Заметки панк-редактора

«Мама попросила меня оставаться на месте, но я не мог.
Надо было узнать, что с ней. Я тихо-претихо открыл дверь и пошел по коридору, как в замедленной съемке. Дверь в кухню оказалась закрыта. Я испугался. Так бывает в фильмах ужасов, когда не знаешь, что ждет тебя в комнате. Я повернул ручку, легонько толкнул дверь и заглянул внутрь.
Мама просто стояла спиной ко мне и смотрела в темное окно. Но поворачиваться ей было необязательно. Я увидел отражение ее лица в оконном стекле, все в огромных синяках, под одним глазом виднелся фингал, черный, как небо за окном.
Мама потянулась за бумажным полотенцем и сплюнула в него. Белая бумага окрасилась красным».
Она наклонилась над раковиной, держась руками за живот, будто ее прихватило, и снова начала плакать.
Тогда я понял, что должен его убить».

Здравствуйте, меня зовут Анастасия и я снова принесла вам грустную, страшноватую, но важную книгу Малкольма Даффи «Мама. Папа. Я», которая вышла в маленьком симпатичном издательстве «Фолиант» @foliant_adult. Перевод Дарьи Расковой.

Дэнни 14 лет, он живет с мамой, которая однажды приводит домой Коллума — огромного, шумного, веселого, щедрого. Словом, Коллум стал бы отчимом мечты, кабы не одна деталь. Даже две. Коллум пьет и щедро вливает алкоголь в мать Дэнни, у которой до этого была лишь одна неодолимая привязанность — печенье. И второе: Коллум классический абьюзер и с той же легкостью, что шутит, поднимает руку на жену и пасынка. Преимущественно на жену. И даже пытается втащить ее ребенка в этакий пацанский клуб: мол, ты же мне расскажешь, если мама будет вести себя как-то не так, дружище? Но что-то не так не только с мамой, ситуация предсказуемо усугубляется. И Дэнни со свойственной подросткам горячностью решает Коллума убить, потому что других решений он не видит.

Что отличает эту повесть от остальных на ту же тему? Во-первых, с не типичной для книжных подростков обстоятельностью Дэнни изучает вопрос помощи жертвам домашнего насилия в интернете. Во-вторых, это книга об абьюзе не глазами жертвы, а глазами ее близкого. В прямом эфире ближайший значимый взрослый наступает на все обычные грабли и скатывается в неизбежное, невзирая на то, что в доме есть пусть и подрощенный, но все еще ребенок. Мать утверждает, что держит ситуацию под контролем, и убеждает сына, что все в порядке, и она справляется. И вообще им повезло. Но так ли это?

«С тех пор как мы вернулись из Испании, дома у нас все по-прежнему. Он ее чуть не убил, а мама ведет себя так, будто ничего не случилось. Будто это был сон. Но я намертво запомнил каждую секунду. Маме, видимо, нужны очки.
Почему она не видит то, что вижу я? Когда он возвращается из паба, с ним страшно оставаться в одной комнате.
Он больше ругается, больше орет и впадает в ярость по малейшему поводу. Но мама просто улыбается, все это проглатывает и готовит ему чай, будто все понарошку.
Будто он из телика вылез.
Мне это все уже просто мозг выносит.»

Кроме прочего, Дэнни гложет то, что ни бабушка, ни мама не рассказывают ему о родном отце. При этом катастрофа внутри не отменяет обычных дел снаружи — где-то по краешку школа и отношения с ровесниками. И все это пронизано тотальным экзистенциальным одиночеством и склонностью ранимого, даже раненого, и слабого принимать на себя ответственность за все беды земные, совершенные теми, кто должен оберегать, а не наоборот.

Текст может показаться несколько нарочитым в части, где Дэнни в цифрах и фактах рассказывает матери (а Малкольм Даффи — читателям) о жертвах абьюза. Но это авторский ход, подчеркивающий документальность происходящего внутри вымышленной истории. Статистика различается по странам и даже регионам, но человеческая психология — штука более общая. Особенно там, где оскорбления и побои внутри ближнего круга давно и прочно декриминализованная норма. При этом здесь нет спекуляций на сантиментах и условно голливудских решений, и разбитая жизнь склеивается кое-как, бесшовного будущего нет ни у кого. Но по меньшей мере многое мы в силах если не предотвратить, то хотя бы попытаться.

❤40👍6🔥3😢3

834 viewsAsya Shev, edited 10:37