Про Сталина. Его огромная популярность в современной России - сложный феномен.
Позитивная оценка Сталина большинством народа связана с рядом моментов:
1. Очевидные успехи СССР под его руководством - экономический рывок, материальное равенство, Победа в войне, территориальные приобретения, жестокость в отношении правящих элит (которые народ традиционно ненавидит).
2. Сравнение с другими лидерами СССР - хаос и насилие Революции и Гражданский войны, где героическая романтика существенно поблекла, что делает Ленина не столь однозначным, вздорность и глупость Хрущева, стагнация и постепенная сенильная деградация Брежнева. На их фоне Сталин выглядит прекрасно. Настоящий Император.
3. Тот факт, что больше всего на Сталина нападали совершенно омерзительные для народа либералы перестройки и 90-х, ничтожные, русофобские и продажные. В сравнению с этими мелкими гнидами, которые только все разрушили, предали, продали и осмеяли, Сталин выглядел божественно. Возвышению Сталина способствовала низость его критиков (см. запрещенное в России экстремистское и террористическое «Эхо Москвы»).
На этом фоне совершенно потерялись другие стороны этой фигуры: нечеловеческая жестокость его методов захвата и удержания власти, гипертрофированный маккиавелизм, реальность уничтожения крестьянства в ходе индустриализации и урбанизации, насаждение грубой и искусственной антихристианской идеологии, репрессии против правых и виноватых без разбора, включая детей и многое другое.
Позиция русских патриотов и Церкви в отношении Сталина разделилась. Под влиянием пунктов 1-3 и особенно из всенародной ненависти к либералам и коллективному Эху Москвы не только левые, но и правые и даже православные стали относиться к Сталину хорошо. Такой мифический имперский Сталин вытеснил реальность совершенно.
Меньшинство и патриотов и деятелей Церкви видели в Сталине палача русского народа и гонителя Православия. Но именно из-за антисталинизма либералов, вызывающих в народе непреодолимое отвращение, эта позиция было не просто непопулярна, но рискованна - всякого, кто ее высказывал, можно было обвинить в либерализме, а это самая страшная дискредитация для русского человека - и совершенно справедливо.
И сейчас время для более взвешенной оценки Сталина пока ещё не пришло, по прежнему работают контрастные идеологические мифы.
Но это время когда-то прийти должно. И в целом русская история и наш народ должны взвешено и ответственно, диалектически и духовно оценить советский период - его смыслы, его парадоксы, его место в общей русской структуре, а также и его вождей и наиболее ярких личностей.
Очевидным препятствием для этого является наличие либералов. Пока они есть, вся оптика смещена, искажена и серьезного анализа не получится. Только когда их вообще в нашем обществе не останется, русские, освободившись от этой заразы, сами в себе и с самими собой смогут задаться вопросом: что вообще все это было? Помутнение сознания, крах или взлет?
Может быть пора начать обсуждать эту тему не публично (всячески избегая риторики и полемики), в закрытых русских кружках?
Сейчас все мгновенно вываливается в сеть, в стрим, во вне. Но тонкие и неочевидные вопросы требуют совершенно иной атмосферы.
Нам нужны закрытые русские кружки, органичные сообщества людей нашей земли и нашей истории. Именно в них могут проясняться глубокие смыслы. Русские должны научиться слушать русских и говорить в совершенно ином тоне. Слишком долго от нашего имени выступал кто-то ещё, намеренно или ненамеренно искажая структуры нашей мысли. Это вошло в привычку.
Кристаллизация мысли требует особых условий. В.В.Колесов доказывает, что русское слово «думать» состоит из основы «ум» и очень древнего обобщающего префикса «д», давно слившегося с корнем. То есть думать это всегда думать вместе, общиной, кружком. Мыслить можно и в одиночку, а думать только всем. Отсюда и самое название «Боярская Дума». Бояре собираются и думают вместе. Это институцианализированный русский кружок.

К тезисам А.Г. Дугина о Сталине.

1. Популярность Сталина - это, в значительной степени, результат популяризации Сталина. Если в 70-90-е годы народная популярность Сталина имела определенный естественный уровень, была родом фронды против бессильных вождей и нацпредателей (хотя при Брежневе определенный уровень популяризации имелся), то с начала 00-ых работает мощнейшая сталинистская индустрия. Реклама всех родов и во всех формах. Включается обратная связь: верхи думают что Сталин популярен, потому что посмотрели свои же рекламные ролики про Сталина, а низы думают что сталинизм - это форма лояльности верхам. Как бессмысленно обсуждать популярность кроссовок Nike на основе просмотра рекламного ролика кроссовок Nike, бессмысленно обсуждать популярность сталинизма на основе гоблин-яковлевщины за госденьги.

2. Причина респекта Сталину покоится на двух китах. Первый - Победа. Какой бы ценой он ни был достигнут, но флаг над Берлином и суверенитет над Курилами это факт. Попытка либералов отменить Сталина как главнокомандующего привела к обратному эффекту. Второй. В рамках коммунистического мировоззрения Сталин проявил значительный уровень геополитического и идеологического реализма, он смог отказаться от полной деконструкции России как русского национального государства и стал фрагментарно встраивать преемственность в советскую конструкцию. То есть Сталин выступал как представитель нормальности на фоне большевистского утопизма. Эта нормальность на треть разбавляла две трети коммунистического уродства и Сталин был в ней очень непоследователен. Но одно время могло казаться, что прославляя Сталина мы укрепляем русский национальный фундамент и идеологию русского успеха.

3. А дальше произошло двоякое переворачивание. Во-первых культ сталинистской репрессивности превратился в культ шизоохранительского чегоизволите. "Сталинизм" приобрел форму: кто против предательства Донбасса - враг народа и натовский агент. Ну вы поняли... Во-вторых в сталинистском дискурсе закономерно произошла подмена фигуры и фона. В сталинизме начал нарастать революционный, коммунистический, нигилистический по отношению к исторической России аспект. Сталин оказался хорош не потому, что исправил хотя бы часть перекосов революции и ленинизма, а потому, что был верным ленинцем. Сталинизм начал сравниваться к своей выгоде не с ленинизмом и троцкизмом, а с Российской Империей. Методом утверждения сталинизма стало именно унижение исторической России.

4. В результате сегодняшними сталинистами-необольшевиками (на национал-патриотических позициях удержались буквально считанные сталинисты) пропагандируются наиболее отвратительные аспекты сталинской политики: продолжение ленинской национальной политики, террор против Церкви, террор против сторонников исторической России, национал-нигилизм и русофобия, экспорт революции. В Сталине почти не стало "Сталин минус Ленин". Напротив, мы получили мумию Ленина в сталинской оболочке, с изъятием даже минимума позитивных новаций. Как результат - мы увидели волну шизоленинизма этим летом после фильма "Мумия".

По факту общество давно уже этот коммунистический маразм не поддерживает. Это видно по результатам КПРФ. Есть люди, для которых Сталин часть некоей общепатриотической формулы: "Сталин. Победа. Родина", но это такой очень пассивный сталинизм.

Если государство просто выключит господдержку массированной сталинистской пропаганды, - общественный фон нормализуется. Прекратится самоотравление пропагандой и разбазаривание бюджета. А главное на сталинизме перестанет паразитировать ленинизм-революционизм-нацпредательство.

У нас есть здоровая точка сборки - Историческая Россия в её единстве - Святая Русь - Российская Империя - СССР в той мере, в которой он не отрицал, не разрушал исторические основы, а продолжал их. И путинская Россия как точка сборки, когда мы свою историю пытаемся воссоединить.

Если же путинизм как интегративная идеология, как "национализм в хорошем смысле слова", даст идеологически вытеснить себя шизоленинизму в обертке гламурного сталинизма - будет очень плохо, будет катастрофа.

Интересно, что в эмиграции, размышляя о «Белом деле» Деникин пришёл к выводу, что Гражданская война была «войной Юга с Московией» (Юг Деникин определял так: Крым, Новороссия и Казакия, не знавшие крепостничества). Деникин в своей книге «Очерки истории русской смуты», том 5, резюмировал Гражданскую так: «Голодный север шел войной на сытый юг, и юг отстаивал цепко, с огромным напряжением, своё благополучие».

Но и Юг был неоднороден – в нём, в частности, властвовала деревенская анархия-вольница, направленная против Города и его агентов – немцев и евреев. Деникин писал:
«На юге свирепствовали без плана и определённой цели гайдаматчина и «вольное казачество» - буйное, бесшабашное и распутное. На востоке располагалась вотчина батьки Махно - в районе, где начавшийся в XVIII веке прилив великороссов-переселенцев из наиболее беспокойного элемента создал богатейшие поселения, только по внешности малорусские. Атавизм, типичные черты русского безыдейного анархизма, соседство и близкое общение с крупными промышленными центрами, простор полей, сытость и вместе с тем тяга к ненавидимому городу и к его привлекательным соблазнам наложили здесь особый колорит на повстанческое движение. Ограбление городов было одним из серьезнейших двигателей махновского воинства.

Деревня поднялась «за землю» против «пана», против немца, как защищающего «пана» и отбирающего хлеб. Антиеврейское настроение в повстанчестве было всеобщим, стихийным».

В частности, одной из причиной поражения белых на Юге стало то, что Деревня так и не выступила за них, видя в белых всё тот же Город и немцев. А в красных – Город и евреев. Потому балтийский немец, белый офицер в армии Юденича, Вильфрид Штрик-Штрикфельдт в конце 1920-х свёл Гражданскую войну ещё Уже, чем Деникин, не противостояние «голодного севера и богатого юга», а «противостояние евреев и немцев».

Очень показательное фото
Особенно снисходительный взгляд Клинтона

Давно хочется пару слов сказать о пресловутых «традиционных ценностях», о которых в последние годы слышно буквально отовсюду. К оным у нас вроде как заявлено великое возвращение, правда, какое-то не очень далекое, ведь той самой посконностью оказываются обычно реалии не позднее нач. XX века, т.е. — всё та же современность. Предшествующие же эпохи оказываются симпатичны исключительно как образы, а не практики, которые постигает «флинстоунизация».

Обо всём этом я при случае скажу много подробнее, а именно в контексте исследования явления, известного как аборт, к которому действительно древние люди относились ровно противоположным образом по сравнению с теми, кто сейчас себя именует «правыми» и «консерваторами». Сейчас же замечу только, что это — лишь один из многих примеров аберрации восприятия былого, действительно традиционного мышления, в том, что касается любовных отношений между людьми.

Начать же следует с личного признания по поводу одного из самых ключевых аспектов этих самых «традиционных ценностей», заметив, что самому мне никогда не была близка романтическая любовь в том виде, в каком она была на момент своего появления. Иначе говоря, подлинная традиция в этом плане вашему покорному совершенно чужда, и ей он предпочитает более новые веяния. Сразу скажу, что ни в коем случае не имею ничего против в т.ч. и против публичного проявления такой любви, хоть и говорят теперь, что подобное может, мол, травмировать молодняк. Я лишь отмечаю личную для себя её непривлекательность в силу того, что сейчас называют иной сексуальной ориентацией, хотя древние таких понятий и не знали.

Против того, что многие могут воображать, понятие романтической любви и связанные с ним модели поведения существовали не всегда, но были с нуля изобретены древними греками ок. IX–VIII вв. до н.э. Уже тогда мы можем увидеть столь хорошо знакомую из любой мелодрамы картину: ухаживания за объектом воздыханий, попытка его добиться в то время, как сам он разыгрывает недотрогу и упирается, чтобы в конце наконец сдаться, и т.д. и т.п. Есть только один нюанс: всё это к отношениям между мужчиной и женщиной относилось ровным счётом никак, будучи сугубо гомосексуальной* культурой, осуществлявшейся между «эрастом» (ἐραστής), взрослым мужчиной, и «эроменом» (ἐρώμενος), юношей. В отношении же прекрасного пола возможным полагали один только брак, определявшийся не сильными чувствами, но долгом и заботой о продолжении рода.

Лишь много позднее развилось представление о том, что любить можно, оказывается, и женщину — но даже тогда на симпосии, эти мужские клубы, её допустили лишь в роли гетеры, а изображения, с ними связанные, далеко не сразу начинают демонстрировать не только лишь гомоэротические* сцены. Восходит же всё, возможно, аж к праиндоевропейцам, которым уже была присуща похожая динамика.

Такой вот была действительная традиция, возвращение к которой сейчас широко осуществляется совсем не у нас. Кроме шуток, дело может быть как раз в этом: скажем, Д. Е. Галковский как-то высказывал предположение, что гротескность современного западного увлечения тематикой ЛГБТ* не случайна, но является очередным проявлением карго-культа на Античность, попыткой воспроизвести образ жизни древних в том убогом виде, в каком новоевропеец способен её постичь.

Вот почему популярные рассуждения на тему «традиционных ценностей» могут быть только антиинтеллектуальной манипуляцией, рассчитанной на самых несведущих людей. Причём это было бы так, даже не имейся здесь только что рассмотренной нами подмены понятий. Буквально всё на этот счёт сказал уже в XIII в. Р. Бэкон, даром что сам христианский монах, заметив, что из всех существующих есть «три наихудших довода», а именно: «это пе­редано нам от предков; это привычно; это общепри­нято», обращение к которым, на его взгляд, есть причина бедствий всего рода человеческого.

_______

* — вся подобная традиция очень воспрещена в РФ

«О самой традиционной из всех ценностей»

Откуда такая масса у Бандеры и полицаев в 1941 году?

От советской украинизации, когда правилом стал этнический национализм.
От нескольких волн красного террора, когда правилом стали доносы и палачи.
При этом число солдат у Власова относительно невелико: всего 120.000 из 5.000.000+ советских пленных всего (даже при умерших и убитых в плену 2 млн в первый год войны и 1 млн позже, притом, что отбор в предатели был начат сразу).
Известный 1 млн граждан СССР на службе Гитлеру включает в себя всех бандеровцев, прибалтов, Кавказ, Туркестан и др.
ПС. Смешно, что власовцы после Войны надували щёки своим числом якобы в миллион. Словно за это США больше платили.

Винтажное исследование Международного института политической экспертизы 2004 года об опыте работы российских политконсультантов за рубежом.

Интересная картинка по географии проектов - много постсоветского пространства, причём на первом месте с большим отрывом Украина, стран ЕС и Латинской Америки.
Нет Африки и Ближнего Востока, которые сейчас становятся основными точками приложения усилий российских консалтеров.

И, конечно, с грустью вспоминаем тот мир с его свободой передвижений, ещё вегетарианским отношением к специалистам из других стран и минимальной по нынешним меркам шпиономанией.

Большевики проводили украинизацию по австрийским учебникам и арестовывали сопротивлявшихся

Из письма А.Геровского:

«Мне хотелось бы прибавить к ответу еще несколько слов о том, как в Полтаве, в самом сердце настоящей Украины, местные люди отнеслись к «украинизации». Мне об этом рассказала интересные подробности моя двоюродная сестра Лида, вышедшая замуж за известного профессора П. И. Новгородцева.

Новгородцевы жили в Москве. В конце гражданской войны Лидия Новгородцева с детьми пробралась в Полтаву, где она получила место учительницы в местной женской гимназии. После того, как в Полтаве утвердилась советская власть, пришел свыше приказ «украинизировать» гимназию. Родительский комитет высказался единогласно против украинизации. Члены комитета указали между прочим на то, что они считают русский язык своим и что даже нет учебников, написанных на «украинском» языке. Вскоре был получен вторичный приказ украинизировать школу и был прислан ящик с учебниками, напечатанными в Австрии для галицких школ. Большевицкое начальство даже не удосужилось вырвать из учебников портреты «найяснійшого пана цісаря» Франца Иосифа. Члены родительского комитета заявили, что они своих детей в такую школу посылать не будут и объявили бойкот гимназии. За это они были арестованы ЧК. Какова была их дальнейшая судьба, неизвестно, так как моя двоюродная сестра вскоре затем бежала в Чехословакию, где я с ней встретился в Праге». («Письмо украинца»// «Свободное слово Карпатской Руси», янв-фев 1960. С.11-12)

Александр Дугин сообщил общественности, что он считает республику порочной и что священной бывает только ее антипод - империя. В качестве священной империи, противостоящей республике, он указывает на империю Октавиана Августа, пришедшего к власти после Юлия Цезаря (https://t.me/ejdailyru/358708) . В этих рассуждениях Дугина все «прекрасно». Не только специалисты-историки, но даже школьники, смотрящие канал «Постнаука», вообще-то знают, что на монетах Августа писали «Восстановленная республика». Современники ничуть не сомневались, что Рим эпохи Августа – не что иное как республика. В январе 27 года Октавиан официально объявил о сложении с себя чрезвычайных полномочий и «возвращении республики сенату и народу Рима». Формальным титул Октавиана был «принцепс», то есть – «первый гражданин». Конечно, его называли еще «император», но это вовсе не означало «монарх». Император в Риме – это именование победоносного главы армии еще с республиканских времен. Императорами и до Августа были великое множество консулов.
Фактически, конечно, Октавиан (как и последующие императоры) управлял Римом. Но по той простой причине, что ему были подчинены легионы и прежде всего – преторианская гвардия, которые могли сделать, что угодно с проявившими непокорство сенаторами. То есть Август (да и последующие императоры) был просто военным диктатором. Некоторые императоры Рима так и звались - «солдатскими», потому что их свергали и возводили на престол легионеры (зачастую – за деньги).
Я понимаю, что Дугин хотел сказать, что он – сторонник монархии (имея в виду монархию традиционного общества). Но Римская империя не имела никакого отношения к монархии в традиционном смысле. Она представляла собой пожизненную военную диктатуру, в более поздние времена – с обожествлением императора в древневосточном стиле. В терминах политологии Платона и Аристотеля, это противоположность монархии – тирания. В качестве синонима традиционной монархии термин «империя» стал употребляться через долгие века.
Плохое знание истории (что – оборотная сторона дугинского неуёмного желания писать обо всем подряд) сыграло с ним злую шутку.
Это уже не говоря о том, что никто из ведущих теоретиков евразийства (к коему Дугин себя когда-то причислял) монархистом не был. А официальный философ права евразийского движения Николай Алексеев (к книге которого Дугин некогда написал предисловие, умудрившись ни разу его не процитировать, зато сослаться на себя 7 (!) раз) вообще считал монархизм несовместимым с евразийским мировоззрением.
Впрочем, Дугин уже давно не евразиец, а унылый национал-монархист в духе канала «Царьгад». Sic transit Gloria mundi.

"Война началась. Японцы успели уже нанести русским войскам ряд поражений, и теперь царское правительство напрягает все силы, чтобы отмстить за эти поражения. (...) Это будет борьба деспотического и отсталого правительства с политически свободным и культурно быстро прогрессирующим народом". 

В. И. Ленин, "К русскому пролетариату" (1904) - ПСС, т. 8, с. 170.

"Главная цель войны для японцев достигнута. Прогрессивная, передовая Азия нанесла непоправимый удар отсталой и реакционной Европе. (...) Война передовой страны с отсталой сыграла и на этот раз, как неоднократно уже в истории, великую революционную роль. И сознательный пролетариат, будучи беспощадным врагом войны, неизбежного и неустранимого спутника всякого классового господства вообще, - не может закрывать глаза на эту революционную задачу, выполняемую разгромившей самодержавие японской буржуазией."

В. И. Ленин, "Падение Порт-Артура" (1905) - ПСС, т. 9, с. 152, 156.


Как видим, прогресс и политические свободы у Ленина возникают строго у той страны, которая воюет с Россией.

19 ноября 1927. Переименование Троцка и Зиновьевска

Как советская власть делала из русинов украинцев

Из книги американского историка русинско-венгерского происхождения Пола Роберта Магочего.

«По большей части перепись проводилась студентами в присутствии политруков Красной Армии. Типичная встреча проходила примерно так: студент спрашивал крестьянина: "Кто ты по национальности?" Ответ: "Я русин". Офицер крестьянину: "Вы хотите сказать, что вы из России?" Ответ: "Нет, я местный". Офицер студенту: "Пиши — украинец!"».

«В отличие от всех предыдущих правительств, правивших Подкарпатской Русью, советский режим проводил четкую политику в отношении национальной идентичности. Была применена политика Коммунистической партии Советской Украины, утвержденная в 1926 году: местные славянские жители, независимо от того, как они себя называли, должны были считаться украинцами. Во время первой переписи населения в 1945 году все лица, которые заявили, что их национальность русинская (rus'kyi), карпаторусская (karpatoross) или любая другая, были указаны в документах и удостоверениях личности как украинцы. Такие официальные действия не привели к внезапному превращению всех русинов Подкарпатья в сознательных украинцев; однако за три десятилетия, прошедшие с 1945 года, советский режим, похоже, добился значительных успехов там, где другие так часто терпели неудачу».

(Пол Роберт Магочий «Формирование национальной идентичности: Подкарпатская Русь, 1848—1948». (The Shaping of a National Identity: Subcarpathian Rus', 1848—1948), Harvard University Press, 1978. С. 456, 255)

Хрущев и Кеннеди встречались в Вене 4 июня 1961 года. Не смотря на то, что на переговорах во дворце Шёнбрунн американский президент говорил о возможности мирного существования и даже признавал ошибочность вторжения на Кубу, но все же позже передал через хрущевского зятя Аджубея, что «если я сейчас уступлю или откажусь от занимаемой позиции, конгресс, сенаторы привлекут меня к ответственности и посадят в тюрьму».

Кажется, с пресловутым с улетучивающимся «духом Анкориджа» происходит нечто подобное. Через год после Вены разразился Карибский кризис, поставивший мир на грань ядерной катастрофы. Тогда отвернуть удалось в последний момент. Получится ли теперь?

Константинопольский (Стамбульский) университет в 1918 году выдвинул Ленина на Нобелевскую премию мира – правда, в тот год она не присуждалась

Сегодня исполняется 65 лет легендарному ботинку Хрущёва, которым он совершил один из ярчайших политических перформансов. 12 октября 1960 года, на 15-й сессии Генассамблеи ООН, Никита Хрущёв превратил дипломатическую трибуну в сцену политического театра (если не сказать цирка). Его громовая речь против европейского колониализма и «двойных стандартов» Запада вошла в историю — вместе с легендой о стуке ботинком по столу (сцена обсуждается до сих пор, но как символ она сработала безотказно).

Тогда СССР предложил не просто геополитику, а этику: право народов на самоопределение как универсальный критерий справедливости. Это был редкий момент, когда советский проект говорил на общечеловеческом языке. Хрущёв при всей своей одиозности и неоднозначности в качестве лидера России показал, что политический смысл создаётся не только текстом, но и жестом. В терминах медиафилософии — «смысл как событие»: скандальная форма усилила антиимперское содержание.

Дипломатический этикет модерна прикрывал имперскую иерархию. Хрущёв сорвал покровы, продемонстрировав, что протокол — тоже инструмент власти. Это ранний пример того, что мы сегодня называем политическим медиатекстом: борьба идёт за порядок видимости.

А известный ботинок — символ, поэтому спор о том был он или нет важен меньше, чем то, что образ стал коллективной памятью о праве провинции говорить центру правды в лицо. Деколониальный язык вновь востребован, но легко превращается в бренд. Главный урок 1960-го: универсализм проверяется не словами, а институциональными решениями и риском «испорченного протокола», когда ради истины нарушают удобные формы. Сегодня полезно перечитать этот эпизод истории не как анекдот, а как философскую притчу о языке силы, символе и правде.