Недавно рассказывала коллегам, что часто ругаюсь названиями растений (e. g. ах ты слива растопыренная!), а тут в лингвошутках как раз свежая порция. Как говорит одна моя хорошая знакомая, «а я и людей таких знаю».
Канал Лены Лукьяновой @lingvojokes, к слову, моя многолетняя радость. Вдруг вы его еще не знаете.

«Я легко узнаю речь людей ее поколения. Они говорят как будто просто, но при этом тщательно подбирают слова. В их высказываниях всегда присутствует дышащая водонепроницаемая подкладка иронии. Как материалы, из которых теперь делают обувь.
Почему-то на письме эти особенности исчезали. На бумаге люди цепенели. Становились напыщенными. С течением времени — каменели.
Слова их обманули. Слова им солгали. Потом эти слова воспринимали как интеллектуалов после Октября. Их можно слушать. Их можно даже любить — но не давать волю чувствам. Относиться к ним с осторожностью. С симпатией, какую можноиспытывать к тому, кого избили, сломали и собрали заново по кусочкам.
При всем уважении мы не пойдем за тобой в неизвестность. Это ты должен нам помочь. Ты — наш заложник. И слова работали на них».

Пятница, book of calm (хотя кого я обманываю). Мартин Виха «Вещи, которые я не выбросил» (Издательство Ивана Лимбаха, 2021. Перевод с польского П. Козеренко и О. Чеховой). Когда меня не станет, дети, наверное, тоже будут разбирать мои вещи и книги, как это делал Мартин Виха, когда не стало его матери. Мне кажется, я слышу их ехидные комментарии, сглаживающие печальные, растерянные попытки понять тех, кто был заложником слов и закупоренных эмоций. Это книга памяти, нежности и непрожитой свободы.

А вот посмотрите, например, планы нашей @alpinaproza на второе полугодие. Трилогия Грасса (о, да!), сборник Пепперштейна, ретродетективы Юлии Яковлевой и Алексея Олейникова (sic!), «Лавиния» Урсулы Ле Гуин, Мамлеев-Осокин-Лидский, новый роман Кати Манойло и кое-что еще. В общем, будет интересно, гарантируем.

Ты недоволен. Вечно недоволен
Несовершенной логикой вещей:
Все кошки серы, все пути окольны,
Все лгут, все лезут с критикой своей.

Ты все ругаешь цены и эпохи,
Соседей, дождь, разводы на окне.
А где-то снова двигатель заглох нет,
И чьи-то дети закричат в огне.
И ты кричишь, и к Господу взываешь,
Капслоком ужас нервно распростав.

И гроздья гнева поутру считаешь:
Пятнадцать лайков, два перепоста.

(октябрь, 2015)

Напомнили о традиционной киносубботе. Поскольку мы с семьей неожиданно пересматриваем the Good Wife, с присущей мне реверсивной логикой советую мини-сериал The Lost Room, но не потому, что там тоже играет Джулианна Маргулис, а потому, что любим эту историю.
Детектив полиции получает мистическим образом работающий ключ от всех дверей, но теряет дочь в особой комнате, которая произвольно выдает наделенные некоторыми супервозможностями артефакты, но таит еще больше опасностей и тайн. Три эпизода по полтора часа, семейные ценности, благие намерения вторым слоем по жертвам, горькие выводы, немудряще счастливый финал — все, как мы любим.

*наводит порядок в заметках*
Позже, наверное, додумаю и разверну эту мысль, но пока пунктиром: любопытный стереоэффект наблюдается, если почти одновременно читать «Кратчайшую историю Советского Союза» (рассказывала недавно) «Последний день лета» (@shubinabooks. 90-е, древняя хтонь против очередного клуба неудачников, словом, the stranger things по-ростовски, но скорее милый оммаж, чем наглая копипаста, — скоро уже выйдет) и «Постсоветская молодежь. Предварительные итоги» (@nlobooks, 2023. Коллективная монография о рефлексии и поколениях, которые пришли следом за нами, нынешними 40+ — есть на Букмейте).

«Естественный социальный консерватизм семьи и узость ее запросов, ограниченность ее потенциала стали условием реставрации и частичного воспроизводства вертикально структурированного государства силовиков. Другими словами, то, что именно семья в условиях крупномасштабного кризиса тоталитарного общества-государства взяла на себя роль социальной репродукции, обернулось, с одной стороны, отсутствием принципиальных (содержательных) изменений в системе коллективной идентичности, сохранением в общем и целом советских представлений времен холодной войны или брежневского застоя (отсутствием нового), а с другой — ограниченным характером и рамками поверхностных, номинальных заимствований из стран, являющихся образцами для подражания (масскультурного и иного потребительского рода)»

Таймхопом притащило архивную фотографию, к Дню Радио вспомнила историю. Однажды, в году 2000-м, что ли, по просьбе друга я позвонила в прямой эфир местной радиостанции — у них было какое-то затишье, никто не хотел говорить с ведущими, те устали друг от друга и мучительно спасали вечер. Мы поболтали, а через день ребята перезвонили, навешали комплиментов и предложили идти к ним диджеем. И я, разумеется, отказалась — дело было в августе: учебные планы, педсоветы, какие эфиры, боже, у меня классное руководство, вторая работа и диплом.
Не то чтоб я когда-то жалела о несложившейся карьере, но, когда зовут в эфиры и подкасты, ностальгически соглашаюсь. Туризм занятнее эмиграции, а чушь прекрасную нести это я завсегда.
А еще 15 лет назад я работала на севастопольской Радиогорке, недалеко от того места, где в начале XX века Попов проводил свои знаменитые эксперименты с «беспроволочным телеграфом».

С вчерашнего дня здесь добавилось так много новых людей, что, пока я не узнала о группе 40, думала, будто случайно вписалась в какой-то международный скандал. И, как это часто бывает с интровертами-параноиками, со мной случилась паническая атака.

В стареньком посте обо мне сказано основное, и с тех пор почти ничего не изменилось. Но верхнее сообщение почти никто не читает.
Кроме прочего, я продюсер Альпина.проза @alpinaproza и иногда АНФ @alpinanonfiction. Вот, кстати, наши главреды Татьяна Соловьева @GartenundStrassen и Павел Подкосов @mc_publisher.

Дружу и сотрудничаю с «Редакцией Елены Шубиной» @shubinabooks и — раньше спорадически, теперь все чаще — еще с несколькими российскими издательствами, о чем периодически рассказываю.
Иногда читаю лекции о редактуре, детской книге и литмастерстве, например, в школе BAND @bandschool.
Редактирую взрослые и подростковые тексты.
Я писатель и Панголин™ — в смысле вхожу в одноименное литобъединение (хотя я и не очень детский автор). У нас есть некоммерческий проект «Панголин читает» @pangolin_reads, где авторы начитывают прозу и стихотворения для больших и маленьких.

Здесь много анонсов и постов о разных книжных событиях и людях, с некоторыми из которых я близко дружу и за пределами книжного мира. Собственно обзоров и рецензий у меня гораздо меньше, чем заметок о главных вопросах вселенной, жизни и вообще, потому что я не серьезный блогер с контент-планом и стратегией, а это мой личный канал, и сюда я тащу то, что нравится мне, хотя есть и почти регулярные рубрики: музыкальное настроение понедельника, рассказ по вторникам, подкаст по средам, детский четверг, книжечка умиротворения по пятницам и киносуббота.

А еще у меня есть широко известный в узких литературных кругах кот СавваИгнатьич и, подозреваю, половина подписчиков (особенно знакомых со мной лично) здесь из-за него.

Чем дальше война, тем толще шкура, о нее уже можно спички тушить, и зажигать тоже можно. Эдуард Веркин «Облачный полк»

Книга, повлиявшая на меня навсегда еще в детстве, — «Момент истины» Владимира Богомолова.
Важные, из написанных уже моими современниками, — «Облачный полк» Эдуарда Веркина (КомпасГид, 2014) и «Полынная елка» Ольги Колпаковой (КомпасГид, 2018).
Кино, которое пересматриваем каждый год, — «Щит и меч» (1968, реж. Владимир Басов).
Истории — в сердце и семье.

Списки списков многих раздражают, но далеко не всех, судя по периодической ажитации в комментариях у Кости Мильчина, например. Вообще у меня ощущение, что мы давно, как в пионерлагере, перезнакомились и дружим по переписке, но если вдруг вам не хватает еще одной папки — отличную собрала моя подруга Вера Богданова. В ее списке вся наша шведская семья не только книжные блогеры, но и наши коллеги и близкие друзья — писатели, редакторы, издатели и критики.

У меня продолжается месяц понедельников, а тем временем Егор @bookninja Михайлов с 17 по 23 мая читает бесплатный курс о том, как писать просто и увлекательно. Егор — книжный критик и культурный редактор (критик тоже очень культурный и ироничный). Он невероятно крут, его тексты моя любовь много лет уже.

Полезла на полку за «Тысячеликим героем» и уронила на себя 2 кг великой истории. Поскольку пропустила в музыкальный понедельник, а сегодня начало рабочей недели, пусть будет открывающая экранизацию The Times They Are A-Changin и Боб Дилан, которому в 2016 году дали Нобелевскую премию по литературе — говорят, самое радикальное решение за все годы существования премии. А еще Дилан второй человек, у которого есть и Оскар, и Нобелевка (первый — Джордж Бернард Шоу).

«Хранители» (и роман, и фильм, довольно бережно реконструирующий комикс, и неплохой сериал) кажутся мне одной из самых честных историй об альтернативном развитии событий (вместе с, например, «И грянул гром» и «Мертвой зоной»). Часто кажется, что, если бы все решилось не так, а эдак, времена бы изменились — не случалось бы войн, не запускались бы Часы Судного дня, не было б зимы, а все время лето. Но если есть вероятность, что все пойдет еще хуже, она обязательно сыграет. И это не будет совпадением. Късмет. Doom. Подчеркнуть нужное, подставить свое. Что не мешает мечтать, конечно, что мы льем немного жидкости на мельницу перемен — кто слезы, а кто другую субстанцию.

Come writers and critics
Who prophesize with your pen
And keep your eyes wide
The chance won’t come again
And don’t speak too soon
For the wheel’s still in spin
And there’s no tellin’ who that it’s namin’
For the loser now will be later to win
For the times they are a-changin’

В Доме Ростовых абый рассказывает о своей второй книге «До февраля», чем не повод напомнить всем, что электронная версия романа и аудиокнига уже опубликованы. Хотя и читает не великий Гриша Перель.

Upd Мне напомнили, что тру-блогеры упоминают издательство — @shubinabooks, тегают автора @idiatullin и уточняют, что встречу ведет Татьяна Стоянова @S_Tihi, цифра есть на ЛитРес, а через пару месяцев появится в электронных библиотеках.

Артем Роганов @arthushast, главред журнала ЛИФТ @liftjournal, обозреватель и критик, чьи материалы есть, например, на «Горьком» и они клевые, написал роман «Как слышно». Книга условно подростковая, вышла в серии «Недетские книжки» издательства «Самокат» @samokatbook, но она очень общечеловеческая и какая-то очень нужная лично мне и я уверена, что многим. Текст, его герои, их сомнения и их стремления, — все это неуловимо напоминает прозу Нины Дашевской, видимо, в том числе и поэтому Нина написала предисловие.
Нежно о болезненном — мой любимый жанр в литературе для старших подростков и молодых взрослых. Таких книг чертовски не хватало мне в моем мезозое.
Когда я донесу до дедлайнов свои 100500 несделанных дел в решете, обязательно расскажу подробнее, пока очень хочется несколькими цитатами поделиться.

— Некоторые болезни… с ними надо научиться жить, чтобы вылечить. Как перестанешь их бояться, они сами проходят.
_____
Приглашение. Вот уж чего Глеб не ждал. Так обычно в сериалах делают, после того как в баре наклюкаются. Взрослые делают. Хотя постойте. Ане восемнадцать. Неужели настолько быстро все легчает, когда год рождения вычитается из текущего года, оставляя палочку с вертикальной бесконечностью?
_____
В полумраке раздевались одновременно, косились друг на друга — следили, как бы не перегнать визави. 
Все изменилось, как только упали на плед, и ночник Аня тоже выключила. Глеб чувствовал колючее, потом алкогольно-ягодное, хотя никто не пил, потом началось гладкое с теплым, потом секунду он гадал, правильно ли зажал резервуар, а то вдруг воздух не выпустил, но сразу забыл об этом — осталось гладкое, потом туманное острое морское, потом ненадолго возникло шершавое холодное, он чувствовал горькое- кислое-сладкое-соленое разом, чувствовал ветер, какой-то пыльный чулан, даже каштаны чувствовал почему-то пятками.
_____
Глеб, кивнув, зашагал прочь, но не добрался до столовой. Он вышел к пустынной лестнице изучать ступеньки. Вниз — двенадцать. Двенадцать — вверх. Будто эхо шагов чеканит по часам сутки. Сквозь окна пробивался свет, уже по-летнему накаляющий железные перила до белого блеска. Май кончался, и тем яснее становилось, какой, несмотря на все проблемы, он был счастливый. Именно был. И привел к нулю. Вверх — плюс двенадцать. Минус двенадцать — вниз.
_____
Аня потерлась о его лоб щекой, дохнула в ухо спиртом и солью. У нее была сухая кожа на щеке. Глеб вдруг понял, что эта сухость — страх. Страх ему недоступный, но абсолютно твердый. Страх, одновременно принадлежащий и загадочной мелодии, и грозной Афине, и слабой девочке.