ОДИНОЧЕСТВО И ЭЛЕГАНТНОСТЬ
Рассматриваю прекрасные коллажи Тосико Оканоуэ, погружаюсь в ощущение одиночества и призрачной элегантности, ведь именно так описывают стиль работ этой незаурядной женщины.
Кстати, с удивлением узнала, что первые попытки коллажа в Японии относятся к древности — к поэтессе Исэ.
Думаю, что коллаж подошел бы и для иллюстрирования хайку, но пока сама не пробовала, хотя руки уже чешутся.
Еще больше о японских коллажах можно узнать в паблике Коллаж Tribe, в который я теперь тоже заглядываю с удовольствием :)
Рассматриваю прекрасные коллажи Тосико Оканоуэ, погружаюсь в ощущение одиночества и призрачной элегантности, ведь именно так описывают стиль работ этой незаурядной женщины.
Кстати, с удивлением узнала, что первые попытки коллажа в Японии относятся к древности — к поэтессе Исэ.
Думаю, что коллаж подошел бы и для иллюстрирования хайку, но пока сама не пробовала, хотя руки уже чешутся.
Еще больше о японских коллажах можно узнать в паблике Коллаж Tribe, в который я теперь тоже заглядываю с удовольствием :)
САТОРИ-О ХИРАКУ
В японском языке, когда говорят про «сатори», то часто используют глагол «хираку» (открывать, отворять). Этот же глагол используют, когда говорят о цветах, когда они начинают цвести. Японцы визуализируют достижение просветления с раскрывающимся в сердце цветком.
Интересно, как по разному работает язык: японцы «сатори отрывают», а мы «сатори достигаем».
По-русски слово «достигать» имеет оттенок чего-то рукотворного, а не естественного, по крайней мере, у меня такое от него ощущение. Достижение — это как бы движение в плюс. Условно, чего-то у вас не было, но вы достигли, что-то приумножили.
У японцев же это выражено как будто иначе: у вас все уже есть изначально, вы не получаете ничего нового, вы раскрываете то, что уже заложено, желательно, через отказ от чего либо, через движение в минус.
Прочла сегодня «дзэнго» на эту тему:
山寒花発遅
やまさむうして はなひらくこと おそし
яма самуситэ/ хана-но хираку кото/ ососи
Я бы его перевела так: «Чем выше в горы, тем позже раскроется цветок»
Как и многое в японском культуре, это «дзэнго» строится на верных ботанических наблюдениях: чем выше (или глубже) в горы, тем холоднее, а значит цветок раскроется с запозданием.
НА ФОТО: Один из моих самых любимых дзэнских храмов в Камакуре — Энгакудзи. Хотя в середине марта уже начинала даже цвести сакура, в этот день вдруг пошел снег
В японском языке, когда говорят про «сатори», то часто используют глагол «хираку» (открывать, отворять). Этот же глагол используют, когда говорят о цветах, когда они начинают цвести. Японцы визуализируют достижение просветления с раскрывающимся в сердце цветком.
Интересно, как по разному работает язык: японцы «сатори отрывают», а мы «сатори достигаем».
По-русски слово «достигать» имеет оттенок чего-то рукотворного, а не естественного, по крайней мере, у меня такое от него ощущение. Достижение — это как бы движение в плюс. Условно, чего-то у вас не было, но вы достигли, что-то приумножили.
У японцев же это выражено как будто иначе: у вас все уже есть изначально, вы не получаете ничего нового, вы раскрываете то, что уже заложено, желательно, через отказ от чего либо, через движение в минус.
Прочла сегодня «дзэнго» на эту тему:
山寒花発遅
やまさむうして はなひらくこと おそし
яма самуситэ/ хана-но хираку кото/ ососи
Я бы его перевела так: «Чем выше в горы, тем позже раскроется цветок»
Как и многое в японском культуре, это «дзэнго» строится на верных ботанических наблюдениях: чем выше (или глубже) в горы, тем холоднее, а значит цветок раскроется с запозданием.
НА ФОТО: Один из моих самых любимых дзэнских храмов в Камакуре — Энгакудзи. Хотя в середине марта уже начинала даже цвести сакура, в этот день вдруг пошел снег
ХАЙКУ КАК ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ КРАСОТЫ
Когда идут разнообразные баталии, возможно ли перевести хайку на русский язык, то мне кажется, упускается один важный момент.
С одной стороны, все прекрасно знают, что поэзия — это прежде всего фонетика, то есть звучание, с другой, никто не пишет про выбор слов, а ведь это, как мне кажется, самая главная проблема.
Дело в том, что в японском языке есть несколько пластов языка, а поэтический язык практически полностью выстраивается на древних «ямато-котоба» (словах Ямато), то есть на исконно японской лексике.
В этом необыкновенное очарование хайку, так как это не тот язык, на котором разговаривают и пишут современные японцы. В современном японском больше 60 % языка состоит из «канго» — «китайской лексики», которая никакой японской «душой» не обладает.
Только «ямато-котоба» обладают «кодама» — то есть магией слова. Cамо звучание таких слов рождает внутри японца некоторый трепет. И вот с этим мы, увы, ничего не можем поделать в своих переводах, не получается эту магию сохранить.
Впрочем, есть еще одна прекрасная проблема. Вы наверняка знаете, что в японском языке сейчас существуют три системы записи текста:
1. азбука хирагана ひらがな
2. азбука катакана カタカナ
3. иероглифы «кандзи» 漢字
Даже быстрого взгляда на эти три системы достаточно, чтобы понять, что визуально они очень разные:
хирагана — нежная, мягкая и воздушная — ひらがな
катакана — квадратная и угловатая — カタカナ
кандзи — сгустки черт, концентрация мысли — 漢字
И вот представьте себе два хайку про сакуру, но одно будет записано исключительно азбукой хирагана, а другое исключительно иероглифами. И тот, и другой вариант — отход от нормы, так как обычно в одном японском предложении есть и азбука, и иероглифы (иероглифами записывают основу слова, а азбукой — окончание).
Хайку Танэда Сантоки, записанное хираганой, сложно прочитать и понять сразу, так как это «детская запись» без иероглифов, непонятно, где какое слово, сложно вычленить главное, какой-то туман стоит перед глазами:
さくらさくらさくさくらちるさくら
сакура сакура/ саку сакура/ тиру сакура
Но на этом и был расчёт поэта: показать, как много сакуры вокруг, как трудно отличить ту, что цветет, от той, что опадает. У поэта глагол сливается с существительным.
Поэтому я пытаюсь перевести через слово «цветы» и «цвести», чтобы прокинуть мостик к «сакуре», которая по-японски «саку» (цветет):
цветы цветы
цветут цветы
цветы отцветают
А вот хайку поэта Авано Сэйхо, записанное исключительно иероглифами. Смысл понятен сразу же, но визуально кажется, что это китайский текст. Хотя это прекрасно звучащий японский, так как все здесь «ямато-котоба», просто записаны они китайскими иероглифами:
山又山山桜又山桜
яма мата яма/ яма дзакура мата/ яма дзакура
гора и вот гора
горная сакура и вот
горная сакура
Какие разные образы!
Первое стихотворение нежное и воздушное; второе кажется строгим и книжным (ведь горы это символ книжности, учености, отшельничества), но читаются оба стиха как песня благодаря ямато-котоба.
Оба хайку по смыслу предельно просты, и многим читателям могут показаться глупыми, не очень достойными перевода, но для японца они звучат целительно и рождают у них прекрасные образы, в которе хочется окунуться.
Очень важно, как эти стихи выглядят на письме: в этом тоже есть художественный акт. Сама запись передает разное ощущение. Но самое главное все же — как они звучат.
Поэтому мой фундаментальный совет тем, кто хочет писать хайку по-японски, таков: не используйте канго. Канго невозможно пропеть! Это мертвый язык. Канго подходят для газеты, для инструкции, для научной статьи, но не для того, чтобы выразить любовь, тоску, красоту.
Чтобы поэтический текст по-японски стал чувственным переживанием, нужны японские слова, округлые и красивые. И лучше использовать побольше хираганы и поменьше иероглифов (идеальное сочетание, как говорят, 70% к 30%). Если используете иероглифы, то ими записывайте ямато-котоба, а канго избегайте всеми силами.
Получается, что хайку — последний форпост ямато-котоба!
Когда идут разнообразные баталии, возможно ли перевести хайку на русский язык, то мне кажется, упускается один важный момент.
С одной стороны, все прекрасно знают, что поэзия — это прежде всего фонетика, то есть звучание, с другой, никто не пишет про выбор слов, а ведь это, как мне кажется, самая главная проблема.
Дело в том, что в японском языке есть несколько пластов языка, а поэтический язык практически полностью выстраивается на древних «ямато-котоба» (словах Ямато), то есть на исконно японской лексике.
В этом необыкновенное очарование хайку, так как это не тот язык, на котором разговаривают и пишут современные японцы. В современном японском больше 60 % языка состоит из «канго» — «китайской лексики», которая никакой японской «душой» не обладает.
Только «ямато-котоба» обладают «кодама» — то есть магией слова. Cамо звучание таких слов рождает внутри японца некоторый трепет. И вот с этим мы, увы, ничего не можем поделать в своих переводах, не получается эту магию сохранить.
Впрочем, есть еще одна прекрасная проблема. Вы наверняка знаете, что в японском языке сейчас существуют три системы записи текста:
1. азбука хирагана ひらがな
2. азбука катакана カタカナ
3. иероглифы «кандзи» 漢字
Даже быстрого взгляда на эти три системы достаточно, чтобы понять, что визуально они очень разные:
хирагана — нежная, мягкая и воздушная — ひらがな
катакана — квадратная и угловатая — カタカナ
кандзи — сгустки черт, концентрация мысли — 漢字
И вот представьте себе два хайку про сакуру, но одно будет записано исключительно азбукой хирагана, а другое исключительно иероглифами. И тот, и другой вариант — отход от нормы, так как обычно в одном японском предложении есть и азбука, и иероглифы (иероглифами записывают основу слова, а азбукой — окончание).
Хайку Танэда Сантоки, записанное хираганой, сложно прочитать и понять сразу, так как это «детская запись» без иероглифов, непонятно, где какое слово, сложно вычленить главное, какой-то туман стоит перед глазами:
さくらさくらさくさくらちるさくら
сакура сакура/ саку сакура/ тиру сакура
Но на этом и был расчёт поэта: показать, как много сакуры вокруг, как трудно отличить ту, что цветет, от той, что опадает. У поэта глагол сливается с существительным.
Поэтому я пытаюсь перевести через слово «цветы» и «цвести», чтобы прокинуть мостик к «сакуре», которая по-японски «саку» (цветет):
цветы цветы
цветут цветы
цветы отцветают
А вот хайку поэта Авано Сэйхо, записанное исключительно иероглифами. Смысл понятен сразу же, но визуально кажется, что это китайский текст. Хотя это прекрасно звучащий японский, так как все здесь «ямато-котоба», просто записаны они китайскими иероглифами:
山又山山桜又山桜
яма мата яма/ яма дзакура мата/ яма дзакура
гора и вот гора
горная сакура и вот
горная сакура
Какие разные образы!
Первое стихотворение нежное и воздушное; второе кажется строгим и книжным (ведь горы это символ книжности, учености, отшельничества), но читаются оба стиха как песня благодаря ямато-котоба.
Оба хайку по смыслу предельно просты, и многим читателям могут показаться глупыми, не очень достойными перевода, но для японца они звучат целительно и рождают у них прекрасные образы, в которе хочется окунуться.
Очень важно, как эти стихи выглядят на письме: в этом тоже есть художественный акт. Сама запись передает разное ощущение. Но самое главное все же — как они звучат.
Поэтому мой фундаментальный совет тем, кто хочет писать хайку по-японски, таков: не используйте канго. Канго невозможно пропеть! Это мертвый язык. Канго подходят для газеты, для инструкции, для научной статьи, но не для того, чтобы выразить любовь, тоску, красоту.
Чтобы поэтический текст по-японски стал чувственным переживанием, нужны японские слова, округлые и красивые. И лучше использовать побольше хираганы и поменьше иероглифов (идеальное сочетание, как говорят, 70% к 30%). Если используете иероглифы, то ими записывайте ямато-котоба, а канго избегайте всеми силами.
Получается, что хайку — последний форпост ямато-котоба!
СЕМЬ ПРЕДМЕТОВ ДЛЯ ЯПОНСКОЙ ЖЕНЩИНЫ
В японской культуре есть такое расхожее выражение «нанацу доогу» — семь предметов (или семь инструментов), которые определяют человека по профессии или по его предназначению.
Например, есть список для воина, куда входят: кольчуга( панцирь), катана, длинный меч, лук, стрелы, накидка «хоро» и шлем.
А я вот наткнулась на замечательную открытку с «нанацу доогу» для женщин, где не могу опознать все. Может быть вы мне поможете?
В японской культуре есть такое расхожее выражение «нанацу доогу» — семь предметов (или семь инструментов), которые определяют человека по профессии или по его предназначению.
Например, есть список для воина, куда входят: кольчуга( панцирь), катана, длинный меч, лук, стрелы, накидка «хоро» и шлем.
А я вот наткнулась на замечательную открытку с «нанацу доогу» для женщин, где не могу опознать все. Может быть вы мне поможете?
Спасибо всем, кто принял участие в обсуждении! А то эта открытка не давала мне покоя уже несколько дней)
Промежуточные результаты таковы: думаю, что это «ирисовая ванная» (обычно ее принимают 5 мая, в день мальчиков), так как вверху видны побеги ириса, которые кладут в воду. Про ирисовую ванну я писала вот тут
Большой желтый круг — это не сумочка и не зеркало, а тазик! Тряпочка — полотенце.
Другие предметы: пемза (коричневый брусочек), мочалка (в красном мешочке), мыло (в жестяной коробочке).
Остаются неопознанными бумажный пакетик и флакончик.
Было предположение, что в пакетике — бумага для снятия жира с лица (абураторигами), но зачем это делать перед принятием ванны?
Думаю, что и пакетик и флакончик связаны именно с водными процедурами. Буду рада вашим догадкам!
Промежуточные результаты таковы: думаю, что это «ирисовая ванная» (обычно ее принимают 5 мая, в день мальчиков), так как вверху видны побеги ириса, которые кладут в воду. Про ирисовую ванну я писала вот тут
Большой желтый круг — это не сумочка и не зеркало, а тазик! Тряпочка — полотенце.
Другие предметы: пемза (коричневый брусочек), мочалка (в красном мешочке), мыло (в жестяной коробочке).
Остаются неопознанными бумажный пакетик и флакончик.
Было предположение, что в пакетике — бумага для снятия жира с лица (абураторигами), но зачем это делать перед принятием ванны?
Думаю, что и пакетик и флакончик связаны именно с водными процедурами. Буду рада вашим догадкам!
Telegram
Haiku Daily
ИРИСОВАЯ ВАННА
Сегодня в Японии отмечают День детей.
Раньше это был День мальчиков, вот и атрибутика осталась традиционно мальчишеской (выставляют тряпичных карпов на шестах — символ мужской силы) и немного милитаристской (устраивают выставку военных…
Сегодня в Японии отмечают День детей.
Раньше это был День мальчиков, вот и атрибутика осталась традиционно мальчишеской (выставляют тряпичных карпов на шестах — символ мужской силы) и немного милитаристской (устраивают выставку военных…
ЛЕТНИЕ МУЖСКИЕ ПРИВИЛЕГИИ
Когда начинается лето, то я невольно начинаю бормотать хайку Такараи Кикаку. В какой-то степени я возмущаюсь его словами, хотя понимаю, что именно он имел в виду. Как мужчина он явно чувствует себя в более завидном положении, чем женщины:
Вечерний холодок
Какое же это счастье
Родиться мужичком!
夕涼み よくぞ男に 生まれけり
ю: судзуми/ ёкудзо отоко-ни/ умарэкэри
Казалось бы, какая тут связь между «вечерним холодком» и гендерной принадлежностью? Оказывается, самая прямая. Напомню, что лето в Японии — это самый сложный сезон (и нелюбимый сезон) из-за жуткой жары и давящей влажности. Это сейчас мы можем включить кондиционер, а японцы в период Эдо были вынуждены полагаться лишь на милости природы. Для них лучшим моментом лета был, конечно же, вечер, когда жара немного отступала и давала возможность насладиться долгожданной прохладой. И вот тут мужчины, действительно, оказывались в более выгодном положении.
Скорее всего Кикаку показывает себя (ну или лирического героя), когда он выходит из бани и может даже не надевать «юкату» (летнее тонкое кимоно), а ограничиться только набедренной повязкой «фундоси». В таком расслабленном оголенном виде можно устроиться на открытой веранде с веером в руке, попивать какие-нибудь интересные напитки и славить свою мужскую долю.
А что же женщины? А женщинам, как пишут японские читатели, нельзя было вот так запросто оголяться по пояс даже на собственной веранде — будь добра надеть юкату, да еще и пояс повязать. Как тут не пожалеть бедных эдосских дам, страдающих от летней жары?
Однако я неожиданно вспомнила известнейшую монохромную ширму «В часы прохлады» Кусуми Морикагэ (около 1620 – 1690). На ширме изображена семья, которая отдыхает под навесом из тыков-горлянок и любуется на полную луну. Присмотритесь, девушка-то по пояс полностью обнажена!
Что ж, может не стоит Кикаку так уж задирать нос? Или он имел в виду какие-то другие летние мужские привилегии?
Когда начинается лето, то я невольно начинаю бормотать хайку Такараи Кикаку. В какой-то степени я возмущаюсь его словами, хотя понимаю, что именно он имел в виду. Как мужчина он явно чувствует себя в более завидном положении, чем женщины:
Вечерний холодок
Какое же это счастье
Родиться мужичком!
夕涼み よくぞ男に 生まれけり
ю: судзуми/ ёкудзо отоко-ни/ умарэкэри
Казалось бы, какая тут связь между «вечерним холодком» и гендерной принадлежностью? Оказывается, самая прямая. Напомню, что лето в Японии — это самый сложный сезон (и нелюбимый сезон) из-за жуткой жары и давящей влажности. Это сейчас мы можем включить кондиционер, а японцы в период Эдо были вынуждены полагаться лишь на милости природы. Для них лучшим моментом лета был, конечно же, вечер, когда жара немного отступала и давала возможность насладиться долгожданной прохладой. И вот тут мужчины, действительно, оказывались в более выгодном положении.
Скорее всего Кикаку показывает себя (ну или лирического героя), когда он выходит из бани и может даже не надевать «юкату» (летнее тонкое кимоно), а ограничиться только набедренной повязкой «фундоси». В таком расслабленном оголенном виде можно устроиться на открытой веранде с веером в руке, попивать какие-нибудь интересные напитки и славить свою мужскую долю.
А что же женщины? А женщинам, как пишут японские читатели, нельзя было вот так запросто оголяться по пояс даже на собственной веранде — будь добра надеть юкату, да еще и пояс повязать. Как тут не пожалеть бедных эдосских дам, страдающих от летней жары?
Однако я неожиданно вспомнила известнейшую монохромную ширму «В часы прохлады» Кусуми Морикагэ (около 1620 – 1690). На ширме изображена семья, которая отдыхает под навесом из тыков-горлянок и любуется на полную луну. Присмотритесь, девушка-то по пояс полностью обнажена!
Что ж, может не стоит Кикаку так уж задирать нос? Или он имел в виду какие-то другие летние мужские привилегии?
ПОЧЕМУ КАЙДАНЫ НАДО ЧИТАТЬ ЛЕТОМ
Уже через несколько дней у нас начинается календарное лето, значит сейчас самое время для историй про призраков. Объясню почему.
Японцы большие мастера справляться с жарой без кондиционера — для этого существуют психологические приёмчики, в том числе чтение кайданов. Все дело в том, что рассказы о призраках заставляют кровь «стынуть в жилах», а также вызывают «мороз по коже».
Вот так, литературными методами, японцы борются с невыносимой жарой типичного японского лета.
Хайку о призраках тоже дают «психологическую прохладу», а само слово «юрэй» (призрак) является сезонным летним словом:
Коротка летняя ночь
Много шастает призраков
Среди могил
短夜の幽霊多き墓場かな
мидзика ё-но/ ю:рэй о:ки/ хакаба кана
Надеюсь, хайку Масаока Сики создало для вас нужное настроение, ведь я собрала в одном посте ссылки на манга-сериал про «БЕЗУХОГО ХОИТИ», которую отрисовал мой любимый японский иллюстратор Ямада Дзэндзидо и который я перевела в прошлом году. Сейчас вдруг захотелось перечитать эту историю снова!
Листайте альбомы, каждый рисунок подписан по-русски :)
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ — https://t.me/HaikuDaily/978
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ — https://t.me/HaikuDaily/989
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ— https://t.me/HaikuDaily/1000
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1013
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ПЯТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1025
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ШЕСТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1036
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1048
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1059
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1070
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1083
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1095
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1105
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1117
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ —
https://t.me/HaikuDaily/1127
Уже через несколько дней у нас начинается календарное лето, значит сейчас самое время для историй про призраков. Объясню почему.
Японцы большие мастера справляться с жарой без кондиционера — для этого существуют психологические приёмчики, в том числе чтение кайданов. Все дело в том, что рассказы о призраках заставляют кровь «стынуть в жилах», а также вызывают «мороз по коже».
Вот так, литературными методами, японцы борются с невыносимой жарой типичного японского лета.
Хайку о призраках тоже дают «психологическую прохладу», а само слово «юрэй» (призрак) является сезонным летним словом:
Коротка летняя ночь
Много шастает призраков
Среди могил
短夜の幽霊多き墓場かな
мидзика ё-но/ ю:рэй о:ки/ хакаба кана
Надеюсь, хайку Масаока Сики создало для вас нужное настроение, ведь я собрала в одном посте ссылки на манга-сериал про «БЕЗУХОГО ХОИТИ», которую отрисовал мой любимый японский иллюстратор Ямада Дзэндзидо и который я перевела в прошлом году. Сейчас вдруг захотелось перечитать эту историю снова!
Листайте альбомы, каждый рисунок подписан по-русски :)
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ — https://t.me/HaikuDaily/978
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ — https://t.me/HaikuDaily/989
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ— https://t.me/HaikuDaily/1000
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1013
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ПЯТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1025
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ШЕСТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1036
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1048
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1059
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1070
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1083
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1095
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1105
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ — https://t.me/HaikuDaily/1117
БЕЗУХИЙ ХОИТИ. ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ —
https://t.me/HaikuDaily/1127
Telegram
Haiku Daily
С ОТКРЫТЫМ РТОМ
Это стихотворение заставило меня содрогнуться не хуже кайданов. Пугает, когда через поэтическую ткань авторского повествования вдруг прорывается более старый мифологический сюжет, и ты прямо со своей современной кухни проваливаешься в дремучий лес из страшной детской сказки, а самое главное, что злобным персонажем оказываешься ты сам.
Его написала японская поэтесса Исигаки Рин (1920-2004), которая долгие годы проработала банковской служащей, поэтому к ней даже приклеилось имя «поэтесса из банка» (銀行員詩人).
Исигаки Рин исследует самое естественное, что, казалось бы, с нами со всеми происходит — природу поглощения пищи. Правда делает она это таким образом, что становится не по себе: вот же рядом живое, оно тоже дышит, оно прямо как ты ночью открывает рот. И вот эта их совместно проведенная ночь, конечно, рождает непростые мысли, заставляя читателя примерить на себя образ японской бабы-яги:
МОЛЛЮСКИ-СИДЗИМИ
Открыла я глаза посередине ночи:
Моллюски, которых вечером купила я,
В укромном уголке на кухне раскрыли рты,
Показывая, что в них есть жизнь
«Вот ночь пройдет,
И всех по одному
Я вас сожру!»
Я засмеялась так,
Как будто я лесная ведьма!
И дальше ничего не оставалось,
Как спать всю ночь,
Легонько рот свой приоткрыв
НА ФОТО: Утагава Куниёси «Сбор моллюсков»
Это стихотворение заставило меня содрогнуться не хуже кайданов. Пугает, когда через поэтическую ткань авторского повествования вдруг прорывается более старый мифологический сюжет, и ты прямо со своей современной кухни проваливаешься в дремучий лес из страшной детской сказки, а самое главное, что злобным персонажем оказываешься ты сам.
Его написала японская поэтесса Исигаки Рин (1920-2004), которая долгие годы проработала банковской служащей, поэтому к ней даже приклеилось имя «поэтесса из банка» (銀行員詩人).
Исигаки Рин исследует самое естественное, что, казалось бы, с нами со всеми происходит — природу поглощения пищи. Правда делает она это таким образом, что становится не по себе: вот же рядом живое, оно тоже дышит, оно прямо как ты ночью открывает рот. И вот эта их совместно проведенная ночь, конечно, рождает непростые мысли, заставляя читателя примерить на себя образ японской бабы-яги:
МОЛЛЮСКИ-СИДЗИМИ
Открыла я глаза посередине ночи:
Моллюски, которых вечером купила я,
В укромном уголке на кухне раскрыли рты,
Показывая, что в них есть жизнь
«Вот ночь пройдет,
И всех по одному
Я вас сожру!»
Я засмеялась так,
Как будто я лесная ведьма!
И дальше ничего не оставалось,
Как спать всю ночь,
Легонько рот свой приоткрыв
НА ФОТО: Утагава Куниёси «Сбор моллюсков»
ЗОЛОТО И ПРОХЛАДА
Японцы часто называют себя нацией, которая любит рыбу. Эту любовь они выражают и в языке, добавляя к слову «сакана» почтительный префикс «о» — «о-сакана». Этот префикс добавляют и к любимому рыбному блюду «суси», то есть по-японски «о-суси».
Впрочем, японцы любят рыбу не только есть, но и созерцать. Достаточно вспомнить знаменитых японских карпов, которых выращивают только для того, что наслаждаться их видом. Эти карпы ("нисикигои") так хороши, что иногда даже удивляешься, неужели это рыбы, а не какие-то изящные существа, разодетые в разноцветные кимоно.
Меня же всегда удивляла любовь японцев к золотым рыбкам. Мы вроде бы тоже их любим, но у японцев явно в этой страсти есть что-то отличное от нашей.
Впервые я обратила внимание на японских золотых рыбок в традиционных сладостях «вагаси». Это летний мотив: яркую рыбку помещают в голубое желе, от одного вида которого становится прохладно.
В изобразительном искусстве золотую рыбку часто держит красавица, как бы намекая на скоротечность рыбьей жизни, а заодно и собственной красоты.
В японской поэзии золотые рыбки тоже плавают летом. Мне очень понравилось вот это хайку Ямагути Сэйсона:
Дамы-болтушки!
Качнулись в потоке речей
Золотые рыбки
女だちやおしゃべり金魚浮き沈み
онна дати я/ о-сябэри кингё/ укисидзуми
Какой чудесный образ женской речи, которая звенит как прохладная вода, переливаясь золотыми рыбками. Но можно представить и более приземлённую ситуацию: барышня так эмоционально говорит, что не удержала в равновесии сосуд-аквариум, а может быть сами рыбки качнулись в такт ее речи?
НА ФОТО: Китагава Утамаро. Красавица с золотой рыбкой. Интересно, как японцам удавалось посадить такую большую рыбу с стеклянный сосуд с таким тонким горлышком?
Японцы часто называют себя нацией, которая любит рыбу. Эту любовь они выражают и в языке, добавляя к слову «сакана» почтительный префикс «о» — «о-сакана». Этот префикс добавляют и к любимому рыбному блюду «суси», то есть по-японски «о-суси».
Впрочем, японцы любят рыбу не только есть, но и созерцать. Достаточно вспомнить знаменитых японских карпов, которых выращивают только для того, что наслаждаться их видом. Эти карпы ("нисикигои") так хороши, что иногда даже удивляешься, неужели это рыбы, а не какие-то изящные существа, разодетые в разноцветные кимоно.
Меня же всегда удивляла любовь японцев к золотым рыбкам. Мы вроде бы тоже их любим, но у японцев явно в этой страсти есть что-то отличное от нашей.
Впервые я обратила внимание на японских золотых рыбок в традиционных сладостях «вагаси». Это летний мотив: яркую рыбку помещают в голубое желе, от одного вида которого становится прохладно.
В изобразительном искусстве золотую рыбку часто держит красавица, как бы намекая на скоротечность рыбьей жизни, а заодно и собственной красоты.
В японской поэзии золотые рыбки тоже плавают летом. Мне очень понравилось вот это хайку Ямагути Сэйсона:
Дамы-болтушки!
Качнулись в потоке речей
Золотые рыбки
女だちやおしゃべり金魚浮き沈み
онна дати я/ о-сябэри кингё/ укисидзуми
Какой чудесный образ женской речи, которая звенит как прохладная вода, переливаясь золотыми рыбками. Но можно представить и более приземлённую ситуацию: барышня так эмоционально говорит, что не удержала в равновесии сосуд-аквариум, а может быть сами рыбки качнулись в такт ее речи?
НА ФОТО: Китагава Утамаро. Красавица с золотой рыбкой. Интересно, как японцам удавалось посадить такую большую рыбу с стеклянный сосуд с таким тонким горлышком?
ДОМ, БОЛЬНИЦА, КРЕМАТОРИЙ
Продолжаю знакомиться с творчеством поэтессы Исигаки Рин.
Она окончила только школу и в 15 лет пошла работать в банк, где и прослужила до пенсии. У нее была мечта — стать независимой женщиной, которая могла бы обеспечивать себя сама, однако в те годы в Японии женщины подвергались дискриминации в оплате труда, тем более, что у нее не было академического образования. Ей удалось только в 50 лет купить себе крошечную однокомнатную квартиру, так как все деньги уходили на поддержание родственников (парализованного отца, нескольких мачех и их детей).
В этом стихотворении она исследует интересный японский феномен: таблички с именем 表札 (хё:сацу), которые вывешиваются над дверьми японских домов и квартир. Как правило, это имя мужчины, главы дома.
Исигаки Рин настаивает на своей индивидуальности, на том, что она имеет право называться просто «самой собой», без дополнительных красивых титулов, которыми так любят похвастаться на этих самых табличках. Это стихотворение стало одним из самых знаковых в её творчестве и ознаменовало начало признания её как профессиональной поэтессы.
ТАБЛИЧКА НА ДВЕРЯХ
Решаю только я, что будет на табличке
Над дверью у меня
Когда другой решает, как меня назвать,
Если ночую я вдали от дома,
Хорошего не жди
В больнице у моей палаты
Напишут на табличке «Госпожа Исигаки Рин»,
Ко мне добавив «госпожу»
В гостинице над дверью на табличках
Не пишут имена гостей,
Но ведь в конце концов я попаду и крематорий.
А там на запертых дверях наверняка напишут
«Достопочтенная Исигаки Рин».
Как мне тогда сопротивляться?
«Достопочтенную»
И «госпожу»
Ко мне не добавляйте
Решаю только я, что будет на табличке
Над дверью у меня
И в тех местах, где будет жить моя душа,
Нельзя, чтобы другие вешали табличку
Пусть будет только
«Исигаки Рин»
Продолжаю знакомиться с творчеством поэтессы Исигаки Рин.
Она окончила только школу и в 15 лет пошла работать в банк, где и прослужила до пенсии. У нее была мечта — стать независимой женщиной, которая могла бы обеспечивать себя сама, однако в те годы в Японии женщины подвергались дискриминации в оплате труда, тем более, что у нее не было академического образования. Ей удалось только в 50 лет купить себе крошечную однокомнатную квартиру, так как все деньги уходили на поддержание родственников (парализованного отца, нескольких мачех и их детей).
В этом стихотворении она исследует интересный японский феномен: таблички с именем 表札 (хё:сацу), которые вывешиваются над дверьми японских домов и квартир. Как правило, это имя мужчины, главы дома.
Исигаки Рин настаивает на своей индивидуальности, на том, что она имеет право называться просто «самой собой», без дополнительных красивых титулов, которыми так любят похвастаться на этих самых табличках. Это стихотворение стало одним из самых знаковых в её творчестве и ознаменовало начало признания её как профессиональной поэтессы.
ТАБЛИЧКА НА ДВЕРЯХ
Решаю только я, что будет на табличке
Над дверью у меня
Когда другой решает, как меня назвать,
Если ночую я вдали от дома,
Хорошего не жди
В больнице у моей палаты
Напишут на табличке «Госпожа Исигаки Рин»,
Ко мне добавив «госпожу»
В гостинице над дверью на табличках
Не пишут имена гостей,
Но ведь в конце концов я попаду и крематорий.
А там на запертых дверях наверняка напишут
«Достопочтенная Исигаки Рин».
Как мне тогда сопротивляться?
«Достопочтенную»
И «госпожу»
Ко мне не добавляйте
Решаю только я, что будет на табличке
Над дверью у меня
И в тех местах, где будет жить моя душа,
Нельзя, чтобы другие вешали табличку
Пусть будет только
«Исигаки Рин»
КИРИН И СВЯТЫЕ ЛЮДИ
Любите ли вы пиво? Я люблю, особенно летом, когда в жару делаешь первый глоток. Мне очень нравятся восточные сорта пива. Если оказываюсь в азиатском ресторанчике, то всегда заказываю китайское, вьетнамское, тайское или японской пиво.
Смешно, но китайское пиво Циндао я полюбила из-за японской поэзии. Просто потому что узнала о нем из сборника «Юбилей салата» японской поэтессы Тавары Мати. В одной из глав (кажется, эта глава называется «Корабль-лето») она описывает свое путешествие в Шанхай и вот там как раз упоминается Циндао.
Я знаю, что китаисты воротят нос от Циндао. Дескать, это самое банальное пиво, которое, к тому же производит главный пивоваренный гигант, но моя любовь — эмоциональная, а не рациональная. Так случилось, что пиву Циндао я изначально выписала большой кредит доверия и пока не готова его отозвать.
Сортов японского пива я знаю больше, но в Москве еще студенткой самым первым я попробовала Кирин — купила в дорогущем магазине в старом здании гостиницы Москва.
Обычно слово «кирин» переводят как «жираф», но если посмотреть на этикетку того же пива, то там изображен вовсе не жираф, а какое-то мифическое существо, что-то среднее между драконом и единорогом.
Кирин, как и многие другое, прибыл в Японию из Китая. Это мифическое существо Цилинь, которое кроме всего другого предвещает появление святых. Интересно, думали ли об этом любопытном свойстве своего талисмана производители японского пива?
Кирин-Цилинь подбросил мне еще одну сложную задачку. Переводить поэта Канэко Тота всегда трудно, но тут было особенно тяжко сформулировать смысл по-русски. А также надо было решить, кого выбрать в переводе? Мифологическое существо или биологическое? Пришлось объединить жирафа с благой вестью, хотя, наверное, это не очень правильно. Но, с другой стороны, ноги Цилиня читателям будет представить труднее:
Благая весть идет
Как будто на ногах жирафа
Летний человек
麒麟の脚のごとき恵みよ夏の人
кирин-но аси/ но готоки мэгуми ё/ нацу-но хито
Один комментатор Тоты пишет, что под «нацу-но хито» (дословно «летний человек», «человек лета») поэт подразумевает женщин, поскольку он сам мужчина. Я все же решила не идти по этому пути, пусть будет просто «человек». В конце концов стройные ноги могут быть и у мужчин, и у женщин
НА ФОТО: Нашла грустного Кирина/Цилиня самого Хокусая. Ноги у него и правда грациозные :)
Любите ли вы пиво? Я люблю, особенно летом, когда в жару делаешь первый глоток. Мне очень нравятся восточные сорта пива. Если оказываюсь в азиатском ресторанчике, то всегда заказываю китайское, вьетнамское, тайское или японской пиво.
Смешно, но китайское пиво Циндао я полюбила из-за японской поэзии. Просто потому что узнала о нем из сборника «Юбилей салата» японской поэтессы Тавары Мати. В одной из глав (кажется, эта глава называется «Корабль-лето») она описывает свое путешествие в Шанхай и вот там как раз упоминается Циндао.
Я знаю, что китаисты воротят нос от Циндао. Дескать, это самое банальное пиво, которое, к тому же производит главный пивоваренный гигант, но моя любовь — эмоциональная, а не рациональная. Так случилось, что пиву Циндао я изначально выписала большой кредит доверия и пока не готова его отозвать.
Сортов японского пива я знаю больше, но в Москве еще студенткой самым первым я попробовала Кирин — купила в дорогущем магазине в старом здании гостиницы Москва.
Обычно слово «кирин» переводят как «жираф», но если посмотреть на этикетку того же пива, то там изображен вовсе не жираф, а какое-то мифическое существо, что-то среднее между драконом и единорогом.
Кирин, как и многие другое, прибыл в Японию из Китая. Это мифическое существо Цилинь, которое кроме всего другого предвещает появление святых. Интересно, думали ли об этом любопытном свойстве своего талисмана производители японского пива?
Кирин-Цилинь подбросил мне еще одну сложную задачку. Переводить поэта Канэко Тота всегда трудно, но тут было особенно тяжко сформулировать смысл по-русски. А также надо было решить, кого выбрать в переводе? Мифологическое существо или биологическое? Пришлось объединить жирафа с благой вестью, хотя, наверное, это не очень правильно. Но, с другой стороны, ноги Цилиня читателям будет представить труднее:
Благая весть идет
Как будто на ногах жирафа
Летний человек
麒麟の脚のごとき恵みよ夏の人
кирин-но аси/ но готоки мэгуми ё/ нацу-но хито
Один комментатор Тоты пишет, что под «нацу-но хито» (дословно «летний человек», «человек лета») поэт подразумевает женщин, поскольку он сам мужчина. Я все же решила не идти по этому пути, пусть будет просто «человек». В конце концов стройные ноги могут быть и у мужчин, и у женщин
НА ФОТО: Нашла грустного Кирина/Цилиня самого Хокусая. Ноги у него и правда грациозные :)
КУРАСИ. ЧТО ЗНАЧИТ «ЖИТЬ»?
Меня спросили в комментариях, а будет ли у меня перевод стихотворения Исигаки Рин «Жизнь»?
На самом деле я хотела дать его вместе с переводом «Моллюсков», но решила все же выдержать немного паузу, чтобы не сложилось ощущение, что это очень кровожадная поэтесса.
Это стихотворение, пожалуй, еще более драматичное, так как тут немного проявляется и личная история Исигаки Рин, у которой были сложнейшие отношения с семьей. В других стихах она откровенно пишет, что «ненавидит, ненавидит, ненавидит» родительский дом. То есть трижды повторяет это слово.
Кажется, это стихотворение тоже считается программным в её творчестве:
ЖИЗНЬ (КУРАСИ)
Прожить нельзя, если не съесть:
Вареного риса
Овощей
Мяса
Воздуха
Света
Воды
Родителей
Сестер и братьев
Учителей
Мы проедаем деньги, душу
Иначе не прожить
Поглаживая свой наполненный живот
И утирая рот я вижу:
Разбросаны по кухне
Хвосты морковки
Кости курицы
Кишки отца
Сороковой закат
В моих глазах впервые слезы зверя
НА ФОТО: Необыкновенно романтичная иллюстрация Икэда Тэруката и Икэда Сё:эн к произведению Идзуми Кёка, которое называется «Аи-аи гаса» (相合傘).
Это выражением означает «идти под одним зонтом», однако его также можно прочитать как «зонт любви-любви», ведь слово «любовь» тоже произносится как «аи». В Японии идти под одним зонтом воспринимается как чрезвычайно романтичное поведение. В нашей культуре влюбленные подростки вписывают свое имя и имя возлюбленного в сердечко, а в японской — под зонтик :)
Меня спросили в комментариях, а будет ли у меня перевод стихотворения Исигаки Рин «Жизнь»?
На самом деле я хотела дать его вместе с переводом «Моллюсков», но решила все же выдержать немного паузу, чтобы не сложилось ощущение, что это очень кровожадная поэтесса.
Это стихотворение, пожалуй, еще более драматичное, так как тут немного проявляется и личная история Исигаки Рин, у которой были сложнейшие отношения с семьей. В других стихах она откровенно пишет, что «ненавидит, ненавидит, ненавидит» родительский дом. То есть трижды повторяет это слово.
Кажется, это стихотворение тоже считается программным в её творчестве:
ЖИЗНЬ (КУРАСИ)
Прожить нельзя, если не съесть:
Вареного риса
Овощей
Мяса
Воздуха
Света
Воды
Родителей
Сестер и братьев
Учителей
Мы проедаем деньги, душу
Иначе не прожить
Поглаживая свой наполненный живот
И утирая рот я вижу:
Разбросаны по кухне
Хвосты морковки
Кости курицы
Кишки отца
Сороковой закат
В моих глазах впервые слезы зверя
НА ФОТО: Необыкновенно романтичная иллюстрация Икэда Тэруката и Икэда Сё:эн к произведению Идзуми Кёка, которое называется «Аи-аи гаса» (相合傘).
Это выражением означает «идти под одним зонтом», однако его также можно прочитать как «зонт любви-любви», ведь слово «любовь» тоже произносится как «аи». В Японии идти под одним зонтом воспринимается как чрезвычайно романтичное поведение. В нашей культуре влюбленные подростки вписывают свое имя и имя возлюбленного в сердечко, а в японской — под зонтик :)
ЯПОНСКИЙ ДЛЯ УДОВОЛЬСТВИЯ
Дорогие друзья, я расширяю свою преподавательскую деятельность и готова взять еще несколько учеников, которые хотят начать изучать японский с нуля для онлайн занятий.
Я точно не достигатор, поэтому никаких чудес обещать не могу. Я не готовлю ни к каким экзаменам и не возьмусь за обучение маленьких детей.
Мои занятия больше подойдут тем, кто хочет изучать японский для удовольствия в комфортном ритме.
Я использую японскую программу Маругото, которая позволяет очень нежно нырнуть в японский язык. Эх, каждый раз на уроке думаю, почему у нас не было такого чудесного учебника?!
В Японии сейчас даже есть такое направление — «ясасий нихонго», то есть «простой японский» или «щадящий, нежный японский». Именно так я и стараюсь работать.
Буду рада тем, кто боится приступить к японскому, кто уверен, что у него ничего не получится и что у него вообще нет способности к языкам.
Думаю, что лето — прекрасное время, чтобы научиться готовить и писать по-японски)
Если вам интересно, пишите в личку @semida
Дорогие друзья, я расширяю свою преподавательскую деятельность и готова взять еще несколько учеников, которые хотят начать изучать японский с нуля для онлайн занятий.
Я точно не достигатор, поэтому никаких чудес обещать не могу. Я не готовлю ни к каким экзаменам и не возьмусь за обучение маленьких детей.
Мои занятия больше подойдут тем, кто хочет изучать японский для удовольствия в комфортном ритме.
Я использую японскую программу Маругото, которая позволяет очень нежно нырнуть в японский язык. Эх, каждый раз на уроке думаю, почему у нас не было такого чудесного учебника?!
В Японии сейчас даже есть такое направление — «ясасий нихонго», то есть «простой японский» или «щадящий, нежный японский». Именно так я и стараюсь работать.
Буду рада тем, кто боится приступить к японскому, кто уверен, что у него ничего не получится и что у него вообще нет способности к языкам.
Думаю, что лето — прекрасное время, чтобы научиться готовить и писать по-японски)
Если вам интересно, пишите в личку @semida
САМИДАРЭ или ЦУЮ?
Когда в Японии зацветают прекрасные адзисаи (то есть гортензии), а случается это обычно в начале июня, то мы понимаем, что начался знаменитый японский сезон дождей.
Знаменит он, собственно, тремя обстоятельствами: роскошным цветением гортензий, легким депрессивным настроением и вездесущей плесенью, которая появляется с необыкновенной скоростью, стоит только хозяйке зазеваться.
Как любой человек, которому повезло заниматься вещами изящными, — поэзией, литературой и языком — я больше обращала внимание на прекрасное, то есть на гортензии и перевела несколько хайку, где именно гортензия становится отправной точкой поэтического чувства.
Но в этом июне я вдруг поняла, что никогда не задумывалась, зачем японцам два слова, оба из которых обозначают «сезон дождей»?
С одной стороны, я уже давно заметила (и смирилась), что на многие вопросы в японской культуре нет четкого ответа. С другой, решила все же попытаться как-то научиться различать два этих слова.
САМИДАРЭ 五月雨 записывается иероглифами, которые означают «дождь мая», а если быть более дотошной, то «дождь пятого месяца». Конечно же, это вводит в заблуждение, так как мы четко знаем, что «сезон дождей» начинается с шестого месяца. Но «самидарэ» говорит про лунный календарь. Поэтому японские поэты сегодня в шестом месяце (июне) будут прославлять «дождь пятого месяца» и находить это созвучным своему настроению.
ЦУЮ 梅雨 составлено из двух иероглифов «слива» и «дождь», поэтому это дождь, который идет, когда начинают зреть плоды сливы. Другими словами «сливовый дождь». Помню себя на занятии японским в университете, когда впервые услышала про цую и очень ярко представила себе необыкновенную картину, когда с неба падают спелые сливы.
В принципе оба слова обозначают одно и то же, но все же есть нюансы.
Кто-то пишет, что самидарэ используют для описания самого дождя, а вот цую — для описания сезона. Однако мне больше всего нравится другое объяснение, и ,пожалуй, я с ним соглашусь.
Чтобы почувствовать разницу этих двух слов попробуйте их произнести медленно, а еще лучше попробуйте их пропеть. Вы сразу почувствуете физическую разницу.
Дело в том, что САМИДАРЭ— это древнее придворное поэтическое слово, которое появляется еще в 10 веке во времена древней императорской поэтической антологии «Кокинсю». А в те времена стихи назывались «песнями», и их конечно же, пели. «Вака» — это так называемая «японская песня», которая сейчас стала пятистишием танка.
А вот слово ЦУЮ появилось в японском языке позже — с конца 16 века. Это жаргонно-разговорное слово не могло появиться в поэзии «вака», зато стало широко использоваться в поэзии «хайкай».
Забавно, что сегодня в хайку используются оба слова, и их больше не делят на «придворное» и «просторечное». Или делят?))
Сегодня я перевела депрессивное хайку Такахамы Кёси. В нем он использует «просторечное» слово цую, которое, однако, в 20 веке уже не звучит как вульгаризм:
Сезон дождей
Клонит ко сну и думам
О тихой смерти
梅雨眠し安らかな死を思ひつゝ
цую нэмуси/ ясуракана си-о/ омоицуцу
Как прекрасно с помощью повторяющихся звуков «си» передал Кёси ощущение сонливости и упадка сил. И не менее прекрасно, на мой слух, тут звучат капли дождя — вот эти цу-цу-цу в начале и конце хайку
НА ФОТО: Кабураги Киёката (1878—1972). «Солнце во время сезона дождей». Прекрасная бытовая зарисовка: небольшая передышка между затяжными дождями, выглянуло солнце и барышня отбросила зонтик и старательно развешивает кимоно на просушку, а на заднем фоне пышно цветут гортензии адзисаи
Когда в Японии зацветают прекрасные адзисаи (то есть гортензии), а случается это обычно в начале июня, то мы понимаем, что начался знаменитый японский сезон дождей.
Знаменит он, собственно, тремя обстоятельствами: роскошным цветением гортензий, легким депрессивным настроением и вездесущей плесенью, которая появляется с необыкновенной скоростью, стоит только хозяйке зазеваться.
Как любой человек, которому повезло заниматься вещами изящными, — поэзией, литературой и языком — я больше обращала внимание на прекрасное, то есть на гортензии и перевела несколько хайку, где именно гортензия становится отправной точкой поэтического чувства.
Но в этом июне я вдруг поняла, что никогда не задумывалась, зачем японцам два слова, оба из которых обозначают «сезон дождей»?
С одной стороны, я уже давно заметила (и смирилась), что на многие вопросы в японской культуре нет четкого ответа. С другой, решила все же попытаться как-то научиться различать два этих слова.
САМИДАРЭ 五月雨 записывается иероглифами, которые означают «дождь мая», а если быть более дотошной, то «дождь пятого месяца». Конечно же, это вводит в заблуждение, так как мы четко знаем, что «сезон дождей» начинается с шестого месяца. Но «самидарэ» говорит про лунный календарь. Поэтому японские поэты сегодня в шестом месяце (июне) будут прославлять «дождь пятого месяца» и находить это созвучным своему настроению.
ЦУЮ 梅雨 составлено из двух иероглифов «слива» и «дождь», поэтому это дождь, который идет, когда начинают зреть плоды сливы. Другими словами «сливовый дождь». Помню себя на занятии японским в университете, когда впервые услышала про цую и очень ярко представила себе необыкновенную картину, когда с неба падают спелые сливы.
В принципе оба слова обозначают одно и то же, но все же есть нюансы.
Кто-то пишет, что самидарэ используют для описания самого дождя, а вот цую — для описания сезона. Однако мне больше всего нравится другое объяснение, и ,пожалуй, я с ним соглашусь.
Чтобы почувствовать разницу этих двух слов попробуйте их произнести медленно, а еще лучше попробуйте их пропеть. Вы сразу почувствуете физическую разницу.
Дело в том, что САМИДАРЭ— это древнее придворное поэтическое слово, которое появляется еще в 10 веке во времена древней императорской поэтической антологии «Кокинсю». А в те времена стихи назывались «песнями», и их конечно же, пели. «Вака» — это так называемая «японская песня», которая сейчас стала пятистишием танка.
А вот слово ЦУЮ появилось в японском языке позже — с конца 16 века. Это жаргонно-разговорное слово не могло появиться в поэзии «вака», зато стало широко использоваться в поэзии «хайкай».
Забавно, что сегодня в хайку используются оба слова, и их больше не делят на «придворное» и «просторечное». Или делят?))
Сегодня я перевела депрессивное хайку Такахамы Кёси. В нем он использует «просторечное» слово цую, которое, однако, в 20 веке уже не звучит как вульгаризм:
Сезон дождей
Клонит ко сну и думам
О тихой смерти
梅雨眠し安らかな死を思ひつゝ
цую нэмуси/ ясуракана си-о/ омоицуцу
Как прекрасно с помощью повторяющихся звуков «си» передал Кёси ощущение сонливости и упадка сил. И не менее прекрасно, на мой слух, тут звучат капли дождя — вот эти цу-цу-цу в начале и конце хайку
НА ФОТО: Кабураги Киёката (1878—1972). «Солнце во время сезона дождей». Прекрасная бытовая зарисовка: небольшая передышка между затяжными дождями, выглянуло солнце и барышня отбросила зонтик и старательно развешивает кимоно на просушку, а на заднем фоне пышно цветут гортензии адзисаи
КТО ВЫ, HAIKU DAILY?
Когда меня называют переводчиком, то я чувствую легкое внутреннее сопротивление. Ну какой я переводчик?!
Для переводчика важен сам перевод. А мне, чего уж тут, не так интересно переводить чужие мысли, мне есть что сказать самой.
Для Haiku Daily перевод любого японского стихотворения — не самоцель, а лишь способ рассказать свою историю. Поэтому я занимаюсь не переводами, а, смею надеяться, литературным творчеством: пишу свой собственный поэтический дневник, а стихи в него подбираю по единственному критерию кроме сезонности — они должны в данный момент резонировать с тем, что происходит у меня внутри.
Иногда мне кажется, что я ближе всего к современным художникам, которые выбирают разные «медиумы», через которые доносят до зрителей свои творческие концепции. Так сложилось, что моим «медиумом» стала японская поэзия.
Сегодня, например, мне ближе всего оказался Нозава Бонтё (один из учеников Басё), который описывает состояние человека во время сезона дождей: он вынужден закрыть окна своего домика, чтобы летние дожди не затопили пространство. Думаю, вы легко сможете представить, какие там стоят «ароматы» в жаркий день:
Затяжные летние дожди!
Во мшистом скиту и я сам
Маринованный овощ
五月雨や苔むす庵の香の物
самидарэ я/ кокэмусу ан-но/ коо-но моно
Отдельное удовольствие видеть, как именно записано слово «маринованные овощи» по-японски: оно состоит из двух иероглифов — «душистый» (香 коо) и «объект» 物 (моно).
Во времена Бонтё под «маринованными овощами», кажется, понимали именно дайкон (такуан), ферментированный в пасте мисо. Получается, что мисо отвечает в этом стихотворении за «ароматность». Любопытно, сколько современных людей найдут этот запах привлекательным?)
Пока размышляла над этим хайку, прочитала ужасно милый текст про японские маринады, где автор подчеркивает, что эпитет «ароматный» (香 коо) подходит только к исконно японским маринадам и соленьям, а вот кимчи или европейские пикули не подпадают под определение «душистых объектов».
Мне кажется, что это хайку идеально передает тягучее настроение сезона дождей, когда даже дышать тяжело. Ты весь липкий и будто «ватный». Читаю это трёхстишие и не могу отделаться от ароматов: я тут слышу запахи влажного мха и японских солений. С помощью этих образов Бонтё рисует психологическое состояние своего лирического героя. Вот и я чувствую себя сегодня такой же — замаринованной :)
Пожалуй, это одно из лучших японских стихотворений про сезон дождей, без клише и вечных гортензий (которые я, конечно же, нежно люблю, но сколько можно?)
НА ФОТО: Чайный домик «Кокэмусиро» в префектуре в городке Сэйё (префектура Эхимэ). Вот бы нырнуть в такой зеленый пейзаж из мха и криптомерий, особенно в сезон дождей
Когда меня называют переводчиком, то я чувствую легкое внутреннее сопротивление. Ну какой я переводчик?!
Для переводчика важен сам перевод. А мне, чего уж тут, не так интересно переводить чужие мысли, мне есть что сказать самой.
Для Haiku Daily перевод любого японского стихотворения — не самоцель, а лишь способ рассказать свою историю. Поэтому я занимаюсь не переводами, а, смею надеяться, литературным творчеством: пишу свой собственный поэтический дневник, а стихи в него подбираю по единственному критерию кроме сезонности — они должны в данный момент резонировать с тем, что происходит у меня внутри.
Иногда мне кажется, что я ближе всего к современным художникам, которые выбирают разные «медиумы», через которые доносят до зрителей свои творческие концепции. Так сложилось, что моим «медиумом» стала японская поэзия.
Сегодня, например, мне ближе всего оказался Нозава Бонтё (один из учеников Басё), который описывает состояние человека во время сезона дождей: он вынужден закрыть окна своего домика, чтобы летние дожди не затопили пространство. Думаю, вы легко сможете представить, какие там стоят «ароматы» в жаркий день:
Затяжные летние дожди!
Во мшистом скиту и я сам
Маринованный овощ
五月雨や苔むす庵の香の物
самидарэ я/ кокэмусу ан-но/ коо-но моно
Отдельное удовольствие видеть, как именно записано слово «маринованные овощи» по-японски: оно состоит из двух иероглифов — «душистый» (香 коо) и «объект» 物 (моно).
Во времена Бонтё под «маринованными овощами», кажется, понимали именно дайкон (такуан), ферментированный в пасте мисо. Получается, что мисо отвечает в этом стихотворении за «ароматность». Любопытно, сколько современных людей найдут этот запах привлекательным?)
Пока размышляла над этим хайку, прочитала ужасно милый текст про японские маринады, где автор подчеркивает, что эпитет «ароматный» (香 коо) подходит только к исконно японским маринадам и соленьям, а вот кимчи или европейские пикули не подпадают под определение «душистых объектов».
Мне кажется, что это хайку идеально передает тягучее настроение сезона дождей, когда даже дышать тяжело. Ты весь липкий и будто «ватный». Читаю это трёхстишие и не могу отделаться от ароматов: я тут слышу запахи влажного мха и японских солений. С помощью этих образов Бонтё рисует психологическое состояние своего лирического героя. Вот и я чувствую себя сегодня такой же — замаринованной :)
Пожалуй, это одно из лучших японских стихотворений про сезон дождей, без клише и вечных гортензий (которые я, конечно же, нежно люблю, но сколько можно?)
НА ФОТО: Чайный домик «Кокэмусиро» в префектуре в городке Сэйё (префектура Эхимэ). Вот бы нырнуть в такой зеленый пейзаж из мха и криптомерий, особенно в сезон дождей
МОНА ЛИЗА И ПЛЕСЕНЬ. ЧТО ОБЩЕГО?
Кажется, что японская поэзия — само изящество, где благоухают пионы и порхают бабочки. Или может быть это мы выбираем стихи про симпатичное, а всякое противное отбрасываем, считая это японскими чудачествами.
Но раз уж сейчас в Японии сезон дождей, то почему бы не углубиться в изучение вечного спутника этого сезона, а скорее вечной спутницы — плесени. Успела ли она распространить свои споры и сюда?
Конечно, еще как успела! Это очень популярное «киго» (сезонное слово). «Споры плесени» в хайку будут зваться «цветами плесени» — каби-но хана. Ну как тут не залюбоваться?
Копаюсь в вещах
На указательном пальце
Плесень расцвела
もの探る ひとさしゆびに 黴の花
моно сагуру/ хитосаси юби-ни/ каби-но хана
Под этим хайку поэта Хаяси Сё, я уверена, подписалась бы практически любая японская домохозяйка, которая ведет ежедневную борьбу с плесенью и зачастую проигрывает. Да и почему только домохозяйка? Любой японец, который немного оброс вещами, наверняка, столкнется с этими «цветами» на кончиках своих пальцев. Я даже задумалась, уже не плесень ли подталкивает японцев к радикальному минимализму?
Поэт Ямагути Сэйсон рисует практически анатомическую картину дома, который захвачен плесенью. Непонятно, дом умирает или нет? Хайку строится на слове ゼンマイ «дзэммай» — это одновременно японский папоротник (Osmunda Japonica) и пружина. Ведь действительно, побеги папоротника раскрываются подобно пружине. Есть в этом что-то от мифологических миров Миядзаки, который в одном из интервью признался, что хотел бы, чтобы планета вся заросла зеленью, чтобы трава победила рукотворный мир:
У кресла кишки —
Пружинками папоротника
Плесень по дому
ゼンマイは 椅子のはらわた 黴の宿
дзэммай-ва/ ису-но харавата/ каби-но ядо
Второе хайку Ямагути Сэйсона в этой подборке, безусловно, моё любимое: про тех книголюбов, кто чахнет летом над манускриптами. Что ж, узнаю себя, узнаю:
Средь тысячи
Заплесневелых книг
И я заплесневел
万巻の 黴の書の中 われも黴び
манган-но/каби-но сё-но нака/ варэ-мо каби
Не смогла я пройти мимо котиков, тем более, что в хайку Сайто Санки их целая семья. Поэт как будто раздумывает, кто же занял дом: коты или плесень? Хотя ответ очевиден:
Целая семья котов
Беззвучно входит и заходит
Плесень в дом
猫一族の 音なき出入り 黴の家
нэко итидзоку-но/ ото наки дэири/ каби-но иэ
Отличный пример авангардного хайку того же автора — Сайто Санки, а заодно ответ на вопрос, что общего может быть у шедевра Леонардо и обычной плесни. Оказывается, очень много, вплоть до цветовой гаммы:
Мона Лиза
И ночью не дремлет
Плесени цветок
モナリザは 夜も眠らず 黴の花
мона ридза-ва/ ёру-мо нэмурадзу/ каби-но хана
Закончу я на философской ноте. В этом хайку поэта Като Сюсона плесень, конечно же, перестает быть физическим объектом. Я воспринимаю это трёхстишие как своеобразный японский ответ на первую главу из «Дао-дэ цзин». Вы же помните? «ДАО, которое может быть выражено словами, не есть истинное дао»:
Заплесневелость:
Что стало словом,
То уж устарело
黴の中 言葉となれば もう古し
каби-но нака/ котоба-то нарэба/ моо фуруси
НА ФОТО: Симамура Кандзан (1873-1930). «Богиня-бодхисатва Каннон с рыбной корзиной». Её лицо вам тоже кажется смутно знакомым? Когда художник был в Париже, то усердно копировал Леонардо, ну а потом решил объединить главный европейский женский образ с главным японским.
«Хорошие художники копируют, великие художники крадут»
Кажется, что японская поэзия — само изящество, где благоухают пионы и порхают бабочки. Или может быть это мы выбираем стихи про симпатичное, а всякое противное отбрасываем, считая это японскими чудачествами.
Но раз уж сейчас в Японии сезон дождей, то почему бы не углубиться в изучение вечного спутника этого сезона, а скорее вечной спутницы — плесени. Успела ли она распространить свои споры и сюда?
Конечно, еще как успела! Это очень популярное «киго» (сезонное слово). «Споры плесени» в хайку будут зваться «цветами плесени» — каби-но хана. Ну как тут не залюбоваться?
Копаюсь в вещах
На указательном пальце
Плесень расцвела
もの探る ひとさしゆびに 黴の花
моно сагуру/ хитосаси юби-ни/ каби-но хана
Под этим хайку поэта Хаяси Сё, я уверена, подписалась бы практически любая японская домохозяйка, которая ведет ежедневную борьбу с плесенью и зачастую проигрывает. Да и почему только домохозяйка? Любой японец, который немного оброс вещами, наверняка, столкнется с этими «цветами» на кончиках своих пальцев. Я даже задумалась, уже не плесень ли подталкивает японцев к радикальному минимализму?
Поэт Ямагути Сэйсон рисует практически анатомическую картину дома, который захвачен плесенью. Непонятно, дом умирает или нет? Хайку строится на слове ゼンマイ «дзэммай» — это одновременно японский папоротник (Osmunda Japonica) и пружина. Ведь действительно, побеги папоротника раскрываются подобно пружине. Есть в этом что-то от мифологических миров Миядзаки, который в одном из интервью признался, что хотел бы, чтобы планета вся заросла зеленью, чтобы трава победила рукотворный мир:
У кресла кишки —
Пружинками папоротника
Плесень по дому
ゼンマイは 椅子のはらわた 黴の宿
дзэммай-ва/ ису-но харавата/ каби-но ядо
Второе хайку Ямагути Сэйсона в этой подборке, безусловно, моё любимое: про тех книголюбов, кто чахнет летом над манускриптами. Что ж, узнаю себя, узнаю:
Средь тысячи
Заплесневелых книг
И я заплесневел
万巻の 黴の書の中 われも黴び
манган-но/каби-но сё-но нака/ варэ-мо каби
Не смогла я пройти мимо котиков, тем более, что в хайку Сайто Санки их целая семья. Поэт как будто раздумывает, кто же занял дом: коты или плесень? Хотя ответ очевиден:
Целая семья котов
Беззвучно входит и заходит
Плесень в дом
猫一族の 音なき出入り 黴の家
нэко итидзоку-но/ ото наки дэири/ каби-но иэ
Отличный пример авангардного хайку того же автора — Сайто Санки, а заодно ответ на вопрос, что общего может быть у шедевра Леонардо и обычной плесни. Оказывается, очень много, вплоть до цветовой гаммы:
Мона Лиза
И ночью не дремлет
Плесени цветок
モナリザは 夜も眠らず 黴の花
мона ридза-ва/ ёру-мо нэмурадзу/ каби-но хана
Закончу я на философской ноте. В этом хайку поэта Като Сюсона плесень, конечно же, перестает быть физическим объектом. Я воспринимаю это трёхстишие как своеобразный японский ответ на первую главу из «Дао-дэ цзин». Вы же помните? «ДАО, которое может быть выражено словами, не есть истинное дао»:
Заплесневелость:
Что стало словом,
То уж устарело
黴の中 言葉となれば もう古し
каби-но нака/ котоба-то нарэба/ моо фуруси
НА ФОТО: Симамура Кандзан (1873-1930). «Богиня-бодхисатва Каннон с рыбной корзиной». Её лицо вам тоже кажется смутно знакомым? Когда художник был в Париже, то усердно копировал Леонардо, ну а потом решил объединить главный европейский женский образ с главным японским.
«Хорошие художники копируют, великие художники крадут»
ЖЕЛУДОЧНЫЕ МОНСТРЫ
В японском языке есть выражение «хара-но муси га осамаранай» 腹の虫が治まらない, которое означает «жук/червяк в желудке не унимается». Так говорят, когда ты рассердился и никак не можешь отпустить ситуацию, все злишься и злишься.
Идиома с «жуками в желудке», как легко догадаться, уходит корнями в суровую древность, когда люди до конца не понимали, откуда же берутся болезни.
Древние японцы изначально думали, что все недуги происходят из-за того, что демон («они» 鬼) вселяется в тело человека. Однако потом перевели стрелки на жуков, возможно решили, что с демонами человек бороться в любом случае не может. Вот так, якобы, «муси» стали причиной всех болезней. Когда же в Японию пришла западная медицина, то эти предрассудки про жуков исчезли, но в языке следы «муси» остались до сих пор.
В Национальном музее Кюсю хранится прелюбопытнейший манускрипт 1568 года — «Записки об иглоукалывании» (хари кикигаки 針聞書 ), где отрисовано и описано 63 разнообразных «муси». Каждый «муси» отвечает за отдельную болезнь. Ведь чем больше всяких «муси», тем больше дел у врачевателей! Чтобы избавить человека от «муси» надо было точно попасть иголкой в нужное место. Кроме акупунктуры использовались также лечебные травы.
Когда смотришь на картинки, то многие «муси» вызывают скорее симпатию. Они похожи на персонажей мультфильмов, да и называют их теперь не только по старинке «хара-но муси» (жуки в животе), но и по-модному «стамакку монстаа» (stomach monster スタマック・モンスター), то есть «желудочные монстры», сокращенно «ста мон» スタ・モン. Сразу и не догадаешься, как так получилось. В Музее Кюсю из этих «муси» сделали настоящий бренд и наносят их на все, что угодно — от прозрачных файлов до мягких детских игрушек.
На самом деле, я думаю, что у тогдашних японцев была очень удобная картина мира. Например, в этом трактате описывается «муси», который делает из человека пьяницу. Есть другие «муси», которые вызывают светобоязнь, раздражительность, депрессию или ненависть во всему в мире.
А есть очень загадочный «муси», на который не действуют никакие лекарства, зато он любит выпить сладкого сакэ и заставляет человека болтать без умолку. Мне он очень нравится внешне: у него на голове белая шапочка по форме почти как у Наполеона и безумный взгляд!
На сайте самого музея можно рассмотреть некоторых «муси». Жалко, что «муси»-выпивоха, отвечающий за пьянство не вошел в эту подборку
В японском языке есть выражение «хара-но муси га осамаранай» 腹の虫が治まらない, которое означает «жук/червяк в желудке не унимается». Так говорят, когда ты рассердился и никак не можешь отпустить ситуацию, все злишься и злишься.
Идиома с «жуками в желудке», как легко догадаться, уходит корнями в суровую древность, когда люди до конца не понимали, откуда же берутся болезни.
Древние японцы изначально думали, что все недуги происходят из-за того, что демон («они» 鬼) вселяется в тело человека. Однако потом перевели стрелки на жуков, возможно решили, что с демонами человек бороться в любом случае не может. Вот так, якобы, «муси» стали причиной всех болезней. Когда же в Японию пришла западная медицина, то эти предрассудки про жуков исчезли, но в языке следы «муси» остались до сих пор.
В Национальном музее Кюсю хранится прелюбопытнейший манускрипт 1568 года — «Записки об иглоукалывании» (хари кикигаки 針聞書 ), где отрисовано и описано 63 разнообразных «муси». Каждый «муси» отвечает за отдельную болезнь. Ведь чем больше всяких «муси», тем больше дел у врачевателей! Чтобы избавить человека от «муси» надо было точно попасть иголкой в нужное место. Кроме акупунктуры использовались также лечебные травы.
Когда смотришь на картинки, то многие «муси» вызывают скорее симпатию. Они похожи на персонажей мультфильмов, да и называют их теперь не только по старинке «хара-но муси» (жуки в животе), но и по-модному «стамакку монстаа» (stomach monster スタマック・モンスター), то есть «желудочные монстры», сокращенно «ста мон» スタ・モン. Сразу и не догадаешься, как так получилось. В Музее Кюсю из этих «муси» сделали настоящий бренд и наносят их на все, что угодно — от прозрачных файлов до мягких детских игрушек.
На самом деле, я думаю, что у тогдашних японцев была очень удобная картина мира. Например, в этом трактате описывается «муси», который делает из человека пьяницу. Есть другие «муси», которые вызывают светобоязнь, раздражительность, депрессию или ненависть во всему в мире.
А есть очень загадочный «муси», на который не действуют никакие лекарства, зато он любит выпить сладкого сакэ и заставляет человека болтать без умолку. Мне он очень нравится внешне: у него на голове белая шапочка по форме почти как у Наполеона и безумный взгляд!
На сайте самого музея можно рассмотреть некоторых «муси». Жалко, что «муси»-выпивоха, отвечающий за пьянство не вошел в эту подборку
ХУДЫЕ И ХОЛОДНЫЕ
Когда я изучаю лица эдосских красавиц на гравюрах, не могу отделаться от ощущения, что они все очень похожи друг на друга. Не уверена, что не специалист сможет так уж легко отличить красавиц Утамаро от красавиц того же Эйси. Однако есть один художник, у которого красавицы обладают одним выдающимся качеством — у них худые лица. Часто еще добавляют, что и общий вид у них «холодный», но это, пожалуй, уже оценочное мнение.
Так или иначе, мне кажется, что это лучший тип красавицы для созерцания жарким японским летом. Кроме эстетического наслаждения, можно получить еще и приятные физические ощущения: смотришь на такую и внутренне охлаждаешься.
Художника, который создавал этих худых и холодных красоток звали Эйсёсай Тёки, который вместе с Утамаро учился у одного мастера.
Сегодня я сама наслаждалась его работой «Охота на светляков». Она совершенное точно обладает охлаждающим эффектом: кроме красавицы здесь есть еще магические желтые шары светлячков на темном небе и небольшой ручей внизу, вдоль которого цветут ирисы, еще один признак японского июня. И светляки и ручей (только представьте его журчание!) — охлаждающие символы.
Обратите внимание и на элегантную коробочку в руке красавицы. Это домик для «муси», то есть для всяких разных насекомых, включая светлячков.
Заодно я перевела ироничное хайку Басё про неудачную охоту на светлячков. У него нет красавицы, но сама ситуация, в которую попал поэт, пожалуй, охладила его чувства посильнее женской красоты:
Вот я дурачок:
В темноте схватил колючку
Эх ты, светлячок!
愚に暗く茨を掴む蛍かな
гу-ни кураку/ибара-о цукаму/хотару кана
Когда я изучаю лица эдосских красавиц на гравюрах, не могу отделаться от ощущения, что они все очень похожи друг на друга. Не уверена, что не специалист сможет так уж легко отличить красавиц Утамаро от красавиц того же Эйси. Однако есть один художник, у которого красавицы обладают одним выдающимся качеством — у них худые лица. Часто еще добавляют, что и общий вид у них «холодный», но это, пожалуй, уже оценочное мнение.
Так или иначе, мне кажется, что это лучший тип красавицы для созерцания жарким японским летом. Кроме эстетического наслаждения, можно получить еще и приятные физические ощущения: смотришь на такую и внутренне охлаждаешься.
Художника, который создавал этих худых и холодных красоток звали Эйсёсай Тёки, который вместе с Утамаро учился у одного мастера.
Сегодня я сама наслаждалась его работой «Охота на светляков». Она совершенное точно обладает охлаждающим эффектом: кроме красавицы здесь есть еще магические желтые шары светлячков на темном небе и небольшой ручей внизу, вдоль которого цветут ирисы, еще один признак японского июня. И светляки и ручей (только представьте его журчание!) — охлаждающие символы.
Обратите внимание и на элегантную коробочку в руке красавицы. Это домик для «муси», то есть для всяких разных насекомых, включая светлячков.
Заодно я перевела ироничное хайку Басё про неудачную охоту на светлячков. У него нет красавицы, но сама ситуация, в которую попал поэт, пожалуй, охладила его чувства посильнее женской красоты:
Вот я дурачок:
В темноте схватил колючку
Эх ты, светлячок!
愚に暗く茨を掴む蛍かな
гу-ни кураку/ибара-о цукаму/хотару кана
Вчера я получила «донат за творчество» и поняла, что толком не поблагодарила всех своих дорогих подписчиков и меценатов за вашу поддержку в этом году. Фу, быть такой невнимательной! Поэтому сегодня хочу сказать огромное вам спасибо!
Благодаря всем вам я чувствую себя как золотая рыбка в прохладной воде — в тени ярко-зелёных листьев клена :)
@Хирота Хякухо (1876～1955)
Благодаря всем вам я чувствую себя как золотая рыбка в прохладной воде — в тени ярко-зелёных листьев клена :)
@Хирота Хякухо (1876～1955)