Есть у меня такое guilty pleasure - читать отрицательные рецензии на хорошее кино на Кинопоиске. На самом деле, это довольно поучительное зрелище. Пока у меня не появилось этого хобби я и не подозревал, что некоторым людям почему-то стыдно, если им не нравится какое-то классическое кино (для меня это очень странно, потому что не понимаю чего здесь стыдиться: не нравится - ну и черт с ним, посмотри другое). И поэтому люди тратят немало сил и времени на написание рецензий, в которых говорят что-то типа такого: "может я, конечно, глупый, но я не понял этого фильма и вообще он говно, а вы все, те, кто написал, что им кино понравилось - вы лицемеры, которые написали свои рецензии лишь в угоду конъюнктуре!"

И вот ты заходишь к такому человеку и видишь, что оценки он в основном ставит фильмам про супергероев и пишет на них очень длинные рецензии, в которых восхищается стилем, спецэффектами и неожиданными сюжетными поворотами. И думаешь: "ну чувак, ну нравятся тебе фильмы про супергероев, это нормально. Что же тебя в Бергмана и Шаброля понесло?"

Впрочем, в последнее время еще полюбил наблюдать за баталиями в комментах на Рутрекере. Есть, например, такой хороший британский...ммм, ну не сериал, а телеспектакль "Hollow crown" который состоит из постановок "исторических" пьес Шекспира. Я большой фанат этого сериала - и потому что Шекспир, и потому что актеры там отличные, и потому что исторические пьесы у нас в России как-то менее популярны и известны, чем другие - то ли нам про Генрихов с Ричардами и войну Роз не так интересно, то ли я не знаю что.

И вот в этом сериале некоторые роли играют чернокожие актеры. Учитывая, с одной стороны, театральную условность, а, с другой стороны, общую "притчевость" пьес Шекспира не могу сказать что для меня что-то является ужасающим и спорным в таком решении. Вообще довольно очевидно, что в классических пьесах ролей для чернокожих крайне и крайне мало (по понятным причинам), актерам же играть хочется (на то они и актеры), и театр, со своей условностью, дает для этого отличные возможности.

Но вот это самое решение вызывает бурю эмоций у пользователей Рутрекера - во многом, я думаю, потому что сериал снят в менее условном и в более исторично-реалистичном духе. Пользователи бурлят и негодуют, они сообщают, что в Англии аристократы не были неграми, что это все ужасно, отвратительно, что смотреть это невозможно, что их душа страдает и их тошнит. Причем на прямые вопросы о том, понравилось ли им то, как эти актеры играли, они отвечают, что да, они играли хорошо. Но успокоиться все равно не могут, потому что даже качество игры им кажется недостаточным извинением за цвет кожи.

Я не знаю какая здесь мораль, но каждый раз удивляюсь, что людей может не удивлять перенос действия Гамлета в наши дни (под такими раздачами никто не возмущается), переменой пола главных героев, введения в пьес элементов современной реальности или же наоборот, абстрактизация пьесы по максимуму. Они могут спокойно относиться к тому, что действие переносится на других героев (под стоппардовским "Розенкранцом и Гильденстерном" тоже не слышен вой возмущающихся), однако цвет кожи является таким мощным фактором, что вызывает невероятные страдания и довольно энергичную реакцию.

Выглядит это как-то так

Когда человек мне говорит, что он искренне любит и уважает Ленина - как политика, как историческую личность и человека, - то для меня это заявление сродни тому если бы человек откровенно признавался в искренней любви к Гитлеру и его идеям и действиям (со Сталиным тоже самое). Это сразу же поменяет моё отношение к нему - не в смысле что перестану общаться (у меня весьма разнообразные знакомые), но заметочку себе сделаю.

Это не значит, что Ленин - не важная личность, что как философ он ничтожен или ещё что-нибудь такое. Нет. Ленин, возможно, одна из важнейших личностей в русской истории и изучать его, конечно, нужно. Но любить? Увольте. Это все равно что онкологу любить рак гортани, а венерологу - бледную спирохету.

Копаться в архиве британского парламента (благо, что он доступен онлайн) очень интересно, особенно если интересоваться персонажами отечественной истории. Например, интересно узнать, что мнение о том, что большевики - немецкие агенты, было популярно не только среди российской общественности, но и воспринималось как сам собою разумеющийся факт британскими политиками.

Вот, например, обсуждение донесения Брюса Локхарта, британского дипломата и разведчика:

"whether Mr. Lockhart has brought any evidence from Russia that Russia is now being governed in tacit alliance with or in the covert interests of Germany; whether Mr. Lockhart reports, that Lenin, Trotsky, and Tchitcherine are German agents or are independent of German sympathies; and whether it is the policy of this country to continue 1093 military operations in Russia even though an armistice or peace may be made with Germany?"

http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/oct/2..

Дальше выясняется, что никаких публичных доказательств этого утверждения Локхарт представить не смог.

Или вот такой забавной эпизод: член парламента Ноэль Биллинг, известный своими ультра-правыми взглядами во время Первой мировой войны и радикальной гомофобией, спрашивает министра иностранных дел - "признает ли британское правительство новое советское правительство в Петрограде, возглавляемое Троцким и Лениным, чьи настоящие фамилии Бронштейн и Ульянов , а происхождение еврейско-германское". Ему отвечают, что нет, не признают, но он потом еще не раз будет давить на еврейское происхождение Троцкого.

(Mr. BILLING asked the Secretary of State for Foreign Affairs whether the British Government now recognises the self-appointed spokesmen, Trotsky and Lenin, whose real names are Bronshtein and Ulianoff, both of whom are of German-Jewish origin, as the accredited representatives of the Russian Empire?)

http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/feb/2..

А вот снова всплывает тема немецких денег - видимо, настолько невероятным казалось то, что происходило в России, что единственное рациональное объяснение, которое находили этому люди, была прямая работа на немцев.

Лейбористский парламентарий полковник Уилл Торн спрашивает - правда ли, что Ленин получил 200 миллионов рублей за свою позицию по выходу России из войны. Ему отвечают, что британскому генштабу ничего об этом неизвестно.

"May I ask the right hon. Gentleman whether he saw a report in the papers about fourteen days ago that Mr. Lenin was to receive 200,000,000 roubles as part of his commission on the War Indemnity?"

http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/oct/2..

А в 1919 году Черчилль произносит огромную речь про трагедию и катастрофу Российской империи. По-хорошему, ее всю надо читать целиком, потому что это прекрасный образец того, что думали западные политики о произошедшем. Но приведу отрывок, наиболее показательный.

"Как была повержена Россия? Это один из самых примечательных эпизодов в истории Европы, и я думаю, что это показывает насколько необычайно точными знаниями о России обладали немцы. Немцы знают бесконечно больше о России, чем знаем о ней мы. Вот наглядный пример. Немцы отправили Ленина в Россию с намерением работать на развал России. На Западном фронте они использовали только ядовитый газ, пламя проектор, осколочно-фугасные снаряды, и пулеметы, но для России у них было подготовлено кое-что куда более смертельное. Они послали Ленина и его эмиссаров в эту страну, с твердым знанием, что они станут ее погибелью. Это то, что Людендорф пишет в своей весьма замечательной книге— том II., страница 509: "послав Ленина в Россию, наше правительство взяло на себя огромную ответственность, однако с военной точки зрения путешествие было оправдано. Россия должна быть пасть. Но наше правительство должно было добиться того, чтобы мы не выглядели вовлеченными в это падение". Ленин был послан немцами в Россию точно так же, как вы могли бы послать флакон, содержащий тиф или холеру для того, чтобы отравить водопровод большого города. И Ленин работал с поразительной точностью. Не успел Ленин приехать, поманив пальцем то тут, то там, как на его зов приехали люди, находившиеся в Нью-Йорке, в Глазго, Берне и других странах. И он собрал самую грозную секту в мире, в которой он был первосвященником и главнокомандующим. С этими людьми, духами вокруг него он проявил поистине демонические способности рвать на куски каждую институцию, на которой покоилась Российская нация и российское государство. Россия была повержена. Россия превратилась в прах".

http://hansard.millbanksystems.com/commons/1919/nov/0..

В общем, шума было много.

Отрывок, прекрасно характеризующий ритуалы элит в Нацистской Германии

"Вальтер Функ, министр экономики и президент рейхсбанка, рассказывал о диковинных выходках своего вице– президента Бринкмана в течение многих месяцев, пока наконец не выяснилось, что Бринкман — душевнобольной. В данном случае Функ не просто хотел повеселить Гитлера, но и предвосхитить слухи, которые рано или поздно дойдут до ушей вождя. Дело в том, что Бринкман пригласил всех уборщиц и рассыльных рейхсбанка на грандиозный обед в бальном зале отеля «Бристоль», одного из лучших берлинских отелей, и сам играл для них на скрипке. Между прочим, его поступок прекрасно согласовывался с нацистской пропагандой стирания граней между различными слоями общества, но все рассмеялись, а Функ продолжал: «Недавно Бринкман встал перед министерством экономики на Унтер-ден-Линден, достал из портфеля большой пакет свежеотпечатанных банкнотов — как вы знаете, с моей подписью — и стал раздавать их прохожим, приговаривая: «Кому нужны новые Функи?»{44}

А вскоре в безумии бедолаги уже никто не сомневался. Бринкман созвал всех работников банка и объявил: «Все, кому больше пятидесяти лет, — налево, все, кто моложе, — направо». Затем он повернулся к одному из тех, кто оказался справа: «Вам сколько лет?» — «Сорок девять». — «Ступайте налево. Ну а теперь, все, кто стоит слева, вы уволены немедленно, а самое главное, с двойной пенсией».

Гитлер смеялся со слезами на глазах, а успокоившись, разразился монологом на тему, как иногда трудно распознать сумасшедшего. Функ не просто веселил фюрера. Гитлер еще не знал, что вице-президент рейхсбанка, находясь в недееспособном состоянии, выдал Герингу чек на несколько миллионов марок, и Геринг без зазрения совести обналичил чек. Разумеется, впоследствии, как и предполагал Функ, Геринг яростно отрицал предположение о том, будто Бринкман не понимал, что творит. Обширный опыт показывал, что, кто первым доложит Гитлеру свою версию, тот и победит, ибо Гитлер не любил менять однажды озвученное мнение. Но, даже упредив ситуацию, Функ с огромными трудностями выцарапал у Геринга присвоенные миллионы."

Пересматриваю "Тень сомнения" Хичкока и вспоминаю как Олег Кашин рассказывал про все просмотренные им фильмы Хичкока. Захотел найти эти рецензии, не смог найти и расстроился (а попутно подумал, что был бы интересный телеграм канал - с пересказами фильмов, посмотренных Олегом Кашиным)

(Это так, мысли вслух)

Черт возьми, какой восхитительный текст!

Вряд ли это имеется в виду, но очень дорожу этим текстом

http://www.reakcia.ru/article/?1399

Но я имел в виду твои посты в жж(

Сик транзит!

Хотя пересказы Нила не менее интересны)

На "Кашине" есть подборка пересказов, а теперь у меня вместо кино Нил!

Что вы знаете о неудачах? Вот одного французского астронома постигла такая неудача, какая случается лишь раз в 121 год.

В 1677 году великий астроном Эдмунд Галлей предложил новый метод определения расстояния от Земли до Солнца ( или астрономической единицы). Для этого было нужно наблюдать прохождение Венеры по диску солнца из двух точек различных по широте - это должно было помочь определить солнечный параллакс (изменение видимого положения объекта в зависимости от положения наблюдателя) и точно вычислить искомое расстояние.

Самому Галлею было не суждено воспользоваться предложенным им методом, так как прохождение Венеры по диску Солнца - редкое событие, которое случается раз в 121,5 лет (затем происходит 2 прохождения с диапазоном в 8 лет). Галлей жил в 17-м веке и последний раз Венера проходила по диску Солнца еще до его рождения. Следующее должно было произойти лишь в 1761 году. Галлей не дожил до него примерно 20 лет.

Но его идею решили использовать другие ученые. Французский астроном Гийом Лежантиль отправился в 1760 году в Индию, в обсерваторию в Пондишерри - специально для того, чтобы наблюдать астрономическое событие. Причем Лежантиль был участником большого международного проекта астрономов (между прочим, его членом был и Михаил Ломоносов, оставивший записки о наблюдении за Венерой), идея которого заключалась в наблюдении за прохождением Венеры из множества точек на Земле и дальнейшем обмене результатами, для вычисления астрономической единицы.

Но в это время продолжалась Семилетняя война. Англия и Франция были противниками. И осенью 1760 года англичане осадили Пондишерри. Так что когда Лежантиль добрался до Индии, он просто не смог высадиться на берег (при этом, само плавание также прошло неудачно, корабль сбился с курса и в течение 5 недель блуждал в Индийском океане). Он пытался провести наблюдение с борта корабля, но из-за того, что корабль сам находился в движении, французу не удалось получить точные данные.

Потерпев такую неудачу, Лежантиль решил не сдаваться и остаться в этом регионе, ожидая следующего прохождения Венеры по диску Солнца в 1769 году. Сначала он исследовал восточное побережье Мадагаскара, затем вернулся в Пондишерри (после окончания войны). Астроном решил, что будет наблюдать за Венерой из Манилы. Он отправился туда, на Филиппины, где построил небольшую обсерваторию и начал ждать. Все было хорошо.

4 июня 1769 года должно было состояться долгожданное событие. За день до этого погода была отличная и безоблачная. Но именно в этот день небо заволокло тучами и провести наблюдение было совершенно невозможно. Вторая попытка Лежантиля потерпела крах.

От полученного удара судьбы астроном чуть не сошел с ума. Но все же смог набраться достаточных моральных и физических сил для возвращения во Францию. Возвращение оказалось тем еще приключением - сначала пришлось отложить плавание из-за того, что Гийом заболел дизентерий. Затем, когда он все же покинул Манилу, его поджидала новая неудача - из-за кораблекрушения (в котором он едва выжил) Лежантиль застрял на острове Реюньон и потратил немало времени ожидая попутного корабля. Его подобрал испанский корабль. Лежантиль вернулся во Францию в 1771 году, проведя в своей затянувшейся экспедиции целых 11 лет - и не получив результатов за которыми отправлялся.

Дома выяснилось, что из-за долгого отсутствия он был официально признан мертвым. Из-за этого он потерял свое место во французской Академии Наук, его жена вышла замуж за другого, а родственники разобрали на части все его имущество и недвижимость. Лишь вмешательство короля Людовика XV помогло астроному вернуть потерянное - он получил обратно свое место в Академии Наук, он вернул жену (!) и прожил с ней еще 21 год, он получил обратно свою собственность.

Астроном умер в 1792 году, но его интересный жизненный опыт до сих пор вдохновляет многих на творчество. Так, канадская писательница и драматург Морин Хантер в 1992 году сочинила про него пьесу под названием "Проход Венеры", которую ставили не только местные канадские театры но и Королевская Шескпировская компания и BBC. В 2007 году пьеса легла в основу одноименной оперы.

Когда в 1948 году Жданов, по личному указанию Сталина, резко раскритиковал советских композиторов Прокофьева и Шостаковича, он заявил, что их музыка «дисгармонична», поскольку она является «нарушением основ не только нормального функционирования музыкального звука, но и основ физиологии нормального человеческого слуха». Эта музыка, писал Жданов, искажает «правильную психофизиологическую деятельность человека»

Прекрасно и сжато рассказано о Марре, восторг.

Я там уже указывал в скобках, что точные науки это приложение к естественным, но с музыковедением это не так. Оно не естественная наука, но при этом нет более привязанной к математике науки — не только через физику звука, но и через гармонии с пропорциями. Если взять профессии и хобби многих композиторов, там постоянно будет мелькать инженерное дело, тот или иной раздел математики, и так далее.

Про лингвистику так прямо сказать нельзя, но лингвистика по своей упорядоченности и стройности прямо приближается к подобному знанию. Грамматические таблицы по логичности и системности готовы спорить с таблицей Менделеева, а историко-сопоставительный метод по достоверности сопоставим с естественнонаучным экспериментом.

К началу XX века лингвистика (и синхронная, и диахронная) достигла впечатляющих успехов, и русские лингвисты были в группе европейских лидеров (настолько, что эта инерция сохранилась до 40 годов, несмотря на дальшеизложенное). Не буду сыпать фамилиями, но и в теоретическом, и в сравнительно-историческом языкознании Россия не просто не отставала, но шла в авангарде, так как славистика, например, вся принадлежала нам (+ пражане, которые были частью Австро-Венгрии, тоже великой империи, но в славистике ориентировались на нас).

Известная максима «слово это знак, который имеет независимые друг от друга выражение и содержание» приписывается Фердинанду де Соссюру, но эту же мысль до него высказывал преподаватель Казанского университета Иван Александрович Бодуэн де Куртене.

В Империю к XX веку влилось множество народов, и их оцивилизовывание поощрялось. В 1912 году в Академию был принят грузин Марр, предоставивший множество ценного эмпирического материала по кавказским языкам.

Я на одном конгрессе жил в номере с таким специалистом по культуре народов крайнего севера. Хант, он родился и жил в хижине из шкур. Однако, хорошо закончив русскую школу, он сумел по квоте поступить в вуз, и там защитил диплом по этнографии, описав одну из традиций своего племени — Медвежий праздник. Потом, на материале этого диплома и наблюдений за своими сородичами, он защитил кандидатскую. На момент нашей встречи полуграмотный хант мечтал о докторской (не сомневаюсь, если он её уже получил). Ничего кроме своего медвежьего праздника он, при этом, не знал.

Чем-то похожим был и грузин Николай Марр. По легенде, его отец был подданным английской короны, шотландцем то ли Джеймсом, то ли Джейкобом Марром. Учитывая страсть кавказских и мусульманских народов России к заграничным именам, верю я этому не особо, но фанатам версии Галковского тут большое раздолье. Вторая странность заключается в том, что армяне ценят Марра за вклад в кавказское языкознание намного больше, чем его родные грузины. Тут у меня предположений нет, исследовать статусного новиопа приглашаю всех желающих.

У всех на слуху трагедия генетики. Являясь частью биологии вообще, она была объявлена лженаукой, её ошельмовали, а сторонников посадили и поубивали. Но остальная биология оставалась. С лингвистикой произошло фатально наоборот. Её всю заменили лжеучением — «Новой лингвистической теорией».

После революции, когда соплеменники Марра поубивали всех русских управленцев и начали пировать на трупах, тот принял от них бразды правления русской лингвистической школой и сошёл с ума от открывшихся перспектив. Можно было делать вообще всё, и он наделал столько, что до сих пор никто толком не осмыслил.

Фактически, вся государственная академическая лингвистическая машина была подчинена фантазиям и прихотям подросткового уровня грузинского энтузиаста. Я просто перечислю то, что продвигалось в качестве непреложной истины, за противоречие которой следовали пытки и смерть:

— Все языки происходят от «трудовых выкриков» (мы же марксисты, всё же от труда идёт). У этих выкриков нет никакого смысла, есть только форма. Выкриков этих четыре: САЛ, БЕН, ЙОН и РОШ. Из этих четырёх корней образованы все слова всех мировых языков (вы смеётесь над Задорновым? По крайней мере, за его фантазии никого не расстреливают).

— Все мировые языки имеют в своей основе грузинский язык, в крайнем случае, другие картвельские. Их Марр определил как яфетические языки.

— Есть другие известные древние языки, например, латынь. Это был искусственный язык класса рабовладельцев. А реальный трудовой народ говорил на яфетическом языке. Все настоящие языки — яфетические.

— Человечество развивается от рабовладения к коммунизму. Когда наступит коммунизм, весь мир будет говорить на идеальном яфетическом (грузинском) языке.

Сам Марр утверждал, что знает 90 языков, и на этом основании делает выводы. При этом ни одного европейского языка, кроме русского, он точно не знал.

Это кажется диким адом и чудачеством, невозможно поверить, что такое реально внедрялось в умы. Тем не менее, упоминавшийся ранее Покровский был, в числе прочего, и насаждателем теории Марра. Ладно Покровский — саму свистопляску начал нарком Луначарский. Прокурор Вышинский, автор тезиса «Признание царица доказательств», был ректором МГУ (сюрприз!), и он внедрял «Новую теорию» в преподавание.

Сопротивлялись ли лингвисты? Не то слово.
И марксистские, и не марксистские.
Не марксистских убили сразу, марксистских отправили на перевоспитание в ссылки и лагеря, неперевоспитавшихся тоже убили (яркий пример — японолог Поливанов, тот самый, из-за которого мы говорим «суши», а не «суси»).
У историков было «Академическое дело», а у лингвистов было «Дело славистов». Кто-то 10 лет отсидел, а кому-то и такой радости не предоставили.

В 1950 грузин Чикобава восстал на грузина Марра, и грузин Сталин выступил в роли разводящего, опубликовав «Марксизм и вопросы языкознания» («Товарищ Сталин, вы большой учёный, в языкознании познавший толк» — это про эту статью). Чикобава Марра поборол.

После смерти Сталина, например, реабилитировали Виноградова, чьим именем сегодня назван Институт Русского языка Академии Наук. Разрешили покаяться Федоту Петровичу Филину, который хоть и блядовал на марристской поляне, но историк языка был хороший. А Поливанову не повезло, и большинству не повезло, убийство вещь необратимая.

Когда началась война и стало понятно, что интернационалистическая риторика трещит и не работает, стали судорожно обращаться к разрушенному было в 1917 русскому фундаменту. Вводить ордена, снимать фильмы, восстанавливать исторические образы. Коснулись и славистики: в 1943 начали восстанавливать кафедры, отлипли от второстепенных специалистов.

Но до 1950, пока вся мировая лингвистика продолжала поступательное развитие, русских лингвистов, не согласных с грузинскими корнями всех мировых языков, убивали и морили.

В довоенном списке мировых лингвистических имён у нас нормальное равное представительство. В послевоенном — пересчитать по пальцам.

На суку ворона: "Кар!"
Голос эмфатический.
Слышит академик Марр
корень яфетический.

В марте 1906 года случайные прохожие на Оксфорд-стрит в Лондоне могли увидеть чрезвычайно странную картину: по улице ходило множество солдат в серой немецкой униформе и остроконечных шлемах. Они маршировали по улице, заходили в магазины, переговаривались по немецки и грозно смотрели на толпу вокруг.

Это не фантастический рассказ о забытом немецком вторжении в Великобританию, все это действительно произошло. Только это, конечно, не было вторжением. Это был рекламный трюк газеты Daily Mail, придуманный ее владельцем Альфредом Хармсвортом, пионером таблоидной прессы.

Эта акция была проведена для рекламы - не только самого издания, но и книги "The invasion of 1910". Это даже не совсем книга, это сериал, выходивший в Daily Mail каждую неделю и заказанный все тем же Хармсвортом (интересно, что он специально требовал добавить в книгу названия тех английских городов и деревень, в которых было много читателей газеты - интересно, это первый пример рекламного таргетинга?). Также занятно, что один из предыдущих романов автора этой книги описывал события гипотетической войны Англии с Францией, а немцы в нем выступали в качестве английских союзников.

Роман про немецкое вторжение описывал возможную войну с Германией: рисовались ужасные картины оккупированного немцами Лондона, организация партизанского движения, английское сопротивление и, наконец, выдворение захватчиков с британской земли. Еще одной важной линией сюжета было постоянное упоминание того, что Англия не готовилась к войне, что она не ожидала нападения.

По книге даже сняли фильм в 1912 году, но его запретила английская цензура - к показу его допустили лишь в 1914 году, спустя месяц после начала настоящей войны между Великобританией и Германией. Цензоры заставили сменить его название на "If England were Invaded".

Тиражи Daily Mail сильно выросли, а потом увеличились еще сильнее, когда газета предложила приз в 1000 фунтов тому летчику, который первым пересечет Ла-Манш. Хармсворт чувствовал себя прекрасно, его влияние росло, и кто знает каких бы еще высот он достиг, если бы не скоропостижно скончался в 1922 году.

Я очень люблю эту историю - этот рекламный трюк мне кажется милым и безобидным, но главное - доходчивым.

А еще - удивительно независимым. Можете себе представить, чтобы Лайфньюс для рекламы нового проекта запустил бы ходить по Тверской людей, одетых в форму американских морпехов? Представляете как бы все их стали клеймить, а самого хода никто бы не оценил.

В общем, прекрасное время было 100 лет назад, жалко, что все в итоге стали друг друга убивать.

Как высший свет в России 100 лет назад относился к современной ему литературе

«В среде — пускай светской, — к которой Катя принадлежала, вкусы были, по меньшей мере, отсталые. Чехов считался декадентом, К. Р. — крупным поэтом, Блок — вредным евреем, пишущим футу ристические сонеты об умирающих лебедях и лиловых ликерах. Какие-то французские и английские стихи ходили в списках по рукам и списывались снова [...] баловнем среди них было стихотворение бедного Луи Буйе, писавшего в середине прошлого века. Катя, упиваясь рокотом, декламировала его...» (Набоков, "Адмиралтейская игла")

Набоков, конечно, славится своими ненадежными рассказчиками, но в данном случае я ему верю, потому что уже не первый раз натыкаюсь на подобные оценки. Про еврея Блока особенно смешно - во-первых, потому что Блок был немцем, а, во-вторых, и это не секрет - он был более или менее антисемитом и не особенно это скрывал. Декадент из Чехова тоже получается так себе - декадентов они вместе с Буниным презирали. В то же время К.Р. и особенно Апухтин считались в высшем свете по-настоящему большими авторами.

Над Апухтиным жестоко издевался в своих рассказах и письмах Набоков (и по делу, впрочем). Об этом очень хорошо написано у Максима Шраера в "Темах и вариациях", почитайте, если не.

"Апухтин, чья тучность обычно приходит на ум на ряду с несколькими страстными стилизованными стихотворениями, такими как «Ночи безумные, ночи бессонные» (1876), представлял полную противоположность и внешности, и зрелых стихов Набокова. В «Говори, память» он вспоминает «shameful gleanings from Apukhtin’s and Grand Duke Konstantin’s lyrics of the tsiganski type» (SM, 225) («по стыдные поскребыши из „цыганского“ пошиба лирики, принадле жавшей Апухтину и Великому Князю Константину»;"

Апухтин нравился и Александру II и Николаю II: император Александр II был в восторге от «Архива графини Д.» — после чтения, состоявшегося в доме П. Г. Ольденбургского он заявил, что её нужно тотчас опубликовать, что это лучшая сатира на великосветские нравы. Николай II же в принципе довольно много читал, но Апухтина ставил довольно высоко (впрочем, Чехова и Тэффи тоже).

Впрочем, даже такие, как пишет саркастически едкий Набоков, "отсталые" взгляды на литературу, были гораздо нормальнее, чем у тех кто пришел на смену им: у тех либо в голове не было никакой литературы в принципе (какой-нибудь матрос Железняк же был просто олигофрен, которого кроме водки и кокаина мало что интересовало: у Бонч-Бруевича прекрасно описаны матросские безумства осенью 1917 год), либо же были прошиты талмуды Маркса и его друзей, а также вся эта критическая писаревско-добролюбовская мешанина и, в лучшем случае, роман "Что делать?" (который, бесспорно, является великим русским романом, но если в голове у человека только он, то перед нами сумасшедший).

А главное, что даже лидеров всего этого движения литература не интересовала сама по себе, а только в контексте их сектантских политических взглядов - Толстой интересен Ленину не тем, что он мастер стиля, не тем, что он умеет парой фраз, иногда даже слов, рассказать о персонаже все, не из-за того, что сумел создать масштабное полотно русской истории. Нет, от него был нужен только реализм и народность, за что был удостоен высочайшего одобрения в качестве "зеркала русской революции". Впрочем, ладно еще Толстой - эти ведь безумцы умудрились и Гоголя назвать реалистом. Гоголя. Которого лучше было бы назвать русским предтечей Гофмана или Кафки.

И, в общем, с тех пор так и живем.