивация авторов, написавших главные книги той или этой эпохи, на самом деле не менее любопытна, чем вложенные ими смыслы. И важен ускользающий исторический контекст, без которого не всегда понятно, зачем писатель заставил провернуть героев какие-то безумные авантюры, но не позволил поступить каким-то очевидным миллениалу образом.

Привет, меня зовут Анастасия и я инфоцыган снова с анонсом о гастроли. Но разница в том, что в этот раз выступаю в малоизвестном широкому зрителю амплуа прозаика. Почитаю что-то из нового, пожалуй (с остальным по знакам не вписываюсь).

До того, как несколько лет назад я прочитала «Игру в пепел» Владимира Лидского, я лишь раз видела рассказ, состоящий из единственного предложения, — великую «Водонапорную башню» Виктора Пелевина. Мне было едва 15 и я была потрясена. Но все же Пелевин это о другом.

Лидский (на самом деле Михайлов) записал голоса и другие звуки, закупоренные в маленьком белорусском городке и его окрестностях. Там, в Лиде, началась его семейная история. Там, в первой половине, как всем тогда казалось, беспрецедентно жестокого ХХ века происходили события непоправимо, необъяснимо, неоправданно страшные. Повести и рассказы «Темной Лиды» — попытка осмыслить то время и вернуть голоса ушедших.
Написала для нашего сайта эссе о трудном и важном чтении этого лета.

В пандан голосам персонажей Лидского в ленте мелькнул материал переводчика Алёши Прокопьева о том, как читать Тумаса Транстрёмера. Часто вспоминаю свою любимую цитату из его «Стихов и прозы»:

Время — это не прямая линия, скорее, лабиринт, и если в правильном месте прижаться ухом к стене, можно услышать торопливые шаги и голоса, можно услышать по ту сторону самого себя, проходящего мимо.

Этим летом у писателей только и разговоров о том, что мы слышим по ту сторону самого себя, проходящего мимо.

Июль, 2017

Мое лето в детстве никогда не пахло морем, хотя я родилась и прожила около него без малого сорок лет.

Может, потом, в юности, когда раз в две-три недели мы брали палатку и ставили ее на берегу, залезая внутрь только поутру, потому что всю ночь слушали тишину, смотрели на звезды и на костер, бесконечно проговаривая что-то очень важное с близкими, потягивая полынный домашний вермут, — было не до сна. Да, тогда лето стало пахнуть морем, дымом, пряными травами и немного изюмом — от вина.

Но в детстве летний воздух, плотный и влажный, как в сауне, отдавал вишней — не ягодой, а разогретой на солнце листвой, немного кипарисовой лапкой, еще чуть — ежиком сгоревшей в мае и предусмотрительно срезанной травы и капельку йодом — не от моря, от грецких орехов.

Лето было на вкус как калачики. Так мы почему-то называли едва завязавшиеся бутоны цикория; как нежно-кислые виноградные усики; как горьковатое ядрышко абрикосовых косточек — лупили тут же, под деревом, о кирпич; как огненная на языке пенка бабушкиного персикового джема — победно огненного и на взгляд, булькающего, поднимающегося в широком «варенном» тазу тяжелыми волнами, как лава.

Лето — электрический гул разнобойной мошкары и стрекотание цикад, грохот генеральной репетиции парада в честь дня ВМФ, голос полуденной рынды (четыре склянки — скоро позовут на обед) и «по правому борту встать к борту!», у кого-то в окне юная и заливистая Агузарова как-то очень заразительно поет то про желтые ботинки, то про будь со мною рядом, а если горнист тянет кота за хвост* — бегом домой, солнце вот-вот сядет.

Это время, по которому я никогда не скучаю. Зачем скучать по тем временам, которые возвращаются в снах, часто кошмарных. Что было, чего не было — поди разбери.

*трубит отбой, протяжный тоскливый звук длиной в стремительный южный закат. Ну и не за хвост, конечно.

Продолжаю потихоньку рассказывать о текстах, вошедших в разные премиальные списки. Сегодня финал Большой книги-2023 и «Выше ноги от земли» Михаила Турбина (РЕШ, 2022). В числе прочего роман получил серебро прошлогоднего «Лицея»

Илья Руднев работает в детской хирургии областной больницы и, если между плотно забитыми изнуряющими рабочими днями остается зазор, безыскусно бухает — еще не по-черному, но уже довольно привычно, — раз за разом проживая страшную трагедию: некоторое время назад погибли его жена и маленький сын. Однажды ночью в отделение привозят сбитого на глухой дороге безымянного мальца — ребенок выскочил из леса под колеса случайной машины. Илья, и так чувствующий невыразимую ответственность за всех беспомощных, попадающих в его поле видимости, понимает, что ему необходимо вернуть мальчику имя и родных, словом, максимально оторвать от своего непрестанно ноющего сердца чужого ребенка, болезненно напоминающего его собственного.

Постепенно нанизываясь на темы проживания горя и спасения себя через спасение другого подтягиваются детство в дисфункциональной семье, матримониальные проблемы православного священника, тяжелое биполярное расстройство, постродовая депрессия, семейные ценности, угасание в оторванности от узлового мегаполиса, словом, автор не мелочился. Из-за этой масштабности, читая «Выше ноги от земли» впервые, я мысленно немного ругалась с Михаилом: слишком по-ученически ладно пригнана конструкция текста, написанного с очевидной (не проваленной, нет) заявкой на классический большой роман. При этом некоторые детали, на мой вкус, приколочены наспех, иные брошены пережатыми, в отличие от недотянутых. Но я смотрю слишком вглубь, с неуместным рвением подправить, сделать хороший текст отличным, взъерошив чересчур аккуратное и подобрав небрежное.
Но потом я остановилась: дебют и одновременно далеко не пустышка; огромный труд, при том тяжелый душевно — а недюжинная работа души видна в каждой строке этого по-своему поэтичного текста. В месте, где живет Руднев, всегда идет маркесовский дождь, и его жители по ту и эту сторону существования страдают бессонницей, единственным выходом из которой порой только и кажется, что будет смерть как самый надежный, никем не прерываемый сон. К гибели Саши и Вани подводит умело сжимающее горло читателя череда воспоминаний и смутная низкочастотная тревога. Да и написано прекрасно: есть стиль, есть собственный вполне уверенный голос, есть живые персонажи, даже когда по задумке они именно функции.

В любом случае, роман состоялся и звучит, а о Михаиле — я хочу быть в этом уверена — мы еще услышим не раз, прочитав новые тексты.

Ненавязчиво так напомню, что сегодня, в День любви, семьи и верности поговорим в 19:00 в Музеоне с Верой Богдановой, Евгенией Некрасовой и Татьяной Стояновой о том, что современной молодой принцессе вовсе не обязательно хотеть замуж волнует молодых авторов и насколько ожидания бьются с реальностью.

Фильм для киносубботы придумался неделю назад, когда братик велел смотреть старенький, но подкупающий монтипайтоновским абсурдом детектив. Кто я, чтобы спорить?
Уже на следующий день шедевр был разобран на мемы всей семьей — редкое единение духа, учитывая двух подростков в анамнезе и дату производства киноленты.
Итак, Murder by Death (1976), он же «Ужин с убийством». Безумная пародия, попирающая скрепы классического герметичного триллера: аллюзии на ключевых авторов и главных персонажей знаковых детективов первой половины ХХ века, неполиткорректные шутки, атмосфера веселой идиотии, харизматичные герои — еще такие молодые, что от обнаженной спины Мэгги Смит завистливо екает сердце, но в хамфрибогартообразном Питере Фальке все равно проглядывает Лейтенант Коломбо.

Пока официальных фото с презентации нет, покажу неофициальное после презентации) С любимой Асей Шевченко

...а вот и обещанная программа празднования 15-летия АНФ в Переделкине: встреча с тем самым Олегом Ивиком (который два эксперта), инструктаж Юлии Щербининой «Как пройти в лжебиблиотеку», презентация «Бархатной кибитки» Павла Пепперштейна, жаркая дискуссия об обломовщине, детская программа от центра «Арка Марка», концерт инструментальной музыки, разнообразные лекции. Опционально: обняться со мной.
Суббота, 15 июля, с 12 до 21.

Я каждый раз, когда кто-то в очередной раз исказил мою редуцированную фамилию/назвал меня Анной/удивился, заметив меня на мероприятии Альпины, РЕШ, любого другого взрослого издательства/выяснил, что я редактор с опытом больше одного года, филолог и преподаватель уже лет 25, литнегр автор нескольких книг с чужим именем на обложке, женщина за 40, обладательница двух рук и одной головы, а не наоборот.

В прошлом году меня поддержало неожиданно много книжных людей, во многом благодаря поддержке и вере которых я стала лауреатом профессиональной премии Ревизор в номинации «руководитель направления». В этом году среди номинантов моя ближайшая подруга и главный редактор направления «Альпина.проза» Татьяна Соловьева и, думаю, большинство из вас знает, что «Альпина.проза» это Таня и есть: менее чем за три года она едва не в одиночку создала с нуля уникальный импринт и собрала вокруг себя целое сообщество, к которому имею радость и гордость принадлежать и я. Интернет-голосование — это только первый фильтр, лауреатов выбирают эксперты индустрии, но все равно это важный показатель видимости профессионала в медийном пространстве. Не представляете, как растрогана и польщена была я ровно год назад. А Таня это такой всеми очень любимый и горячо уважаемый человек, редкое сочетание ума, красоты, железной воли и ювелирного профессионализма. Уверена, она вандервуман — свидетели есть.

Также можно проголосовать за саму «Альпину.проза», за главу редакторского бюро Машу Головей, за Аню Павлиеву, руководящую продвижением проектов в Эксмо, за журналистов Настю Скорондаеву и Машу Ушенину, блогеров Таню Наумову и Любовь Беляцкую, книжную веранду Альпины и многих других профессионалов и проекты. Что я вам рассказываю, выбирайте сердцем.

Я, как всегда, удивлена и в известной мере возмущена, не увидев, например, региональных фестивалей Миши Фаустова и не имеющий аналогов благотворительный Фонарь Маши Орловой и Гали Бочаровой. Но Ревизор это всегда немного недоумение при том, что и единственная отраслевая премия — нет, денег не дают, дают железного мужика (моего, кстати, Иваном Александровичем зовут) и грамоту в рамочке. Это никак не меняет жизнь, не придает тебе веса в глазах окружающих — они и так все о тебе знают. Но это веха и видимость. Поэтому нам нужны ваши голоса, как ни тривиально звучит.

Сегодня понедельник начался так рано, а закончится так поздно — через пару месяцев, — что забыла про традиционное настроение и удивительную историю. Пусть будут финны Steve'n'Seagulls. Иногда во время совещаний в зуме, отвлекаясь на сто тыщ рабочих сообщений, чувствую себя аккордеонистом в лодочке: приплыла в середине выступления, встроилась в гармонию, делаю лицо лица, будто так и задумано. And nothin' else matters.

Я довольно часто провожу дискуссии и беру интервью, но этот стремительный разговор с двумя рок-звездами — Верой Богдановой @wordsnletters и Исламом Ханипаевым @khanipaev — был одним из самых веселых за последнее время.
Мне кажется, мы уже можем с книжными стендапами выступать.

Отчасти я сама не чужда авторства. ©
Завтра в 19:00 с Сашей Николаенко, Павлом Селуковым, Шевкетом Кешфидиновым, Ренатом Беккиным и другими авторами участвую в литвечере, организованном в библиотеке им. Пабло Неруды, читаю рассказ «Осторожно, оползень» (море, солнце, обсценная лексика, случайные смерти — типичная я, словом).
Не могу не вспомнить бессмертное.

Умер Кундера, показавший мне Пражскую весну глазами человека с той стороны.