Приднестровский созыв. Статья в Русском Форбсе
Основные тезисы

1. В предпоследний день февраля 2024 года в Тирасполе состоится съезд депутатов всех уровней непризнанной Приднестровской Молдавской республики (ПМР). Его инициировал лидер Приднестровья Вадим Красносельский. Особой остроты ситуации добавляют два факта. Депутатский форум состоится через несколько дней после второй годовщины начала “спецоперации” на Украине и за день до выступления президента России Владимира Путина перед Федеральным собранием.
2. Даже если избегать алармистских сценариев, то трудно уйти от выстраивания определенных параллелей с Донбассом. Ведь и в 2022-м, и в 2024 году ситуация в чем-то похожа: постсоветская страна с непростыми отношениями с Москвой стремится еще больше дистанцироваться от нее, интенсифицировать кооперацию с США и ЕС, оказывает жесткий прессинг на самопровозглашенные республики, отвергает «шантаж сепаратистов», а те в свою очередь связывают свои надежды и перспективы с помощью из Москвы. В то же самое время все постсоветские конфликтные кейсы по-своему уникальны, и подводить их все под некий общий знаменатель – верный путь к схематизму.
3. Съезды депутатов всех уровней- своеобразное приднестровское ноу-хау. Предстоящий съезд- седьмой по счету, шестой состоялся в 2006 году и инициировал референдум о статусе республики. Однако за период между 2006 и 2024 гг. много воды утекло. Ситуация вокруг Приднестровья постепенно усложнялась. Во-первых, противостояние на Днестре, стало, говоря экономическим языком, «связанным конфликтом», значение украинского фактора неизмеримо выросло. Но каким бы значимым ни было значение Украины и всего российско-украинского контекста, конфликт на Днестре касается, прежде всего, Кишинева и Тирасполя. И вот здесь самое время сказать, что в Кишиневе внутри-и-внешнеполитический курс стал намного более целостным, если угодно холистическим. И более жестким в отношении непризнанной ПМР. В условиях неутихающей конфронтации между Россией и Западом все это придает дополнительную остроту и без того сложной проблеме.
4. Главный вопрос, пойдет ли Приднестровье по пути «новых регионов» России? Обратится ли к Москве за помощью? На первый взгляд, в пользу этой версии есть определенные соображения. В условиях, когда прежние военно-политические статус-кво на постсоветском пространстве рушатся то здесь, то там, «ревизионизм» видится, как не простой, но логичный выход из состояния «ни мира, ни войны».
5. Однако многое мешает реализации такого сценария. Пока не завершились выборы в Молдавии есть шанс (хотя бы чисто теоретический) на «перезагрузку» отношений Москвы и Кишиневе. Ведь любое изменение статуса ПМР резко поднимет ставки. Между тем, вмешательство Запада в молдавско-приднестровские дела с учетом фактора Румынии создает рисков не меньше, чем на украинском направлении. Если вести речь об углублении тренда на «глобализацию» постсоветских конфликтов. Но, пожалуй, самое главное, это то, что сами приднестровские элиты привыкли за долгие годы к аккуратной и взвешенной политике, их креативности и умению сглаживать острые углы можно позавидовать.
6. Тем не менее сегодня ситуация на Днестре слишком четко вписана в общий контекст «новой холодной войны», в которой даже «игра с нулевой суммой» многими воспринимается, как ничем не обоснованная уступка. Запрос на холистические подходы сегодня бьет редукционизм. Это раньше можно было сотрудничать по Афганистану или Карабаху, но противостоять друг другу по Грузии или Украине. Сегодня востребован гегелевский принцип «только целое имеет смысл».
7. Полный текст статьи см.:
https://www.forbes.ru/mneniya/506756-pridnestrovskij-sozyv-mozet-li-nepriznannaa-respublika-poprosit-pomosi-u-moskvy

Разговор на актуальную тему
Часть 1

1. О событиях на Украине и вокруг нее писать совсем не просто. И даже не только и не столько потому, что не все пока еще возможно сказать. Находясь в эпицентре истории, трудно удержаться от субъективизма и не поддаться упрощенчеству. Нужна дистанция, а с этим явный дефицит. Ситуация выглядит так, как если бы физик взялся описывать ядерный взрыв, находясь в непосредственной близости с ним. Заражение и облучение свело бы на нет все самые лучшие помыслы. И тем не менее, писать и анализировать нужно, ибо если не ты, то вместо тебя говорить и влиять будут облученные и зараженные пропагандой, притом со всех сторон одновременно.
2. В русскоязычном сообществе существуют три «идола разума», мешающие адекватному пониманию сложной темы. Первый - «доместикация» Украины, рассмотрение ее проблем в российском контексте без учета специфики. Для реакционно-охранительного сегмента характерно восприятие любого мнения, выбивающегося из официальных рамок, как проявление нелояльности. В представлении носителей таких воззрений любая критика СВО, даже с патриотической точки зрения, опасна и нежелательна. Для «прогрессистов», напротив, Украина втаскивается в формат «борьбы за нашу и Вашу свободу», отождествляется, по сути, с идеями свободы и демократии. Любое сомнение в истинности таких утверждений чревато обвинениями в приверженности путинской пропаганде. «Идол» № 2- «геополитизация». В рамках такого дискурса нет собственно Украины (впрочем, как нет Армении, Грузии, Ливии или Ирана, подставьте любую страну), есть манихейская борьба Запада против России, неизменная на протяжении столетий. Третий идол. Назовем его «историзмом». И здесь две крайности. Либо СВО- это некая новая эра, обнуляющая все предыдущие конфликты и коллизии (внутриукраинские, межгосударственные, международные), либо истоки февраля 2024 года ищутся в Повести временных лет. Впрочем, полярные оценки всегда строятся по схожему алгоритму. Если одни обосновывают права России на Украину, апеллируя к Рюрику и Богдану Хмельницкому, то другие, вспоминая те же имена, настаивают на украинской «особости» и «самости» с древних времен.
3. Подступаясь к сложнейшей «горячей» теме, важно качественно выстроить причинно-следственные связи. В случае с СВО нельзя рассматривать это событие дискретно. Операция только началась 24-02-2022, но путь к ней начался задолго до путинского ТВ-выступления. Начало СВО подняло политические ставки, но к ней самой привела, как внутриукраинская динамика, так и годами копившиеся противоречия между Москвой и Киевом, Россией и Западом. Крайне важно видеть все элементы того тугого узла, который два года назад попытались развязать.
4. Известный американский теоретик международных отношений Барри Поузен в начале 1990-х гг. сравнил появление независимой Украины на карте мира с объединением Германии. И действительно, на международную авансцену вышло крупное европейское государство, обладающее ресурсами и амбициями, но при этом образование с несформированной до конца внутри-и-внешнеполитической идентичностью. В 2005 году, по горячим следам «оранжевой революции» Альфред Степан в своей во многом пророческой статье показал, почему проект «нация-государство» был для Украины намного хуже и опаснее, чем «государство-нация» (см. Ukraine: Improbable demoсratic “nation-state” but possible democratic “state-nation”? //Post-Soviet affairs. –2005. – № 4. P. 279–308.).

Разговор на актуальную тему
Часть 2

5. Двумя точками бифуркации для Украины и украинской нации стали события 2014 и 2022 гг. Для колебавшихся и сомневавшихся они стали «моментом истины». Были выбраны разные стороны, не только украинская и российская, но и спасительный абсентеизм. Точки 2014 и 2022, как раз и показали внутреннюю уязвимость украинского проекта. Эта уязвимость во многом и предопределила внешнее вмешательство в дела страны, и западное, и российское. На данный аргумент имеется готовый ответ: это - их внутреннее дело. Так и распады СССР и СФЮ, конфликты в Сирии, Ливане, странах Африки тоже до поры до времени были чьим-то внутренним делом. Но беда и трагедия всех этих стран, включая и Украину в том, что отсутствие качественного внутригосударственного антикризисного менеджмента практически всегда способствует возникновению внешних интересов. Пожар или потоп у соседа не могут быть исключительно его делом, даже если квартира имярека приватизирована и уже завещана на внуков-правнуков.
6. В одном из своих текстов, написанных после начала СВО, «великий и ужасный» Фрэнсис Фукуяма утверждал, что для «сборки» украинской нации никто не сделал больше, чем Владимир Путин. Не станем с ходу отвергать данный тезис просто потому, что он не вписывается в российский официальный нарратив. Ведь окажись украинская идентичность банальным фейком (о чем горазды посудачить гости различных ТВ-шоу на российских каналах), мы бы не обсуждали перспективы СВО на третий год после ее начала. Определенная консолидация украинских граждан «вокруг флага» имеет место быть, странно отрицать этот факт просто на основе эмоций и персональных антипатий-симпатий. Но и Фукуяма, и другие западные авторы (тот же Пол Роберт Магочи, известный своей активной публичной поддержкой «борьбы с агрессором») volens nolens упускают из аналитического поля множество фактов и факторов. И активную поддержку «русского проекта» в Крыму и в значительной части Донбасса, где вчерашние обладателями «синих паспортов» перешли под триколор (посмотрите, сколько бывших украинских политиков, военных, правоохранителей поддержали "русскую весну" и интегрировались в (про) российские проекты), и внутрисемейные расколы (казус главкома ВСУ Александра Сырского –далеко не единственный, см. также семейные саги украинских дипломатов Игоря Прокопчука и Сергея Ревы, генерала Сергея Наева), и достаточно массовый выезд украинских граждан после февраля 2022 года не только в страны ЕС, но и на территорию РФ. Как минимум, картинка не будет двухцветной.
7. Об Украине, как точке противостояния Запада и Росси следует сказать особо. Во многом он был предопределен. Сам приход США и их союзников на постсоветское пространство был предопределен всей логикой расширения НАТО и ЕС на Восток. Но и сама эта логика после распада СССР, СФРЮ и Варшавского блока не могла не появиться. Ни Штаты (которые, по Гастингсу Исмею, US in) ни Евросоюз не были готовы к тому, чтобы оставить без контроля большое «ничейное пространство» с кучей национализирующихся государств, латентных конфликтов и недостаточно квалифицированных политэлит. Проблема в другом: «наведение порядка» по-вашингтонски могло основываться и на учете российских интересов. Не учли, проигнорировали, посчитали не слишком важными, тем самым объективно и субъективно способствуя ресентименту и антизападничеству в России (внутренние предпосылки для роста реакции и охранительства - отдельная тема). Масштаб Украины, ее значение было (и остается) несравнимо бОльшим, чем Грузии или Молдавии. Отсюда и уровень конфронтации. И «украиноцентризм» нынешней борьбы за Европу.

Приднестровский созыв: история продолжается

1. Приднестровский съезд депутатов всех уровней, о котором так долго говорили журналисты, политики и дипломаты, состоялся. И поскольку за последние пару лет общественность привыкла к «геополитическим прорывам», многим в предпоследний февральский день високосного года виделся призрак Донбасса на Днестре. Не случилось! Но что же произошло?
2. Политикум непризнанной Приднестровской Молдавской республики (ПМР) обратился к России с просьбой о дипломатической поддержке с учетом проживания на ее территории граждан РФ и российских соотечественников. При этом акцент делался именно на дипломатии, посредничестве, а не на военной помощи. И тем более не на интеграции ПМР в состав Российского государства. Стоит также обратить внимание и на других адресатов обращения приднестровских депутатов. Это ООН, ОБСЕ, Красный крест,Европарламент, коих просили учесть ««неотъемлемые права приднестровского народа». По нынешним временам обращение более, чем мягкое.
3. Предвижу шутки геополитических «стратегов» про «кровопролития и чижиков». Но, право слово, для юмора и сарказма можно поискать другое время и место. Приднестровские люди крепко «стоят на земле» и им теоретические конструкции не слишком интересны. Они хотят сохранить власть, бизнес, статус и собственную самоидентификацию в условиях резкой смены военно- политического статус- кво в Европе. Очень точно эти ощущения передал в своем недавнем интервью приднестровский «политический тяжеловес» Валерий Лицкай: «Если рядом извергается вулкан, смотреть надо на вулкан, а не на свои планы». Однако попасть под лаву не хочется никому. Отсюда и попытки смягчить издержки от возможного извержения! Ругать за это приднестровскую элиту- занятие так себе…. Сценарий Донбасс-2.0 здесь и сейчас для них мог бы обернуться множественными рисками.
4. Тем не менее, не одна из системных основ сегодняшнего приднестровского кризиса от заявления 28-02-24 в ближайшее время не поменяется. Переговоры по факту заморожены, Кишинев и Киев предпочитают прессинг диалогу, Запад готов эту тактику поддерживать, так как рассматривает это, как часть «сдерживания» России. Формат 5+2 существует для Москвы и Тирасполя, но на сей счет у Украины, Молдавии, США и ЕС имеется свое мнение. И у РФ, скажем честно, на все кризисы просто не хватает физических сил. Таковы условия сегодняшней геополитической задачи. Плюс наступило время, когда исход приднестровского противостояния сильнее, чем года, два или пять назад зависит от внешних фоновых факторов.
5. Впрочем, впереди есть развилки. Выборы-2024 в Молдавии- сложное уравнение с многими неизвестными. Здесь «еще не все дорешено». И открываются возможности, как минимум, для прагматизации урегулирования. Если, конечно, команда Майи Санду не повторит триумфа четырехлетней давности… Парадокс, но, чтобы не стать вторым Донбассом ПМР важно, чтобы на донецких и луганских просторах Москва не потерпела бы «стратегического поражения», такова задача- минимум.
6. Таким образом, «красные линии» потрогали, но решительно не отодвинули. Возможно, в нынешних условиях это и не самый плохой вариант!

Из тени Приднестровья: зов Гагаузии

1. «С Российской Федерацией многие годы, десятилетия дружили, были в хороших взаимоотношениях…Мы хотим, чтобы у нас была поддержка РФ». Процитированная выше оценка прозвучала из уст главы (башкана) Гагазуского автономного территориального образования (АТО) Евгении Гуцул. Впрочем, это не просто ее высказывание или фрагмент интервью. Гуцул выступила с подобным заявлением в Москве. В российской столице ее вместе с главой гагаузского Народного собрания Дмитрием Константиновым приняла Валентина Матвиенко, руководитель Совета Федерации, формально третий человек во властной иерархии РФ.
2. В последние дни февраля внимание политиков и экспертов было привлечено к Съезду депутатов всех уровней Приднестровья. Многие ожидали прямого обращения Тирасполя к российским властям и повторения казуса «новых регионов» РФ. Все в итоге ограничилось призывом к дипломатической помощи и поддержке. Тем не менее, Москва пообещала держать ситуацию под контролем. Не прошло и двух дней после тираспольского форума, как в столицу России прибыли руководители Гагаузии и в ходе переговоров со спикером верхней палаты Федерального собрания обсудили перспективы торгово-экономических отношений автономии с регионами РФ.
3. У Гагаузии и Приднестровья есть общее и особенное. Оба этих образования на момент «перестройки» не имели инфраструктуры в виде автономной области или республики. Их борьба за свою государственность оказалась зарифмованной с политической либерализацией и ростом националистических настроений в тогдашней МССР. И Гагаузия, и Приднестровье были пионерами движения непризнанных образований. Но дальше векторы их развития разошлись. Если приднестровцы пережили вооруженный конфликт, его длительную «заморозку» и попытки «разморозки», то гагаузские лидеры смогли договориться с Кишиневом и получить автономный статус мирным путем. В декабре 2024 года исполнится 30 лет с того момента, как молдавский парламент принял Закон об особом правовом статусе региона. Многие аналитики и исследователи даже рассматривали Гагаузию, как своеобразную «success story», модель для урегулирования противоречий между центральной властью и проблемной территорией.
4. Однако все эти годы внутри гагаузского общества, а также в Кишиневе не прекращались споры о «цене вопроса». И если в Комрате не раз говорили о «бумажной автономии», то в столице Молдавии задавались вопросом о целесообразности самого АТО и пределах полномочий башкана и депутатов Гагаузии. При этом, у гагаузов была репутация пророссийской (проевразийской) силы. Еще одна юбилейная дата: 2 февраля 2014 года на территории автономии был проведен плебисцит о поддержке идеи ее интеграции в Таможенный союз.
5. В 2023 году противоречия между Кишиневом и Комратом обострились после того, как башканом Гагаузии во втором туре была избрана Евгения Гуцул, выдвинутая партией опального политика и олигарха Илана Шора. Эту политическую силу действующие молдавские власти рассматривают не как внутриполитического оппонента, а как ставленника Кремля. Победа Гуцул во многом нарушила тренд на гомогенизацию политики и структур управления Молдавии, который стад активно продвигаться с момента прихода на президентской пост Майи Санду. Российская СВО на Украине только усилила устремления команды президента, а также придала им легитимность в глазах союзников из ЕС, США и НАТО. При таком подходе любой конструктив в отношениях с Россией воспринимается едва ли не как национальное предательство. Конечно же, такие действия молдавских властей лишь укрепляют и политический партикуляризм в Гагаузии, и приднестровский «сепаратизм».
6. Однако, как и в случае с обращением тираспольского съезда, мы видим, что и на гагаузском направлении, «красные линии» трогают, измеряют, оценивают, но пока активно не двигают. Так, по словам Валентины Матвиенко, никто не сможет запретить расширять связи российских регионов с Комратом. Думается, что до выборов президента Молдавии, если не произойдет чего-то форс-мажорного, будет действовать принцип «поспешай медленно».

Переформатирование с последствиями: армяно-российский стресс-тест

1. О кризисе в двусторонних отношениях России и Армении в последнее время пишут много и охотно. Недостатка в негативных прогнозах, а тем более во взаимных обвинениях не наблюдается. Намного меньше попыток разобраться в сложных проблемах системно, не переходя на личности и не сводя весь анализ к повторению мантр о «грузино-украинизации» Армении. Тем более, что в Грузии предпринимаются попытки, пускай и робкие, критической переоценки стратегических отношений с США.
2. Долгие годы эксперты, политики и дипломаты называли Нагорный Карабах ключом к сохранению эксклюзивного влияния России не только на Ереван и Баку, но и на все Закавказье. Пошел четвертый год после того, как благодаря воздействию «ключников» разного статуса и происхождения, ситуация поменялась. Внутри самой Армении набирает оборот декарабахизация национально-государственной идентичности. Азербайджан устанавливает выгодный ему региональный порядок при активнейшей поддержке Турции. У Москвы серьезнейшая внешнеполитическая реприоритизация в связи с превращением, по меткому выражению российского эксперта Руслана Пухова, «специальной операции» в «военную». Чем, конечно же, активно пользуется Запад. И если в других частях мира его «коллективизм» можно поставить под сомнение, то на постсоветском пространстве США и ЕС действуют в едином строю. Все это в совокупности и по отдельности ставит Ереван и Москву в новые условия.
3. При этом для Еревана дело осложняется тем, что российская внешняя политика на фоне украинского кризиса, и в особенности после начала СВО стала намного более холистической и ценностно ориентированной. Этот перелом еще предстоит оценить непредвзято и на «холодную голову». Но факт остается фактом. Борьба с Западом воспринимается уже не как competitive cooperation, формат, при котором здесь мы сотрудничаем, а там – пребываем в конфронтации, в общем являемся frenemies. Плохо это или хорошо, но полутона уходят, логика межцивилизационного противоборства, как к ней ни относись, диктует именно такой алгоритм. В данном контексте деятельность миссии ЕС в Армении, визиты армянских лидеров в Париж, а французских - в Ереван фактически в режиме регулярной электрички, наращивание военно-политических контактов с Грецией (где ты, благое время, когда Афины называли «троянским конем» РФ в НАТО и в ЕС?) воспринимаются, как прямой вызов союзничеству и присоединение к «силам зла». Добавим к этому кризис в отношениях Еревана и ОДКБ, попытки геополитического «таргетирования» евразийских интеграционных проектов (тут работаем, а здесь «морозим») и риторику армянских высших должностных лиц. И получается «картина маслом».
4. Когда-то по совсем другому поводу Андрей Синявский сетовал на свои эстетические разногласия с советской властью. Так ведь на наших глазах мы видим не столько политическое, сколько эстетическое сближение Владимира Путина и Ильхама Алиева (и Реджепа Эрдогана тож!). Культ национального суверенитета, жесткий реализм, неприятие западной гегемонии (правда, у всех трех по-разному проявляющееся). Николу Пашиняну очень тяжело по человеческим и поколенческим причинам стать «своим» для Кремля, про Армена Григоряна или Арарата Мирзояна мы уже и не говорим.
5. Конечно, у Еревана есть и свои контраргументы. И они далеко не всегда про эмоции. Тот же Пашинян ведь искренне старался понравиться Москве. Но у любого политика, особенно во время кризиса присутствует желание переложить ответственность на кого-то другого. Правда, стоит признать, что чувство меры- не самая сильная черта премьера, а тем более его ближайших соратников.
6. Таким образом, армяно-российский кризис по преимуществу носит системный характер. Но и личностный фактор никто не отменял. И потому задача и проста, и сложна одновременно. Осознав новые реалии, не слишком благоприятные для союзников, важно оставить в стороне эмоции и взяться за жесткую рационализацию двусторонних отношений, иначе новых потерь не избежать.
7. Мое интервью РусАрмИнфо: https://www.youtube.com/watch?v=Bdchq7xLvB8

Союзники, попутчики и иллюзии альянсов: внешняя политика Армении в новых реалиях

Часть 1. Продолжение следует

1. Сложности в российско-армянских отношениях с каждым днем не уменьшаются, а нарастают. Новым болезненным вызовом стала инициатива, озвученная секретарем Совбеза Армении Арменом Григоряном о выводе российских погранвойск из столичного аэропорта Звартноц. Хочется ошибиться, но внутреннее чувство подсказывает, что это- не последняя инициатива такого рода.
2. На этом фоне в армянском журналистском и экспертном сообществе словом для стала «диверсификация». Активно обсуждаются перспективы нового альянса, в котором будут участвовать Армения, Греция, Франция и Индия. Про новую союзническую конфигурацию активно пишут и индийские, и французские авторы (https://thegeopolitics.com/france-armenia-india-forging-a-euro-asia-strategic-alliance/).
3. Со всеми этими странами официальный Ереван в последнее время заметно нарастил кооперационные связи. Только на протяжении двух недель февраля Париж посетили Арарат Мирзоян и Никол Пашинян, а французская делегация во главе министром обороны Себастьяном Лекорню побывала в Ереване (впервые в истории!). В течение недели (27 февраля-4 марта) премьер-министр Армении нанес визит в Афины, а греческий министр обороны Никос Дендиас - в Ереван. «На полях» Мюнхенской конференции по безопасности прошли переговоры между главами МИД Армении и Индии Араратом Мирзояном и Субраманьямом Джайшанкаром.
4. Но насколько реальны перспективы такого альянса? Что здесь на первом плане, геополитическое проектирование или пиар-прожектерство? Сделаю три оговорки принципиальной важности. Во-первых, у союзника России Армении есть обоснованные претензии к Москве, что бы кто ни писал и ни говорил. Персонификация армянского внешнеполитического курса не пошла на пользу двусторонним отношениям. И далеко не все возможности РФ были задействованы для купирования катастрофических для Еревана сценариев. Это нужно честно признать, а не поднимать вместо этого градус эмоций. В-вторых, ошибки и просчеты России не означают, что лучшим выходом для Армении является поиск неких новых гарантов (патронов, союзников, назовите, как угодно). В особенности тогда, когда такой поиск превращается в идефикс, навязчивую самоцель в ущерб чувству меры и реальности. В-третьих, экспертные оценки автора этих строк детерминированы не красным цветом его паспорта и аффилиацией с мидовским вузом, а исключительно мозговой активностью.
5. Что же не так с армяно-индо-франко-греческим альянсом? Прежде всего, тем, что для трех его участников Армения и Закавказье в целом не являются приоритетами. Франция решает четырехстороннюю задачу: укрепление себя в качестве политического центра ЕС, купирование турецких амбиций в Средиземноморье, отклик на общественное мнение внутри страны (фактор армянской диаспоры), а также создание проблем для России в ее «ближнем зарубежье» в ответ на деструктивную, с точки зрения Парижа, линию Кремля во франкофонной Африке. Индия пытается ослабить связку Турция-Пакистан. Греция заинтересована и в недопущении усиления Анкары, и в укреплении своих связей с Францией по кипрской проблеме и по Средиземноморью в целом. Во всех отмеченных выше случаях Кавказ- маленькая часть более крупных паззлов, за него не будут «идти до конца», этот регион - не экзистенциальная проблема для потенциальных стратегических союзников Еревана.

Союзники, попутчики и иллюзии альянсов: внешняя политика Армении в новых реалиях
Часть 2. Окончание

6. Армянские коллеги много, зачастую справедливо и убедительно пишут об ОДКБ, как о совокупности клубов внутри одного клуба. Так потрудитесь найти общую стратегическую линию "на троих" у Парижа, Дели и Афин. Фактор Турции? Не слишком складывается. Греция и Франция- союзники Турции по НАТО. Да, в евро-атлантической семье случаются ссоры и даже битье посуды (см. историю военного конфликта на Кипре в 1974 году). Но эти ссоры внутри Альянса и купируются же. Посмотрите хотя бы на такой тренд, как греко-турецкая нормализация декабря 2023 года (визит Реджепа Эрдогана в Афины, его переговоры с премьер-министром Греции Кириакосом Мицотакисом). Фактор Азербайджана? Так Афины и Баку активно работают над Трансадриатикой и Южным газовым коридором. На первый взгляд, отношения между Францией и Азербайджаном опустились на самую низкую отметку за весь период после распада СССР. Однако автор этих строк не раз общался с французскими коллегами, и на его вопрос о том, когда компания “Total Energies” прекратит сотрудничество с Азербайджаном в энергетической сфере, неизменно поступал ответ: такой сценарий практически невозможен. Не стоит забывать, что на Кавказе Азербайджан остается самым крупным торговым партнером Дели (индийская сторона экспортирует в прикаспийскую республику товаров на сумму $79.4 млн., а импортирует из нее же на сумму $595 млн., что существенно превышает показатели по Грузии и Армении).
7. Есть, впрочем, и еще один рояль в кустах- иранский. 6 марта глава армянского минобороны Сурен Папикян посетил Тегеран. Его коллега, министр обороны Исламской республики Мохаммад Реза Аштиани подтвердил «решительные позиции» его страны. Как следствие, вал публикаций в армянских СМИ и блогосфере о том, что «Иран не бросит». И практически ноль внимания к тому факту, что Тегеран и Баку буквально визита Папикяна договорились о нормализации отношений и восстановлении в полном объеме работы азербайджанской дипмиссии в Исламской республике (она, напомним, прервалась после прошлогоднего теракта против посольства Азербайжана в Иране). Сотрудничество с Ираном на Кавказе и на Ближнем Востоке крайне важно для Индии. Дели имеет значительный интерес к коридору «Север-Юг». Все логично, но понравится ли такая кооперация западным партнерам Армении, ее потенциальным союзникам по альянсу Франции и Греции, не говоря уже о США? Вопрос риторический! Штаты (а с ними Париж и Афины) хотели бы держать Турцию на коротком поводке, это факт. Но не ценой усиления позиций Ирана, России и Индии, для которых «Север-Юг» - важный приоритет.
8. Словом, каждый за себя. Попутчики, но не союзники. Россия недостаточно хороша? Допустим, но кто сказал, что Франция, Греция и Индия ее заменят, станут более надежными и эффективными партнерами. Вопрос открытый! В принятии этого тезиса нет никакого дидактизма и нравоучительности, так строится международная политика. Не нами начиналось, не нами и закончится. Только проговаривать эти сюжеты лучше честно и откровенно, не наряжаясь в тоги морального ритора и нравственного авторитета, объясняя и показывая с цифрами и фактами все возможные издержки от наступивших иллюзий, признавая и собственные ошибки. Только вместе мы, Ереван и Москва, эксперты и политики наших стран сможем осознать, что концепт «вместо» не отражает в полной мере интересов и Армении, и России.

Françpost-soviétique

1. Серия заявлений и инициатив президента Франции Эммануэля Макрона относительно возможной отправки воинских контингентов государств-членов НАТО и ЕС на Украину ожидаемо оказалась в эпицентре политических дискуссий. Ведь с какой стороны ни посмотри, речь идет о выходе вооруженного противостояния между Москвой и Киевом на новый уровень. Если вдруг предложения Макрона перейдут в практическую плоскость, то можно будет говорить не о «дружеской поддержке» Украины Западом, а о прямом военном участии последнего на одной из сторон.
2. А ведь мы знали и другую Францию. Ту, которая вместе с ФРГ последовательно оппонировала вступлению Грузии в НАТО. В августе 2008 года французский экс-президент Николя Саркози получал лавры миротворца, обеспечившего «вклад ЕС» в завершение «пятидневной войны» в Закавказье. За это, кстати, многие западные политики упрекали его за излишнюю уступчивость Кремлю. Можно вспомнить и идеи «раннего Макрона» (2019) об архитектуре безопасности для «Большой Европы» с участием России. Однако сегодня риторика Парижа напоминает хорошо знакомые нам польско-прибалтийские подходы. В чем же причина радикализации французской дипломатии? Сегодня она решительно рвет с традицией «особых отношений» Москвы и Парижа, переживших и Прагу-1968, и афганскую эпопею.
3. Представляет интерес нынешняя внешнеполитическая приоритизация Франции. Париж весьма активно продвигается на постсоветском направлении. И Украиной здесь все не ограничивается! Как на дрожжах растут военно-технические связи Франции с Арменией. Именно Париж активнее всех «топит» за сохранение миссии ЕС на армянской территории. 7 марта 2024 года министры обороны Франции и Молдавии Себастьян Лекорню и Анатолий Носатый подписали Соглашение о сотрудничестве, анонсировано открытие постоянной французской военной миссии в Кишиневе. Новый фактор приднестровского конфликта!
4. Франция- не новичок в постсоветских делах. Многие годы Париж выступал в роли сопредседателя Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию. Мы уже писали выше о факторе Саркози в событиях 2008 года. Стоило бы особо отметить и роль Парижа в «Нормандской четверке» с самого момента ее создания летом 2014 года и вплоть до начала СВО. Были и позиции по поводу (не)расширения НАТО и ЕС, «Восточного партнерства» и многое другое. Но сегодня количество явно переходит в качество. И триггеров для такого развития несколько.
5. На поверхности лежит конкуренция между Москвой и Парижем в Африке. По мнению французских экспертов и дипломатов, Россия зашла на «канонические территории» Франции. Теперь делаются попытки найти ответ на этот вызов. И Париж активно проникает в регионы, являющиеся сферой привилегированных интересов Москвы. Но дело не только в знаменитой тойнбианской формуле «вызов-ответ». Французский президент, пытавшийся в период с 2019 по 2022 гг. сыграть роль «главного брокера» украинского урегулирования, был очень сильно разочарован началом СВО, воспринял решения Кремля как личный вызов! Ведь он вплоть до самого 24-02-2022 исполнял роль «челночного дипломата» и пытался капитализировать свои якобы «особые отношения» с Владимиром Путиным. Макрон очень хотел войти в историю, как «человек, остановивший войну в Европе». Вместе с тем никто иной, как он, сделал немало для выхолащивания Минских соглашений. Хотя должен бы был просчитывать реакции Кремля и возможные их последствия! Однако после 24-02-2022 Макрон, возложив всю ответственность за происшедшее на Москву, начал внешнеполитическую само-радикализацию.
6. В трансформации подходов президента Франции и его команды есть и другие мотивы. ЕС все, кому не лень, упрекают в отсутствии стратегической линии, зависимости от США и пассивности. Для политика, сделавшего одной из своих фундаментальных целей лидерство в Евросоюзе, Украина, Молдавия, Армения- поводы для того, чтобы сломать негативный тренд, показать, что ЕС, доверившись Парижу, может многое! Не факт, что эти планы воплотятся когда- нибудь. Но это- уже отдельный разговор!

Казахстан-Азербайджан: в поисках срединности

1. Казахстанский президент Касым-Жомарт Токаев начал свой двухдневный визит в Баку. Об азербайджано-казахстанских отношениях традиционно говорят, как о воплощенном прагматизме. Казахстан- член ЕАЭС и ОДКБ, но при этом рассматривает свои отношения с Азербайджаном, дистанцирующимся от любых интеграционных форматов, в качестве одного из приоритетов. И вчера, и сегодня многие комментаторы скажут все нужные слова про партнерство Баку и Астаны в энергетике и в транспортно-логистической сфере. И действительно, с 2020 года и по настоящее время двусторонний товарооборот увеличился пятикратно (со 109 до 529 млн долл. США). Но не экономикой единой.
2. Любому эксперту, следящему за ситуацией в Евразии, уверен, будет крайне интересно ознакомиться с интервью Токаева информационному агентству «АПА». Оно было дано в канун его визита в Баку (https://ru.apa.az/foreign-policy/kasym-zomart-tokaev-kazaxstan-i-azerbaidzan-vstupayut-v-novuyu-eru-sotrudnicestva-562341). В нем есть и тонны, и километры, и кубометры. Но самое главное в интервью- пункты внешнеполитической идентификации. Впрочем, только ли внешнеполитической?
3. Касым-Жомарту Кемелевичу не откажешь в умении формулировать яркие и сочные метафоры. В предвизитном интервью он обыграл образ Наурыза. «Наурыз значит новый день, обновление. Символично, что сегодня и между Казахстаном и Азербайджаном, и во всем тюркском мире идут процессы обновления и возрождения, мы вошли в новую эру нашего сотрудничества», - констатирует Токаев. И не зря за некую точку отчета новой страницы азербайджано-казахстанских отношений он берет свой визит в Баку в 2022 году. Итак, запрос на новизну! Выстраивая для внутренней аудитории некую дистанцию между собой и первым казахстанским президентом Нурсултаном Назарбаевым, Токаев продолжает эту линию и на международной арене. Приехал в 2022 году и началась новая эра, эффективная и продуктивная!
4. Такая же связка между внутренними и внешними факторами присутствует и в оценке ситуации в Нагорном Карабахе. Токаев не скупится на похвалы в адрес азербайджанского руководства, занятого «восстановлением» региона. Более того, он анонсирует строительство в Физули Центр детского творчества имени Курмангазы на казахстанские средства. Опять же, понятна последовательная позиция руководства Казахстана (кстати, тут у Токаева точно преемственность с Назарбаевым) по поддержке территориальной целостности всех стран СНГ. Этот пафос можно не разделять, но понимать политическую логику важно и нужно.
5. В программном интервью Токаева много сказано и о тюркской солидарности, и о братстве с Азербайджаном. И только мельком про мир между Ереваном и Баку, который соответствует казахстанским интересам.
6. Но, пожалуй, самое главное то, что и интервью, и сам диалог Алиева и Токаева ведется так, будто бы никакой «холодной войны-2.0» и нет. И «тюркское братство», и каспийская логистика, и энергетика, все выстраивается так, как будто бы и СВО на Украине, и углубляющейся конфронтации между Россией и Западом- это что-то совсем далекое. В азербайджано-казахстанском разговоре это не выглядит, как первый план или как авансцена. Читается между строк, что у Астаны с Баку «своя свадьба». И если она кому-то нравится, милости просим, а если нет, то- это Ваши вкусовые особенности.
7. Канадский исследователь Джон Холмс ввел в оборот понятие «средней державы». Оно предполагает экономическую важность (например, из-за обладания значительными природными и энергетическими ресурсами), стратегически выгодным географическим положением, заинтересованностью в нормальном партнерстве со страной Х ведущих мировых акторов. Похоже, Баку и Астана вознамерились на практике доказать верность данной гипотезы. Ставка на собственные интересы, эгоизм, жесткий реализм и прагматику- вот отличительные черты такого почерка. Тактика (и стратегия) проблемная и для партнеров, и для оппонентов. В ней есть и элементы риска. Но кто не рискует, как известно…

Грузино-украинский диссонанс

1. В отношениях между Грузией и Украиной снова заискрило. Стороны обменялись взаимными обвинениями и выдвинули друг к другу претензии, которые вряд ли могут быть удовлетворены. Сомнительно, чтобы власти Грузии последовали бы совету из Киева прервать авиасообщение с Россией ради нормализации. Вряд ли реалистичны и требования Тбилиси исключить оппозиционеров-политэмигрантов грузинского происхождения из состава украинских делегаций, а тем более экстрадировать их. В данном контексте крайне важно выйти за рамки «риторического дискурса» и посмотреть на системные основания нынешнего кризиса двусторонних отношений.
2. По словам Арчила Сихарулидзе, «Отношения Грузии и Украины опирались на два аспекта. Во-первых, личные контакты Виктора Ющенко и Михаила Саакашвили. Во-вторых, это политическая идеология - принцип «одной лодки», на которой мы вместе плывем в Европу».
3. Не споря с основными выводами эксперта, хотелось бы конкретизировать некоторые пункты. Действительно, в период 2005-2008 года Тбилиси и Киев максимально приблизились друг к другу. «Революция роз» и «оранжевая революция», идея общности евро-атлантического выбора (подкрепленная решением Бухарестского саммита НАТО в апреле 2008 года и проектом «Восточное партнерство»), Боржомская декларация и оживление работы ГУАМ, как анти-СНГ, попытки «разморозки» постсоветских конфликтов. Однако и после прихода на пост президента Украины Виктора Януковича отношения двух стран вопреки негативным прогнозам не охладели. Тогдашний посол Грузии в Киеве Григол Катамадзе в августе 2010 года в одном из интервью даже поблагодарил украинское руководство за «принципиальную позицию» по поводу того, что оно «никогда не признает независимость Абхазии и Южной Осетии».
4. Намного бОльшее значение в охлаждении отношений между Киевом и Тбилиси сыграло политическое поражение Михаила Саакашвили в Грузии и последующий отъезд экс-президента и части его окружения на Украину. Что получилось? Официальный Киев стал рассматривать «грузинский десант» как важнейший фактор формирования новой украинской внутри-и-внешнеполитической идентичности. И инструментально, как "правильных грузин" на фоне утвердившейся в Тбилиси «Грузинской мечты». Впрочем, такой разворот происходил не одномоментно. Как только случилась история про то, как Петр Алексеевич поссорился с Михаилом Николаевичем, отношения между Грузией и Украиной снова пошли вверх. Оказалось, что «грузинский десант» имени Саакашвили в Киеве и Одессе не спасает Украину. Знаковым событием на этом пути стал визит тогдашнего украинского президента Петра Порошенко в Тбилиси в июле 2017 года. Не геополитикой единой! «Грузинский вопрос», став частью украинской внутри-и-внешнеполитической повестки, имел (и имеет сегодня) самостоятельное значение.
5. Но и «украинский вопрос» тоже стал неотъемлемой частью актуальной повестки Грузии. Ушел Порошенко, пришел Владимир Зеленский, а с ним и мода на Саакашвили и К в Киеве. Как следствие, восприятие Украины, как фактора, поддерживающего и разжигающего оппозиционную активность внутри Грузии. Все это случилось еще в 2019-2020 гг. При этом все озабоченности Тбилиси по этому поводу украинскими властями игнорировались. Начало СВО в феврале 2022 года не открыло грузино-украинский диссонанс, она лишь придала ему изрядные геополитические импульсы и оттенки. Но фундаментальный вопрос здесь – не отношение к НАТО, ЕС и России. Здесь вопрос о власти и ее устойчивости. «Грузинский десант» помогает Зеленскому и К в продвижении их повестки, но украинская поддержка оппозиции в Тбилиси создает опасные вызовы для команды Бидзины Иванишвили. Принимая во внимание сильную зависимость грузинского правительства от Запада и мнения политикума США и ЕС, «украинский вопрос» приобретает для официальных властей Грузии дополнительную остроту. И тут уж каждое геополитическое лыко во внутриполитическую строку…

Армения в поисках европейских перспектив

1. Экспертная гипотеза о вестернизации внешней политики Армении получила новые яркие подтверждения. Сначала кратко о событийной канве.
2. Министр иностранных дел Арарат Мирзоян в интервью известному турецкому каналу «TRT World» заявил о наличии у его страны «европейских устремлений». Страновая аффилиация канала не кажется нам лишь игрой случая, хотя и в конспирологические крайности бросаться не следует. В руководстве Армении есть представления о том, что нормализация отношений с Турцией, равно, как и мир с Азербайджаном облегчат евроинтеграционные перспективы. Правильно ли такое восприятие или нет, покажет практика, пока лишь зафиксируем его.
3. Через три дня после интервью Мирзояна Европарламент 504 голосами за при 4 голосах против и 32 воздержавшихся принял резолюцию, предлагающую руководству ЕС рассмотреть вопрос о предоставлении Армении после Грузии, Молдавии и Украины статуса кандидата на вступление в Евросоюз. Еще через два дня после принятия данного документа премьер-министр Никол Пашинян, открывая заседание кабмина, заявил о необходимости широкой общественной дискуссии по этой теме.
4. Чтобы не оказаться заложником текущей конъюнктуры, рассмотрим системные основания для кооперации Еревана и Брюсселя. Такое сотрудничество развивается уже не первый год. При президенте Роберте Кочаряне Армения и ЕС подписали Соглашение о партнерстве и сотрудничестве в 1996 году, вступило в силу в 1999). В 2004 году Ереван присоединился к программе Европейской политики соседства. Летом 2010 года уже в президентский срок Сержа Саргсяна Армения начала переговоры о заключении Соглашения об Ассоциации. И не исключено, что и подписала бы его, если бы не украинский кризис, недовольство Москвой, военная эскалация в Сирии и усиление позиций Турции на Ближнем Востоке и в Закавказье. В 2013 году Саргсян нажал на «тормоз» и предпочел Таможенный союз (ставший впоследствии ЕАЭС). Это, однако, не помешало ему же в 2017 году подписать Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве с Брюсселем. Оно вступило в полную силу уже при Николе Пашиняне в марте 2021 года.
5. Зачем Армении европейские берега? Во-первых, экономика. По оценкам армянского МинЭКа, «если взять ЕС как единый рынок, то он является вторым крупнейшим торговым партнеров Армении после России». Во-вторых, долгие годы считалось, что Еревану важно не дать Баку монополизировать влияние на Брюссель. В-третьих, фактор диаспоры (особенно важный в случае с Францией). В-четвертых, вовлечение Парижа в Минскую группу ОБСЕ (впрочем, после 2020 года значение этого формата подверглось политической гиперинфляции). В-пятых, смена поколений и выстраивание карьерных планов «новых армян» в перспективных экономических секторах (например, IT, а не извоз или оптово-розничная торговля). Все эти тренды, повторюсь не Пашиняном начинались, не им и закончатся.
6. В чем, однако, есть принципиальные отличия нынешней властной команды Армении от предшественников. Комплиментаризм по-кочаряновски и по-саргсяновски строился по принципу «и-и», а не «или-или». 24 февраля 2017 года председатель Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян (до этого он занимал и пост премьер-министра Армении) заявлял, что позиция Еревана заключается в том, чтобы сотрудничать и работать как с Европейским союзом, так и с ЕАЭС. И соглашение-2017 между Арменией и ЕС как раз и противопоставлялось Ассоциации. Никто не ставил под сомнение и эксклюзивную роль Москвы в обеспечении безопасности республики. Негласно даже существовала формула: «оборона и Карабах- это Россия, а экономика и технологии-Европа». Хотя, скажем честно, формула была далека от совершенства, ибо экономического значения РФ никто не отменял.
7. Сейчас же, когда Карабах утрачен и деарменизирован, Ереван стремится продвигать концепцию «или-или». И с каждым днем все более явно, не слишком стесняясь в выражениях. Но такой подход чреват рисками. В борьбе за европейские перспективы существует возможность покинуть один берег, но так и не пристать к другому.

Внутриполитическая ситуация в Молдавии: актуальные тренды. Интервью для Спутник-Молдова
Основные тезисы

1. Кишинев пытается оказывать жесткое давление на Приднестровье и на Гагаузию.
2. Оба этих кейса имеют общие и отличительные черты. Несмотря на беспрецедентный для де-факто государства уровень взаимосвязи и взаимозависимости непризнанной ПМР и Кишинева, тираспольская элита не является частью общемолдавской, а гагаузская- является (по крайней мере, на сегодняшний момент). При этом сами центральные власти Молдавии фактически подталкивают Комрат к укреплению связей с Москвой. Впрочем, схожий негативный опыт уже имелся. В 2006 году попытки форсировать "таможенное единство" двух берегов Днестра привели к референдуму и сближению РФ и Приднестровья. Казалось бы, ошибки прошлого помогают извлекать уроки. Зачем повторять их на новом витке и в отношении образования, которое в отличие от ПМР намного теснее связано с "ядровой Молдовой"?
3. Нынешние действия центральных молдавских властей имеют и системные основания. И их не стоит связывать только с украинским контекстом, российской СВО или унитаристскими устремлениями Кишинева. Команда Майи Санду с самого момента своего прихода к власти в 2020 году стремилась к гомогенизации всего молдавского внутриполитического пространства. И это связано не только с проблемой "центр-регионы". См. "дело" против Игоря Додона, запретительные меры против партии Илана Шора, отждествление любой оппозиционной деятельности с "рукой Кремля" и прочее. Повторюсь, дело не только в Тирасполе и в Комрате. Внутри "ядровой Молдовы" ведется борьба за приведение всех к единому знаменателю. События 2022-2024 гг. лишь добавили этому кейсу дополнительной геополитической остроты,
4. Но ключевой момент здесь - целеполагание. Если команда действующего молдавского президента не хочет (или не может, что в данном контексте почти что одно и то же) управлять многосоставным обществом, то рано или поздно оно столкнется с центробежными тенденциями разной степени силы. Это не молдавское ноу-хау, просто сейчас для Молдовы данная проблема имеет особую актуальность,
5. Впрочем, надо избегать иллюзий. Уход Санду не принесет быстрых прорывов в отношениях РФ и Молдавии. Проблемы между Москвой и Кишиневом имелись и во времена Владимира Воронина, и во времена Игоря Додона. И румынофильство, и связанные с ними сложные поиски национальной идентификации и процессы смены поколений реальны , это- не выдумки ЦРУ и "Сигуранцы". Важно не закрывать глаза на проблемы, а эффективно управлять многосоставностью. Молдавские интересы не станут автоматически российскими. Важнее, чтобы они были собственно молдавскими, отражающими весь спектр интересов и настроений тамошнего общества а не только действующих ныне "партии и правительства".
6. Видео-аудиозапись интервью: https://md.sputniknews.ru/20240314/sandu-i-pas-nagnetayut-situatsiyu-v-regionakh-moldovy-kakova-tsel--60061222.html

Геополитическая инвентаризация Кавказа: к визиту Йенса Столтенберга в регион

1. Пока Россия движется к финалу избирательной кампании, генсек НАТО Йенс Столтенберг начинает свое региональное турне по странам Закавказья. 17 и 18 марта в его программе переговоры с президентом и ключевыми министрами Азербайджана, а 18 и 19 марта- с высшими руководителями Грузии и Армении. Столтенберг совершает свой первый визит в стратегически важный регион Евразии с 2020 года.
2. За 4 года на Кавказе дважды менялся статус-кво. В ноябре 2020 года по завершении второй карабахской войны генсек Североатлантического альянса констатировал «усиление российского военного присутствия» в Кавказском регионе. В сентябре 2023 года Азербайджан завершил силовую интеграцию Нагорного Карабаха, то есть реализовал ту стратегическую цель, которая была обозначена еще в последние годы существования АзССР. И это привело к значительным изменениям геополитического ландшафта всего Закавказья. В промежутке между 2020 и 2023 гг. была СВО на Украине, которая, на первый взгляд, не была прямо связана с кавказской динамикой. Но оказала мощное фоновое воздействие и на все страны Закавказья, и не всех вовлеченных в регион игроков.
3. Пройдемся кратко по основным трендам пост-карабахского Кавказа. Охлаждение отношений между Москвой и Ереваном, которое с полным основанием можно определить, как кризис. Диверсификация армянской внешней политики. Активизация в регионе нерегиональных игроков в спектре от Франции и Греции до Индии и Казахстана. Укрепление связки Анкара-Баку. Реприоритизации подходов Москвы и попытки усиления гео-политэкономического взаимодействия с Турцией и Азербайджаном.
4. Мир между Ереваном и Баку стал осязаемой, но постоянно ускользающей перспективой. Грузия продолжает свой натовский курс, но не хочет при этом «украинизироваться». При этом хватка России в Закавказье объективно ослабла, а турецкая, напротив, усилилась. В этих условиях Брюссель хотел бы гомогенизировать пространство безопасности в одном из ключевых регионов Евразии. Но для реализации этой амбициозной задачи нужна качественная инвентаризация кавказских проблем. Скорее всего, этим и займется ведомство Столтенберга во время и после его турне.
5. Грузия остается главным партнером Альянса на Кавказе. В специальном Отчете генсека за 2023 год делается акцент на «Существенный пакет НАТО — Грузия». Его называют «одним из крупнейших» проектов Альянса по «наращиванию оборонного потенциала». Остается прояснить перспективы (не)участия Грузии в «сдерживании России».
6. Азербайджан формально участник движения «неприсоединившихся стран». Но это не отменяет его партнерства с НАТО. Более того, в период с 2020-2023 гг. качественно вырос уровень стратегической кооперации Баку и Анкары. Турция, напомним, обладает, второй по численности армией в НАТО. И поэтому вне всяких формальностей the NATO engagement Азербайджана- реальность, данная нам в ощущениях.
7. Армению сегодня на Западе рассматривают в качестве главного постсоветского диссидента. Эдакий аналог Румынии 1960-1970-хх гг. в Варшавском договоре. И спецпредставитель генсека НАТО по Кавказу и Ц. Азии Хавьер Коломина, и депутаты Европарламента не скупятся на комплементы в адрес Еревана, отдаляющегося от ОДКБ. Но комплементы нуждаются в монетизации. На этом пути все не так просто, но в Альянсе умеют не только ждать и хвалить, но и работать.
8. Многие годы после распада СССР эксперты из Азербайджана, Армении, Грузии, а также из других стран на разных форумах и круглых столах многократно констатировали: Южный Кавказ был мирным тогда, когда обеспечивалась его геополитическая гомогенность. Сегодня в НАТО многим кажется, что достижение этой цели (естественно, под эгидой Брюсселя, а не Москвы или Тегерана) достижимо. Впрочем, на этот счет, есть и другие мнения…

Армения и Нагорный Карабах: ценностный и поколенческий сдвиг //Мировая экономика и международные отношения. - 2023. - Т. 67. - № 12. - С. 93-103

Статья доступна для читателей.
Выкладываю у себя в ТГ-канале. Считаю важным сопровождать публикации на "злобу дня" широкими контекстуальными материалами. Представленный текст важен для понимания того, что "декарабахизация" армянской национально-государственной идентичности не была одноактным процессом. Как и почему этот тренд в итоге возобладал описано в статье. Акцент делается не на традиционном "геополиттическом" измерении, фокусируюсь на ценностных и поколенческих трансформациях.

НАТО хочет "монетизировать" разочарованность Армении в России
Интервью для Спутник-Армения

1. Подвожу своеобразные итоги кавказского регионального турне Йенса Столтенберга.
2. Думается, эксперты еще обратят внимание на повышенный интерес генсека НАТО к Азербайджану (в его программе встречи с высшими руководителями этой страны были запланированы на 17 и 18 марта, 18 и 19 марта - пришлись соответственно на Грузию и Армению),
3. Руководство Альянса проводит своеобразную инвентаризацию региональных проблем.
4. Армения важна для Брюсселя как постсоветский диссидент. Важно понять, как с ним взаимодействовать за рамками идеологических клише. НАТО будет стараться "монетизировать" общественную фрустрацию в республике.
5. В интервью поднимался и острый вопрос о том, почему автор этих строк не спешил записать Никола Пашиняна в завзятые западники сразу после "бархатной революции". Что тут сказать? Этого тогда не делали даже Владимир Путин и Сергей Лавров, что уж про скромного научного сотрудника говорить. А если серьезно, то в мире многое менялось. Менялась Армения, менялась Россия, менялся статус-кво на Кавказе. Выдергивать из контекста фразы и пытаться с их помощью что-то объяснить- так себе занятие. Думаю, что не произойди определенные события в 2020 и 2023 гг., и Пашиняну с компанией было бы сложнее разворачиваться на Запад. Хотя настроения в пользу "вестернизации" у него были и до 2018 года. В любом случае спасибо Ашоту Сафаряну за интересные вопросы и честный диалог.
6. Читайте полный текст интервью здесь:https://ru.armeniasputnik.am/20240319/nato-khochet-monetizirovat-razocharovannost-armenii-v-rossii-intervyu-markedonova-73563527.html

🇦🇲🇦🇿🇬🇪
Кавказский регион между Западом и Востоком
Статья для Российского совета по международным делам

Основные тезисы

1. В настоящее время в Закавказье происходит перезагрузка региональной безопасности. Форматы и модели отношений, которые еще вчера казались незыблемыми, трансформируются и переоцениваются. Наряду с игроками, традиционно проявлявшими свою активность в регионе, появляются новые акторы со своими амбициями и представлениями об идеальном Кавказе.
2. Регион испытывает на себе воздействие не только вестернизации, но и истернизации. Все большее значение играют факторы Турции и Ирана, ирано- израильских противоречий, бОльшую активность проявляют Китай и Индия.
3. Долгие годы в контексте безопасности Кавказа обсуждался формат «3+3», однако он существует как минимум в двух версиях: иранской и турецкой. И если первый вариант ориентирован на жесткий региональный детерминизм (три страны региона плюс три евразийских гиганта-соседа), то второй, формально предлагающий то же самое, более гибкий и учитывает многоуровневую кооперацию Турецкой Республики с Западом. Для России эксклюзивная региональная версия, особенно с учетом трендов 2014–2023 гг., представляется более выгодной. Но как бы ни стремились Анкара, Москва и Тегеран оградиться от внешнего влияния, его вряд ли удастся сдержать. И дело не только в НАТО. И Китай, и Индия с интересом смотрят на Кавказ, и они еще не развертывали здесь свой потенциал в полной мере. Значит, это еще впереди, а учитывать данные факторы нужно уже сегодня, как и наращивание натовской активности.
4. Полный текст статьи:
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kavkazskiy-region-mezhdu-zapadom-i-vostokom/

«Серая война без правил»: выжить и победить

1. К нам в дом пришла новая трагедия. Отныне Крокус Сити Холл будет ассоциироваться не только с концертно-развлекательными мероприятиями, но и со страшным словом «терроризм». Перед любым высказыванием по этому поводу надо сказать главное: погибли люди, отцы, матери, браться, сестры, супруги, дети, а горе родных и близких ничем не компенсируешь. Нам снова была явлена во всей своей неприглядности истина: жизнь хрупка, а человек порой «внезапно смертен».
2. На сегодняшний день время для обобщающих выводов по теракту в Крокусе еще не пришло. Информационный поток (и инфовойны, как его часть) зачастую не помогает разобраться в событии, а лишь усиливает страх, фрустрацию и неопределенность. В этих условиях важно не спешить выносить вердикты, не стремиться хайповать на трагедии и разжигать ненависть ко всему окружающему, а спокойно и рационально сравнивать сообщения и комментарии, анализировать, стремиться понять, а не подтверждать в очередной раз собственные клише.
3. История терактов часто показывает ненадежность стереотипных конструкций. Это выглядит порой, как подготовка к прошлой войне. Вспомним теракт в Мадриде 11 марта 2004 года. С первой минуты обсуждение «баскской версии», но затем доказательства джихадистского следа. Во многом схожая история была с террористической атакой в метро в нашей «северной столице» 3 апреля 2017 года. В СМИ и соцсетях муссировался «северокавказский след», но в итоге он оказался «игиловско-центральноазиатским».
4. Так уж устроено наше информационное общество, что мы являемся заложниками сиюминутной конъюнктуры (Фернан Бродель определял это как «время событий»). Но «время большой длительности» (одно столетие) или «циклическое время» (диапазон до 50 лет) забывается и упускается из виду. Мы будто бы живем в условиях «концов историй». Но кто сказал, что проблемы Сирии, Афганистана, Северной и Центральной Африки, Центральной Азии, Северного Кавказа уже не актуальны? Кто списал со счетов угрозы со стороны радикальных джихадистских структур? Если про них не говорят (или говорят мало) на центральных ТВ-шоу, это не значит, что там ничего не происходит. Например, в марте 2024 года в Ингушетии и в Калужской области были нейтрализованы группы боевиков из запрещенной у нас (и не только) организации ИГИЛ, планировавших теракты. Конечно, сегодняшний Северный Кавказ мало чем похож на регион времен Буденновска и Беслана. Но и сложные проблемы никуда не делись!
5. У России вообще есть немало недоброжелателей помимо известной соседней страны или «недружественных государств». И таковые могут быть не только в стране X или Y, но и в разных влиятельных сетевых негосударственных структурах. Россия уже давно ведет свою борьбу с террором, и ее успехам рады далеко не все. В этой антитеррористической борьбе у нашей страны парадоксальным образом могут сходиться интересы и со стратегическими конкурентами (вспомним историю 9/11 или трагедию в Париже 13 ноября 2015 года). И вчерашние-сегодняшние соболезнования от наших внешнеполитических оппонентов, включая и польское руководство, подтверждают данный тезис. Это к тому, что фокусироваться только на одной единственной проблеме, какой бы важной она ни была, не получается. Идея, что сначала мы в одном месте все «доделаем», а потом возьмемся за остальные, не сработает!
6. По мнению журналиста Дэвида фон Дреле терроризм - это «серая война, которая не имеет фронтов, армий и правил, и будет иметь долговременный и широкомасштабный характер». Не надо иллюзий о том, что возможно полное и окончательное замирение. Его хотелось бы достичь, но в реальности все намного сложнее. И поэтому наш гражданский и профессиональный долг не поддаваться страху (понятие «терроризм» произошло от латинского слова «terror», то есть ужас). Но без адекватной оценки реальности, информационной гигиены невозможны ни эффективная антитеррористическая стратегия, ни профилактика радикализма и экстремистских проявлений. «Истинное бесстрашие - это не подавление страха, а выход за его пределы». Трудно спорить с приведенным выше тезисом Чогьяма Ринпоче.

Югославская трагедия: 25 лет спустя
Часть первая. Продолжение следует

1. В этот день, четверть века назад, 24 марта 1999 года началась натовская операция «Союзная сила» по «принуждению к миру» «третьей Югославии». Той, что осталась после распада СФРЮ в 1991-1992 гг. В ходе нее было уничтожено порядка 2 000 гражданских лиц (из них пятая часть - дети), ранено порядка 10 000 человек. И последствие в виде создания «косовского прецедента», чье значение в европейской политике еще предстоит оценить историкам будущего. Надеюсь, что взвешенно и объективно.
2. Сразу оговорюсь. Не принадлежу к тем, кто сегодня рассказывает про «цветущую Югославию», уничтоженную Западом. Конечно, первичными в распаде единой страны были внутренние причины. В первую очередь, укрепление этно-националистических настроений в элитах и на низовом уровне. К 1990-1991 гг. в стране Югославии оказалось критически мало политических югославов. Страну разрывали на куски и националисты из Сербской академии наук и Союза писателей, и поборники Новой Хорватии в спектре от идейных последователей «хорватской весны» до почитателей Анте Павелича, и поклонники «Исламской декларации» Изетбеговича, и националисты-косовары в диапазоне от «балканского Ганди» Ибрагима Руговы до будущих бойцов «Армии освобождения Косова». Этнический национализм был демиургом разрушения.
3. В данном контексте от внешних игроков требовался качественный арбитраж, критерии признания государственности, выстраивание всего этого в соответствии с нормами международного права. Что же получилось в итоге? Вместо всего этого вышел дурной ковбойский сериал, где заранее были номинированы актеры на роли «плохих» и «хороших парней». И в конфликтах в Словении, Хорватии, Боснии, Косово на роль обвиняемых попали даже не сербские политики и военные, а сербы. Позволю себе несколько цитат из работы известного балканиста Максима Саморукова: "После того как генералов Готовину и Маркача в 2012 году признали невиноватыми в этнической чистке в ходе операции «Буря», получилось, что среди хорватских политиков вообще нет ни одного человека, кто бы совершил хоть какое-то военное преступление за четыре года гражданской войны. Четыре года воевали, но военные преступления совершали только хорватские сербы. Совершали и все равно проиграли, а хорваты выиграли, ни разу не замаравшись… Под Гаагский суд попали всего 9 боснийских мусульман (против 94 сербов), часть из них оправдали, часть получили небольшие сроки. Из высокопоставленных – никого. Изетбегович вообще не понес никакой ответственности за случившееся. Хотя его вина в развязывании гражданской войны очевидна". Про трагикомический моноспектакль в Гааге с участием одного из лидеров косовских албанцев Рамуша Харадиная даже не хочется писать подробно, эта история хорошо известна и детально описана. Стоило бы отметить и избирательную (не)любовь «мирового сообщества» к сербским и черногорским лидерам, при которой одни националисты вышли в президенты, премьеры, «демократы» и «надежные партнеры» (Томислав Николич, Александр Вучич, Мило Джуканович, Вук Драшкович и Зоран Джинджич), а другие-пошли под суд (Слободан Милошевич, Радован Караджич).
4. Что в сухом остатке? Первая прямая военная акция НАТО в Европе после создания блока (1949 год). И на односторонней основе. Это к вопросу, откуда произрастают фобии россиян. Не оправдываю оные, просто излагаю для полноты картины. Конечно же, важно особо отметить и первый случай осуждения лидеров государств международным трибуналом, но не на основе солидарной ответственности, а селективного и политизированного правоприменения! И постоянно меняющиеся правила. Словения и Хорватия- даешь самоопределение на этнической основе. Босния- стоп, только территориальная целостность и «гражданское единство» полиэтничного сообщества. Косово - снова этноцентричное самоопределение, «уникальный кейс», совершенно не работающий уже в соседней «неуникальной» [Северной] Македонии. И не приведи Господь Дейтонскую модель предложить Молдове или Украине. См. печальный опыт практического внедрения приднестровского плана Дмитрия Козака и «Минских соглашений».

Югославская трагедия: 25 лет спустя
Часть вторая. Окончание

5. Сегодня многие исследователи активно говорят об украинском военно-политическом кризисе, как поворотной точке в европейской истории первой четверти XXI века. Трудно спорить с такими выводами. Однако нельзя не увидеть связи между нынешней ситуацией и историей конца прошлого столетия. Формирование нового европейского порядка на обломках Ялты и Потсдама без полноценного участия России не могло обеспечить устойчивой безопасности в «Старом свете». Увы, не все это понимали тогда и понимают сейчас. Москву есть за что критиковать. И не все действия России за последние 25-30 лет были безупречны и однозначны. Но представлять дело так, что, как когда-то в 1990-х гг. за все негативные процессы ответственны исключительно сербы, а сейчас- русские- затея не просто контрпродуктивная. Она непрофессиональная с экспертной, прежде всего, точки зрения.
6. Мнение Бориса Ельцина, высказанное в его мемуарах «Президентский марафон», и сегодня представляет актуальность: «…В косовском конфликте проявились худшие политические тенденции современной Европы: например, двойные стандарты. Утверждалось, что права человека выше прав отдельного государства. Но, нарушая права государства, вы автоматически и грубо нарушаете права его граждан - прежде всего, право на безопасность. В войне пострадали тысячи югославских граждан. На какой чаше весов взвесить права косовских сербов и права косовских албанцев? Да, при Милошевиче албанцы подвергались жестоким репрессиям, были вынуждены бежать из края. Теперь то же самое происходит с сербами. Разница только одна: в первом случае репрессии проводила югославская армия, теперь -Армия освобождения Косово (АОК)».
7. Увы и сегодня, четверть века спустя, не покидает ощущение, что тогда, в 1999 году мы все на Балканах уселись на конструкцию «Death Car», известную по популярной песне Горана Бреговича и не менее популярному фильму Эмира Кустурицы. И понеслись…. Меня самого та история, перефразируя классика, сильно «перепахала». Мой личный путь к критической оценке американского мирового доминирования начался именно тогда. Хотя, наблюдая за нашей сегодняшней страстью к упрощенчеству, понимаю, что в любом осмыслении нужны оттенки и нюансы. Впрочем, это уже совсем другая история…