Чтобы поменять лампочку в потолке моей ванной, нужно принести стульчик. Чтобы стульчик хоть как-то помог дотянуться до лампочки, нужно поставить на него табуреточку. Чтобы влезть на табуреточку, стоящую на стульчике, нужно придвинуть пластиковую педикюрную подставочку. Чтобы не ебнуться со всей этой шаткой конструкции – нужно весить килограммов сорок. Кажется, я нашла универсальную мотивацию худеть – и уж теперь-то у меня всё получится. Кости – это свет. А мышцы и жирок на жопе – это тьма. Еще одна лампочка – и тотальная, абсолютная. Как после падения с двух табуреток примерно. Только без птичек.

Если переписать все безобидные мужские увлечения в столбик и оценить их по степени кошмарности, у меня получится странноватый рейтинг. А причина в папаше, земля ему пухом. Дожив до сорока, он впал в крайнюю степень гипогонадизма, сосредоточив всю свою жизнь на трех константах: рыбалке, охоте и домашнем производстве продуктов питания.

Вальдшнепов, похожих на средних размеров крыс, я научилась потрошить лет в восемь. Карасей, на 90 процентов состоящих из костей и чешуи – в десять. А воровать из алюминиевой фляги рябиновую брагу для друзей – лет в четырнадцать.

Впрочем, это не добавило мне авторитета среди дворовых дружков. Брага пахла носками и кислым тестом, а на вкус напоминала отрыжку дьявола, замешанную на курином помете. Такими же чудовищными получались у отца настойка на калгане и женьшене, домашнее вино из антоновки и ирги, лосиная и нутриевая тушенки.

Мужик в те времена представлялся мне чем-то вроде неразумного ребенка, доставляющего массу проблем. Сегодня он месит говно на куличики, завтра в дом дохлого голубя приволок, а неделей раньше застрял в коляске "Урала", пытаясь доказать пацанам, что поместится там лежа. Я решила, что хочу замуж за мальчика из приличной семьи. Где за рыбой, мясом и вином ходят в универмаг.

Мальчика пришлось уводить у подруги, потому что приличных в моем окружении не водилось. Он понятия не имел, как сварить лосиную башку, раскроить нутрию на шапку и насадить мотыля на мормышку. У него были "чистенькие" увлечения: русский рок, зарубежный футбол и передача "Формула 1" по какому-то модному каналу. Ни о чем не подозревая, я начала обмениваться с ним биологическими жидкостями и прорастать в его увлечения. Выяснилось, что очень стыдно не знать бразильский футбол, немецких гонщиков и тексты Константина Евгеньевича Кинчева. Ну, и Христос с тобой, великий каверзник. Ты ведь не тащишь мне "болотную хлябь" к новогоднему столу.

Не тут-то было. Из нашего терема стали потихоньку пропадать вещи. Ты, конечно, пей мою кровь, затем мы тут ячейку и создали – но где, любопытно узнать, мой серый плеер с проводными наушниками? Через год выяснилось, что этому "послушнику в приходе ряженых" очень нужны были деньги на "Формулу 1". Чтобы лично удостовериться, что Шумахер во многом лучше меня. Даже сравнивать глупо.

Тогда я решила, что мне нужен ничем не увлекающийся мальчик. И нашла фотомодель, рекламирующую бесшовные трусы "DIM". Мне как-то сразу и крупно повезло: из всех занятий, доступных мужчине в Петербурге, этот чувак сразу завис на не самом интересном явлении культурной столицы. На мне. Он готовил еду, следил за моим гардеробом, выгуливал меня за ручку по паркам и слушал со мной мою любимую музыку. Которая, наконец-то, видоизменилась до хаотичного набора эмоциональных треков в жанре "истерика". И тут моя мама вторично вышла замуж.

Ее новый муж тоже имел увлечение. Он был меломаном. Такого количества коллекционного винила и древненьких уже на тот момент дисков с "золотыми семидесятыми" я не видела больше ни разу. Русскую музыку он не признавал. Новую музыку - тоже. Каждый раз, приходя на семейные сборища, я вынуждена была усесться в мягкое кресло посреди "звука внутри" - и прослушать в сотый раз ебучее "Июльское утро". Я до сих пор вздрагиваю, до ноты вспоминая ту часть, когда вокалисту зажало яйца в дверном косяке. Тогда я решила, что следующим моим мужем будет человек, настолько далекий от музыки, что проще будет его убить, чем привить ему хоть какое-то меломанство. И вселенная услышала, подкинув – вы не поверите – русского репера. В принципе, логично.

Как видите, опыт многотрудный и исполненный очей. Поэтому, если не плеваться кровью и не кипеть крышечкой на башке, надо бы в первом приближении исключать зоны риска прямо по рейтингу.

Охота.
Рыбалка.
Домашнее консервирование.
Спорт.
Упоротая меломания.
Модельное прошлое.
Долбоебизм, включающий, наверняка, все вышеперечисленное.

К чему тут эти биографические кишки, спросите вы? Да вот к чему: меня только что позвал на свидание парень, который спичрайтит для реп баттлов, варит авторский сыр и выкладывает в тиндер исключительно профессиональные фотографии с тонной High End ретуши. Ну, не считая тех двух, что с убитым лосём. Вот что со мной не так?

Пятничный флуд, зафренд, тематические видео и прочая вакханалия – сегодня в фейсбуке под этим постом.

Заходите - https://www.facebook.com/franniglass/videos/3306441129379306/

Впервые в жизни не свалились на голову в четыре утра, а честно забронировали столик в любимом круглосуточном ресторане Санкт-Петербурга. В телефон зазвучала незнакомая кавказская акустика: Очэн мыного свабодных столов, какой занимать? Ну, какой, какой... Наш. С печкой и фотографией королевы Англии со спущенными трусами. Не узнал, чтоли?

- Нэт. Но вы прихадыты высё равно.

Наш ахтыжблядский хор шальных императриц десантировался возле Невы. Трое в красном, двое в черном, одна – петушиной расцветки. В стразах и лосинах. Подмышкой – надувной мужик с дыркой под нычку меж бутафорских ног. Там раньше фаллос был, но нынче он куда-то потрачен.

У цветастой арки встречает знакомый "грач": черно-белый человек в атласной жилеточке. Обнялись. Спели. Армянского я не знаю, но за четыре года официанты этого заведения сносно выучили цыганский, поэтому взаимопонимание у нас с порога. Под "лоли, пхабай прэчинава" проследовали в кусты. Лучшие рестораны находятся в кустах – запомните этот твит.

В избушке, которую мы облюбовали еще при Путине, было нашучено: на столе УЖЕ стояла бутылка хреновухи и битые огурцы с чесноком, а в центре стола .возвышалась фотография Елизаветы в рамке. За ней персоналу пришлось сгонять аж на склад, потому что под "корону" на веранде прошел ремонт, затронувший, прежде всего, внутреннее искусство оформления.

Вошел незнакомый "голос". Зыдыравствуйте, дэвушки. Вот мэню. Последний раз меню в этом заведении мне предлагали когда я не могла говорить. От микровзрывов шампанского в гортани прежде всего. Но превосходно мычала, тыкая пальцем в картинки. Заказали полторы страницы. Продолжили петь "хоп-хоп-хоп". Ночь переходила в утро, закат перекатывался в рассвет, счастье и шашлык заполняли душевные пустоты, образовавшиеся от экзистенциального страха не дожить до конца 2020 года.

Бабы наперебой лупили кривые селфи с надувным мужиком, я фотографировалась с хинкалем – словом, торжественность момента портил некоторый фотографический хаос. И на свою беду я предложила ебануть общее официальное фото. Мы сгруппировали туловища на одной стороне стола, ненадежно обнялись и попытались уместиться в объективе моего айфона. Хотя бы частично.

Руки у меня короткие, что и говорить. Поэтому кто-то встал на цыпочки, кто-то оперся жопой о воздух, а кто-то даже пытался держаться за опустевший графин. Оставалось попасть пальцем в кнопку. И тут раздался странный звук с вибрацией прямо из недр моего телефона. Я даже не поняла, что это, потому звонок мой звучит по-другому. Там рингтон из "Бригады", вы же понимаете. От неожиданности я пошатнулась. Телефон выскользнул из рук и на бреющем полете приземлился точнёхонько в тарелку харчо, разбрызгав по Елизавете оранжевые сопли сацебели. Все, конец коммуникации.

Кто тут говорил, что мы скучно гуляем? Лучшие бы дома сидели. И вязали себе стринги крючком.

История, конечно, смешная сама по себе, но у нас тут дидактическая страничка, поэтому давайте попробуем вывести МОРАЛЬ.

Во-первых, не звоните мне, пожалуйста, в мессенджер фейсбука. Никогда. Я пугаюсь, какаюсь и роняю телефон в горячий суп.

Во-вторых, если вы давно хотели выразить мне свою симпатию или что там у вас ко мне – купите мне новый айфон. Это проверенный способ ухаживания, который придумали еще при Путине. Он срабатывает не всегда, но это намного лучше, чем звонить мне ночью и спрашивать "как дела?". Хреново дела, я из-за тебя только что телефон утопила, Ромео, блядь, купчинский. Где я теперь такой же возьму - черненький, с позолоченной жопой, дважды битый и с наклеечкой "бэби Йоды" на шанхайском чехле с фонариком?

Вот сосед у меня сверху - еблан же ебланом. Привел вчера женщину. Топают, кашляют, чайник поставили. У ней мундштук еще длинный и шляпка в полосочку. Сразу видно – интеллигентная. Пришла утолить телесный голод акробатическими этюдами. Обсудить эпистемологическую неуверенность в стихах Баратынского. Поебаться пришла, одним словом.

А он чего-то одииин раз спустился. Второй. Сначала соли ему дай, потом папиросу. Водка, говорит, есть у тебя? А у меня как раз ничего кроме водки. Кризис потому что. Щас вернусь – говорит. И несёт: пакет изюма, сыр пошехонский с плесенью и блинчики, бля, фаршированные рисовой кашей. 43 года человеку, а с бабой вообще не знает, как себя вести. Ну, с той, которая в шляпке, не знает. Со мной-то проще, я в трусах. Три ночи, сука, хоть бы компоту нацедил. Кто же водку блинами закусывает?

Я – говорит – переживаю что-то. Мандражирую. Я ж последний раз с женой эцсамое. Два года в сухостое. А она, слышь, сидит как мумия под торшером. И вот как к ней? С какого боку? И не пьет же. Я и так, и так. Два литра чаю, торт. Шесть раз ссать ходил.

Ну чего, выпила с ним. Покурила. Иди - говорю – сука, домой. У тебя там женщина, небось, уже все шкафы облазила. И компьютер сидит читает. А у тебя в нём порнуха с азиатками.

Ну нет – говорит. Она же не ты. Она женщина культурная. Наливай еще, может, в силы войду. Полчаса просидел. Сыр даже сожрал этот свой, на труп кальмара похожий.

Слышим - топ-топ. И дверью пи-пи-пи. Я в окно: шляпка удаляется. Гордый абрис в арке. Мощный удар решеткой о косяк.

– Догоняй - ору ему. Уходит же! На что ты рассчитывал, бросив бабу одну среди ночи?

– Да знаешь - говорит. Наверное, на это и рассчитывал. Чтобы оно само как-нибудь рассосалось. Раз само как-нибудь не получилось-то с ней. Водку можно заберу? Грустить – говорит – буду.

Дорогой телеграм. Ваша шальная разведенка с юзером Самсоновой внезапно решили поехать на своем буцефале в Карелию. Мы там ни разу не были. Если вы хотите упоительных историй – перейдите, пожалуйста, в чатик, прикрученный к этому каналу, и дайте нам ненужных советов: как ехать из Питера, что смотреть по дороге, в какие цыганские таборы заезжать, где делать особо всратые фотокарточки. Будем благодарны за маршрут «дебила», который будет выглядеть прямой инструкцией. Которую мы, разумеется, нарушим.

Где ночевать, если мы решили «по-бедному»? Где найти спа-отель с баней в лесу, если мы решили «по-богатому»? Что жрать, если мы обе на диете? В общем, четверг – день чатов. Приглашаются знатоки и сочувствующие.

Кажется, я нашла рецепт идеального путешествия: нужно взять с собой смешную бабу, которая ненавидит навигаторы, не способна строить планы далее, чем на два часа вперед, но при этом возит на заднем сидении надувного мужика Виктора и два чемодана шмоток на случай помешательства, тюрьмы и бдсм-вечеринки. И которой преступно плевать, куда она в итоге приедет. Никакого движения в точку «В»! Никаких запланированных достопримечательностей! Только «ты глянь, какое солидное еблохуище», только «нас не поймут, если мы не искупаемся в «Кончеозере». В первый день мы ночевали в отеле типа «сауна и секс» с эпилептической светомузыкой и простынями, на которых дальнобойщики играли в доктора с операторшами доильных аппаратов. Во второй день мы читали стендап в трезхвездочной гостинице села с неприличным названием. Где на завтрак разливали из ведра ностальгический какао с пенками и угощали безлимитными песочными коржиками. Коржик, сука. Когда вы в последний раз использовали в лексиконе это слово? Хочется передать привет белорусскому комику Ване Усовичу, который нашутил про русский язык, уверяя, что ни один человек во взрослой жизни не произнесёт слово «чаща». Чаща! Просека! Ельник! Бор! Коржик, сука. Сегодня мы идем в чащу бора собирать в медведя ягоды и грибы. Не знаю, чем кончится, но смешная баба уже выдала мне из чемодана петушиную футболку со стразами, достав из моего подсознания нелепое слово «катафотик». Это чтобы в темноте светиться! В чаще леса!

На картинке - моя лучшая часть после головы. Вы все спрашивали, что со мной не так? Где создатель нашутил, создавая меня из чьих-то там левых рёбер? Так вот же: выпятила. На мою эту часть у смешной бабы даже штанов не нашлось. Ибо чрезмерная.

1. Пишешь пост.
2. Приходят твои друзья и ставят лайк, не читая.
3. Приходят друзья друзей и спрашивают, какого хрена этот пост делает у них в ленте.
4. Приходят люди, которые физически не в силах дочитать до конца, поэтому комментируют только первый абзац. Если у тебя написано, как ты с рюкзаком и гитарой пошла в горы и упала, а потом тебя нашел и изнасиловал медведь, то эти люди сообщают, что в 2001 году тоже ходили в горы. Подробно рассказывают, в какие – и постят фотографии.
5. Приходят туристы, которые уверяют, что ты пошла не в те горы. Надо было в другие.
6. Приходят зоологи. И сообщают, что медведи не насилуют людей. Насилуют дельфины.
7. Приходят защитники медведей и дельфинов. Людей никто не защищает. Про тебя вообще все давно забыли.
8. Приходят знатоки гитар. Спрашивают, на чем таком ты конкретно играла до встречи с медведем. Когда ты отвечаешь – уточняют, а куда конкретно медведь тебя изнасиловал. Не в уши ли? Потому что любой человек с ушами знает, что Гибсон круче Ебанеса.
9. Приходят любители Ебанеса, насилуют любителей Гибсона в уши.
10. Приходят люди, которым важно нашутить в любом посте и собрать лайки. Пишут стишок про "Фендер/Стратакастер", которому лет больше чем тебе. Огребают лайков, потому что в своем посте ты - самая старая.
11. Приходят женщины, которых насиловали медведи. Ставят хештег #metoo и тегают психологов, специализирующихся на постмедвежьем синдроме.
12. Приходят психологи, постят свою рекламу.
13. Приходит медведь, спрашивает, как дела, ставит смайлик.
14. Женщины и психологи дружно насилуют медведя. Медведь в ужасе закрывает страницу.
15. Приходят мужики, которым нравятся твои фотографии. Пишут "я нихуя не понел".
16. Кто–то из твоих бывших ставит случайный лайк и тут же отменяет его, потому что ну нехорошо так злорадствовать-то.
17. Приходит мама и пишет "Если бы без мата, было бы лучше".
18. Приходят любители мата и поливают твою маму матом. Банишь их, умываясь слезами.
29. Приходят обиженные, что ты не добавляешь их в друзья. Прилюдно отписываются, обозвав падшей женщиной.
21. Приходят падшие женщины, прикладывают к посту пару самых неудачных твоих фотографий. Где у тебя мордоворот на сторону съехамши и слюна изо рта течет.
22. Приходят знатоки русского языка и тычут тебе в харю Розенталем чтобы объяснить, что нет такого слова "съехамши". Тычешь в них Далем, понимаешь, что тщетно, ругаешь Марка за то, что кнопки "бан" нет прямо рядом с комментарием.
23. Приходит баба твоего бывшего, которая отмониторила его случайный лайк. Лайкает твои уродливые фотки. Идешь смотреть её страницу, убеждаешься, что она просто до изумления тупая — и забиваешь на свой пост, потому что эффект, кажется, достигнут. И настроение твоё улучшилось.

Больше всего в городе Санкт–Петербург я люблю в гостях ходить в туалеты и смотреть, какие там у людей книжечки лежат. Это сразу говорит о хозяевах очень многое.

Коли Толстой там у них, или Джойс – то это оптимисты получается. Живут в надежде поставить мировой рекорд, усираясь аж две тыщи страниц.

Которые правила ПДД кладут, или бухучёт какой – это эффективные менеджеры. Они вряд ли чего–то в жизни достигнут, потому что напрягают мозг там, где нормальные люди напрягали бы жопу.

Если весь туалет завален современной поэзией – это хорошие люди, лучшие. С ними и водочки можно выпить, и про литературу поговорить. Я вот тоже современную поэзию сразу в туалет кладу, не читая.

А бывает, что придешь к приличным людям – семейной паре, проктологам. А у них в туалете руководство по изготовлению гробов в домашних условиях. И советы по расчленению свиньи. И вот какой тут вывод?

Хоть бы Гарри Поттера положили вдобавок. Ту часть, где инструкция по смыванию себя в унитаз. Мне прямо очень нужно смыться отсюда к пожирателям смерти. Потому что у меня для них еще двое – проктологи из Петербурга, приличные, герань на окошечке.

Популярный нынче экотуризм существовал всегда и назывался пугающим словом "поход". Какой–нибудь инициативный учитель биологии собирал нас после уроков и с придыханием объявлял: кто сдаст контрольную по фотосинтезу – поедет в поход на Волгу. На свою беду, я очень хорошо знала биологию. А еще знала, что поедут — это наёбка. И что "поход" — он от слова ходить. Вдоль Волги с рюкзаками, набитыми тушенкой, кастрюлями и запчастями палаток. Лес там, к слову, везде: хоть возле автобусной остановки лагерь разбивай. Но это непедагогично. Потому что детей надо вусмерть заебать пешим пробегом, иначе они, чего доброго, переебутся в палатках–то. Или в деревню за водкой побегут.

В детстве я заключила, что ненавижу природу. Не только после того, что она со мной сделала, но и в результате всех этих походов, огородов и нищебродского шествия с семьей по грибы в шесть утра в мокрых штормовках. Мимо комаров-мутантов и продовольственных слизней по полкило штука. Каждый раз, когда меня зовут куда-то с палатками, я честно предупреждаю, что я - не такая телка. Что я только кажусь женщиной, умеющей открыть пиво глазом. А в привычной жизни – живу в пятизвездочных отелях. И мой бывший, извините, банкир. А сама я, простите – неприятная корова на шпильках, которая возмущается отсутствию биде в отелях.

И я не люблю походы. Последний раз, когда я трахалась на свежем сене – он был никогда. Но вместе с тем, во мне есть что-то на удивление сермяжное, посконное и кубанско-казацкое. Какой-то частью всей этой своей кружевной физиологии я – шолоховская Аксинья, утирающая щеки от навоза. Поэтому в каждом туре импортозамещения в отдаленных российских дырах – я ищу кафе "У причала" с орущей песней "Белых теплоход". И радуюсь, как ребенок, обнаружив резное кафе "Сказка" с петухами. Как во мне это сочетается – ума не приложу. Потому что ум-то как раз понимает, что как только от меня запахнет грушинским фестивалем - я перестану быть смешной, красивой, дивно пахнущей и ухоженной милфой, похожей на эффективного коуча из инстаграма. Но душа моя одновременно с этим стоит в резиновых калошах посреди русского поля – и смотрит на аистов, печально обнявших крыльями небо.

Эта Карелия получилась такой, какой её и загадывала душа. Ни одного мало-мальски приличного отеля – только визг в душевой, опасные разговоры с "контингентом" и бесконечные сказки с причалами. Но была Лида Иванна, которую я обняла, как аист крыльями, выскочив из машины. И незабываемый певческий дуэт, подвесивший над молчаливой рекой свадебный "Вьюн да над водой" и тягучую, как чернильные украинские ночи "Ой там на горі" из "Жил был пёс". Ну, вы помните. Лида Иванна оказалась хористкой, которая делает пять видов домашних настоек и три вида домашнего самогона. Её дочь умерла от рака совсем недавно – фотографии по всему дому. А тут мы с Самсоновой посреди ночи – две дурищи городские, замерзшие, глупые, костянику от волчьих ягод отличить не умеем.

Мы были двумя дочерьми в этом доме на реке: мы спросили – и нас пустили. Я спала с котом и кузнечиком, которого не удалось изловить. Кот там килограммов на 12, охотой не интересуется. Самсонова – спала под детским пледом с собачками в отдельной спальней с видом на реку. И ни разу, нигде мы не спали так, как у той Лиды Иванны. Ну, может, лет 30 назад, в маковом поле, с видом на пасущихся лошадей и бескрайние холмы родной Украины. Карелия ударила куда-то в подбрюшье, вышибла что-то тревожное, детское: всю бездомность нашу, всю детскую сиротливость, всю несправедливость наших отважных жизней.

Утром Лида Иванна жарила блинчики – и запах этот тревожил наши большие сердца. Мы спустились одновременно: каждая из своей спальни. И сели за стол. И влили домашнего варенья поверх творога и теста. Хоть и обещали худеть всю дорогу на карельской морошке. И слушали истории. И кивали. И смеялись. Без неловкости, без переглядываний, без каких бы то ни было острых углов. И не могли уехать. И не могли расстаться– да в общем, и не собирались особо. Я забыла в бане свой шунгитовый шампунь. И оставила сумку с компьютером, которую Лида Иванна бежала по дождю передать в машину. Маленькая такая, уютная женщина лет 70 бежала за двумя коровами в буцефале передать оставленную сумку. И заставила взять яблок в дорогу. И взяла обещание, что вернемся. Мы вернемся. Самсонова даже книжку не подписала. Подпишет в сентябре. Когда Лида Иванна её прочет.

Когда выбирались из Суоми, встали на Ладоге, посмотреть на бушующую осеннюю воду. На берегу стояла палатка.

– Слыш, Самсонова. Нехорошо же им тут, наверное.
– А чего нехорошо-то? Хорошо. Спят, читают. Думают всякое.

И верно, а чего нехорошо-то? Хорошо. И нам хорошо. Так хорошо, как давно не было. Надо палатку взять в следующий раз. А то Лида Иванна раскормит нас, как рождественских гусей. В шелка не влезем, в "Турандоте" фейс-контроль не пройдем.

Соскучились по постам про неудачные свидания? Сейчас будет мемуар, потому что, клянусь, больше я такого не исполняю.

У каждой женщины где–то есть мужик, к которому она испытывает мощный, как цунами, синдром недогулянной рощи. Это когда у тебя с ним было всё, кроме самого главного. Или почти было главное, но его жена в самый неподходящий момент прорвалась через высоковольтные провода мобильной связи. И спросила, покушал ли он гуляш. Или не прорвалась, и всё точно было – но ты не помнишь, что именно, потому что приняла 30 капель эфирной валерьянки поверх двух бутылок Зинфанделя. В общем, высокие отношения.

Мужик этот, как правило, в другой стране. Или в этой, но в семи сантиметрах правее, если линейкой по глобусу мерять. Видитесь вы раз в пять лет, и его приезд всегда совпадает с очередным твоим разводом. И застаёт тебя в состоянии ужасающем. Ты либо пьёшь и навёрстываешь – и тогда на Рубинштейна с тобой здоровается каждый красивый бармен, либо пьешь и зачёркиваешь – и тогда в переходе тебе выдают листовку с адресом социальной столовой.

Мой недобитый принц застал меня где–то посредине. Бармены со мной здоровались, но прятали глаза и начинали подозрительно суетиться. Возможно, после того, что у меня с ними было, я рыдала им в мошонку, ругая бывшего последними словами. Возможно, я была уже недалека от социальной столовой, потому что выглядела к тому моменту весьма бодипозитивно. А кто будет смотреться в зеркало после того, как тебя променяли на бабу, похожую на трансвестита? Что там можно увидеть? Немолодую разведёнку? Тьфу.

Принц явился неожиданно – и во всей сияющей чешуе. Я таких красивых мужиков вообще никогда не встречала, хоть и жила пять лет с фотомоделью бесшовных трусов. Таких умных – тоже. Лет 10 назад у меня к нему было что–то вроде любви с первого взгляда – это когда увидела и забыла русский язык. Потом облилась супом в ресторане и сломала каблук на улице. А уж чего несла во имя луны – это вообще отдельная песня. Не знаю, чего его тогда зацепило. Возможно то, что в него так дико и с порога никогда не влюблялись. Это, знаете ли, подкупает. С тех пор вопрос между нами казался решенным. Надо было только совпасть между разводами. И ничего не испортить. Чувствуете, к чему я веду? Да, всё верно, у меня, по–прежнему, черный пояс по пиздецам.

В то утро я сидела в трусах за столом моей кухни и читала фейсбук. А он как взбесился, понимаете? Сперва мне показали рекламу наращивания ресниц. А я себе никогда ничего не наращивала, потому что моими глазами и так можно открывать бутылки. Потом мне прорекламировали колготки на все тело с дырками для быстрого доступа к пещеркам удовольствия. Так и написали – пещеркам. После чего сообщили, что непрокрашенные корни волос выдают в блогере Насте Ивлеевой деревенщину. И давать такому блогеру "Женщину года" – преступление против красоты. Я похолодела и решительно подошла к зеркалу. Оттуда на меня посмотрела усталая баба с неидеальными ресницами, корнями и пещерками. А до рокового свидания – каких–то восемь часов. Что можно успеть за восемь часов, если ты ебанутая?

Я позвонила в пять незнакомых салонов – в знакомые запись за неделю – и записалась на всё. На ноготочки, ресницы, депиляцию сахаром, чистку лица, окрашивание, ламинирование, стрижку, скрабинг, пилинг, солярий и макияж. Стоял февраль, с неба падали хлопья овсяной каши и грустные зимние вороны отчетливо кричали мне "дуррра".

В первом салоне меня раздели, придирчиво осмотрели и намекнули, что с такой кожей, конечно, у меня нет никаких шансов показать кому-то свои пещерки. И натерли солью, кофе и какой-то кислотой, обновляющей слои до прозрачности. Слои чертовски щипало, но я же женщина, потерплю. После освежёвывания мне ободрали сахаром весь бодипозитив, плеснув предварительно шампанского для анестезии. Салон-то элитный, ребята свою работу знают. В солярий я шла уже пьяненькая, прислушиваясь к вальсу Мендельсона в пространстве между ушами.

А вот цирюльник оказался вредителем. Вместо солнечных прядей, обрамляющих моей лицо светом и молодостью, он выкрасил на моей русой башке три седые дороги, обрамляющие меня сразу в гроб. На почетный памятник жертв неудачной любви. Оставалось только черную ленточку повязать косообразно. Но когда я взглянула в зеркало – седина перестала быть вот такой уж проблемой. Потому что на меня оттуда смотрела абсолютно красная рожа. Солярий на пилинг даёт ровно такой вот эффект, вдруг вы не знали. Что, все знали, кроме меня? Идите в жопу тогда. Еще через два часа из салона вышел депилированный помидор с кукольными ресницами и сединой – но зато в колготках с быстрым доступом куда надо. 12-сантиметровые каблуки замшевых черных сапог опасно разъезжались по льду. Под юбку задувал февраль, холодя пещерки. Косились прохожие. Звонил принц – торопил, нервничал.

Вот что бы вы сделали на моем месте? Я решительно толкнула двери "Угрюмочной", вывалив на бармена весь спектр визуала и акустики. Тот понятливо кивнул – и сделал пять шотов "Боярского". Каналья, эгегей, кто тут посмел смеяться над лошадью?

У каждой женщины есть где-то мужик, который ржал бы, как умалишенный, услышав всю эту драму от красного лица. И держал бы ей волосы, пока ее тошнит от впечатлений. И наливал бы ей шампанского. И гладил по седым волосам. Честное слово, надо было на все плюнуть – и ехать тогда к такому. Но синдром недогулянной рощи - сила лютая, неизбывная. И я поехала к принцу. Дальше идет та часть рассказа, которую вопроизводят только в кабинете психолога. Показывая на кукле, потому что с собой эти события соотносить невыносимо.

Принц улетел в тот же вечер, приглядевшись ко мне повнимательнее. Ему повезло: вспыхнувшее когда-то чувство резко и бесследно испарилось. Правильно ведь говорят: лучшее средство от любви с первого взгляда - посмотреть во второй раз. А уж к смотринам-то я готовиться умею. Клим Чугункин! Стаж! Больше мы не виделись.

Ничего нового с прошлой недели. Кроме желания оказаться, наконец, в стандартной такой американской школе, где всем старшеклассникам почему-то по 30, красивых мужиков в два раза больше, чем баб, и единственная проблема – выбрать, кого из двух братьев ты любишь больше: доброго мямлю с греческим профилем, или надломленного кровососа с пронзительным взглядом (ответ очевиден).

Половину светового дня я бы рыдала от недоумения, вторую половину - беспорядочно трахалась сразу с двумя этими братьями, а ночами скрывалась во влажных реликтовых лесах от каких-нибудь вампиров, желающих подарить мне вечную жизнь. Которой хватит на три дедлайна.

Выгорание ебаное, вот что происходит. Анемия железодефицитная. Это когда утром выходишь купить себе третий стакан прогорклого кофе - а там бездомная лысая псина говно голубиное жрет. И ты берешь вам двоим бельгийскую вафлю, ложишься рожей в побитую клещами шерсть – и засыпаешь на газоне в дизайнерских шмотках привычно черного цвета.

И только проваливаешься в эту киношную юность, которой у тебя никогда не было – как чувствуешь, что кто-то ковыряет тебя носком лакированной туфли. И спрашивает с вампирским прищуром:

– Вам помочь, девушка? С вами что-то случилось?

– Три дедлайна случилось, дяденька. Красивый вы какой, охуеть просто. В голливудском кино для подростков снимаетесь? Повезло-то как. А брат есть у вас? А во время секса кусаетесь? Сейчас мы с Лютоволком еще полежим пять минуточек, потом в ветеринарку сбегаем, потом поработаем часов 16, а вот уж потом... Потом у нас будет полчасика перед очередным газоном. Только уж кусайте наверняка. А то я не вывожу без чудес-то.

Совсем забыла сообщить, что у меня есть младшая сестра. Этот факт настолько ценен сам по себе, что я, пожалуй, не стану отплевываться здесь воспоминаниями о том, как била её в детстве учебником по башке и учила зажёвывать водку ириской. И как лет в 15 потащила её с собой автостопом в Крым смотреть первое в нашей жизни море. Рискуя не только своей, но и её маленькой глупой жизнью.

Говорят, что родственников не выбирают. Но младшая сестра всегда растёт с оглядкой на тебя, распустёху, поэтому ты некоторым образом участвуешь и некоторым образом даже отвечаешь за то, что получилось в итоге. Нормально получилось. Хорошо, что я участвовала не в полную мощь, а вовремя отошла со своими учебниками – и дала ребенку вырасти в красивую и мудрую бабу. Пост гордости и семьи, короче. Кто не поставит класс рассказать друзьям – тот михрютка бесполезная. И сердца у того нет.

На фотографии меня больше, потому что я старшая, а она - криворукая.

К осени в Петербурге готовятся серьезно. Это у вас она пушкинская. У вас болдинская. А нас еще неделька – и пиздец, извините за нежность фразы. Поэтому, перво-наперво, греем полы. Греем люто – чтобы жаром кота аж на метр подбрасывало. Если кот, к примеру, лысый и подбрасываться не хочет, потому что ему отлично вообще и обосрался весь от счастья – проверяем температуру иначе. Ставим на пол мусорный мешок. Закипел, воняя – вы у цели. Пророс и заколосился – притушите фетилёк, перестарались немного.

Теперь обои сраные. Дураку понятно, что они у вас сейчас серые в ёлочку - тут у всех в Питере такие. Купите ведро тикурилы зеленого цвета – и прямо сверху намажьте на стены лето тремя слоями. Иначе закипите к ноябрю. Или прорастёте.

Хорошо бы еще тещиных языков в горшки насадить. Но у некоторых в руках даже погребальные венки вянут – такая вот психика у людей урбанатская. Не волнуйтесь и доставайте новогоднюю елку. Пластмассовую, с антресолей. Ну и что, что первое сентября? Сейчас стемнеет и повалится, обволочёт кумачом и в трубах засвищет. Подует с болот гибельной сыростью, накроет мороком с Пряжки. А у вас – оппа, гирляндочка. И шарики, блядь, цветные. Ежели вы раньше всех в хоровод встанете, словно гоголевский Хома в чертов круг – то наверняка спасётесь.

Что ещё? Книжки из духовки достать. Не место им там – ни первому изданию Мисимы, ни последнему. Хотя ирония ваша злобная всем тут понятна. Однако, духовка зимой нужна для хлеба насущного. Непременно с корицей или другим признаком уютной жизни. Начинайте печь как неистовый, потому что запах питерской осени провоцирует неврозы. Нет корицы - купите ваниль. Приютите белый налив с барахолоки – его обычно в нагрузку к кабачкам раздают.

Если посреди вашей кухни с царских времен дожидается ванна – пора вспомнить, зачем она людям. Не для корюшки, это вам кто-то напрасно и подло внушил. Ванна нужна для принятия. Осени, в том числе. Закажите себе душистого мыла, заморских солей и полезайте в них голенький - до весны. Уже скоро весна-то. Через девять месяцев, как младенчик. Розовощекая, нелепая и дрожащая как лысый кот.