29 марта в Вене состоялась встреча Никола Пашиняна и Ильхама Алиева. Дипломатических прорывов не случилось, но стороны зафиксировали необходимость продолжения содержательного диалога. Однако не прошло и нескольких часов после переговоров, как карабахская история получила интригующее продолжение.
Министр обороны Армении Давид Тоноян, находясь с официальным визитом в США, выступил с громким заявлением. Во время встречи с представителями армянской диаспоры в Нью-Йорке он предложил формулу «новая война - новые территории». По его мнению, широко обсуждаемая схема достижения мира «территории в обмен на мир» не является релевантной. Министр, конечно, оговорился, что компромисс с Азербайджаном возможен, но жестко предупредил, что в случае возобновления боевых действий, армия его страны сможет дать достойный ответ, чреватый новыми территориальными потерями для противника. Заявление Тонояна наделало шума. И, прежде всего, потому, что слишком выбивалось из общего ряда заявлений последних нескольких месяцев. Министр говорил не просто о неготовности к односторонним уступкам, но и угрожал в случае начала военных действий территориальной экспансией. Означает ли нью-йоркское заявление Тонояна некий разворот в подходах официального Еревана? Чем мотивирован столь избыточный «милитаризм»?
Во-первых, нагорно-карабахский вопрос был и остается одним из центральных сюжетов армянской внутренней политики. Новая власть становится мишенью для оппонентов. Все ее попытки выстроить диалог с Баку оппоненты используют для обвинений едва ли не в предательстве национальных интересов. Так легче набрать дивиденды, особенно на фоне растущих социальных проблем и отсутствия четкого видения перспектив у правительства и лично премьера. В этом контексте Тоноян отправляет сигнал и рядовым гражданам, и активным политикам. Он демонстрирует, что новая власть будет защищать дело Карабаха не хуже старой. Во-вторых, для внешней аудитории Тоноян начинает играть роль «злого следователя». Он обозначает красные линии, за которые Ереван не отступит. А «добрыми» останутся премьер-министр и глава МИД. Они будут вести переговоры с Баку, тогда как министр обороны будет время от времени предупреждать: всякий компромисс имеет свою цену. И не всякую цену Ереван готов платить.
Сергей Маркедонов
Министр обороны Армении Давид Тоноян, находясь с официальным визитом в США, выступил с громким заявлением. Во время встречи с представителями армянской диаспоры в Нью-Йорке он предложил формулу «новая война - новые территории». По его мнению, широко обсуждаемая схема достижения мира «территории в обмен на мир» не является релевантной. Министр, конечно, оговорился, что компромисс с Азербайджаном возможен, но жестко предупредил, что в случае возобновления боевых действий, армия его страны сможет дать достойный ответ, чреватый новыми территориальными потерями для противника. Заявление Тонояна наделало шума. И, прежде всего, потому, что слишком выбивалось из общего ряда заявлений последних нескольких месяцев. Министр говорил не просто о неготовности к односторонним уступкам, но и угрожал в случае начала военных действий территориальной экспансией. Означает ли нью-йоркское заявление Тонояна некий разворот в подходах официального Еревана? Чем мотивирован столь избыточный «милитаризм»?
Во-первых, нагорно-карабахский вопрос был и остается одним из центральных сюжетов армянской внутренней политики. Новая власть становится мишенью для оппонентов. Все ее попытки выстроить диалог с Баку оппоненты используют для обвинений едва ли не в предательстве национальных интересов. Так легче набрать дивиденды, особенно на фоне растущих социальных проблем и отсутствия четкого видения перспектив у правительства и лично премьера. В этом контексте Тоноян отправляет сигнал и рядовым гражданам, и активным политикам. Он демонстрирует, что новая власть будет защищать дело Карабаха не хуже старой. Во-вторых, для внешней аудитории Тоноян начинает играть роль «злого следователя». Он обозначает красные линии, за которые Ереван не отступит. А «добрыми» останутся премьер-министр и глава МИД. Они будут вести переговоры с Баку, тогда как министр обороны будет время от времени предупреждать: всякий компромисс имеет свою цену. И не всякую цену Ереван готов платить.
Сергей Маркедонов
Представление о непобедимости Реджепа Эрдогана, сформированное его политическими успехами последних лет, в ходе воскресных муниципальных выборов было серьезно подорвано. После конституционного референдума 2017 года, создавшего в Турции суперпрезидентскую республику, и прошлогодних президентских и парламентских выборов казалось, что у Эрдогана всё под контролем. Как выяснилось, не всё.
И хотя правящая Партия справедливости и развития (ПСР) вместе с союзниками в целом по стране набрала 51% голосов, она потеряла контроль в 8 из 12 крупнейших городов Турции. Главная оппозиционная Народно-республиканская партия (НРП), отстаивающая светские принципы развития государства, одержала две знаковые победы в борьбе за посты мэров 16-миллионного Стамбула и столицы страны Анкары. В Стамбуле молодой выдвиженец НРП Экрем Имамоглу в упорнейшей борьбе вырвал победу у экс-премьер-министра Бинали Йылдырыма. В Анкаре Мансур Яваш победил действующего мэра Мехмета Озхасеки. Кроме того, НРП сохранила контроль над третьим по величине городом Турции Измиром и завоевала города-миллионники Адану, Анталью и Мерсин. Подвергаемая жестким репрессиям по обвинению в связях с террористами прокурдская Партия демократии народов (ПДН) одержала ряд побед на юго-востоке страны.
Президент Эрдоган отчасти сам виноват в успехах оппозиции. Он приложил максимум усилий для повышения значения этих муниципальных выборов. Более месяца едва ли не каждый день выступая на массовых митингах, президент заявлял о судьбоносном характере выборов, о том, что они решающие для выживания страны. Используя свою фирменную взвинченную риторику, Эрдоган клеймил все оппозиционные партии как врагов страны, обвинял их в поддержке терроризма. А вину за экономические трудности страны возлагал на некие «западные силы», которые стремятся подорвать самостоятельность Турции. Однако такого рода национал-патриотические призывы эффективно действовали, когда турецкая экономика быстро росла, а вместе с тем и жизненный уровень населения. Но в августе прошлого года разразился финансовый кризис, турецкая лира обесценилась за год на 40%, инфляция сейчас достигает 20%, а рост цен на продукты питания – 30%. Экономика вступила в рецессию, безработица выросла до 11%. В такой ситуации призывы Эрдогана участвовать в выборах возымели действие (явка составила высочайшие 84%), но менее консервативные и набожные жители крупных городов голосовали против правящей партии.
Александр Ивахник
И хотя правящая Партия справедливости и развития (ПСР) вместе с союзниками в целом по стране набрала 51% голосов, она потеряла контроль в 8 из 12 крупнейших городов Турции. Главная оппозиционная Народно-республиканская партия (НРП), отстаивающая светские принципы развития государства, одержала две знаковые победы в борьбе за посты мэров 16-миллионного Стамбула и столицы страны Анкары. В Стамбуле молодой выдвиженец НРП Экрем Имамоглу в упорнейшей борьбе вырвал победу у экс-премьер-министра Бинали Йылдырыма. В Анкаре Мансур Яваш победил действующего мэра Мехмета Озхасеки. Кроме того, НРП сохранила контроль над третьим по величине городом Турции Измиром и завоевала города-миллионники Адану, Анталью и Мерсин. Подвергаемая жестким репрессиям по обвинению в связях с террористами прокурдская Партия демократии народов (ПДН) одержала ряд побед на юго-востоке страны.
Президент Эрдоган отчасти сам виноват в успехах оппозиции. Он приложил максимум усилий для повышения значения этих муниципальных выборов. Более месяца едва ли не каждый день выступая на массовых митингах, президент заявлял о судьбоносном характере выборов, о том, что они решающие для выживания страны. Используя свою фирменную взвинченную риторику, Эрдоган клеймил все оппозиционные партии как врагов страны, обвинял их в поддержке терроризма. А вину за экономические трудности страны возлагал на некие «западные силы», которые стремятся подорвать самостоятельность Турции. Однако такого рода национал-патриотические призывы эффективно действовали, когда турецкая экономика быстро росла, а вместе с тем и жизненный уровень населения. Но в августе прошлого года разразился финансовый кризис, турецкая лира обесценилась за год на 40%, инфляция сейчас достигает 20%, а рост цен на продукты питания – 30%. Экономика вступила в рецессию, безработица выросла до 11%. В такой ситуации призывы Эрдогана участвовать в выборах возымели действие (явка составила высочайшие 84%), но менее консервативные и набожные жители крупных городов голосовали против правящей партии.
Александр Ивахник
Неожиданный маневр Терезы Мэй
До 12 апреля, которое саммит ЕС определил как дату выхода Великобритании из союза без сделки, остается 10 дней, а ясности всё не прибавляется. На прошлой неделе Палата общин в третий раз провалила соглашение Терезы Мэй с Брюсселем и восемь индикативных голосований по различным вариантам брексита, 1 апреля отвергла четыре варианта брексита, выставленных спикером на повторное голосование.
Во вторник Мэй в течение 7 часов обсуждала ситуацию со своими министрами, среди которых тоже нет согласия. После этого премьер-министр выступила с заявлением, в котором подтвердила нежелательность выхода без сделки и сообщила, что поскольку парламент не смог принять никакого решения, она будет просить на саммите ЕС 10 апреля продлить отсрочку выхода. Однако эта отсрочка должна быть как можно короче – не далее 22 мая, чтобы Великобритании не пришлось принимать участие в выборах в Европарламент.
Что действительно было новым в заявлении, так это предложение Мэй лидеру лейбористской оппозиции Джереми Корбину провести в среду переговоры и срочно согласовать план будущих отношений с ЕС, который собрал бы большинство голосов в парламенте и с которым она сможет на саммите в Брюсселе обосновать продление отсрочки. При этом она настаивала, что уже трижды отвергнутое соглашение об условиях развода с ЕС должно стать составной частью плана. Расчет строится на том, что лейбористская фракция поддержит сделку Мэй с Брюсселем, что позволит провести ее через Палату общин и тем самым добиться упорядоченного выхода. А в ответ правительство согласится на смягчение брексита, т.е. на более тесные экономические отношения с ЕС после выхода.
Загвоздка, однако, в том, что если лейбористы и согласятся поддержать сделку Мэй, то их минимальным условием будет сохранение членства Великобритании в Таможенном союзе ЕС. Не говоря уже о том, что идеальным сценарием для Корбина был бы вотум недоверия правительству и проведение досрочных парламентских выборов. А в рядах правящей фракции идея сохранения членства в Таможенном союзе, перечеркивающего возможность проведения независимой торговой политики, неприемлема для большого числа брекситеров, причем не только самых жестких. Неприемлем и факт блокирования правительства с крайне левым по британским меркам лидером лейбористской партии. Так что неожиданный маневр Терезы Мэй вполне может оказаться запоздалым и безуспешным. Европейские лидеры выражают всё больше скептицизма относительно возможности достижения упорядоченного брексита. Впрочем, ждать осталось недолго. В ближайшие дни картина должна проясниться.
Александр Ивахник
До 12 апреля, которое саммит ЕС определил как дату выхода Великобритании из союза без сделки, остается 10 дней, а ясности всё не прибавляется. На прошлой неделе Палата общин в третий раз провалила соглашение Терезы Мэй с Брюсселем и восемь индикативных голосований по различным вариантам брексита, 1 апреля отвергла четыре варианта брексита, выставленных спикером на повторное голосование.
Во вторник Мэй в течение 7 часов обсуждала ситуацию со своими министрами, среди которых тоже нет согласия. После этого премьер-министр выступила с заявлением, в котором подтвердила нежелательность выхода без сделки и сообщила, что поскольку парламент не смог принять никакого решения, она будет просить на саммите ЕС 10 апреля продлить отсрочку выхода. Однако эта отсрочка должна быть как можно короче – не далее 22 мая, чтобы Великобритании не пришлось принимать участие в выборах в Европарламент.
Что действительно было новым в заявлении, так это предложение Мэй лидеру лейбористской оппозиции Джереми Корбину провести в среду переговоры и срочно согласовать план будущих отношений с ЕС, который собрал бы большинство голосов в парламенте и с которым она сможет на саммите в Брюсселе обосновать продление отсрочки. При этом она настаивала, что уже трижды отвергнутое соглашение об условиях развода с ЕС должно стать составной частью плана. Расчет строится на том, что лейбористская фракция поддержит сделку Мэй с Брюсселем, что позволит провести ее через Палату общин и тем самым добиться упорядоченного выхода. А в ответ правительство согласится на смягчение брексита, т.е. на более тесные экономические отношения с ЕС после выхода.
Загвоздка, однако, в том, что если лейбористы и согласятся поддержать сделку Мэй, то их минимальным условием будет сохранение членства Великобритании в Таможенном союзе ЕС. Не говоря уже о том, что идеальным сценарием для Корбина был бы вотум недоверия правительству и проведение досрочных парламентских выборов. А в рядах правящей фракции идея сохранения членства в Таможенном союзе, перечеркивающего возможность проведения независимой торговой политики, неприемлема для большого числа брекситеров, причем не только самых жестких. Неприемлем и факт блокирования правительства с крайне левым по британским меркам лидером лейбористской партии. Так что неожиданный маневр Терезы Мэй вполне может оказаться запоздалым и безуспешным. Европейские лидеры выражают всё больше скептицизма относительно возможности достижения упорядоченного брексита. Впрочем, ждать осталось недолго. В ближайшие дни картина должна проясниться.
Александр Ивахник
В Алжире военные заставили президента Бутефлику заявить об отставке. В Венесуэле военные продолжают оставаться на стороне президента Мадуро. За время венесуэльского кризиса на сторону оппозиции пока перешел только один генерал, находившийся на действительной службе, причем далеко не самый влиятельный.
В чем отличие двух стран? Во-первых, Бутефлика тяжело болен, его «тянули» в президенты на очередной срок приближенные, так как консенсусный преемник отсутствует. В Венесуэле Мадуро вполне дееспособен и активен.
Во-вторых, в Алжире военные рассчитывают на мирный процесс перехода власти в рамках существующего режима. Тогда как в Венесуэле в случае победы оппозиции режим будет сломан, а генералам обещают только гарантии неприкосновенности в случае «перехода на сторону народа». Также в Алжире нет фактора наркоторговли (такое обвинение может со временем обнулить все гарантии), а в Венесуэле есть, и часть военной верхушки в это дело включена.
В-третьих, в Алжире минимизирована идеология (хотя есть воспоминания о национально-освободительной борьбе, но это уже история), а военные имеют опыт отстранения от власти президента (Шадли Бенджедида в 1992 году). Тогда как в Венесуэле попытка свержения Чавеса в 2002 году была неудачной, а после нее в армии была проведена масштабная чистка. Командные посты заняли офицеры, разделявшие идеологию Чавеса – и теперь воспитание в духе «боливарианской» доктрины является составной частью военной подготовки.
Все это не означает, что венесуэльские военные будут всегда верны Мадуро. Но «раскачать» их оказалось куда более сложной задачей, чем первоначально предполагали США.
Алексей Макаркин
В чем отличие двух стран? Во-первых, Бутефлика тяжело болен, его «тянули» в президенты на очередной срок приближенные, так как консенсусный преемник отсутствует. В Венесуэле Мадуро вполне дееспособен и активен.
Во-вторых, в Алжире военные рассчитывают на мирный процесс перехода власти в рамках существующего режима. Тогда как в Венесуэле в случае победы оппозиции режим будет сломан, а генералам обещают только гарантии неприкосновенности в случае «перехода на сторону народа». Также в Алжире нет фактора наркоторговли (такое обвинение может со временем обнулить все гарантии), а в Венесуэле есть, и часть военной верхушки в это дело включена.
В-третьих, в Алжире минимизирована идеология (хотя есть воспоминания о национально-освободительной борьбе, но это уже история), а военные имеют опыт отстранения от власти президента (Шадли Бенджедида в 1992 году). Тогда как в Венесуэле попытка свержения Чавеса в 2002 году была неудачной, а после нее в армии была проведена масштабная чистка. Командные посты заняли офицеры, разделявшие идеологию Чавеса – и теперь воспитание в духе «боливарианской» доктрины является составной частью военной подготовки.
Все это не означает, что венесуэльские военные будут всегда верны Мадуро. Но «раскачать» их оказалось куда более сложной задачей, чем первоначально предполагали США.
Алексей Макаркин
Арест Абызова, а до этого - уход Дворковича, арест Магомедовых - все эти люди так или иначе были близки к Дмитрию Медведеву. Поэтому вполне логичны рассуждения о судьбе самого премьер-министра. Предлагаем большой текст Алексея Макаркина, посвящённый как нынешнему аппаратному положению, так и судьбе Дмитрия Медведева. http://politcom.ru/23342.html
Политком.RU: информационный сайт политических комментариев
Дмитрий Медведев: секреты выживания | Политком.РУ
Арест Михаила Абызова в очередной раз вызвал слухи о возможном завершении политической карьеры Дмитрия Медведева – бывший министр был его непосредственным протеже в правительстве. По информации telegram-канала «Незыгарь», после задержания сотрудниками ФСБ…
В Азербайджане и Армении отмечается третья годовщина так называемой «четырехдневной войны». И отмечается не только воспоминаниями об утратах и анализом их военно-политических последствий. Так президент Азербайджана Ильхам Алиев во время посещения воинской части национальной армии заявил: «Мы живем в условиях войны, она еще не окончилась, завершился первый этап войны». С жесткими заявлениями относительно перспектив разрешения нагорно-карабахского конфликта азербайджанское руководство выступает не впервые. Но здесь хочется обратить внимание на то важное обстоятельство, что всего за несколько дней до этого президент Алиев в Вене встречался с премьер-министром Армении Николом Пашиняном и обсуждал ход мирного процесса, а не новый этап войны. Впрочем, по части «милитаризма» в сегодняшних условиях он не слишком уступает противоположной стороне. Можно вспомнить недавнее заявление министра обороны Армении, прозвучавшее во время его визита в США.
Очевидно, что обещание «готовить народы к миру», активно поддержанное сопредседателями Минской группы, не выполняется. Стороны к взаимным уступкам не готовы, максималистские требования не сняты с повестки дня. Более того, «народам» посылаются совсем иные сигналы, их готовят, скорее к противостоянию. Но самое важное то, что сами общества двух стран не только не протестуют против этого, а напротив, подталкивают своих лидеров к озвучиванию жестких позиций.
К чему же тогда переговоры? Обратим внимание, за прекращение диалога не выступил ни Пашинян, ни Алиев. Как бы ни стремились они обвинять противоположную сторону в коварстве и отсутствии готовности к компромиссам? Ситуация такова, что ни Ереван, ни Баку не хотят выглядеть в глазах «кураторов» мирного процесса «ревизионистами», готовыми к полному отказу от «базовых принципов» урегулирования. Они делают все, чтобы представить в таковом качестве оппонента. Но при этом, перефразируя название популярного фильма, «никто не хочет уступать». Опасения того, что за уступки придется заплатить властью, более высоки, чем выгоды от международного признания. Ресурсов же для победы на «втором этапе войны» недостаточно. И в этом, пожалуй, главный урок событий трехлетней давности.
Сергей Маркедонов
Очевидно, что обещание «готовить народы к миру», активно поддержанное сопредседателями Минской группы, не выполняется. Стороны к взаимным уступкам не готовы, максималистские требования не сняты с повестки дня. Более того, «народам» посылаются совсем иные сигналы, их готовят, скорее к противостоянию. Но самое важное то, что сами общества двух стран не только не протестуют против этого, а напротив, подталкивают своих лидеров к озвучиванию жестких позиций.
К чему же тогда переговоры? Обратим внимание, за прекращение диалога не выступил ни Пашинян, ни Алиев. Как бы ни стремились они обвинять противоположную сторону в коварстве и отсутствии готовности к компромиссам? Ситуация такова, что ни Ереван, ни Баку не хотят выглядеть в глазах «кураторов» мирного процесса «ревизионистами», готовыми к полному отказу от «базовых принципов» урегулирования. Они делают все, чтобы представить в таковом качестве оппонента. Но при этом, перефразируя название популярного фильма, «никто не хочет уступать». Опасения того, что за уступки придется заплатить властью, более высоки, чем выгоды от международного признания. Ресурсов же для победы на «втором этапе войны» недостаточно. И в этом, пожалуй, главный урок событий трехлетней давности.
Сергей Маркедонов
Реджеп Эрдоган не выдержал морально-политического унижения от потери контроля над Анкарой и Стамбулом, дав отмашку своей Партии справедливости и развития оспорить итоги муниципальных выборов в этих двух городах. ПСР в понедельник представила в Национальный избирательный совет (НИС) свои возражения по результатам голосования во всех районах Стамбула и Анкары, заявляя об использовании недействительных бюллетеней и процедурных нарушениях. НИС пока начал пересчет голосов в 8 из 39 районов Стамбула, задержав объявление там победителя на неделю. Одновременно пропрезидентские СМИ, которые доминируют в информационном пространстве, развернули пропагандистскую кампанию против оппозиции.
Учитывая доминирующее влияние президента Эрдогана во всех государственных структурах и крошечный разрыв в 0,3% голосов в Стамбуле между кандидатом Народно-республиканской партии Экремом Имамоглу и экс-премьером Бинали Йылдырымом, не исключено, что официальным победителем там будет объявлен последний. Но принесет ли подобный исход политические дивиденды Эрдогану – еще вопрос. Откровенно авторитарный и воинственно антагонистичный по отношению к оппозиции курс Эрдогана в сочетании с резко ухудшившейся экономической конъюнктурой и ростом дороговизны расколол общество. В Стамбуле после объявления предварительных итогов выборов наблюдается жесткое общественное противостояние. Местами градус настроений зашкаливает. На одной из стамбульских улиц при попытке корреспондента Euronews взять интервью у сторонника НРП на них напали поклонники Эрдогана, завязалась драка.
В такой нервной обстановке Экрем Имамоглу, похоже, приобретает статус общенационального оппозиционного лидера. Его успех во многом объясняется тем, что в ходе кампании он стремился найти общий язык с людьми в бедных районах города, традиционно ориентированных на партию Эрдогана. Возможно, что подобная позитивная, объединяющая тактика окажется эффективной в уставшей от бесконечной поляризации стране. Некоторые уже считают, что Имамоглу сможет стать достойным соперником Эрдогану на следующих президентских выборах в 2023 году.
Александр Ивахник
Учитывая доминирующее влияние президента Эрдогана во всех государственных структурах и крошечный разрыв в 0,3% голосов в Стамбуле между кандидатом Народно-республиканской партии Экремом Имамоглу и экс-премьером Бинали Йылдырымом, не исключено, что официальным победителем там будет объявлен последний. Но принесет ли подобный исход политические дивиденды Эрдогану – еще вопрос. Откровенно авторитарный и воинственно антагонистичный по отношению к оппозиции курс Эрдогана в сочетании с резко ухудшившейся экономической конъюнктурой и ростом дороговизны расколол общество. В Стамбуле после объявления предварительных итогов выборов наблюдается жесткое общественное противостояние. Местами градус настроений зашкаливает. На одной из стамбульских улиц при попытке корреспондента Euronews взять интервью у сторонника НРП на них напали поклонники Эрдогана, завязалась драка.
В такой нервной обстановке Экрем Имамоглу, похоже, приобретает статус общенационального оппозиционного лидера. Его успех во многом объясняется тем, что в ходе кампании он стремился найти общий язык с людьми в бедных районах города, традиционно ориентированных на партию Эрдогана. Возможно, что подобная позитивная, объединяющая тактика окажется эффективной в уставшей от бесконечной поляризации стране. Некоторые уже считают, что Имамоглу сможет стать достойным соперником Эрдогану на следующих президентских выборах в 2023 году.
Александр Ивахник
Слухи о возможности проведения референдума по конституционному акту Союзного государства России и Белоруссии связаны, разумеется, с поисками сценария решения «проблемы-2024» - как Владимир Путин сможет уйти и в то же время остаться. В данном варианте перейдя на пост президента Союзного государства, что выглядит целесообразным при если не юридическом, то фактическом объединении двух стран. С введением поста президента, созданием общего правительства (хотя бы из основных министерств), избираемого представительного органа власти (парламента), переходом на единую валюту и т.д. То есть речь может идти о комплексном решении – в противном случае такой президент может превратиться в «английскую королеву».
Проблемы две. Первая – возможное недовольство молодых горожан в Белоруссии. Бурные митинги под бело-красно-белыми флагами в защиту суверенитета страны в этом случае гарантированы. Вторая – равнодушие россиян. По только что проведенному опросу ВЦИОМа 48% россиян считают, что объединять страны скорее не следует, а нужны просто хорошие добрососедские отношения с Белоруссией. Поддержку идеи объединения двух государств на равноправной основе или вхождения Белоруссии в состав России на правах субъекта РФ выразили 18% и 17% соответственно.
В России протесты могут быть слабее, чем в Белоруссии – хотя внепарламентская оппозиция будет протестовать против продления президентства Путина. Однако парламентские партии к ее акциям предсказуемо не присоединятся. Но если есть желание еще и повысить авторитет власти за счет объединительного проекта, то здесь все не просто. Романтика уходит, люди прежде всего считают деньги и спрашивают, сколько будет стоить такое объединение. Референдум выиграть можно – но без праздника, которым для россиян стало присоединение Крыма.
Алексей Макаркин
Проблемы две. Первая – возможное недовольство молодых горожан в Белоруссии. Бурные митинги под бело-красно-белыми флагами в защиту суверенитета страны в этом случае гарантированы. Вторая – равнодушие россиян. По только что проведенному опросу ВЦИОМа 48% россиян считают, что объединять страны скорее не следует, а нужны просто хорошие добрососедские отношения с Белоруссией. Поддержку идеи объединения двух государств на равноправной основе или вхождения Белоруссии в состав России на правах субъекта РФ выразили 18% и 17% соответственно.
В России протесты могут быть слабее, чем в Белоруссии – хотя внепарламентская оппозиция будет протестовать против продления президентства Путина. Однако парламентские партии к ее акциям предсказуемо не присоединятся. Но если есть желание еще и повысить авторитет власти за счет объединительного проекта, то здесь все не просто. Романтика уходит, люди прежде всего считают деньги и спрашивают, сколько будет стоить такое объединение. Референдум выиграть можно – но без праздника, которым для россиян стало присоединение Крыма.
Алексей Макаркин
В дискуссиях о Грузии обычно самой собой подразумевается, что эта страна выступает наиболее последовательным союзником США и проводником интересов Вашингтона в регионе. Между тем, данная схема не столь проста. В апреле исполнился год с того момента, как у США нет посла в Тбилиси. После того, как полномочия Яна Келли истекли, в Грузии американский дипломатический корпус работает под руководством только глав дипмиссии. Сначала это была Элизабет Руди, а потом ее сменил Рос Уилсон, чьи полномочия в скором времени должны завершиться.
Все это активизировало дискуссию о «посольской проблеме» в отношениях между стратегическими союзниками. Официальные представители Вашингтона и Тбилиси воздерживаются от жестких комментариев, предпочитая политически корректные формулировки. Но в экспертной среде (и американской, и грузинской) доминирует точка зрения, что причина в кандидатуре нового посла. США хотели бы видеть в Тбилиси Бриджит Бринк. Она хорошо знакома с Кавказом и даже имела опыт работы в американском посольстве в Грузии. Однако в ней видят фигуру, тесно связанную с экс-президентом Михаилом Саакашвили и настроенную по отношению к нему комплементарно. Учитывая важность отношений с Вашингтоном, нынешнее руководство Грузии, для которого Саакашвили - преступник, а не политик и оппонент правительственному курсу, не хотело бы получить дополнительного лоббиста для бывшего главы государства в лице посла США. Но и Штаты не тот игрок, который готов с ходу менять свои планы под воздействием внешних сил.
Не исключено, что риторика Вашингтона была бы более жесткой, и американские дипломаты не выбирали бы выражений для оценки правительства «Грузинской мечты» и стоящего за ним Бидзины Иваниншвили. Но «мечтатели», несмотря на резкое неприятие Саакашвили, во внешней политике во многом продолжают его курс. Только без излишних эмоций, эпатажа и нагнетания антироссийской истерии. Тем не менее, именно это правительство получило «усиленный пакет» от НАТО, безвиз от ЕС, подписало Ассоциацию с Евросоюзом и наращивает контакты с США, включая и военную сферу. Однако мы видим, что все это не мешает устанавливать «красные линии» в отношениях даже со стратегическим союзником. Кстати, тот же Саакашвили вел себя сходим образом в истории с введением ЧП и силовыми действиями в отношении оппозиции в 2007 году, а также в вопросе о признании Косова. Тбилиси до сих пор не сделал этого, ставя принцип территориальной целостности страны выше солидарности с Западом по Балканам. И поэтому не исключено, что при разрешении «посольского кризиса» США предпочтут некоторые уступки. Скорее всего, не так явно и демонстративно, с «сохранением лица». Смысла нагнетать ситуацию, когда никакого «евразийского поворота» официальный Тбилиси не демонстрирует, нет.
Сергей Маркедонов
Все это активизировало дискуссию о «посольской проблеме» в отношениях между стратегическими союзниками. Официальные представители Вашингтона и Тбилиси воздерживаются от жестких комментариев, предпочитая политически корректные формулировки. Но в экспертной среде (и американской, и грузинской) доминирует точка зрения, что причина в кандидатуре нового посла. США хотели бы видеть в Тбилиси Бриджит Бринк. Она хорошо знакома с Кавказом и даже имела опыт работы в американском посольстве в Грузии. Однако в ней видят фигуру, тесно связанную с экс-президентом Михаилом Саакашвили и настроенную по отношению к нему комплементарно. Учитывая важность отношений с Вашингтоном, нынешнее руководство Грузии, для которого Саакашвили - преступник, а не политик и оппонент правительственному курсу, не хотело бы получить дополнительного лоббиста для бывшего главы государства в лице посла США. Но и Штаты не тот игрок, который готов с ходу менять свои планы под воздействием внешних сил.
Не исключено, что риторика Вашингтона была бы более жесткой, и американские дипломаты не выбирали бы выражений для оценки правительства «Грузинской мечты» и стоящего за ним Бидзины Иваниншвили. Но «мечтатели», несмотря на резкое неприятие Саакашвили, во внешней политике во многом продолжают его курс. Только без излишних эмоций, эпатажа и нагнетания антироссийской истерии. Тем не менее, именно это правительство получило «усиленный пакет» от НАТО, безвиз от ЕС, подписало Ассоциацию с Евросоюзом и наращивает контакты с США, включая и военную сферу. Однако мы видим, что все это не мешает устанавливать «красные линии» в отношениях даже со стратегическим союзником. Кстати, тот же Саакашвили вел себя сходим образом в истории с введением ЧП и силовыми действиями в отношении оппозиции в 2007 году, а также в вопросе о признании Косова. Тбилиси до сих пор не сделал этого, ставя принцип территориальной целостности страны выше солидарности с Западом по Балканам. И поэтому не исключено, что при разрешении «посольского кризиса» США предпочтут некоторые уступки. Скорее всего, не так явно и демонстративно, с «сохранением лица». Смысла нагнетать ситуацию, когда никакого «евразийского поворота» официальный Тбилиси не демонстрирует, нет.
Сергей Маркедонов
Перед парламентскими выборами в Израиле (они состоятся 11 апреля) Биньямин Нетаньяху получил два важных сигнала поддержки, способных оказать влияние на электоральные расклады. Вначале Дональд Трамп признал Голанские высоты частью Израиля, чего не решился сделать ни один президент США. Трамп идет напролом, поддерживая не только Израиль, но и правое правительство, которому такая поддержка сейчас особенно нужна. Так как Нетаньяху обвиняют в коррупции, а оппозиция выдвинула сильного кандидата в премьеры – отставного генерала Бени Ганца.
А Владимир Путин не только встретился с Нетаньяху в Москве, но и помог вернуть на родину останки танкиста Захарии Баумеля, погибшего в Первую ливанскую войну. Его останки были зарыты на территории Сирии. Примечательно, что в этой операции российские власти сотрудничали с сирийской оппозицией, тогда как режим Башара Асада не был поставлен о ней в известность (для Асада Израиль – это враг, и никаких позитивных жестов он делать не собирается). Нетаньяху даже сократил время своего визита в Москву, чтобы участвовать в похоронах Баумеля – в России ничего против не имели. Для израильского общества возвращение тел погибших соотечественников является чрезвычайно важным. В 2008 году ливанская «Хизбалла» получила пятерых заключенных в израильских тюрьмах в обмен на останки двоих солдат армии Израиля.
Для Путина отношения с Нетаньяху связаны с историческим фактором. В 2000 году, во время конфликта Кремля с НТВ, Владимир Гусинский апеллировал к поддержке израильского правительства. Премьером тогда был Эхуд Барак, который Гусинскому симпатизировал. А Нетаньяху, бывший одним из лидеров оппозиции, в декабре 2000-го приехал в Москву встречаться с Путиным и вместе с ним участвовал в праздновании Хануки в Еврейском общинном центре. Нетаньяху тогда дал понять, что поддерживает Путина – и теперь российский президент отвечает ему взаимностью.
Если говорить о последних социологических данных, то у Нетаньяху хорошие шансы сохранить свой пост после выборов. Даже если блок во главе с Ганцем и опередит «Ликуд», то у партии Нетаньяху больше возможностей для создания коалиции.
Алексей Макаркин
А Владимир Путин не только встретился с Нетаньяху в Москве, но и помог вернуть на родину останки танкиста Захарии Баумеля, погибшего в Первую ливанскую войну. Его останки были зарыты на территории Сирии. Примечательно, что в этой операции российские власти сотрудничали с сирийской оппозицией, тогда как режим Башара Асада не был поставлен о ней в известность (для Асада Израиль – это враг, и никаких позитивных жестов он делать не собирается). Нетаньяху даже сократил время своего визита в Москву, чтобы участвовать в похоронах Баумеля – в России ничего против не имели. Для израильского общества возвращение тел погибших соотечественников является чрезвычайно важным. В 2008 году ливанская «Хизбалла» получила пятерых заключенных в израильских тюрьмах в обмен на останки двоих солдат армии Израиля.
Для Путина отношения с Нетаньяху связаны с историческим фактором. В 2000 году, во время конфликта Кремля с НТВ, Владимир Гусинский апеллировал к поддержке израильского правительства. Премьером тогда был Эхуд Барак, который Гусинскому симпатизировал. А Нетаньяху, бывший одним из лидеров оппозиции, в декабре 2000-го приехал в Москву встречаться с Путиным и вместе с ним участвовал в праздновании Хануки в Еврейском общинном центре. Нетаньяху тогда дал понять, что поддерживает Путина – и теперь российский президент отвечает ему взаимностью.
Если говорить о последних социологических данных, то у Нетаньяху хорошие шансы сохранить свой пост после выборов. Даже если блок во главе с Ганцем и опередит «Ликуд», то у партии Нетаньяху больше возможностей для создания коалиции.
Алексей Макаркин
Болевые точки Евросоюза не ограничиваются проблемой брексита. Сейчас между Румынией, председательствующей в первом полугодии в Совете ЕС, и главными институтами Евросоюза развивается жесткая коллизия. Эта коллизия касается и планов правительства Румынии смягчить антикоррупционное законодательство, и судьбы конкретного человека, который для румынского общества является символом борьбы с коррупцией.
Этот человек – Лаура Ковеши, которая в 2013-2018 годах занимала пост главного прокурора Национального агентства по борьбе с коррупцией. В этот период количество судебных приговоров в отношении политиков и высших чиновников по коррупционным делам резко возросло. Были осуждены и многие руководители правящей Социал-демократической партии, включая ее лидера Ливиу Драгню. Понятно, что Лаура Ковеши стала бельмом на глазу правительства, и в июле 2018 г. министр юстиции добился от Конституционного суда решения о ее увольнении. Параллельно правительство несколько раз пыталось провести реформу системы правосудия, направленную на снижение независимости судей и прокуроров. Однако эти попытки наталкивались на многотысячные демонстрации, протесты со стороны ЕС и вето президента Клауса Йоханниса.
И вот сейчас очередное обострение. Правительство собирается принять декрет о поправках в УК, которые должны смягчить наказания за должностные преступления и расширить возможности для обжалования вынесенных ранее приговоров. В ответ первый вице-президент Еврокомиссии Франц Тиммерманс предупредил Бухарест о недопустимости действий, которые «разрушат румынскую систему правосудия путем создания де-факто безнаказанности для высокопоставленных чиновников».
А Европарламент в конце марта одобрил кандидатуру Лауры Ковеши на учреждаемый в ЕС пост главного прокурора, в обязанности которого будет входить расследование преступлений, связанных с бюджетом ЕС. После этого правительство в Бухаресте предприняло чрезвычайные меры, чтобы не допустить назначения румынки на высокий европейский пост. Специально созданный орган по расследованию правонарушений прокуроров постановил подвергнуть Ковеши уголовному преследованию по обвинениям во взяточничестве и злоупотреблении служебным положением. Ей было запрещено покидать страну и общаться со СМИ. Тут уже наступила очередь вмешиваться председателю Европарламента Антонио Таяни. Он выразил свое «изумление» решением румынских властей и подтвердил, что Ковеши «остается нашим кандидатом, пользующимся доверием и поддержкой». Чуть позже Верховный суд Румынии отменил наложенные на Ковеши запреты. Однако пока правительство страны не проявляет признаков слабости, так что до конца противостояния еще далеко.
Александр Ивахник
Этот человек – Лаура Ковеши, которая в 2013-2018 годах занимала пост главного прокурора Национального агентства по борьбе с коррупцией. В этот период количество судебных приговоров в отношении политиков и высших чиновников по коррупционным делам резко возросло. Были осуждены и многие руководители правящей Социал-демократической партии, включая ее лидера Ливиу Драгню. Понятно, что Лаура Ковеши стала бельмом на глазу правительства, и в июле 2018 г. министр юстиции добился от Конституционного суда решения о ее увольнении. Параллельно правительство несколько раз пыталось провести реформу системы правосудия, направленную на снижение независимости судей и прокуроров. Однако эти попытки наталкивались на многотысячные демонстрации, протесты со стороны ЕС и вето президента Клауса Йоханниса.
И вот сейчас очередное обострение. Правительство собирается принять декрет о поправках в УК, которые должны смягчить наказания за должностные преступления и расширить возможности для обжалования вынесенных ранее приговоров. В ответ первый вице-президент Еврокомиссии Франц Тиммерманс предупредил Бухарест о недопустимости действий, которые «разрушат румынскую систему правосудия путем создания де-факто безнаказанности для высокопоставленных чиновников».
А Европарламент в конце марта одобрил кандидатуру Лауры Ковеши на учреждаемый в ЕС пост главного прокурора, в обязанности которого будет входить расследование преступлений, связанных с бюджетом ЕС. После этого правительство в Бухаресте предприняло чрезвычайные меры, чтобы не допустить назначения румынки на высокий европейский пост. Специально созданный орган по расследованию правонарушений прокуроров постановил подвергнуть Ковеши уголовному преследованию по обвинениям во взяточничестве и злоупотреблении служебным положением. Ей было запрещено покидать страну и общаться со СМИ. Тут уже наступила очередь вмешиваться председателю Европарламента Антонио Таяни. Он выразил свое «изумление» решением румынских властей и подтвердил, что Ковеши «остается нашим кандидатом, пользующимся доверием и поддержкой». Чуть позже Верховный суд Румынии отменил наложенные на Ковеши запреты. Однако пока правительство страны не проявляет признаков слабости, так что до конца противостояния еще далеко.
Александр Ивахник
Воскресные протесты
1. Архангельская область. Мусорная тема продолжается, так как проект строительства полигона в Шиесе, несмотря на предыдущие протесты, остается актуальным. В митинге в Архангельске участвовали 3-5 тысяч человек. Митинг был несанкционированным, попытки власти «занять территорию» с помощью организации на площади сдачи норм ГТО не удались – митингующие просто пришли на площадь и начали проводить свою акцию. Полиция митинг не разгоняла, а лишь после его окончания пресекла попытку создать символический палаточный лагерь. Также митинг прошел в Северодвинске (несколько тысяч человек). Требования – отставка губернатора Орлова и отказ от создания мусорного полигона. Ситуацию осложнило высказывание Орлова, который чуть ранее назвал протестующих «шелупонью».
История с архангельским протестом примечательна тем, что речь не идет о проблеме, непосредственно затрагивающей интересы жителей Архангельска и Северодвинска. Полигон предполагается построить на окраине области (недалеко от Республики Коми), вдали от крупных городов, рядом с заброшенным поселком Шиес. Однако для жителей Архангельской области тема защиты родной северной природы является знаковой – и идея устроить полигон даже в глуши является крайне непопулярной.
2. Екатеринбург. Около трех тысяч жителей собрались на акцию против строительства храма святой Екатерины. До этого храм пытались построить уже в двух местах, и оба раза жители настояли на отмене строительства. Теперь нашли третье место. Причем епархия и спонсоры будущего строительства (УГМК и РМК) подошли к делу более серьезно, чем раньше: организовали массовый молебен, привлекли Безрукова, Пореченкова, Шахрина из группы «Чайф». Однако храм планируется построить в сквере, что вызвало новый протест. Кроме того, противники строительства храма уверены, что и молебен, и участие звезд были оплачены, что усилило раздражение протестующих. Похоже, что эта не последняя акция против строительства храма.
Алексей Макаркин
1. Архангельская область. Мусорная тема продолжается, так как проект строительства полигона в Шиесе, несмотря на предыдущие протесты, остается актуальным. В митинге в Архангельске участвовали 3-5 тысяч человек. Митинг был несанкционированным, попытки власти «занять территорию» с помощью организации на площади сдачи норм ГТО не удались – митингующие просто пришли на площадь и начали проводить свою акцию. Полиция митинг не разгоняла, а лишь после его окончания пресекла попытку создать символический палаточный лагерь. Также митинг прошел в Северодвинске (несколько тысяч человек). Требования – отставка губернатора Орлова и отказ от создания мусорного полигона. Ситуацию осложнило высказывание Орлова, который чуть ранее назвал протестующих «шелупонью».
История с архангельским протестом примечательна тем, что речь не идет о проблеме, непосредственно затрагивающей интересы жителей Архангельска и Северодвинска. Полигон предполагается построить на окраине области (недалеко от Республики Коми), вдали от крупных городов, рядом с заброшенным поселком Шиес. Однако для жителей Архангельской области тема защиты родной северной природы является знаковой – и идея устроить полигон даже в глуши является крайне непопулярной.
2. Екатеринбург. Около трех тысяч жителей собрались на акцию против строительства храма святой Екатерины. До этого храм пытались построить уже в двух местах, и оба раза жители настояли на отмене строительства. Теперь нашли третье место. Причем епархия и спонсоры будущего строительства (УГМК и РМК) подошли к делу более серьезно, чем раньше: организовали массовый молебен, привлекли Безрукова, Пореченкова, Шахрина из группы «Чайф». Однако храм планируется построить в сквере, что вызвало новый протест. Кроме того, противники строительства храма уверены, что и молебен, и участие звезд были оплачены, что усилило раздражение протестующих. Похоже, что эта не последняя акция против строительства храма.
Алексей Макаркин
Три сценария израильских выборов
9 апреля в Израиле пройдут досрочные парламентские выборы. На них сознательно пошел премьер-министр Нетаньяху: против него готовится выдвижение уголовного обвинения во взяточничестве, мошенничестве и злоупотреблении доверием. «Черновик» обвинения – вопреки ожиданиям Нетаньяху – генпрокуратура выдвинула прямо в разгар кампании. И все же премьер надеется, что победа на выборах умерит пыл обвинителей.
Обвинительное заключение уронило рейтинги «Ликуда», но не до критических значений. Большей неприятной для него неожиданностью стал подъем нового центристского блока Кахоль-Лаван («бело-голубых») во главе с бывшим начальником Генштаба Бенни Ганцем. Зато неожиданный подарок Нетаньяху получил от Дональда Трампа, объявившего о признании суверенитета Израиля над Голанскими высотами.
Итак, в кампании сошлись антагонистические повестки и сильные политические фигуры: Нетаньяху, идущий за пятым премьерским мандатом и славящийся способностью убеждать избирателей, и первый за многие годы (со времен Ицхака Рабина) лидер центристов и левых, имеющий безупречную репутацию защитника безопасности Израиля. Результаты не очень предсказуемы, но основные сценарии понятны.
Из 14 партийных списков, имеющих шансы на преодоление барьера (с прошлых – 2015 г. – выборов – он повышен до 3,25%) некоторый суммарный перевес имеют правые, хотя первое место скорее всего займет Кахоль Лаван (ему прочат 29-32 мандата против 26-31 у Ликуда). Возможно три варианта формирования нового правительства:
1. Наименее вероятный – левоцентристское правительство во главе с Ганцем. «Правые» наверняка завоюют близко к половине мандатов, а в оставшейся половине – сколько-то достанется двум арабским и арабо-еврейским партиям: Ганц уже заявил, что не возьмет их в коалицию, а те в свою очередь, исключают вариант молчаливой поддержки левоцентристского правительства меньшинства (как это бывало раньше).
2. Центристская коалиция Ликуда и Кахоль-Лавана. Голосов может хватить. Для Нетаньяху этот вариант предпочтителен: он все же стремится избегать крайностей, куда его потянут крайне правые (и приблизившиеся к ним по радикализму большинство депутатов от Ликуда). Однако не только Ганц, но и другие центристские партии уже заявили, что не войдут в правительство премьера., находящегося под уголовным обвинением. Значит, такой вариант, как минимум, потребовал бы ухода Нетаньяху с поста премьера.
3. Правая коалиция – но в ней Нетаньяху становится полным заложником своих крайне правых союзников, которые будут оказывать на него сильное давления и с проектом аннексии части территорий палестинского Западного берега реки Иордан, и реформ, существенно ограничивающих полномочия судебной ветви власти (чего премьер пока старательно избегал).
К вечеру 9 апреля узнаем расклад сил – тогда вероятность этих сценариев будет можно просчитать более предметно.
Борис Макаренко
9 апреля в Израиле пройдут досрочные парламентские выборы. На них сознательно пошел премьер-министр Нетаньяху: против него готовится выдвижение уголовного обвинения во взяточничестве, мошенничестве и злоупотреблении доверием. «Черновик» обвинения – вопреки ожиданиям Нетаньяху – генпрокуратура выдвинула прямо в разгар кампании. И все же премьер надеется, что победа на выборах умерит пыл обвинителей.
Обвинительное заключение уронило рейтинги «Ликуда», но не до критических значений. Большей неприятной для него неожиданностью стал подъем нового центристского блока Кахоль-Лаван («бело-голубых») во главе с бывшим начальником Генштаба Бенни Ганцем. Зато неожиданный подарок Нетаньяху получил от Дональда Трампа, объявившего о признании суверенитета Израиля над Голанскими высотами.
Итак, в кампании сошлись антагонистические повестки и сильные политические фигуры: Нетаньяху, идущий за пятым премьерским мандатом и славящийся способностью убеждать избирателей, и первый за многие годы (со времен Ицхака Рабина) лидер центристов и левых, имеющий безупречную репутацию защитника безопасности Израиля. Результаты не очень предсказуемы, но основные сценарии понятны.
Из 14 партийных списков, имеющих шансы на преодоление барьера (с прошлых – 2015 г. – выборов – он повышен до 3,25%) некоторый суммарный перевес имеют правые, хотя первое место скорее всего займет Кахоль Лаван (ему прочат 29-32 мандата против 26-31 у Ликуда). Возможно три варианта формирования нового правительства:
1. Наименее вероятный – левоцентристское правительство во главе с Ганцем. «Правые» наверняка завоюют близко к половине мандатов, а в оставшейся половине – сколько-то достанется двум арабским и арабо-еврейским партиям: Ганц уже заявил, что не возьмет их в коалицию, а те в свою очередь, исключают вариант молчаливой поддержки левоцентристского правительства меньшинства (как это бывало раньше).
2. Центристская коалиция Ликуда и Кахоль-Лавана. Голосов может хватить. Для Нетаньяху этот вариант предпочтителен: он все же стремится избегать крайностей, куда его потянут крайне правые (и приблизившиеся к ним по радикализму большинство депутатов от Ликуда). Однако не только Ганц, но и другие центристские партии уже заявили, что не войдут в правительство премьера., находящегося под уголовным обвинением. Значит, такой вариант, как минимум, потребовал бы ухода Нетаньяху с поста премьера.
3. Правая коалиция – но в ней Нетаньяху становится полным заложником своих крайне правых союзников, которые будут оказывать на него сильное давления и с проектом аннексии части территорий палестинского Западного берега реки Иордан, и реформ, существенно ограничивающих полномочия судебной ветви власти (чего премьер пока старательно избегал).
К вечеру 9 апреля узнаем расклад сил – тогда вероятность этих сценариев будет можно просчитать более предметно.
Борис Макаренко
Украинские выборы стали главным политическим сюжетом и для российского зрителя. Как острая борьба в соседней стране повлияет на общественное мнение в России? Этому вопросу посвящена колонка Алексея Макаркина в РБК
https://www.rbc.ru/opinions/politics/08/04/2019/5ca760d19a794718dbdefa2b
https://www.rbc.ru/opinions/politics/08/04/2019/5ca760d19a794718dbdefa2b
РБК
Феномен Зе: могут ли россияне проголосовать за неожиданного кандидата
В России известный шоумен вряд ли решится выставить свою кандидатуру даже на региональных выборах, но спрос на «русского Зеленского» есть. Россияне, как и украинцы, все больше склонны к эмоциональному
Освобождение Кирилла Серебренникова из-под домашнего ареста – явление, безусловно, отрадное. Но когда схлынули первоначальные эмоции, то можно посмотреть, что это решение в реальности означает.
Серебренников был задержан 22 августа 2017 года и, таким образом, пробыл под домашним арестом более полутора лет. В 2017 году действовало правило, согласно которому срок, проведенный под домашним арестом, засчитывался в общий срок лишения свободы в соотношении 1 к 1. В 2018 году это правило было ужесточено, и с этого времени один день домашнего ареста равен половине дня в колонии. Однако закон, ужесточающий ответственность, не имеет обратной силы – поэтому по отношению к Серебренникову применяется старая, «льготная» норма.
Серебренников обвиняется по части 4 статьи 159 УК РФ «Мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере». Наказание по ней – до 10 лет лишения свободы. Нижний предел не установлен. А раз так, то можно с учетом хороших характеристик и отсутствия прежних судимостей приговорить режиссера «до пределов отбытого», что соответствует печальной, но укоренившейся практике «фактических оправданий». Когда человек доволен хотя бы тем, что не отправляется в колонию, а силовики могут занести обвинительный приговор в свой актив. При этом конечно же никто из коллег и поклонников таланта Серебренникова не будет считать его уголовником.
Алексей Макаркин
Серебренников был задержан 22 августа 2017 года и, таким образом, пробыл под домашним арестом более полутора лет. В 2017 году действовало правило, согласно которому срок, проведенный под домашним арестом, засчитывался в общий срок лишения свободы в соотношении 1 к 1. В 2018 году это правило было ужесточено, и с этого времени один день домашнего ареста равен половине дня в колонии. Однако закон, ужесточающий ответственность, не имеет обратной силы – поэтому по отношению к Серебренникову применяется старая, «льготная» норма.
Серебренников обвиняется по части 4 статьи 159 УК РФ «Мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере». Наказание по ней – до 10 лет лишения свободы. Нижний предел не установлен. А раз так, то можно с учетом хороших характеристик и отсутствия прежних судимостей приговорить режиссера «до пределов отбытого», что соответствует печальной, но укоренившейся практике «фактических оправданий». Когда человек доволен хотя бы тем, что не отправляется в колонию, а силовики могут занести обвинительный приговор в свой актив. При этом конечно же никто из коллег и поклонников таланта Серебренникова не будет считать его уголовником.
Алексей Макаркин
Вице-премьер Италии Маттео Сальвини, взявший на себя роль лидера континентальных популистов-евроскептиков, наращивает усилия по формированию перед евровыборами широкого альянса единомышленников. В понедельник в Милане Сальвини организовал встречу потенциальных участников такого альянса, на которой присутствовали сопредседатель «Альтернативы для Германии» (АдГ) Йорг Мойтен и представители «Датской народной партии» и партии «Истинные финны». На пресс-конференции итальянский вице-премьер заявил, что целью участников встречи является создание в новом Европарламенте политической группы, которая станет «самой крупной, самой значительной и решительной». По его словам, новая группа может сыграть решающую роль в избрании членов будущей Еврокомиссии.
Однако присущие Сальвини неумеренные амбиции и звонкая риторика плохо вяжутся с очень скромным составом миланского мероприятия. Если АдГ, по прогнозам, может получить 13 мест в ЕП, то датские и финские националисты – лишь по паре мест. Более того, не ясно, захочет ли АдГ присоединиться к европарламентской фракции «Европа наций и свободы», основу которой составляют «Национальное объединение» Марин Ле Пен, «Лига» Сальвини и «Австрийская партия свободы». В Милане речь шла о создании в будущем ЕП нового объединения «Европейский альянс для людей и наций», которое станет зонтичной структурой для нескольких политических фракций. Сальвини в последние месяцы предпринимал энергичные усилия, чтобы склонить к союзническим отношениям правящие восточно-европейские партии – «Фидес» Виктора Орбана и «Право и справедливость» (ПиС) Ярослава Качиньского, но без видимого результата.
Помимо тактических соображений формальному объединению мешают и серьезные политические разногласия. Всех континентальных евроскептиков-националистов сближает стремление к прекращению нелегальной миграции, укреплению внешних границ ЕС, урезанию полномочий Брюсселя в пользу отдельных государств и защите традиционной европейской культуры от чуждой этнической и религиозной (исламистской) экспансии. Но по таким вопросам, как отношение к свободному рынку, распределение бюджета ЕС, фискальная дисциплина, наблюдаются серьезные противоречия. Еще одним раскалывающим вопросом является оценка политики Владимира Путина. Так что неуемная энергия Маттео Сальвини едва ли приведет к созданию широкого, а главное – устойчивого и действенного альянса правопопулистских сил.
Александр Ивахник
Однако присущие Сальвини неумеренные амбиции и звонкая риторика плохо вяжутся с очень скромным составом миланского мероприятия. Если АдГ, по прогнозам, может получить 13 мест в ЕП, то датские и финские националисты – лишь по паре мест. Более того, не ясно, захочет ли АдГ присоединиться к европарламентской фракции «Европа наций и свободы», основу которой составляют «Национальное объединение» Марин Ле Пен, «Лига» Сальвини и «Австрийская партия свободы». В Милане речь шла о создании в будущем ЕП нового объединения «Европейский альянс для людей и наций», которое станет зонтичной структурой для нескольких политических фракций. Сальвини в последние месяцы предпринимал энергичные усилия, чтобы склонить к союзническим отношениям правящие восточно-европейские партии – «Фидес» Виктора Орбана и «Право и справедливость» (ПиС) Ярослава Качиньского, но без видимого результата.
Помимо тактических соображений формальному объединению мешают и серьезные политические разногласия. Всех континентальных евроскептиков-националистов сближает стремление к прекращению нелегальной миграции, укреплению внешних границ ЕС, урезанию полномочий Брюсселя в пользу отдельных государств и защите традиционной европейской культуры от чуждой этнической и религиозной (исламистской) экспансии. Но по таким вопросам, как отношение к свободному рынку, распределение бюджета ЕС, фискальная дисциплина, наблюдаются серьезные противоречия. Еще одним раскалывающим вопросом является оценка политики Владимира Путина. Так что неуемная энергия Маттео Сальвини едва ли приведет к созданию широкого, а главное – устойчивого и действенного альянса правопопулистских сил.
Александр Ивахник
9 апреля 2019 года в Грузии отмечают тридцатилетний юбилей события, которое во многом предопределило будущее этой страны. Речь идет массовой протестной акции на проспекте Руставели в Тбилиси, которая была разогнана с использованием военнослужащих Закавказского военного округа. Именно этот день во многом стал водоразделом между историей советской и независимой Грузии.
Неудивительно, что в канун трагической годовщины грузинские политики подводили итоги развития страны, пытались обсудить «цену вопроса» при переходе к самостоятельной государственности. Так лидер партии «Грузинская мечта» (которого не без основания называют фактическим руководителем страны) Бидзина Иванишвили распространил заявление, в котором назвал трагический день 9 апреля «символом борьбы за свободу и независимость». По его словам последующая история страны являла собой «ломаную траекторию». И в отношении предшествующих политиков у Иванишвили нашлись критические оценки. Экс-президент Михаил Саакашвили не преминул ответить на обращение лидера «Грузинской мечты», упрекнув его в работе «на палача грузинского народа Александра Лебедя» и «спекуляции на именах покойных политиков».
Однако какую бы «личную неприязнь» ни испытывали друг к другу (хотя слово друг здесь вряд ли уместно) два грузинских политика, стоит отметить некие общие черты в их оценках события тридцатилетней давности. Это важно для понимания доминирующего в Грузии исторического нарратива, которого придерживаются политические лидеры этой страны вне зависимости от личных отношений. И Иванишвили, и Саакашвили однозначно негативно оценивают советский период, никаких полутонов в отношении СССР у них нет. Национальная независимость для обоих - высший приоритет. При этом и тот, и другой не пытаются представить Звиада Гамсахурдиа неким «отцом-основателем» Грузии. Оба политика пытаются подчеркнуть свою роль в деле становления страны. Но первый грузинской президент, тот, кто взошел к вершинам власти именно благодаря событиям тридцатилетней давности, оказывается в тени. Слишком разрушительными были последствия его активности в то время. Для движения к «европейским ценностям» радикальный националист Гамсахурдиа и его риторика решительно не подходят. Вряд ли возможно востребовать его наследие и в контексте восстановления территориальной целостности, хотя здесь его ответственность за конфликты в Южной Осетии и в Абхазии далеко не эксклюзивна. И, пожалуй, самое главное. Апелляция к прошлому становится, скорее, дополнительным инструментом для укрепления собственных позиций ведущих политиков Грузии. Они пытаются, скорее установить свою монополию на «историческое наследство», нежели продемонстрировать национальное единство хотя бы вокруг одной из главных памятных дат.
Сергей Маркедонов
Неудивительно, что в канун трагической годовщины грузинские политики подводили итоги развития страны, пытались обсудить «цену вопроса» при переходе к самостоятельной государственности. Так лидер партии «Грузинская мечта» (которого не без основания называют фактическим руководителем страны) Бидзина Иванишвили распространил заявление, в котором назвал трагический день 9 апреля «символом борьбы за свободу и независимость». По его словам последующая история страны являла собой «ломаную траекторию». И в отношении предшествующих политиков у Иванишвили нашлись критические оценки. Экс-президент Михаил Саакашвили не преминул ответить на обращение лидера «Грузинской мечты», упрекнув его в работе «на палача грузинского народа Александра Лебедя» и «спекуляции на именах покойных политиков».
Однако какую бы «личную неприязнь» ни испытывали друг к другу (хотя слово друг здесь вряд ли уместно) два грузинских политика, стоит отметить некие общие черты в их оценках события тридцатилетней давности. Это важно для понимания доминирующего в Грузии исторического нарратива, которого придерживаются политические лидеры этой страны вне зависимости от личных отношений. И Иванишвили, и Саакашвили однозначно негативно оценивают советский период, никаких полутонов в отношении СССР у них нет. Национальная независимость для обоих - высший приоритет. При этом и тот, и другой не пытаются представить Звиада Гамсахурдиа неким «отцом-основателем» Грузии. Оба политика пытаются подчеркнуть свою роль в деле становления страны. Но первый грузинской президент, тот, кто взошел к вершинам власти именно благодаря событиям тридцатилетней давности, оказывается в тени. Слишком разрушительными были последствия его активности в то время. Для движения к «европейским ценностям» радикальный националист Гамсахурдиа и его риторика решительно не подходят. Вряд ли возможно востребовать его наследие и в контексте восстановления территориальной целостности, хотя здесь его ответственность за конфликты в Южной Осетии и в Абхазии далеко не эксклюзивна. И, пожалуй, самое главное. Апелляция к прошлому становится, скорее, дополнительным инструментом для укрепления собственных позиций ведущих политиков Грузии. Они пытаются, скорее установить свою монополию на «историческое наследство», нежели продемонстрировать национальное единство хотя бы вокруг одной из главных памятных дат.
Сергей Маркедонов
Выборы в Израиле: основные итоги
1. «Ликуд» премьера Нетаньяху и «Бело-Голубые» - новый центр во главе с Бени Ганцем – получают равное количество мандатов – по 35 (у «Ликуда» +5 по сравнению с уходящим кнессетом). Это успех премьера, с учетом неблагоприятного коррупционного фона вокруг его персоны. Опросы давали небольшой перевес его оппоненту.
2. Правые получили абсолютное большинство (65 мандатов), что близко к прогнозам. Вариант чисто правого коалиционного правительства становится основным.
3. Катастрофический провал Партии труда. Наследники Бен Гуриона и Голды Меир, Рабина и Переса получат всего 6 мандатов (было – с союзниками – 24). Главный оппонент Ликуда сместился из левого центра в центр, а сам Ликуд уходит все дальше вправо.
4. Продолжается падение «русской партии» «Наш дом Израиль» Авигдора Либермана. 5 мандатов (было 6, но в 19-ом кнессете – 17). Русскоязычные эмигранты все больше ассимилируются в израильское общество, «своя» партия востребована лишь старшим их поколением.
5. Обе «арабские» партии прошли барьер (3,25%), что для меньшей из них – успех, но все же потеряли по сравнению с предыдущим созывом (на двоих – 10 против 13 у бывшего единого списка). Явка арабских избирателей, как и предсказывалось, оказалась невысокой.
Вариант коалиции Нетаньяху с Ганцем и казался маловероятным (у «нового центра» резко негативная установка против премьера), а с учетом уверенного большинства «справа» скорее всего не будет востребован. Но правая коалиция еще сильнее кренится вправо, делая премьера своим заложником.
Несмотря на очевидный успех – рекордный срок в премьерском кресле («Биби» обошел Бен Гуриона), перспективы нового кабинета нельзя считать радужными. Новый центр – явно перспективная сила в израильской политике с интересными лидерами и может стать сильной оппозицией. А премьеру еще предстоит выдержать вызов обвинениями в коррупции. Один из главных вопросов ближайших месяцев – будет ли рассматриваться, а если да – то пройдет ли закон, дающий главе правительства иммунитет от судебного преследования.
Борис Макаренко
1. «Ликуд» премьера Нетаньяху и «Бело-Голубые» - новый центр во главе с Бени Ганцем – получают равное количество мандатов – по 35 (у «Ликуда» +5 по сравнению с уходящим кнессетом). Это успех премьера, с учетом неблагоприятного коррупционного фона вокруг его персоны. Опросы давали небольшой перевес его оппоненту.
2. Правые получили абсолютное большинство (65 мандатов), что близко к прогнозам. Вариант чисто правого коалиционного правительства становится основным.
3. Катастрофический провал Партии труда. Наследники Бен Гуриона и Голды Меир, Рабина и Переса получат всего 6 мандатов (было – с союзниками – 24). Главный оппонент Ликуда сместился из левого центра в центр, а сам Ликуд уходит все дальше вправо.
4. Продолжается падение «русской партии» «Наш дом Израиль» Авигдора Либермана. 5 мандатов (было 6, но в 19-ом кнессете – 17). Русскоязычные эмигранты все больше ассимилируются в израильское общество, «своя» партия востребована лишь старшим их поколением.
5. Обе «арабские» партии прошли барьер (3,25%), что для меньшей из них – успех, но все же потеряли по сравнению с предыдущим созывом (на двоих – 10 против 13 у бывшего единого списка). Явка арабских избирателей, как и предсказывалось, оказалась невысокой.
Вариант коалиции Нетаньяху с Ганцем и казался маловероятным (у «нового центра» резко негативная установка против премьера), а с учетом уверенного большинства «справа» скорее всего не будет востребован. Но правая коалиция еще сильнее кренится вправо, делая премьера своим заложником.
Несмотря на очевидный успех – рекордный срок в премьерском кресле («Биби» обошел Бен Гуриона), перспективы нового кабинета нельзя считать радужными. Новый центр – явно перспективная сила в израильской политике с интересными лидерами и может стать сильной оппозицией. А премьеру еще предстоит выдержать вызов обвинениями в коррупции. Один из главных вопросов ближайших месяцев – будет ли рассматриваться, а если да – то пройдет ли закон, дающий главе правительства иммунитет от судебного преследования.
Борис Макаренко
Судя по всему, в ЕС не хотят брать на себя ответственность за беспорядочный выход Великобритании из союза 12 апреля и готовы предоставить новую отсрочку для ратификации соглашения. Но не до 30 июня, как просит Тереза Мэй, а до конца года или до марта 2020 года, но с возможностью покинуть ЕС раньше – как только британский парламент одобрит соглашение. Именно об этом говорит письмо Дональда Туска, с которым председатель Совета ЕС обратился к лидерам стран союза накануне сегодняшнего чрезвычайного саммита. Туск объясняет необходимость более долгой «гибкой» отсрочки тем, что есть мало оснований верить в возможность ратификации Лондоном соглашения с ЕС до 30 июня. Кроме письма Туска стал известен проект заключений саммита, подготовленный аппаратом Совета ЕС. В нем также говорится о продлении процесса брексита, но крайняя дата не обозначена, ее фиксация оставлена на усмотрение лидеров на саммите. Это, возможно, свидетельствует о том, что между странами ЕС есть разногласия в отношении продолжительности отсрочки. Зато в проекте заключений четко сказано, что если Великобритания к 22 мая не ратифицирует соглашение о выходе, она должна будет участвовать в выборах в Европарламент. Если же она не выполнит этого обязательства, то выход произойдет 1 июня.
Вчера Мэй побывала в Берлине и Париже, где встретилась с канцлером Меркель и президентом Макроном. После встречи в Берлине представитель Меркель сообщил, что она не против отсрочки до конца года. У Макрона более жесткая позиция. Однако едва ли он рискнет наложить вето на решение саммита об отсрочке. В таком случае на него ляжет единоличная ответственность за хаотичный брексит без сделки, который может принести немало неприятностей и Франции. Но Макрон, видимо, будет настаивать на саммите, чтобы отсрочка была обставлена рядом условий. Помощник Макрона перед приездом Мэй заявил, что длинная отсрочка должна предусматривать неучастие Великобритании в выработке важных решений ЕС, в частности, в принятии будущего бюджета и в избрании нового президента Еврокомиссии.
Всё это, конечно, довольно унизительно для Великобритании. Как нелепым будет и ее участие в выборах в Европарламент через три года после решения референдума о брексите. Но что делать. Британская политическая элита сама загнала страну в такую ловушку, увязла в межпартийных и внутрипартийных склоках и пока не может предложить внятного выхода из тупика.
Александр Ивахник
Вчера Мэй побывала в Берлине и Париже, где встретилась с канцлером Меркель и президентом Макроном. После встречи в Берлине представитель Меркель сообщил, что она не против отсрочки до конца года. У Макрона более жесткая позиция. Однако едва ли он рискнет наложить вето на решение саммита об отсрочке. В таком случае на него ляжет единоличная ответственность за хаотичный брексит без сделки, который может принести немало неприятностей и Франции. Но Макрон, видимо, будет настаивать на саммите, чтобы отсрочка была обставлена рядом условий. Помощник Макрона перед приездом Мэй заявил, что длинная отсрочка должна предусматривать неучастие Великобритании в выработке важных решений ЕС, в частности, в принятии будущего бюджета и в избрании нового президента Еврокомиссии.
Всё это, конечно, довольно унизительно для Великобритании. Как нелепым будет и ее участие в выборах в Европарламент через три года после решения референдума о брексите. Но что делать. Британская политическая элита сама загнала страну в такую ловушку, увязла в межпартийных и внутрипартийных склоках и пока не может предложить внятного выхода из тупика.
Александр Ивахник
Из Берлина пришла важная для Армении новость. Германский Бундестаг большинством голосов выступил за ратификацию Соглашения о всеобъемлющем и расширенном партнерстве, подписанном представителями Еревана и Брюсселя. Таким образом, ведущая страна и экономика Европейского союза выступила за углубление связей с Арменией. Насколько важно это событие в контексте конкуренции интеграционных проектов на постсоветском пространстве и безопасности Закавказья?
Команда Пашиняна, безусловно, может занести это событие в свой актив. Конечно, работа над Соглашением велась еще во времена президентства Сержа Саргсяна. Именно при нем документ и был подписан. Было бы большим упрощенчеством рассматривать интенсификацию контактов ЕС и Армении, как последствие «бархатной революции» и «смену геополитического вектора». Пашинян не раз, в том числе находясь в Берлине и в Брюсселе, подчеркивал: смена армянской власти - событие внутриполитическое, и оно не влияет на стратегический характер отношений с Москвой.
Зачем тогда Пашиняну укрепление контактов с европейскими странами и Евросоюзом в целом? Во-первых, ему важно показать своему избирателю: Армению начинают трактовать, как важного партнера, не только в Москве, но и во всем мире. Одним из главных его предвыборных слоганов было обещание превратить страну в активного международного игрока, с которым будут говорить на равных. И хотя такая цель кажется чрезмерно популистской, активизацию внешней политики страны можно продвигать, что называется, на внутреннем рынке.
Во-вторых, улучшение отношений с кем бы то ни было Ереван рассматривает, как шанс для давления на Азербайджан. Наверное, и эти надежды завышенные. У Баку есть свое меню для отношений с ЕС, в нем тема демократии не так важна, как в диалоге Брюсселя с той же Арменией или Грузией. Но при активизации контактов с европейцами армянские дипломаты надеются на то, что их партнеры, как минимум, будут больше прислушиваться к аргументации Еревана. При этом ожидать существенных внешнеполитических сдвигов в отношениях ЕС и Армении не приходится. У Брюсселя нет достаточных инструментов, а главное интереса, для повышения активности на карабахском направлении. Тем паче такой активности, которая принесла бы очевидные дивиденды армянской стороне.
Сергей Маркедонов
Команда Пашиняна, безусловно, может занести это событие в свой актив. Конечно, работа над Соглашением велась еще во времена президентства Сержа Саргсяна. Именно при нем документ и был подписан. Было бы большим упрощенчеством рассматривать интенсификацию контактов ЕС и Армении, как последствие «бархатной революции» и «смену геополитического вектора». Пашинян не раз, в том числе находясь в Берлине и в Брюсселе, подчеркивал: смена армянской власти - событие внутриполитическое, и оно не влияет на стратегический характер отношений с Москвой.
Зачем тогда Пашиняну укрепление контактов с европейскими странами и Евросоюзом в целом? Во-первых, ему важно показать своему избирателю: Армению начинают трактовать, как важного партнера, не только в Москве, но и во всем мире. Одним из главных его предвыборных слоганов было обещание превратить страну в активного международного игрока, с которым будут говорить на равных. И хотя такая цель кажется чрезмерно популистской, активизацию внешней политики страны можно продвигать, что называется, на внутреннем рынке.
Во-вторых, улучшение отношений с кем бы то ни было Ереван рассматривает, как шанс для давления на Азербайджан. Наверное, и эти надежды завышенные. У Баку есть свое меню для отношений с ЕС, в нем тема демократии не так важна, как в диалоге Брюсселя с той же Арменией или Грузией. Но при активизации контактов с европейцами армянские дипломаты надеются на то, что их партнеры, как минимум, будут больше прислушиваться к аргументации Еревана. При этом ожидать существенных внешнеполитических сдвигов в отношениях ЕС и Армении не приходится. У Брюсселя нет достаточных инструментов, а главное интереса, для повышения активности на карабахском направлении. Тем паче такой активности, которая принесла бы очевидные дивиденды армянской стороне.
Сергей Маркедонов