Новый выпуск подкаста — о моем любимом романе «Дон Кихот» — о том, как устроена эта книга и почему она никогда не устареет:
https://soundcloud.com/polyarinov/6-don-kikhot-idealnyy-metaroman
А также — в Лабиринте открылся предзаказ на «Риф»:
https://www.labirint.ru/books/765156/
А на «Снобе» выложили главу из романа, можно прочесть и решить — покупать или нет:
https://snob.ru/entry/197385/

Пока Галина Юзефович в «Вечернем Урганте» рассказывает про мой новый роман, воспользуюсь случаем и напишу: на «Лабиринте» до 4 октября можно купить «Риф» с 30% скидкой. Промокод: РИФ.
http://www.labirint.ru/books/765156/

А еще на Литресе открыт предзаказ на аудиокнигу:
https://pda.litres.ru/aleksey-polyarinov/rif-59638193/

И электронку: https://pda.litres.ru/aleksey-polyarinov/rif/

Роман выйдет во всех форматах одновременно. Дата выхода: плюс-минус 30 сентября.

UPD. Тут люди вопросы задают, отвечу сразу всем: Иван Ургант держит в руках макет, книга будет нормального размера, точно такого же формата, как и ЦТ.

«Композиционно продуманный, многослойный и при этом увлекательный роман для современной русской литературы — практически единорог, и „Риф“ Алексея Поляринова определенно относится к этому вымирающему виду».

Не, ну после такого отзыва Галины Юзефович точно надо читать, ребят!

Литературный критик Галина Юзефович рассказывает о романе прозаика и эссеиста Алексея Поляринова «Риф». В нем переплетаются сюжетные линии трех героинь: одна живет на севере, другая в США, третья — в Москве. Рассказываем, почему это по-настоящему «читательский» (то есть написанный читателем и написанный для читателя) роман.

https://mdza.io/cKUVjKtIdN0

«Один из критериев хорошего, живого фильма или романа: он работает даже в том случае, если зритель не считывает и не видит большую часть слоев – ты можешь взаимодействовать лишь с верхним слоем и все равно получить кучу эмоций. В «Думаю, как все закончить» верхнего слоя просто нет, – Бакли и Племонс, впрочем, пытаются создать его своей игрой, своим талантом, и тем не менее, – фильм выглядит так, словно с него содрали кожу и демонстрируют нам исключительно внутренности. Ну что ж, вскрытие тоже можно обставить как представление, в конце XIX – начале ХХ веков люди платили деньги, чтобы сходить в анатомический театр и своими глазами увидеть, как врач копается в органах трупа или выведенного из сознания пациента. «Думаю, как все закончить» – киношный эквивалент анатомического театра: само тело фильма – одна сплошная изнанка, кишки, контекст и коды, которые необходимо взламывать в каждой сцене, иначе происходящее на экране ближе к концу просто потеряет смысл. А еще пахнет формалином, и немножко тошнит».

Написал для @kimkibabaduk о новом фильме Чарли Кауфмана. Отдельное спасибо Татьяне Шороховой, пока обсуждали с ней фильм в соседнем чате, понял, что именно мне не нравится, и как мог сформулировал:

https://kkbbd.com/2020/09/29/charlie-kaufmans-dissecting-room/

Лена Васильева взяла у меня интервью, поговорили про "Риф", секты и антропологию. У Лены есть канал про книжки, она много пишет о современной русской прозе, подписывайтесь: @daskolkomozhno

На сегодня был назначен выход романа «Риф» Алексея Поляринова, но даты опять сдвинулись. Это не помешало нам с «Прочтением» сделать интервью с Поляриновым о его новой книге, а на самом деле — о мире, в котором мы живем.

В разговоре Поляринов ловит меня на колониальном нарративе и подшучивает над тем, что я реально произнесла фразу «всякие там дикари», я задаю ему вопросы про то, чему учиться у культурных антропологов, почему вокруг нас сплошные ритуалы и реально ли вырваться из этого круга. Из интервью также можно узнать, есть ли в романе отсылки к «Евгению Онегину» (лол) и где в тексте указание на то, что действие «Рифа» и «Центра тяжести» относится к одному художественному миру (sic!). Упоминаются: архитекторы Баухауса, Антонио Гауди, Даниил Туровский, Петр Павленский, Владимир Путин, Клод Леви-Стросс, Виктор Тэрнер, Алейда Ассман, Александр Эткинд. Поляринов-то завязал с неймдроппингом, а я нет.

Ну и небольшой бонус-трек о том, как могло бы быть, для будущего фан-клуба «Рифа», который, я уверена, появится. В интервью не вошло упоминание того, что в романе отдельно мог фигурировать слой про язык (дом бытия, как известно), но в итоге эту тему вытеснила память. В романе могла быть сюжетная линия про жизнь Гарина (главного антагониста-антрополога) с племенем кахахаси. В романе могло быть немного больше современных художников.

«Хотел еще туда вписать Кристиана Болтански, у него тоже работы про непостоянство памяти. Он сделал инсталляцию, в которой стена увешана фотографиями и написано: детство Кристиана Болтански. Фишка в том, что ни на одной из фото нет его самого. Он сделал фальсифицированную выставку фотографий себя. Его работы посвящены непостоянству памяти и тому, как легко ее подделать. Но я решил, что это будет слишком много современных художников».

«Риф» очень хороший, а Поляринов как-то умудряется рассказать про все на свете и не задавить собеседника своей, без шуток, колоссальной эрудицией. Так мало кто умеет. И вообще Поляринов — это лучшее, что случалось с русской литературой за последние пару лет.

https://prochtenie.org/texts/30334

​​На «Дистопии» вышел офигенный текст под названием «Из чего сделан „Риф“». Микаэль Дессе рассказывает о романе через фильмы о сектах — от «Мастера» до «Солнцестояния».
Все спойлеры в тексте «замазаны» в стиле «советской цензуры», что, учитывая события в романе, тоже очень мета.
Спасибо Никите Кафу и @dystopiame
Роман, напоминаю, уже можно предзаказать на Лабиринте. В продаже будет уже через неделю:
https://www.labirint.ru/books/765156/

В издательстве «Эксмо» выходит новый роман Алексея Поляринова «Риф». Для многих он станет здоровой альтернативой новому Пелевину. Микаэль Дессе его прочитал и рассказал о нем в спецрубрике «Контекст без спойлеров» – проиллюстрировал книжку похожими на нее фильмами.

https://dystopia.me/iz-chego-sdelan-rif

После рекламы в шоу Урганта на «Первом канале» новый роман Алексея Поляринова наверняка сметут с полок книжных магазинов. Однако все ли удалось писателю в его второй большой книге? Об этом — в рецензии Арсения Гаврицкова.

«Интересные факты размножаются на этих страницах почкованием, чтобы потом непременно сыграть свою роль и зарифмоваться с каким-нибудь другим важным для развития сюжета мотивом; большое находит отражение в малом. В „Рифе“ личные катастрофы элегантно рифмуются с глобальными: человек, который отказывается работать со своими травмами, бежит от них, пытается о них не думать, в итоге оказывается неспособен думать вообще и перестает быть личностью — как следствие, вступает в секту; город/государство/народ, предающие свои травматические опыты забвению, тоже оказываются в плачевном состоянии „скорбного бесчувствия“».

https://gorky.media/reviews/holodnyj-kak-rif-kakim-poluchilsya-novyj-roman-alekseya-polyarinova/

​​Теперь уже можно сказать: в декабре в издательстве «Индивидуум» выйдет дебютный роман Чарли Кауфмана Antkind. Переводили его мы с Сергеем Карповым. Книжка огромная (720 стр) и абсолютно безумная: путешествия во времени внутри подсознания внутри времени внутри подсознания и так далее до бесконечности; а еще там есть реактивные ранцы, Эбботт и Костелло, альтернативная история кино и Дональд Трамп, который влюбился в своего робота-двойника.
На днях вышел выпуск подкаста «Синонимы Мандула», где мы с Татьяной Шороховой обсуждаем роман Кауфмана, фильмы и вообще пытаемся разобраться в его творческрм методе.
Слушать тут.

«Oh Christ».

Великое видео: Дорис Лессинг узнаёт, что она выиграла нобелевку по литературе.

​​BRKNG: Издательства «Союз печатников» и Jaromir Hladik press хотят издать «Палачей» Мартина Макдоны. Если вы меня давно читаете, то вам вряд ли надо объяснять, почему это круто. Для остальных: о Макдоне я писал уже трижды — для Горького, для Афиши и прям тут на канале о его последней пьесе A Very very very dark matter. Деньги собирают через «Планету», себе я уже заказал и вам советую, а то чо вы как три билборда:
https://planeta.ru/campaigns/hangmen

Есть такая литературная премия ФИКШН35, длинный список которой — это буквально ответ на вопрос: о чем сегодня пишет молодежь?
Алгоритм простой: открываете сайт fiction35.com, читаете.
В прошлом году, например, победил Артем Серебряков со сборником необычных, обморочных рассказов «Чужой язык».
В этом году я болею за Евгению Некрасову, Сашу Степанову, Булата Ханова и Владислава Городецкого.

У Булата Ханова книга вышла только что, называется «Развлечения для птиц с подрезанными крыльями». Вот здесь хорошая рецензия на нее.
У Евгении Некрасовой — сборник «Сестромам». Обратите внимание на рассказы «Лакшми» и «Лакомка».
У Саши Степановой — «Город вторых душ», хтонический, жутковатый роман с интересной механикой мира; местами прям нормальная такая гоголевщина.
У Городецкого — «Инверсия господа моего», по-хорошему отбитые рассказы, трансгрессия во все края.
Это мои фавориты, уверен, они еще покажут, на что способны.
(шепотом, авторам: ребят, вы там покажите им, ладно? А то я уже сказал, что вы покажете, будет неловко, если не покажете)

​​Ну что ж, «Риф» официально вышел. Книга продается на Лабиринте, book24 и Литресе, а скоро появится вообще везде.
1245

UPD. На сайте Esquire опубликовали главу из романа, можно почитать.

​​Есть у меня одна неочевидная любовь — роман «Хождение по мукам» Алексея Толстого. Книга, которую могу читать в любой момент и с любого места, прекрасно зная и о приспособленчестве автора, и об идеологическом перекосе третьей части, и о сталинской премии и вообще обо всем. Это к вопросу о пресловутой смерти автора — довольно интересный опыт: читать «Хождение по мукам» и задаваться вопросом: влияет ли биография АНТ на мое восприятие текста? Пожалуй, что не особо, и уж точно не мешает. Чем больше книг читаю, тем отчетливее понимаю: писатели в принципе люди с гнильцой, без гнильцы как-то не пишется. Вопрос, наверно, в количестве этой самой «гнильцы», но это уже тема для отдельного разговора.
Когда открываю «Сестер» и начинаю читать про «сложное чувство умственного возбуждения и душевной придавленности», тот факт, что автор был так себе человеком, перестает иметь значение. Самое поразительное в этой книге то, как круто АНТ умеет изображать чужие голоса, при этом оставаясь собой — вот этот вот его «вокальный» диапазон — вот эпизод под Чехова, вот под Тургенева, вот явный заход на территорию Достоевского, а вот откровенный стеб над Блоком и символистами. Про очевидные аллюзии на «Анну Каренину» и «Войну и мир» вообще молчу.
На днях взялся опять перечитывать и вспомнил свой любимый факт о романе (см.фото).
Поняли, да? Бывают романы-эпопеи, романы-воспитания, а «Хождение по мукам» — роман-танк!

​​Читаю биографию Алексея Толстого и заметил, что она процентов на 35% состоит из пересказов всяческих литературных скандалов, которые АНТ, похоже, генерировал со страшной силой. Биограф Алексей Варламов очень подробно разбирает каждый из них, и тут возникает интересный эффект — читая об очередном литературном скандале начала ХХ века, начинаешь понимать, что скандалы во все времена были делом таким же скучным и унылым, как и современные срачи в фэйсбуке — а то и скучнее — по сравнению с ними даже ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем выглядит как блокбастер Нолана — там хотя бы ружье есть, и свинья в сюжете участвует.
Сами смотрите: вот Толстого обвиняют в том, что он отрезал хвост у карнавального обезъяньего костюма (да, не шучу, люди насмерть поссорились из-за отрезанного плюшевого хвоста; похоже, в 1911-м в Питере было ну очень скучно); а вот графа клеймят за то, что опубликовал письмо Чуковского (сегодня бы сказали: слил личную переписку).
На более-менее внятную драму тянет разве что ссора Гумилева с Волошиным, в которую Толстой оказался втянут секундантом: тут тебе и мистификация, и оскорбление любимой женщины, и дуэль, — в общем, драма во все края.
Сюжет такой: Гумилев был влюблен в поэтессу Дмитриеву, а Дмитриева — в Волошина. Гумилев сделал Дмитриевой предложение, она отказала, Гумилев назвал ее шлюхой, а Волошин за это влепил Гумилеву пощечину. Два поэта решили биться насмерть, секундантом Волошина стал А.Толстой. Вот как он сам вспоминает то утро:
«Выехав за город, мы оставили на дороге автомобили и пошли на голое поле, где были свалки, занесенные снегом. Противники стояли поодаль, мы совещались, меня выбрали распорядителем дуэли. Когда я стал отсчитывать шаги, Гумилев, внимательно следивший за мной, просил мне передать, что я шагаю слишком широко. Я снова отмерил пятнадцать шагов, просил противников встать на места и начал заряжать пистолеты. Пыжей не оказалось, я разорвал платок и забил его вместо пыжей, Гумилеву я понес пистолет первому. Он стоял на кочке, длинным, черным силуэтом различимый в мгле рассвета. На нем был цилиндр и сюртук, шубу он сбросил на снег. Подбегая к нему, я провалился по пояс в яму с талой водой. Он спокойно выжидал, когда я выберусь...»
Так и вижу: суровый Гумилев смотрит, как Толстой, пыхтя, пытается вылезти из сугроба. Дуэль века: главный пострадавший — секундант Толстой, ноги промочил, а мог ведь простудиться! Это с большим отрывом самый смешной эпизод в истории русской литературы – во многом именно благодаря заметке Толстого, уж с чем, а с самоиронией у него все было отлично.

​​Ну что ж, теперь официально: дебютный роман Чарли Кауфмана «Муравечество» в нашем с Сергеем Карповым переводе уехал в типографию, и в первых числах декабря уже должен быть в продаже. Книгу можно предзаказать в bookmate.store.
От себя добавлю: этот роман — самый настоящий концентрат Кауфмана, и это и хорошо, и плохо; кое-где у автора явно отказывают тормоза и барахлит чувство вкуса, но при любом раскладе «Муравечество» — это ни на что непохожий текст, самый странный и дикий из всех, что я читал в этом году.
Обложка будет вот такая:

​​Из последних новостей: в Inspiria скоро выйдет переиздание «Центра тяжести» вот в такой клевой черно-оранжевой обложке (художник Константин Гусарев).
Книгу уже можно предзаказать:
https://www.labirint.ru/books/776823/

​​«По-вьетнамски понятия «скучать по ком-то» и «помнить кого-то» выражаются одним словом: nho. Иногда ты спрашиваешь меня по телефону: «Con nho me khong?», я вздрагиваю, мне кажется, ты хочешь спросить, помню ли я тебя».
>>>
«Лишь краткий миг земной мы все прекрасны» — роман-воспоминание. Оушен Вуонг пишет письмо матери, зная, что она никогда его не прочтет — ее школу разбомбили, и читать она так и не научилась. Семья Вуонга сбежала из Вьетнама, когда ему было два, но даже несмотря на то, что войну он не застал, он знает о ней достаточно, даже слишком — его мать и бабушка привезли войну с собой, в себе. Теперь Вуонгу чуть за тридцать, у него степень по английской литературе, он поэт, и пишет роман-письмо о том, как родители передают по наследству детям не только черты лица, болезни и долги, но и прошлое, и сын мигрантов/беженцев проживает как бы две жизни одновременно — свою собственную и вместе с ней жизни своих покалеченных войной родителей. Один из главных сквозных образов в книге — бегущее к обрыву стадо буйволов, все буйволы, один за другим, падают в пропасть и гибнут — они словно хотят умереть; и главный герой задается вопросом: возможно ли остановиться? Есть ли шанс не упасть вслед за старшими?
Звучит как очередной «роман о травме», каких много, и это правда, в пересказе книга Вуонга выглядит так, что можно играть в травма-бинго, — расизм, птср, запретная любовь, каминг-аут, травля, алкоголизм, наркотики, передоз, рак, — но штука в том, что поэтический талант Вуонга настолько велик и уникален, что даже эту в общем-то простую историю о бремени чужого прошлого, о невозможности ассимиляции, он превращает в нечто особенное — в текст, который хочется читать вслух, настолько точные в нем слова, настолько яркие образы.
Тот случай, когда целое больше суммы слагаемых.

русский перевод вышел совсем недавно в издательстве МИФ.Проза, перевела Полина Кузнецова

​​Короче, посмотрел «Манка» Дэвида Финчера. Поразительное кино, сейчас расскажу. Сюжет такой: сценарист Герман Манкевич пишет сценарий «Гражданина Кейна», времени в обрез – всего 60 дней, Манкевич в таком отчаянии, что вписывает в сценарий самого себя. В этом сценарии Манк случайно находит портал, ведущий в голову Орсона Уэллса и дающий полный контроль над телом великого гения. Проблема в том, что захватить тело Уэллса можно только на 15 минут – хронометрах одной катушки с пленкой. Плюс работа над сценарием осложняется еще и тем, что Манк неизлечимо болен – в его глазах все люди выглядят как один человек – Уильям Херст: Херсты повсюду – они торгуют пончиками, работают на заправке, собирают мебель, поют в церковном хоре и готовят Манку завтрак. И даже в храме, в который измученный работой над сценарием Манк заходит помолиться в конце второго акта, на стене на кресте висит распятый Иисус Херст. В третьем акте Манк находит способ задержаться в теле Орсона Уэллса, для этого ему приходится отправиться в Англию, выследить и убить Герберта Уэллса (его играет Аманда Сайфред), украсть его документы и вклеить в них с помощью клея-карандаша свою фотографию; бог знает почему, но это работает – все вокруг принимают Германа за Герберта, и именно так ему удается окончательно захватить тело Орсона Уэллса и снять фильм, главным героем которого становятся говорящие детские саночки.
Рабочее название сценария, кстати, «Быть Германом Манкевичем».