Скоро приедут Данила и Савва

Глупые и покорные: как химия снизила IQ зумеров
https://naked-science.ru/article/nakedscience/pokornost-zumerov

Возрождение ассоциируется у нас в первую очередь с непревзойденными произведениями искусства и эстетической безупречностью, однако не стоит думать, что люди того времени и в повседневной жизни ориентировались на возвышенные идеалы. На самом деле ренессансные нормы бытового и общественного поведения на роль образцов для подражания никак не годятся: почитайте о сквернословии, гигиенических привычках и других диковатых обыкновениях этой безо всяких сомнений великой эпохи.

🔪 @knifemedia

https://knf.md/tg/disgusting-renaissance/

Речь Жени.

Мы все еще в суде, где обсуждается вопрос избрания или продления или апелляции на нашу меру пресечения.
И каждый раз есть фраза, которая меня совершенно завораживает.
Она звучит примерно так: «Суд не видит оснований для изменения меры пресечения, поскольку не изменились обстоятельства, при которых она была избрана».


Ваша Честь!
Я должна констатировать:
Все действительно так и есть.
Тут и нечего дискутировать.
И наши аргументы и правда всегда похожи.
Потому что от следствия каждый раз
Мы слышим один набор из формальных фраз,
И, естественно, отвечаем одно и то же!
Все продолжает повторяться и повторяться.
Я уже не знаю, за что мне браться
И как нам драться.
Написать речь и спеть ее? На бурятском?
Продавать в ней рекламные интеграции.
Каждый раз, когда нас со Светой везут сюда,
Мы надеемся. Но что-то никак пока.
Как граждане мы рассчитываем на час суда,
Но каждый раз получается День сурка.
На один вопрос существует один ответ!
И мы его даем: иногда по видео, иногда, как сейчас, вживую.
Про возможность скрыться, которой нет,
Про давление на свидетелей, которых не существует.
И про то, что из дома с браслетом никуда я не убегу,
Я в этой драме в любом случае до финала.
И продолжить преступную деятельность
Я по-прежнему не могу,
Потому что я ее в принципе не начинала!
Я в России, под следствием. От его сетей
Мне всем желании никуда не деться.
У меня по-прежнему двое больных детей,
Которых снова лишают детства.
16 лет детдомов — это на двоих.
И вот наконец дом, безопасность, мама.
Можно же мучать меня и не мучать их?
Просто не мучать, это уже не мало.
У меня все то же жилье в Москве.
И прописка та же, и адрес запомнить просто.
Вот только бабушки: до ареста их было две.
Теперь одна. Через месяц ей девяносто.
Я надеюсь, будет…
И следствие все еще ничего не смогло нарыть,
Несмотря на все ресурсы и все возможности.
И по-прежнему никто не спешит закрыть
Это наше Дело Особой Сложности.
Это дело — мертвое, все, его песня спета.
Его не спасти экспертизой, допросом, словом.
Слышите, за девять месяцев можно было родить целиком эксперта.
И он бы вышел вполне готовым!
Может, уже закончить с публичной поркой?
Мы не в восьмидесятых и за окнами не бараки.
Разница между следствием и разборкой
В том, чтобы доказать, а не наказать!
Но следствие довольно, так все легко устроив.
Удобно же: дело не движется, мы сидим.
Эта стратегия для реально крутых героев.
Противник не вышел на поле, значит, не победим.
Ваша честь! Мы не сами выбрали этот путь
И нашу дорогу не назовешь комфортной.
Понимаете, когда неизменна суть
Художнику останется работать с формой.
А суть не изменится — здесь не может быть разных сутей
Это вам скажет любой ребенок — не важно чей.
Как граждане мы рассчитываем на справедливых судей,
Еще немножко рано для палачей.
Но я все еще верю, что вы не один из них.
Что для вас это тоже серьезный и честный выбор.
И раз он зачем-то у вас возник,
То значит, и мы все еще можем ждать сюрпризов.
Я сейчас закончу, у меня нет четырех томов,
К сожалению, нет даже двух тетрадок
Но если нет надежды на выбор слов,
Остается делать ставку на их порядок.
В конце концов, наступил Новый год
Прилетел дракон — не паук, не червяк, не немая рыба.
Я прошу вас, вспомните про чудо и про закон
Это почти синонимы. У меня все. Спасибо

Продлили срок содержание под стражей

Суд оставил в СИЗО режиссера Евгению Беркович и сценариста Светлану Петрийчук. Им продлили арест на 2 месяца до 10 марта 2024 года — Новая Газета

НЕЛЮДИ

Сто лет со дня рождения Сергея Параджанова.

Советско-армянский режиссер вошёл в историю мирового искусства как один из ярчайших представителей поэтического кинематографа. Судьба Параджанова тесно переплетена с духовными поисками 20-го века и с диссидентским движением.

В честь знаменательной даты вспоминаем выходившие в нашем журнале тексты, посвящённые фигуре знакового автора:

🔹Воспоминания о знакомстве, работе и общении с Параджановым: от художницы Екатерины Рапай и от кинооператора Романа Цурцумии;

🔹Текст Светланы Саркисян, разбирающей особенности режиссуры мастера и его методы работы с цветом и музыкой;

🔹Прямая речь самого Параджанова, размышляющего о путешествиях, религии и фильме-мечты.

🔹Расследование Гагика Карапетяна, пытающегося ответить на вопрос, кто начал травлю против режиссёра и почему он ушел в тень на целых 15 лет.

Многим кажется, что искусственный интеллект обесценит талант и скоро любой человек, научившись формулировать запросы, сможет создавать какой угодно контент. Значит ли это, что эпоха знаменитостей клонится к закату? Не факт. Возможно, бесконечное производство контента будет тяготеть к тому, чтобы воспроизводить одни и те же образы знаменитых людей. Во всяком случае, история внедрения технологий в культуру намекает именно на это.

🔪 @knifemedia

https://knf.md/tg/ai-and-fame/

АНДРЕЙ ПЛАХОВ:
СЕРГЕЙ ПАРАДЖАНОВ – 100!

А дожил до 66.
Для меня, впервые увидевшего «Цвет граната» еще в юности, он был легендой. Но судьба подарила две встречи с С.П., благодаря которым образ был расканонизирован. Подобного не произошло с Андреем Тарковским; с ним я соприкоснулся совсем мимолетно. Когда писалась книга «Тарковский и мы» (ниже – фрагмент из нее), он оставался в моем воображении персонажем-символом, магическим кристаллом, сквозь который сквозит и преломляется время. А Параджанов был там, где «мы». Однако из всех остальных он ближе всего к символу, то есть к Тарковскому. И я не отрекаюсь от названия своей уже давней статьи, где пытался определить новую эпоху в кино словами: «После Тарковского, после Параджанова».

…Они ушли один за другим, с разницей в три с половиной года, от одной и той же болезни – рака легких.
Параджанов прошел через несколько лагерей и колоний, подвергался пыткам, страдал от голода, харкал кровью, заработал диабет. Однажды предпринял попытку суицида. От гибели его спасли многообразные творческие таланты. Он приобрёл «авторитет» среди зэков, делал для них рисунки и поделки. Нарисовал серию иллюстраций «Евангелие от Пазолини»: именно в это время был убит знаменитый итальянский режиссер, тоже расплатившийся за свою гомосексуальность. Среди других тюремных работ Параджанова -- «Джоконда» (персональная интерпретации шедевра Леонардо) и наброски к киносценарию «Лебединое озеро. Зона»; по нему после смерти автора снял фильм Юрий Ильенко. Более того, в токсичной тюремной среде Параджанов, обреченный быть «опущенным», парией, низшей кастой, благодаря своей харизме, своему таланту и силе личности снискал признание убийц и воров, нашел в них благодарных зрителей своего «театра одного актера». И даже испытал счастье такого зрительского признания, которого ему не хватало на свободе. «Он ломал принятые законы в кино и теперь, в лагере, ломал кастовую иерархию. «Кшастрии» приветствовали «шудру» как равного. В уборщике, моющем их сортиры, они оценили и его безумную щедрость, и его безумную смелость» -- пишет об этом страшном периоде жизни режиссера Левон Григорян, работавший ассистентом С.П. на фильме «Саят-Нова» («Цвет граната»).
За освобождение Параджанова боролись и поддерживали его многие знаменитые кинематографисты обоих полушарий. Эта борьба породила апокрифические истории и анекдоты. Про собранные сорок тысяч долларов, переданные советским властям с просьбой улучшить условия для Параджанова в лагере; дар был отвергнут: «У нас все должны сидеть в одинаковых условиях». Про посылки с продуктами, которые – якобы или на самом деле -- регулярно отправлял Параджанову Феллини. Начальник зоны стал допытываться: кто такой этот Федерико?! Параджанов якобы на голубом глазу ответил: «Это Фёдор, мой родной брат. Он ещё октябренком попал в Италию к нашей бабушке-революционерке…И даже фамилию её взял – Феллини, что на итальянском значит "несокрушимый"».
Среди огромного числа друзей и почитателей таланта Параджанова один занял особое место в его душе – Андрей Тарковский. Сначала их движение друг к другу было односторонним. Параджанов сразу признал младшего на восемь лет Тарковского своим учителем в кино -- наряду с Савченко и Довженко. Это произошло после «Иванова детства». Параджанов, работавший тогда на киностудии имени Довженко в Киеве, был настолько впечатлён, что не пускал друзей в свой дом, пока те не посмотрят картину Тарковского. Вскоре, вдохновленный ею, и особенно кадрами с лошадьми, он начал работать над «Тенями забытых предков»: именно в этом фильме он, уже имея за спиной несколько картин, обрел своей фирменный творческий почерк. По всему миру эта картина шла под названием «Огненные кони».
Сам Тарковский, однако, не спешил с признанием достоинств коллеги. И только постепенно они по-настоящему сблизились. Когда Тарковский уже выезжал в Италию на съемки «Ностальгии»,
Параджанова опять арестовали по спровоцированному обвинению.