Архиепископ Ермоген (Голубев)

Как архиепископ Ермоген учил коммунистов следовать заветам Ленина.
7 апреля – день успения архиепископа Ермогена (Голубева). 1896-1978 гг.
Владыка Ермоген был истинным исповедником веры Христовой в годы советских гонений. Наверное, не было на просторах СССР еще одного такого архиерея, который не защищался, а нападал на советскую власть с ее же оружием в руках. Досконально изучив труды К. Маркса, В. Ленина, постановления съездов КПСС, хорошо зная законы своего государства, он ставил в тупик партийных функционеров, обвиняя их в антисоветчине и вредительстве. Закончил свою жизнь этот выдающийся церковный иерарх так, как и все исповедники того времени.
Но он успел передать огонь своей горячей веры другим священнослужителям, один из которых, старец Зосима (Сокур), стал светильником нашей земли. Еще в юном возрасте послушник Ваня (будущий отец Зосима) тайно встречался на кладбище возле условленной могилы с архиепископом Ермогеном, который, будучи в опале, проживал тогда в Жировицком монастыре, окруженный со всех сторон надзирателями спецслужб и доносчиками. Часами беседовал Ваня с владыкой, и эти беседы стали тем огнем любви к Богу и Церкви, который зажег архиепископ Ермоген в душе будущего великого старца.
Родился архиепископ Ермоген (в миру Алексей Голубев) в семье профессора Киевской духовной академии С.Т. Голубева в 1896 году. С юности он отличался выдающимися умственными способностями. Сразу по окончании КДА в 1919 году он принимает монашество с именем Ермоген, а на следующий год Патриарх Тихон рукополагает его в иеродиакона, а потом и в иеромонаха. В 1923 году иеромонах Ермоген уже архимандрит. В том же году его первый раз арестовывают и высылают из Киева. Через некоторое время отец Ермоген снова возвращается в Киев и даже некоторое время служит настоятелем Киево-Печерской лавры. Но уже в 1931 году он снова арестовывается за «контрреволюционную деятельность» и приговаривается к расстрелу, который потом заменили на десять лет концлагеря. Тяжелые условия жизни привели к тому, что в 1936 году отца Ермогена медкомиссия признала непригодным к труду вследствие «активного туберкулеза легких с упадком питания и пороком сердца». Вследствие этого тюремный срок заключения ему был сокращен до восьми лет. С 1939 по 1941 год отец Ермоген проживал на Кавказе, потом в Астрахани, а с 1948 года назначен настоятелем Покровского собора в городе Самарканде. В 1953 году он хиротонисан в епископа Ташкентского и Среднеазиатского, а в 1958 возведен в архиепископа. Параллельно владыка окормлял и соседнюю Алма-Атинскую епархию.
В шестидесятых годах началась активная фаза хрущевских гонений на Церковь. Закрывается Киево-Печерская лавра и Глинский монастырь. Но удивительное дело, в тех епархиях, которые опекал владыка Ермоген, не удалось закрыть ни одного храма. Владыка приезжал к уполномоченному или другим представителям власти и начинал обвинять их в антисоветчине и вредительстве против советской власти. Конечно, таких обвинений партийные функционеры боялись больше всего. Владыка мог свободно процитировать что-нибудь из полного собрания сочинений В.И. Ленина, например из его статьи «К деревенской бедноте», где тот писал, «что народ должен быть свободным от позорных полицейских преследований за веру». Уполномоченный по делам религий писал в своем докладе о том, что владыка Ермоген, придя к нему, стал приводить цитаты из журнала «Коммунист» №5 1962 года, а именно отрывки из статьи «Философские заветы В.И. Ленина» и требовать их неукоснительного выполнения. Наступательная тактика архиепископа выбивала почву из-под ног воинствующих атеистов. Они были в растерянности и не знали, что делать.
В Ташкенте, в образцово - показательном символе социалистической Азии, в самый разгар гонений на Церковь владыка Ермоген построил огромный кафедральный собор, вмещающий в себя 4000 тысячи молящихся. Архипастырь хорошо знал психологию советской неповоротливой бюрократической машины. Добившись разрешения на небольшую реставрацию старой церкви, находящейся в неприспособленном здании, владыка тут же начал стремительную постройку возле него большого собора. В самой

церквушке в это время каждый день шли богослужения. Пока власти опомнились и стали соображать что к чему, храм уже стоял. Подобным образом были построены храмы в Ашхабаде и Фрунзе (Бишкеке). Такую практику потом использовал и старец Зосима (Сокур).
Помимо этого, владыка отреставрировал огромное количество храмов, построил гостиницу для священников, сделал так, чтобы на любом приходе всегда было место для жилья семьям духовенства. Все это было беспрецедентным явлением на просторах тогдашнего СССР. По законам того времени, прежде чем рукополагать священника, епископ был обязан согласовать его кандидатуру с уполномоченным по делам религий. Владыка Ермоген единственный из всех архиереев, кто сначала рукополагал священника, а уже потом посылал его к уполномоченному со ставленической грамотой на руках.
Усилиями спецслужб архиепископа Ермогена отправляют в «отпуск» на полтора года. Святейшему Патриарху Алексию1 удалось добиться, чтобы в 1962 году владыка был назначен на Омскую кафедру. К тому времени готовилась радикальная реформа приходского управления, согласно которой священник лишался каких-либо прав на приходе. Архиепископ Ермоген был ревностным противником этой реформы. По этой причине на Архиерейский собор он приглашен не был. Несмотря на это, владыка все - равно прибыл в Троице-Сергиеву лавру, но на собор его так и не пустили.
Тогда архиепископ Ермоген пишет письмо на имя Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева, в котором обстоятельно излагает все положения советского законодательства, с которыми он не согласен. А в октябре 1962 года владыка написал открытое письмо председателю по делам РПЦ В.А. Куроедову, где также изложил свое видение нарушения принципов ленинского законодательства и попрания свободы совести в СССР. В письме архиереем были подробно и основательно проработаны статьи Конституции, которые попираются властью на местах, ленинские декреты, постановления ЦК ВКП(б), ЦК КПСС, решения ХХII съезда КПСС и прочь. Аргументация попрания собственных же решений партийного руководства была четко аргументирована и обоснована. При этом владыка приводил множество конкретных примеров незаконного закрытия храмов и нарушения прав верующих. Владыка в резкой форме отказался исполнять распоряжение уполномоченного по делам религий о предоставлении ему списков тех людей, которые приходят крестить своих детей.
Во вверенной владыке епархии лихорадочно развивается атеистическая пропаганда. Только в 1965 году в ней было прочитано 2768 лекций, т.е. по семь лекций в день. Имя владыки всячески поливается грязью в местных СМИ. Но это не дает никакого результата. Уполномоченный был вынужден докладывать начальству о том, что количество крещаемых увеличилось в разных районах от 60 до 87 процентов. Также резко возросло число верующих.
Власти поняли, что в лице владыки Ермогена они имеют очень опытного и решительно настроенного «церковника», с которым им просто так, административным нажимом, не справиться. Кроме того, его открытое письмо правительству стало известно и за границей. Этот факт сыграл решительную роль в том, чтобы обвинить владыку Ермогена в антигосударственной деятельности и заставить его уйти на покой. Обвинив архиерея в пособничестве империализму и мировому капитализму, а также в очернении Советской власти на международной арене, председатель по делам религий СССР добился от Синода РПЦ того, что владыку Ермогена лишили кафедры и сослали на покой в Жировицкий монастырь.
Но и здесь владыка продолжает жизнь настоящего монаха и молитвенника и очень быстро приобретает огромный авторитет у насельников монастыря. В этой обители архиепископ Ермоген закончил последние дни своей земной жизни. Предчувствуя свое успение, он завещал похоронить себя в Киеве. Святая душа архипастыря ушла на небо 7 апреля 1978 года на праздник Благовещения Божией Матери. Советская власть боялась даже умершего архиерея и две недели не давала разрешение на его захоронение в Киеве. Но, несмотря на такую задержку, тело владыки за это время не только не подверглось тлению, но и стало источать благоухание, что говорило о его несомненной святости. Пр

ах архиепископа Ермогена ныне покоится на Корчеватском кладбище города Киева.
Упокой, Господи, архиепископа Ермогена, и его святыми молитвами помилуй нас грешных.

схимонахиня Севастиана (Лещева) 1878-1970

Она читала души людей, как открытые книги
Памяти схимонахини Севастианы (Лещевой) 1878-1970
Родилась будущая подвижница в 1878 году. При крещении ее нарекли Ольгой в честь равноапостольной княгини. С самого раннего возраста Ольга чувствовала призвание к монашеской жизни. В шестнадцать лет она сказала об этом своему приходскому священнику, который был близко знаком с семьей Лещевых. Батюшка передал просьбу дочери матери Ольги Евдокии и просил, чтобы она благословила дочь на монашество. Та очень долго не соглашалась, но в конце концов решила уступить просьбам. На это решение повлияла прозорливая старица Нимфора, насельница женского монастыря Всех Святых у Рогожской заставы. «Сама не захотела жить в монастыре, а теперь и дочке препятствуешь!» Проняв прозорливость старицы, Евдокия стразу же отпустила дочь. Оказывается, мама Евдокии, рано овдовев, ушла с дочкой в монастырь. Но когда Евдокия подросла, то не захотела оставаться в обители и предпочла мирскую жизнь монашеской. Через некоторое время отец Ольги также пытался уговорами и угрозами заставить вернуться дочь в отчий дом. То так и не смог ничего добиться.
В монастыре Ольга стала жить под духовным руководством старицы Нимфоры. Послушницей пела на клиросе, у нее был прекрасный голос. Через некоторое время Ольга приняла постриг, но с каким именем нам не известно. Есть свидетельство о том, что схиму она приняла в честь Севастианы Гераклейской. Поэтому мы так и будем называть старицу в нашей публикации. Матушка была аккуратной, исполнительной и очень любила творить дела милосердия. Как-то с ней произошло удивительное событие. В миру матушка очень любила бедных и всячески благотворила им. Эту привычку она не могла оставить и в монастыре, ежедневно вынося за врата обители для нищих еду, нарушая при этом устав монастыря. Так во время одного из таких благотворительных выходов Севастиана встретила игуменью. Едва она успела спрятать под свой апостольник руки, в которых держала хлеб для нищих, как игуменья спросила:
– Что это ты несешь в руках? А ну покажи!
Закрыв глаза от страха и стыда, монахиня медленно вытянула наружу руки… и в изумлении увидела в них букет незабудок.
Как-то незадолго до революционных событий прозорливая старица Нимфора взяла метлу и стала выгонять монахинь и послушниц из келий на площадь перед соборным храмом. Так она предсказывала начало гонений на Церковь. В сентябре 1918 года инокинь выгнали из обители, храм и колокольню монастыря разрушили, а на их месте построили новые цеха завода «Серп и молот». Сама же матушка Севастиана вместе с другими сестрами оказалась в Бутырской тюрьме. Там ее стали беспощадно избивать. Пытки длились сутки напролет. Но именно в этих тяжелых обстоятельствах Господь даровал ей великие дары прозорливости и исцелений. В какой-то момент матушка Севастиана увидела духовным взором все происходящее на земле. Ей открылось то, что делалось в других странах, стали ясными не только прошлые, настоящие, но и будущие события земной истории. Ей открывалось и то, что происходило в умах и сердцах людей. Она стала «читать» внутреннее состояние человека, как открытую книгу.

Так вместе с ней в камере находилась молодая женщина из числа дворянок. Не в силах терпеть пытки и издевательства, она в душе решила покончить жизнь самоубийством. Прозревая ее помысел, матушка обратилась к ней:
– Нехорошее ты дело задумала, не губи свою душу. Тебе через три дня дверь откроют, а меня отпустят через неделю после этого.
И действительно, в указанный матушкой день дверь камеры отворилась, и конвойный объявил:
– Такая-то с вещами на выход.
Сама матушка вышла из тюрьмы через неделю, пробыв в заключении три месяца.
После заточения ее приютили духовные чада. Подвижница стала трудиться регентом и чтецом в Никольском единоверческом храме на Рогожском кладбище. Когда священника храма арестовали, то старица всеми силами пыталась защитить церковь от активистов – комсомольцев, которые пытались его разрушить, а также от разных организаций, которые хотели незаконно захватить его под свои нужды. День и ночь находилась матушка при храме, следила за порядком, молилась, вставляла выбитые стекла, сторожила по ночам. Но священник все не появлялся, и старица особенно горячо молилась покровителю храма:
– Святителю отче Николае, опять побили стекла, а ведь только вчера вставили. Помоги, защити свой храм, пошли батюшку, чтобы служил здесь, и верующие могли молиться.
Однажды, после такой молитвы, перед ее духовным взором явился в полном облачении святитель Николай. Он прошел вдоль иконостаса, остановился у Царских врат, внимательно посмотрел на матушку и направился к храмовой иконе. Матушка Севастиана рассказывала, что Святитель дошел до своей иконы и исчез, а вскоре после этого видения в храме появился новый священник, и возобновились богослужения.
У старицы Севастьяны были удивительные отношения с Патриархом Тихоном. По его благословению в Никольском храме матушка совершала самостоятельно обедницу и другие службы. Святейший называл ее «голубкой» и обязательно посылал ей поздравления и благословения в праздники. Однажды произошел удивительный случай. Матушка попросила своего благодетеля, чтобы тот привез ей муки. Достать ее в то время было делом непростым, шли голодные двадцатые годы. Но все же ему это удалось. Из муки старица испекла пять караваев хлеба, положила в мешок и пошла в Донской монастырь, где находился под домашним арестом Патриарх Тихон. Святейший, кроме нравственных пыток, терпел в эти суровые годы и голод. Кругом монастыря стояла вооруженная охрана, на башнях находились часовые с пулеметами. Как удалось матушке войти через запертые ворота и пройти мимо охраны, остается загадкой. Святейший в ту ночь не спал. Когда подвижница подошла к дверям, Патриарх открыл ей, тепло поблагодарил и сказал: «Мать Севастиана, пусть твои двери не закрываются от всех скорбящих людей. Обещаю, что ни одна вражия рука к тебе не прикоснется». После этих слов Патриарх Тихон благословил старицу, и она удалилась из его кельи тем же путем.
Действительно, по молитвам святителя, за всю долгую жизнь в условиях жестоких гонений за веру мать Севастиану ни разу больше не арестовывали и не ссылали. Дожила она до глубокой старости. Всю жизнь она славила Бога и безбоязненно помогала страждущим людям. Людской поток рекой тек к матушке – ехали отовсюду, со всей страны везли к ней скорби и уходили от нее утешенными, успокоенными и даже исцеленными. Конечно, приходили к ней люди из органов, но благословение Патриарха неизменно хранило ее. Как-то к матушке пришел в пять часов утра сотрудник НКВД. Провел он в ее келье целый день, до самого вечера. После этой встречи чекист стал верующим человеком. Бог дал матушке благодать обращать к Нему сердца даже самых закоренелых грешников.

Ее духовные чада рассказывали о том, что еще до начала Великой Отечественной войны она ночью ходила по Садовому и Бульварному кольцу Москвы и о чем-то горячо молилась. После таких ночных бдений старица сказала: «Враги в Москву не войдут». Во время войны мать Севастиана шила белье для воинов, за что имела много благодарностей. А в мирное время она выполняла высококвалифицированную белошвейную работу по пошиву изделий и одеял для ГУМа.
Старица также была близко знакома с Патриархом Пименом, который ее глубоко почитал. Задолго до того, как владыка Пимен стал Патриархом она предрекла ему об этом событии, а также сказала, что его сменит на этом служении владыка Алексий (Ридигер). Есть очень много свидетельств того, как по молитвам матушки излечивались безнадежно больные люди. Сила ее молитв была очень велика. Достаточно ей было прикоснуться руками к больному месту страдальца, как после этого врачи отменяли операцию, потому что болезнь куда-то исчезала. Привели к матушке Севастиане пятилетнего мальчика, который родился с закатившимися под верхние веки глазками и не мог нормально видеть. Врачи не могли оказать никакой помощи, а по молитвам матушки мальчик тут же, на глазах у всех, исцелился. Получали здравие также больные, страдающие эпилепсией, гнойными ранами кожи и многие другие. Бесноватые, которые не могли подойти к чаше со Святыми Дарами, после благословения матушки причащались, и бесы переставали их мучить. Очень близкая духовная связь была у старицы с преподобным Кукшей Одесским. Старец и матушка духовно общались, находясь друг от друга на значительном расстоянии.
Чувствуя приближающуюся кончину, старица завещала своим духовным детям: «Меня не станет – приходите на мою могилку, я вас там буду принимать, и если Бог даст, то за всех вас буду молиться». Святейший Патриарх Тихон предрек матушке, что сам отойдет на Благовещение в вечность, а она последует за ним через сорок пять лет, что и случилось в 1970 году. Похоронена схимонахиня Севастиана на Рогожском кладбище. Не оскудевает поток верующих на ее могилку до сих пор. Имеется также множество свидетельств исцелений, происходящих на могилке старицы по ее святым молитвам.
Упокой, Господи, душу усопшей рабы твоей схимонахини Севастинаны и ее святыми молитвами помилуй нас, грешных.

«Узнав это, вы бы захотели лучше живыми сгнить в утробе матери…» - преподобный Парфений Киевский.
Преподобный Парфений Краснопевцев – день памяти 7 апреля.
Будущий преподобный родился в 1792 году в селе Симоново Тульской губернии в семье бедного причетника. С детства он познал все горести и скорби жизни в нищете и скудости. Родители старались всеми силами дать Петру (так был крещен будущий старец) образование и отдали его на обучение в Тульское Духовное училище. Но Богу было угодно учить его не с помощью книжной мудрости, а непосредственно через Духа Святого. Судьба этого избранника Божия с самого детства была отмечена особым промыслом Божьим.
Как-то еще в раннем возрасте он увидел над собой красивого голубя, который парил над ним ночью в звездном небе. Петр разбудил брата, чтобы и тот смог вместе с ним полюбоваться чудесной птицей, но тот ничего не увидел. Еще один случай уже из отроческой жизни юноши. Как-то зайдя в глубину леса для молитвы, Петр встретил там таинственного седовласого старца. Он произнес ему лишь одну фразу: «Монах – это странник и земной мертвец». И после этого так же внезапно исчез, как и появился.
А Петр уже с самых малых лет чувствовал непреодолимое влечение к уединению и созерцанию. Его нисколько не привлекало то, чем обычно живут дети его возраста. Игры, озорство, любопытство, детские шалости - все это было для Петра чем-то далеким и неинтересным. Поэтому все родительские попытки как-то женить своего сына, когда пришло время, окончились полной неудачей. В конце концов они смирились с тем, что у него своя судьба и другая жизненная дорога.
Свой истинный дом Петр обрел тогда, когда попал в Киево-Печерскую лавру, где он стал сначала послушником, а потом и монахом. Бесы, как обычно у них принято, не раз искушали Петра унынием и тоской, но и Бог утешал его своими посещениями. Однажды, когда бесы с особым усилием навалились на его душу, Петр увидел преподобного Никифора просфорника, который явившись ему зримым образом, помог справиться с искушением. Настоятель лавры и духоносные старцы сразу обратили на Петра свое внимание. Уж очень сильно он выделялся среди других послушников. Казалось, что он воплощал в себе само незлобие, смирение и абсолютное нестяжание. До самой смерти в его келье кроме кровати, иконы, столика и кружки никогда ничего не было. Даже когда он стал знаменитым старцем, все подаренное ему почитателями он связывал в один узел и выносил вечером на улицу, чтобы разбирали прохожие. А там были и золотые червонцы, и хрусталь, и золото. Княгиня Анна Орлова предлагала старцу миллион, что было по тем временам состоянием сродни царскому. На что тот ответил с улыбкой: «На что мне этот навоз. Мне одно утешение, чтобы как можно реже люди мою беседу с Богом и его Пречистой Матерью прерывали». Но когда он решится уйти навсегда в уединение, то увидит в тонком видении, как на него бросаются полчища бесовские, а его духовные чада бегут к нему на защиту и палками прогоняют всю нечисть. Из этого старец сделал вывод, что нет воли Божией на его полное затворничество.
В 32 года Петра постригают в иноки с наречением имени Пафнутий, а через шесть лет рукополагают в иеромонахи. Накануне рукоположения ему также было видение, в котором Богородица Сама благословила его на священническое служение. Вместе с саном отцу Пафнутию выпало и тяжелое послушание - быть духовником монастыря. У всех монахов Лавры было явное ощущение того, что отец Пафнутий уже давно душой живет в каком-то ином мире и только телом ходит по земле. Он им говорил со слезами: «Люди, если бы вы только знали, если бы вы только увидели какие неизреченные небесные блага вы меняете на кал греха! Как вы этим оскорбляете Бога! Узнав это, вы не пожалели бы и родиться, вы бы захотели лучше живыми сгнить в утробе матери!»

Преп Парфений Киевский

В сорок шесть лет иеромонах Пафнутий постригается в великую схиму с именем Парфений. Это был не виданый доселе в Лавре случай, чтобы в таком, еще относительно молодом возрасте и не будучи при смерти, монах постригался в схиму. Но Матерь Божия, которую он любил безмерно, влекла отца Парфения все дальше и глубже в тишину молитвенного созерцания. Самым любимым праздником отца Парфения был день Благовещения Пресвятой Богородицы. Пречистая Дева Сама ему открыла в очередном видении (а их у старца было много), что Она и есть Первая Монахиня и является первообразом для подражания всем православным монахам. «Что есть схимничество?» - спросил Ее старец. «Это молитва за весь мир», - ответила Матерь Божия. И старец принимает схиму. Молитва так слилась с жизнью отца Парфения, что она стала его дыханием, пищей, воздухом, светом, солнцем. После принятия схимы, в продолжение семнадцати лет старец ежедневно служил литургию, во время которой телесными очами видел, как Дух Святой в виде голубя сходит на Святые Дары. Восхищенный этим чудом, старец прошептал однажды: «Иисусе, живи во мне, и даждь мне в Тебе жити». На что услышал ответ: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, во Мне пребывает и Аз в нем».
Видя подвиги и труды старца, бесы зримым образом стали нападать на него, когда тот молился в затворе. Однажды их прогнала сама Божия Матерь, а в другой раз, после того как дух уныния навалился на старца с огромной силой, Парфений увидел следующее видение. Ему показалось, что он плывет на лодке по бурному морю. Управляет лодкой Иоанн Креститель, а рядом с собой старец увидел своего Ангела Хранителя. Вдруг огромный водный вал обрушился на них с такой силой, что, казалось, лодка вот — вот пойдет ко дну. Отец Парфений в ужасе схватился за борт. В это время Ангел - Хранитель, перехватив его руку, сквозь шквальный порыв ветра прокричал старцу в самое ухо: «не бойся, мы тебя довезем».
Много было дано откровений от Бога этому великому угоднику Божию, но при всех этих дарах старец был человеком смиреннейшей души и искренне, без всякого притворства, считал себя хуже и грешнее всех людей. При этом чистота его жизни была такова, что тем, кто его видел, казалось, что перед ними человек с лицом ангела.
За год до кончины старец уже не мог совершать службу. Удушающий кашель не давал ему покоя ни днем, ни ночью. Все тело болело, но дух его было бодр. В любимый старцем праздник Благовещения Матерь Божия Сама пришла за его святой душой и кротко, безболезненно забрала ее в свои небесные обители. Даже келейник не заметил, как улетела душа отца Парфения в рай. Он обнаружил его молитвенно сидящим на своем маленьком стульчике перед иконой Богородицы. Хотел взять благословение, но оказалось, что старец уже почил. Это случилось 25марта / 7 апреля 1855 г
В 1993 году иеросхимонах Парфений прославлен как местночтимый святой Украинской Православной Церкви.
Преподобный отче Парфение, моли Бога о нас.

ВМП - ПИРАМИДА СПАСЕНИЯ
Евангельское воскресное чтение четвертой недели Великого поста посвящено рассказу об исцелении Спасителем бесноватого сына маловерного отца. Христос со своими учениками только что сошел с горы Фавор, где апостолы были вне себя от радости. Они, опьяненные духовной Благодатью, даже собирались остаться жить там в палатках, не помня ни о чем земном. Но как только они спустились вниз, земля сама напомнила о себе. Бесноватый ребенок, которого злой дух с малых лет бросал то в огонь, то в воду, возвратил их в реальность грешного мира, где боль и страх являются нашими постоянными спутниками.
«Если Ты хоть что-то можешь – то исцели моего сына», – говорит Христу отец бесноватого. На что получает такой же вопрос: «А ты способен хоть как – то веровать?» «Верую, Господи, …помоги моему неверию», - уже со смирением отвечает тот. В беседе с учениками Господь сказал, что «этот род изгоняется лишь молитвою и постом». Каждый из нас в той или иной степени также одержим «этим родом». Мы плохо видим, слабо слышим Бога, и так же невнятно с Ним говорим. Нас также «штормит», когда бес бросает нас то в огонь гнева и ярости, то в воду уныния и тоски. И нам также не хватает веры. Что же делать?
Христос в этом Евангельском чтении, по сути, дает нам стратегию спасения. Он рисует перед нашим мысленным взором пирамиду, вершиной которой является духовный Фавор, а основанием - три точки опоры: пост, молитва и вера. Убери любое из этих оснований - пирамида завалится. Основания пирамиды также взаимосвязаны друг с другом. Каждое из них зависимо от двух остальных.
Пост без веры и молитвы будет бессмысленным в духовном плане, став обычным продукто-ограничением. Кроме того, он теряет свой главный ингредиент – внутреннее воздержание сердца. По сути, такой пост упрется только в физиологию. Аналогичный «пост» - один из множества обязательных компонентов, который предлагает блудный бес своим многомиллионным поклонникам для достижения заданной им цели. Сколько девушек сегодня в мире одержимы параноидальной заботой о своей внешности. И ради чего? Здоровья? Нет, скорее даже во вред ему. Концентрация «счастья» этих несчастных существ прямо пропорциональна количеству возбужденных взглядов, которыми их провожают похотливые поклонники по пути жизненного следования. Смысл жизни «гламурных светских богинь» - сделать правильный выбор, взвесив размер кошелька одного (или серии) претендентов на их высушенное «постом» и украшенное силиконом тело.
«Молитва» без поста и веры – это форма духовного мозгоблудия. Тысячи психологических практик, сотни школ, продвинутые методики медитаций с зазываниями «Я знаю как сделать твою жизнь счастливой» предлагают свои услуги душевного фэншуя. Книжные магазины забиты бестселлерами, гарантирующими своим покупателям, что по прочтении именно этой книги, их жизнь будет «в шоколаде». Правда, при этом они «забывают» сказать, что шоколад этот будет черный и горький. Топ - менеджеры по продажам «готового счастливого продукта» важными «гуру» ездят по странам, проводя дорогостоящие семинары, тренинги, предлагая систему быстрого «осчастливления». У лисы Алисы и кота Базилио всегда будет высокий рейтинг среди своих поклонников. Электорат им обеспечит многомиллионная аудитория фанатов, упакованных в бумажные купюры счастья. Если гламурные леди продают в качестве выгодной инвестиции свое тело, то эти продают свой мозг, в надежде получить от таких сделок прибыль. Но прибыль в этом случае получают не продавцы, а покупатели.
Вера без поста и молитвы вовсе не может называться верой. Это не вера, а убеждение. Человек мыслит, что Бог есть и Он именно такой, каким его изображает Слово Божие. Люди такого устроения могут иметь очень высокие компетенции в своей вере. Это профессионалы в области религии. У них глубокие знания, умения, навыки в богословии. Это высококлассные специалисты, профессора, ученые, может быть даже в рясах, с крестами и панагиями. «Усы и шпага - все при нем», - как пела поклонница Д’Артаньяна в известном советском блокбастере.

Есть только одна проблема – сильные конкуренты. Ни одному из этих специалистов никогда не удастся выиграть богословский диспут с выпускниками люциферовской академии богословских наук. У ученых из преисподней те же компетенции, но в значительно превосходной степени. Выпускники адских кафедр обладают блестящей эрудицией, знают наизусть все Священное писание и Святых Отцов, владеют всеми языками мира и имеют тысячелетний опыт работы. Любому желающему могут выстелить дорогу в ад исключительно библейскими цитатами.
Только единство правой веры, поста и молитвы дают возможность человеку прорастать в Небо, отрываться от Земли и становиться тем, кем он и должен быть в замысле Божьем о нем. Каждое из оснований этой пирамиды уходит своими гранями вверх, соединяясь на вершине в одной точке. И эта точка уже нечто иное, новое, то, чего не было внизу, что невозможно было даже представить. На вершине этого пути появляется новый человек, сын Божий по благодати, рожденный от воды и духа, освященный, преображенный, не уязвимый злом, поправший дьявола, победивший Христом смерть, вошедший в вечную радость блаженной жизни.

Лестница восхождения на небо преподобного Иоанна Синайского.
Иоанн Лествичник, памяти которого посвящена эта неделя Великого Поста, оставил после себя классическое произведение по православной аскетике. Начинает он свой труд с целеполагания духовной жизни. А она, прежде всего, состоит, по его мнению, в том, чтобы победить в себе самость и себялюбие, эту основу эгоистического устроения личности.
Преподобный Иоанн сразу предупреждает нас о пагубности крайностей в духовной жизни. Самый лучший путь – золотая середина. Подвизаться нужно так, чтобы не брать на себя ту ношу, которую мы потом не в силах будем понести, но и чтобы не склоняться к изнеженной и духовно малоподвижной жизни. Правильно выбранная мера – основа нашего духовного подвига.
Только в отношении к покаянию преподобный Иоанн не полагает никакой меры. Здесь он предлагает держаться всегда того максимального напряжения, на которое только человек способен. «Кто истинно подвизается о своем спасении, тот всякий день, в который он не оплакивает грехов своих, почитает потерянным, хотя бы и совершил в оный какие-нибудь добрые дела». Святой описывает свое посещение обители под названием «Темница», которую он именует страной плачущих. Те покаянные труды, которые полагали монахи в этой обители даже для того времени, когда подвизался преподобный Иоанн, были высокой мерой подвига. В «Темнице» у монахов были колена, оцепеневшие от множества поклонов; глаза, померкшие и глубоко впадшие; вежди, лишенные ресниц; ланиты, уязвленные и опаленные горячестию многих слез; лица, увядшие и бледные, ничем не отличавшиеся от мертвых...» В целом, по мысли Иоанна Лествичника, ценность покаяния измеряется не количеством понесенных трудов, но степенью приобретенного смирения. Одним из дел христианина является постоянное оплакивание самого себя.
Главными врагами души преподобный Иоанн считает страсти, которые в ней гнездятся. Страсти – это природные импульсы души, искаженные недолжным поведением человека. По мере преодоления той или иной страсти приобретаются и противоположные ей добродетели. Святое смирение – это основа спасения. «Многие получили спасение без прорицаний и осияний, без знамений и чудес, но без смирения никто не войдет в небесный чертог».
В каждой из трех частей души живут соответствующие ей страсти. В раздражительной части находится гнев, печаль, уныние. В вожделевательной – чревоугодие, блуд, сребролюбие. В разумной – тщеславие и гордость.
В «Слове о гневе и безгневии» в «Лествице» преподобный Иоанн дает описание процесса развития страстей, связанных с гневом. Для обозначения этой страсти наряду со словом «гнев», «злоба» Иоанн Лествичник использует также «вспыльчивость», «ярость», «раздражительность», между которыми вырисовывается такое же различие, какое имеется между младенцем, отроком и возмужавшим юношей: «Гнев - припоминание затаенной ненависти, желание сделать зло огорчившему. Вспыльчивость - мгновенное воспаление сердца... Раздражительность - легко изменчивое движение нрава в безобразие души».
Непосредственное порождение гнева – памятозлобие – связано с ним, как кольцо в одной цепи страстей. Иоанн Лествичник, определяя памятозлобие, рисует нам ряд ярких эпитетов, среди которых - «отчуждение любви», «хранение согрешений», «пресечение моления». Вражду с любовью иначе можно назвать ненавистью ко всем окружающим людям, по причине которой одержимые этой страстью долгое время, а может и всю жизнь, с горечью и недоброжелательством смотрят на своих обидчиков.
С памятозлобием несовместима ни молитва, ни покаяние. Отмечая то, насколько тяжело злопамятному просить прощение, Иоанн Лествичник предлагает каяться и смиряться перед ближним, по крайней мере, на словах, чтобы впоследствии от лицемерного покаяния прийти к искренней любви.
Следующий за гневом и памятозлобием этап – злословие – ребенок этих страстей. Иоанн Лествичник называет злословие тонким недугом, поскольку внешне оно кажется безопасным и незначительным для души, однако последствия его тягостны. Лествичник сравнивает этот порок с незаметно присосавшейся пиявкой, «которая высасывает и поглощает кровь любви». Люди с

тяжкой, но внешне невидимой ношей злословия, готовы нападать на других за мелкие, но внешне заметные недостатки. Для излечения этой болезни Иоанн Лествичник рекомендует заботиться о своих согрешениях и оплакивать их, «хотя бы увидел, что слез из очей вышла целая река Иордан», а у ближнего замечать лишь добродетели, подобно собирателю винограда, который вкушает только спелые ягоды. Наконец, Иоанн Лествичник предлагает лучше не верить своим глазам, чем осуждать, когда грех совершается явно.
Дверь злословию и осуждению открывает многословие. Этот порок провоцирует или усиливает действие других страстей. Иоанн Лествичник называет его «седалищем тщеславия», «слугой лжи», «предтечей сна», «призыванием уныния». По мысли преподобного, тот, кто «знает благоухание сходящего свыше огня, как пчела дыма, бегает людских собраний».
Из наиболее опасных следствий необузданности языка Иоанн Лествичник называет ложь, которую он относит к тяжким грехам, поскольку она свидетельствует о скрытом в сердце лукавстве и лицемерии. Ложью человек связывается с тщеславием и превозношением. Лжец оправдывается благими намерениями и даже считает, что неправдой совершает праведное дело ради спасения ближних. Изгоняется ложь страхом Божиим и чутким вниманием к голосу совести.
Уныние – замыкающее звено этой цепи; оно лживо по природе и являет перед христианином перевернутый, искаженный мир. Уныние клевещет на Самого Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив. Эта мысль повторяется в «Лествице» неоднократно: лукавство демонов состоит в том, что до падения они представляют Бога человеколюбивым, а по падении – неумолимым.
Чревоугодие, по определению Иоанна Лествичника, лютый недуг, глава и дверь всем страстям, который служит предпосылкой для развития постыдной блудной страсти. Страсть чревоугодия ненасытна, безрассудна, неистова и свирепа, «человек не насыщается, хотя бы пожрал весь Египет и выпил реку Нил». Центральную роль в борьбе с чревом играет воздержание.
Анализ блудной страсти, этого «первородного сына» чревоугодия, в «Лествице» оригинальна. Борьба с блудом за чистоту требует от подвижника усвоения бестелесного естества, а также преображения любви плотской в любовь божественную, которой и отражаются нападки похоти. Очевидно, что это изменение не может быть осуществлено человеческими силами, «ибо невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу». Естество может победить лишь Тот, Кто больше естества, поэтому подвижник должен немощь своей природы возложить на Бога, и Он Сам разорит дом плоти и построит дом души. Иоанн Лествичник выделяет несколько основных способов борьбы с блудной страстью: телесный труд, воздержание, бдение, смиренномудрие и безгневие.
Вслед за страстью блуда Иоанн Лествичник предлагает рассмотрение «тысячеглавого демона» – сребролюбия. Под сребролюбием преподобный Иоанн подразумевает не только страсть к накоплению денег, но и всякую привязанность к земным благам, любостяжание в целом. Эта привязанность к миру помрачает ум подвижника. Иногда сребролюбие пленяет душу подвижника благими целями, например собирать деньги на храм или ради их раздачи бедным. Иоанн Лествичник разоблачает этот обман в афористическом выражении: «Начало сребролюбия - намерение подавать милостыню, а конец - ненависть к бедным».
Конечным звеном упомянутой цепи пороков и прямым следствием чревоугодия является бесчувственность. Духовную бесчувственность, по подобию омертвения больных органов тела при отсутствии лечения, Иоанн Лествичник определяет как крайнюю степень нерадения. Бесчувственность внедряется в саму природу человека. Преподобный Иоанн призывает вооружиться против нее непрестанной молитвой и страхом Божиим и подвизаться против застарелых страстей, которые послужили причинами ее возникновения.
Последняя группа страстей имеет основанием тщеславие, которое рождает гордость и, в конце концов, приводит к богохульству. Различие между тщеславием и гордостью он видит такое же, «какое между отроком и мужем, между пшеницею и хлебом, потому что одно - начало, а другое - конец». Тщеславие заключается в том, что человек вместо угождения Богу постоянно жела

ет красоваться перед людьми, что суетно и бессмысленно. Тщеславие обесценивает любые добродетели, уничтожает плод подвигов. Из возрастающего тщеславия развивается гордость: «...начало гордости - конец тщеславия». Гордость - самая страшная страсть, какая только может овладеть душой подвизающегося.
Гордый человек видит себя не только выше людей, презирая их, но и выше Самого Творца, отвергая Его помощь и уповая на свои силы. Этот недуг называется безумным, так как хвалиться чужим, т. е. данным от Бога - действительно ложь и помрачение рассудка. Распространенным плачевным следствием укоренившейся гордости является лишение рассудка. Иоанн Лествичник отмечает, что врачевание этой страсти крайне тяжело: гордый человек никогда не признает себя таковым, поэтому даже святой не может помочь ему, только Сам Бог.
Далее преподобный Иоанн описывает ступени добродетелей. Три ступени Лествицы, в которых разбираются христианские добродетели, по объему равны предыдущим шестнадцати, в которых идет речь о борьбе со страстями.
Основа и начало духовной жизни — это смирение. Оно предваряется кротостью, подобно тому, как восходу солнца предшествует заря. Иоанн Лествичник характеризует кротость, как «неизменное устроение ума, которое и в чести, и в бесчестии пребывает одинаковым», поэтому она противостоит любым формам раздражительности и гнева, укрепляет в подвижнике терпение, учит его любви к ближним.
Кроткий человек стяжал детскую простоту в обращении и стал неспособным к лукавству, а нелукавый находится в состоянии первозданной чистоты. Достигнув ступени смиренномудрия, подвижник входит в качественно новое состояние, которое невозможно точно передать словами, его можно лишь постичь личным опытом. Он становится недоступным для демонов, поскольку ни один греховный помысел не может искусить смиренное сердце. По сути, смирение возводит человека в состояние, в котором он не может пасть.
Смирение не возникает внезапно, ему предшествуют многие труды, и начинает проявляться оно задолго до раскрытия в душе сверхъестественных состояний. Подобно тому, как гордость сопутствует любому греху, так и смирение - любой добродетели. Ум, укорененный в воле Божией, постепенно познает себя, а в совершенных его озарение распространяется также на окружающих. Такому подвижнику открывается верное понятие о своем реальном духовном возрасте, обостряется чувство малейших согрешений. Познавший себя далек от гордости и видит каждого человека превосходнее себя. Иоанн Лествичник отмечает, что лишь в православии можно стяжать подлинное смиренномудрие. По его словам, не может стать смиренным иноверец или еретик, так же как огонь не может загореться от снега.
Последние 4 ступени «Лествицы», повествующие о безмолвии, молитве, бесстрастии и любви, описывают высшие стадии личного соединения с Богом. Такой человек непрестанно предстоит перед Богом и служит Ему.
Молитва является основным деланием христиан. Продолжая древнюю традицию христианских апологетов, подчеркивавших вселенскую значимость молитвы, Иоанн Лествичник говорит, что молитва является «утверждением мира». Будучи единением и разговором с Богом, молитва требует глубокой подготовки. «На хартии моления нашего да начертаем прежде всего искреннее благодарение; вторым стихом пусть будет исповедание душевное». Благодарность оказывается основанием молитвы, а неблагодарность - одним из препятствий к получению просимого.
Иоанн Лествичник выделяет уровни, или этапы, молитвы. Это отвержение помыслов, заключение ума в словах молитвы, восхищение ко Господу. Высшие этапы он называет различными именами, говоря о «внутренней», «истинной», «ревностной» и «чистой» молитве, однако не разъясняет эти определения.
Неоднократно упоминается в «Лествице» непрестанная молитва. При этом она не может заменить регулярную уставную молитву; напротив, она помогает ей. Молитвенная практика, такая как размышление над псаломскими стихами, может продолжаться даже во сне. Иоанн Лествичник учит также об особой непрестанной и единословной молитве, сопутствующей безмолвию и состоящей в непрестанном памятовании об Иисусе. Он – один из первых писателей, ко

торый прямо говорит о молитве Иисусовой.
Бесстрастие является конечным результатом духовной брани. В бесстрастной душе царит божественная гармония: чувства подчинены уму, а ум возвышается «превыше всей твари», вся душа предстоит лицу Господню, и даже тело становится нетленным. Достигший этого состояния имеет в себе Бога, Который руководит его словами, делами и помышлениями. Для Лествичника бесстрастие обозначает собирание всех разобщенных стремлений души и преобразование их в единое стремление любви. Кратчайшим путем к нему является смирение. Любовь описывается у Иоанна Лествичника, как вершина аскетической жизни.
Преподобный Иоанн Лествичник, как и многие другие святые Отцы, труды которых стали классическими пособиями по аскетике, был прежде всего практиком. Он смог передать нам свой живой опыт исследования глубин духовной жизни. Но, что бы до конца понять бесценное наследие святых Отцов нужно проникнуть не сколько в букву, сколько в дух их жизни, в чем да поможет нам Бог.