Несколько лет назад волна правого популизма считалась серьезной угрозой для западной демократии и шансом для современной российской политики. Какова ситуация к настоящему времени?
В США демократы очень хотели бы, что Дональд Трамп выиграл республиканские праймериз 2024 года, так как вести кампанию против него удобно - можно напугать избирателей из среднего класса картинками штурма Капитолия. И своими амбициями он блокирует появление среди кандидатов более системного «Трампа-лайт» - таких как губернатор Флориды Рон Десантис или «обращенный» трампист сенатор Тед Круз. Республиканские сенаторы – от Круза до антитрамписта Митча Макконнелла – выступают за жесткий курс в отношении России. Есть Такер Карлсон с Fox News, отстаивающий традиционный изоляционизм, но он журналист, а не политик. И не влияет на лиц, принимающих решения.
Во Франции Марин Ле Пен эволюционировала к центру – настолько, что ее радикальные сторонники ушли к Эрику Земмуру, расколов правый фланг французской политики (и дав шанс голлистскому кандидату на выход во второй тур президентских выборов). Только что Ле Пен вместе с премьер-министрами Венгрии и Польши Виктором Орбаном и Матеушем Моравецким подписала мадридскую декларацию, в которой говорится о необходимости «работать над тем, чтобы гарантировать, что народы Европы будут действовать солидарно перед лицом угрозы внешней агрессии», а также, что «военные действия России на восточной границе Европы» «привели на грань войны».
В Италии Маттео Сальвини из «Лиги» только что проголосовал за избрание «системного» президента Серджо Маттареллы на второй срок. В Италии тоже раскол среди правых популистов. «Лига» сдвигается к центру, поддерживая «правительство национального единства» Марио Драги, а радикальный электорат переходит к Джордже Мелони из «Братьев Италии». В Германии, наоборот, более умеренных вытесняют из «Альтернативы для Германии», которая радикализируется (только что из-за этого партию покинул ее сопредседатель Йорг Мойтен) – и при этом стагнирует. Так как радикализм пользуется весьма ограниченной поддержкой в немецком обществе.
Так что правый популизм претерпевает раскол на умеренных и радикалов. Первые встраиваются в систему с той или иной степенью успешности – «Лиге» в Италии как изначально системной партии (сильно вправо она сдвинулась при Сальвини) это сделать легче, чем Ле Пен во Франции. Вторые стремятся заручиться поддержкой непримиримых противников системы. В любом случае, это уже не такая грозная фаланга, как несколько лет назад – а политические силы с собственными стратегиями, которые нередко ориентированы на адаптацию, а не на конфронтацию.
Алексей Макаркин
В США демократы очень хотели бы, что Дональд Трамп выиграл республиканские праймериз 2024 года, так как вести кампанию против него удобно - можно напугать избирателей из среднего класса картинками штурма Капитолия. И своими амбициями он блокирует появление среди кандидатов более системного «Трампа-лайт» - таких как губернатор Флориды Рон Десантис или «обращенный» трампист сенатор Тед Круз. Республиканские сенаторы – от Круза до антитрамписта Митча Макконнелла – выступают за жесткий курс в отношении России. Есть Такер Карлсон с Fox News, отстаивающий традиционный изоляционизм, но он журналист, а не политик. И не влияет на лиц, принимающих решения.
Во Франции Марин Ле Пен эволюционировала к центру – настолько, что ее радикальные сторонники ушли к Эрику Земмуру, расколов правый фланг французской политики (и дав шанс голлистскому кандидату на выход во второй тур президентских выборов). Только что Ле Пен вместе с премьер-министрами Венгрии и Польши Виктором Орбаном и Матеушем Моравецким подписала мадридскую декларацию, в которой говорится о необходимости «работать над тем, чтобы гарантировать, что народы Европы будут действовать солидарно перед лицом угрозы внешней агрессии», а также, что «военные действия России на восточной границе Европы» «привели на грань войны».
В Италии Маттео Сальвини из «Лиги» только что проголосовал за избрание «системного» президента Серджо Маттареллы на второй срок. В Италии тоже раскол среди правых популистов. «Лига» сдвигается к центру, поддерживая «правительство национального единства» Марио Драги, а радикальный электорат переходит к Джордже Мелони из «Братьев Италии». В Германии, наоборот, более умеренных вытесняют из «Альтернативы для Германии», которая радикализируется (только что из-за этого партию покинул ее сопредседатель Йорг Мойтен) – и при этом стагнирует. Так как радикализм пользуется весьма ограниченной поддержкой в немецком обществе.
Так что правый популизм претерпевает раскол на умеренных и радикалов. Первые встраиваются в систему с той или иной степенью успешности – «Лиге» в Италии как изначально системной партии (сильно вправо она сдвинулась при Сальвини) это сделать легче, чем Ле Пен во Франции. Вторые стремятся заручиться поддержкой непримиримых противников системы. В любом случае, это уже не такая грозная фаланга, как несколько лет назад – а политические силы с собственными стратегиями, которые нередко ориентированы на адаптацию, а не на конфронтацию.
Алексей Макаркин
Досрочные парламентские выборы в Португалии ознаменовались неожиданным результатом. На завершающей стадии предвыборной кампании опросы показывали, что правящая Социалистическая партия Португалии (ПСП) и правоцентристская Социал-демократическая партия (СДП) идут ноздря в ноздрю. Однако голосование принесло прорыв социалистам: впервые с 2005 г. они завоевали абсолютное парламентское большинство, получив 41,7% голосов и 117 мест в Ассамблее Республики из 230. Лидер ПСП Антониу Кошта, с 2015 г. возглавлявший правительство меньшинства, теперь обретает свободу рук.
Ставка Кошты, опытного и искусного политика, на позиционирование ПСП как единственной партии, способной принести стране стабильность в кризисное пандемийное время, оправдалась. Премьер предупреждал португальцев, что если основная оппозиционная сила – СДП – получит относительное большинство, то она в своей политике окажется в заложниках у праворадикальной партии Chega («Хватит!»). Также в пользу Соцпартии сработало недовольство избирателей двумя леворадикальными партиями – Португальской компартией и Левым блоком, созданным в 1999 г. на основе объединения троцкистских и маоистских организаций. Эти партии, находившиеся с 2015 г. в ситуационном альянсе с правительством Кошты, в конце октября провалили голосование по бюджету и тем самым вызвали политический кризис, спровоцировавший досрочные выборы. В воскресенье они за это сильно поплатились. Поддержка Левого блока и Компартии снизилась практически вдвое – до 4,5% и 4,4%, они получат всего по пять мест в парламенте. Кроме того, избиратели оценили весьма успешное развертывание правительством массовой кампании вакцинации. Дополнительные голоса ПСП принес и рост явки: несмотря на распространение омикрона она увеличилась до 58% с 49% на выборах 2019 г.
Поддержка Социал-демократической партии осталась на уровне прошлых выборов – 27,8% голосов и 71 место в парламенте. Ее лидер, бывший мэр Порту Руй Рио в ходе кампании неоправданно фокусировался на критике экономической политики правительства, которая на самом деле была довольно успешной. Проводя прагматичный и гибкий курс, Кошта сумел избежать большого роста бюджетного дефицита, несмотря на коронавирусные ограничения добился рекордного за 20 лет снижения безработицы до 5,9%, осуществлял масштабные меры по поддержке бизнеса, особенно в сфере туризма, и достиг в прошлом году заметного роста ВВП на уровне 4,9%. На волне разочарования социал-демократов в сравнении с предвыборными ожиданиями Рио уже заявил о намерении уйти с поста лидера партии.
Еще один примечательный итог португальских выборов – заметное укрепление политических сил, находящихся правее социал-демократов. Третье место заняла праворадикальная партия Chega («Хватит!»). Она возникла в апреле 2019 г. на основе откола от СДП из-за недовольства слишком мягким курсом Руя Рио. Возглавил новую партию бывший спортивный телекомментатор Андре Вентура. Chega стоит на типичных национал-популистских позициях, требуя жесткой борьбы с незаконной миграций, этнической преступностью, педофилами и т.п. В воскресенье партия получила 7,2% голосов и 12 мандатов. Другая новая партия – «Либеральная инициатива», отстаивающая ценности свободного рынка, привлекла 5% избирателей.
Хотя после победы Антониу Кошта и заявил, что его правительство будет работать в диалоге со всеми партиями кроме Chega, теперь он сможет не оглядываться на поддержку тактических партнеров при проведении своего социально-экономического курса. Обретенная стабильность и уверенность понадобятся ему для эффективного использования одобренного Еврокомиссией первого транша финансовой помощи в размере €16,6 млрд из фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии.
Александр Ивахник
Ставка Кошты, опытного и искусного политика, на позиционирование ПСП как единственной партии, способной принести стране стабильность в кризисное пандемийное время, оправдалась. Премьер предупреждал португальцев, что если основная оппозиционная сила – СДП – получит относительное большинство, то она в своей политике окажется в заложниках у праворадикальной партии Chega («Хватит!»). Также в пользу Соцпартии сработало недовольство избирателей двумя леворадикальными партиями – Португальской компартией и Левым блоком, созданным в 1999 г. на основе объединения троцкистских и маоистских организаций. Эти партии, находившиеся с 2015 г. в ситуационном альянсе с правительством Кошты, в конце октября провалили голосование по бюджету и тем самым вызвали политический кризис, спровоцировавший досрочные выборы. В воскресенье они за это сильно поплатились. Поддержка Левого блока и Компартии снизилась практически вдвое – до 4,5% и 4,4%, они получат всего по пять мест в парламенте. Кроме того, избиратели оценили весьма успешное развертывание правительством массовой кампании вакцинации. Дополнительные голоса ПСП принес и рост явки: несмотря на распространение омикрона она увеличилась до 58% с 49% на выборах 2019 г.
Поддержка Социал-демократической партии осталась на уровне прошлых выборов – 27,8% голосов и 71 место в парламенте. Ее лидер, бывший мэр Порту Руй Рио в ходе кампании неоправданно фокусировался на критике экономической политики правительства, которая на самом деле была довольно успешной. Проводя прагматичный и гибкий курс, Кошта сумел избежать большого роста бюджетного дефицита, несмотря на коронавирусные ограничения добился рекордного за 20 лет снижения безработицы до 5,9%, осуществлял масштабные меры по поддержке бизнеса, особенно в сфере туризма, и достиг в прошлом году заметного роста ВВП на уровне 4,9%. На волне разочарования социал-демократов в сравнении с предвыборными ожиданиями Рио уже заявил о намерении уйти с поста лидера партии.
Еще один примечательный итог португальских выборов – заметное укрепление политических сил, находящихся правее социал-демократов. Третье место заняла праворадикальная партия Chega («Хватит!»). Она возникла в апреле 2019 г. на основе откола от СДП из-за недовольства слишком мягким курсом Руя Рио. Возглавил новую партию бывший спортивный телекомментатор Андре Вентура. Chega стоит на типичных национал-популистских позициях, требуя жесткой борьбы с незаконной миграций, этнической преступностью, педофилами и т.п. В воскресенье партия получила 7,2% голосов и 12 мандатов. Другая новая партия – «Либеральная инициатива», отстаивающая ценности свободного рынка, привлекла 5% избирателей.
Хотя после победы Антониу Кошта и заявил, что его правительство будет работать в диалоге со всеми партиями кроме Chega, теперь он сможет не оглядываться на поддержку тактических партнеров при проведении своего социально-экономического курса. Обретенная стабильность и уверенность понадобятся ему для эффективного использования одобренного Еврокомиссией первого транша финансовой помощи в размере €16,6 млрд из фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии.
Александр Ивахник
Надежды многочисленных противников Бориса Джонсона на то, что опубликование расследования одной из руководителей гражданской службы Сью Грей относительно вечеринок, которые проходили в правительственных зданиях во время строгих общенациональных локдаунов, вынудит премьер-министра к отставке, не оправдались. В принципе появившийся в понедельник отчет Грей носит однозначно критический характер. В поле зрения комиссии Грей попало 16 мероприятий на Даунинг-стрит, 10 и на Уайтхолле в течение 2020 г. – на три мероприятия больше, чем было известно ранее. В докладе отмечается, что кабинет министров и аппарат правительства совершили «грубые просчеты в руководстве и суждениях» и что некоторые мероприятия, проходившие во время локдаунов, были недопустимы, а другие «выходили за границы допустимого», и их «трудно оправдать». Признается, что в ходе таких мероприятий правительственные чиновники игнорировали ими же введенные антиковидные ограничения. Отдельно порицается чрезмерное употребление алкоголя на рабочих местах.
Вместе с тем, газета Guardian назвала отчет Сью Грей «шедевром недосказанности». Он опубликован в усеченном виде, в нем отсутствуют какие-либо имена и подробности. Грей объяснила это тем, что неделю назад расследование этого дела начала столичная полиция, которая просила до его завершения не публиковать детали. «К сожалению, это означает, что я крайне ограничена в том, что могу сказать об этих событиях, и в настоящее время невозможно предоставить содержательный отчет, излагающий и анализирующий обширную информацию, которую мне удалось собрать», – отметила Грей в начале доклада. Полицейское расследование может продлиться несколько недель. Таким образом, премьер не закрыл скандал, но получил некоторую передышку.
Выступая в понедельник в Палате общин, Джонсон в очередной раз попросил у британцев прощения за неправильные действия. Но если ранее он призывал не делать окончательных выводов до появления доклада Грей, то теперь, отвечая на жесткие вопросы и призывы к отставке, он предлагал дождаться результатов полицейского расследования. Правда, Джонсон признал необходимость изменений в методах управления правительственным аппаратом. В частности, он объявил о предстоящем создании специального «офиса премьер-министра». Конечно, политическая оппозиция и либеральные СМИ заявляют, что после оглашенных результатов расследования Джонсон должен уйти. Так же, судя по свежему опросу, считают 63% британцев. Но для премьера сейчас главное – ситуация внутри собственной партии, а точнее – внутри ее парламентской фракции. Вечером в понедельник Джонсон провел закрытую встречу с депутатами-тори. По сведениям источников, он раскаивался в том, что произошло, но выражал уверенность относительно будущего. Также он объявил о намерении внести изменения в составе руководства своего аппарата, обновить кабинет министров и перезагрузить отношения с партией, твердо пообещав внимательно прислушиваться к мнениям депутатов и серьезно учитывать их в своих действиях.
Похоже, уверения Джонсона произвели впечатление и смягчили атмосферу во фракции. Во всяком случае, после серии прежних публичных призывов известных тори к отставке премьера новых подобных заявлений не прозвучало. Угроза организации голосования внутри фракции по вотуму недоверия Джонсону на время отодвинулась. Но затишье может быть недолгим. Многие депутаты говорят, что будут принимать окончательное решение по поводу вотума недоверия после появления результатов расследования лондонской полиции. Кстати, и Сью Грей дала понять, что по завершении полицейского расследования она опубликует свой доклад полностью. Пока же Джонсон пытается накачивать свой международный статус, отправившись во вторник в Киев и заявляя о намерении поговорить с Путиным.
Александр Ивахник
Вместе с тем, газета Guardian назвала отчет Сью Грей «шедевром недосказанности». Он опубликован в усеченном виде, в нем отсутствуют какие-либо имена и подробности. Грей объяснила это тем, что неделю назад расследование этого дела начала столичная полиция, которая просила до его завершения не публиковать детали. «К сожалению, это означает, что я крайне ограничена в том, что могу сказать об этих событиях, и в настоящее время невозможно предоставить содержательный отчет, излагающий и анализирующий обширную информацию, которую мне удалось собрать», – отметила Грей в начале доклада. Полицейское расследование может продлиться несколько недель. Таким образом, премьер не закрыл скандал, но получил некоторую передышку.
Выступая в понедельник в Палате общин, Джонсон в очередной раз попросил у британцев прощения за неправильные действия. Но если ранее он призывал не делать окончательных выводов до появления доклада Грей, то теперь, отвечая на жесткие вопросы и призывы к отставке, он предлагал дождаться результатов полицейского расследования. Правда, Джонсон признал необходимость изменений в методах управления правительственным аппаратом. В частности, он объявил о предстоящем создании специального «офиса премьер-министра». Конечно, политическая оппозиция и либеральные СМИ заявляют, что после оглашенных результатов расследования Джонсон должен уйти. Так же, судя по свежему опросу, считают 63% британцев. Но для премьера сейчас главное – ситуация внутри собственной партии, а точнее – внутри ее парламентской фракции. Вечером в понедельник Джонсон провел закрытую встречу с депутатами-тори. По сведениям источников, он раскаивался в том, что произошло, но выражал уверенность относительно будущего. Также он объявил о намерении внести изменения в составе руководства своего аппарата, обновить кабинет министров и перезагрузить отношения с партией, твердо пообещав внимательно прислушиваться к мнениям депутатов и серьезно учитывать их в своих действиях.
Похоже, уверения Джонсона произвели впечатление и смягчили атмосферу во фракции. Во всяком случае, после серии прежних публичных призывов известных тори к отставке премьера новых подобных заявлений не прозвучало. Угроза организации голосования внутри фракции по вотуму недоверия Джонсону на время отодвинулась. Но затишье может быть недолгим. Многие депутаты говорят, что будут принимать окончательное решение по поводу вотума недоверия после появления результатов расследования лондонской полиции. Кстати, и Сью Грей дала понять, что по завершении полицейского расследования она опубликует свой доклад полностью. Пока же Джонсон пытается накачивать свой международный статус, отправившись во вторник в Киев и заявляя о намерении поговорить с Путиным.
Александр Ивахник
Англия и Дания снимают практически все ограничения по ковиду. Вскоре за ними последуют и другие европейские страны, которые уже смягчают жесткие требования. Ковид никуда не исчез, но правительства исходят из того, что ограничения теперь нецелесообразны по трем основаниям.
Первое – омикрон, по общему мнению, представляет меньшую угрозу для жизни и здоровья. Он похож на обычный грипп – это не означает, разумеется, полную безопасность. И от гриппа люди умирают, но существенно меньше – и чрезвычайных мер в связи с гриппом не принимается. Госпитализаций также значительно меньше – следовательно, больницы не перегружены (основное напряжение принимает на себя поликлиническая сеть).
Второе основание тесно связано с первым. Это высокий уровень вакцинированности населения. Фактически граждан поставили перед выбором – или вакцинирование, или локдауны – и большинство выбрали первый вариант. Антиваксеров подвергают общественному остракизму как эгоистов, лишенных эмпатии. Никто не собирается вести с ними дискуссии и учитывать их мнение.
Третье основание - политико-психологическое. Люди устали, сфера услуг измотана ограничениями. Пандемия длится уже почти два года – существенно дольше, чем первоначально прогнозировалось. Растет число акций протеста. Поэтому политики идут навстречу общественным настроениям и несколько ускоряют процесс «высвобождения».
Для России актуальны первое и третье основания (хотя публичных акций протеста нет, но недовольства немало – поэтому были сняты с рассмотрения законопроекты о QR-кодах). Проблема со вторым, так как уровень коллективного иммунитета существенно ниже. Причем речь идет не только об активности антиваксеров, но и о том, что куда большее число россиян относятся к теме вакцинации как к частному делу каждого человека. И давление на относительно немногочисленных убежденных антиваксеров встречает неприятие в обществе, выходящее за пределы антиваксерской субкультуры. Это помножено на недоверие – не только к власти, но и к медицинскому экспертному сообществу, представители которого выступали с противоречивыми оценками и прогнозами и идут наперекор общественным ожиданиям. Поэтому в России выход из пандемии может быть более сложным, чем в странах Евросоюза или Великобритании.
Алексей Макаркин
Первое – омикрон, по общему мнению, представляет меньшую угрозу для жизни и здоровья. Он похож на обычный грипп – это не означает, разумеется, полную безопасность. И от гриппа люди умирают, но существенно меньше – и чрезвычайных мер в связи с гриппом не принимается. Госпитализаций также значительно меньше – следовательно, больницы не перегружены (основное напряжение принимает на себя поликлиническая сеть).
Второе основание тесно связано с первым. Это высокий уровень вакцинированности населения. Фактически граждан поставили перед выбором – или вакцинирование, или локдауны – и большинство выбрали первый вариант. Антиваксеров подвергают общественному остракизму как эгоистов, лишенных эмпатии. Никто не собирается вести с ними дискуссии и учитывать их мнение.
Третье основание - политико-психологическое. Люди устали, сфера услуг измотана ограничениями. Пандемия длится уже почти два года – существенно дольше, чем первоначально прогнозировалось. Растет число акций протеста. Поэтому политики идут навстречу общественным настроениям и несколько ускоряют процесс «высвобождения».
Для России актуальны первое и третье основания (хотя публичных акций протеста нет, но недовольства немало – поэтому были сняты с рассмотрения законопроекты о QR-кодах). Проблема со вторым, так как уровень коллективного иммунитета существенно ниже. Причем речь идет не только об активности антиваксеров, но и о том, что куда большее число россиян относятся к теме вакцинации как к частному делу каждого человека. И давление на относительно немногочисленных убежденных антиваксеров встречает неприятие в обществе, выходящее за пределы антиваксерской субкультуры. Это помножено на недоверие – не только к власти, но и к медицинскому экспертному сообществу, представители которого выступали с противоречивыми оценками и прогнозами и идут наперекор общественным ожиданиям. Поэтому в России выход из пандемии может быть более сложным, чем в странах Евросоюза или Великобритании.
Алексей Макаркин
3 февраля президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган прибывает в Киев. Его растущая активность на постсоветском направлении- не новость. После второй карабахской войны Анкара укрепила свои позиции в Закавказье и вышла на каспийские рубежи. Недавние события в Казахстане показали, если не турецкие возможности менять сложившийся в этой стране статус-кво, то определенные амбиции. Даже по официальным высказываниям представителей официальной Анкары видно: роль пассивного созерцателя в Казахстане в частности и в Центральной Азии в целом Турцию не устраивает.
Но Украина – особый случай. Здесь турецкая политика сталкивается перед сложнейшим выбором. С одной стороны, Эрдоган очень ценит свои отношения с Владимиром Путиным. Но, с другой, Турция- член НАТО, союзник США. И никаких планов «одиночного плавания» или присоединения к некоему «евразийскому альянсу» у нее нет. С помощью России Анкара пытается повысить свою капитализацию в отношениях с Вашингтоном и Брюсселем. Во многом это тот же алгоритм, что и с вопросом о мигрантах и беженцах в отношениях с Евросоюзом.
Впрочем, украинское направление не сводится для Турции к второму изданию «холодной войны» между Россией и Западом. У Анкары здесь свое собственное меню. ПО справедливому замечанию российского тюрколога Павла Шлыкова, «в Турции существуют силы, готовые эксплуатировать романтические настроения части турецкой элиты, мечтающей об усилении экспансии на Кавказе, в Крыму, Поволжье, Центральной Азии и рассматривающие Россию не как партнера, а как геополитического противника». И здесь вопрос о крымских татарах и о Крыме- один из центральных.
Эрдоган пытается немного дистанцироваться от НАТО, предлагая себя в качестве модератора между Москвой и Киевом. Но как верно отмечает турецкий эксперт Айдын Сезер, пространство для маневра у Анкары невелико, с Альянсом ее связывает блоковая дисциплина, как бы Эрдоган ни пытался ее периодически нарушать. Думается, что у турецкого лидера, все же иная задача. Украина- часть амбициозного проекта Турции по усилению позиций в Евразии. Конкретный «опросник» в данном случае вторичен, важно утвердиться в качестве такого игрока, без которого принятие важных решений будет невозможно. Ни на Кавказе, ни в регионе Черного моря или на Каспии.
Сергей Маркедонов
Но Украина – особый случай. Здесь турецкая политика сталкивается перед сложнейшим выбором. С одной стороны, Эрдоган очень ценит свои отношения с Владимиром Путиным. Но, с другой, Турция- член НАТО, союзник США. И никаких планов «одиночного плавания» или присоединения к некоему «евразийскому альянсу» у нее нет. С помощью России Анкара пытается повысить свою капитализацию в отношениях с Вашингтоном и Брюсселем. Во многом это тот же алгоритм, что и с вопросом о мигрантах и беженцах в отношениях с Евросоюзом.
Впрочем, украинское направление не сводится для Турции к второму изданию «холодной войны» между Россией и Западом. У Анкары здесь свое собственное меню. ПО справедливому замечанию российского тюрколога Павла Шлыкова, «в Турции существуют силы, готовые эксплуатировать романтические настроения части турецкой элиты, мечтающей об усилении экспансии на Кавказе, в Крыму, Поволжье, Центральной Азии и рассматривающие Россию не как партнера, а как геополитического противника». И здесь вопрос о крымских татарах и о Крыме- один из центральных.
Эрдоган пытается немного дистанцироваться от НАТО, предлагая себя в качестве модератора между Москвой и Киевом. Но как верно отмечает турецкий эксперт Айдын Сезер, пространство для маневра у Анкары невелико, с Альянсом ее связывает блоковая дисциплина, как бы Эрдоган ни пытался ее периодически нарушать. Думается, что у турецкого лидера, все же иная задача. Украина- часть амбициозного проекта Турции по усилению позиций в Евразии. Конкретный «опросник» в данном случае вторичен, важно утвердиться в качестве такого игрока, без которого принятие важных решений будет невозможно. Ни на Кавказе, ни в регионе Черного моря или на Каспии.
Сергей Маркедонов
Особенности отношений федерального центра с Рамзаном Кадыровым.
1. Российской политической культуре свойственен поиск ответственного, на которого можно возложить обязанности и спросить по итогам деятельности. Кадыров – такой ответственный за Чечню уже полтора десятилетия, он имеет силовой ресурс и управляет бюджетными деньгами, направляемыми в республику. Более сложные конструкции типа системы сдержек и противовесов могут быть в некоторых случаях использованы на федеральном уровне (где непосредственным арбитром выступает президент), но не на региональном.
2. Попытка при Дмитрии Медведеве противопоставить «кадыровской» модели управления республикой «евкуровскую» в Ингушетии (более сложную и плюралистичную, основанную на сочетании харизматичного лидерства и диалога с обществом) признана неудачной, так как контроль за политическими процессами в ингушском обществе установить с ее помощью не удалось. А понятие контроля является здесь ключевым.
3. Опыт многолетней советской модернизации в Чечне признан неудачным – а в настоящее время и нереалистичным ввиду отсутствия значительного русскоязычного населения как актора модернизации. Соответственно, ставка делается на архаизацию с апелляцией к опыту XIX века, когда бывшие соратники Шамиля и (или) их сыновья становились русскими офицерами, сохраняя верность местным обычаям. С архаизацией связана и ставка на «традиционный» суфийский ислам, приверженность которому подчеркивает Кадыров. Процесс архаизации в той или иной степени свойственен всем республикам Северного Кавказа, но в Чечне он особенно активен и привел к созданию системы, похожей на российские протектораты XIX-ХХ веков – Хивинское ханство и Бухарский эмират. Но архаизация с отсутствием четких и прозрачных правил игры несовместима с привлечением инвесторов в условиях отсутствия сверхприбылей (все же Чечня – это не аравийские нефтяные монархии).
4. Между федеральными силовиками и кадыровцами есть точки напряжения, но их значение не стоит преувеличивать. Федералам, конечно же, хотелось бы усилить контроль за кадыровской силовой сферой, который сейчас носит номинальный характер. Но при этом во многих случаях они тесно сотрудничают, решая общие задачи.
5. В Российской империи архаизация была локализована на региональном уровне. На общеимперском же уровне универсалистские принципы соблюдались строго. Например, ротмистр Алиханов-Аварский, несмотря на боевые заслуги, был за грубое нарушение дисциплины во время конфликта с другим офицером разжалован в рядовые и лишен орденов (притом, что никакого смертоубийства в этой истории не было). Лишь после двух военных кампаний он смог стать прапорщиком, а утраченный чин и ордена он вернул еще через несколько лет, после того как сыграл решающую роль в присоединении к России Мервского оазиса. В современной же России с универсализмом вообще большие проблемы, а существенные элементы архаики на символическом уровне продвигаются и в общероссийском масштабе безотносительно чеченского фактора. Поэтому неудивительно, что локализовать архаизацию не получается.
Алексей Макаркин
1. Российской политической культуре свойственен поиск ответственного, на которого можно возложить обязанности и спросить по итогам деятельности. Кадыров – такой ответственный за Чечню уже полтора десятилетия, он имеет силовой ресурс и управляет бюджетными деньгами, направляемыми в республику. Более сложные конструкции типа системы сдержек и противовесов могут быть в некоторых случаях использованы на федеральном уровне (где непосредственным арбитром выступает президент), но не на региональном.
2. Попытка при Дмитрии Медведеве противопоставить «кадыровской» модели управления республикой «евкуровскую» в Ингушетии (более сложную и плюралистичную, основанную на сочетании харизматичного лидерства и диалога с обществом) признана неудачной, так как контроль за политическими процессами в ингушском обществе установить с ее помощью не удалось. А понятие контроля является здесь ключевым.
3. Опыт многолетней советской модернизации в Чечне признан неудачным – а в настоящее время и нереалистичным ввиду отсутствия значительного русскоязычного населения как актора модернизации. Соответственно, ставка делается на архаизацию с апелляцией к опыту XIX века, когда бывшие соратники Шамиля и (или) их сыновья становились русскими офицерами, сохраняя верность местным обычаям. С архаизацией связана и ставка на «традиционный» суфийский ислам, приверженность которому подчеркивает Кадыров. Процесс архаизации в той или иной степени свойственен всем республикам Северного Кавказа, но в Чечне он особенно активен и привел к созданию системы, похожей на российские протектораты XIX-ХХ веков – Хивинское ханство и Бухарский эмират. Но архаизация с отсутствием четких и прозрачных правил игры несовместима с привлечением инвесторов в условиях отсутствия сверхприбылей (все же Чечня – это не аравийские нефтяные монархии).
4. Между федеральными силовиками и кадыровцами есть точки напряжения, но их значение не стоит преувеличивать. Федералам, конечно же, хотелось бы усилить контроль за кадыровской силовой сферой, который сейчас носит номинальный характер. Но при этом во многих случаях они тесно сотрудничают, решая общие задачи.
5. В Российской империи архаизация была локализована на региональном уровне. На общеимперском же уровне универсалистские принципы соблюдались строго. Например, ротмистр Алиханов-Аварский, несмотря на боевые заслуги, был за грубое нарушение дисциплины во время конфликта с другим офицером разжалован в рядовые и лишен орденов (притом, что никакого смертоубийства в этой истории не было). Лишь после двух военных кампаний он смог стать прапорщиком, а утраченный чин и ордена он вернул еще через несколько лет, после того как сыграл решающую роль в присоединении к России Мервского оазиса. В современной же России с универсализмом вообще большие проблемы, а существенные элементы архаики на символическом уровне продвигаются и в общероссийском масштабе безотносительно чеченского фактора. Поэтому неудивительно, что локализовать архаизацию не получается.
Алексей Макаркин
Протесты против антиковидных ограничений – не редкость в западном мире, особенно в Европе. Но там их влияние на политическую сферу крайне незначительно, дело ограничивается столкновениями с полицией, хотя порой и масштабными. А вот в Канаде в последние дни сложилась иная ситуация. Начиная с пятницы 28 января сотни фур стали съезжаться в столицу Оттаву с разных концов страны в рамках так называемого «Каравана свободы» и по сути перекрыли движение в центре города вокруг Парламентского холма. Дальнобойщики протестовали против введенного 15 января правительством либералов Джастина Трюдо требования проходить карантин после пересечения границы с США в случае отсутствия вакцинации. Однако к водителям грузовиков сразу присоединились противники не только обязательной вакцинации, но всяких антиковидных ограничительных мер вообще, так что в выходные в протестах в Оттаве участвовало более 10 тысяч человек.
При этом заводилами выступали активисты различных ультраправых организаций, резко настроенные против правительства Трюдо. Отсюда различные эксцессы, которые имели место в столице. В толпе были замечены флаги со свастикой и символикой конфедератов, протестанты демонстративно заходили в гостиницы, торговые центры и продуктовые магазины без масок, устроили танцы у памятника Неизвестному солдату и справляли нужду на территории Национального воинского мемориала. Всё это безобразие вызвало резкое недовольство местных жителей и масштабную негативную реакцию в социальных сетях по стране. Кстати, в протестах в Оттаве и в другой акции перекрытия границы с США в провинции Альберта участвовала лишь малая доля канадских дальнобойщиков, поскольку около 85% из них вакцинированы.
Почувствовав общественные настроения, премьер Трюдо отказался встречаться с демонстрантами и в понедельник на пресс-конференции дал им решительную отповедь. «Нас не запугают те, кто оскорбляет работников малого бизнеса. Мы не уступим тем, кто занимается вандализмом. В нашей стране нет места угрозам, насилию или ненависти», – заявил премьер. Совсем по-другому отреагировали на протесты некоторые депутаты парламента от главной оппозиционной партии – Консервативной. Проиграв в сентябре Либеральной партии Трюдо третьи выборы подряд, они несколько раз встречались с демонстрантами и резко критиковали премьера за то, что он «игнорирует боль тысяч людей, борющихся за средства к существованию».
Но отношение к происходящему в Оттаве среди консервативных парламентариев было неоднородным, и резко обострившиеся противоречия привели к отставке лидера партии Эрина О'Тула. Он стал лидером лишь в августе 2020 г. и перед выборами в сентябре 2021 г. стремился сдвинуть позиции Консервативной партии справа к центру, рассчитывая завоевать поддержку умеренных центристских избирателей. Во время нынешних протестов О'Тул вначале выжидал и стал одним из последних консервативных депутатов, согласившихся встретиться с демонстрантами. Этой нерешительностью воспользовались преобладающие во фракции представители правого популистского крыла. Они инициировали голосование по вотуму недоверия лидеру, и в среду 73 голосами против 45 О'Тул был смещен с поста. Новый лидер будет избран на съезде партии, дата которого пока не назначена. Так или иначе, продолжающиеся протесты против ковидных ограничений и смена лидера будут сдвигать позиции Консервативной партии вправо, в сторону канадской разновидности трампизма. А это на руку Трюдо, поскольку большинство избирателей страны тяготеют к политическому центру.
Александр Ивахник
При этом заводилами выступали активисты различных ультраправых организаций, резко настроенные против правительства Трюдо. Отсюда различные эксцессы, которые имели место в столице. В толпе были замечены флаги со свастикой и символикой конфедератов, протестанты демонстративно заходили в гостиницы, торговые центры и продуктовые магазины без масок, устроили танцы у памятника Неизвестному солдату и справляли нужду на территории Национального воинского мемориала. Всё это безобразие вызвало резкое недовольство местных жителей и масштабную негативную реакцию в социальных сетях по стране. Кстати, в протестах в Оттаве и в другой акции перекрытия границы с США в провинции Альберта участвовала лишь малая доля канадских дальнобойщиков, поскольку около 85% из них вакцинированы.
Почувствовав общественные настроения, премьер Трюдо отказался встречаться с демонстрантами и в понедельник на пресс-конференции дал им решительную отповедь. «Нас не запугают те, кто оскорбляет работников малого бизнеса. Мы не уступим тем, кто занимается вандализмом. В нашей стране нет места угрозам, насилию или ненависти», – заявил премьер. Совсем по-другому отреагировали на протесты некоторые депутаты парламента от главной оппозиционной партии – Консервативной. Проиграв в сентябре Либеральной партии Трюдо третьи выборы подряд, они несколько раз встречались с демонстрантами и резко критиковали премьера за то, что он «игнорирует боль тысяч людей, борющихся за средства к существованию».
Но отношение к происходящему в Оттаве среди консервативных парламентариев было неоднородным, и резко обострившиеся противоречия привели к отставке лидера партии Эрина О'Тула. Он стал лидером лишь в августе 2020 г. и перед выборами в сентябре 2021 г. стремился сдвинуть позиции Консервативной партии справа к центру, рассчитывая завоевать поддержку умеренных центристских избирателей. Во время нынешних протестов О'Тул вначале выжидал и стал одним из последних консервативных депутатов, согласившихся встретиться с демонстрантами. Этой нерешительностью воспользовались преобладающие во фракции представители правого популистского крыла. Они инициировали голосование по вотуму недоверия лидеру, и в среду 73 голосами против 45 О'Тул был смещен с поста. Новый лидер будет избран на съезде партии, дата которого пока не назначена. Так или иначе, продолжающиеся протесты против ковидных ограничений и смена лидера будут сдвигать позиции Консервативной партии вправо, в сторону канадской разновидности трампизма. А это на руку Трюдо, поскольку большинство избирателей страны тяготеют к политическому центру.
Александр Ивахник
Началась вторая сессия Думы восьмого созыва. Прежняя Дума передала нынешней неплохое наследство — за время работы депутаты разгребли многолетние законодательные завалы, доставшиеся в наследство от предыдущих созывов. Выросла посещаемость заседаний — вспомним, что раньше депутатов нередко сравнивали с прогульщиками. Парламент работал даже в период наиболее мощных пандемийных волн — нормальный законотворческий процесс не останавливался.
В нынешней Думе впервые с 2003 года появилась пятая фракция «Новые люди» — парламент стал более разнообразным. При этом Дума, разумеется, остается опорой президентской власти — инициативы, выдвинутые в посланиях президента, являются для депутатов безусловным приоритетом.
Уже второй созыв Думой руководит Вячеслав Володин, который сегодня отмечает свой день рождения. Он «государев человек», член команды президента. За время его председательства Дума приобрела свое лицо. Парламент стал оперативно реагировать на запросы «путинского большинства» по самым разным вопросам — от проблем обманутых дольщиков до обеспечения жильем детей-сирот, от московской реновации до необоснованного повышения тарифов. Создаются рабочие группы, проводятся парламентские слушания. В этой работе участвуют представители всех парламентских фракций, которые имеют опыт как реальных дискуссий, так и партнерства в ходе работы Думы.
В период спикерства Володина полномочия Думы существенно расширились — согласно конституционным поправкам, теперь она может утверждать кандидатуры не только главы правительства, но и вице-премьеров, и большинства министров. Уже есть прецеденты таких кадровых решений. Выросла требовательность парламентариев по отношению к представителям исполнительной власти. И в то же время большинство проблем решается в обстановке конструктивного сотрудничества между чиновниками и депутатами.
Алексей Макаркин
В нынешней Думе впервые с 2003 года появилась пятая фракция «Новые люди» — парламент стал более разнообразным. При этом Дума, разумеется, остается опорой президентской власти — инициативы, выдвинутые в посланиях президента, являются для депутатов безусловным приоритетом.
Уже второй созыв Думой руководит Вячеслав Володин, который сегодня отмечает свой день рождения. Он «государев человек», член команды президента. За время его председательства Дума приобрела свое лицо. Парламент стал оперативно реагировать на запросы «путинского большинства» по самым разным вопросам — от проблем обманутых дольщиков до обеспечения жильем детей-сирот, от московской реновации до необоснованного повышения тарифов. Создаются рабочие группы, проводятся парламентские слушания. В этой работе участвуют представители всех парламентских фракций, которые имеют опыт как реальных дискуссий, так и партнерства в ходе работы Думы.
В период спикерства Володина полномочия Думы существенно расширились — согласно конституционным поправкам, теперь она может утверждать кандидатуры не только главы правительства, но и вице-премьеров, и большинства министров. Уже есть прецеденты таких кадровых решений. Выросла требовательность парламентариев по отношению к представителям исполнительной власти. И в то же время большинство проблем решается в обстановке конструктивного сотрудничества между чиновниками и депутатами.
Алексей Макаркин
Политическая жизнь в Великобритании бурлит. И не только в связи со скандалами вокруг Бориса Джонсона и его сотрудников с их ковидными вечеринками. Вдруг снова громко дал о себе знать уже застарелый конфликт между Британией и ЕС вокруг североирландского протокола, являющегося частью Соглашения о выходе Британии из ЕС и предусматривающего таможенные проверки британских товаров в ольстерских портах. Еще с прошлой весны Лондон стал требовать пересмотра условий протокола, чтобы убрать большинство таможенных барьеров. Более полугода между Лондоном и Брюсселем идут тяжелые и почти бесплодные переговоры. При этом Демократическая юнионистская партия (ДЮП) – крупнейшая пробританская партия Ольстера – требует полного отказа от протокола.
И вот 2 февраля представляющий ДЮП министр сельского хозяйства Северной Ирландии Эдвин Путс приказал с полуночи прекратить все санитарные и фитосанитарные проверки продовольственных товаров, идущих из Великобритании. Он сослался на некое юридическое заключение о том, что эти проверки не могли быть введены без одобрения регионального правительства. Приказ Путса открыто противоречил североирландскому протоколу, а значит и международному договору с ЕС, подписанному Соединенным Королевством. Его немедленно осудили и представители ЕС, и четыре североирландские партии, входящие, помимо ДЮП, в правительство в Белфасте. В четверг выяснилось, что, несмотря на приказ министра, проверки в ольстерских портах продолжаются. Этот приказ был немедленно оспорен в суде, и служащие таможенных постов отказались его выполнять до судебного решения. В пятницу судья Высокого суда Белфаста приостановил его действие до полного судебного разбирательства, назначенного на 7 марта.
Однако еще в четверг ситуация приобрела характер острого политического кризиса в регионе. Представляющий ДЮП первый министр правительства Пол Гиван подал в отставку в знак протеста против североирландского протокола и проверок британских товаров. Согласно правилам разделения власти между региональными партиями, зафиксированным в Соглашении Страстной пятницы 1998 г., отставка Гивана автоматически вызвала и отставку заместителя первого министра Мишель О'Нил, представляющей общеирландскую партию Шинн Фейн. А без них правительство как единый орган исполнительной власти не сможет собираться и принимать решения, в т.ч. по бюджету и по ковидным ограничениям. Остальные министры остаются на своих постах, но их сфера полномочий весьма ограничена.
Британский министр по делам Северной Ирландии Брэндон Льюис назвал отставку Гивана «крайне разочаровывающей» и призвал ДЮП немедленно заполнить место первого министра. Однако лидер ДЮП Джеффри Дональдсон, судя по всему, не собирается этого делать и настаивает, чтобы Лондон объявил о досрочных выборах в Ассамблею Северной Ирландии (очередные выборы должны пройти 5 мая). При этом уже понятно, что ДЮП сделает главным пунктом повестки предвыборной кампании вопрос об отмене североирландского протокола и попытается на поляризации общества наверстать отставание по популярности в Ольстере от Шинн Фейн. Эта партия ирландских националистов также хочет досрочных выборов, рассчитывая, что она опередит остальные партии и в итоге получит в правительстве пост первого министра. Но не ясно, согласится ли ДЮП в таком случае войти в правительство и удовольствоваться постом заместителя первого министра. Отказ ДЮП может поставить под вопрос сохранение системы разделения власти между партиями и сделать невозможным формирование правительства. Впрочем, пока не понятно, когда же выборы все-таки состоятся. Три другие партии, представленные в Ассамблее, выступают против досрочных выборов. А Борису Джонсону, собственно, и загнавшему Ольстер в таможенную ловушку ради осуществления брексита, сейчас не до того, чтобы успокаивать тамошние страсти.
Александр Ивахник
И вот 2 февраля представляющий ДЮП министр сельского хозяйства Северной Ирландии Эдвин Путс приказал с полуночи прекратить все санитарные и фитосанитарные проверки продовольственных товаров, идущих из Великобритании. Он сослался на некое юридическое заключение о том, что эти проверки не могли быть введены без одобрения регионального правительства. Приказ Путса открыто противоречил североирландскому протоколу, а значит и международному договору с ЕС, подписанному Соединенным Королевством. Его немедленно осудили и представители ЕС, и четыре североирландские партии, входящие, помимо ДЮП, в правительство в Белфасте. В четверг выяснилось, что, несмотря на приказ министра, проверки в ольстерских портах продолжаются. Этот приказ был немедленно оспорен в суде, и служащие таможенных постов отказались его выполнять до судебного решения. В пятницу судья Высокого суда Белфаста приостановил его действие до полного судебного разбирательства, назначенного на 7 марта.
Однако еще в четверг ситуация приобрела характер острого политического кризиса в регионе. Представляющий ДЮП первый министр правительства Пол Гиван подал в отставку в знак протеста против североирландского протокола и проверок британских товаров. Согласно правилам разделения власти между региональными партиями, зафиксированным в Соглашении Страстной пятницы 1998 г., отставка Гивана автоматически вызвала и отставку заместителя первого министра Мишель О'Нил, представляющей общеирландскую партию Шинн Фейн. А без них правительство как единый орган исполнительной власти не сможет собираться и принимать решения, в т.ч. по бюджету и по ковидным ограничениям. Остальные министры остаются на своих постах, но их сфера полномочий весьма ограничена.
Британский министр по делам Северной Ирландии Брэндон Льюис назвал отставку Гивана «крайне разочаровывающей» и призвал ДЮП немедленно заполнить место первого министра. Однако лидер ДЮП Джеффри Дональдсон, судя по всему, не собирается этого делать и настаивает, чтобы Лондон объявил о досрочных выборах в Ассамблею Северной Ирландии (очередные выборы должны пройти 5 мая). При этом уже понятно, что ДЮП сделает главным пунктом повестки предвыборной кампании вопрос об отмене североирландского протокола и попытается на поляризации общества наверстать отставание по популярности в Ольстере от Шинн Фейн. Эта партия ирландских националистов также хочет досрочных выборов, рассчитывая, что она опередит остальные партии и в итоге получит в правительстве пост первого министра. Но не ясно, согласится ли ДЮП в таком случае войти в правительство и удовольствоваться постом заместителя первого министра. Отказ ДЮП может поставить под вопрос сохранение системы разделения власти между партиями и сделать невозможным формирование правительства. Впрочем, пока не понятно, когда же выборы все-таки состоятся. Три другие партии, представленные в Ассамблее, выступают против досрочных выборов. А Борису Джонсону, собственно, и загнавшему Ольстер в таможенную ловушку ради осуществления брексита, сейчас не до того, чтобы успокаивать тамошние страсти.
Александр Ивахник
Армения готовится к выборам президента. В парламентской республике полномочия главы государства ограничены, эта персона не является ключевой в принятии политических решений. Однако определенная интрига в голосовании сохраняется. В чем же она заключается?
Проправительственная фракция большинства «Гражданский договор» при поддержке премьер-министра Никола Пашиняна выдвинула кандидатом в президенты Ваагна Хачатряна. Этот политик долгие годы сотрудничал с Левоном Тер-Петросяном, в начале 1990-х гг. был мэром Еревана, затем избирался депутатом, находился в оппозиции. Скорее всего, самостоятельных политических амбиций он не имеет. И если Хачатряну удастся получить необходимую поддержку депутатского корпуса, то де-факто значение президентского поста по сравнению с каденцией Армена Саркисяна, снизится.
У правящей партии в Национальном собрании Армении сегодня большинство. Согласно Конституции республики президента должны избрать 3/4 голосов. Это равно 81 депутатскому мандату. Но «Гражданский договор» имеет 71 голос. И оппозиционные силы оказались не готовы облегчить жизнь премьеру Пашиняну и его сторонникам. Фракции «Армения» и «Честь имею» заявили о неучастии в выборах президента. На эту тему ими подписано совместное заявление. В совокупности оппозиция представлена 36 голосами. Однако заблокировать полностью избрание Ваагна Хачатряна у противников Пашиняна, скорее всего, не получится. Регламент составлен таким образом, что, если в первом туре кандидат не набирает 81 голос, проводится второй тур. И в нем условия для успешного избрания проще, достаточно лишь 3/5 или 65 голосов. Этот показатель провластная фракция способна даже перекрыть. Таким образом, оппозиция осложнит жизнь парламентскому большинству и стоящему за ним кабмину, но не сорвет игру целиком.
Впрочем, избрание Хачатряна — это тактический горизонт. Пока что в армянской политике нет людей, способных бросить реальный вызов Пашиняну. Но так будет не всегда. И не исключено, что в будущем, оппоненты премьеру появятся. Риски в данной ситуации состоят в том, что именно премьер сосредоточил в своих руках сегодня не только всю власть, но и всю ответственность за страну. И на внутреннем, и на внешнем контуре. Кивать на сложности в отношениях с депутатским корпусом, судьями, президентским аппаратом или армией не получится. Но это — средне- и — долгосрочная перспектива. В краткосрочном плане у команды Пашиняна и его сторонников все выглядит более предсказуемо.
Сергей Маркедонов
Проправительственная фракция большинства «Гражданский договор» при поддержке премьер-министра Никола Пашиняна выдвинула кандидатом в президенты Ваагна Хачатряна. Этот политик долгие годы сотрудничал с Левоном Тер-Петросяном, в начале 1990-х гг. был мэром Еревана, затем избирался депутатом, находился в оппозиции. Скорее всего, самостоятельных политических амбиций он не имеет. И если Хачатряну удастся получить необходимую поддержку депутатского корпуса, то де-факто значение президентского поста по сравнению с каденцией Армена Саркисяна, снизится.
У правящей партии в Национальном собрании Армении сегодня большинство. Согласно Конституции республики президента должны избрать 3/4 голосов. Это равно 81 депутатскому мандату. Но «Гражданский договор» имеет 71 голос. И оппозиционные силы оказались не готовы облегчить жизнь премьеру Пашиняну и его сторонникам. Фракции «Армения» и «Честь имею» заявили о неучастии в выборах президента. На эту тему ими подписано совместное заявление. В совокупности оппозиция представлена 36 голосами. Однако заблокировать полностью избрание Ваагна Хачатряна у противников Пашиняна, скорее всего, не получится. Регламент составлен таким образом, что, если в первом туре кандидат не набирает 81 голос, проводится второй тур. И в нем условия для успешного избрания проще, достаточно лишь 3/5 или 65 голосов. Этот показатель провластная фракция способна даже перекрыть. Таким образом, оппозиция осложнит жизнь парламентскому большинству и стоящему за ним кабмину, но не сорвет игру целиком.
Впрочем, избрание Хачатряна — это тактический горизонт. Пока что в армянской политике нет людей, способных бросить реальный вызов Пашиняну. Но так будет не всегда. И не исключено, что в будущем, оппоненты премьеру появятся. Риски в данной ситуации состоят в том, что именно премьер сосредоточил в своих руках сегодня не только всю власть, но и всю ответственность за страну. И на внутреннем, и на внешнем контуре. Кивать на сложности в отношениях с депутатским корпусом, судьями, президентским аппаратом или армией не получится. Но это — средне- и — долгосрочная перспектива. В краткосрочном плане у команды Пашиняна и его сторонников все выглядит более предсказуемо.
Сергей Маркедонов
В скандале вокруг запрета рассказывать школьникам о Хармсе и Введенском есть одна деталь, важность которой, как представляется, недооценивается. По словам учительницы, которую вынудили уволиться, она в разговоре называла имена и других погибших поэтов, которых никак нельзя было обвинить в непатриотичном поведении — расстрелянного Гумилева и замученного в лагере Мандельштама. И в ответ тоже получила резко негативную эмоциональную реакцию со стороны директора школы.
Дело, как представляется, в осмыслении истории ХХ века — «века-волкодава». Конкретно — что значимого в гуманитарной сфере останется в человеческой памяти спустя десятилетия. И получается, что практически весь соцреализм, который считался нормативным для людей (в том числе и многих педагогов) старшего поколения, уже уходит в историю. Его и дальше будут изучать литературоведы, писать книги, защищать диссертации — как вполне можно представить себе диссертации про Панаева или Скабичевского. Но читать соцреалистов, после того как уйдут поколения, получившие образование в советских школах, будут только очень большие любители.
Зато останутся Ахматова, Гумилев, Цветаева, Мандельштам, Пастернак, Булгаков, Хармс, Солженицын, Бродский. Останется «Тихий Дон» Шолохова — но, безотносительно темы авторства, этот роман можно отнести к соцреализму с очень большой натяжкой. Останутся Блок, Есенин и Маяковский — но не в советской интерпретации их страшных судеб. Так что речь идет о попытке остановить время — и о принципиальном ценностном конфликте, который в этой истории вышел на поверхность.
Алексей Макаркин
Дело, как представляется, в осмыслении истории ХХ века — «века-волкодава». Конкретно — что значимого в гуманитарной сфере останется в человеческой памяти спустя десятилетия. И получается, что практически весь соцреализм, который считался нормативным для людей (в том числе и многих педагогов) старшего поколения, уже уходит в историю. Его и дальше будут изучать литературоведы, писать книги, защищать диссертации — как вполне можно представить себе диссертации про Панаева или Скабичевского. Но читать соцреалистов, после того как уйдут поколения, получившие образование в советских школах, будут только очень большие любители.
Зато останутся Ахматова, Гумилев, Цветаева, Мандельштам, Пастернак, Булгаков, Хармс, Солженицын, Бродский. Останется «Тихий Дон» Шолохова — но, безотносительно темы авторства, этот роман можно отнести к соцреализму с очень большой натяжкой. Останутся Блок, Есенин и Маяковский — но не в советской интерпретации их страшных судеб. Так что речь идет о попытке остановить время — и о принципиальном ценностном конфликте, который в этой истории вышел на поверхность.
Алексей Макаркин
7 февраля МИД Армении опубликовало список военнопленных, вернувшихся на родину из Азербайджана. Вопрос об освобождении военных является и для официального Еревана, и для армянского общества одним из приоритетных. Внимание к нему сохраняется постоянно. Армянские дипломаты подчеркнули, что возвращение группы военнопленных стало результатом договоренностей, которые были достигнуты тремя днями ранее, во время видеоконференции Ильхама Алиева и Никола Пашиняна при посредничестве Эммануэля Макрона.
Президент Франции, наверное, самый активный среди глав государств-членов Евросоюза. В декабре 2021 года он был инициатором трехсторонней встречи с участием армянского и азербайджанского лидеров в Брюсселе по окончании саммита «Восточного партнерства». Макрон делает регулярные комментарии относительно пограничных споров между Арменией и Азербайджаном, а также по вопросам освобождения военнопленных. Эта активность не проходит незамеченной. Но в Азербайджане, у Франции в целом и у Макрона в частности репутация проармянских сил. И тому есть объяснение. Французский лидер в своем twitter 16 декабря 2021 года написал: «Мы никогда не оставим армян». В Армении иная картина. В октябре-ноябре 2021 года в Ереване проводился опрос: кто наилучший союзник Армении. 43% назвали Францию дружественной страной (для сравнения, Россия получила 35%). В начале февраля были обнародованы данные исследования Международного американского института. И снова Франция в лидерах армянского общественного мнения. По отдельным опциям она определила, но по некоторым и уступила РФ.
Означает ли это некий разворот Армении в сторону Франции? Не стал бы торопиться с выводами. Армянское общество переживает тяжелую фрустрацию. И любой, кто пытается позиционировать себя, как защитник Армении и армян, получает поддержку. При этом следует иметь в виду, что Париж не пытается конкурировать с Москвой. Карабахскую тему и вопрос армяно-азербайджанских отношений в целом Макрон регулярно обсуждает с Владимиром Путиным. При этом Франция, пытаясь сфокусироваться на гуманитарных сюжетах, активно не вовлекается в распутывание трудных вопросов безопасности, здесь у Москвы приоритет. И снова мы сталкиваемся с ситуацией, когда важный вклад России в конфликтное урегулирование не получает достаточного и эффективного информационного сопровождения. Отсюда и фобии, и подозрительность. В таких условиях Франция воспринимается, как некий призрачный шанс, хотя в действительности ее ресурсы на кавказском направлении крайне ограничены, а вовлечение в миротворчество ограничено гуманитарными аспектами. Заменить Москву Париж не сможет, он просто не готов к этому.
Сергей Маркедонов
Президент Франции, наверное, самый активный среди глав государств-членов Евросоюза. В декабре 2021 года он был инициатором трехсторонней встречи с участием армянского и азербайджанского лидеров в Брюсселе по окончании саммита «Восточного партнерства». Макрон делает регулярные комментарии относительно пограничных споров между Арменией и Азербайджаном, а также по вопросам освобождения военнопленных. Эта активность не проходит незамеченной. Но в Азербайджане, у Франции в целом и у Макрона в частности репутация проармянских сил. И тому есть объяснение. Французский лидер в своем twitter 16 декабря 2021 года написал: «Мы никогда не оставим армян». В Армении иная картина. В октябре-ноябре 2021 года в Ереване проводился опрос: кто наилучший союзник Армении. 43% назвали Францию дружественной страной (для сравнения, Россия получила 35%). В начале февраля были обнародованы данные исследования Международного американского института. И снова Франция в лидерах армянского общественного мнения. По отдельным опциям она определила, но по некоторым и уступила РФ.
Означает ли это некий разворот Армении в сторону Франции? Не стал бы торопиться с выводами. Армянское общество переживает тяжелую фрустрацию. И любой, кто пытается позиционировать себя, как защитник Армении и армян, получает поддержку. При этом следует иметь в виду, что Париж не пытается конкурировать с Москвой. Карабахскую тему и вопрос армяно-азербайджанских отношений в целом Макрон регулярно обсуждает с Владимиром Путиным. При этом Франция, пытаясь сфокусироваться на гуманитарных сюжетах, активно не вовлекается в распутывание трудных вопросов безопасности, здесь у Москвы приоритет. И снова мы сталкиваемся с ситуацией, когда важный вклад России в конфликтное урегулирование не получает достаточного и эффективного информационного сопровождения. Отсюда и фобии, и подозрительность. В таких условиях Франция воспринимается, как некий призрачный шанс, хотя в действительности ее ресурсы на кавказском направлении крайне ограничены, а вовлечение в миротворчество ограничено гуманитарными аспектами. Заменить Москву Париж не сможет, он просто не готов к этому.
Сергей Маркедонов
Три тезиса об актуальных внешнеполитических темах
1. Россия представляется (и в ряде случаев сама хочет выглядеть) более брутальной, чем она есть на самом деле. Однако весь ее внешнеполитический курс последних полутора десятилетий (после Мюнхенской речи) показывает, что она идет на необратимые действия лишь в том случае, когда имеют место два обстоятельства. Первое — ощущение отсутствия других приемлемых альтернатив. Второе — понимание, что издержки будут незначительными по сравнению с приобретениями. Так было с признанием Абхазии и Южной Осетии в 2008 году — иначе нельзя было легитимировать российское военное присутствие. И с присоединением Крыма как компенсацией за потерю Украины (этот шаг привел к «сплочению вокруг флага» абсолютного большинства российского общества).
2. Нынешняя холодная война отличается от старой большей субъектностью российских партнеров. Нельзя сказать, что ее полностью не было в советское время (вспомним феномен Чаушеску), но тогда она была куда более ограничена, что было связано с «доктриной Брежнева». Сейчас субъектность значительно выше. И даже Лукашенко не хотел бы присутствия на своей территории российских войск на постоянной основе — они нужны ему как внешний фактор, постоянная возможность обратиться за помощью в случае новой революции. Он далеко не в восторге и от идеи размещения в Беларуси российского ядерного оружия, хотя и хотел бы иметь такую опцию на крайний случай после принятия новой конституции. Тем более Токаев в кратчайшие сроки запросил вывод сил ОДКБ из Казахстана (что полностью соответствовало и интересам Пашиняна, председательствующего в рамках ротации в ОДКБ). Что уж говорить о Кубе и Венесуэле, которые вообще не являются союзниками России.
3. Декабрьские требования России были не ультиматумом, а радикально оформленной запросной позицией. Отсюда и начавшийся переговорный процесс, который продолжается и после предсказуемого отклонения двух из трех требований. Только что в Москве побывал Макрон, на этой недели ждут Трасс, дальше — Шольц. Сейчас самое интересное — это перспективы «Минского формата». Гарантий, разумеется, никаких нет, но шанс есть. Тем более, что Запад настолько активно поддержал Украину (и политически, и военно-технически), что может предложить взамен всерьез договариваться с Москвой по статусу Донбасса.
Алексей Макаркин
1. Россия представляется (и в ряде случаев сама хочет выглядеть) более брутальной, чем она есть на самом деле. Однако весь ее внешнеполитический курс последних полутора десятилетий (после Мюнхенской речи) показывает, что она идет на необратимые действия лишь в том случае, когда имеют место два обстоятельства. Первое — ощущение отсутствия других приемлемых альтернатив. Второе — понимание, что издержки будут незначительными по сравнению с приобретениями. Так было с признанием Абхазии и Южной Осетии в 2008 году — иначе нельзя было легитимировать российское военное присутствие. И с присоединением Крыма как компенсацией за потерю Украины (этот шаг привел к «сплочению вокруг флага» абсолютного большинства российского общества).
2. Нынешняя холодная война отличается от старой большей субъектностью российских партнеров. Нельзя сказать, что ее полностью не было в советское время (вспомним феномен Чаушеску), но тогда она была куда более ограничена, что было связано с «доктриной Брежнева». Сейчас субъектность значительно выше. И даже Лукашенко не хотел бы присутствия на своей территории российских войск на постоянной основе — они нужны ему как внешний фактор, постоянная возможность обратиться за помощью в случае новой революции. Он далеко не в восторге и от идеи размещения в Беларуси российского ядерного оружия, хотя и хотел бы иметь такую опцию на крайний случай после принятия новой конституции. Тем более Токаев в кратчайшие сроки запросил вывод сил ОДКБ из Казахстана (что полностью соответствовало и интересам Пашиняна, председательствующего в рамках ротации в ОДКБ). Что уж говорить о Кубе и Венесуэле, которые вообще не являются союзниками России.
3. Декабрьские требования России были не ультиматумом, а радикально оформленной запросной позицией. Отсюда и начавшийся переговорный процесс, который продолжается и после предсказуемого отклонения двух из трех требований. Только что в Москве побывал Макрон, на этой недели ждут Трасс, дальше — Шольц. Сейчас самое интересное — это перспективы «Минского формата». Гарантий, разумеется, никаких нет, но шанс есть. Тем более, что Запад настолько активно поддержал Украину (и политически, и военно-технически), что может предложить взамен всерьез договариваться с Москвой по статусу Донбасса.
Алексей Макаркин
У Бориса Джонсона очередные неприятности, на этот раз связанные с его женой Кэрри. На выходных в газете Mail on Sunday были опубликованы отрывки из книги бывшего заместителя председателя Консервативной партии и крупного донора партии, лорда Майкла Эшкрофта «Первая леди: интрига во дворе Кэрри и Бориса Джонсонов». Ссылаясь на неназванных министров кабинета и сотрудников аппарата Даунинг-стрит, Эшкрофт утверждает, что Кэрри негативным образом влияла на принятие решений премьер-министром. Он прямо заявляет, что поведение супруги мешает Борису Джонсону «вести Британию настолько эффективно, как того заслуживают избиратели».
В книге говорится, что 57-летний Борис «полностью загипнотизирован» своей 33-летней женой, которая добилась назначения на посты советников премьера и даже некоторых министров своих близких друзей, в результате чего он оказался на Даунинг-стрит «одинокой фигурой». Эшкрофт утверждает, что летом 2019 г., еще до помолвки, Кэрри Саймондс активно вмешивалась в кампанию Джонсона за избрание лидером партии тори и даже пользовалась его мобильником для рассылки указаний. После прихода Джонсона на пост премьера Кэрри пыталась влиять на некоторые решения кабинета, например в сфере экологии. Автор книги отмечает, что многие люди, занимавшие официальные посты в правительстве и аппарате, были очень недовольны политическим влиянием, которым обладает Кэрри. Также утверждается, что именно Кэрри добивалась дорогостоящей реконструкции служебной квартиры Джонсона на Даунинг-стрит, источники финансирования которой были непрозрачны, и являлась инициатором и участником нескольких вечеринок в резиденции премьера в период локдаунов, в отношении которых сейчас ведется расследование.
Кэрри Джонсон, конечно, самым решительным образом отвергла утверждения, содержащиеся в книге Эшкрофта. В заявлении ее представителя говорится, что книга содержит «гнусные измышления», «безосновательную болтовню» и «оскорбительную чушь». В заявлении подчеркивается: «В целом книга является жестокой информационной кампанией против нее со стороны врагов ее мужа. Это всего лишь новая попытка озлобленных бывших чиновников дискредитировать ее. Она – частное лицо, которое не играет никакой роли в управлении». В поддержку Кэрри Джонсон выступили и некоторые известные политики. Министр здравоохранения Саджид Джавид заявил Sky News, что обвинения в адрес жены премьера являются «сексистскими, недостойными и несправедливыми». Эту же позицию озвучили несколько депутатов-женщин. Бывший член кабинета министров Джон Уиттингдейл обратил внимание на то, что Кэрри до замужества профессионально занималась политикой (в частности, в 2018 г. она возглавляла пиар-службу Консервативной партии). Экс-министр отметил, что Борис и Кэрри наверняка обсуждают политические вопросы, но это естественно, поскольку в первый раз супруга премьера была прежде политическим активистом, имеющим знания и опыт в политике.
Однако случаи заступничества за Кэрри Джонсон убеждают не всех, в т.ч. в рядах партии тори. Дело в том, что утверждения о попытках вмешательства жены премьера в политические решения звучали и раньше. Особенно много об этом говорил бывший главный советник главы кабинета Доминик Каммингс, который находился в конфликте с Кэрри и, как считается, был уволен в ноябре 2020 г. под ее нажимом. Представление об активной политической роли Кэрри широко распространено среди министров и депутатов-тори. Да и, как отмечают некоторые, не так уж важно, совершал ли Джонсон свои промахи самостоятельно или под влиянием жены – конечная ответственность за принятие решений все-равно лежит на премьер-министре. Так что поднявшийся информационный шум явно играет не в пользу Джонсону, который едва успевает отбиваться от всё новых атак.
Александр Ивахник
В книге говорится, что 57-летний Борис «полностью загипнотизирован» своей 33-летней женой, которая добилась назначения на посты советников премьера и даже некоторых министров своих близких друзей, в результате чего он оказался на Даунинг-стрит «одинокой фигурой». Эшкрофт утверждает, что летом 2019 г., еще до помолвки, Кэрри Саймондс активно вмешивалась в кампанию Джонсона за избрание лидером партии тори и даже пользовалась его мобильником для рассылки указаний. После прихода Джонсона на пост премьера Кэрри пыталась влиять на некоторые решения кабинета, например в сфере экологии. Автор книги отмечает, что многие люди, занимавшие официальные посты в правительстве и аппарате, были очень недовольны политическим влиянием, которым обладает Кэрри. Также утверждается, что именно Кэрри добивалась дорогостоящей реконструкции служебной квартиры Джонсона на Даунинг-стрит, источники финансирования которой были непрозрачны, и являлась инициатором и участником нескольких вечеринок в резиденции премьера в период локдаунов, в отношении которых сейчас ведется расследование.
Кэрри Джонсон, конечно, самым решительным образом отвергла утверждения, содержащиеся в книге Эшкрофта. В заявлении ее представителя говорится, что книга содержит «гнусные измышления», «безосновательную болтовню» и «оскорбительную чушь». В заявлении подчеркивается: «В целом книга является жестокой информационной кампанией против нее со стороны врагов ее мужа. Это всего лишь новая попытка озлобленных бывших чиновников дискредитировать ее. Она – частное лицо, которое не играет никакой роли в управлении». В поддержку Кэрри Джонсон выступили и некоторые известные политики. Министр здравоохранения Саджид Джавид заявил Sky News, что обвинения в адрес жены премьера являются «сексистскими, недостойными и несправедливыми». Эту же позицию озвучили несколько депутатов-женщин. Бывший член кабинета министров Джон Уиттингдейл обратил внимание на то, что Кэрри до замужества профессионально занималась политикой (в частности, в 2018 г. она возглавляла пиар-службу Консервативной партии). Экс-министр отметил, что Борис и Кэрри наверняка обсуждают политические вопросы, но это естественно, поскольку в первый раз супруга премьера была прежде политическим активистом, имеющим знания и опыт в политике.
Однако случаи заступничества за Кэрри Джонсон убеждают не всех, в т.ч. в рядах партии тори. Дело в том, что утверждения о попытках вмешательства жены премьера в политические решения звучали и раньше. Особенно много об этом говорил бывший главный советник главы кабинета Доминик Каммингс, который находился в конфликте с Кэрри и, как считается, был уволен в ноябре 2020 г. под ее нажимом. Представление об активной политической роли Кэрри широко распространено среди министров и депутатов-тори. Да и, как отмечают некоторые, не так уж важно, совершал ли Джонсон свои промахи самостоятельно или под влиянием жены – конечная ответственность за принятие решений все-равно лежит на премьер-министре. Так что поднявшийся информационный шум явно играет не в пользу Джонсону, который едва успевает отбиваться от всё новых атак.
Александр Ивахник
Болезнь Владимира Жириновского привела к двум дискуссиям. Одна протекает в профессиональном, экспертно-журналистском сообществе, вторая быстро выходит за его пределы.
Первая дискуссия, профессиональная — о возможной судьбе ЛДПР и в целом российского популизма. Здесь очевидна уникальность этого политика, который обеспечивает своей партии присутствие в Думе в течение уже почти трех десятилетий. Жириновский является артистом в политике, способным за счет успешного использования телевизионного ресурса не только привлечь, но и сохранить внимание целевой аудитории. Но, кроме того, он еще и готов работать на результат партии, посещая регионы, которые особенно значимы для нее в данный момент, и устраивая там политические мини-шоу.
На этом фоне как возможные преемники Жириновского внутри партии, так и политики извне, претендующие на «освоение» популистского электората (Захар Прилепин, Максим Шевченко), значительно слабее. У них нет артистизма, обеспечившего Жириновскому его политический успех.
Вторая дискуссия, более массовая — об эффективности вакцин. Жириновский — главный российский партийный политик, пропагандировавший — на собственном примере и со свойственным ему эпатажем — необходимость вакцинации. По его словам, он вакцинировался в общей сложности восемью дозами (насколько можно судить, это были три обычные прививки и два бустера). И все же они не уберегли от госпитализации с пневмонией. Таким образом антиваксеры получают сильный публичный аргумент против вакцинации.
Но здесь не все так просто. В своем Telegram Жириновский указывал, что для первых трех прививок он использовал вакцину «Спутник V», затем три раза укололся «ЭпиВаком», а в качестве седьмой и восьмой дозы выбрал «КовиВак». Таким образом к началу 2022 года эффект от «Спутника» уже должен был уйти. По мнению же ряда специалистов, «ЭпиВак» обладает весьма слабой, а «КовиВак» — недостаточно доказанной эффективностью, вопрос об их регистрации на международном уровне вообще не ставится. Если алгоритм вакцинации Жириновского подтвердится, то «Спутник» реабилитирован. Однако объяснить это общественному мнению, которое не склонно вдаваться в подробности, будет непросто.
Алексей Макаркин
Первая дискуссия, профессиональная — о возможной судьбе ЛДПР и в целом российского популизма. Здесь очевидна уникальность этого политика, который обеспечивает своей партии присутствие в Думе в течение уже почти трех десятилетий. Жириновский является артистом в политике, способным за счет успешного использования телевизионного ресурса не только привлечь, но и сохранить внимание целевой аудитории. Но, кроме того, он еще и готов работать на результат партии, посещая регионы, которые особенно значимы для нее в данный момент, и устраивая там политические мини-шоу.
На этом фоне как возможные преемники Жириновского внутри партии, так и политики извне, претендующие на «освоение» популистского электората (Захар Прилепин, Максим Шевченко), значительно слабее. У них нет артистизма, обеспечившего Жириновскому его политический успех.
Вторая дискуссия, более массовая — об эффективности вакцин. Жириновский — главный российский партийный политик, пропагандировавший — на собственном примере и со свойственным ему эпатажем — необходимость вакцинации. По его словам, он вакцинировался в общей сложности восемью дозами (насколько можно судить, это были три обычные прививки и два бустера). И все же они не уберегли от госпитализации с пневмонией. Таким образом антиваксеры получают сильный публичный аргумент против вакцинации.
Но здесь не все так просто. В своем Telegram Жириновский указывал, что для первых трех прививок он использовал вакцину «Спутник V», затем три раза укололся «ЭпиВаком», а в качестве седьмой и восьмой дозы выбрал «КовиВак». Таким образом к началу 2022 года эффект от «Спутника» уже должен был уйти. По мнению же ряда специалистов, «ЭпиВак» обладает весьма слабой, а «КовиВак» — недостаточно доказанной эффективностью, вопрос об их регистрации на международном уровне вообще не ставится. Если алгоритм вакцинации Жириновского подтвердится, то «Спутник» реабилитирован. Однако объяснить это общественному мнению, которое не склонно вдаваться в подробности, будет непросто.
Алексей Макаркин
«Мы хотим, чтобы мир услышал голос Абхазии. Мы сами расскажем о положении дел в нашей стране», — заявил глава абхазского МИД Инал Ардзинба. 9 февраля во время своего визита в Москву он передал обращение на имя Генсека ООН Антониу Гутерриша через первого заместителя председателя Российской ассоциации содействия Организации объединённых наций Алексея Борисова. Суть документа — призыв Абхазии предоставить статус государства-наблюдателя в ООН.
Практика предоставления такого статуса существует с 1946 года. Ряд государств перед получением ооновской прописки, были постоянными наблюдателями. Наиболее яркий пример — Швейцария, присоединившаяся к ООН в качестве полноправного члена в 2002 году. Сегодня среди тех, кто обладает статусом наблюдателя Святой Престол и Палестина. В ноябре 2022 года исполнится десять лет с того момента, как за палестинским государством был закреплен его нынешний статус в ООН.
Насколько велики шансы Абхазии на повторение опыта Палестины? Не станем сравнивать генезис двух конфликтов, это не самое продуктивное занятие. В конечном итоге политические решения принимаются не на основе некий твердых критериев и принципов, а в силу целесообразности. В 2012 году за предоставление Палестине статуса наблюдателя на Генассамблее высказалось при голосовании 138 государств при 9 против и 41 воздержавшихся. Вряд ли Абхазия, если бы такое обсуждение на ГА ООН было бы завтра-послезавтра, получила бы такую поддержку. Просто в силу информационного фактора. Абхазский кейс известен в мире намного меньше. Конечно, против предоставления Сухуми статуса наблюдателя выскажутся влиятельные игроки, среди союзников Грузии США, а также европейские партнеры Вашингтона. Крайне осторожную позицию в отношении сепаратизма занимает и Китай. Официальный Пекин всегда подчеркивал, что поддерживает грузинскую территориальную целостность.
Но вряд ли абхазское руководство надеется на быстрые прорывы. Скорее, расчет строится на игру в долгую. Если имеется стремление к более широкой международной легитимации, то оно должно поддерживаться, в том числе и разными инициативами. Верить в то, что весь мир будет хранить память о трагедии начала 1990-х гг. (абхазы потеряли в ходе военного противостояния с Грузией порядка 4% своего населения) не представляется возможным! Тем более, противоположная сторона конфликта пережила тяжелые эксцессы.
Однако, как бы ни развивалась активность МИД Абхазии на внешнем периметре, крайне важны качественные внутренние трансформации в частично признанной республике. Без внятных правил игры, декриминализации, благоприятного бизнес-климата и активного вовлечения этнических меньшинств в структуры власти и управления Сухуми будет сложно отстаивать свою точку зрения. Всегда найдутся те, кто мобилизует негативный информационный поток не в пользу Абхазии. Чтобы купировать эту угрозы важно самим добиться соответствия высоким политическим и экономическим стандартам.
Сергей Маркедонов
Практика предоставления такого статуса существует с 1946 года. Ряд государств перед получением ооновской прописки, были постоянными наблюдателями. Наиболее яркий пример — Швейцария, присоединившаяся к ООН в качестве полноправного члена в 2002 году. Сегодня среди тех, кто обладает статусом наблюдателя Святой Престол и Палестина. В ноябре 2022 года исполнится десять лет с того момента, как за палестинским государством был закреплен его нынешний статус в ООН.
Насколько велики шансы Абхазии на повторение опыта Палестины? Не станем сравнивать генезис двух конфликтов, это не самое продуктивное занятие. В конечном итоге политические решения принимаются не на основе некий твердых критериев и принципов, а в силу целесообразности. В 2012 году за предоставление Палестине статуса наблюдателя на Генассамблее высказалось при голосовании 138 государств при 9 против и 41 воздержавшихся. Вряд ли Абхазия, если бы такое обсуждение на ГА ООН было бы завтра-послезавтра, получила бы такую поддержку. Просто в силу информационного фактора. Абхазский кейс известен в мире намного меньше. Конечно, против предоставления Сухуми статуса наблюдателя выскажутся влиятельные игроки, среди союзников Грузии США, а также европейские партнеры Вашингтона. Крайне осторожную позицию в отношении сепаратизма занимает и Китай. Официальный Пекин всегда подчеркивал, что поддерживает грузинскую территориальную целостность.
Но вряд ли абхазское руководство надеется на быстрые прорывы. Скорее, расчет строится на игру в долгую. Если имеется стремление к более широкой международной легитимации, то оно должно поддерживаться, в том числе и разными инициативами. Верить в то, что весь мир будет хранить память о трагедии начала 1990-х гг. (абхазы потеряли в ходе военного противостояния с Грузией порядка 4% своего населения) не представляется возможным! Тем более, противоположная сторона конфликта пережила тяжелые эксцессы.
Однако, как бы ни развивалась активность МИД Абхазии на внешнем периметре, крайне важны качественные внутренние трансформации в частично признанной республике. Без внятных правил игры, декриминализации, благоприятного бизнес-климата и активного вовлечения этнических меньшинств в структуры власти и управления Сухуми будет сложно отстаивать свою точку зрения. Всегда найдутся те, кто мобилизует негативный информационный поток не в пользу Абхазии. Чтобы купировать эту угрозы важно самим добиться соответствия высоким политическим и экономическим стандартам.
Сергей Маркедонов
Опрос, проведенный экспертами страховой компании «Росгосстрах Жизнь» и банка «Открытие» совместно с исследовательским центром А2, показал, что сбережения на черный день сделали свыше 79% россиян. Однако больше половины — 58,5% — отложили до 100 тысяч рублей. Еще 38% опрошенных запасли сумму от 100 тысяч до 300 тысяч рублей. Лишь 2% хранят суммы от 300 тысяч до одного миллиона рублей. Более миллиона в заначке имеют 1,5% участников опроса.
При этом 62% опрошенных признались, что в случае потери дохода они смогли бы жить на накопления не более трех месяцев. 19% респондентов могут протянуть от трех месяцев до полугода, 15% — от шести месяцев до года, 2% — от одного года до трех лет и столько же — больше трех лет. 63% из тех, кто смог отложить деньги, периодически обращаются к ним для покрытия бытовых расходов — так что зарплаты, пенсии или других текущих доходов им не всегда хватает.
Все это означает, что в России так и не сформировался реальный средний класс — не по самоощущениям (здесь немалое число медиков, педагогов и других бюджетников относят себя к среднему классу), а по возможностям. И для абсолютного большинства россиян даже сравнительно небольшие потрясения, связанные с перебоями в получении зарплат и, тем более, пенсий, являются очень серьезным риском — в том числе учитывая высокую закредитованность населения. Это одна из причин того, что люди воздерживаются от протестных действий и выбирают стратегию адаптации — ищут дополнительные заработки и сокращают расходы.
И человек с небольшой «подушкой безопасности», а то и совсем без нее (для многих, отложивших до 100 тысяч рублей, это «похоронные» деньги), чувствует себя зависимым от государства и неспособным что-либо изменить. Он плывет по течению, ворчит, впадает в апатию — но ориентирован на выживание, а, следовательно, может выйти за рамки лояльности власти, только когда рассуждает о политике на кухне (в Интернете многие уже включают самоцензуру) или голосует на избирательном участке. Да и то, если дойдет до него — многие бедные россияне в выборах не участвуют, считая, что они ничего в их жизни не изменят.
Алексей Макаркин
При этом 62% опрошенных признались, что в случае потери дохода они смогли бы жить на накопления не более трех месяцев. 19% респондентов могут протянуть от трех месяцев до полугода, 15% — от шести месяцев до года, 2% — от одного года до трех лет и столько же — больше трех лет. 63% из тех, кто смог отложить деньги, периодически обращаются к ним для покрытия бытовых расходов — так что зарплаты, пенсии или других текущих доходов им не всегда хватает.
Все это означает, что в России так и не сформировался реальный средний класс — не по самоощущениям (здесь немалое число медиков, педагогов и других бюджетников относят себя к среднему классу), а по возможностям. И для абсолютного большинства россиян даже сравнительно небольшие потрясения, связанные с перебоями в получении зарплат и, тем более, пенсий, являются очень серьезным риском — в том числе учитывая высокую закредитованность населения. Это одна из причин того, что люди воздерживаются от протестных действий и выбирают стратегию адаптации — ищут дополнительные заработки и сокращают расходы.
И человек с небольшой «подушкой безопасности», а то и совсем без нее (для многих, отложивших до 100 тысяч рублей, это «похоронные» деньги), чувствует себя зависимым от государства и неспособным что-либо изменить. Он плывет по течению, ворчит, впадает в апатию — но ориентирован на выживание, а, следовательно, может выйти за рамки лояльности власти, только когда рассуждает о политике на кухне (в Интернете многие уже включают самоцензуру) или голосует на избирательном участке. Да и то, если дойдет до него — многие бедные россияне в выборах не участвуют, считая, что они ничего в их жизни не изменят.
Алексей Макаркин
Во вторник в Вене после десятидневного перерыва возобновился восьмой раунд переговоров по реанимации иранской ядерной сделки – Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), подписанного в 2015 г. США, Францией, Британией, Германией, Россией, Китаем и Ираном. Как известно, Джо Байден после прихода к власти выразил намерение вернуться в сделку, из которой вышел Трамп в 2018 г., введя против Ирана жесткие финансовые и экономические санкции. Тегеран же, в свою очередь, стал всё дальше отходить от своих обязательств по СВПД, увеличивая степень обогащения урана. Непрямые переговоры между Ираном и США по поиску путей возвращения к условиям сделки начались в апреле прошлого года при посредничестве Совместной комиссии по СВПД, в которую входят остающиеся участники договора.
После прихода в августе на пост президента Ирана жесткого консерватора Ибрахима Раиси и прекращения переговоров до конца ноября на Западе распространилось весьма скептическое отношение к их перспективам. Но, как ни странно, новая команда иранских переговорщиков проявила конструктивный подход, и в ходе восьмого раунда, начавшегося 27 декабря, переговоры ускорились. Возможно, это связано с тем, что новые власти Ирана не менее предыдущих стремятся к снятию удушающих экономических санкций Вашингтона, но не так опасаются критики за уступчивость со стороны наиболее жестких представителей режима, в частности, влиятельных силовиков. Недавний перерыв в переговорах был обусловлен тем, что они достигли финальной стадии, и их непосредственным участникам необходимо было проконсультироваться со своими политическими руководителями и получить добро на завершающие шаги.
Во всяком случае, перед возобновлением встреч в Вене все стороны демонстрировали неожиданно оптимистичный настрой, а администрация США даже предприняла практические действия, чтобы его подкрепить. 4 февраля госсекретарь США Блинкен отменил некоторые введенные при Трампе санкции в отношении гражданской ядерной программы Ирана. 7 февраля представитель Госдепа заявил: «Сделка, которая обращена к ключевым озабоченностям всех сторон, уже в пределах видимости». Его коллега из иранского МИДа сказал журналистам: «Мы достигли значительного прогресса в различных областях венских переговоров». Главный российский переговорщик Михаил Ульянов в интервью «Коммерсанту» сообщил: «Проделан уже очень большой путь. Сверстан проект итогового документа. Там есть несколько пунктов, требующих дополнительной проработки… Это основа, на которой можно завершать переговоры в достаточно сжатые сроки».
Вопрос о сроках особо акцентируют представители США и участвующих в переговорах европейских стран. Дело в том, что Иран всё это время продолжает развивать свою ядерную программу далеко за рамками СВПД. Он увеличил уровни обогащения урана до 60% и ввел в строй более совершенные центрифуги. Западные переговорщики настаивают, что речь идет уже не о месяцах, а о неделях, иначе возвращение к договору 2015 г. потеряет практический смысл. Они настаивают на заключении сделки к началу марта. Между тем согласие по ряду принципиальных вопросов еще не достигнуто. Иран по-прежнему добивается, чтобы США сделали первый шаг, причем требует отмены всех санкций, введенных Трампом. Вашингтон готов на отмену только тех санкций, которые не соответствуют СВПД. Это предоставило бы Тегерану доступ к $100 млрд, замороженных в зарубежных банках, и обеспечило бы свободный экспорт иранской нефти. Но контрпартнеры Ирана по переговорам настаивают на взаимоувязанной очередности мер по снятию санкций и возвращению Ирана к ограничениям СВПД. Не решен и вопрос о том, что делать с накопленными Ираном излишками обогащенного урана. Тем не менее, реальные шансы на успешное завершение переговоров сохраняются.
Александр Ивахник
После прихода в августе на пост президента Ирана жесткого консерватора Ибрахима Раиси и прекращения переговоров до конца ноября на Западе распространилось весьма скептическое отношение к их перспективам. Но, как ни странно, новая команда иранских переговорщиков проявила конструктивный подход, и в ходе восьмого раунда, начавшегося 27 декабря, переговоры ускорились. Возможно, это связано с тем, что новые власти Ирана не менее предыдущих стремятся к снятию удушающих экономических санкций Вашингтона, но не так опасаются критики за уступчивость со стороны наиболее жестких представителей режима, в частности, влиятельных силовиков. Недавний перерыв в переговорах был обусловлен тем, что они достигли финальной стадии, и их непосредственным участникам необходимо было проконсультироваться со своими политическими руководителями и получить добро на завершающие шаги.
Во всяком случае, перед возобновлением встреч в Вене все стороны демонстрировали неожиданно оптимистичный настрой, а администрация США даже предприняла практические действия, чтобы его подкрепить. 4 февраля госсекретарь США Блинкен отменил некоторые введенные при Трампе санкции в отношении гражданской ядерной программы Ирана. 7 февраля представитель Госдепа заявил: «Сделка, которая обращена к ключевым озабоченностям всех сторон, уже в пределах видимости». Его коллега из иранского МИДа сказал журналистам: «Мы достигли значительного прогресса в различных областях венских переговоров». Главный российский переговорщик Михаил Ульянов в интервью «Коммерсанту» сообщил: «Проделан уже очень большой путь. Сверстан проект итогового документа. Там есть несколько пунктов, требующих дополнительной проработки… Это основа, на которой можно завершать переговоры в достаточно сжатые сроки».
Вопрос о сроках особо акцентируют представители США и участвующих в переговорах европейских стран. Дело в том, что Иран всё это время продолжает развивать свою ядерную программу далеко за рамками СВПД. Он увеличил уровни обогащения урана до 60% и ввел в строй более совершенные центрифуги. Западные переговорщики настаивают, что речь идет уже не о месяцах, а о неделях, иначе возвращение к договору 2015 г. потеряет практический смысл. Они настаивают на заключении сделки к началу марта. Между тем согласие по ряду принципиальных вопросов еще не достигнуто. Иран по-прежнему добивается, чтобы США сделали первый шаг, причем требует отмены всех санкций, введенных Трампом. Вашингтон готов на отмену только тех санкций, которые не соответствуют СВПД. Это предоставило бы Тегерану доступ к $100 млрд, замороженных в зарубежных банках, и обеспечило бы свободный экспорт иранской нефти. Но контрпартнеры Ирана по переговорам настаивают на взаимоувязанной очередности мер по снятию санкций и возвращению Ирана к ограничениям СВПД. Не решен и вопрос о том, что делать с накопленными Ираном излишками обогащенного урана. Тем не менее, реальные шансы на успешное завершение переговоров сохраняются.
Александр Ивахник
Две недели назад канадские власти рассчитывали, что «Караван свободы», перекрывший центр Оттавы в знак протеста против обязательного карантина для дальнобойщиков после пересечения границы с США при отсутствии вакцинации, быстро покинет столицу страны. Однако с тех пор это протестное движение не только не заглохло, но расширило свои требования и географию, найдя подражателей в Новой Зеландии, Австралии и Европе. В Канаде протестующие добиваются отмены всех антиковидных ограничений, а еще лучше – отставки либерального правительства Джастина Трюдо. В Оттаве нормальную жизнь по-прежнему блокируют 400-500 фур, приехавших из разных частей страны. А 7 января грузовики, фургоны и пикапы перекрыли движение по мосту «Амбассадор», соединяющему канадский Виндзор и американский Детройт. Этот мост – главная трансграничная деловая артерия, каждый день в обе стороны по нему перевозится товаров на $360 млн – четверть взаимного товарооборота. Вблизи находятся крупнейшие автозаводы обеих стран, которые критически зависят от своевременных поставок комплектующих. В результате блокады моста уже в середине недели General Motors, Chrysler, Ford и Toyota были вынуждены сокращать объемы производства. Кроме того, трансграничные шоссе были перекрыты еще в двух провинциях Канады.
Наблюдатели отмечают активное участие в организации протестов различных крайне правых организаций, которые взяли на себя роль координации действий недовольных через социальные сети. Не было и проблем с финансированием, через краудфандинговые платформы за несколько дней было собрано более 6 млн канадских долларов. В протестах прослеживается определенная, хотя и не очень внятная, идеологическая основа. Акцентируется лозунг свободы, трактуемый в праволибертарианском духе как свобода от любых ограничений со стороны государства. Эта риторика обильно сдобрена конспирологией. В своих онлайн постах лидеры протеста делают частые отсылки к конспирологической теории о зловещей роли Всемирного экономического форума, якобы стремящегося использовать пандемию для осуществления «Великой перезагрузки», в результате которой будет создана «вдохновленная марксизмом тоталитарная система». Канадские пропагандисты этой теории безосновательно причисляют Трюдо к членам ВЭФ.
Еще одна характерная черта протестов в Канаде – их активная поддержка трампистским лагерем в США. Сам Дональд Трамп неделю назад приветствовал действия дальнобойщиков и назвал Трюдо «крайне левым сумасшедшим», который «разрушил Канаду своими безумными ковидными ограничениями». Похожие голоса нередко звучат на Fox News. Агентство Associated Press выявило более десятка групп в американском фейсбуке, охватывающих около полумиллиона членов, которые стимулируют поддержку канадским протестам. Известно, что большая часть денег, направляемых протестующим, собирается в США.
Значительное большинство самих канадцев не испытывает симпатий к «Караванам свободы». Перекрытия дорог осуждает и профсоюз грузоперевозчиков, подчеркивающий, что 85% дальнобойщиков вакцинированы. Премьер Трюдо с самого начала решительно критиковал участников протестов, называя их маргиналами. Однако действиям канадских властей и правоохранителей решительности явно не хватало. Положение стало меняться лишь после телефонного разговора Байдена и Трюдо в пятницу, в ходе которого президент США просил предпринять более энергичные усилия по разблокировке транспортного сообщения между странами. В пятницу в провинции Онтарио, в которой находятся Оттава и Виндзор, было введено чрезвычайное положение, а судья выдал судебный ордер на разблокировку моста «Амбассадор». В субботу и воскресенье полиция частично очистила мост от людей и машин, но движение по нему пока не восстановлено. В Оттаве ситуация еще сложнее, там полиция нуждается в значительных подкреплениях. Так что самый серьезный кризис, с которым столкнулся Трюдо за шесть с лишним лет нахождения у власти, пока не разрешен.
Александр Ивахник
Наблюдатели отмечают активное участие в организации протестов различных крайне правых организаций, которые взяли на себя роль координации действий недовольных через социальные сети. Не было и проблем с финансированием, через краудфандинговые платформы за несколько дней было собрано более 6 млн канадских долларов. В протестах прослеживается определенная, хотя и не очень внятная, идеологическая основа. Акцентируется лозунг свободы, трактуемый в праволибертарианском духе как свобода от любых ограничений со стороны государства. Эта риторика обильно сдобрена конспирологией. В своих онлайн постах лидеры протеста делают частые отсылки к конспирологической теории о зловещей роли Всемирного экономического форума, якобы стремящегося использовать пандемию для осуществления «Великой перезагрузки», в результате которой будет создана «вдохновленная марксизмом тоталитарная система». Канадские пропагандисты этой теории безосновательно причисляют Трюдо к членам ВЭФ.
Еще одна характерная черта протестов в Канаде – их активная поддержка трампистским лагерем в США. Сам Дональд Трамп неделю назад приветствовал действия дальнобойщиков и назвал Трюдо «крайне левым сумасшедшим», который «разрушил Канаду своими безумными ковидными ограничениями». Похожие голоса нередко звучат на Fox News. Агентство Associated Press выявило более десятка групп в американском фейсбуке, охватывающих около полумиллиона членов, которые стимулируют поддержку канадским протестам. Известно, что большая часть денег, направляемых протестующим, собирается в США.
Значительное большинство самих канадцев не испытывает симпатий к «Караванам свободы». Перекрытия дорог осуждает и профсоюз грузоперевозчиков, подчеркивающий, что 85% дальнобойщиков вакцинированы. Премьер Трюдо с самого начала решительно критиковал участников протестов, называя их маргиналами. Однако действиям канадских властей и правоохранителей решительности явно не хватало. Положение стало меняться лишь после телефонного разговора Байдена и Трюдо в пятницу, в ходе которого президент США просил предпринять более энергичные усилия по разблокировке транспортного сообщения между странами. В пятницу в провинции Онтарио, в которой находятся Оттава и Виндзор, было введено чрезвычайное положение, а судья выдал судебный ордер на разблокировку моста «Амбассадор». В субботу и воскресенье полиция частично очистила мост от людей и машин, но движение по нему пока не восстановлено. В Оттаве ситуация еще сложнее, там полиция нуждается в значительных подкреплениях. Так что самый серьезный кризис, с которым столкнулся Трюдо за шесть с лишним лет нахождения у власти, пока не разрешен.
Александр Ивахник
Вербальные сигналы из Москвы от 14 февраля (за два дня до 16-го!): Владимир Путин во время встречи спросил у Сергея Лаврова, есть ли шанс договориться по вопросам безопасности. Лавров сказал, что шанс есть всегда, и, по его мнению, необходимо продолжать и наращивать переговоры, Путин его поддержал. Сергей Шойгу на встрече с Путиным сообщил, что российские военные учения проходят практически на всех флотах и в военных округах: «Часть этих учений подходит к своему завершению, часть будет завершена в ближайшее время».
Сигнал из Минска от 14 февраля: По инициативе украинской стороны состоялся телефонный разговор министров обороны Украины и Беларуси. Достигнута договоренность об обмене визитами военных атташе двух стран на украинские учения «Метель – 2022» и белорусско-российские учения «Союзная решимость – 2022». В отчетах обеих сторон о содержании разговора идентичные формулировки: «Беседа состоялась для восстановления атмосферы диалога, снижения градуса публичных проявлений и обеспечения безопасности в регионе».
Все это вызывает осторожный оптимизм. Хотя совершенно не исключает действий на востоке Украины (в формате от варианта «Единой России» - поставки вооружений – до варианта КПРФ – признание ДНР-ЛНР) в случае, если Россия окончательно разочаруется в реализации Минских соглашений. И потребуется публичный шаг, который бы показал обществу, что «своих не бросаем». Но пока завтра в Москве ждут Олафа Шольца – и тоже будут говорить о минском процессе.
Алексей Макаркин
Сигнал из Минска от 14 февраля: По инициативе украинской стороны состоялся телефонный разговор министров обороны Украины и Беларуси. Достигнута договоренность об обмене визитами военных атташе двух стран на украинские учения «Метель – 2022» и белорусско-российские учения «Союзная решимость – 2022». В отчетах обеих сторон о содержании разговора идентичные формулировки: «Беседа состоялась для восстановления атмосферы диалога, снижения градуса публичных проявлений и обеспечения безопасности в регионе».
Все это вызывает осторожный оптимизм. Хотя совершенно не исключает действий на востоке Украины (в формате от варианта «Единой России» - поставки вооружений – до варианта КПРФ – признание ДНР-ЛНР) в случае, если Россия окончательно разочаруется в реализации Минских соглашений. И потребуется публичный шаг, который бы показал обществу, что «своих не бросаем». Но пока завтра в Москве ждут Олафа Шольца – и тоже будут говорить о минском процессе.
Алексей Макаркин