Forwarded from Фермата
Кейдж: «Ни один немец не воспринимает всерьез французскую музыку. Когда Дебюсси, будучи в Вене, пришел к Брамсу, дверь открыл слуга. А Дебюсси не предупредил Брамса о своем визите. Какими-то судьбами оказавшись в Вене, он просто пришел к дому Брамса, постучал, и слуга подошел к двери и спросил, кто там. Он ответил: «Клод Дебюсси». И Брамс прислал слугу назад с вопросом: «Кто это?». Дебюсси ответил: «Французский музыкант». И Брамс сказал через слугу: «Такого понятия не существует». И отказался его принять».
Рассказали прекрасную историю о строительстве города Ульма и о том почему символом города является воробей. История немало рассказывает о качестве немецких средневековых строителей:
"Когда-то, согласно легенде, воробей помог строителям города — сначала незадачливые строители возвели ворота в город, тогда стало непонятно, «как же пронести через них бревна для строительства?», пока они гадали, один заметил, что умная птичка-воробей проносит соломинки боком, а не поперек. Строители тоже стали проносить бревна в ворота не поперек, а боком, и город Ульм был построен. В благодарность жители города поставили памятник воробью, скульптура которого украшает крышу главного собора города"
"Когда-то, согласно легенде, воробей помог строителям города — сначала незадачливые строители возвели ворота в город, тогда стало непонятно, «как же пронести через них бревна для строительства?», пока они гадали, один заметил, что умная птичка-воробей проносит соломинки боком, а не поперек. Строители тоже стали проносить бревна в ворота не поперек, а боком, и город Ульм был построен. В благодарность жители города поставили памятник воробью, скульптура которого украшает крышу главного собора города"
Самое же смешное заключается в том, что на памятнике Ульмскому Воробью он изображен с веточкой поперек, а не боком. Что делает ситуацию еще запутаннее
Последняя в этом году история про увлекательные судьбы коллаборационистов и нацистов, а также про то, как все в мире переплетено между собой. А также про Россию, большевиков и таинственные полумасонские связи между русскими коммунистами и французскими аристократами.
Жил да был такой французский журналист Эммануэль д'Астье де ла Вижери. Он родился в 1900 году в Париже в семье французского офицера-артиллериста, барона Рауля д'Астье де ла Вижери. А его мать была младшей дочерью Камиля Башассона, графа де Монталиве, близкого друга и поверенного последнего короля французов Луи-Филиппа, служившего при нем министром внутренних дел.
Эммануэль получил блестящее образование - он учился в знаменитом парижском Лицее Кондорсе, а затем в Лицее Святой Женевьевы. С ним вместе учился будущий герой Сопротивления Анри д'Этьен д'Орве, "первый мученик Свободной Франции" и будущий маршал Леклерк, чьи предки сражались еще во времена Крестовых походов - сам он храбро сражался во время Второй мировой.
В те же годы Эммануэль стал большим поклонником Action française - крупнейшей право-монархической и националистической организации Франции. И тогда же он стал суровым антисемитом. После окончания Лицея Эммануэль поступил в Военно-морское училище, после чего служил во флоте. Но служба ему нравилась не так уж сильно и в 1931 году он бросил ее, чтобы начать карьеру журналиста.
Он сотрудничал с Action Francaise, а его литературным наставником стал Пьер Дрие ла Рошель, прославленный журналист и писатель, и не менее прославленный фашист и коллаборационист, автор мучительного и восхитительного "Дневника", в котором признавался в своих мечтах об уничтожении жалкой и слабой буржуазной морали. Сначала ла Рошель делал ставку на Гитлера, но когда стало понятно, что тот проиграл войну ла Рошель стал уповать на то, что Сталин завершит начатое Гитлером. Ла Рошель покончил с собой в апреле 1945 года.
Так вот, антисемитизм Эммануэля де ла Вижери был так силен, что ему пенял на это даже Ла Рошель, который говорил, что это чересчур. Вижери же писал статьи в которых восхищался Эдуардом Друмоном - французским политиком и журналистом, создателем Антисемитской лиги Франции и автором книги "Еврейская Франция" (1200-страничный труд, наполненный расовой теории, жесточайшей ненавистью к евреям и обвинениями их в слабости и моральной деградации Франции).
Вижери ненавидел евреев, англичан и большевиков. С таким послужным списком было бы очень логично ожидать, что во время оккупации Франции Эммануэль де ла Вижери встал бы на сторону коллаборационистов и смог бы по полной программе проявить свои расовые и политические взгляды. Но все произошло совсем не так.
Вместо этого Эммануэль стал героем Сопротивления. В сентябре 1940 года в Клермон-Ферране он создал одну из первых вооруженных организаций Сопротивления, а в 1941 году он вместе с Жаном Кавайем создал одно из самых крупных движений Сопротивления Liberation-Sud. Интересно, что его брат Анри, также бывший до войны сторонником крайне-правых взглядов, пошел тем же путем и присоединился к Сопротивлению.
Эммануль также участвовал в переговорах с Лондоном и Вашингтоном о признании движения Сопротивления; он даже ездил в Вашингтон, где встречался с президентом Рузвельтом. В 1943 году он встретился с де Голлем в Алжире и договорился о присоединении к силам де Голля, а в 1944 году он встречался с Черчиллем в Алжире и обсуждал послевоенные перспективы. При этом он еще успевал писать стихи и статьи в издаваемом им подпольно журнале Liberation; между прочим, он написал песню La Complainte du Partisan, которую под названием The Partisan позднее исполнял Леонард Коэн.
После освобождения Франции де ла Вижери занял пост министра внутренних дел и был награжден Орденом Почетного легиона. Он продолжал издавать Libération и писал книги, основанные на его опыте Сопротивления. В 1946 году он стал депутатом Национального Собрания - избрался от Коммунистической партии Франции.
Жил да был такой французский журналист Эммануэль д'Астье де ла Вижери. Он родился в 1900 году в Париже в семье французского офицера-артиллериста, барона Рауля д'Астье де ла Вижери. А его мать была младшей дочерью Камиля Башассона, графа де Монталиве, близкого друга и поверенного последнего короля французов Луи-Филиппа, служившего при нем министром внутренних дел.
Эммануэль получил блестящее образование - он учился в знаменитом парижском Лицее Кондорсе, а затем в Лицее Святой Женевьевы. С ним вместе учился будущий герой Сопротивления Анри д'Этьен д'Орве, "первый мученик Свободной Франции" и будущий маршал Леклерк, чьи предки сражались еще во времена Крестовых походов - сам он храбро сражался во время Второй мировой.
В те же годы Эммануэль стал большим поклонником Action française - крупнейшей право-монархической и националистической организации Франции. И тогда же он стал суровым антисемитом. После окончания Лицея Эммануэль поступил в Военно-морское училище, после чего служил во флоте. Но служба ему нравилась не так уж сильно и в 1931 году он бросил ее, чтобы начать карьеру журналиста.
Он сотрудничал с Action Francaise, а его литературным наставником стал Пьер Дрие ла Рошель, прославленный журналист и писатель, и не менее прославленный фашист и коллаборационист, автор мучительного и восхитительного "Дневника", в котором признавался в своих мечтах об уничтожении жалкой и слабой буржуазной морали. Сначала ла Рошель делал ставку на Гитлера, но когда стало понятно, что тот проиграл войну ла Рошель стал уповать на то, что Сталин завершит начатое Гитлером. Ла Рошель покончил с собой в апреле 1945 года.
Так вот, антисемитизм Эммануэля де ла Вижери был так силен, что ему пенял на это даже Ла Рошель, который говорил, что это чересчур. Вижери же писал статьи в которых восхищался Эдуардом Друмоном - французским политиком и журналистом, создателем Антисемитской лиги Франции и автором книги "Еврейская Франция" (1200-страничный труд, наполненный расовой теории, жесточайшей ненавистью к евреям и обвинениями их в слабости и моральной деградации Франции).
Вижери ненавидел евреев, англичан и большевиков. С таким послужным списком было бы очень логично ожидать, что во время оккупации Франции Эммануэль де ла Вижери встал бы на сторону коллаборационистов и смог бы по полной программе проявить свои расовые и политические взгляды. Но все произошло совсем не так.
Вместо этого Эммануэль стал героем Сопротивления. В сентябре 1940 года в Клермон-Ферране он создал одну из первых вооруженных организаций Сопротивления, а в 1941 году он вместе с Жаном Кавайем создал одно из самых крупных движений Сопротивления Liberation-Sud. Интересно, что его брат Анри, также бывший до войны сторонником крайне-правых взглядов, пошел тем же путем и присоединился к Сопротивлению.
Эммануль также участвовал в переговорах с Лондоном и Вашингтоном о признании движения Сопротивления; он даже ездил в Вашингтон, где встречался с президентом Рузвельтом. В 1943 году он встретился с де Голлем в Алжире и договорился о присоединении к силам де Голля, а в 1944 году он встречался с Черчиллем в Алжире и обсуждал послевоенные перспективы. При этом он еще успевал писать стихи и статьи в издаваемом им подпольно журнале Liberation; между прочим, он написал песню La Complainte du Partisan, которую под названием The Partisan позднее исполнял Леонард Коэн.
После освобождения Франции де ла Вижери занял пост министра внутренних дел и был награжден Орденом Почетного легиона. Он продолжал издавать Libération и писал книги, основанные на его опыте Сопротивления. В 1946 году он стал депутатом Национального Собрания - избрался от Коммунистической партии Франции.
Да, вот это интересный поворот. У Эммануэля было немало связей с Россией и коммунизмом. Его женой была Любовь Красина, младшая дочь Леонида Красина, большевистского террористам и наркома Внешней торговли СССР. Любовь Красина родилась в Италии, потом жила с отцом в Германии, Франции и Англии (в Лондоне, когда отец был полпредом, она ходила в частную школу). Любовь и Эммануэль поженились в 1947 году.
В 1957 году, спустя 10 лет, де ла Вижери был награжден Международной Ленинской премией - за его работу во Всемирном совете мира (основанном Коминформом в 1948 году). И это при том, что за год до того Вижери обрушился с критикой на руководство Советского Союза и на Никиту Хрущева лично за жестокое подавление восстания в Будапеште. Хотя несмотря на это де ла Вижери до смерти был умеренным левым - левым голлистом и имел хорошие отношения с де Голлем.
Интересно, что предыдущим мужем Любови Красиной был Гастон Бержери, французский политик и дипломат, депутат парламента, который в годы Второй мировой войны стал Вишистом. Например, он недолгое время был послом Вишистской Франции в СССР, а затем послом в Турции. После войны, когда он вернулся во Францию, Бержери был подвергнут остракизму и, фактически, получил запрет на свою профессию - адвокатом он больше работать не смог. В 1951 году Бержери основал Ассоциацию по защите памяти о Маршале Петене.
Это, кстати, не единственные связи де ла Вижери с Россией. Он и его жена были большими друзьями Светланы Алиллуевой, дочки Иосифа Сталина. Они познакомились еще в конце 1950-х в Москве - Вижери тогда писал книгу о Сталине (она вышла в 1963 году) и его жена помогла ему познакомиться с дочерью советского вождя. Позднее, в 1967 году, когда Светлана сбежала в СССР, она нелегально остановилась во Франции и запросила о встречи с де ла Вижери и его женой в Швейцарии. Встреча состоялась в кантоне Фрибур, разрешение на въезд было дано Аллилуевой по просьбе де ла Вижери. На встречу она приехала под охраной швейцарских и американских разведчиков. Обстоятельства встречи известны, есть даже фотографии, однако что они обсуждали на встрече остается невыясненным.
Еще одним другом семьи де ла Вижери была певица Джоан Баез. После смерти Эммануэля де ла Вижери в 1969 году, Баез написала песню посвященную Любови Красиной "Luba the Baroness". Сама же Люба благополучно прожила еще много лет и умерла в 1991 году во Франции.
P.S. Во всем этом захватывающем переплетении человеческих судеб есть еще и довольно таинственное место - поместье Ла Фазендри в лесу Сен-Жермен. Когда читаешь о Франции 1920-1930-х годов, особенно в контексте русских связей, неизбежно натыкаешься на упоминание об этом месте. Иногда в полумаргинальных источниках, иногда нет. О нем пишет большой ценитель конспирологических теорий Дмитрий Галковский: "В пригороде Парижа функционировал закрытый масонский клуб, находящийся в Ла Фазендри. Праздничная деятельность подобных заведений показана в фильме Кубрика «Широко закрытыми глазами» - конечно с кинематографическими преувеличениями. Ла Фазендри использовался как дом свиданий и клуб знакомств для левой интеллигенции."
Если бы писал только он, то можно было бы пожать плечами и не обращать внимания. Но оно упоминается и в воспоминаниях Николая Васильевича Вырубова - потомка русских аристократов Вырубовых, кавалера Креста Освобождения и одного из 11 русских эмигрантов, вступивших в движение де Голля. Вырубов умер в 2009 году, а до того иногда упоминал Фезандри как место, где встречались левые и правые, советские и русские, место раутов и встреч.
Там бывал Владимир Маяковский - и именно там он познакомился с Татьяной Яковлевой. Там бывала Мари Клод Вожель (после свадьбы - Мари Клод Вэйян-Кутюрье) - участница Сопротивления, коммунистка и известная фотожурналистка, чья мать была первым редактором глянцевого журнала Vogue. Там бывал Андре Жид - как раз там, ему посоветовали съездить в СССР. В Фезандри приезжал Эренбург, Арагон и Барбюс.
В 1957 году, спустя 10 лет, де ла Вижери был награжден Международной Ленинской премией - за его работу во Всемирном совете мира (основанном Коминформом в 1948 году). И это при том, что за год до того Вижери обрушился с критикой на руководство Советского Союза и на Никиту Хрущева лично за жестокое подавление восстания в Будапеште. Хотя несмотря на это де ла Вижери до смерти был умеренным левым - левым голлистом и имел хорошие отношения с де Голлем.
Интересно, что предыдущим мужем Любови Красиной был Гастон Бержери, французский политик и дипломат, депутат парламента, который в годы Второй мировой войны стал Вишистом. Например, он недолгое время был послом Вишистской Франции в СССР, а затем послом в Турции. После войны, когда он вернулся во Францию, Бержери был подвергнут остракизму и, фактически, получил запрет на свою профессию - адвокатом он больше работать не смог. В 1951 году Бержери основал Ассоциацию по защите памяти о Маршале Петене.
Это, кстати, не единственные связи де ла Вижери с Россией. Он и его жена были большими друзьями Светланы Алиллуевой, дочки Иосифа Сталина. Они познакомились еще в конце 1950-х в Москве - Вижери тогда писал книгу о Сталине (она вышла в 1963 году) и его жена помогла ему познакомиться с дочерью советского вождя. Позднее, в 1967 году, когда Светлана сбежала в СССР, она нелегально остановилась во Франции и запросила о встречи с де ла Вижери и его женой в Швейцарии. Встреча состоялась в кантоне Фрибур, разрешение на въезд было дано Аллилуевой по просьбе де ла Вижери. На встречу она приехала под охраной швейцарских и американских разведчиков. Обстоятельства встречи известны, есть даже фотографии, однако что они обсуждали на встрече остается невыясненным.
Еще одним другом семьи де ла Вижери была певица Джоан Баез. После смерти Эммануэля де ла Вижери в 1969 году, Баез написала песню посвященную Любови Красиной "Luba the Baroness". Сама же Люба благополучно прожила еще много лет и умерла в 1991 году во Франции.
P.S. Во всем этом захватывающем переплетении человеческих судеб есть еще и довольно таинственное место - поместье Ла Фазендри в лесу Сен-Жермен. Когда читаешь о Франции 1920-1930-х годов, особенно в контексте русских связей, неизбежно натыкаешься на упоминание об этом месте. Иногда в полумаргинальных источниках, иногда нет. О нем пишет большой ценитель конспирологических теорий Дмитрий Галковский: "В пригороде Парижа функционировал закрытый масонский клуб, находящийся в Ла Фазендри. Праздничная деятельность подобных заведений показана в фильме Кубрика «Широко закрытыми глазами» - конечно с кинематографическими преувеличениями. Ла Фазендри использовался как дом свиданий и клуб знакомств для левой интеллигенции."
Если бы писал только он, то можно было бы пожать плечами и не обращать внимания. Но оно упоминается и в воспоминаниях Николая Васильевича Вырубова - потомка русских аристократов Вырубовых, кавалера Креста Освобождения и одного из 11 русских эмигрантов, вступивших в движение де Голля. Вырубов умер в 2009 году, а до того иногда упоминал Фезандри как место, где встречались левые и правые, советские и русские, место раутов и встреч.
Там бывал Владимир Маяковский - и именно там он познакомился с Татьяной Яковлевой. Там бывала Мари Клод Вожель (после свадьбы - Мари Клод Вэйян-Кутюрье) - участница Сопротивления, коммунистка и известная фотожурналистка, чья мать была первым редактором глянцевого журнала Vogue. Там бывал Андре Жид - как раз там, ему посоветовали съездить в СССР. В Фезандри приезжал Эренбург, Арагон и Барбюс.
Постоянным гостем был и Вилли Мюнценберг - немецкий медиа-магнат и спонсор Ленина, создатель и руководитель Межрабпома. С 1915 года он был одним из ближайших соратников Ленина и не ехал в знаменитом пломбированном вагоне лишь по той причине, что был гражданином Германии. Мюнценберг был одним из очень важных членов Коминтерна, причем он подчинялся не Коминтерну, а прямо Кремлю. Мюнценберг немало работал с ВОКСом, привлекая иностранных интеллектуалов в СССР и неплохо зарабатывал, публикуя фотографии и брошюры об СССР (причем, фактически выходило так, что Межрабпом принадлежал Мюнценбергу, а не наоборот). Мюнценберг давал деньги огромному количеству западных интеллектуалов - от Хемингуэя и Ромена Роллана до Стефана Цвейга и Луи Арагона -, вовлекая их в работу советской пропаганды и устраивая их поездки в Советской Союз. О том, что одним из важнейших союзников Ленина был немецкий миллионер у нас сейчас обычно вспоминать не любят.
Там бывал Михаил Кольцов, Саломея Андроникова, помощник Мюнценберга советский разведчик Отто Кац и многие другие.
И, конечно, одной из гостий этой усадьбы была дочь Леонида Красина - Любовь Леонидовна Красина. Там она и познакомилась со своим первым мужем Гастоном Бержери.
Там бывал Михаил Кольцов, Саломея Андроникова, помощник Мюнценберга советский разведчик Отто Кац и многие другие.
И, конечно, одной из гостий этой усадьбы была дочь Леонида Красина - Любовь Леонидовна Красина. Там она и познакомилась со своим первым мужем Гастоном Бержери.
А вот он со своей женой Любовью Красиной и дочкой советского диктатора Аллилуевой
Восхитительный текст Михаила Трофименкова - глава из его книги о "красном" Голливуде - коммунистах-сценаристах и режиссерах
Несколько отрывков:
"Дороти Паркер, поймав, наконец, свою удачу в Голливуде (за 15 лет ее заработки составят 500 000 $), немного обезумела. За одну только неделю 1934 года она заказала в Нью-Йорке белье ручной работы от Emmy Maloof (628,45 $), в Лондоне — духи от Cyclax (80,03$), шляпку от Bullocks Wilshirs (86,36 $), и еще кружева, и еще шляпки, и еще, и еще, и еще. Ничего не только страшного, но даже экстравагантного в этом нет. Смущает одно:
Я — коммунистка (Паркер, 1934)."
***
"Я чувствовал, что могу быть одновременно богатым и святым. Могу писать сценарии, делать уйму денег, а еще быть коммунистом (Уолтер Бернстайн).
Магнатам было важно лишь то, как сценаристы — хоть «красные», хоть какие — делают свое дело, а делали они его хорошо и получали по заслугам. Самый дорогой сценарист Трамбо стоил 4000 $ в неделю, а средний гонорар за сценарий составлял 75000 $."
***
"Насколько оживленнее, увлекательнее выглядели партийные собрания и теоретические курсы в антикоммунистическом кино холодной войны. Например, в фильме Роберта Спрингстина «Красная угроза» (1949).
Ведет занятия в каком-то ангаре комиссарша, явно помешанная. Простак-рабочий — партийный новобранец — просит развеять его недоумение: он не понимает, как совместима диктатура пролетариата с «народной демократией». Комиссарша впадает в истерику в жанре «мы всех вас будем жечь, вешать, стрелять, будет вам демократия». Накричавшись, подает знак дежурящим у входа головорезам. Вытащив любознательного товарища наружу, они в каком-то тупичке забивают его насмерть.
По формальным признакам «Красная угроза» и подобные ей фильмы — чистой воды нуар. Гангстеры, не переодевшись, не сменив интонацию, мимику, жестикуляцию, просто перешли из уголовных нуаров в идеологические. Разве что теперь они называли друг друга «товарищами». А так, занимались тем же, что и прежде. Убивали полицейских, осведомителей и отступников. Подкладывали честным и наивным парням развратных девиц, лишавших их воли и разума. Гнались через всю Америку за порвавшей с партией парой любовников. При появлении агентов с ордерами на арест, впадали в ступор или сходили с ума.
Это даже не пропаганда: пропаганда должна хоть чуть-чуть, но соотноситься с реальностью. В конце концов, ничего не стоит подправить реальность."
http://seance.ru/blog/red_hollywood/
Несколько отрывков:
"Дороти Паркер, поймав, наконец, свою удачу в Голливуде (за 15 лет ее заработки составят 500 000 $), немного обезумела. За одну только неделю 1934 года она заказала в Нью-Йорке белье ручной работы от Emmy Maloof (628,45 $), в Лондоне — духи от Cyclax (80,03$), шляпку от Bullocks Wilshirs (86,36 $), и еще кружева, и еще шляпки, и еще, и еще, и еще. Ничего не только страшного, но даже экстравагантного в этом нет. Смущает одно:
Я — коммунистка (Паркер, 1934)."
***
"Я чувствовал, что могу быть одновременно богатым и святым. Могу писать сценарии, делать уйму денег, а еще быть коммунистом (Уолтер Бернстайн).
Магнатам было важно лишь то, как сценаристы — хоть «красные», хоть какие — делают свое дело, а делали они его хорошо и получали по заслугам. Самый дорогой сценарист Трамбо стоил 4000 $ в неделю, а средний гонорар за сценарий составлял 75000 $."
***
"Насколько оживленнее, увлекательнее выглядели партийные собрания и теоретические курсы в антикоммунистическом кино холодной войны. Например, в фильме Роберта Спрингстина «Красная угроза» (1949).
Ведет занятия в каком-то ангаре комиссарша, явно помешанная. Простак-рабочий — партийный новобранец — просит развеять его недоумение: он не понимает, как совместима диктатура пролетариата с «народной демократией». Комиссарша впадает в истерику в жанре «мы всех вас будем жечь, вешать, стрелять, будет вам демократия». Накричавшись, подает знак дежурящим у входа головорезам. Вытащив любознательного товарища наружу, они в каком-то тупичке забивают его насмерть.
По формальным признакам «Красная угроза» и подобные ей фильмы — чистой воды нуар. Гангстеры, не переодевшись, не сменив интонацию, мимику, жестикуляцию, просто перешли из уголовных нуаров в идеологические. Разве что теперь они называли друг друга «товарищами». А так, занимались тем же, что и прежде. Убивали полицейских, осведомителей и отступников. Подкладывали честным и наивным парням развратных девиц, лишавших их воли и разума. Гнались через всю Америку за порвавшей с партией парой любовников. При появлении агентов с ордерами на арест, впадали в ступор или сходили с ума.
Это даже не пропаганда: пропаганда должна хоть чуть-чуть, но соотноситься с реальностью. В конце концов, ничего не стоит подправить реальность."
http://seance.ru/blog/red_hollywood/
Журнал «Сеанс»
Красный Голливуд: Богатые и справедливые
Голливудское отделение компартии эмансипировалось от калифорнийского «обкома» только в мае 1935 года. В «красной» хронологии Голливуда, вообще-то, царит разнобой, но эта дата кажется самой достоверной: может быть, это произошло чуть позже, но никак не раньше.…
О неожиданных связях Байкала и Венгрии, а также о национальном чувстве
Самый великий венгерский поэт - Шандор Петёфи (на самом деле он был сербом по имени Александр Петрович, но это уже не так важно). Петёфи был яростным венгерским патриотом, участником революционного движения и поэтом-романтиком, воспевавшим Венгрию в стихах. Во время венгерской революции 1848 года он сразу же включился в события и вместе с Кошутом был, фактически, одним из лидеров и символов восстания. Он читал яростные анти-габсбургские стихи, призывал к созданию свободной от пережитков феодализма Венгрии и воспевал простое венгерское крестьянство.
Петёфи не смог избраться в Национальное собрание Венгрии и решил, что раз политическая карьера не удалось, то ему следует пойти в армию - сражаться против австрийских и русских войск, собиравшихся уничтожить венгерскую революцию. января 1849 Петёфи — адъютант талантливого военачальника, польского эмигранта Юзефа Закариаша Бема, командовавшего венгерскими революционными войсками в Трансильвании (Петёфи участвовал в боях с австрийскими войсками, румынскими и саксонскими повстанцами, выступившими против венгерской революции под влиянием Габсбургов, и русскими интервентами).
Долгое время официально считалось, что Петёфи погиб в ходе битвы при Шегешваре в Трансильвании 31 июля 1849 года в стычке с казаками царской армии Паскевича. Общепринятое мнение о смерти Петёфи в сражении основывается на записи в дневнике русского полевого врача. Однако все оказалось не так уж и просто.
Дальше я процитирую Википедию
"В 1983 году закарпатский литературовед Василий Васильевич Пагиря наткнулся на вырезку из газеты «Мадьярорсаг» (венг. Magyarország) со статьей Чика Йожефа Мадьяра «Отрабатывается версия о пребывании Шандора Петёфи в сибирском плену», сообщающая об обнаружении в Забайкалье венгерским военнопленным Ференцем Швигелем, попавшим в русский плен в Первую мировую войну, могильного креста с надписью «Александр Степанович Петрович, венгерский майор и поэт, умер в Иллсунске (Элысун правильно) — Азия — в 1856 году, май месяц». Статья приводила даже фотографию креста и текст последнего стихотворения Шандора Петёфи с автографом, датированного 1853 годом. В 1984 году В. В. Пагиря опубликовал в иркутском журнале «Сибирь» статью «Правда или легенда о Шандоре Петёфи?», вызвавшую интерес бурятских краеведов и венгерских исследователей наследия Петёфи.
В 1987 году в село Баргузин (Бурятская АССР), что на берегу Байкала, отправилась первая венгерская экспедиция в составе кинодокументалистов Андраша Балайти и Ласло Сирти. Через год литературовед Эдит Кери обратилась за финансированием раскопок возможной могилы Шандора Петёфи на Баргузинском кладбище к известным и преуспевающим лицам венгерского происхождения, но поддержать её начинание согласился только владелец фирмы «Мегаморв» Ференц Морваи, выделивший при поддержке венгерского правительства 7 млн форинтов на снаряжение новой экспедиции в Баргузине. В 1989 году в Забайкалье прибыла антропологическая экспедиция в составе венгерских, советских и американских специалистов, снаряжённая возглавляемой Морваи национальной комиссией «Петёфи». Обнаружив останки, которые, по мнению её участников, могли принадлежать венгерскому поэту, комиссия отправила их в Москву, откуда их предполагалось перевезти в Будапешт для перезахоронения.
Однако Совет Министров СССР предложил вначале образовать независимую авторитетную международную комиссию для проверки принадлежности обнаруженных останков Шандору Петёфи. Московская экспертиза поставила под сомнение правильность выводов комиссии Морваи, поскольку останки уже не подлежали идентификации, а скелет, скорее всего, был женским. Наконец, к кампании присоединились венгерские политические деятели, добившиеся передачи контейнера с прахом комиссии, направившей его в Нью-Йорк. Там останки были изучены американской комиссией, в которую были привлечены представители 15 научно-исследовательских институтов, а также специалистами из Швейцарии и Японии.
Самый великий венгерский поэт - Шандор Петёфи (на самом деле он был сербом по имени Александр Петрович, но это уже не так важно). Петёфи был яростным венгерским патриотом, участником революционного движения и поэтом-романтиком, воспевавшим Венгрию в стихах. Во время венгерской революции 1848 года он сразу же включился в события и вместе с Кошутом был, фактически, одним из лидеров и символов восстания. Он читал яростные анти-габсбургские стихи, призывал к созданию свободной от пережитков феодализма Венгрии и воспевал простое венгерское крестьянство.
Петёфи не смог избраться в Национальное собрание Венгрии и решил, что раз политическая карьера не удалось, то ему следует пойти в армию - сражаться против австрийских и русских войск, собиравшихся уничтожить венгерскую революцию. января 1849 Петёфи — адъютант талантливого военачальника, польского эмигранта Юзефа Закариаша Бема, командовавшего венгерскими революционными войсками в Трансильвании (Петёфи участвовал в боях с австрийскими войсками, румынскими и саксонскими повстанцами, выступившими против венгерской революции под влиянием Габсбургов, и русскими интервентами).
Долгое время официально считалось, что Петёфи погиб в ходе битвы при Шегешваре в Трансильвании 31 июля 1849 года в стычке с казаками царской армии Паскевича. Общепринятое мнение о смерти Петёфи в сражении основывается на записи в дневнике русского полевого врача. Однако все оказалось не так уж и просто.
Дальше я процитирую Википедию
"В 1983 году закарпатский литературовед Василий Васильевич Пагиря наткнулся на вырезку из газеты «Мадьярорсаг» (венг. Magyarország) со статьей Чика Йожефа Мадьяра «Отрабатывается версия о пребывании Шандора Петёфи в сибирском плену», сообщающая об обнаружении в Забайкалье венгерским военнопленным Ференцем Швигелем, попавшим в русский плен в Первую мировую войну, могильного креста с надписью «Александр Степанович Петрович, венгерский майор и поэт, умер в Иллсунске (Элысун правильно) — Азия — в 1856 году, май месяц». Статья приводила даже фотографию креста и текст последнего стихотворения Шандора Петёфи с автографом, датированного 1853 годом. В 1984 году В. В. Пагиря опубликовал в иркутском журнале «Сибирь» статью «Правда или легенда о Шандоре Петёфи?», вызвавшую интерес бурятских краеведов и венгерских исследователей наследия Петёфи.
В 1987 году в село Баргузин (Бурятская АССР), что на берегу Байкала, отправилась первая венгерская экспедиция в составе кинодокументалистов Андраша Балайти и Ласло Сирти. Через год литературовед Эдит Кери обратилась за финансированием раскопок возможной могилы Шандора Петёфи на Баргузинском кладбище к известным и преуспевающим лицам венгерского происхождения, но поддержать её начинание согласился только владелец фирмы «Мегаморв» Ференц Морваи, выделивший при поддержке венгерского правительства 7 млн форинтов на снаряжение новой экспедиции в Баргузине. В 1989 году в Забайкалье прибыла антропологическая экспедиция в составе венгерских, советских и американских специалистов, снаряжённая возглавляемой Морваи национальной комиссией «Петёфи». Обнаружив останки, которые, по мнению её участников, могли принадлежать венгерскому поэту, комиссия отправила их в Москву, откуда их предполагалось перевезти в Будапешт для перезахоронения.
Однако Совет Министров СССР предложил вначале образовать независимую авторитетную международную комиссию для проверки принадлежности обнаруженных останков Шандору Петёфи. Московская экспертиза поставила под сомнение правильность выводов комиссии Морваи, поскольку останки уже не подлежали идентификации, а скелет, скорее всего, был женским. Наконец, к кампании присоединились венгерские политические деятели, добившиеся передачи контейнера с прахом комиссии, направившей его в Нью-Йорк. Там останки были изучены американской комиссией, в которую были привлечены представители 15 научно-исследовательских институтов, а также специалистами из Швейцарии и Японии.
В 2007 году было подтверждено заключение российских экспертов, согласно которому найденные останки принадлежали женщине европеоидного типа. Однако в начале апреля 2015 года Ференц Морваи заявил, что по данным анализа Института судебной экспертизы Китая, проведённым в феврале 2015 года, найденные останки с высокой вероятностью принадлежат именно Петёфи, и он намерен организовать торжественную церемонию их перезахоронения"
Петёфи был в 2015 году перезахоронен в Будапеште. История смутная и не все до сих пор уверены в том, что это действительно Петёфи.
Петёфи был в 2015 году перезахоронен в Будапеште. История смутная и не все до сих пор уверены в том, что это действительно Петёфи.
Или Будапешт, кстати. По степени обшарпанности похоже. И тоже имперская столица, утратившая лоск и ориентиры.
Но вот в Вене один небоскреб - и он там ни к селу, ни к городу. А в Будапеште и вовсе нет. Так что не нужны!
Но вот в Вене один небоскреб - и он там ни к селу, ни к городу. А в Будапеште и вовсе нет. Так что не нужны!
Forwarded from КАШИН
У Сенникова странный спор на тему того, нужны ли в Петербурге небоскребы - он пишет, что Мюнхену и Флоренции они не нудны, а ему отвечают, что Петербург это не Мюнхен и не Флоренция, а Лондон (поэтому нужны).
И у меня опять включается внутренний чувак, говорящий с телевизором - ну какой Лондон, какая Флоренция, ну Вена же.
И у меня опять включается внутренний чувак, говорящий с телевизором - ну какой Лондон, какая Флоренция, ну Вена же.
Forwarded from КАШИН
Или Будапешт, конечно. Но точно не Лондон, Лондон это Москва, а Париж-Мадрид-Лиссабон - это такие Петербурги без Ильича и советской власти.