У меня сейчас немного совсем завал (с), поэтому выпала из эфира. Но не могу не прервать молчание, потому что объявлен лонг АБС, а в списке и близкие друзья, и дорогие сердцу авторы, и просто очень хорошие тексты, написанные людьми, с которыми я не знакома лично, но уважаю литературно. УРА!

Картинку подрезала у одного из лучших редакторов евер Иры Епифановой.

14 февраля. Еду в очень утреннем метро, читаю книгу. В вагон заходит экзотически надушенный молодой человек с неприлично огромным букетом чего-то не менее ароматного. Посматриваю то на него, то в книгу, и крупные слезы текут по моим раскрасневшимся щекам.

Аллергия у меня потому что. И никуда не деться, если вы понимаете, что такое очень утреннее метро.

Отбрасываю челку жестом Геши из «Бриллиантовой руки». Удар затылком. Искры из глаз. Одновременно сзади раздается хруст — предположительно челюсти. Я всхлипываю уже вслух, а над головой сдавленный мужской голос:
— Ох, девушка, простите, это я виноват. Я вашу книгу читал и, честно говоря, от такого тоже бы расплакался.

Я бы сказала, что это начало истории о Дне влюбленных, ведь сюжеты большинства романтических историй начинаются с идиотского знакомства или даже отека Квинке.

Но на самом деле это история о любви и книгах, потому что в это же время в Подмосковье одиноко и, возможно, тревожно (должна же быть драма) досыпал любящий, по дефолту исключающий сторонние романтические истории, любимый и всепонимающий муж, пока я, бормоча: «как же надо любить человека, чтобы взять и приехать к нему», неслась в брюхе железной змеи на встречу с подругами, они же, по счастью, мои авторы. И одна из них написала, мол, в метро много людей, а ее телефон предлагал не «людей», а «любви». И это многое о нас говорит. Мы встретились, обнялись, поболтали, посплетничали о самых сексуальных библиотекарях Москвы и даже немного отметили День книгодарения.

А потом было приключение в метель (об этом в другой раз), и наконец солнце, и надо было зайти в магазинчик ВВГ, чтобы забрать книгу, переведенную Шаши Мартыновой, — человека, что сама по себе концентрированная любовь. Затем по дороге читать (уже другую) книгу любимого автора, он же любимый друг, и немного работать любимую работу. И думать о том, что любовь это то, чем мы наполняем себя и отдаем просто так. А не то, что требуем в расчете на натуральный обмен.

Словом, любовь никогда не перестает. С Днем чего бы вы там ни отмечали. Даже если сегодня вы отмечаете день памяти Джеймса Кука, который погиб 244 года назад (и никто его не ел, наговоры это).

Рассказывают о прочитанном.
Сынище: …в общем, половину участка загнал, потратил все деньги, накупил книг, не ел, не спал, сидел в сарае и читал, — выделяет интонацией, посылает специальный взгляд в мою сторону, — прямо как одна наша знакомая.
Дочище: …кровь, кишки, агония и немного пьянства с танцами. А! И сексизм: в жертву приносятся преимущественно красивые женщины.

Меня эти дни здесь очень мало и не знаю, когда будет больше. Но пока в качестве традиционной пятничной book of calm новая редакция дебюта Алексея Поляринова и мой материал для любимого издательства @alpinaproza

Рассказывая о «Центре тяжести» нелегко уйти от механических метафор, связывающих мифологизированный гуманитарный мир брата-сочинителя, строго организованный мир брата-программиста и динамическую картину мира сводной сестры — точки, поставленной их общим отцом на семейной оси координат. Но что поделать, если противостояние личности и идеи — центробежные силы этого текста, а эстонский акцент Портного-старшего подтверждает догадку: «дочка» превращается в «точку», ее же участием определяется поворотный момент в жизни братьев, умеренно оппозиционного журналиста и программиста, разрабатывающего программы слежения для безымянной прогосударственной Компании. Кто из них сила, а кто импульс — решать читателю, как ему же и определять собственный центр тяжести.

Полный текст научной статьи «Возможно ли сделать значимый философский вклад, просто задав вопрос?» состоит из вопроса, вынесенного в заглавие https://onlinelibrary.wiley.com/doi/abs/10.1111/meta.12599

Нет повода не рассказать ©
Сегодня аккуратно разжимала пальцы одной там девочки-подростка, чтобы изъять книгу и поменять на другую, потому что мы любим автора (и болеем в премии АБС, например), но роман всё ж таки не на 12 неполных лет. Начав и не поняв сейчас, не насладится потом.

Ну и как не похвастаться: Ася Михеева лично-персонально разрешила мне официально называться сестра-храбрец (батыр-апа на самом деле). Что меня греет столько же, сколько мне льстит.

«Мост» история нелинейная, череда перерождений и воплощений главной героини, шагающей в Крымскую кампанию, в недостижимое будущее, в альтернативное настоящее, в Россию без семи дней вчерашнюю и ещё чуть дальше, закручивается узелками. Иной раз потребуется терпение — вы же распутывали когда-нибудь цепочку? Моя любимая, как и многих, часть — Элькина, современная мне. Она-то, Элька, и храбрец. Я вообще когда Асины тексты читаю, как в детстве, выбираю героя, которым хотела бы стать, когда вырасту. Здесь я, понятно, от двух по половинке, но Элина — большая.

Любой, имеющий в доме ружье, приравнивается к Курту Кобейну.
Любой, умеющий читать между строк, обречен иметь в доме ружье©
Такая вот вечная молодость, ироничная строчка and I swear that I don't have a gun и снова 27

не могу писать.
шрамы на всё сердце, по всему мозгу.
что это за зима такая —
промозглая.
что это за боль —
ни перетерпеть, ни убежать.

не могу дышать.
в самые лёгкие
смолой раскалённою
туман,
или дым, или, может быть, порох.
скорее всего,
просто обида.
ни забыть, ни сдержать.

ни одной рифмы.
ни кадра, ни скетча.
словно судороги,
рваные мысли
о бесполезности сущего.
дорога снова осилила
идущего.
снова броуновское движение сутолоки.
и никто не услышит зовущего.

пережить. переждать.

/февраль 2020/

Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь. ©
Пока я тут лишаюсь и претерпеваю, на странице РЕШ в последний день зимы был опубликован мой золотой материал о бриллиантовом творчестве моего воображаемого брата, близкого сердцу друга и большого писателя Шамиля Идиатуллина. Это очень важный текст, в том числе и для меня, маленькой.
Классический детектив, в основе которого лежит детская считалка с финалом «и никого не стало», не всегда удачно натягивается на российскую действительность. Поэтому ритм жизни в прозе Идиатуллина не ровный, согласно канонам, а непредсказуемый, гудящий в атмосфере то ли как провода в высокой влажности, то ли как предостережение самим себе, когда на самом деле все уже случилось, и видимое — просто последствия событий многолетней давности, ошарашивающее чтение архивной графоманской летописи о нас самих.

Быть любыми — нормально. Это не лечится

Дебютная повесть Анны Лукияновой «Это не лечится» — текст о взрослении. Все подростки эпохи ЕГЭ или времен застоя похожи друг на друга, но при ближайшем рассмотрении оказываются кто снежинкой, кто смазанным отпечатком указательного пальца. А семнадцатилетняя Аня могла бы стать сигналом, отбитым азбукой Морзе, потому что ее жизнь — это смыслы, зашитые в алгоритмы. Литературный критик Анастасия Шевченко рассказала, какой он — мир главной героини, девушки с обсессивно-компульсивным расстройством.

Традиционное.
С Днём писателя, коллеги.

день писателя:
все мы сегодня немного Ипатий

Новости для поклонников малой прозы.
Ничто не предвещало, но открыт приём заявок на участие в третьем сезоне Литературной премии имени В. Катаева.

Номинировать рассказы могут только издатели. Один автор — один рассказ, опубликованный в 2022 году.

Победителя выберет Большое жюри, в состав которого вошли: Владислав Отрошенко, Дмитрий Данилов, Андрей Аставацатуров, Софья Ремез (Соня — победитель прошлого сезона) и Сергей Шаргунов.

Мы с Татьяной Соловьевой, Верой Богдановой и Иваном Родионовым снова в Малом жюри.

Заявки принимаются до 1 мая. Подробности в Положении премии на сайте.

И коль скоро я вышла из сумрака ненадолго, вот вам ссылка на список финалистов четвертого сезона фестиваля короткого рассказа для подростков КоРа. Особенно греет, что в шорте много моих любимых авторов и дорогих друзей. Тексты доступны для скачивания — что особенно актуально для учителей литературы, руководителей лито, преподавателей литмастерства и просто всех, кто любит малую форму.

ps многие из этих текстов позже вошли в сборники ;)

И последнее о малой прозе на сегодня. В преддверии 8 Марта в типографию ушел третий номер «Юности» с моим рассказом — почти невыдуманной историей об одном ночном происшествии. Только в жизни все было намного страшнее. И единственные полностью реальные персонажи — Анечка и ее макабрические подруженьки.

Роза и Клара сделали все, чтобы мы иногда чувствовали себя свободными, но не всегда справлялись с этим. Следите за обновлениями и тд. Моя первая серьезная публикация за несколько лет. Развязала ©

***
Пока дверь странно и страшно трещала под ударами и раскатистый мат бился в стены той, все еще задверной, стороны, в Алькиной голове дурашливо завывал приятель Игорек, с которым они виделись накануне Большого дорожного приключения:
— Заклинаю тебя, Александра! Не ездий туда, это же Сайлент-Хилл, я до знакомства с тобой тридцать семь лет молодой жизни там чалился, я знаю наверняка. А ты молодая и не знаешь. Не ездий, Александра, не ездий. 
Игорек заткнулся, его перебило надрывное женское откуда-то снизу:
— АНЕЧКА! АНЕЧКА!
Удары и мат на мгновение прекратились, Алька еще сильнее вжалась в угол между шершавой стеной и чугунным радиатором с облупившейся краской, и вдруг сама себе запела шепотом:
— Анечка-а-а-а просила снять маечки-и-и-и… Анечка-а-а-а… — забыв, что там дальше, Алька беззвучно заплакала под возобновившиеся женские крики, мужской мат и бесполые удары безвольного тела о дверь в ее, Алькин, гостиничный номер.

Что мы празднуем 8 марта ©

Рассказала о новой книге Александры Шалашовой. И хотя параллель с «Повелителем мух» на поверхности, мне было интереснее поговорить о «Слепых» Метерлинка.

Издательство Альпина.проза @alpinaproza. Литредактор — Мария Головей @mercilessediting.

«Пациенты и сотрудники санатория для слабовидящих детей отделены от города тревожной неизвестностью и рекой Сухоной. Вопреки поговорке, в Сухону — это не книжный, а реальный факт — можно войти дважды и даже трижды: из-за особенностей ландшафта река постоянно меняет течение, у нее два истока и три устья. Совсем как у многоликой правды, вытекающей из неведомой Истины. Что же истинно и известно наверняка? На противоположном берегу — а это уже в книге — идет война, связи с городом и оставшимися в нем нет, ясности нет, скоро не останется еды, а значит, надежды и сил тоже не останется.

А что же с будущим? Ведь дети — это образ будущности, наше условное завтра. До первой испытанной боли, до первого прочувствованного ужаса, до первой увиденной смерти в детстве есть только прошлое и тянущееся за горизонт настоящее. И, оставшись наедине с ускоренно полученным опытом взросления, замкнутые в герметичном обществе пациенты санатория здесь и сейчас берутся за выстраивание собственной иерархии с неизбежным рвением неофитов — согласно антропологическим и литературным канонам. Голод и страх питают в героях простые инстинкты и базовые рефлексы. Любой акт насилия теперь можно оправдать необходимостью продержаться до прихода кого-то более зрячего, так и понятным любому подростку гормональным «а чо он?!».

Читатели проходили этот нехитрый урок с Уильямом Голдингом и Энтони Бёрджессом, с Владимиром Железниковым и Людмилой Разумовской, Янне Теллер и Сигридур Бьёрнсдоттир. Но в «Салютах на той стороне» есть важный нюанс: Шалашова не взывает к гуманности, не показывает, что вызывающе плохо, а что обнадеживающе хорошо. Она дает высказаться каждому из своих персонажей, превращая подростковую антиутопию в интеллектуальную игру — собери одиннадцать свидетельств и составь свою картину случившегося».

Сегодня невероятно вязкий и выматывающий день — по уровню суеты и безумия какой-то прямо первый рабочий понедельник после долгих зимних праздников. Поэтому пусть будет внеочередное настроение понедельника. Заодно покажу, как себя чувствует некоторый постинсультник, пытающийся делать вид, что справляется.
UPD одна там тётенька клип сто лет знает, но только сегодня увидела, что это Киса из Once Upon a Time in... Hollywood