Сергей абсолютно прав. У меня со вторника как раз в Будапеште начинается курс "Nationalism in Russian Empire and the Soviet Union", который будет вести Алексей Миллер. У него есть великая книга (из которй, видимо, будет состоять половина курса) - "Империя Романовых и национализм", в которой отношениям с евреями посвящена не одна страница. И там очень четко проведена линия - еврейский вопрос появился собственно с появлением евреев в России после разделов Польши. До них евреи воспринимались либо как потенциально выгодный партнер, либо как потенциально полезный ремесленник, либо как носитель важных экспертных знаний (врач, инженер, музыкант). И только после того как к России были присоединены огромные польские территории с сотнями тысячами евреев, проживавших на них, вот тогда евреи стали энергично восприниматься как угроза.
Причем важно, как пишет Миллер, что "это были не те, во многом интегрированные в местные сообщества евреи, каких знала Западная Европа в XVIII веке, но, в большинстве своем, традиционалистеки замкнутые евреи, которых вскоре в Германии и Австрии станут называть Ost-Juden по контрасту с их сравнительно немногочисленными просвещенными западноевропейскими единоверцами."
И, соответственно, стоило евреям уехать из России и перестать быть частью повседневной жизни - вопрос отпал. Тоже самое, кстати, с Польшей - был ведь "польский вопрос", значимый, сложный и дискутируемый. Обсуждались различные варианты того, что можно с Польшей предпринять; перед Первой мировой Николай II пообещал объединить польские земли и создать нечто вроде полуавтономного доминиона. А в итоге Польша стала независимая - и как, где польский вопрос? Подозреваю, что подавляющее большинство моих соотечественников и поляка-то живого в жизни не видело. Какой уж тут вопрос.
Причем важно, как пишет Миллер, что "это были не те, во многом интегрированные в местные сообщества евреи, каких знала Западная Европа в XVIII веке, но, в большинстве своем, традиционалистеки замкнутые евреи, которых вскоре в Германии и Австрии станут называть Ost-Juden по контрасту с их сравнительно немногочисленными просвещенными западноевропейскими единоверцами."
И, соответственно, стоило евреям уехать из России и перестать быть частью повседневной жизни - вопрос отпал. Тоже самое, кстати, с Польшей - был ведь "польский вопрос", значимый, сложный и дискутируемый. Обсуждались различные варианты того, что можно с Польшей предпринять; перед Первой мировой Николай II пообещал объединить польские земли и создать нечто вроде полуавтономного доминиона. А в итоге Польша стала независимая - и как, где польский вопрос? Подозреваю, что подавляющее большинство моих соотечественников и поляка-то живого в жизни не видело. Какой уж тут вопрос.
Forwarded from ПРОСТАКОВ
А напишу-ка я несколько простых мыслей о еврейском вопросе. Российская империя с конца XVIII века была страной с крупнейшим еврейским населением. При этом до 1861 года евреи и русские были самыми пораженными в правах этническими группами в стране (придут украинцы и сейчас начнут доказывать). Собственно вся русская революция во многом родилась из-за борьбы за права этих этнических групп. И собственно между ними тоже шла борьба, оттуда и пошел антисемитизм. Но это все сказания давно менувших дней. Нации живут не в деревнях и в местечках, а в городах. И вот с 1920-х годов впервые простые русские и простые евреи столкнулись вместе на кухнях коммуналок, в школах и в университетах, а в подвалах НКВД не было этничностей. И вот бытовой антисемитизм в СССР был всепоглощаюсь, иногда взбадриваемый государственными кампаниями по борьбе с антисемитизмом. Но в 1972 году евреям разрешили уезжать. Население сократилось. И еврейский вопрос исчез. Мне, например, первого еврея показали (показали) в Москве. У меня учительница была с отчеством Марковна, но про ее еврейство я понял только спустя несколько лет. А что было? Не брат ты мне, гнида черножопая. Ксенофобия всегда имеет бытовое происхождение или, по крайней мере, бытом поддерживается. Евреи перестали быть значимой категорией еврейского населения, и антисемитизм как массовое явление исчез. А сейчас любой русский, озабоченный еврейским вопросом - реконструктор. Я был даже сказал, ролевик.
Forwarded from Πρῶτο Τρανκοβ
В школе литературоведению не учат, слишком сложно. В итоге во взрослой жизни даже образованные люди не вполне представляют, как всё устроено. Чтобы рассказать о том, как уродовали литературоведение, надо коротко пояснить, что оно такое вообще.
Людям зачем-то нужно искусство. Его практическую ценность то отрицают, то ищут, но люди на всём протяжении своего существования его создают и к нему тянутся. Наверное, в этом есть что-то биологическое — практики, похожие на искусство, есть у птиц и животных (от подобия танцев до подобия архитектуры). Но у людей также есть то, чего нет у животных — язык и речь. Соответственно, у человека есть искусства, основанные на них. Литературоведение (и его ответвления вроде фольклористики) их изучает так же, как любая другая естественная наука изучает устройство мира. Вот так работает фотосинтез, вот так кислоты реагируют с металлами, а вот так из мотивов складываются сюжеты. К слову говоря, точные науки там тоже вполне себе применяются, когда нужно (я сейчас не про опыты академика Раушенбаха, а про очень практические вещи, типа статистических доказательств авторства текста или ритмических рисунков, описываемых мат. функциями).
Про мотивы и сюжеты — это, кстати, великий А. Н. Веселовский, который умер в 1906. Погуглите его послужной список и сравните с какой-нибудь Мариэттой Омаровной, чтобы понять, какая пропасть разделяет то, что у нас было, с тем, чем мы пробавляемся сегодня.
У русских была сильная европейская литературоведческая школа, мы прекрасно изучали и античность, и средневековье, и текстологию вообще. Ну и, в конце-концов, имели мирового уровня собственную литературу, то есть понятный и близкий материал исследования.
Этот материал первым делом и начали коверкать (причём на самом верху, самое горячее участие принимал лично Ленин).
Просто так взять и отменить предшествующую литературу не получалось, потому что революционное движение сто лет как уже сидело на её игле, от поэтов-декабристов и Герцена до горьковских буревестников. Литературе надо было провести ревизию. Происходило это на протяжении всей советской власти, и всегда использовалось три главных приёма.
Первый — это прямой запрет. Писателя или поэта просто вычёркивали. Его нельзя было издавать, его творчество нельзя было исследовать. Его даже читать не рекомендовалось. Так было, например, с Достоевским (Ленина просто трясло, когда он видел его книгу на столе). Так было со множеством литераторов, выехавших в эмиграцию. Так, впоследствии, было с наследниками Серебряного века (например, со всеми акмеистами). Иногда могли вычеркнуть уже засветившегося автора (так было, например, с Солженицыным, хотя он и графоман, конечно). Иногда могли вычеркнуть, а потом на волне разных там оттепелей вернуть (Есенин, Бунин, тот же Достоевский).
Второй — это вынесение части творчества в спецхран. Поначалу был большой соблазн сбросить с корабля современности всю вообще дворянскую литературу. Потому что писали про метания всяких белоручек и бездельников, пока простой народ изнывал под гнётом. Но тогда начинались нескладушки, потому что, например, Лев Толстой, как Ленин уже заявил, был зеркалом русской революции. Потом, отлично бились с критикой царизма сатирики, тот же Салтыков-Щедрин. Прекрасно набирались горсти народнических тем, в первую очередь, у Некрасова. То есть метод очень прост. То, что под концепцию подходит — печатаем. То, что не подходит — делаем вид, что его не было. «Мёртвые души» Гоголь писал, а «Переписку с друзьями» можно было в спецхране почитать по особому разрешению.
Ну и, наконец, третье — пересмотр иерархии. Пушкин и Гоголь пусть наверху останутся, а рядом с ними мы давайте Чернышевского поставим. И Короленко. Да и сейчас много хороших авторов. Серафимович вот, например, прямо ну новый Гоголь. Ну и главным бенефициаром тут стал, конечно, Горький. Просто посмотрите на топонимику постсоветских городов.
Людям зачем-то нужно искусство. Его практическую ценность то отрицают, то ищут, но люди на всём протяжении своего существования его создают и к нему тянутся. Наверное, в этом есть что-то биологическое — практики, похожие на искусство, есть у птиц и животных (от подобия танцев до подобия архитектуры). Но у людей также есть то, чего нет у животных — язык и речь. Соответственно, у человека есть искусства, основанные на них. Литературоведение (и его ответвления вроде фольклористики) их изучает так же, как любая другая естественная наука изучает устройство мира. Вот так работает фотосинтез, вот так кислоты реагируют с металлами, а вот так из мотивов складываются сюжеты. К слову говоря, точные науки там тоже вполне себе применяются, когда нужно (я сейчас не про опыты академика Раушенбаха, а про очень практические вещи, типа статистических доказательств авторства текста или ритмических рисунков, описываемых мат. функциями).
Про мотивы и сюжеты — это, кстати, великий А. Н. Веселовский, который умер в 1906. Погуглите его послужной список и сравните с какой-нибудь Мариэттой Омаровной, чтобы понять, какая пропасть разделяет то, что у нас было, с тем, чем мы пробавляемся сегодня.
У русских была сильная европейская литературоведческая школа, мы прекрасно изучали и античность, и средневековье, и текстологию вообще. Ну и, в конце-концов, имели мирового уровня собственную литературу, то есть понятный и близкий материал исследования.
Этот материал первым делом и начали коверкать (причём на самом верху, самое горячее участие принимал лично Ленин).
Просто так взять и отменить предшествующую литературу не получалось, потому что революционное движение сто лет как уже сидело на её игле, от поэтов-декабристов и Герцена до горьковских буревестников. Литературе надо было провести ревизию. Происходило это на протяжении всей советской власти, и всегда использовалось три главных приёма.
Первый — это прямой запрет. Писателя или поэта просто вычёркивали. Его нельзя было издавать, его творчество нельзя было исследовать. Его даже читать не рекомендовалось. Так было, например, с Достоевским (Ленина просто трясло, когда он видел его книгу на столе). Так было со множеством литераторов, выехавших в эмиграцию. Так, впоследствии, было с наследниками Серебряного века (например, со всеми акмеистами). Иногда могли вычеркнуть уже засветившегося автора (так было, например, с Солженицыным, хотя он и графоман, конечно). Иногда могли вычеркнуть, а потом на волне разных там оттепелей вернуть (Есенин, Бунин, тот же Достоевский).
Второй — это вынесение части творчества в спецхран. Поначалу был большой соблазн сбросить с корабля современности всю вообще дворянскую литературу. Потому что писали про метания всяких белоручек и бездельников, пока простой народ изнывал под гнётом. Но тогда начинались нескладушки, потому что, например, Лев Толстой, как Ленин уже заявил, был зеркалом русской революции. Потом, отлично бились с критикой царизма сатирики, тот же Салтыков-Щедрин. Прекрасно набирались горсти народнических тем, в первую очередь, у Некрасова. То есть метод очень прост. То, что под концепцию подходит — печатаем. То, что не подходит — делаем вид, что его не было. «Мёртвые души» Гоголь писал, а «Переписку с друзьями» можно было в спецхране почитать по особому разрешению.
Ну и, наконец, третье — пересмотр иерархии. Пушкин и Гоголь пусть наверху останутся, а рядом с ними мы давайте Чернышевского поставим. И Короленко. Да и сейчас много хороших авторов. Серафимович вот, например, прямо ну новый Гоголь. Ну и главным бенефициаром тут стал, конечно, Горький. Просто посмотрите на топонимику постсоветских городов.
Forwarded from Πρῶτο Τρανκοβ
Отдельного упоминания в связи с третьим методом заслуживает распирание «литератур народов СССР», когда толпы нищих русских литераторов анонимно сочиняли «переводы» разнообразных безграмотных азиатов, которые все как один были народные таланты и часто вообще с трудом умели писать. Ну, отдельно про малоросские области надо рассказывать.
Все три рычага двигались непрерывно, и картина менялась чуть ли не каждые 10 лет, что дополнительно усугбляло проблему. Ну, скажем, защитил человек кандидатскую по акыну Джамбулу. Потом докторскую по чему-то такому же. Стал профессором, лекции читает, пособия пишет. А ландшафт-то уже 10 раз поменялся. Никакого Джамбула уже не помнит никто. Когда он защищался, Бунина с Достоевским нельзя было, а теперь можно. А профессор Достоевского-то и не читал. Ленин же его ругал, как можно-то. А потом вышел «Один день Ивана Денисовича», другой профессор, чтобы от времени не отставать, статью в сборник. А потом раз, и через год ему партийный выговор за это и с должности декана попёрли (реальный случай, кстати).
В чём тут главная проблема. Проблема в том, что литература это такой многомерный процесс. Где все на всех влияют. Где важна каждая деталь: книгоиздание, литературная жизнь, читательское поведение (так, например, Достоевский жаловался, что вынужден писать в жанре детектива, так как этого требуют издатели — хотя в итоге всё получилось к лучшему). Когда писатель пишет свой роман, важно знать, что в моде на тот момент, какие споры идут, на кого ориентируются. Причём, и в национальном, и в мировом контексте. Ну и много-много всего ещё, это сложная такая штука, и «умение вписать автора в литературный процесс» это один из базовых навыков студента-филолога, без которого всё дальнейшее бессмысленно.
Теперь представим себе, что мы изучаем Маяковского в мире, где нет 90% Серебряного века. Ну, он упоминает Есенина, Северянина и Булгакова — ок, их можно попросить в библиотеке в спецхране (если тебе для исследования надо). Но всех остальных там не будет. То есть, буквально, вы будете изучать Багрицкого без Гумилёва, из которого он, между тем, и вырос.
Я не знаю с чем это сравнить. Это как работать с таблицей Менделеева, где клеточки то и дело то закрашиваются, то снова появляются, при этом сами характеристики элементов тоже регулярно меняются без всякой логики. Давай, изобретай нам эпоксидную смолу для народного хозяйства.
За 70 лет, таким образом, произошла катастрофа: изучался не реальный литературный процесс, а его тряпичное чучело, из которого то там, то сям лезла пакля, а на треснувшие бока нашивались заплаты. В конце восьмидесятых советская филологическая наука внезапно открыла для себя, что всё было вообще не так, как их учили, и как потом учили они. При этом, международным научным языком на тот момент давно уже стал английский, но профессура, как правило, не владела им до такой степени, чтобы прочитать, что там всё остальное время писало несоветское литературоведение. Они довольствовались избранными переводами, и продолжали (и продолжают, что самое смешное) давать студентам отсылки на советские работы 70-х годов. По-английски заставляют читать уж не знаю где, в МГУ и ЕУ СПб, разве что. Да и то насчёт МГУ не до конца уверен.
А литература, она же как и история, её же надо в школах преподавать.
И вот тут-то и начинается самое интересное.
Все три рычага двигались непрерывно, и картина менялась чуть ли не каждые 10 лет, что дополнительно усугбляло проблему. Ну, скажем, защитил человек кандидатскую по акыну Джамбулу. Потом докторскую по чему-то такому же. Стал профессором, лекции читает, пособия пишет. А ландшафт-то уже 10 раз поменялся. Никакого Джамбула уже не помнит никто. Когда он защищался, Бунина с Достоевским нельзя было, а теперь можно. А профессор Достоевского-то и не читал. Ленин же его ругал, как можно-то. А потом вышел «Один день Ивана Денисовича», другой профессор, чтобы от времени не отставать, статью в сборник. А потом раз, и через год ему партийный выговор за это и с должности декана попёрли (реальный случай, кстати).
В чём тут главная проблема. Проблема в том, что литература это такой многомерный процесс. Где все на всех влияют. Где важна каждая деталь: книгоиздание, литературная жизнь, читательское поведение (так, например, Достоевский жаловался, что вынужден писать в жанре детектива, так как этого требуют издатели — хотя в итоге всё получилось к лучшему). Когда писатель пишет свой роман, важно знать, что в моде на тот момент, какие споры идут, на кого ориентируются. Причём, и в национальном, и в мировом контексте. Ну и много-много всего ещё, это сложная такая штука, и «умение вписать автора в литературный процесс» это один из базовых навыков студента-филолога, без которого всё дальнейшее бессмысленно.
Теперь представим себе, что мы изучаем Маяковского в мире, где нет 90% Серебряного века. Ну, он упоминает Есенина, Северянина и Булгакова — ок, их можно попросить в библиотеке в спецхране (если тебе для исследования надо). Но всех остальных там не будет. То есть, буквально, вы будете изучать Багрицкого без Гумилёва, из которого он, между тем, и вырос.
Я не знаю с чем это сравнить. Это как работать с таблицей Менделеева, где клеточки то и дело то закрашиваются, то снова появляются, при этом сами характеристики элементов тоже регулярно меняются без всякой логики. Давай, изобретай нам эпоксидную смолу для народного хозяйства.
За 70 лет, таким образом, произошла катастрофа: изучался не реальный литературный процесс, а его тряпичное чучело, из которого то там, то сям лезла пакля, а на треснувшие бока нашивались заплаты. В конце восьмидесятых советская филологическая наука внезапно открыла для себя, что всё было вообще не так, как их учили, и как потом учили они. При этом, международным научным языком на тот момент давно уже стал английский, но профессура, как правило, не владела им до такой степени, чтобы прочитать, что там всё остальное время писало несоветское литературоведение. Они довольствовались избранными переводами, и продолжали (и продолжают, что самое смешное) давать студентам отсылки на советские работы 70-х годов. По-английски заставляют читать уж не знаю где, в МГУ и ЕУ СПб, разве что. Да и то насчёт МГУ не до конца уверен.
А литература, она же как и история, её же надо в школах преподавать.
И вот тут-то и начинается самое интересное.
Forwarded from КАШИН
Читаешь и оторопеваешь - а медведевские сейчас вообще существуют? Это кто?
Есть у меня такое guilty pleasure - читать отрицательные рецензии на хорошее кино на Кинопоиске. На самом деле, это довольно поучительное зрелище. Пока у меня не появилось этого хобби я и не подозревал, что некоторым людям почему-то стыдно, если им не нравится какое-то классическое кино (для меня это очень странно, потому что не понимаю чего здесь стыдиться: не нравится - ну и черт с ним, посмотри другое). И поэтому люди тратят немало сил и времени на написание рецензий, в которых говорят что-то типа такого: "может я, конечно, глупый, но я не понял этого фильма и вообще он говно, а вы все, те, кто написал, что им кино понравилось - вы лицемеры, которые написали свои рецензии лишь в угоду конъюнктуре!"
И вот ты заходишь к такому человеку и видишь, что оценки он в основном ставит фильмам про супергероев и пишет на них очень длинные рецензии, в которых восхищается стилем, спецэффектами и неожиданными сюжетными поворотами. И думаешь: "ну чувак, ну нравятся тебе фильмы про супергероев, это нормально. Что же тебя в Бергмана и Шаброля понесло?"
Впрочем, в последнее время еще полюбил наблюдать за баталиями в комментах на Рутрекере. Есть, например, такой хороший британский...ммм, ну не сериал, а телеспектакль "Hollow crown" который состоит из постановок "исторических" пьес Шекспира. Я большой фанат этого сериала - и потому что Шекспир, и потому что актеры там отличные, и потому что исторические пьесы у нас в России как-то менее популярны и известны, чем другие - то ли нам про Генрихов с Ричардами и войну Роз не так интересно, то ли я не знаю что.
И вот в этом сериале некоторые роли играют чернокожие актеры. Учитывая, с одной стороны, театральную условность, а, с другой стороны, общую "притчевость" пьес Шекспира не могу сказать что для меня что-то является ужасающим и спорным в таком решении. Вообще довольно очевидно, что в классических пьесах ролей для чернокожих крайне и крайне мало (по понятным причинам), актерам же играть хочется (на то они и актеры), и театр, со своей условностью, дает для этого отличные возможности.
Но вот это самое решение вызывает бурю эмоций у пользователей Рутрекера - во многом, я думаю, потому что сериал снят в менее условном и в более исторично-реалистичном духе. Пользователи бурлят и негодуют, они сообщают, что в Англии аристократы не были неграми, что это все ужасно, отвратительно, что смотреть это невозможно, что их душа страдает и их тошнит. Причем на прямые вопросы о том, понравилось ли им то, как эти актеры играли, они отвечают, что да, они играли хорошо. Но успокоиться все равно не могут, потому что даже качество игры им кажется недостаточным извинением за цвет кожи.
Я не знаю какая здесь мораль, но каждый раз удивляюсь, что людей может не удивлять перенос действия Гамлета в наши дни (под такими раздачами никто не возмущается), переменой пола главных героев, введения в пьес элементов современной реальности или же наоборот, абстрактизация пьесы по максимуму. Они могут спокойно относиться к тому, что действие переносится на других героев (под стоппардовским "Розенкранцом и Гильденстерном" тоже не слышен вой возмущающихся), однако цвет кожи является таким мощным фактором, что вызывает невероятные страдания и довольно энергичную реакцию.
И вот ты заходишь к такому человеку и видишь, что оценки он в основном ставит фильмам про супергероев и пишет на них очень длинные рецензии, в которых восхищается стилем, спецэффектами и неожиданными сюжетными поворотами. И думаешь: "ну чувак, ну нравятся тебе фильмы про супергероев, это нормально. Что же тебя в Бергмана и Шаброля понесло?"
Впрочем, в последнее время еще полюбил наблюдать за баталиями в комментах на Рутрекере. Есть, например, такой хороший британский...ммм, ну не сериал, а телеспектакль "Hollow crown" который состоит из постановок "исторических" пьес Шекспира. Я большой фанат этого сериала - и потому что Шекспир, и потому что актеры там отличные, и потому что исторические пьесы у нас в России как-то менее популярны и известны, чем другие - то ли нам про Генрихов с Ричардами и войну Роз не так интересно, то ли я не знаю что.
И вот в этом сериале некоторые роли играют чернокожие актеры. Учитывая, с одной стороны, театральную условность, а, с другой стороны, общую "притчевость" пьес Шекспира не могу сказать что для меня что-то является ужасающим и спорным в таком решении. Вообще довольно очевидно, что в классических пьесах ролей для чернокожих крайне и крайне мало (по понятным причинам), актерам же играть хочется (на то они и актеры), и театр, со своей условностью, дает для этого отличные возможности.
Но вот это самое решение вызывает бурю эмоций у пользователей Рутрекера - во многом, я думаю, потому что сериал снят в менее условном и в более исторично-реалистичном духе. Пользователи бурлят и негодуют, они сообщают, что в Англии аристократы не были неграми, что это все ужасно, отвратительно, что смотреть это невозможно, что их душа страдает и их тошнит. Причем на прямые вопросы о том, понравилось ли им то, как эти актеры играли, они отвечают, что да, они играли хорошо. Но успокоиться все равно не могут, потому что даже качество игры им кажется недостаточным извинением за цвет кожи.
Я не знаю какая здесь мораль, но каждый раз удивляюсь, что людей может не удивлять перенос действия Гамлета в наши дни (под такими раздачами никто не возмущается), переменой пола главных героев, введения в пьес элементов современной реальности или же наоборот, абстрактизация пьесы по максимуму. Они могут спокойно относиться к тому, что действие переносится на других героев (под стоппардовским "Розенкранцом и Гильденстерном" тоже не слышен вой возмущающихся), однако цвет кожи является таким мощным фактором, что вызывает невероятные страдания и довольно энергичную реакцию.
Когда человек мне говорит, что он искренне любит и уважает Ленина - как политика, как историческую личность и человека, - то для меня это заявление сродни тому если бы человек откровенно признавался в искренней любви к Гитлеру и его идеям и действиям (со Сталиным тоже самое). Это сразу же поменяет моё отношение к нему - не в смысле что перестану общаться (у меня весьма разнообразные знакомые), но заметочку себе сделаю.
Это не значит, что Ленин - не важная личность, что как философ он ничтожен или ещё что-нибудь такое. Нет. Ленин, возможно, одна из важнейших личностей в русской истории и изучать его, конечно, нужно. Но любить? Увольте. Это все равно что онкологу любить рак гортани, а венерологу - бледную спирохету.
Это не значит, что Ленин - не важная личность, что как философ он ничтожен или ещё что-нибудь такое. Нет. Ленин, возможно, одна из важнейших личностей в русской истории и изучать его, конечно, нужно. Но любить? Увольте. Это все равно что онкологу любить рак гортани, а венерологу - бледную спирохету.
Копаться в архиве британского парламента (благо, что он доступен онлайн) очень интересно, особенно если интересоваться персонажами отечественной истории. Например, интересно узнать, что мнение о том, что большевики - немецкие агенты, было популярно не только среди российской общественности, но и воспринималось как сам собою разумеющийся факт британскими политиками.
Вот, например, обсуждение донесения Брюса Локхарта, британского дипломата и разведчика:
"whether Mr. Lockhart has brought any evidence from Russia that Russia is now being governed in tacit alliance with or in the covert interests of Germany; whether Mr. Lockhart reports, that Lenin, Trotsky, and Tchitcherine are German agents or are independent of German sympathies; and whether it is the policy of this country to continue 1093 military operations in Russia even though an armistice or peace may be made with Germany?"
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/oct/2..
Дальше выясняется, что никаких публичных доказательств этого утверждения Локхарт представить не смог.
Или вот такой забавной эпизод: член парламента Ноэль Биллинг, известный своими ультра-правыми взглядами во время Первой мировой войны и радикальной гомофобией, спрашивает министра иностранных дел - "признает ли британское правительство новое советское правительство в Петрограде, возглавляемое Троцким и Лениным, чьи настоящие фамилии Бронштейн и Ульянов , а происхождение еврейско-германское". Ему отвечают, что нет, не признают, но он потом еще не раз будет давить на еврейское происхождение Троцкого.
(Mr. BILLING asked the Secretary of State for Foreign Affairs whether the British Government now recognises the self-appointed spokesmen, Trotsky and Lenin, whose real names are Bronshtein and Ulianoff, both of whom are of German-Jewish origin, as the accredited representatives of the Russian Empire?)
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/feb/2..
А вот снова всплывает тема немецких денег - видимо, настолько невероятным казалось то, что происходило в России, что единственное рациональное объяснение, которое находили этому люди, была прямая работа на немцев.
Лейбористский парламентарий полковник Уилл Торн спрашивает - правда ли, что Ленин получил 200 миллионов рублей за свою позицию по выходу России из войны. Ему отвечают, что британскому генштабу ничего об этом неизвестно.
"May I ask the right hon. Gentleman whether he saw a report in the papers about fourteen days ago that Mr. Lenin was to receive 200,000,000 roubles as part of his commission on the War Indemnity?"
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/oct/2..
А в 1919 году Черчилль произносит огромную речь про трагедию и катастрофу Российской империи. По-хорошему, ее всю надо читать целиком, потому что это прекрасный образец того, что думали западные политики о произошедшем. Но приведу отрывок, наиболее показательный.
Вот, например, обсуждение донесения Брюса Локхарта, британского дипломата и разведчика:
"whether Mr. Lockhart has brought any evidence from Russia that Russia is now being governed in tacit alliance with or in the covert interests of Germany; whether Mr. Lockhart reports, that Lenin, Trotsky, and Tchitcherine are German agents or are independent of German sympathies; and whether it is the policy of this country to continue 1093 military operations in Russia even though an armistice or peace may be made with Germany?"
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/oct/2..
Дальше выясняется, что никаких публичных доказательств этого утверждения Локхарт представить не смог.
Или вот такой забавной эпизод: член парламента Ноэль Биллинг, известный своими ультра-правыми взглядами во время Первой мировой войны и радикальной гомофобией, спрашивает министра иностранных дел - "признает ли британское правительство новое советское правительство в Петрограде, возглавляемое Троцким и Лениным, чьи настоящие фамилии Бронштейн и Ульянов , а происхождение еврейско-германское". Ему отвечают, что нет, не признают, но он потом еще не раз будет давить на еврейское происхождение Троцкого.
(Mr. BILLING asked the Secretary of State for Foreign Affairs whether the British Government now recognises the self-appointed spokesmen, Trotsky and Lenin, whose real names are Bronshtein and Ulianoff, both of whom are of German-Jewish origin, as the accredited representatives of the Russian Empire?)
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/feb/2..
А вот снова всплывает тема немецких денег - видимо, настолько невероятным казалось то, что происходило в России, что единственное рациональное объяснение, которое находили этому люди, была прямая работа на немцев.
Лейбористский парламентарий полковник Уилл Торн спрашивает - правда ли, что Ленин получил 200 миллионов рублей за свою позицию по выходу России из войны. Ему отвечают, что британскому генштабу ничего об этом неизвестно.
"May I ask the right hon. Gentleman whether he saw a report in the papers about fourteen days ago that Mr. Lenin was to receive 200,000,000 roubles as part of his commission on the War Indemnity?"
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1918/oct/2..
А в 1919 году Черчилль произносит огромную речь про трагедию и катастрофу Российской империи. По-хорошему, ее всю надо читать целиком, потому что это прекрасный образец того, что думали западные политики о произошедшем. Но приведу отрывок, наиболее показательный.
"Как была повержена Россия? Это один из самых примечательных эпизодов в истории Европы, и я думаю, что это показывает насколько необычайно точными знаниями о России обладали немцы. Немцы знают бесконечно больше о России, чем знаем о ней мы. Вот наглядный пример. Немцы отправили Ленина в Россию с намерением работать на развал России. На Западном фронте они использовали только ядовитый газ, пламя проектор, осколочно-фугасные снаряды, и пулеметы, но для России у них было подготовлено кое-что куда более смертельное. Они послали Ленина и его эмиссаров в эту страну, с твердым знанием, что они станут ее погибелью. Это то, что Людендорф пишет в своей весьма замечательной книге— том II., страница 509: "послав Ленина в Россию, наше правительство взяло на себя огромную ответственность, однако с военной точки зрения путешествие было оправдано. Россия должна быть пасть. Но наше правительство должно было добиться того, чтобы мы не выглядели вовлеченными в это падение". Ленин был послан немцами в Россию точно так же, как вы могли бы послать флакон, содержащий тиф или холеру для того, чтобы отравить водопровод большого города. И Ленин работал с поразительной точностью. Не успел Ленин приехать, поманив пальцем то тут, то там, как на его зов приехали люди, находившиеся в Нью-Йорке, в Глазго, Берне и других странах. И он собрал самую грозную секту в мире, в которой он был первосвященником и главнокомандующим. С этими людьми, духами вокруг него он проявил поистине демонические способности рвать на куски каждую институцию, на которой покоилась Российская нация и российское государство. Россия была повержена. Россия превратилась в прах".
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1919/nov/0..
В общем, шума было много.
http://hansard.millbanksystems.com/commons/1919/nov/0..
В общем, шума было много.
Отрывок, прекрасно характеризующий ритуалы элит в Нацистской Германии
"Вальтер Функ, министр экономики и президент рейхсбанка, рассказывал о диковинных выходках своего вице– президента Бринкмана в течение многих месяцев, пока наконец не выяснилось, что Бринкман — душевнобольной. В данном случае Функ не просто хотел повеселить Гитлера, но и предвосхитить слухи, которые рано или поздно дойдут до ушей вождя. Дело в том, что Бринкман пригласил всех уборщиц и рассыльных рейхсбанка на грандиозный обед в бальном зале отеля «Бристоль», одного из лучших берлинских отелей, и сам играл для них на скрипке. Между прочим, его поступок прекрасно согласовывался с нацистской пропагандой стирания граней между различными слоями общества, но все рассмеялись, а Функ продолжал: «Недавно Бринкман встал перед министерством экономики на Унтер-ден-Линден, достал из портфеля большой пакет свежеотпечатанных банкнотов — как вы знаете, с моей подписью — и стал раздавать их прохожим, приговаривая: «Кому нужны новые Функи?»{44}
А вскоре в безумии бедолаги уже никто не сомневался. Бринкман созвал всех работников банка и объявил: «Все, кому больше пятидесяти лет, — налево, все, кто моложе, — направо». Затем он повернулся к одному из тех, кто оказался справа: «Вам сколько лет?» — «Сорок девять». — «Ступайте налево. Ну а теперь, все, кто стоит слева, вы уволены немедленно, а самое главное, с двойной пенсией».
Гитлер смеялся со слезами на глазах, а успокоившись, разразился монологом на тему, как иногда трудно распознать сумасшедшего. Функ не просто веселил фюрера. Гитлер еще не знал, что вице-президент рейхсбанка, находясь в недееспособном состоянии, выдал Герингу чек на несколько миллионов марок, и Геринг без зазрения совести обналичил чек. Разумеется, впоследствии, как и предполагал Функ, Геринг яростно отрицал предположение о том, будто Бринкман не понимал, что творит. Обширный опыт показывал, что, кто первым доложит Гитлеру свою версию, тот и победит, ибо Гитлер не любил менять однажды озвученное мнение. Но, даже упредив ситуацию, Функ с огромными трудностями выцарапал у Геринга присвоенные миллионы."
"Вальтер Функ, министр экономики и президент рейхсбанка, рассказывал о диковинных выходках своего вице– президента Бринкмана в течение многих месяцев, пока наконец не выяснилось, что Бринкман — душевнобольной. В данном случае Функ не просто хотел повеселить Гитлера, но и предвосхитить слухи, которые рано или поздно дойдут до ушей вождя. Дело в том, что Бринкман пригласил всех уборщиц и рассыльных рейхсбанка на грандиозный обед в бальном зале отеля «Бристоль», одного из лучших берлинских отелей, и сам играл для них на скрипке. Между прочим, его поступок прекрасно согласовывался с нацистской пропагандой стирания граней между различными слоями общества, но все рассмеялись, а Функ продолжал: «Недавно Бринкман встал перед министерством экономики на Унтер-ден-Линден, достал из портфеля большой пакет свежеотпечатанных банкнотов — как вы знаете, с моей подписью — и стал раздавать их прохожим, приговаривая: «Кому нужны новые Функи?»{44}
А вскоре в безумии бедолаги уже никто не сомневался. Бринкман созвал всех работников банка и объявил: «Все, кому больше пятидесяти лет, — налево, все, кто моложе, — направо». Затем он повернулся к одному из тех, кто оказался справа: «Вам сколько лет?» — «Сорок девять». — «Ступайте налево. Ну а теперь, все, кто стоит слева, вы уволены немедленно, а самое главное, с двойной пенсией».
Гитлер смеялся со слезами на глазах, а успокоившись, разразился монологом на тему, как иногда трудно распознать сумасшедшего. Функ не просто веселил фюрера. Гитлер еще не знал, что вице-президент рейхсбанка, находясь в недееспособном состоянии, выдал Герингу чек на несколько миллионов марок, и Геринг без зазрения совести обналичил чек. Разумеется, впоследствии, как и предполагал Функ, Геринг яростно отрицал предположение о том, будто Бринкман не понимал, что творит. Обширный опыт показывал, что, кто первым доложит Гитлеру свою версию, тот и победит, ибо Гитлер не любил менять однажды озвученное мнение. Но, даже упредив ситуацию, Функ с огромными трудностями выцарапал у Геринга присвоенные миллионы."
Пересматриваю "Тень сомнения" Хичкока и вспоминаю как Олег Кашин рассказывал про все просмотренные им фильмы Хичкока. Захотел найти эти рецензии, не смог найти и расстроился (а попутно подумал, что был бы интересный телеграм канал - с пересказами фильмов, посмотренных Олегом Кашиным)
Forwarded from КАШИН