Вторая причина, не мене страшная потери веры в Любовь Божию, это наши страхи перед страданиями. Люди не верят в саму возможность существования любящего Отца, живя в мире боли и слез. За любым поворотом жизненной судьбы может оказаться яма. Падая в нее, мы накалываемся на острую иглу страшной боли. Нестерпимые муки болезней преследуют человека по пятам. Душевные страдания при виде мучения близких людей, при потере тех, кого мы любим, разрушают душу. Нет в мире таких слов, которые могли бы объяснить матери, у которой девятилетний ребенок умер от рака, что Бог любит и ее, и ее ребенка? На это способна только вера и благодать.
Отсюда, с этой ямы земной жизни, нам не видно конца пути каждой души. Мы видим только то, что происходит конкретно здесь и сейчас. Человек похож на животного, которое попало в капкан. Изранив себя, оно изнывает от боли. Когда же к нему приблизится тот, кто захочет его спасти, освободить от ловушки, очистить раны, наложить швы, то оно будет нападать на своего спасителя, видя в нем только мучителя, усугубляющего его страдания. Так и Господь спасает нас, по - живому. Человеку нужно раз и навсегда дать ответ всего лишь на один вопрос «Я доверяю Богу или нет?» Если «Да», тогда смириться и терпеть все, что будет, зная, что все это рано или поздно пройдет, как и сама наша земная жизнь. А если «Нет», то тогда останется лишь отчаяние, злоба на боль и ненависть к Богу за страдания.
«Бог оставил нам после себя Евангелие, которое является Его спасительным голосом. Скорби – это Его вразумляющие наставления. Каждое такое искушение – это испытание на бесстрашие человеческого духа. Для бесстрашного оно является духовным подарком, для боязливого становится неодолимым препятствием. Не будь искушений, людское сердце окутала бы кромешная тьма лености и неведения. Каждое препятствие – это еще одна ступень на пути к Богу. После каждого преодоленного искушения приходит обильно свет благодати, восхищая душу к благодарному молитвословию и созерцанию» (старец Симон Безкровный).
Отсюда, с этой ямы земной жизни, нам не видно конца пути каждой души. Мы видим только то, что происходит конкретно здесь и сейчас. Человек похож на животного, которое попало в капкан. Изранив себя, оно изнывает от боли. Когда же к нему приблизится тот, кто захочет его спасти, освободить от ловушки, очистить раны, наложить швы, то оно будет нападать на своего спасителя, видя в нем только мучителя, усугубляющего его страдания. Так и Господь спасает нас, по - живому. Человеку нужно раз и навсегда дать ответ всего лишь на один вопрос «Я доверяю Богу или нет?» Если «Да», тогда смириться и терпеть все, что будет, зная, что все это рано или поздно пройдет, как и сама наша земная жизнь. А если «Нет», то тогда останется лишь отчаяние, злоба на боль и ненависть к Богу за страдания.
«Бог оставил нам после себя Евангелие, которое является Его спасительным голосом. Скорби – это Его вразумляющие наставления. Каждое такое искушение – это испытание на бесстрашие человеческого духа. Для бесстрашного оно является духовным подарком, для боязливого становится неодолимым препятствием. Не будь искушений, людское сердце окутала бы кромешная тьма лености и неведения. Каждое препятствие – это еще одна ступень на пути к Богу. После каждого преодоленного искушения приходит обильно свет благодати, восхищая душу к благодарному молитвословию и созерцанию» (старец Симон Безкровный).
«Держи лампаду в душе всегда горящей»
Жизнь преподобного Афанасия Григориатского
(1874-1953)
10 января - день преставления старца.
Родился будущий старец в 1874 году в греческом городе Пиргосе в благочестивой семье пономаря. Кроме него в семье было еще одиннадцать детей, что в то время было явлением обычным. Дух церковной атмосферы Андрей (так его крестили в детстве) впитал с молоком матери. Еще ребенком он стремился к уединению и молитве. Позже юноша стал чувствовать в душе некий призыв Божий к монашеской жизни, который решил осуществить в 1891 году втайне от родителей. Вместе с еще двумя товарищами он нанял лодку, которая должна была их доставить на Афон. Но погода на море стала ухудшаться: дождь, холод, ветер подул в противоположном направлении. Плавание затянулось, стала заканчиваться вода и продовольствие. Положение становилось критическим. Решили возвращаться обратно. Андрей воспротивился этому решению и стал горячо молиться святителю Николаю. На удивление для всех ветер поменялся и лодка, быстро набирая скорость, помчалась к заветным Афонским берегам.
По прибытии в Григориатский монастырь Андрей два года подвизался в качестве послушника, проявив при этом редкое смирение и выносливость. После монашеского пострига (по афонскому обычаю сразу в схиму) с именем Афанасий, он был принят на послушание к старцу Симеону. Это был опытный и прозорливый монах. Увидев в молодом человеке незаурядную личность, старец стал выжимать из него все страсти, как воду из мокрого полотенца. Любя своего послушника всей душой, отец Симеон ни разу не сказал ему ни одного доброго слова. Даже по имени называл редко, каждый раз придумывая какие-то унизительные прозвища. Он постоянно бранил монаха Афанасия, всегда был им недоволен, высмеивал перед посторонними. Но Афанасий на все эти оскорбления отвечал всегда либо «простите», либо «благословите». Кроме послушаний юный монах знал только два рода занятий – молитву и чтение духовных книг. Из книг он делал выписки, вел конспекты. Видя высочайшее смирение и послушание схимонаха Афанасия, совет старцев решил рукоположить его в иеродиакона в 1904 году, а потом, в 1908 году, в иеромонаха. В это время ему было уже тридцать четыре года.
Семья иеромонаха Афанасия за все это время ничего не ведала о его судьбе. Лишь через время родной брат каким-то образом узнал, что исчезнувший Андрей находится в Григориатском монастыре. Прибыв туда для встречи, он был удивлен реакцией брата на этот визит. «Я умер для мира и семьи, - сказал ему отец Афанасий, - Прошу тебя, пускай это будет первый и последний раз, когда ты меня навещаешь».
Старец отличался необыкновенной цельностью натуры. В нем чувствовалось присутствие глубокого мира и благодати. Когда в одной из деревень, находившейся рядом с подворьем Григориатской обители, случилась беда, то на помощь им отправили именно отца Афанасия. Бесчисленные полчища саранчи стали уничтожать весь урожай этой деревни. Люди были в отчаяньи. Единственная их надежда была на Бога. Отец Афанасий взял мощи святой Анастасии Римлянины, которая покровительствовала монастырю, и поспешил на защиту. Он стал обходить со святыми мощами поля, читая молебен на изгнание зловредных насекомых. Произошло чудо. Тучи саранчи, как - будто гонимые чьей-то силой, поднялись в воздух и стали улетать прочь. Море же все покрылось миллионами утонувших насекомых. До сих пор жители той деревни вспоминают этот удивительный случай благодатной помощи.
В 1924 году отца Афанасия избирают игуменом Григориатской обители. В этом новом послушании преподобный стал примером для всей братии. В каждом отдельно взятом случае он проявлял глубокую мудрость и рассудительность. В монастыре был брат, который отличался очень вспыльчивым характером. Однажды он вел себя так, что монахи хотели изгнать его из монастыря, чтобы тот не соблазнял других. Отец Афанасий воспротивился этому решению, сказав: «Игумен для монахов – отец, и в минуты слабости он должен стать на их сторону».
Другой брат, из жалости к себе, отказался идти на богослужение, ссылаясь на болезнь. На самом же деле, ему хотелось отоспаться. Игумен духом понял истин
Жизнь преподобного Афанасия Григориатского
(1874-1953)
10 января - день преставления старца.
Родился будущий старец в 1874 году в греческом городе Пиргосе в благочестивой семье пономаря. Кроме него в семье было еще одиннадцать детей, что в то время было явлением обычным. Дух церковной атмосферы Андрей (так его крестили в детстве) впитал с молоком матери. Еще ребенком он стремился к уединению и молитве. Позже юноша стал чувствовать в душе некий призыв Божий к монашеской жизни, который решил осуществить в 1891 году втайне от родителей. Вместе с еще двумя товарищами он нанял лодку, которая должна была их доставить на Афон. Но погода на море стала ухудшаться: дождь, холод, ветер подул в противоположном направлении. Плавание затянулось, стала заканчиваться вода и продовольствие. Положение становилось критическим. Решили возвращаться обратно. Андрей воспротивился этому решению и стал горячо молиться святителю Николаю. На удивление для всех ветер поменялся и лодка, быстро набирая скорость, помчалась к заветным Афонским берегам.
По прибытии в Григориатский монастырь Андрей два года подвизался в качестве послушника, проявив при этом редкое смирение и выносливость. После монашеского пострига (по афонскому обычаю сразу в схиму) с именем Афанасий, он был принят на послушание к старцу Симеону. Это был опытный и прозорливый монах. Увидев в молодом человеке незаурядную личность, старец стал выжимать из него все страсти, как воду из мокрого полотенца. Любя своего послушника всей душой, отец Симеон ни разу не сказал ему ни одного доброго слова. Даже по имени называл редко, каждый раз придумывая какие-то унизительные прозвища. Он постоянно бранил монаха Афанасия, всегда был им недоволен, высмеивал перед посторонними. Но Афанасий на все эти оскорбления отвечал всегда либо «простите», либо «благословите». Кроме послушаний юный монах знал только два рода занятий – молитву и чтение духовных книг. Из книг он делал выписки, вел конспекты. Видя высочайшее смирение и послушание схимонаха Афанасия, совет старцев решил рукоположить его в иеродиакона в 1904 году, а потом, в 1908 году, в иеромонаха. В это время ему было уже тридцать четыре года.
Семья иеромонаха Афанасия за все это время ничего не ведала о его судьбе. Лишь через время родной брат каким-то образом узнал, что исчезнувший Андрей находится в Григориатском монастыре. Прибыв туда для встречи, он был удивлен реакцией брата на этот визит. «Я умер для мира и семьи, - сказал ему отец Афанасий, - Прошу тебя, пускай это будет первый и последний раз, когда ты меня навещаешь».
Старец отличался необыкновенной цельностью натуры. В нем чувствовалось присутствие глубокого мира и благодати. Когда в одной из деревень, находившейся рядом с подворьем Григориатской обители, случилась беда, то на помощь им отправили именно отца Афанасия. Бесчисленные полчища саранчи стали уничтожать весь урожай этой деревни. Люди были в отчаяньи. Единственная их надежда была на Бога. Отец Афанасий взял мощи святой Анастасии Римлянины, которая покровительствовала монастырю, и поспешил на защиту. Он стал обходить со святыми мощами поля, читая молебен на изгнание зловредных насекомых. Произошло чудо. Тучи саранчи, как - будто гонимые чьей-то силой, поднялись в воздух и стали улетать прочь. Море же все покрылось миллионами утонувших насекомых. До сих пор жители той деревни вспоминают этот удивительный случай благодатной помощи.
В 1924 году отца Афанасия избирают игуменом Григориатской обители. В этом новом послушании преподобный стал примером для всей братии. В каждом отдельно взятом случае он проявлял глубокую мудрость и рассудительность. В монастыре был брат, который отличался очень вспыльчивым характером. Однажды он вел себя так, что монахи хотели изгнать его из монастыря, чтобы тот не соблазнял других. Отец Афанасий воспротивился этому решению, сказав: «Игумен для монахов – отец, и в минуты слабости он должен стать на их сторону».
Другой брат, из жалости к себе, отказался идти на богослужение, ссылаясь на болезнь. На самом же деле, ему хотелось отоспаться. Игумен духом понял истин
ную причину «болезни». По его благословению вся братия монастыря пришла в келью к «болящему», чтобы его соборовать и служить молебны о здравии. Смущенный таким визитом, этот монах сразу же выздоровел.
Отец Афанасий обладал даром прозорливости, чудотворений и чистой, глубокой молитвы. Когда на праздник в обители не было свежей рыбы для угощения, он пообещал братии, что Бог им обязательно пошлет рыбы. Но шло время, а рыбу так никто не подвозил. Обеспокоенный повар подошел к Игумену за благословением замочить соленую треску. Но отец Афанасий не благословил, сказав, что у них будет свежая рыба. Уже заканчивалась праздничая служба и не оставалось времени, чтобы вымочить соленую рыбу. Но отец Игумен был спокоен. Когда хор стал петь Славословие, в монастырь прибежал взволнованный работник пристани с просьбой к монахам срочно брать корзины и идти собирать на берег жирных окуней, которых выбросила на берег огромная волна.
В другой раз, когда в монастыре не хватало масла для того, чтобы по традиции раздать нищим отшельникам, отец Афанасий велел раздать масло из монастырских запасов. Для братии осталось только мизерное количество елея на дне бочки, которого хватило бы только на один обед. Но удивительным образом уровень масла всегда был на одном и том же месте, сколько бы повар не набирал его для приготовления пищи. Таких примеров чудесной помощи для монастыря, по молитвам преподобного Игумена, можно привести немало.
Но самым большим чудом был сам отец Афанасий. Никто и никогда не видел его раздраженным. Неизменный мир и покой сердца всегда отражались на его светлом лике. Превыше всех личных добродетелей он ставил терпение и миролюбие. Приближаясь к нему, люди чувствовали, что они входят в поле мира и радости. Это было настолько удивительным и необычным, что встречи с ним искали не только насельники Афона, но и люди, живущие очень далеко от Святой горы. Среди них было множество чиновников, архиереев и даже король Георгий - II, который часто беседовал со старцем и исповедовался у него.
Отец Афанасий категорически не допускал даже тени осуждения у своих учеников, считая этот грех страшным огнем, который выжигает из души все добродетели. Огромное самообладание, личная скромность, и потрясающая любовь были отличительными признаками преподобного. Он любил не только Бога и людей. Это чувство распространялось у него и на животных, которые также его любили. Огромная змея, которая поселилась в винограднике монастыря и пугала монахов одним своим видом, по просьбе святого Игумена покинула это место.
Однажды миряне, работающие в монастыре, заметили косулю и стали ее преследовать для того, чтобы убить и приготовить себе на обед. С ружьями и собаками они загнали ее на край обрыва, с которого косуля спрыгнула в море. Охотникам удалось на лодках догнать ее и там. Когда отцу Афанасию доложили о происходящем, он, оставив все дела, будто происходит что-то в высшей степени важное, бросился на пристань. Благодаря его вмешательству косуля осталась жива. Был также случай, когда старец спас от неминуемой гибели двух маленьких волчат.
Всегда умиротворенный, тихий, приветливый, мягкий в общении - таким его запомнила братия монастыря. Несомненно, преподобный Афанасий созерцал тайны Божии и видел немало откровений, которые хранил в тайниках своего сердца. Только однажды, уже в конце жизни, уступив настойчивой просьбе монахов, он объяснил почему во время всенощной упал на колени, когда по уставу этого делать было не положено. «Я увидел Матерь Божию, исполненную славы и несравненного величия. Все существо мое охватил священный трепет, и я пал ниц перед Ней».
Каждую службу отец Афанасий совершал со слезами и глубоким благоговением. Молитва преподобного оказывала глубокое воздействие на всех, кто находился с ним рядом. Одному своему духовному чаду старец дал такой совет: «Раз Бог удостоил тебя быть священником, то старайся совершать Божественные службы всей душой. Когда священник совершает Литургию, он должен чувствовать, что у него в душе горит лампада. И она не должна погаснуть до следующей службы. После Литургии избегай разговоров и смеха, удались к
Отец Афанасий обладал даром прозорливости, чудотворений и чистой, глубокой молитвы. Когда на праздник в обители не было свежей рыбы для угощения, он пообещал братии, что Бог им обязательно пошлет рыбы. Но шло время, а рыбу так никто не подвозил. Обеспокоенный повар подошел к Игумену за благословением замочить соленую треску. Но отец Афанасий не благословил, сказав, что у них будет свежая рыба. Уже заканчивалась праздничая служба и не оставалось времени, чтобы вымочить соленую рыбу. Но отец Игумен был спокоен. Когда хор стал петь Славословие, в монастырь прибежал взволнованный работник пристани с просьбой к монахам срочно брать корзины и идти собирать на берег жирных окуней, которых выбросила на берег огромная волна.
В другой раз, когда в монастыре не хватало масла для того, чтобы по традиции раздать нищим отшельникам, отец Афанасий велел раздать масло из монастырских запасов. Для братии осталось только мизерное количество елея на дне бочки, которого хватило бы только на один обед. Но удивительным образом уровень масла всегда был на одном и том же месте, сколько бы повар не набирал его для приготовления пищи. Таких примеров чудесной помощи для монастыря, по молитвам преподобного Игумена, можно привести немало.
Но самым большим чудом был сам отец Афанасий. Никто и никогда не видел его раздраженным. Неизменный мир и покой сердца всегда отражались на его светлом лике. Превыше всех личных добродетелей он ставил терпение и миролюбие. Приближаясь к нему, люди чувствовали, что они входят в поле мира и радости. Это было настолько удивительным и необычным, что встречи с ним искали не только насельники Афона, но и люди, живущие очень далеко от Святой горы. Среди них было множество чиновников, архиереев и даже король Георгий - II, который часто беседовал со старцем и исповедовался у него.
Отец Афанасий категорически не допускал даже тени осуждения у своих учеников, считая этот грех страшным огнем, который выжигает из души все добродетели. Огромное самообладание, личная скромность, и потрясающая любовь были отличительными признаками преподобного. Он любил не только Бога и людей. Это чувство распространялось у него и на животных, которые также его любили. Огромная змея, которая поселилась в винограднике монастыря и пугала монахов одним своим видом, по просьбе святого Игумена покинула это место.
Однажды миряне, работающие в монастыре, заметили косулю и стали ее преследовать для того, чтобы убить и приготовить себе на обед. С ружьями и собаками они загнали ее на край обрыва, с которого косуля спрыгнула в море. Охотникам удалось на лодках догнать ее и там. Когда отцу Афанасию доложили о происходящем, он, оставив все дела, будто происходит что-то в высшей степени важное, бросился на пристань. Благодаря его вмешательству косуля осталась жива. Был также случай, когда старец спас от неминуемой гибели двух маленьких волчат.
Всегда умиротворенный, тихий, приветливый, мягкий в общении - таким его запомнила братия монастыря. Несомненно, преподобный Афанасий созерцал тайны Божии и видел немало откровений, которые хранил в тайниках своего сердца. Только однажды, уже в конце жизни, уступив настойчивой просьбе монахов, он объяснил почему во время всенощной упал на колени, когда по уставу этого делать было не положено. «Я увидел Матерь Божию, исполненную славы и несравненного величия. Все существо мое охватил священный трепет, и я пал ниц перед Ней».
Каждую службу отец Афанасий совершал со слезами и глубоким благоговением. Молитва преподобного оказывала глубокое воздействие на всех, кто находился с ним рядом. Одному своему духовному чаду старец дал такой совет: «Раз Бог удостоил тебя быть священником, то старайся совершать Божественные службы всей душой. Когда священник совершает Литургию, он должен чувствовать, что у него в душе горит лампада. И она не должна погаснуть до следующей службы. После Литургии избегай разговоров и смеха, удались к
уда - нибудь и в тишине прочувствуй, что тебе было дано».
В 1937 году отец Афанасий снял с себя послушание игумена и полностью отдался созерцательной молитве и богомыслию. Из кельи старец выходил только на богослужение. Он всячески избегал посторонних встреч. Все, кто проходил мимо его кельи, чувствовали, что там совершается таинство богообщения. Комнатка, где старец провел последние годы жизни, стала для него предверием рая.
Во время предсмертной болезни лицо преподобного Афанасия сохраняло светлое и спокойное выражение. «Желаю всем вам попасть в Рай, – сказал он на прощание братии. – Там ваше истинное Отечество, а здесь мы временно». В 1953 году через два дня после Рождества Христова старец предал свою чистую душу Богу. Отход его души был так тих, что никто из собравшихся монахов не уловил этого момента. Тихая и мирная жизнь окончилась таким же тихим успением.
Много раз после смерти являлся преподобный Афанасий своим любимым ученикам в разных видениях. Некоторые видели его среди чудного света, кто-то совершающим Литургию в прекрасном облачении в величественной церкви. Есть немало свидетельств его благодатной посмертной помощи тем, кто к нему молитвенно обращался.
Преподобный Афанасие, моли Бога о нас.
В 1937 году отец Афанасий снял с себя послушание игумена и полностью отдался созерцательной молитве и богомыслию. Из кельи старец выходил только на богослужение. Он всячески избегал посторонних встреч. Все, кто проходил мимо его кельи, чувствовали, что там совершается таинство богообщения. Комнатка, где старец провел последние годы жизни, стала для него предверием рая.
Во время предсмертной болезни лицо преподобного Афанасия сохраняло светлое и спокойное выражение. «Желаю всем вам попасть в Рай, – сказал он на прощание братии. – Там ваше истинное Отечество, а здесь мы временно». В 1953 году через два дня после Рождества Христова старец предал свою чистую душу Богу. Отход его души был так тих, что никто из собравшихся монахов не уловил этого момента. Тихая и мирная жизнь окончилась таким же тихим успением.
Много раз после смерти являлся преподобный Афанасий своим любимым ученикам в разных видениях. Некоторые видели его среди чудного света, кто-то совершающим Литургию в прекрасном облачении в величественной церкви. Есть немало свидетельств его благодатной посмертной помощи тем, кто к нему молитвенно обращался.
Преподобный Афанасие, моли Бога о нас.
Техника духовной безопасности во время святок.
До четвертого века праздники Рождества и Крещения Господня отмечались в один день - 6 января. Это день назывался Богоявлением, и первоначальный его смысл был в прославлении явления во плоти Сына Божия. Установление даты Рождества на 6 января имело не историческое соответствие (т.к. точный день рождения Спасителя остался неизвестен), а символическое. Христос – это второй Адам, следовательно Он родился в тот же день, что и первый Адам – в шестой от сотворения мира. Этому числу соответствовало 6 января первого месяца года.
Праздник Крещения был отделен от Рождества в первой половине IV века. Сделано это в противовес языческому культу солнца для того, чтобы верующие не принимали в нем участия. Этот день был приурочен приходу в мир Солнца Правды и Света Мира. Языческие обычаи и традиции, связанные с культом солнца, также были трансформированы и переосмыслены в Евангельском контексте.
Таким образом, между праздниками Рождества и Крещения образовался промежуток в две недели. Он и стал называться Святками, которые продолжались с 25 декабря по 6 января (по старому стилю). Уже устав Саввы Освященного (+530) предписывает празднование Святок. Святкам посвящены 13 бесед Ефрема Сирина, слова Амвросия Медиоланского, Григория Нисского. В эти дни не положен пост, а также не совершаются коленопреклонения.
Опасные тенденции
Языческий рефлекс, связанный с оккультной практикой, все же остался у маловоцерковленной части жителей империи. Гадания, волхвования нарушали святость этих дней. Против них были направлены 61-62 правила VI Вселенского собора. Отлучались от Церкви все те лица, которые практиковали языческие обряды и все то, что «принадлежит к бесовской прелести».
К сожалению, постановления этого собора знают только специалисты по каноническому праву, а вот о гаданиях на «суженого – ряженого» слышали, наверное, все. И сегодня в СМИ можно прочитать о том, что: «К замужеству и женитьбе наши предки относились с особой серьезностью и ответственностью, поэтому и гадания отличались большим разнообразием. Гадания, как и колядки, создавали атмосферу святочного веселья». Хотя в православной традиции для того, чтобы получить от Бога в дар хорошего мужа или жену нужно было не гадать и ворожить, а совершить духовный и физический подвиг. Например, пройти пешим ходом с Почаевской Лавры в Киевскую с молитвой и псалмопением. Но об этом сегодня уже мало кто помнит.
Видоизмененная языческая практика трансформировалась в колядки и щедривки, которые были адаптированы по смыслу и содержанию к Евангельской истории. Они и теперь остаются неким рождественским шармом и дают ту особенную специфику этому празднику, которую мы все так любим с детства. В ней нет ничего предосудительного и греховного, но и хорошего, на мой взгляд, тоже немного. Конфетно – серпантиновая радость с ее лубочно-народной рождественской фольклористикой на самом деле очень далека от евангельской истории Рождества Христова и от тех событий, которые были с ним связны.
Зачем нам святки?
Основной смысл праздничных святочных дней – удержать душу на вершине духовного осмысления радости прихода в мир Божественного Логоса. Но для этого нужна легкость души и чистота молитвы. Но это никак не совместимо с активным разговением, которое быстро стягивают ум с неба и привязывает к животу. Это все равно, если бы апостолы, взойдя со Спасителем на Фавор, взяли с собой шашлыки и вино для того, чтобы отпраздновать там событие Преображения Господня. Для церковной традиции вообще не характерен принцип маятника. Воздержанность, духовное трезвение, царский средний путь во всем – вот основные принципы внутренней аскезы каждого христианина. Духовная жизнь – это стабильно поступательное движение вверх, а не шатание с одной крайности в другую.
До четвертого века праздники Рождества и Крещения Господня отмечались в один день - 6 января. Это день назывался Богоявлением, и первоначальный его смысл был в прославлении явления во плоти Сына Божия. Установление даты Рождества на 6 января имело не историческое соответствие (т.к. точный день рождения Спасителя остался неизвестен), а символическое. Христос – это второй Адам, следовательно Он родился в тот же день, что и первый Адам – в шестой от сотворения мира. Этому числу соответствовало 6 января первого месяца года.
Праздник Крещения был отделен от Рождества в первой половине IV века. Сделано это в противовес языческому культу солнца для того, чтобы верующие не принимали в нем участия. Этот день был приурочен приходу в мир Солнца Правды и Света Мира. Языческие обычаи и традиции, связанные с культом солнца, также были трансформированы и переосмыслены в Евангельском контексте.
Таким образом, между праздниками Рождества и Крещения образовался промежуток в две недели. Он и стал называться Святками, которые продолжались с 25 декабря по 6 января (по старому стилю). Уже устав Саввы Освященного (+530) предписывает празднование Святок. Святкам посвящены 13 бесед Ефрема Сирина, слова Амвросия Медиоланского, Григория Нисского. В эти дни не положен пост, а также не совершаются коленопреклонения.
Опасные тенденции
Языческий рефлекс, связанный с оккультной практикой, все же остался у маловоцерковленной части жителей империи. Гадания, волхвования нарушали святость этих дней. Против них были направлены 61-62 правила VI Вселенского собора. Отлучались от Церкви все те лица, которые практиковали языческие обряды и все то, что «принадлежит к бесовской прелести».
К сожалению, постановления этого собора знают только специалисты по каноническому праву, а вот о гаданиях на «суженого – ряженого» слышали, наверное, все. И сегодня в СМИ можно прочитать о том, что: «К замужеству и женитьбе наши предки относились с особой серьезностью и ответственностью, поэтому и гадания отличались большим разнообразием. Гадания, как и колядки, создавали атмосферу святочного веселья». Хотя в православной традиции для того, чтобы получить от Бога в дар хорошего мужа или жену нужно было не гадать и ворожить, а совершить духовный и физический подвиг. Например, пройти пешим ходом с Почаевской Лавры в Киевскую с молитвой и псалмопением. Но об этом сегодня уже мало кто помнит.
Видоизмененная языческая практика трансформировалась в колядки и щедривки, которые были адаптированы по смыслу и содержанию к Евангельской истории. Они и теперь остаются неким рождественским шармом и дают ту особенную специфику этому празднику, которую мы все так любим с детства. В ней нет ничего предосудительного и греховного, но и хорошего, на мой взгляд, тоже немного. Конфетно – серпантиновая радость с ее лубочно-народной рождественской фольклористикой на самом деле очень далека от евангельской истории Рождества Христова и от тех событий, которые были с ним связны.
Зачем нам святки?
Основной смысл праздничных святочных дней – удержать душу на вершине духовного осмысления радости прихода в мир Божественного Логоса. Но для этого нужна легкость души и чистота молитвы. Но это никак не совместимо с активным разговением, которое быстро стягивают ум с неба и привязывает к животу. Это все равно, если бы апостолы, взойдя со Спасителем на Фавор, взяли с собой шашлыки и вино для того, чтобы отпраздновать там событие Преображения Господня. Для церковной традиции вообще не характерен принцип маятника. Воздержанность, духовное трезвение, царский средний путь во всем – вот основные принципы внутренней аскезы каждого христианина. Духовная жизнь – это стабильно поступательное движение вверх, а не шатание с одной крайности в другую.
Святки и светлая седмица не должны резко контрастировать с предыдущими днями духовной жизни. Может меняться внутреннее состояние души с покаянного на радостное. Но тело при этом не должно страдать от гастрономических перепадов. Потому что все эти крайности от лукавого. Несколько дней расслабленной невоздержанной жизни перечеркивают все усилия духовного подвига, который был совершен ранее.
На самом деле причина всего этого фееричного веселия есть та, что душа, по природе, жаждет праздника. Но наша беда в том, что мы так и не научились его получать от источников истинного духовного веселия. Настоящая, тихая, мирная, возвышенная радость дается только по благодати Духа Святого. Поэтому люди ищут возможность того, что называется «выпустить пар», но, к сожалению, с ним выходит и та малая благодать, которую они, может быть, стяжали в период поста.
На самом деле причина всего этого фееричного веселия есть та, что душа, по природе, жаждет праздника. Но наша беда в том, что мы так и не научились его получать от источников истинного духовного веселия. Настоящая, тихая, мирная, возвышенная радость дается только по благодати Духа Святого. Поэтому люди ищут возможность того, что называется «выпустить пар», но, к сожалению, с ним выходит и та малая благодать, которую они, может быть, стяжали в период поста.
Как надежнее попасть в Ад.
Мытарства блаженной Феодоры Константинопольской, память которой отмечает Церковь 12 января, неоднократно подвергались критике либеральных богословов. Нарекали, что взяты они свят. Димитрием Ростовскими из средневековых апокрифов, и суд вершат там духи, а не Бог и проч. Что можно сказать по этому поводу?
Еще задолго до того, как были составлены Четьи Минеи о посмертных мытарствах души подробно писал святитель Кирилл Александрийский, Григорий Двоеслов, Василий Великий, Григорий Нисский и др. А святитель Феофан Затворник мудро ответил всем предыдущим и последующим критикам этого учения: « Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения их им не миновать». А то, что духи злобы водятся в поднебесье, которое душе никак не миновать по пути на небо, учит нас и само Священное Писание.
Не по душе богословствующим клирикам натурализм мытарств, юридический дух самого принципа прохождения их, но ведь никто и не настаивает на том, что все те образы духовного мира, которые нам даются в Церковном Предании, есть точная копия того, что там происходит на самом деле. Спаситель, говоря о Царстве Божьем, прибегал к притчам и иносказаниям, а святые, сподобившиеся видеть духовный мир, умолкали и закрывали уста: «Слышал глаголы НЕИЗРЕЧЕННЫЕ» (ап. Павел); или, в лучшем случае допускали лишь сравнения: «Если бы мы жили в яме, наполненной червями, которые всю жизнь грызли бы наше тело, то мы бы и на это с радостью согласились, лишь бы не лишиться того, что Бог уготовал любящим Его» (преп. Серафим Саровский) .
Образы, которыми изображаются испытания души после смерти тела, могут быть разными, но от этого не меняется их суть. Душа направляется в место, которое соответствует ее статусу в духовном мире. А уже сам судебный способ идентификации, определения этого статуса, может описываться сколь угодно разными образами и подобиями. Все они будут равно далеки от того, что там происходит на самом деле. В человеческом языке нет определений и лексических терминов, которыми мы бы могли описать мир духов, поскольку наш язык сводится исключительно к земному опыту жизни.
Знакомая мне схимонахиня, которая уже давно живет в подвешенном состоянии между небом и землей в силу смертельной болезни, имея опыт смертельного исхода, сказала мне, что мытарства — это как огромная пластина магнита. Если у души есть свойства ада, она притягивается к этой смертельной пластине и поглощается ею, входя в пространство адского мира. Наверное, молекулы этого магнита и есть те бесы, которые приходят к душе в час ее смертельного исхода.
Если взять этот образ за основу, то можно с уверенностью сказать, что восходит эта адская пластина магнита к вершинам поднебесья, но основа ее стоит здесь на земле. Ее притяжению подвергаются все люди, живущие на Земле. Кто-то бросается в ее объятия с воодушевленным восторгом, кто-то пытается сопротивляться, а есть и такие, которые могут устоять. Но по отношению к ним, энергия адского притяжения будет усиливаться тем больше, чем больше они будут проявлять устойчивость к искушениям. Именно этим объясняется жестокая брань святых с миром демоническим, и те великие скорби и лишения, которые им приходится претерпевать в этой жизни. Когда один из последних Глинских старцев схиархимандрит Виталий Сидоренко претерпевал страшные предсмертные страдания от болезни, его келейница говорила, что даже пол в их доме трясло. Казалось, все силы ада пытались заставить старца возроптать и впасть в отчаяние. Но он по - прежнему оставался мирен и светел. Отсутствие искушений в духовной жизни - страшный признак. Это говорит о том, что мы бесам презрительно не интересны, потому что и так находимся у них в руках.
Земная жизнь христианина – это баня катарсиса благодати. Очищение, освящение, преображение и посмертное восхождение в мир вечной радости – вот смысл и цель этой жизни. И Ад, и Царство Божие начинается уже здесь на Земле и нет смысла ждать смерти тела, чтобы понять, где ты будешь Там. Потому что ТАМ уже ЗДЕСЬ. От необходимости прохождения мытарств нужно получить освобождение пока мы в теле, а не наоборот. Об этом г
Мытарства блаженной Феодоры Константинопольской, память которой отмечает Церковь 12 января, неоднократно подвергались критике либеральных богословов. Нарекали, что взяты они свят. Димитрием Ростовскими из средневековых апокрифов, и суд вершат там духи, а не Бог и проч. Что можно сказать по этому поводу?
Еще задолго до того, как были составлены Четьи Минеи о посмертных мытарствах души подробно писал святитель Кирилл Александрийский, Григорий Двоеслов, Василий Великий, Григорий Нисский и др. А святитель Феофан Затворник мудро ответил всем предыдущим и последующим критикам этого учения: « Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения их им не миновать». А то, что духи злобы водятся в поднебесье, которое душе никак не миновать по пути на небо, учит нас и само Священное Писание.
Не по душе богословствующим клирикам натурализм мытарств, юридический дух самого принципа прохождения их, но ведь никто и не настаивает на том, что все те образы духовного мира, которые нам даются в Церковном Предании, есть точная копия того, что там происходит на самом деле. Спаситель, говоря о Царстве Божьем, прибегал к притчам и иносказаниям, а святые, сподобившиеся видеть духовный мир, умолкали и закрывали уста: «Слышал глаголы НЕИЗРЕЧЕННЫЕ» (ап. Павел); или, в лучшем случае допускали лишь сравнения: «Если бы мы жили в яме, наполненной червями, которые всю жизнь грызли бы наше тело, то мы бы и на это с радостью согласились, лишь бы не лишиться того, что Бог уготовал любящим Его» (преп. Серафим Саровский) .
Образы, которыми изображаются испытания души после смерти тела, могут быть разными, но от этого не меняется их суть. Душа направляется в место, которое соответствует ее статусу в духовном мире. А уже сам судебный способ идентификации, определения этого статуса, может описываться сколь угодно разными образами и подобиями. Все они будут равно далеки от того, что там происходит на самом деле. В человеческом языке нет определений и лексических терминов, которыми мы бы могли описать мир духов, поскольку наш язык сводится исключительно к земному опыту жизни.
Знакомая мне схимонахиня, которая уже давно живет в подвешенном состоянии между небом и землей в силу смертельной болезни, имея опыт смертельного исхода, сказала мне, что мытарства — это как огромная пластина магнита. Если у души есть свойства ада, она притягивается к этой смертельной пластине и поглощается ею, входя в пространство адского мира. Наверное, молекулы этого магнита и есть те бесы, которые приходят к душе в час ее смертельного исхода.
Если взять этот образ за основу, то можно с уверенностью сказать, что восходит эта адская пластина магнита к вершинам поднебесья, но основа ее стоит здесь на земле. Ее притяжению подвергаются все люди, живущие на Земле. Кто-то бросается в ее объятия с воодушевленным восторгом, кто-то пытается сопротивляться, а есть и такие, которые могут устоять. Но по отношению к ним, энергия адского притяжения будет усиливаться тем больше, чем больше они будут проявлять устойчивость к искушениям. Именно этим объясняется жестокая брань святых с миром демоническим, и те великие скорби и лишения, которые им приходится претерпевать в этой жизни. Когда один из последних Глинских старцев схиархимандрит Виталий Сидоренко претерпевал страшные предсмертные страдания от болезни, его келейница говорила, что даже пол в их доме трясло. Казалось, все силы ада пытались заставить старца возроптать и впасть в отчаяние. Но он по - прежнему оставался мирен и светел. Отсутствие искушений в духовной жизни - страшный признак. Это говорит о том, что мы бесам презрительно не интересны, потому что и так находимся у них в руках.
Земная жизнь христианина – это баня катарсиса благодати. Очищение, освящение, преображение и посмертное восхождение в мир вечной радости – вот смысл и цель этой жизни. И Ад, и Царство Божие начинается уже здесь на Земле и нет смысла ждать смерти тела, чтобы понять, где ты будешь Там. Потому что ТАМ уже ЗДЕСЬ. От необходимости прохождения мытарств нужно получить освобождение пока мы в теле, а не наоборот. Об этом г
оворит нам Спаситель: «Верующий в меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Ин. 5:24). А апостол Павел уточняет на кого именно уже не распространяются действия закона суда. Это «те, кто плоть распял со страстями и похотями», а перед этим указывает на конкретные плоды духа, которые проявляются в этих людях (Гал. 5: 22-25). Чтобы глубже понять эти качественные характеристики, лучше напрямую обратиться к языку оригинала. Апостол Павел пишет: «Плод духа есть»:
-ЛЮБОВЬ (Агапи). т.е. жертвенная любовь, в отличии от всех других ее видов и форм, таких как Эрос - страстная любовь, Филия- братская, Сторги- семейная.
-РАДОСТЬ (Хара). В отличии от радости обладания, «Хара» основана на единстве с Богом.
-МИР (Ирини). Также обозначает не отсутствие тревог и забот, а прежде всего внутреннее мирное устроение совести, как следствие правильного отношения к Богу, людями и окружающим обстоятельствам жизни.
-ДОЛГОТЕРПЕНИЕ (Макрофимия). Т.е. макротерпение, буквально - терпение, умноженное на тысячу. Это Божественное свойство, которым в Новом завете обозначается отношение Бога к людям.
-БЛАГОСТЬ (Христотис). В отличии от простой доброты или справедливости, означает высшую степень великодушия.
-МИЛОСЕРДИЕ (агофисини). Т.е. «масляное сердце» - сердце, обильно смазанное благодатью.
-КРОТОСТЬ (Праотис). Покорность воле Божией, доброжелательное внимание к людям и безоговорочное прощение обидчиков.
-ВОЗДЕРЖАНИЕ (Энкратия). Состояние внутреннего самообладания. Контроль и жесткая власть над желаниями, чувствами и мыслями.
Все эти характеристики апостол Павел дает нам в единственном числе, как разные признаки ЕДИНОГО плода, который произрастает в душе от Духа Божьего. В отличии от множественности дел плоти (Гал. 5: 19-21), которые не дают доступа в Царство Небесное. Т.е. для спасения христианину необходимо раздробленную множественность нашей греховной природы собрать во едином, выращенном благодатью, плоде.
В практической плоскости изложенное учение апостола Павла мы можем применить непосредственно здесь и сейчас, проанализировав искушения нынешнего времени, которые Бог попустил проходить верным членам нашей Церкви.
У меня не вызывает ни малейшего возмущения модель поведения людей, которые стали орудием дьявола и производят искушения и соблазны. Наоборот, я бы удивлялся, если бы они вели себя как-то иначе. Вызывает удивление другое - обратная реакция некоторых людей, которые являются членами благодатной Церкви Христовой.
Если злоба, ненависть, оскорбления наших оппонентов вызывает зеркальное отражение в нас самих, то возникает логический вопрос: а чем же мы тогда от них отличаемся? Тем, что принадлежим к истинной Церкви Христовой? Но в том то и дело, что признаком этой принадлежности как раз и должны быть вышеперечисленные плоды, как следствие действия преображающей церковной благодати. А если их нет, то в чем тогда разница между врагами Церкви и ее друзьями? Неужели кто-то всерьез думает, что сама формальная принадлежность к Церкви уже является незыблемой гарантией спасения? СПАСЕНИЕ – ЭТО, ПРЕЖЕДЕ ВСЕГО, ГЛУБОКОЕ ВНУТРЕННЕЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ ДУШИ В СВЕТЕ БОЖЕСТВЕННОЙ БЛАГОДАТИ, а не формальное членство в Церкви. В ад ведут двери не только с левой, но и с правой стороны. Двери разные, но место, куда они вводят, одно и то же.
Вникните в слова афонского старца схииеромонаха Григория (Безкровного), которое я цитирую из личной с ним переписки: «Отец Кирилл (Павлов) дал нам важнейшее правило в духовной жизни, как основу основ - хранить в себе мир душевный или мирность сердца во всех обстоятельствах. Это есть сама суть духовного возрастания, приводящая нас к обретению в душе мира Божия, открывающегося внутри нас, который не известен миру, ибо не есть от мира сего: «И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши во Христе Иисусе» (Флп.4:7). Такая мирность сердца ко всем и во всем - это самые начатки Любви Христовой. Хранящие мирность сердечную становятся миротворцами: «Блаженны миротворцы, ибо они нарекутся сынами Божьими» (Мф.5:9), потому что «возлюбили много» (Лк.7:47) и пробудились к Любви и благ
-ЛЮБОВЬ (Агапи). т.е. жертвенная любовь, в отличии от всех других ее видов и форм, таких как Эрос - страстная любовь, Филия- братская, Сторги- семейная.
-РАДОСТЬ (Хара). В отличии от радости обладания, «Хара» основана на единстве с Богом.
-МИР (Ирини). Также обозначает не отсутствие тревог и забот, а прежде всего внутреннее мирное устроение совести, как следствие правильного отношения к Богу, людями и окружающим обстоятельствам жизни.
-ДОЛГОТЕРПЕНИЕ (Макрофимия). Т.е. макротерпение, буквально - терпение, умноженное на тысячу. Это Божественное свойство, которым в Новом завете обозначается отношение Бога к людям.
-БЛАГОСТЬ (Христотис). В отличии от простой доброты или справедливости, означает высшую степень великодушия.
-МИЛОСЕРДИЕ (агофисини). Т.е. «масляное сердце» - сердце, обильно смазанное благодатью.
-КРОТОСТЬ (Праотис). Покорность воле Божией, доброжелательное внимание к людям и безоговорочное прощение обидчиков.
-ВОЗДЕРЖАНИЕ (Энкратия). Состояние внутреннего самообладания. Контроль и жесткая власть над желаниями, чувствами и мыслями.
Все эти характеристики апостол Павел дает нам в единственном числе, как разные признаки ЕДИНОГО плода, который произрастает в душе от Духа Божьего. В отличии от множественности дел плоти (Гал. 5: 19-21), которые не дают доступа в Царство Небесное. Т.е. для спасения христианину необходимо раздробленную множественность нашей греховной природы собрать во едином, выращенном благодатью, плоде.
В практической плоскости изложенное учение апостола Павла мы можем применить непосредственно здесь и сейчас, проанализировав искушения нынешнего времени, которые Бог попустил проходить верным членам нашей Церкви.
У меня не вызывает ни малейшего возмущения модель поведения людей, которые стали орудием дьявола и производят искушения и соблазны. Наоборот, я бы удивлялся, если бы они вели себя как-то иначе. Вызывает удивление другое - обратная реакция некоторых людей, которые являются членами благодатной Церкви Христовой.
Если злоба, ненависть, оскорбления наших оппонентов вызывает зеркальное отражение в нас самих, то возникает логический вопрос: а чем же мы тогда от них отличаемся? Тем, что принадлежим к истинной Церкви Христовой? Но в том то и дело, что признаком этой принадлежности как раз и должны быть вышеперечисленные плоды, как следствие действия преображающей церковной благодати. А если их нет, то в чем тогда разница между врагами Церкви и ее друзьями? Неужели кто-то всерьез думает, что сама формальная принадлежность к Церкви уже является незыблемой гарантией спасения? СПАСЕНИЕ – ЭТО, ПРЕЖЕДЕ ВСЕГО, ГЛУБОКОЕ ВНУТРЕННЕЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ ДУШИ В СВЕТЕ БОЖЕСТВЕННОЙ БЛАГОДАТИ, а не формальное членство в Церкви. В ад ведут двери не только с левой, но и с правой стороны. Двери разные, но место, куда они вводят, одно и то же.
Вникните в слова афонского старца схииеромонаха Григория (Безкровного), которое я цитирую из личной с ним переписки: «Отец Кирилл (Павлов) дал нам важнейшее правило в духовной жизни, как основу основ - хранить в себе мир душевный или мирность сердца во всех обстоятельствах. Это есть сама суть духовного возрастания, приводящая нас к обретению в душе мира Божия, открывающегося внутри нас, который не известен миру, ибо не есть от мира сего: «И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши во Христе Иисусе» (Флп.4:7). Такая мирность сердца ко всем и во всем - это самые начатки Любви Христовой. Хранящие мирность сердечную становятся миротворцами: «Блаженны миротворцы, ибо они нарекутся сынами Божьими» (Мф.5:9), потому что «возлюбили много» (Лк.7:47) и пробудились к Любви и благ
Его били всю жизнь, смолоду и до самой старости.
Памяти схимонаха Гедеона.
Схимонах Гедеон умер на Рождество 1869 года. В момент его смерти в храме пели Херувимскую песнь, а душа старца в это время возносилась в горние Небесные обители. Жизнь схимонаха Гедеона мало кому известна. Его путь на небо составляли ступени непрерывных физических страданий, боли и пыток.
Схимонах Гедеон родился в 1781 году в Малой Азии в православной семье. Крестили его именем Георгий. После смерти родителей он решился уйти на Афон. Родные братья, узнав о таком решении Георгия, попросили турка, чтобы тот его сильно избил, надеясь таким образом устрашить будущего подвижника, чтобы тот отказался от своего намерения. Получив свою дозу побоев, Георгий, как и намеривался, отправился подвизаться на Афон. Это "вступительное" избиение стало началом всех тех побоев, которые старец потом будет терпеть всю свою жизнь. На Святой горе после искуса послушания Георгий был пострижен в мантию, а несколько позже в схиму с именем Гедеон.
В 1822 году вследствие греческого восстания турки оккупировали Афон. Большинство монахов покинули Святую Гору, а те, кто остался, превратились в рабов завоевателей. Первый опыт насилия схимонах Гедеон испытал тогда, когда турки стали пытать монахов, требуя с них денег. Взяв одного из них, они связали ему руки за спиной, и, вставив палку в веревки, стали закручивать ее все сильнее и сильнее, требуя денег. Монахи после пыток отдавали все свои сбережения. Очередь дошла до схимонаха Гедеона, у которого не было ни копейки за душой. Но турки ему не верили. Пытки длились почти месяц. Только когда схимонах уже был при смерти, иноверцы его оставили в покое. Три месяца он находился между жизнью и смертью после такого насилия. Наконец, с Божией помощью, схимонах Гедеон выздоровел.
Несколько позже турки потребовали, чтобы он вместе с другими монахами отвез их на другую часть острова. Погода была дождливая, дул сильный встречный ветер. Подвижники полностью выбились из сил. Прибыв на место назначения, турки отправили монахов с лодкой обратно, а у себя оставили только схимонаха Гедеона, чтобы тот нес всю ту огромную тяжесть, которая была сложна в лодку. После изнуряющего плавания схимонах Гедеон окончательно изнемог и по дороге остановился на минутку, чтобы выпить воды из родника. Заметив это, турки стали избивать его прикладами и били до тех пор, пока он не стал харкать кровью и не потерял сознание. Считая его умершим, захватчики бросили его на дороге. Только благодаря случайно набредшим на лежащего в крови страдальца православным братьям, которые донесли его до монастырской больницы, он остался жив.
После выздоровления турки снова заставили отца Гедеона работать для них на кухне, готовя пищу. Работа была очень тяжелая, но еще тяжелее было то, что у него не было ни времени, ни возможности исполнять свое монашеское правило и жить ради того, зачем он пришел на Святую Гору. Просто так выйти из монастыря было нельзя, потому что завоеватели убивали любого монаха, который находился за пределами обители. Но схимонах Гедеон решился лучше претерпеть смерть, чем оставаться между турками, разоряя свое душевное устроение. Бежав от них, старец уединился для безмолвия в одну из самых труднодоступных келий Афона. Но помимо турок на Святой горе в это время жило еще и множество разбойников. Они-то и обнаружили подвижника. Думая, что у того где-то в пещере спрятаны деньги, они стали жестоко пытать его. Ничего не добившись, разбойники бросили старца в пещере нагим и совершенно измученным.
Памяти схимонаха Гедеона.
Схимонах Гедеон умер на Рождество 1869 года. В момент его смерти в храме пели Херувимскую песнь, а душа старца в это время возносилась в горние Небесные обители. Жизнь схимонаха Гедеона мало кому известна. Его путь на небо составляли ступени непрерывных физических страданий, боли и пыток.
Схимонах Гедеон родился в 1781 году в Малой Азии в православной семье. Крестили его именем Георгий. После смерти родителей он решился уйти на Афон. Родные братья, узнав о таком решении Георгия, попросили турка, чтобы тот его сильно избил, надеясь таким образом устрашить будущего подвижника, чтобы тот отказался от своего намерения. Получив свою дозу побоев, Георгий, как и намеривался, отправился подвизаться на Афон. Это "вступительное" избиение стало началом всех тех побоев, которые старец потом будет терпеть всю свою жизнь. На Святой горе после искуса послушания Георгий был пострижен в мантию, а несколько позже в схиму с именем Гедеон.
В 1822 году вследствие греческого восстания турки оккупировали Афон. Большинство монахов покинули Святую Гору, а те, кто остался, превратились в рабов завоевателей. Первый опыт насилия схимонах Гедеон испытал тогда, когда турки стали пытать монахов, требуя с них денег. Взяв одного из них, они связали ему руки за спиной, и, вставив палку в веревки, стали закручивать ее все сильнее и сильнее, требуя денег. Монахи после пыток отдавали все свои сбережения. Очередь дошла до схимонаха Гедеона, у которого не было ни копейки за душой. Но турки ему не верили. Пытки длились почти месяц. Только когда схимонах уже был при смерти, иноверцы его оставили в покое. Три месяца он находился между жизнью и смертью после такого насилия. Наконец, с Божией помощью, схимонах Гедеон выздоровел.
Несколько позже турки потребовали, чтобы он вместе с другими монахами отвез их на другую часть острова. Погода была дождливая, дул сильный встречный ветер. Подвижники полностью выбились из сил. Прибыв на место назначения, турки отправили монахов с лодкой обратно, а у себя оставили только схимонаха Гедеона, чтобы тот нес всю ту огромную тяжесть, которая была сложна в лодку. После изнуряющего плавания схимонах Гедеон окончательно изнемог и по дороге остановился на минутку, чтобы выпить воды из родника. Заметив это, турки стали избивать его прикладами и били до тех пор, пока он не стал харкать кровью и не потерял сознание. Считая его умершим, захватчики бросили его на дороге. Только благодаря случайно набредшим на лежащего в крови страдальца православным братьям, которые донесли его до монастырской больницы, он остался жив.
После выздоровления турки снова заставили отца Гедеона работать для них на кухне, готовя пищу. Работа была очень тяжелая, но еще тяжелее было то, что у него не было ни времени, ни возможности исполнять свое монашеское правило и жить ради того, зачем он пришел на Святую Гору. Просто так выйти из монастыря было нельзя, потому что завоеватели убивали любого монаха, который находился за пределами обители. Но схимонах Гедеон решился лучше претерпеть смерть, чем оставаться между турками, разоряя свое душевное устроение. Бежав от них, старец уединился для безмолвия в одну из самых труднодоступных келий Афона. Но помимо турок на Святой горе в это время жило еще и множество разбойников. Они-то и обнаружили подвижника. Думая, что у того где-то в пещере спрятаны деньги, они стали жестоко пытать его. Ничего не добившись, разбойники бросили старца в пещере нагим и совершенно измученным.
Так пять лет провел старец, живя в холоде и голоде в уединенной дальней пещере. Со временем туркам все же удалось его обнаружить. Первым делом его хотели убить. Но старца спасло то, что в это время туркам нужно было, по распоряжению солунского Паши, отправить несколько монахов в город для того, чтобы они работали в казармах, где жили турецкие солдаты. Отца Гедеона отправили вместе с другими подвижниками. Перед отправкой он снова попал в беду. Некоторым из монахов удалось бежать из-под конвоя. За это вся злость и ненависть вылилась турками на ни в чем не повинного старца Гедеона. Несколько дней он просидел в холодном сыром каземате, наполненном студеной водой. После этапирования в Солунь схимонах Гедеон уже не мог там работать, потому что его здоровье было окончательно расстроено. Он был очень болен и постоянно харкал кровью. Видя, что от него толку мало, турки снова отправили его обратно на оккупированный Афон. Там старец прожил полтора года в Кавсакаливии в таком состоянии, что каждый день ожидал смерти. Спустя некоторое время схимонаха Гедеона посетило новое испытание – на него снова напали разбойники. Связав руки и ноги, они бросили старца на землю и били со всей силой прикладами по ребрам, спине и пояснице. Это искушение сделало его инвалидом до конца жизни.
До прибытия на Афон турки имели намерение истребить всех монахов, но получив «Фирман» (охранную грамоту с подписью султана), оставили их в живых. Зато стали не только всячески притеснять и избивать монахов, но и обложили непосильными налогами. Схимонах Гедеон подрабатывал плетением фесок (шерстяные шапочки с кисточкой), получая за это ничтожно малую сумму денег. Чтобы не умереть с голоду, он примешивал в муку молодые каштаны и дикий укроп. Периодически то турки, то разбойники не оставляли его в покое. Однажды бандиты связали ему руки за спиной так туго, что онемевший старец упал и потом долго и страшно мучился. След от этой пытки остался с ним на всю жизнь. Это было последнее испытание отца Гедеона.
Удивительно то, что при всех этих страшных и тяжелых искушениях старец жил в крайнем добровольном самоумерщвлении и всесторонних лишениях. Он спал во время своего пустынножительства не более двух часов, едва предаваясь дремоте. Занимаясь умно-сердечной молитвой, он строго держал молчание и почти никогда ни с кем не разговаривал. Когда наступало время отдыха, подвижник клал на колени подушку и, наклонив голову, засыпал. Ученик старца, отец Дамиан, уговаривал его: "Отче, ты уже стар и болен. Тебе нужно хоть немного иметь покоя. Ложись по крайней мере тогда, когда тебе нужно заснуть". На это старец ему отвечал: "Теперь-то мне и нужно потрудиться, потому что я стар и смерть близка. Если уговоришь ангела лечь, то и меня, а я хоть как скот посплю". Пищу схимонах Гедеон готовил, закипятив воду и добавив туда немного муки. Так он кушал всегда, ничего больше не употребляя. Внешне старец был похож на преподобного Арсения: стар, сед, худ, высок, слегка сгорблен, но, не смотря на перенесенные жестокие страдания, его лицо было ангелоподобное.
Отец Гедеон учил своих духовных чад:
"Сколько человек страждет телесно, столько душа его и очищается".
"Имя Господа Иисуса Христа и Божией Матери да не отлучаются от ваших сердец. В этом вам поможет воздержание. Смиренно помышляйте о себе, даже если совершили много добрых дел. Без смирения, чего бы вы не достигли - все напрасно".
"Всегда имейте час смертный в памяти и не смотрите на скоропреходящие призраки мира сего. Помните, кто не терпит искушений, тот никогда не преуспеет и в добродетели".
"Молитесь за всех православных, особенно за умерших и за милующих вас, а более всего за ненавидящих и зло творящих".
Старец давал оригинальные советы по стяжанию Иисусовой молитвы, которые мне нигде раньше встречать не приходилось. Кроме общеизвестных правил, таких как понуждение и избежание встреч и разговоров с людьми, он советовал начинать молитву с того, что постоянно повторять только два слова: "Иисусе мой". Научившись их всегда и везде удерживать, добавляйте потом к ним "Сыне Божий", а затем "помилуй мя". Научиться непрестанной молитве не так
До прибытия на Афон турки имели намерение истребить всех монахов, но получив «Фирман» (охранную грамоту с подписью султана), оставили их в живых. Зато стали не только всячески притеснять и избивать монахов, но и обложили непосильными налогами. Схимонах Гедеон подрабатывал плетением фесок (шерстяные шапочки с кисточкой), получая за это ничтожно малую сумму денег. Чтобы не умереть с голоду, он примешивал в муку молодые каштаны и дикий укроп. Периодически то турки, то разбойники не оставляли его в покое. Однажды бандиты связали ему руки за спиной так туго, что онемевший старец упал и потом долго и страшно мучился. След от этой пытки остался с ним на всю жизнь. Это было последнее испытание отца Гедеона.
Удивительно то, что при всех этих страшных и тяжелых искушениях старец жил в крайнем добровольном самоумерщвлении и всесторонних лишениях. Он спал во время своего пустынножительства не более двух часов, едва предаваясь дремоте. Занимаясь умно-сердечной молитвой, он строго держал молчание и почти никогда ни с кем не разговаривал. Когда наступало время отдыха, подвижник клал на колени подушку и, наклонив голову, засыпал. Ученик старца, отец Дамиан, уговаривал его: "Отче, ты уже стар и болен. Тебе нужно хоть немного иметь покоя. Ложись по крайней мере тогда, когда тебе нужно заснуть". На это старец ему отвечал: "Теперь-то мне и нужно потрудиться, потому что я стар и смерть близка. Если уговоришь ангела лечь, то и меня, а я хоть как скот посплю". Пищу схимонах Гедеон готовил, закипятив воду и добавив туда немного муки. Так он кушал всегда, ничего больше не употребляя. Внешне старец был похож на преподобного Арсения: стар, сед, худ, высок, слегка сгорблен, но, не смотря на перенесенные жестокие страдания, его лицо было ангелоподобное.
Отец Гедеон учил своих духовных чад:
"Сколько человек страждет телесно, столько душа его и очищается".
"Имя Господа Иисуса Христа и Божией Матери да не отлучаются от ваших сердец. В этом вам поможет воздержание. Смиренно помышляйте о себе, даже если совершили много добрых дел. Без смирения, чего бы вы не достигли - все напрасно".
"Всегда имейте час смертный в памяти и не смотрите на скоропреходящие призраки мира сего. Помните, кто не терпит искушений, тот никогда не преуспеет и в добродетели".
"Молитесь за всех православных, особенно за умерших и за милующих вас, а более всего за ненавидящих и зло творящих".
Старец давал оригинальные советы по стяжанию Иисусовой молитвы, которые мне нигде раньше встречать не приходилось. Кроме общеизвестных правил, таких как понуждение и избежание встреч и разговоров с людьми, он советовал начинать молитву с того, что постоянно повторять только два слова: "Иисусе мой". Научившись их всегда и везде удерживать, добавляйте потом к ним "Сыне Божий", а затем "помилуй мя". Научиться непрестанной молитве не так
сложно, как удержать ее потом. Поскольку она уходит от малейшего нерадения или допущенного греха.
Последнее завещание старца своим духовным детям было такое: "Во-первых, храните смирение. Во-вторых, стяжите, благодаря врагам вашего спасения, терпение. В-третьих, берегитесь злых помыслов, особенно осуждения. Держитесь более всего молитвы Иисусовой с хранением заповедей Божьих и спасетесь".
Упокой, Господи, раба Твоего схимонаха Гедеона, и его святыми молитвами помилуй нас, грешных.
Последнее завещание старца своим духовным детям было такое: "Во-первых, храните смирение. Во-вторых, стяжите, благодаря врагам вашего спасения, терпение. В-третьих, берегитесь злых помыслов, особенно осуждения. Держитесь более всего молитвы Иисусовой с хранением заповедей Божьих и спасетесь".
Упокой, Господи, раба Твоего схимонаха Гедеона, и его святыми молитвами помилуй нас, грешных.
Человек с необрезанным сердцем и мертвой душей.
«Отыми сердце каменное, и даждь сердце плотяное,
Тебя любящее, Тебя почитающее, Тебе последующее».
Святитель Тихон Задонский.
Все чаще мне по жизни встречаются люди, которые, будучи очень далекими от веры, начинают биться в припадках ярости только от одного упоминания о Боге или Церкви. При этом становится очевидным, что их ярость не имеет каких-либо осмысленных логических мотивов. Эта ненависть иррациональна и неподконтрольна самим ее носителем. Мир вокруг нас все больше и глубже начинает погружаться в предапокалиптическую мглу. Эмоции, чувства, настроения мира демонического все больше и чаще персонифицируются в человеческих ипостасях. Кто эти люди с необрезанным каменным сердцем?
Наблюдая за такими людьми, я заметил, что их внутренняя психологическая жизнь протекает без всяких нравственно-ценностных переживаний. Личное их бытие – это медленное ипостасное угасание, духовно бессодержательное движение в сторону смерти. Отделившись от Бога, их души истлевают, лишив себя живительного действия Святого Духа. Остается лишь стареющая с годами плоть, которая что-то кушает, рожает детей, от чего-то страдает, чему-то радуется, немножко думает о том, как себя нести по жизни. Но там, где должно быть живое сердце, в том месте, где дух человеческий призван получить единство с Богом, зияет страшная черная дыра, которую невозможно ничем заткнуть. Поэтому эта мёртвая душа старается почаще чем-то себя развлекать, жить поверхностной напускной веселостью, имитировать радость, испытывать животные наслаждения, закрывать пустоту души такими же пустыми мыслями, чувствами и желаниями. Но при этом во всей этой пустоте живет огромная самоуверенность в исключительной правоте и подлинности своей жизненной правды.
И как только она сталкивается с иными представлениями о жизни, о мире, с другим опытом самосознания, отличным от ее мировоззренческой модели, как тотчас начинает испытывать страшную ненависть не только к другому жизненному содержанию, но и к тем, кто его исповедует. При этом основанием для такой ненависти является не столько мировоззренческая несовместимость, сколько иное качество бытия, которое именуется верой. Тогда самомнение и самоуверенность воспаляется до ярости, а злоба вскипает до крайних степеней. Особенно это видно, когда речь идет о неотмирном Христе и его неотмирных последователях.
Здесь уже проявляется не просто психологическое различие, а взаимное неприятие двух разных миров – земного и небесного. Их борьба - икона доисторической брани между ангельским и бесовским миром, итогом которой было изгнание бесов из Духовного Неба. На земле открывается та же перспектива исхода этой борьбы. После пришествия Христа на Землю, после его Смерти и Воскресения – дьявол уже побеждён. Другой альтернативы, кроме как торжества Жизни над смертью, нет. Смерть не может реализовать свою победу, она уже побеждена жизнью. Но она еще способна забрать с собой в преисподнюю пленников, над которыми возымела власть во времени.
Для этого смерть создает мистификацию жизни, использует механизм иллюзий, играет словами, создает потоки мертвящих состояний и мнимо живых слов. Смерть играет в жизнь и втягивает в эту игру все больше игроков, которым эта игра нравится. Она ловко придумывает лживые ценностные установки, правила, по котором должны жить люди этого мира, крадет время, набрасывая сеть суеты на падшие умы. Мода, новинки техники, политика, общественное мнение, развлечения, сплетни, престиж… Миллионы таких холодных огоньков мерцают в темной бездне безжизненной пустоты смерти.
Игрушечная, смертельно преобразованная, жизнь есть неизбежная необходимость для этого мира, потому что вся она направленна на то, чтобы усыпить людей придуманными ложными закономерностями прямо противоположными евангельским ценностям.
«Отыми сердце каменное, и даждь сердце плотяное,
Тебя любящее, Тебя почитающее, Тебе последующее».
Святитель Тихон Задонский.
Все чаще мне по жизни встречаются люди, которые, будучи очень далекими от веры, начинают биться в припадках ярости только от одного упоминания о Боге или Церкви. При этом становится очевидным, что их ярость не имеет каких-либо осмысленных логических мотивов. Эта ненависть иррациональна и неподконтрольна самим ее носителем. Мир вокруг нас все больше и глубже начинает погружаться в предапокалиптическую мглу. Эмоции, чувства, настроения мира демонического все больше и чаще персонифицируются в человеческих ипостасях. Кто эти люди с необрезанным каменным сердцем?
Наблюдая за такими людьми, я заметил, что их внутренняя психологическая жизнь протекает без всяких нравственно-ценностных переживаний. Личное их бытие – это медленное ипостасное угасание, духовно бессодержательное движение в сторону смерти. Отделившись от Бога, их души истлевают, лишив себя живительного действия Святого Духа. Остается лишь стареющая с годами плоть, которая что-то кушает, рожает детей, от чего-то страдает, чему-то радуется, немножко думает о том, как себя нести по жизни. Но там, где должно быть живое сердце, в том месте, где дух человеческий призван получить единство с Богом, зияет страшная черная дыра, которую невозможно ничем заткнуть. Поэтому эта мёртвая душа старается почаще чем-то себя развлекать, жить поверхностной напускной веселостью, имитировать радость, испытывать животные наслаждения, закрывать пустоту души такими же пустыми мыслями, чувствами и желаниями. Но при этом во всей этой пустоте живет огромная самоуверенность в исключительной правоте и подлинности своей жизненной правды.
И как только она сталкивается с иными представлениями о жизни, о мире, с другим опытом самосознания, отличным от ее мировоззренческой модели, как тотчас начинает испытывать страшную ненависть не только к другому жизненному содержанию, но и к тем, кто его исповедует. При этом основанием для такой ненависти является не столько мировоззренческая несовместимость, сколько иное качество бытия, которое именуется верой. Тогда самомнение и самоуверенность воспаляется до ярости, а злоба вскипает до крайних степеней. Особенно это видно, когда речь идет о неотмирном Христе и его неотмирных последователях.
Здесь уже проявляется не просто психологическое различие, а взаимное неприятие двух разных миров – земного и небесного. Их борьба - икона доисторической брани между ангельским и бесовским миром, итогом которой было изгнание бесов из Духовного Неба. На земле открывается та же перспектива исхода этой борьбы. После пришествия Христа на Землю, после его Смерти и Воскресения – дьявол уже побеждён. Другой альтернативы, кроме как торжества Жизни над смертью, нет. Смерть не может реализовать свою победу, она уже побеждена жизнью. Но она еще способна забрать с собой в преисподнюю пленников, над которыми возымела власть во времени.
Для этого смерть создает мистификацию жизни, использует механизм иллюзий, играет словами, создает потоки мертвящих состояний и мнимо живых слов. Смерть играет в жизнь и втягивает в эту игру все больше игроков, которым эта игра нравится. Она ловко придумывает лживые ценностные установки, правила, по котором должны жить люди этого мира, крадет время, набрасывая сеть суеты на падшие умы. Мода, новинки техники, политика, общественное мнение, развлечения, сплетни, престиж… Миллионы таких холодных огоньков мерцают в темной бездне безжизненной пустоты смерти.
Игрушечная, смертельно преобразованная, жизнь есть неизбежная необходимость для этого мира, потому что вся она направленна на то, чтобы усыпить людей придуманными ложными закономерностями прямо противоположными евангельским ценностям.
Христос говорит: «Не ищите, не заботьтесь,… о том, что ищут люди мира сего, ищите Царство Божие и правды его». Мир учит противоположному: «Как раз этого то и нужно искать, как повкуснее поесть, да помоднее одеться, на чем ездить, да как выглядеть, а фантазировать на тему Царства Божьего оставьте неудачникам и лузерам, которые не сумели оседлать удачу и «состоятся». Верить в Бога – это удел слабых, у которых жизнь не удалась».
Стихии и традиции смерти направлены исключительно на развитие земных содержаний, которые получили в Библии обобщающе наименование СУЕТА. В этом слове заключен весь смысл жизни людей с необрезанным сердцем, заживо умерших для вечности. Суета, господствующая в мире, противоположна свободе, даруемой Богом. Она антисакральна, поскольку стремится покорить истинный смысл жизни бытовыми второстепенностями, вместо того, чтобы предать им духовный смысл. Для того, чтобы жить в суете, думать особо не нужно. Работа ума, направленная на удовлетворение низших животных инстинктов, не предполагает особого размышления над их смыслом. Человеку достаточно простого ощущения.
Бытие живого человека в царстве мертвецов предполагает подвиг или, лучше сказать, мученичество. Он будет стеснен со всех сторон, будучи окружен умами, нарушившими верность истине и правде, вступившими в блудное сожительство с ложью, заразившимися ненавистью к Богу. Но зато «претерпевший до конца спасен будет» (Мф 24:13).
Стихии и традиции смерти направлены исключительно на развитие земных содержаний, которые получили в Библии обобщающе наименование СУЕТА. В этом слове заключен весь смысл жизни людей с необрезанным сердцем, заживо умерших для вечности. Суета, господствующая в мире, противоположна свободе, даруемой Богом. Она антисакральна, поскольку стремится покорить истинный смысл жизни бытовыми второстепенностями, вместо того, чтобы предать им духовный смысл. Для того, чтобы жить в суете, думать особо не нужно. Работа ума, направленная на удовлетворение низших животных инстинктов, не предполагает особого размышления над их смыслом. Человеку достаточно простого ощущения.
Бытие живого человека в царстве мертвецов предполагает подвиг или, лучше сказать, мученичество. Он будет стеснен со всех сторон, будучи окружен умами, нарушившими верность истине и правде, вступившими в блудное сожительство с ложью, заразившимися ненавистью к Богу. Но зато «претерпевший до конца спасен будет» (Мф 24:13).
Библейское богословие воды
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ
В Ветхом Завете вода составляет необходимую принадлежность быта и хозяйства; водоемы оказываются в центре внимания в решающие моменты истории Израиля. В климатических условиях Ближнего Востока забота о воде была равнозначна заботе о пропитании «хлебе». Вода необходима и для роста употребляемых в пищу растений - этой цели служили дождевая вода и роса.
Образ водной стихии пронизывает религиозно-исторические представления ветхозаветного Израиля от преданий о творении мира до эсхатологических пророчеств, являя в них то животворное начало (потоки Эдемского сада, «живая вода» времени спасения), то враждебную творению смертоносную стихию, орудие Божественного суда (вода первобытной бездны, всемирного потопа).
Кара Господа пророками сравнивается с разносящей дамбу водной массой, смывающей и затопляющей все на земле. Вода предстает в этих пророчествах как стихия, враждебная человеку и всему творению, однако подвластная Богу и подчиняющаяся Его повелениям. Этот образ отчетливо представлен в рассказах о сотворении мира, о потопе, о переходе Израиля через Чермное море и др.
В рассказе бытописателя о сотворении мира земля и жизнь на ней появляются лишь после того, как по Божественному повелению вода первобытной бездны разделяется «твердью» (небом), а оставшаяся под небом вода собираясь в моря, уступает место суше. В библейских толкованиях этого рассказа воспевается величие Творца, утвердившего землю посреди вод, проведшего «круговую черту по лицу бездны», укрепившего «источники бездны», давшего морю «устав, чтобы воды не переступали пределов его» , завязавшего «воду в одежду».
Воды бездны как хаотическая стихия, противоположная упорядоченности тварного мироздания, подчинена власти Творца и используется Им в качестве орудия суда над отступившим от Него творением. Орудием суда Божия над человечеством, в котором умножился грех, становится вода потопа, когда по Божественному замыслу «разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились». В рассказе об Исходе евреев из Египта Бог как Владыка несущей гибель водной бездны спасает Свой народ от преследователей, ограждая его от вод Чермного моря и затем обрушивая ее на преследователей. Спасение у Чермного моря иногда изображается в сцене борьбы с драконом, символизирующей охваченное силами хаоса изначальное творение.
Некоторые детали рассказа о спасении Моисея дочерью фараона сближают его с повествованиями о потопе и о переходе Израиля через Чермное море: подобно тому как Ной с семейством во время потопа или народ Израиля при бегстве из Египта были спасены от гибельных вод, младенец Моисей был спасен дочерью фараона, нашедшей его в Ниле (это отражено и в имени Моисей, потому что она «из воды вынула его» - Исх 2. 10). Корзинка, в которой мать оставила Моисея на берегу Нила, и ковчег Ноя называются по-еврейски одинаково. Еврейское наименование тростника, в котором дочь фараона оставила корзинку, является частью еврейского названия Чермного моря. (букв.- тростниковое море).
Не иссякающие источники воды входят в представление о земле обетованной во время странствий народа по пустыне и в связанные с ним эсхатологические пророчества о новой земле. В эсхатологических представлениях ветхозаветных пророков уничтожающая грешников вода суда должна смениться «живой» водой потоков, истекающих из Иерусалима или из храма.
В ветхозаветном богослужении предписанные законодательством Моисея правила соблюдения ритуальной чистоты предполагают использование воды как основного средства очищения. При совершении этих обрядов необходима «живая» (проточная) вода или особым образом приготовленная на ее основе смесь. Очищение людей и вещей производится путем окропления водой или погружения их в воду. Часто требуется омовение не только тела, но и одежды. Внутренности приносимой жертвы также должны быть омыты водой.
В литературе меж заветного периода символика воды во многом основывается на ветхозаветных образах. В документах Кумрана образ орошенной водой земли подразумевает общину истинной веры. Она подобна «источнику вод, струящихся в пустыне», «деревьям
ВЕТХИЙ ЗАВЕТ
В Ветхом Завете вода составляет необходимую принадлежность быта и хозяйства; водоемы оказываются в центре внимания в решающие моменты истории Израиля. В климатических условиях Ближнего Востока забота о воде была равнозначна заботе о пропитании «хлебе». Вода необходима и для роста употребляемых в пищу растений - этой цели служили дождевая вода и роса.
Образ водной стихии пронизывает религиозно-исторические представления ветхозаветного Израиля от преданий о творении мира до эсхатологических пророчеств, являя в них то животворное начало (потоки Эдемского сада, «живая вода» времени спасения), то враждебную творению смертоносную стихию, орудие Божественного суда (вода первобытной бездны, всемирного потопа).
Кара Господа пророками сравнивается с разносящей дамбу водной массой, смывающей и затопляющей все на земле. Вода предстает в этих пророчествах как стихия, враждебная человеку и всему творению, однако подвластная Богу и подчиняющаяся Его повелениям. Этот образ отчетливо представлен в рассказах о сотворении мира, о потопе, о переходе Израиля через Чермное море и др.
В рассказе бытописателя о сотворении мира земля и жизнь на ней появляются лишь после того, как по Божественному повелению вода первобытной бездны разделяется «твердью» (небом), а оставшаяся под небом вода собираясь в моря, уступает место суше. В библейских толкованиях этого рассказа воспевается величие Творца, утвердившего землю посреди вод, проведшего «круговую черту по лицу бездны», укрепившего «источники бездны», давшего морю «устав, чтобы воды не переступали пределов его» , завязавшего «воду в одежду».
Воды бездны как хаотическая стихия, противоположная упорядоченности тварного мироздания, подчинена власти Творца и используется Им в качестве орудия суда над отступившим от Него творением. Орудием суда Божия над человечеством, в котором умножился грех, становится вода потопа, когда по Божественному замыслу «разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились». В рассказе об Исходе евреев из Египта Бог как Владыка несущей гибель водной бездны спасает Свой народ от преследователей, ограждая его от вод Чермного моря и затем обрушивая ее на преследователей. Спасение у Чермного моря иногда изображается в сцене борьбы с драконом, символизирующей охваченное силами хаоса изначальное творение.
Некоторые детали рассказа о спасении Моисея дочерью фараона сближают его с повествованиями о потопе и о переходе Израиля через Чермное море: подобно тому как Ной с семейством во время потопа или народ Израиля при бегстве из Египта были спасены от гибельных вод, младенец Моисей был спасен дочерью фараона, нашедшей его в Ниле (это отражено и в имени Моисей, потому что она «из воды вынула его» - Исх 2. 10). Корзинка, в которой мать оставила Моисея на берегу Нила, и ковчег Ноя называются по-еврейски одинаково. Еврейское наименование тростника, в котором дочь фараона оставила корзинку, является частью еврейского названия Чермного моря. (букв.- тростниковое море).
Не иссякающие источники воды входят в представление о земле обетованной во время странствий народа по пустыне и в связанные с ним эсхатологические пророчества о новой земле. В эсхатологических представлениях ветхозаветных пророков уничтожающая грешников вода суда должна смениться «живой» водой потоков, истекающих из Иерусалима или из храма.
В ветхозаветном богослужении предписанные законодательством Моисея правила соблюдения ритуальной чистоты предполагают использование воды как основного средства очищения. При совершении этих обрядов необходима «живая» (проточная) вода или особым образом приготовленная на ее основе смесь. Очищение людей и вещей производится путем окропления водой или погружения их в воду. Часто требуется омовение не только тела, но и одежды. Внутренности приносимой жертвы также должны быть омыты водой.
В литературе меж заветного периода символика воды во многом основывается на ветхозаветных образах. В документах Кумрана образ орошенной водой земли подразумевает общину истинной веры. Она подобна «источнику вод, струящихся в пустыне», «деревьям