1️⃣9️⃣3️⃣3️⃣ С самого начала своей сольной карьеры Армстронг записывался и выпускался на Okeh. На лейбле быстро разглядели его потенциал, предоставив ему достаточно творческой свободы и сделав главной фигурой джаза 20-х. Даже в период превращения Армстронга в поп-звезду курировавшему его записи Томми Рокуэллу удавалось сохранять баланс между новаторством и ожиданиями консервативных слушателей. Рокуэлл обладал тонким чутьём и умел расслушать в популярных композициях потенциал зазвучать по-армстронговски. Вдобавок, подобранные им сессионные музыканты всегда служили одной цели - раскрыть солиста.

Сменивший (правильнее было бы сказать «вытеснивший») Рокуэлла на позиции менеджера Джонни Коллинс был человеком иной формации. В Армстронге он видел исключительно источник сиюминутного заработка, и во многом именно из-за организованного им плотного графика выступлений у Армстронга начались проблемы с губой, чуть было не положившие конец его карьере. Но ешё хуже дело обстояло с работой в студии. Коллинс разорвал отношения Армстронга с Okeh и выбил для него неплохой контракт с Victor. Вот только сами записи редко соответствовали заданному ранними пластинками стандарту.

В череде малопримечательных релизов были, конечно, и приятные исключения. Например, самая первая армстронговская сессия для Victor вышла вполне удачной. В легендарной студии-церкви, о которой я уже упоминал, Луису помогал один из лучших в Нью-Йорке бэндов – оркестр Чика Уэбба. Материал был выбран тоже интересный: Hobo You Can’t Ride This Train звучит, как сиквел самого громкого хита того времени – придурковато-весёлого Rascal You, а That’s My Home написан в популярном в джазе жанре «ностальгия по прекрасному Югу (которого никогда не было)». Записи реально неплохие, но до планки, установленной самим Сатчмо, немного не дотягивающие. Уж слишком мы привыкли, что каждый следующий его релиз был для музыки шагом вперёд.

Случались, конечно, и откровенно провальные записи. Самый вопиющий пример это попурри из недавних хитов Армстронга, записанное им по настоянию менеджеров Victor. Даже оставив за скобками смысл существования таких упражнений (в конце концов, для начала 30-х это не было чем-то из ряда вон выходящим), можно только ужаснуться качеству сонного аккомпанемента оркестра и общему отсутствию энтузиазма играющих.

#Y1933 #armstrong #chickwebb

Неудивительно, что самыми удачными записями Армстронга в период его сотрудничества с Victor оказались ремейки записанных им ранее новоорлеанских композиций.

Ненадолго вернувшись в начале 1933 в Чикаго (такое ощущение, что больше полугода Армстронг ни в одном городе не задерживался), он возглавил оркестр, в котором в числе прочих играли молодые Тедди Уилсон и Бадд Джонсон. Музыканты может и были ещё чуточку «зеленоваты», но они точно лучше подходили Армстронгу и не понаслышке знали, что такое свинг.

Так, в Mahogany Hall Stomp помимо фантастического приглушённого соло Луиса, выделяются обрамляющие его с двух сторон короткие, но яркие выступления саксофона и трубы. Лично мне эта версия больше по душе, чем та, что была записана в конце 20-х. То же самое можно сказать и про новую интерпретацию бородатого новоорлеанского марша High Society. Энергичная свингующая запись 30-х со скользящей трубой Сатчмо даже с поправкой на разницу в качестве звука явно уделывает версию десятилетней давности, сделанную ещё во времена первых записей креольского бэнда Кинга Оливера. А вот новое прочтение Basin Street Blues хоть и безусловно замечательно (чего только стоят скэт на фоне хора и «оперное» соло), но с версией Hot Seven, в которой блистала невесомая челеста Эрла Хайнса, сравниться всё же не может.

#Y1933 #armstrong #buddjohnson #teddywilson

Одна великая песня, три великих вокалиста. В 1933 Кэб Кэллоуэй, Луис Армстронг и Джек Тигарден практически одновременно выпустили свои версии I Gotta Right to Sing The Blues, свежей композиции Харольда Арлена, вскоре ставшей частью того, что принято называть The Great American Songbook.

Первым свою интерпретацию представил Кэллоуэй, чья версия в основном держится на размашистой и выразительной вокальной партии, возможно лучшей из записанных им к этому времени. Хриплые завывания очень идут мелодии Арлена, от которой Кэб и его оркестр не отступают ни на секунду.

Версия Армстронга напротив по традиции при первой же возможности сворачивает в мелодические переулки, а оригинальные слова песни утопают в с виду небрежных, но на деле аккуратно расставленных междометиях. Когда в начале второго куплета Луис бесстыдно подменяет одну строчку на невнятное ом-м-м (кто сказал, что из песни слова не выкинешь?), легко обмануться, приняв это мычание за спонтанную игривость. Вот только мы уже слишком хорошо знаем Сатчмо, чтобы купиться на этот трюк и не заметить тщательно спланированную симметрию между мычанием в начале композиции и протяжной нотой, взятой его трубой в конце.

Ну и наконец версия, в которой солирует Тигарден, записанная оркестром Бенни Гудмана. Работает она за счёт контраста между бодрой ритм-секцией (особое внимание барабанам Джина Крупа) и вокалом Джека, который поёт с присущей ему ленцой. Кстати, как и в случае с Армстронгом, многие отмечают сходство вокального стиля Тигардена с его игрой на инструменте.

#Y1933 #cabcalloway #armstrong #teddywilson #buddjohnson #jackteagarden #bennygoodman #genekrupa

Провидение, случай, судьба - ими люди склонны объяснять поворотные моменты истории. В джазе эта направляющая сила известна под другим именем – Джон Хаммонд.

Легендарный продюсер, открывший для мира десятки гениальных музыкантов в диапазоне от Боба Дилана до Артура Рассела, сильно отличался от большинства героев этого канала. Он происходил из очень богатой белой семьи, с раннего детства получал прекрасное образование и как единственный сын при четырёх старших сёстрах был любимцем родителей и наследником фамилии. Уготованный ему путь к вершине социальной пирамиды выглядел очевидным и беспрепятственным, если бы не его ранняя влюблённость в джаз. Компаниям друзей из высшего общества он предпочитал концерты хот-бэндов, зачастую оказываясь на них единственным белым посетителем. К разочарованию своей семьи уже в 20 он забросил учёбу в Йельском университете, став сначала музыкальным критиком, потом диск-жокеем на радио, а вскоре и вовсе начав самостоятельно продюсировать записи.

Одна из ранних его удач случилась в 1933: именно он убедил Бенни Гудмана пригласить в студию Джека Тигардена и Джина Крупу (см. предыдущий пост). Эти синглы стали для Гудмана первым коммерческим успехом, заставив его полностью довериться интуиции Хаммонда: решение, о котором Гудман вряд ли когда-нибудь жалел. Поэтому, когда в конце года Хаммонд предложил позвать для следующей записи никому не известную семнадцатилетнюю певицу из Гарлема, Бенни согласился. Певицей этой была сама Билли Холидей, и к её истории мы ещё тоже обязательно вернёмся.

Любопытный факт: Хаммонд, оказывается, стал героем рекламного ролика Guinness. Не байопик, конечно, но тоже неплохо.

#Y1933 #bennygoodman #genekrupa #jackteagarden #johnhammond #billieholiday

Свою первую запись Хаммонд спродюсировал для английского подразделения Columbia. Дело в том, что к 1933 половина всех американских лейблов была на грани банкротства, соответсвенно средств на новые записи почти не выделялось. А вот в Европе американский джаз становился всё более популярен, и спрос на пластинки постоянно рос. Хаммонд, писавший для британского журнала Melody Maker, воспользовался своими связями и уговорил англичан инициировать новые записи величайшего по его мнению бэнда своего времени – оркестра Флетчера Хендерсона.

Хаммонд с большой теплотой вспоминал об этих записях, и это несмотря на то, что оркестр Флетчера отличался чудовищной неорганизованностью, и сессии начались почти с трёхчасовым опозданием. Каким-то чудом за оставшиеся в их распоряжении 45 минут музыканты записали то, что Хаммонд позже назовёт тремя величайшими сторонами, выпущенными оркестром Хендерсона за всю карьеру.

Первая композиция, Underneath The Harlem Moon, поражает в первую очередь не отличными соло Коулмена Хокинса и Рекса Стюарта, а расистским, даже по меркам 30-х, текстом. Трудно понять, что заставило состоящий исключительно из чёрных музыкантов оркестр Хендерсона и ярого борца с расовыми предрассудками Хаммонда остановить свой выбор на этой песне. Полагаю, дело было в её невероятной популярности: права на ошибку у Хаммонда не было – один коммерческий провал мог стоить ему репутации. Даже если и так, то существовал ещё один выход, которым Хаммонд с Хендерсоном не воспользовались. Этель Уотерс, оказавшись в той же ситуации, показала, как нужно с достоинством принимать подобные вызовы. Этель просто изменила часть текста и своими интонациями превратила отвратительную шутку в оду своему происхождению.

На второй стороне оказалась запись классического хита Фэтса Уоллера Honeysuckle Rose. Вернее, это сейчас он считается классическим, а поначалу даже сам Уоллер не верил в потенциал своей песни. Интерпретация Хендерсона, пожалуй, первая удача в череде записей, превративших Honeysuckle Rose в стандарт.

Напоследок оркестр снова обратился к «джаз-канону», записав New King Porter Stomp. Созданный Джелли Роллом ещё в начале века стомп стал одним из главных символов эры свинга именно благодаря аранжировке Флетчера, который в 1933 успел выпустить сразу две версии композиции. Мне нравится более поздняя, записанная уже с Редом Алленом, присоединившимся к Хендерсону в 1933.

#Y1933 #fletcherhenderson #colemanhawkins #jchigginbotham #redallen #rexstewart #johnhammond #ethelwaters

Ну и нельзя не отметить, что в 1933 свою первую запись в качестве лидера выпустил Коулмен Хокинс. За десять лет незаменимый участник оркестра Флетчера Хендерсона прошёл путь от скромного ученика Армстронга до главного тенора страны. Примерно в это же время случился известный эпизод, когда Сатчмо, узнав, что ему предстоит выступать сразу после Хока, испугался и отменил своё выступление. В защиту Армстронга надо сказать, что как раз тогда он страдал от проблем с верхней губой. Но случай, тем не менее, весьма показательный. Хокинс приобретал всё больший вес как самостоятельный музыкант, и не запечатлеть его игру на записи было бы преступлением.

Впрочем, времена были такие, что если бы не вовремя посуетившийся Хаммонд, такое преступление вполне могло бы совершиться. Да и тот факт, что пластинки Хока вышли под его именем тоже был во многом случаен. Вообще-то лидерство на организованных Хаммондом сессиях Хокинс делил с Редом Алленом, с которым они в течение года несколько раз записывались для небольших лейблов. Так получилось, что самые удачные стороны, Jamaica Shout и Heartbreak Blues, были записаны для британской компании Parlophone, представители которой настояли на использовании имени Хокинса, а не малоизвестного в Англии Аллена. Вышедшие на американских лейблах релизы в целом тоже были достаточно интересны. Оказавшись в роли вокалиста, Аллен, который своим стилем игры на трубе всегда отличался от Сатчмо, вдруг принялся копировать армстронговскую манеру петь. Получалось с переменным успехом: для примера послушайте Stringin’ Along on a Shoe String.

#Y1933 #colemanhawkins #redallen

Работы в начале 30-х было так мало, что музыкантам порой приходилось соглашаться на очень сомнительные авантюры. Хокинс с Алленом, например, поучаствовали в записях никому не известного, молодого британца Спайка Хьюза. Хьюз, имевший в Англии контракт с Decca, приехал в Нью-Йорк со своими аранжировками и без лишнего стеснения предложил лучшим музыкантам города записать их под своим лидерством. Представить, чтобы подобная ситуация произошла ещё лет за пять до этого, просто невозможно: в ответ на подобное предложение Хьюзу бы просто рассмеялись в лицо. Но на дворе был 1933, и в его распоряжении оказались лучшие музыканты города: помимо Хока и Реда среди них были Кайзер Маршалл, Бенни Картер (о нём чуть позже) и члены его оркестра.

Хьюз, к счастью, не был проходимцем или умело воспользовавшимся моментом дилетантом. Человеком он оказался весьма интересным и талантливым, при этом таланты его распространялись и на немузыкальные области: за последующую жизнь он издал книги на множество тем в диапазоне от крикета до садоводства. Некоторые из сделанных под его руководством записей вышли не лишенными харизмы, а одна, нежная баллада Nocturne, так и вовсе замечательной. Ну а сам Хьюз остался настолько доволен результатом, что уверившись в его непревзойдённости, принял решение уйти из музыки и сосредоточиться на карьере критика и писателя.

#Y1933 #spikehughes #colemanhawkins #redallen #kaisermarshall #bennycarter

Майлз Дэвис как-то сказал про Бенни Картера: «в его музыке кроется целое музыкальное образование, её должен услышать каждый». Действительно, Картер за свою долгую (умер в возрасте 96 лет) жизнь повлиял на многих великих музыкантов, но в историю он вошёл в первую очередь как виртуозный альт-саксофонист и изобретательный бэндлидер.

В начале 30-х Картер с пугающей точностью повторил путь Дона Редмана. Как и Редман, играя на саксофоне у Флетчера Хендерсона, он стал главным аранжировщиком оркестра, потом ненадолго возглавил покинутых Редманом детройтцев McKinney’s Cotton Pickers, а вскоре вернулся в Нью-Йорк, чтобы подобно Редману собрать собственный бэнд. Среди музыкантов, приглашённых Картером, были такие будущие величины свинга, как пианист Тедди Уилсон и тенор-сакс Чу Берри. Ансамбль быстро вошёл в число лучших коллективов города, но во времена Депрессии, будь она неладна, просто быть в числе лучших было недостаточно. Через пару лет оркестр распался, оставив наследие из пары десятков отличных записей.

На лучшей из них, Once Upon a Time, Картер играет на трубе, и играет, что удивительно, не хуже маститых современников. Интересно, что помимо альт-сакса и трубы, Бенни играл ещё и на кларнете, тромбоне и фортепиано. Вместе с соло Картера тут нужно выделить и “хайнсианское” выступление Уилсона: то, что музыканты вдохновлялись творчеством Hot Seven конца 20-х, слышно невооружённым ухом. Вот вам ещё занятный факт: свою запись они выпустили под псевдонимом Chocolate Dandies, и если это название кажется вам знакомым, то это потому что его ранее использовал... кто бы вы думали? Правильно – Дон Редман. Безумие какое-то!

#Y1933 #bennycarter #chuberry #teddywilson

Перечитал предыдущее сообщение и понял, что невольно выставил Бенни Картера эдаким консерватором, смотрящим в сторону джаза конца 20-х. А дело-то обстояло в точности до наоборот. Просто выложенная мной запись была сколь хороша, столь и нетипична для его раннего стиля.

Куда более показательным примером устремлений Картера послужит его композиция Lonesome Nights, в которой начинает вырисовываться его нарочито современное, а то и опережающее своё время звучание. Группы саксофонов и медных на ней ловко жонглируют двумя незамысловатыми темами, попутно приглашая присоединиться к игре солистов. Использование «переклички» разных инструментальных секций было для своего времени хоть и редко, но не ново (опять киваем в сторону Редмана и Хендерсона). А вот то, как эти хоры звучат у Картера, действительно выделяет его среди аранжировщиков начала 30-х. Особенно это касается саксофонов: все углы вроде сглажены, но в отличие от какого-нибудь Гая Ломбардо или других представителей поп-музыки того времени, секция язычковых у Картера не выглядит размазанной тонким слоем сладостной жижей, а напротив, подражая солистам, становится полноценным участником повествования.

#Y1933 #bennycarter #chuberry #teddywilson

В 1933 Эллингтон выпустил Sophisticated Lady – знаменитую балладу, сразу же попавшую в его личный ”канон”.

Между тем, судьба произведения поначалу казалась вовсе не безоблачной. Первые попытки студийной записи так и остались пылиться на полках лейблов среди других черновиков, и лишь спустя год Эллингтон с большим трудом выторговал для ”Леди” место бисайда на обратной стороне замечательного свинг-боевика Merry-go-round. Почти все критики приняли новое звучание Эллингтона в штыки, найдя его пресным и приторным, а вот слушатели наоборот композицию сразу полюбили. Популярность её росла, и уже через несколько месяцев одна за одной стали появляться кавер-версии всех мастей: от воздушной интерпретации молодого гения джазового пианизма Арта Тэйтума до сладостного оркестрового прочтения Casa Loma Orchestra и великолепной вокальной версии сестёр Босуэлл с Бенни Гудманом на кларнете.

По поводу того, чей образ лёг в основу ”изощрённой леди”, существует множество спекуляций, но сам Дюк утверждал, что задумал композицию как скромное посвящение школьным учителям. Впрочем, Эллингтон был тем ещё сказочником, и доверять его словам особого основания нет. Спишем эту версию на иронию или желание скрыть истинную музу от посторонних глаз.

#Y1933 #duke #barneybigard #arttatum #casaloma #glengray #boswellsisters #bennygoodman