Среди восьми православных архангелов Архангел Михаил — архангел главный. Он – Архистратиг, воевода святого воинства Ангелов и Архангелов. Свидетельство тому двенадцатая глава Откровения Иоана Богослова. В этой главе описана битва ангелов, в ходе которой небесная рать, ведомая архангелом Михаилом, победила вселенское зло. «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».
Архистратиг Михаил особо почитаем в среде казаков-воинов. Для них он служит базисным ориентиром в избрании верной стороны в деле ратоборства со злом. Пробуждая сами глубины казачьего подсознания, он влияет на окончательный выбор казаком правильного направления по противодействию козням лукавого.

"Теремок" выиграл московский грант на замещение иностранного фастфуда - деньги пойдут на открытие 2 ресторанов, а до конца года намерен открыть до 15 новых точек, сообщил РИА Новости ее основатель и управляющий.

А ныл, что не получится.

Доброе утро.

Отвратительная тенденция — нормативизация обсценной лексики. В православной традиции — особенно в старообрядчестве — это самым строжайшим образом запрещено. Этот “язык” в фундаментальной психологии относится к энэпитимемам, то есть к выражениям органических импульсов, влечений и инвазий (с еще более низкого пласта) телесной личности, оперирующим с минимальным запасом обсценных корней, из которых составляются сновиденческие — но нарочито грубые, почти телесные — формы высказывания, не имеющие никакого отношения к смыслу самих корней или повествования. Это риторика ада. Так говорят бесы — между собой и с людьми. Матерное слово создает видимость плотности повествования, это почти жест, утяжеляющий сказанное. Это особенно необходимо для слабоумных и косноязычных придурков, иным способом не справляющихся с трудной (признаю!) стихией высказывания, энонциации. Лаканисты скажут, что обсценная лексика закономерна, так как дает волю “малому а” (autre). Может и так, но все равно эта речь — как и любая речь по Лакану — есть ложь. А с другой стороны, для православного общества и русской цивилизации в ее высоком измерении это категорически неприемлемо. Если мы не можем говорить на языке Ангелов и Идей, будем говорить хотя бы на человеческом языке. Матом изъясняется лишь недочеловек.

Александр Дугин.