И кто бы спорил?

Умер 140-й человек, находившийся в Крокусе в тот день.

Бог знает, сколько еще будет.

Царствие Небесное всем погибшим. Мои соболезнования всем семьям.

Поражаюсь конечно дискуссии вокруг смертной казни. Все пишут: сколько ошибок, мы не убийцы и проч.

А ведь дело, если я правильно понимаю, лишь в том, что Конституция гарантирует смертный приговор только по решению суда присяжных. Но мы не доверяем присяжным дела о терроризме например.

Такой закон. Конституция про это молчит.

Вот и всё. Это мы не доверяем сами себе, обществу самому по себе. А не переживаем там по поводу подонков и убийц.

Мы просто боимся, что подонки и убийцы могут быть убедительней обвинения.

То есть мы присяжным, как персонификации общества, не доверяем отличать зло от добра. Правду от лжи. Преступление от невинности.

В этом есть логика кстати. Возможно число ошибок, только в сторону оправдания упырей, было бы больше.

Прочел сейчас извинения Пугачевой за то, что возможно (но это не точно) скоро будут усиленно проверять таджиков.

— Прости, — написала она Маниже. Та очень переживала: вдруг таджикам каким-то будет неудобно.

Потом послушал (вернее попытался послушать) последний пугачевский альбом. И все понял.

Грех злиться на старческое слабоумие. И приходящую с возрастом бесполезность.

И так же глупо осуждать старика за то, что отказывается верить и в слабоумие свое. И в бесполезность.

Какой же он феерический идиот

Сколько раз уже просили дедушку не выпускать из ПНД

Покушение на моего товарища, Мурманского губернатора Чибиса. Ножом пырнули во время обычной поездки в район.

Поправляйся, дорогой Андрей!

Сволочь напавшую наказать жестко!

Бляди. Каталог с картинками.

Маргариту Симоновну — красивую женщину, умного человека, талантливого литератора и лучшего (кроме шуток) начальника в моей жизни — с днем рождения. Люблю тебя, горжусь тобой, надеюсь на тебя. Твой раздолбай.

Меня конечно никто не спрашивал. Но про олимпийцев, выбравших себя, свою судьбу, свой личный путь к счастью. Нет, граждане, я все понимаю. Но ведь западло ж быть русским и не русским. То есть отказаться от своей жизни, от жизни своей семьи, своего дома как бы на время.

Ну то есть, когда надо Федосеева, а когда надо Шукшина.

Я б лично сблеванул прямо от одной мысли такой.

Нет, никто никого не осуждает. И Тарасова великая и прекрасная. Но западло как-то. Уныло вообще победить, а за твою победу никто не пьет. Потому что ты всем чужой.

Одиночество, конечно, — сука. Но совсем уже сволота одиночество, когда в нем еще и начинаешь продавать вещи. Часы, купленные когда-то в жирные годы. Картины Жерноклюева. Увы не лучшие у мастера. Вот — может — и квартиру.

А кому сейчас легко? Я не жалуюсь.

Дорогие эмигранты. Вы, суки, не радуйтесь! Я даже в самые тяжелые дни, в голодные, глупые, пустые, неопрятные дни оставался со своей страной. И сейчас я с ней. Я в ней. Я тут родился, тут и умру. И кто-нибудь придет на мое отпевание.

А вы (цитата) просто сдохнете. Без судьбы, без земли, без памяти, без следа.

Губернатору Паслеру можно было бы иногда применять головной мозг в рабочем процессе. И вообще разговаривать с людьми, находящимися в беде, не как охранник в «Пятерочке».

И вот это барское «ты говорить сюда пришел».

Это просто конечно поразительно.

Это не телефоны, это губернатора убирать надо.

Ну что ж? Война, о которой так долго говорили большевики, перешла на третий уровень.

Это тот уровень, когда задача игрока — не пропустить возможность вернуться на два уровня назад.

Владимир Вольфович был, пожалуй, самым умным человеком, с которым я был знаком.

Мы удивляемся, переживаем, осуждаем, корим. Её. Но я сделал первый шаг под «Арлекино». И я научился выговаривать «р» под «Миллион алых роз». Я узнал о Мандельштаме, благодаря ей. Я помню Чернобыль с ней.

Мне больно, что она не со мной.

Но я все равно буду с ней.