#ноябрьск встреча с Водолазкиным 4 ноября в 15.00 в Интеллект-центре

#заметкивкниге

«До этого времени у меня, как почти у всякого здорового, морально не развращённого и лишённого чрезмерной чувственности человека, были к женщинам ровные, товарищеские отношения, иногда даже с примесью какого-то непонятного отвращения».

Немного странные представления о "всяком здоровом человеке" были у Короткевича, когда он писал «Дикую охоту короля Стаха»

Вопрос про стриптиз.
Ваше мнение очень важно для нас

Я сейчас живу в литературной резиденции, каждый вечер мои «одногруппники» читают то, что написали. Мы друг друга слушаем, подбадриваем, что-то советуем. Я, понятно, ничего своего не читаю, я здесь по части лит.критики. Но сегодня я вспомнила, что у меня вообще-то тоже есть горстка стихов.
А теперь вопрос про стриптиз. Душевный, естественно. Хотите почитать пару моих стишат?
Вопрос больше к тем, кто раньше не был подписан ни на какие мои соцсети, потому что старожилы те стихи, скорее всего, читали)
⬇️⬇️⬇️

⚡Вы не поверите, но я ещё и песню нашла!!! Вот что значит, починить ноут, который 3 года не работал 🤣

5% проголосовавшие против стишка, не читайте текст на карточке)

Деревенские дела...
У меня было желание рассказать о двух классных книгах, но они кардинально разные по сеттингу, настроению, темпоритму, да по всему. В общем, объединяет их только деревня, пусть в одном случае - горная дагестанская, а в другом - исландская равнинная. Третью книгу в обзор уже подбирала именно по этому - "деревенскому" - признаку (одна подходящая у меня ещё с короткого списка "Ясной поляны" лежала в прочитанном).
Такая вот зарисовка о том, как я формирую еженедельные книжные обзоры)

Итак,
1. Ислам Ханипаев "Холодные глаза" @alpinaproza
2. Йон Кальман Стефанссон "Летний свет, а затем наступает ночь» @polyandria.no.age
3. Анастасия Астафьева "Для особого случая"

https://ks-yanao.ru/narrative/kultura/ot-derevni-k-derevne-dagestanskij-detektiv-islandskaja-glubinka-i-djuzhina-sudeb

***
ты - солёное море, живое, и мне сейчас нужно одно -
одинокой подводной лодкой залечь на песчаное дно,
где вокруг - тишина, темнота и мягкое тело воды,
как модель материнской утробы, сохранявшей меня от беды.
море знает о древних всё, говорит на запретные темы на все лады,
для горячих матросов готовит постель и смывает потом следы,
лижет руки тому, кто кормит с ладони одичавших китов и рыб,
гладит плечи и спины скал, и мне хочется быть одной из таких вот глыб.
но я здесь. говорят, у меня способности к языкам, я могу освоить любой,
но из всех, что я знаю, мне нравится только твой -
исцеляющий, тёплый, немного солёный, совсем морской.
говори со мной шепотом, я буду слушать тебя, как прибой,
и идти на твой звук, не сворачивая, будто за мной конвой.
говори со мной так, будто ты между мной и моей головой.

Диалог между героями состоялся в конце 19 века. Короткевич закончил первую редакцию повести в конце 50хх годов двадцатого века.
Актуально во все века.

Битва славного народа за свой язык и культуру, угнетение простых работяг зажравшимися тупыми власть имущими, продажные органы правопорядка, гонения либералов, беспредел в глухой провинции... Это не новости, а некоторые темы повести беларуского писателя Владимира Короткевича «Дикая охота короля Стаха»

Я купилась на громкие обещания «беларуской готики», а прочла довольно резкую социалочку. Но претензий к повести у меня нет, готическая линия на месте.
Историю нам рассказывает главный герой событий, вспоминая о них на пороге смерти (ему 96 лет). В 1888 году Андрей Белорецкий, молодой учёный-фольклорист, в поисках древних легенд забредает в глухой угол М-ской губернии, где становится гостем в родовом замке Яновских «Болотные Ялины». Из древнего шляхетного рода осталась одна Надежда (ну да, одна Надежда на Надежду), особа юная (через пару дней ей стукнет 18) и впечатлительная. А ещё такая "страшная", что Андрею неловко смотреть на неё (хотя Белорецкий в принципе считает, что у здорового человека к женщине должно быть безразличие с нотками отвращения, молодой дурак, в общем).
Последняя Яновская рассказывает, что готовится помирать, хоть и не больна. Но уже несколько раз по болотам скакала «Дикая охота короля Стаха», а это верный признак, что кому-то из Яновских придётся преставиться. Оказывается, прапра…дед Надежды, Роман Старый, предал того самого Стаха, а он возьми да и наложи проклятье на весь Романов род. Время от времени возле замка появляются двадцать всадников, скачут они бесшумно, у коней небывало широкий шаг, да и сквозь болота пролетают аки призраки, никакая трясина им не страшна. А после этой охоты один из Яновских того…

Андрей атеист и учёный, ни в каких призраков и проклятия он не верит, поэтому решает остаться и навести в замке порядок. Ходит и в пир, и в мир, читает старые документы, общается с жителями губернии. Попутно попадая под руку той самой охоте и встречая «призраков» в самом замке. А ещё очень, очень много сокрушается о великом беларуском народе, которого судьба не щадит, то Литва его терзает, то Польша. Язык никто не знает, танцев и песен не помнит, а молодые умы все по тюрьмам и плахам. Андрей находит союзников и побеждает всех плохих ради всего хорошего. И, конечно, увозит в светлое будущее Надежду, которая уже никакая не страшная, а самая прекрасная женщина в мире (к тому же беременная от благородного фольклориста)

По готике. «Дикая охота короля Стаха» - почти образец. Атмосфера гнетущая, старый замок, потайные ходы, камины, призраки и вот это всё. + Мистика оказывается делом рук человеческих, как и полагается. Почти «Собака Баскервилей», если бы туда бухнули классовой и национальной борьбы без меры.

По детективу. Тоже классические приёмы. Есть: ложный подозреваемый, расшифровка недогоревшего письма, опознание преступников по характерным речевым оборотам, чтение следов, непрофессиональный сыщик и тд.

По идее. Мощная освободительная национально-классовая борьба. Пока паны заплывают жиром, их крестьяне умирают от голода. Пока в губерниях правят потомки литовцев и поляков, беларуская культура и язык тонут в болоте. Национального колорита, кстати, много и он к месту. Язык, костюм, кухня, танцы и песни, значимые исторические события - всё это хорошо вшито в повесть.

И конечно, конечно, белое пальто Мужчины. Приехал Андрей, увидел страшненькую доходягу, которую окружают мерзкие гниды, спас её и от призраков, и от людей, обрюхатил с первого (для обоих) раза и увёз из Болотных Ялин в светлые дали.

В общем, динамичная, этнографически полезная готическая повесть о победе добра над злом (не в войне, так хоть в битве).

Впервые издана в 1964 году, впервые на русском - в 1979 году. В 2017 году русский перевод вышел в новой, дополненной редакции.

#читаеткуплевацкая

- не пей, козлёночком станешь!
- что я, не wild and free, что ли?)

Неделя в резиденции, полёт нормальный.
Закончила читать «Резкое похолодание» Старобинец. Перехожу к чему-нибудь другому.

Мне видится осьминог в конвульсиях, в каждом щупальце у него по печати «Иноагент»
⬇️⬇️⬇️

"Букмейт" признали СМИ-иноагентом. Мне кажется, я видела уже просто вообще все.

Жизненное.
Как я понимаю этого бедолажного Фёрби... Осень на Крайнем севере.

🔞
Это короткий анонс ближайшего отзыва и вопрос к готовым поразмышлять над тайной мироздания.
Вот цитата из книги, которую я сейчас читаю:

«лишённый девственности вафельный стаканчик полетел бы в ближайшую мусорку извергаться молоком»

Внимание, вопрос:
Как лишить девственности вафельный стаканчик?
Спасибо

#заметкивкниге

Пытка словарным запасом
Начитанные (и насчитанные), интеллектуально развитые и культурно образованные люди – это хорошо. И хорошо, когда эти люди пишут книги. Плохо, когда они пишут книги, чтобы продемонстрировать всю свою интеллектуальность и образованность. Мне показалось, что именно эта цель была если не единственной, то основной у Наташи Гринь, когда она писала свой «Апоптоз»

Замечу, что на весьма популярный блог автора в нельзяграме я никогда не была подписана и к произведению Гринь подходила без особых ожиданий. Мне была интересна заявленная тема – первое близкое столкновение со смертью, которое пробуждает в героине навязчивые мысли о собственной смертности и навязчивое же желание мстить Богу и человеку. Книгу я прочла и обзавелась собственным желанием отомстить за столь привлекательную и обманчивую аннотацию.
С первой страницы автор начинает швырять в читателя сомнительные неологизмы, многослойные метафоры и вычурные эпитеты. Ну что ж, роман заявлен как «экспериментальный» [ пожалуй, объявлю таковым и этот пост]. «Апелькисти и апельступни» (кстати, почему не «мандакисти», тоже ведь хорошо?) - ещё цветочки по сравнению с тем, что на вас выпрыгнет страниц через пять. Мир, окружающий лирическую героиню, живой и антропоморфный. Слишком живой. Асфальт здесь вальсирует, потолок то ли плачет, то ли мироточит, плита затягивает еду в зев, вафельный стаканчик лишается девственности, апельсины обливаются кровью, после того как им взрезали пуп и сломали хребет, почтовый ящик, конечно, проглатывает письмо, а почерк в этом самом письме эмигрирует в далёкую страну, обзаводится там женой, а вскоре ей изменяет. Всё вокруг шевелится, издаёт звуки (преимущественно неприятные), проявляет себя излишне физиологично и страдает. Это, наверное, чтобы мы поняли, как страдает сама героиня и как её тошнит от этой жизни. Ну, на пятом круге (читай – странице) взбесившейся французской карусели мы поняли, спасибо, дальше уже страдает сам читатель. 
А ради чего? Ради чего страдает читатель и бедные эти апельсины с взрезанными пупами?

Чтобы героиня нам рассказала, что человек начинает умирать, едва родившись. Мысль свежая аки дедовы портки. Чтобы мы ещё раз прочли о том, что Бог, если он и есть, не просто несправедлив, но жесток? Стоит ли это повторение перебитых цитрусовых хребтов? Вряд ли.

Кажется, «Апоптоз» вырос из желания автора поделиться своими знаниями и талантами в области словообразования. На двух сотнях страниц есть и точечные незакавыченные цитаты, и внушительный кусок из «Монахини» Дидро, и перечисление (да, просто через запятую) русских и зарубежных авторов, и размышления о некоторых странностях французского языка, и разговор о живописи. Не говоря уж о том, что весь текст (кроме, пожалуй, последней трети) смотрится как оммаж Виану, а в некоторых местах можно встретить подмигивающего Джойса (или это нервный тик?). 
Любовь к словам и языку в целом автор несколько раз транслирует устами разных героев, но читатель понимает это и без прямых реплик, по бесконтрольному производству эпитетов. «Апоптоз» можно рекомендовать тем, кто не выносит тавтологии, у Гринь вы её точно не встретите. Кожа здесь «ликидная» или «сине-хлебная», героиня «слишком крихка, чтобы открыть дверь кирхи», грудь у женщин «каряя», вечерние занятия «ивернальные», пенсионеры «щерботные», а если кто-то и улыбается, то делает это «ублушно». Привычная лексика и удобные синтаксические конструкции тоже встречаются, но используют их обычно неприятные мужчины. Ну, правда, не изъясняться же этой банальщиной девушке, которая вырвалась из уральской нищеты, годы страдала на филфаке, жила впроголодь, зубрила, переводила, тяжело трудилась…Что же ей теперь отдаться течению жизни в сторону смерти, так и не поведав миру, как много она знает и умеет? А куда же деть тот факт, что лирическая героиня, например, помнит классы глаголов по Зализняку? А вот же, можно вставить это между дефлорацией вафельного стаканчика и казнью грецких орехов.

#читаеткуплевацкая

Чтобы добавить объёма новелле Тове Дитлевсен «Лица», желательно бы почитать рассказ Шарлотты Гилман «Жёлтые обои».

А чтобы разобраться с тем, что в этом рассказе происходит, можно послушать новый выпуск подкаста «Стивен Книг».

Не благодарите.
А хотя нет, благодарите ❤️

https://music.yandex.ru/album/9310299/track/108478406?utm_medium=copy_link