Сборники малой прозы разных авторов — всегда шкатулка с двойным дном. Даже с тройным: поверхностно — высказывания на как бы объединяющую (но, в зависимости от настроения авторов, порой и разделяющую) тему, в начинке — возможность убедиться, что автор говорит все тем же голосом, различимым и в крупных вещах и надежда, что не сфальшивит (сюда же возможность обозначить точку «за наше случайное знакомство» или же, будем откровенны, «больше никогда»), последний уровень (днище? глубина мастерства?) — способность автора развернуться, но не расплескаться. Иными словами, малая форма доступна не всем, и иной Акела нет-нет да и промахнется. И это не считая личных предпочтения и притязаний аудитории. Впрочем, в случае антологии «Новое будущее» (Inspiria, 2023) для опытного читателя никаких сюрпризов, а для неофита сплошь удивление и, в идеале, радость узнавания.

Я, пожалуй, согласна с соучредителем премии «Новые горизонты» (как известно, самой фантастической из всех литературных) и составителем сборника Сергеем Шикаревым: это speculative fiction as is. Потому что авторы не занимаются бытовой футурологией, а — каждый в своей манере — размышляют о грядущем, которое условные мы как бы заслужили, но это не точно.

Вас ждет типичный Владимир Сергеевич ни-строчки-в-простоте-Березин, зашивший в текст массу аллюзий, половину из которых угадать сможет только его астральный близнец. Эдуард Веркин, как всегда, меланхолично распишет сюжет вовсе не о том, что вам кажется. Трикстер Алексей Сальников будет ехидно нежен и абстрактен. Шамиль Идиатуллин расскажет очередную байку о том, что взрослые это такие биологически зрелые психологические неудачники, потому что наши дети лучше нас во всех смыслах. Текст Артема Хлебникова о влиянии японского сити-попа на неокрепшие умы отлично подойдет для сценария к эпизоду Love, Death&Robots. А тревожная и чуть манипулятивная проза Ольги Брейнингер и Рагима Джафарова — вполне себе идеи для Black Mirror. Михаил Гаехо почтительным наклоном головы передает привет Толстому (который Анна), леди Годиве и, по-моему, скрипту по имени Аннушка, вновь и вновь разливающему масло в одной из параллельных вселенных. Олег Овчинников — в лоб как стендапер — сыграет на струнах любви к старому доброму Стивену Кингу и других обсессиях. От текстов Константина Куприянова, Дениса Дробышева и Сергея Жигарева и давних соавторов Белоброва-Попова повеет легким ароматом лаковых обложек начала 2000-х (в этом месте я обычно ностальгически всхлипываю: «О-о-о, на мою девушку упал космодесантник») с верхними нотками журнала «Если» и нижними (почему-то для меня, не спрашивайте) польской фантастики.

Издавала ли звуки неодобрения? Ну а как же. Иногда очень сложно отстроиться и не душнить, но это скорее профдеформация и общее бремя некоторой начитанности, мешающее считать недвусмысленный симулякр ностальгическим оммажем.
Получила ли я удовольствие? Безусловное, потому что не строила ожиданий, одновременно представляя, что меня ожидает.

Рекомендую ли я «Новое будущее» к прочтению? Разумеется. Может быть, в будущее и не всех возьмут, но выбрать реальность по себе можно уже сейчас.
Вот тут один из авторов сборника собрал все пароли-явки, где сборник можно приобресть для насладиться.

И в пандан предыдущему посту (на самом деле не совсем) ссылка на еще одну маленькую, но все же милую антологию новогодних сказок, опубликованных на blueprint @theblueprintru. Понятно, что какой год — такие сказки, да и условно взрослое волшебство редко обещает счастливый финал. Но по меньшей мере прочитать еще один текст любимого автора/авторов — чем не сюрприз под елкой в дождике и прочей мишуре.
А авторы замечательные: Вера Богданова @wordsnletters, Наталия Осояну @magie_bizarre, Ася Володина @ne_turgenevskaya, Уна Харт @tellmeasto, Карина Шаинян, Люба Макаревская, Ксения Букша и внезапный василек в ромашках — Алексей Сальников.

Особенность проекта: каждый день открывается доступ к очередному тексту и пока можно прочитать только четыре — они не слишком объемные. Идеально для тех, кто, как и я, бродит от аномально высокой к ненормально низкой температуре мозга и не в силах одолеть крупную форму.

Поскольку я решила, что сегодня пятница и днем рассказала о новом будущем, то вот еще одна традиционная book of calm и старое прошлое: викторианская эпоха, пансионат для благовоспитанных юных леди, строгие нравы, страдания и напасти, джин из консервной банки… что? А, да. Вы все правильно поняли: однажды не слишком благовоспитанная воспитанница школы мисс Саламанки в наказание за сквернословие была отправлена разбирать мусор. И, просеивая содержимое баков, нашла новомодную консерву — такую, знаете, с ключиком, с помощью которого сворачиваешь жестяную крышку в свиток, а внутри обнаруживаешь рядок сардинок. Только Мэйв таким макаром достался джинн. Опытный читатель сразу догадается, что не все так просто с этими джинновскими тремя желаниями — по законам жизни и литературы мало кто знает, чего хочет на самом деле и поскольку история скорее подростковая, то в финале все птички по жердочкам, враг покаран, добро победило, моралите подведет черту. Но автор не настолько не любит своих читателей, опытных и не очень, чтобы скармливать им пустышку.

Поначалу, конечно, все довольно в парадигме со всеми нужными отсылками на их/наше британское все — Диккенса. Но потом оказывается, что главной героине не обязательно быть таким вот ужасным сорванцом (тм) и вызывать зубовный скрежет у окружающих. И окружающие не хуже и не лучше, чем о них думает Мэйв — они просто другие, а ей бы научиться присматриваться к людям. Джинн, к слову, тоже парень темпераментный и не так чтоб добродушный, но после банки кто из нас был бы котиком:
«Джинн заметался, растягиваясь и строя рожи, дергая щеками и разбрасывая в стороны руки.
Словно его тело было слеплено из глины, и теперь, после заточения в жестянке, он пытался придать себе правильную форму. Ох и свирепым на вид оказался этот дьявол!
Кожа пестрела зелеными и серыми пятнами, по телу шла рябь, словно волны по океану в грозу.
Колючие белые брови нависали над зеленоватыми рыбьими глазами, которые сердито посверкивали. Невероятно нелепые усы — седые и длинные, завивающиеся кольцами, — свисали ниже подбородка. Огромная голова была круглой и лысой, как бильярдный шар.
Он выглядел злобным. Злобным и древним. Возможно, древнее Лондона, а ведь тот восходил к самим римлянам! Однако старческой дряхлости в нем не было ни на унцию: большие зеленые
мускулы бугрились силой, хотя вместо ног у него курился лишь дым».

Здесь есть все для классической (кстати, раз речь о диккенсовских вайбах, то вполне рождественской) истории: сиротки (оторва, тугодум и скромница), неприятные однокашники и непременный буллинг, равнодушные взрослые и неколебимая иерархия ценностей, скорее наследующих традиции, чем здравых, волшебные приключения и чудесные надежды. Но Джули Берри говорит о неудобном — в том числе о вечном «ты же девочка», и эксплуатации, и о том, какие мы есть и какими нас видят другие. И какими мы хотим видеть их.

Лена Николенко @sidiperevody перевела сказку «Три желания Мэйв» для Эксмо и написала послесловие к русскому изданию, немного рассказав читателям-подросткам о том, что диккенсовские вайбы это не только размягчение черствых сердец, но и детский труд на потогонках, бесправие сирот любого пола и — в большинстве — женщин, вообще атмосфера такая себе, несмотря на безудержный технологический рост. Особенно когда ты женский человек любого возраста.
Словом, к истории Эбенезера Скруджа этой зимой я бы посоветовала добавить историю Мэйв из школы мисс Саламанки. Как ни крути, но этой сиротке тоже пришлось пересмотреть приоритеты, чего не случилось бы, не повстречай она джинна Мермера на одной из лондонских помоек.

Первая рабочая новость этого года: мы с писателью Романовской почти закончили второй том Захолустья и наметили скелет финальной части трилогии. Работаем мы как-то так:

Убийца не садовник! (производственная пиеса)

Писатель Р: Когда будем ловить убийцу? А кто у нас убийца, кстати?
Редактор Ш: это дело на одну гайвань. *заваривает чай, придумывает, на кого спихнуть убийство; придумывает, как подтащить к персонажу модус операнди, с которым жалко расстаться*
Писатель Р: <!> О! О!
Редактор Ш: *сыто улыбаясь, допивает свой те гуаньинь ван*

Дети редактора (вынужденные слушать, как мать пользуется голосовым набором, чтобы не печатать, пока возится с чайной станцией):
— Что это было, Дринкинз?
— Мама и Лара работают над детской книгой о любви, добре и взаимовыручке.

В комментариях кто-то упомянул «Мобильник» Михаила Бутова, а я сразу вспомнила уже не очень свежую историю. Тогда даже канал хотела переименовать в «пошла в поход и оказалась в сумасшедшем доме», но поленилась.

Раздаю давние долги и наконец рассказываю о романе Екатерины Манойло «Отец смотрит на запад».
Коротко не получилось.

Субботняя кинорекомендация сегодня — Приходи на меня посмотреть, наша любимая с мужем рождественская сказка по пьесе Надежды Птушкиной «Пока она умирала» (только изначально это водевиль в трех частях и герои старше). В юности фильм казался мне довольно смешным, но последние лет десять кажется скорее грустным, потому что взрослый опыт зудит, заглушая забавные реплики, заслоняя лукавую улыбку Янковского, вытесняя волшебство.
Но все же есть в этом что-то неуловимо щемящее, ускользающее и какое-то безусловно доброе. На то и Рождество с Новым годом.

Во-первых, это красиво
Во-вторых, забавно, абстрактно, безумно и невыносимо печально одновременно.
В-третьих, во многом искусство ради искусства, если вы знаете, чего ждать от Мартина Макдонаха, который снова поставил на дуэт Фаррелл+Глисон, и снова выиграли все.
Вымышленный ирландский остров, начало 1920-х, крошечное коммьюнити сосредоточено не на Гражданской войне, а на конфликте давних друзей. И вот эта вечная тема «А чо он?!» с оттенками чуть вывернутого нервами наружу особого чувства собственного ирландства настраивает на неожиданно медитативный лад.

В общем, Банши Инишерона скорее арт-объект, чем заявленная чёрная трагикомедия. Но и трагикомедия тоже.

Upd и немедленно перечитал Инголдзби

Сегодня день рождения Дэвида Боуи, который, я уверена, не ушел шесть лет назад, а просто улетел на свою планету. Нет повода не вспомнить внезапный летний лонгрид о Зигги Стардасте в моей жизни.

Понедельничное настроение сегодня Red right hand Ника Кейва. А история короткая: вообще «багровая десница» это вроде как из Мильтона цитата, но в случае Bad Seeds смысл зеркален отсылкам к книге Бытия. Накануне как раз переписывались с коллегой и она упомянула вдруг мой давний реферат, из которого лично я помню уже только название «Гендерная дихотомия как опция бинарной оппозиции в поэме Джона Мильтона "Потерянный рай"» и то, что писала его, слушая альбом Let love in.

Мне друзья как раз подписку на МирФ на этот год подарили. Вдруг у вас есть такие же друзья — кампанию продлили до конца месяца

Читая «Богоматерь Нильскую», не могла отделаться от ощущения давящей тревоги. Действие происходит в начале 1970-х, до геноцида тутси еще чуть больше 20 лет, но настроения уже лет 10 как обозначены и, например, презрительное расчеловечивающее «иньензи» (тараканы) уже звучит. Держа в уме историю резни в Руанде, невозможно не думать о том, что смешливые воспитанницы католического лицея, обсуждающие прическу учителя французского, покупающие косметику, переживающие первую менструацию и первые гормональные бунты, обыкновенные, в общем-то, девчонки обречены по умолчанию.
Что-то похожее было, когда обсуждали «Город Брежнев» Шамиля Идиатуллина. В большинстве пользователи считали, что у романа счастливый финал. И только один там злобный карлик (я) нудно бубнил, что у Турика и прочих щенков, переродившихся в волчат, уже отведавших первую кровь, при их исходниках счастливого финала не будет — на горизонте 1990-е. Счастливый финал здесь как свадебный вальс на палубе «Титаника».

Еще из любопытных книжных новостей. В конце января выходит книга «За пределами безумия. Опыт шести бардо». Здесь надо понимать, что текст написан буддийским учителем, поэтом и прочая, подробности по ссылке. Над переводом работала Шаши Мартынова @inner_ireland, а редактировал, понятно, Макс Немцов @spintongues. В Фантом-пресс, кстати, ждем его версию «Сигарет» Хэрри Мэтьюза — что не только хорошо, но и наконец-то!

Пятница, 13-е, канун старого Нового года и традиционная book of calm. Сегодня книга, что еще только готовится к выходу. Авторский сборник страшноватых и утешительно медитативных сказок Евгении Некрасовой @bigfolkcreaturehere. Немного рассказала о нем на странице РЕШ.

Утро. Дочь светски в пустоту:
— О, у мамы профессиональный праздник сегодня — День печали.
Сын:
— Может, печати?
— Когда как.

С праздником, коллеги!

Субботнее кино сегодня — уже довольно старенькие и все равно милые Сломанные цветы от Джармуша.
Немолодой уже и еще довольно прыткий персонаж по имени Дон, очевидный меланхолик и душнила, из внезапной розовой (важно!) анонимки выясняет, что у него есть 18-летний сын. Сосед Дона — в душе Шерлок Холмс, по накалу энтузиазма слесарь-интеллигент Полесов — обнаруживает в прошлом Дона четыре (всего-то!) бывшие пассии, у которых можно что-то уточнить по поводу отпрыска и вообще. И Дон отправляется по волнам памяти.

Очередной фильм о пути к себе через дорожное приключение, причем авторы задачу ни зрителю, ни главному герою не облегчают, оставляя всех на распутье. Роль писалась под Билла Мюррея, но забавный Джеффри Райт и великолепные гранд-дамы пусть и в эпизодах, но поимели свою долю заслуженной славы — все же Гран-при в Каннах.
А еще там отличный саундтрек, написанный Мулату Астатке, отцом эфиопского джаза.

Писатель Р. расписывает издательские перспективы редактора Ш.

Оказывается, я почти неделю не появлялась.
Яниумирла. Просто, как ни смешно и странно, до сих пор болею и нет сил на осмысленное.

Пытаюсь потихоньку вернуться в нормальную жизнь и первым делом возвращаю настроение понедельника. Когда я пишу свое, часто представляю себя группой Elbow в ролике Red: стоят, меланхолично наблюдают за горящим домом и погорельцами и одновременно поют об этом же.

Я не только редачу, но и часто пишу под музыку, а однажды набросала синопсис и поэпизодник повести, опираясь на последовательность песен в одном там альбоме одной там группы, — летела в командировку, книга закончилась, лэптоп доставать было лень, а в приложении для прослушивания оффлайн был только этот плейлист, вот и заняла себя на пару часов. Повесть забросила, а группу иногда слушаю до сих пор.