Полезла на полку за «Тысячеликим героем» и уронила на себя 2 кг великой истории. Поскольку пропустила в музыкальный понедельник, а сегодня начало рабочей недели, пусть будет открывающая экранизацию The Times They Are A-Changin и Боб Дилан, которому в 2016 году дали Нобелевскую премию по литературе — говорят, самое радикальное решение за все годы существования премии. А еще Дилан второй человек, у которого есть и Оскар, и Нобелевка (первый — Джордж Бернард Шоу).

«Хранители» (и роман, и фильм, довольно бережно реконструирующий комикс, и неплохой сериал) кажутся мне одной из самых честных историй об альтернативном развитии событий (вместе с, например, «И грянул гром» и «Мертвой зоной»). Часто кажется, что, если бы все решилось не так, а эдак, времена бы изменились — не случалось бы войн, не запускались бы Часы Судного дня, не было б зимы, а все время лето. Но если есть вероятность, что все пойдет еще хуже, она обязательно сыграет. И это не будет совпадением. Късмет. Doom. Подчеркнуть нужное, подставить свое. Что не мешает мечтать, конечно, что мы льем немного жидкости на мельницу перемен — кто слезы, а кто другую субстанцию.

Come writers and critics
Who prophesize with your pen
And keep your eyes wide
The chance won’t come again
And don’t speak too soon
For the wheel’s still in spin
And there’s no tellin’ who that it’s namin’
For the loser now will be later to win
For the times they are a-changin’

В Доме Ростовых абый рассказывает о своей второй книге «До февраля», чем не повод напомнить всем, что электронная версия романа и аудиокнига уже опубликованы. Хотя и читает не великий Гриша Перель.

Upd Мне напомнили, что тру-блогеры упоминают издательство — @shubinabooks, тегают автора @idiatullin и уточняют, что встречу ведет Татьяна Стоянова @S_Tihi, цифра есть на ЛитРес, а через пару месяцев появится в электронных библиотеках.

Артем Роганов @arthushast, главред журнала ЛИФТ @liftjournal, обозреватель и критик, чьи материалы есть, например, на «Горьком» и они клевые, написал роман «Как слышно». Книга условно подростковая, вышла в серии «Недетские книжки» издательства «Самокат» @samokatbook, но она очень общечеловеческая и какая-то очень нужная лично мне и я уверена, что многим. Текст, его герои, их сомнения и их стремления, — все это неуловимо напоминает прозу Нины Дашевской, видимо, в том числе и поэтому Нина написала предисловие.
Нежно о болезненном — мой любимый жанр в литературе для старших подростков и молодых взрослых. Таких книг чертовски не хватало мне в моем мезозое.
Когда я донесу до дедлайнов свои 100500 несделанных дел в решете, обязательно расскажу подробнее, пока очень хочется несколькими цитатами поделиться.

— Некоторые болезни… с ними надо научиться жить, чтобы вылечить. Как перестанешь их бояться, они сами проходят.
_____
Приглашение. Вот уж чего Глеб не ждал. Так обычно в сериалах делают, после того как в баре наклюкаются. Взрослые делают. Хотя постойте. Ане восемнадцать. Неужели настолько быстро все легчает, когда год рождения вычитается из текущего года, оставляя палочку с вертикальной бесконечностью?
_____
В полумраке раздевались одновременно, косились друг на друга — следили, как бы не перегнать визави. 
Все изменилось, как только упали на плед, и ночник Аня тоже выключила. Глеб чувствовал колючее, потом алкогольно-ягодное, хотя никто не пил, потом началось гладкое с теплым, потом секунду он гадал, правильно ли зажал резервуар, а то вдруг воздух не выпустил, но сразу забыл об этом — осталось гладкое, потом туманное острое морское, потом ненадолго возникло шершавое холодное, он чувствовал горькое- кислое-сладкое-соленое разом, чувствовал ветер, какой-то пыльный чулан, даже каштаны чувствовал почему-то пятками.
_____
Глеб, кивнув, зашагал прочь, но не добрался до столовой. Он вышел к пустынной лестнице изучать ступеньки. Вниз — двенадцать. Двенадцать — вверх. Будто эхо шагов чеканит по часам сутки. Сквозь окна пробивался свет, уже по-летнему накаляющий железные перила до белого блеска. Май кончался, и тем яснее становилось, какой, несмотря на все проблемы, он был счастливый. Именно был. И привел к нулю. Вверх — плюс двенадцать. Минус двенадцать — вниз.
_____
Аня потерлась о его лоб щекой, дохнула в ухо спиртом и солью. У нее была сухая кожа на щеке. Глеб вдруг понял, что эта сухость — страх. Страх ему недоступный, но абсолютно твердый. Страх, одновременно принадлежащий и загадочной мелодии, и грозной Афине, и слабой девочке.

Это я, не без ужаса наблюдая приток новых подписчиков, придумываю серию постов, где буду на умном рассуждать о судьбах литературы (с использованием всяких красивых слов, типа «мифопоэтика», «интермедиальные связи», «эксплицитные средства выражения нейтрального побуждения»), но в глубине души знаю, что все закончится ссылками на клипы Radiohead и Einstürzende Neubauten и цитатами из Tucker and Dale vs evil.

Сегодня довольно плотный день, закрутилась и едва не забыла о том, что сегодня пятница и book of calm. Воспользуюсь домашней заготовкой и напомню о моей самой любимой книге моего любимого Димы Захарова @Sixways.

Тем более что 15 мая в 20:00 мск он читает бесплатную лекцию о мифе в современной прозе. Как человек, занимающийся мифотворчеством на базе современной Сибири и сконструировавший «Среднюю Эдду», Захаров знает толк в новейших космологиях. По меньшей мере его «Комитет охраны мостов» скроен по всем канонам, чуть вывернутым наизнанку, потому что демиург волен творить, что ему вздумается, бить в болевые точки, страдать вместе с героями и читателями — как заведено в большой русской литературе — а на седьмой день отдыхать.

«Кластер» Дмитрия Захарова — книга, скрасившая первые дни моего модного больничного в конце 2020 года. И несмотря на то, что это такой антиутопический реализм (ну, или реалистичная антиутопия), мне было светло и радостно ее читать. Сказала об этом Дмитрию и повторю здесь: для меня «Кластер» — роман о надежде. Роман надежды даже.

Рецензии и отзывы в сети цепляют одна за другой кафкианские ноты в мелодии о могущественной госкорпорации (вернее, комке корпораций), разжившейся некоторым количеством сырья для производства уникального полупроводника, конечно, профукавшей вложения, но упорно занимающейся старым добрым мифотворчеством. Полупроводник арсенид голландия — практически алмаз «спаситель России» из самого известного фарса начала 1990-х, он решит тысячи тысяч проблем. Особенно, если создать правильную ауру вокруг претендующих на безумно дорогую технологию.

А еще у него есть некий любопытный побочный эффект — оживление неодушевленных предметов. Вот вам второй план этой довольно запутанной истории. Детские игрушки, смастыренные для наглядности, шустрые, неплохо соображающие и соорудившие на базе своего происхождения примитивный культ. Где-то здесь Кафка закончился и начинается Волков — впрочем, Захаров никогда не скрывал своей нежной привязанности к истории об Урфине Джюсе.
Но и не Изумрудным городом единым. Тернист путь читательских ассоциаций. Немного Баттлфилда от Стивена нашего Кинга — помните озверевших солдатиков и танчики, заточенные на убийство? Немного Воннегута и его детей, переделанных в пушечное мясо. Есть что-то и от меланхоличности Мураками и его Страны чудес без тормозов — самая необъяснимая даже для меня связь, но я ее чувствую.

Продолжение ЗДЕСЬ

Пора заводить блиц-рубрику «Книги, упавшие с полки мне на голову, пока я работала».
Сборник довольно страшных сказок, основанных на реальных событиях. И если вы никогда не сталкивались с травлей, это не значит, что вы с ней никогда не столкнетесь.
В прошлом году я немного поучаствовала в антибуллинг-проекте, недавно он наконец запустился, надо будет подробнее рассказать о нем и леденящих душу историях, которые вышли в проекте Есть смысл @smyslshop

Mood be like

Как-то раз писал о «Лжеканте»: очень часто вместо философа публикуют портрет другого мыслителя — Якоби. А теперь вот увидел портрет Канта без парика.

В дружеской переписке весь день наблюдения из категории «ноосфера, что ты делаешь, прекрати». Так или иначе все несовпадения связаны с Булгаковым, у которого, ко всему прочему, завтра день рождения.
К вечеру вспомнила одну из любимых историй, связанных с Михаилом Афанасьевичем и писательством. А в @azbookaknigogoliki еще и переиздание «Жизнеописания Михаила Булгакова» Мариэтты Чудаковой выходит.
В который раз подумала о том, что делаю одни книги, чтобы заработать на покупку других. Какие-то золотые рыбки полковника Ауэриано Буэндиа.

Что же выдало Штирлица?

В эфире традиционное музыкальное настроение понедельника и история.
Я редко пишу о работе во всяких там экспертных советах и жюри. Хейта мне и так хватает. Но, наверное, стоит иногда упоминать. Новости к этому часу такие:

✔️ Прием заявок на премию им. Катаева закончился 1 мая. Напомню участникам, что все вопросы решаются через имейл unost-org@mail.ru. Финалистов объявят в конце лета. Подробности на сайте, там есть календарь премии.

✔️ Теперь о не дающем покоя молодым и рьяным блогерам «Лицее». 18 мая в/на Петербургском книжном салоне объявят Короткий список. И тогда запляшут облака, кузнечик запиликает на скрипке, а жюри, согласно Положению премии, начнет свою работу. Поэтому можно пока вынуть булавки из наших кукол вуду, дорогие.

✔️ Ну и в начале весны был еще прошедший предсказуемо незамеченным внутренний конкурс заявок в резиденцию АСПИР в Барнауле. Я была в числе рецензентов, помогавших выбрать три текста из полутора сотен. Рада была увидеть рукописи Веры Сороки и Анны Маркиной в лонге «Лицея», очень надеюсь однажды увидеть эти тексты уже книгами. А повесть Любавы Горницкой, которую знают те, кто читает подростковую прозу и следит за новостями конкурса Книгуру, я как куратор позволила себе отправить коллегам в дружественное издательство, выпускающее фэнтези с драгончими, детективы с барсуками и истории на стыке реального и магического.

К слову, о резиденциях, в том числе онлайновых и зарубежных, часто и подробно пишет Гала Узрютова @galauzryutova.

*поиграла в информационный листок, ушла на редсовет* Всем хорошей недели!

Из-за переездов коллекция не очень большая. Мое первое еще почти детское, самое сильное и навсегда влюбившее, впечатление — сборник «Избранное» с «Псаломом», «Собачьим сердцем» и «Записками юного врача». Потом уже были «Морфий», «Роковые яйца», «Мольер» и «Театральный роман» и прочие — двухтомник «Антиквы», изданный к его столетию. «Мастер и Маргарита» — тоже любимый — пришел одним из последних, но слава богу, до разбора школьной учительницей, не любившей ни детей, ни литературы, ни самого Булгакова.

А он как-то сразу и безусловно, почти на интуитивном уровне, стал мое все в той же мере, что наше всеобщее все, и всегда находится где-то на одной мысленной полке с АБС, может быть, даже ближе порой.

Для меня он великий фантаст, великий насмешник, великий трагик, в общем, нет во мне беспристрастности. Зато много внутренней предвкушающей радости, что еще постигать и постигать. Да и дневники и письма очеловечивают его, сбивают пафос, иногда страшно перекликаясь с моим настоящим.

Он не изменил мою жизнь. Но он во многом сделал текстуальную, наполненную смыслами, часть меня тем, что я есть.

Вообще у нас дома что ни делай, мгновенно рядом образуется что-то рыжее, сбрасывает лишние предметы и позирует, поэтому лайфстайл фотографии — не мое, прастити.

Когда мы рассказываем истории, мы берем власть в свои руки, но неминуемо оставляем зазор, открытую дверь. Рассказ — это одна из версий, которая, однако, никогда не становится окончательной. Может быть, мы надеемся, что кто-то расслышит эти паузы, история обретет продолжение, будет рассказана заново.
Когда мы пишем, мы излагаем не только историю, но и паузы. Слова — произносимая часть молчания.

Джанет Уинтерсон «Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной» (No kidding press, 2023. Перевод Елены Троян)