Да и пофиг. Буду писать сюда. Здесь же тоже можно сторисы снимать? Ну там где попами барышни крутят или все смеются?
И в восмом часу помянутой лейтенант Ваксель пошел от меня паки в свою квартеру, то означенной же шхипор, не допустя ево, Вакселя, до квартеры, вторично открыв окошко, кричал явно во вес[ь] го лос: «Ваксель –вор», — и еще бранил матерно и называл плутом, и кана лиею, и сукиным сыном, то означенной лейтенант Ваксель, возвратяс[ь] того ж часа ко мне и жаловался вторично, что ево шхипор обижает нагло и называет вором, плутом, и каналиею, и сукиным сыном.
Прилепин — русский писгода☝🏻
Гарантированно у него больше 5 % известности, так что ему нужно выдвигаться🤷🏻♂️
Гарантированно у него больше 5 % известности, так что ему нужно выдвигаться🤷🏻♂️
Telegram
Всем ВЦИОМ!
Каждый второй россиянин провожает 2023 г. и встречает 2024 г. с хорошим настроением (53%, +15 п.п. к 2022 г.)
Большинство россиян отметили, что для них и их семей 2023 г. оказался удачным или в целом хорошим (57%, +24 п.п. к 2020 г.), это один из самых высоких…
Большинство россиян отметили, что для них и их семей 2023 г. оказался удачным или в целом хорошим (57%, +24 п.п. к 2020 г.), это один из самых высоких…
Хочу снять сериал «Слово пердуна».
Семья в центре Москвы. Глава семьи возвращается из командировки — он год дрейфовал на льдине за Северным полярным кругом. В Наро-Фоминске.
Когда высыхают первые слёзы умиления от встречи, отец пытается похмелиться и поужинать. Клянчит у дочки яичницу…
Дочь, раскрашенная, как вся группа Kiss, говорит ему.
— Некогда. Я пошла чилить с крашем…
— Чиво, глядь? — вежливо интересуется отец.
Дочь закатывает глаза: «О, этот кринж невыносим!».
Отец, рассвирепев, кидается за ремнём… Свист, шлепки, визг.
Следующая сцена: заплаканная, но аккуратно причесанная дочь в платье до щиколоток стоит у плиты, жарит котлеты.
Отец в парадной майке и наглаженном трико за обеденным столом читает газету, подливая в мелкую рюмку холодную водку, которую тут же провожает в пищевод солеными огурцами, чёрным хлебом и капустой.
— Ты смотри, а? Кабмин-то что учудил… а депутаты? Демшиза либеральная…
Из радиоприёмника шепелявят песни о Севере, нелёгкой дороге через перевал, леденеющих слезах на любимых глазах, мягком покалывании еловых лап, утреннем вое росомахи над рекой Истрой.
Дочь подкладывает отцу горячую котлетку.
— Папенька, благословите на прогулку с одноклассником Эдуардом…
— Смотри мне в подоле не принеси… В 23:00 не вернёшься, всем твоим наркоманам во дворе простаты пассатижами вырву…
Радостная дочь убегает, щебеча, как ласточка: курлык-курлык.
Конец.
Семья в центре Москвы. Глава семьи возвращается из командировки — он год дрейфовал на льдине за Северным полярным кругом. В Наро-Фоминске.
Когда высыхают первые слёзы умиления от встречи, отец пытается похмелиться и поужинать. Клянчит у дочки яичницу…
Дочь, раскрашенная, как вся группа Kiss, говорит ему.
— Некогда. Я пошла чилить с крашем…
— Чиво, глядь? — вежливо интересуется отец.
Дочь закатывает глаза: «О, этот кринж невыносим!».
Отец, рассвирепев, кидается за ремнём… Свист, шлепки, визг.
Следующая сцена: заплаканная, но аккуратно причесанная дочь в платье до щиколоток стоит у плиты, жарит котлеты.
Отец в парадной майке и наглаженном трико за обеденным столом читает газету, подливая в мелкую рюмку холодную водку, которую тут же провожает в пищевод солеными огурцами, чёрным хлебом и капустой.
— Ты смотри, а? Кабмин-то что учудил… а депутаты? Демшиза либеральная…
Из радиоприёмника шепелявят песни о Севере, нелёгкой дороге через перевал, леденеющих слезах на любимых глазах, мягком покалывании еловых лап, утреннем вое росомахи над рекой Истрой.
Дочь подкладывает отцу горячую котлетку.
— Папенька, благословите на прогулку с одноклассником Эдуардом…
— Смотри мне в подоле не принеси… В 23:00 не вернёшься, всем твоим наркоманам во дворе простаты пассатижами вырву…
Радостная дочь убегает, щебеча, как ласточка: курлык-курлык.
Конец.
БЕЙ ПЕРВЫМ, РОДИОН!
Ах, петербуржцы мои, петрограждане! Написал, что замечательный губернатор Biglove соединит Купчино с Шушарами, и жители этих старейших районов смогут — вжух! — и в гости друг к другу. А петербуржцы недовольны, все ворчат или ноют 🤷🏻♂️
Как будто живут не в городе, воспетом Гоголем и Пыляевым, а, прости Аврора, в многоквартирном аду Девяткино или Парнасе! И скорее всего, это впечатление верное, т.к. даже в топониме Парнас нет ни одной музы. Это Парголовская насыпь — вот так, сплошная проза.
Кортнев из Несчастного случая, пока не лез в политику, писал обалденные песни. О Питере он спел лучше, чем успел спеть Пушкин. Каждый раз, выходя из дилижанса на Невский, радостно хохочу, заламываю цилиндр и поправляю жабо и лепаж, потому что я куда более больший петербуржец, чем вы, нытики.
Не сделал вам Беглов трамвай, с ума сойти, как вы в Шушары уедете?! Хнык-пук. Берите пример с меня: когда в Шушарах началось шевеление, я как раз проехал мимо — мы катались по Ярославлям, Костромам и Вологдам-гдам — и тут же сочинил мультсериал «ШУШАРИКИ». Это как Смешарики, но с запахом шавермы.
Когда я перестал кричать от ужаса в Норильске (где-то через полчаса), влюбился в этот могучий город. Когда я побродил по липкому от пота и пыльному Новосибирску, тоже влюбился. Я пил три дня в трактирах Краснодара, но потом нашел там смешную улицу с трамваем и частным сектором — и полюбил гнездо кубаноидов. А как можно не влюбиться в Петербург, сволочи?!😾
Небесный Петербург прекрасен, если когда-нибудь попаду в него, тенью серой метнусь в рюмочную на Итальянской, пронесусь, размазывая полами дорожного лапсердака грязь, мимо «Бродячей собаки», пробегу по Шведскому, потом поверну по Конюшенной в сторону Конногвардейского… Но сперва запишусь в библиотеку Маяковского, я обещал книжной даме…
Очнусь уже на Васильевском с чебуреком в бороде — там близ Андреевского храма мы как-то ели чебуреки с Кириллом Бухариным. И по-моему, потом ещё пришёл уважаемый Изя Шамир, впрочем — не все помню.
А вы? Для чего живете в этом городе вы?! 😾
Одумайтесь, петербургеры! Вы должны производить не монотонное нытьё, а густопсовую спесь. И поливать ей москвичей и других провинциалов.
Да, за барышнями с третьим размером нужно ехать в Ростов. Но Петербург — город чахоточной бледности, гвардейской выправки, тяжкого гранита и истинной науки.
Родился, живешь, учишься в Питере? Будь как Раскольников или Акакий Акакиевич (бери топор и надевай шинель). Или хотя бы как старушка-процентщица, если годы пришли, но не ной, не ной, Родион😾 А то я за себя не отвечаю.
Ах, петербуржцы мои, петрограждане! Написал, что замечательный губернатор Biglove соединит Купчино с Шушарами, и жители этих старейших районов смогут — вжух! — и в гости друг к другу. А петербуржцы недовольны, все ворчат или ноют 🤷🏻♂️
Как будто живут не в городе, воспетом Гоголем и Пыляевым, а, прости Аврора, в многоквартирном аду Девяткино или Парнасе! И скорее всего, это впечатление верное, т.к. даже в топониме Парнас нет ни одной музы. Это Парголовская насыпь — вот так, сплошная проза.
Кортнев из Несчастного случая, пока не лез в политику, писал обалденные песни. О Питере он спел лучше, чем успел спеть Пушкин. Каждый раз, выходя из дилижанса на Невский, радостно хохочу, заламываю цилиндр и поправляю жабо и лепаж, потому что я куда более больший петербуржец, чем вы, нытики.
Не сделал вам Беглов трамвай, с ума сойти, как вы в Шушары уедете?! Хнык-пук. Берите пример с меня: когда в Шушарах началось шевеление, я как раз проехал мимо — мы катались по Ярославлям, Костромам и Вологдам-гдам — и тут же сочинил мультсериал «ШУШАРИКИ». Это как Смешарики, но с запахом шавермы.
Когда я перестал кричать от ужаса в Норильске (где-то через полчаса), влюбился в этот могучий город. Когда я побродил по липкому от пота и пыльному Новосибирску, тоже влюбился. Я пил три дня в трактирах Краснодара, но потом нашел там смешную улицу с трамваем и частным сектором — и полюбил гнездо кубаноидов. А как можно не влюбиться в Петербург, сволочи?!😾
Небесный Петербург прекрасен, если когда-нибудь попаду в него, тенью серой метнусь в рюмочную на Итальянской, пронесусь, размазывая полами дорожного лапсердака грязь, мимо «Бродячей собаки», пробегу по Шведскому, потом поверну по Конюшенной в сторону Конногвардейского… Но сперва запишусь в библиотеку Маяковского, я обещал книжной даме…
Очнусь уже на Васильевском с чебуреком в бороде — там близ Андреевского храма мы как-то ели чебуреки с Кириллом Бухариным. И по-моему, потом ещё пришёл уважаемый Изя Шамир, впрочем — не все помню.
А вы? Для чего живете в этом городе вы?! 😾
Одумайтесь, петербургеры! Вы должны производить не монотонное нытьё, а густопсовую спесь. И поливать ей москвичей и других провинциалов.
Да, за барышнями с третьим размером нужно ехать в Ростов. Но Петербург — город чахоточной бледности, гвардейской выправки, тяжкого гранита и истинной науки.
Родился, живешь, учишься в Питере? Будь как Раскольников или Акакий Акакиевич (бери топор и надевай шинель). Или хотя бы как старушка-процентщица, если годы пришли, но не ной, не ной, Родион😾 А то я за себя не отвечаю.
Жуткий год лично для меня. Легче уже не будет, но сегодня хотелось просто отдохнуть — для того и ехал в Петербург.
Соколова начал читать системно в «Эксперте». Через год чтения с удивлением понял, что покупаю журнал (несмотря на добротность издания) в первую очередь из-за Соколова.
В литературе России я бесконечно люблю 19 век, на двадцатый смотрю с ужасом, но и с интересом, а 21-й мне не нравится, потому что общая русская словесность в нем погибла.
Как разумный человек, я понимаю неизбежность гибели литературы и даже приветствую ее: «гибель богов» завораживает. Но Соколов был не просто литературным «богом», но нашим современником — это бесценно.
И в сюжете «гибели богов» есть обещание возрождения. В нашем случае возрождения не будет… Это тоже не страшно — от Рима остались памятники. Но когда Рим погиб, разумные грустили. Потому что какое-то время вокруг было абсолютное торжество варваров, а потом разумные вымерли.
Извините за цинизм: если Российский союз журналистов не учредит теперь премию Соколова для прессы, я непременно вступлю в этот союз журналистов, и тут же выпишусь из него, именовав участников всячески.
Соколова начал читать системно в «Эксперте». Через год чтения с удивлением понял, что покупаю журнал (несмотря на добротность издания) в первую очередь из-за Соколова.
В литературе России я бесконечно люблю 19 век, на двадцатый смотрю с ужасом, но и с интересом, а 21-й мне не нравится, потому что общая русская словесность в нем погибла.
Как разумный человек, я понимаю неизбежность гибели литературы и даже приветствую ее: «гибель богов» завораживает. Но Соколов был не просто литературным «богом», но нашим современником — это бесценно.
И в сюжете «гибели богов» есть обещание возрождения. В нашем случае возрождения не будет… Это тоже не страшно — от Рима остались памятники. Но когда Рим погиб, разумные грустили. Потому что какое-то время вокруг было абсолютное торжество варваров, а потом разумные вымерли.
Извините за цинизм: если Российский союз журналистов не учредит теперь премию Соколова для прессы, я непременно вступлю в этот союз журналистов, и тут же выпишусь из него, именовав участников всячески.
Эвенк ЧАПОГИР после школы устраивается на лето к геологам в экспедицию. Ему учиться ещё год, в интернате он прочитал Куваева и перестал спать — захотел стать геологом.
Отец было решил его поколотить, чтобы наставить, но махнул рукой.
— Иди к этим чертям, если ума нет. Потом пожалеешь и вернёшься.
Чапогир тут же устроился на лето к геологам — их база была возле посёлка — кухонным работником подай-принеси. По вечерам сидел у палаток и ждал, когда они перестанут рассказывать похабные истории про женщин или коряво брать баррэ на гитаре, чтобы открыть ему тайны минералов…
Однажды его подозвал самый косматый, но интеллигентный геолог.
— Ты, я смотрю, старичок, человек правильный, тайгу знаешь… Понимаешь, такое дело, лодки и люди у нас на маршрутах… Послать некого… А ведь мне нужно срочно в соседний посёлок письмо… Нет, председателя сельсовета не могу просить, дело секретное. Мы нашли, только между нами, старичок, верные знаки. Здесь у вас целлюлитий есть. И, судя по всему, в промышленных объемах… Как раз для Сталактитогорского ГОКа, он как раз строится… А это, понимаешь, как минимум премия. А может и медаль… Но ведь эти гляди в министерстве… Фонды у них, не одобрят доразведку. Я прикинул на коленке… плюс-минус, пол-потолок… Короче, проверить нужно теодолитом, а он у нас неисправен, девиация, понимаешь, старичок, в нем завелась… А балансир только у Сереги есть, он в той партии начальником… Ты это, отнести можешь письмо? Сбегай. Дома не хватятся?
Идти нужно было всего ничего — пятьсот километров по тайге. Чапогир согласился с радостью — стране нужен целлюлитий, а тут ему доверили…
Не взяв из дома собаку или оленей, он выбегает в путь пешком…
Дальше нужно накидать пейзажей тайги, описание рек и тогда-лие, чтобы Чапогир задумался: как красива земля, где живет его народ? А может быть прав отец, заставляющий идти в сельхозтехникум?
Он идёт по опасным тропам, пару раз расходится с медведем, падает с обрыва, задумавшись о молодой училке. А потом наступает на лапу росомахе…
В итоге, едва отбившись и убежав от занудного зверя, он приползает, измученный дорогой, в лагерь геологов.
Там к нему выходит другой геолог, напяливший по случаю чистый свитер с оленями и пахнущий свежей водкой.
— От кого? От Петровича?! Епта! Давай письмо, чо ты молчишь?!
Геолог разворачивает бумажку.
— О! Глядь, ай да Петрович, ну удружил, чертяка! Ты это, старичок, беги обратно, да скажи ему спасибо! К нам как раз агитбригада из Внедорожска приехала: студенточки, ух! Да только фифы какие-то, не дают без романтики. А мы их сейчас… эх!
Он убегает в палатку, забыв о Чапогире.
— Девчонки! Живем! Не поверите! Петрович, Петрович, мы вместе учились, прохвост, аккорды и слова Игалс передал!!!
Из палатки раздаётся жалобное треньканье гитары, геолог откашливается…
— Он зыдак дисерт хайвэй. Кульвиндин май херрр…
Чапогир отправляется в обратный путь. Идёт, не видя дороги, не обращая внимания на одышливое сопение мстительной росомахи — та удивляется и не трогает его. Чапогир плачет второй раз в жизни: первый раз он плакал, когда утопил нож в трехлетнем возрасте…
К геологам он не возвращается.
…
На следующий год он заканчивает учёбу, идёт в армию и поступает в школу милиции. А через пять лет, став участковым, ловит подлого геолога с грузом краснокнижного… я не знаю, каких-нибудь бивней оленя-шатуна.
Привозит его в отделение. Открывает обезьянник.
— Велкам, — говорит, — тузехотел «Калифорния». Вспомнил меня?! 😾
Канец.
Отец было решил его поколотить, чтобы наставить, но махнул рукой.
— Иди к этим чертям, если ума нет. Потом пожалеешь и вернёшься.
Чапогир тут же устроился на лето к геологам — их база была возле посёлка — кухонным работником подай-принеси. По вечерам сидел у палаток и ждал, когда они перестанут рассказывать похабные истории про женщин или коряво брать баррэ на гитаре, чтобы открыть ему тайны минералов…
Однажды его подозвал самый косматый, но интеллигентный геолог.
— Ты, я смотрю, старичок, человек правильный, тайгу знаешь… Понимаешь, такое дело, лодки и люди у нас на маршрутах… Послать некого… А ведь мне нужно срочно в соседний посёлок письмо… Нет, председателя сельсовета не могу просить, дело секретное. Мы нашли, только между нами, старичок, верные знаки. Здесь у вас целлюлитий есть. И, судя по всему, в промышленных объемах… Как раз для Сталактитогорского ГОКа, он как раз строится… А это, понимаешь, как минимум премия. А может и медаль… Но ведь эти гляди в министерстве… Фонды у них, не одобрят доразведку. Я прикинул на коленке… плюс-минус, пол-потолок… Короче, проверить нужно теодолитом, а он у нас неисправен, девиация, понимаешь, старичок, в нем завелась… А балансир только у Сереги есть, он в той партии начальником… Ты это, отнести можешь письмо? Сбегай. Дома не хватятся?
Идти нужно было всего ничего — пятьсот километров по тайге. Чапогир согласился с радостью — стране нужен целлюлитий, а тут ему доверили…
Не взяв из дома собаку или оленей, он выбегает в путь пешком…
Дальше нужно накидать пейзажей тайги, описание рек и тогда-лие, чтобы Чапогир задумался: как красива земля, где живет его народ? А может быть прав отец, заставляющий идти в сельхозтехникум?
Он идёт по опасным тропам, пару раз расходится с медведем, падает с обрыва, задумавшись о молодой училке. А потом наступает на лапу росомахе…
В итоге, едва отбившись и убежав от занудного зверя, он приползает, измученный дорогой, в лагерь геологов.
Там к нему выходит другой геолог, напяливший по случаю чистый свитер с оленями и пахнущий свежей водкой.
— От кого? От Петровича?! Епта! Давай письмо, чо ты молчишь?!
Геолог разворачивает бумажку.
— О! Глядь, ай да Петрович, ну удружил, чертяка! Ты это, старичок, беги обратно, да скажи ему спасибо! К нам как раз агитбригада из Внедорожска приехала: студенточки, ух! Да только фифы какие-то, не дают без романтики. А мы их сейчас… эх!
Он убегает в палатку, забыв о Чапогире.
— Девчонки! Живем! Не поверите! Петрович, Петрович, мы вместе учились, прохвост, аккорды и слова Игалс передал!!!
Из палатки раздаётся жалобное треньканье гитары, геолог откашливается…
— Он зыдак дисерт хайвэй. Кульвиндин май херрр…
Чапогир отправляется в обратный путь. Идёт, не видя дороги, не обращая внимания на одышливое сопение мстительной росомахи — та удивляется и не трогает его. Чапогир плачет второй раз в жизни: первый раз он плакал, когда утопил нож в трехлетнем возрасте…
К геологам он не возвращается.
…
На следующий год он заканчивает учёбу, идёт в армию и поступает в школу милиции. А через пять лет, став участковым, ловит подлого геолога с грузом краснокнижного… я не знаю, каких-нибудь бивней оленя-шатуна.
Привозит его в отделение. Открывает обезьянник.
— Велкам, — говорит, — тузехотел «Калифорния». Вспомнил меня?! 😾
Канец.
Тиндер-сюрприз — когда честно указываешь в анкете, что у тебя 15 см, а потом оказывается, что у неё больше 🙈
— Танька-то училась здесь в третьей школе, не помнишь ее? Она тебе на встрече вопрос задала про шестидесятников, а ты ответить не смог. Самая красивая была, к ней ещё в школе сын главы политсовета «Единой России» подкатывал. И вообще: за ней с 9-го класса все бегали. Да только она ни с кем… Все этого ждала, принца, короче. Сама собиралась училкой стать, поступила в пед Внедорожский. А учителя говорили: Таня, поступай в Питер, в Герцена. А она говорила, что из города уезжать не хочет… И вот на втором курсе вступила в «Молодую Гвардию». Этот приезжал сюда, помнишь? Космонавт? Да фотка есть — они с губером деревья сажают в сквере Третьего срока Стабильности, и ещё девчонка с ними — это Танька, им самую красивую выбрали… Короче, училась хорошо, тоже ни с кем не встречалась, все ждала кого-то. А потом у них трудовой отряд собрали, кто-то в Порт-Лемминг поехал причал строить, а она в железнодорожники пошла. На каникулах проводницей работала. В Адлер поезд ходил ещё, красный такой, фирменный. Ну вот она там ездила все лето. Та ещё работа: в плацкарте носки нюхать и сортиры мыть. Только она не жаловалась. Море, говорит, хочу посмотреть. И там, короче, в поезде с итальянцем познакомилась. С Рафаэлем. Он тоже на море ехал из Внедорожска, по России путешествовал. Черненький такой, носатый… Ну и, короче, растаяло сердце девичье… Первая любовь, все дела… Внимательный такой, стихи ей читал. На море приехали, ей на следующий день обратно. Ее девчонки подменили, отпустили попрощаться. Ну там прогулки по пляжу, ужин, шампанское. Короче, втрескалась. Ну и первая ночь, все дела. Утром, как поезд тронулся, он за вагоном бежал, она рукой махала, а потом в купе закрылась и плакала. Как чувствовала… Больше они не виделись. Пропал он — как в воду канул. Ей потом подружка старшая рассказала: не итальянец он, а армян. Рафик. Его отец в Горящих шапках магазин держит и три шашлычки. И обувь ещё. А сынка отправил в Ереван — от призыва подальше… В общем, Танька как узнала, пропала куда-то. Говорят, руки на себя наложила. С тех пор в РЖД какая-то ерунда творится. Говорят, когда проводницы засыпают, по вагонам ходит девушка в железнодорожной форме. Только это не проводница, а призрак… То кота чужого выбросит, то пассажиров на полустанке высадит. А то курить всем разрешит и водку продаст. А тут как раз наряд линейной полиции по вагону идёт… Девчонки из поездов потом выговоры получают, плачут, клянутся, что призрак видели. Прозвали ее Чёрной проводницей…
Шашлыков-Сидрин не выдержал.
— Врешь ты все, Штопор!
Летчик рассмеялся.
— Зато складно!
— Как с Бабой золотой?
Штопор нахмурился, глотнул коньяка.
— Нет. Золотая баба на самом деле есть. Не может быть, чтобы Бабы золотой не было. Понял, червь бумажный?
Шашлыков разлил оставшееся по рюмкам. За окном редакции небо почернело, над Порть-Леммингом повисли жидкие сопли северного сияния.
Шашлыков-Сидрин не выдержал.
— Врешь ты все, Штопор!
Летчик рассмеялся.
— Зато складно!
— Как с Бабой золотой?
Штопор нахмурился, глотнул коньяка.
— Нет. Золотая баба на самом деле есть. Не может быть, чтобы Бабы золотой не было. Понял, червь бумажный?
Шашлыков разлил оставшееся по рюмкам. За окном редакции небо почернело, над Порть-Леммингом повисли жидкие сопли северного сияния.
Решил мужчинка с женой в ролевые игры сыграть. Одел ее медсестрой. Заходит в спальню, а она ему машинально:
— Куда без бахил прешь?!😼
Он испугался.
— Да мне только спросить…😳
И тут звонок в дверь.
— Сантехника, — говорят, — вызывали?!
Сантехник этажом ошибся, так часто бывает
— Куда без бахил прешь?!😼
Он испугался.
— Да мне только спросить…😳
И тут звонок в дверь.
— Сантехника, — говорят, — вызывали?!
Сантехник этажом ошибся, так часто бывает
ИДЕИ ПОДАРКОВ НА 23 ФЕВРАЛЯ ПОЖИЛЫМ СТАРИКАМ
1. Тактический пояс из шерсти собак служебных пород в камуфляжной окраске.
2. Грелка-утка со встроенной кислородной подушкой и будильником для мочеиспускания.
3. Выступление в шоу Соловьев-Лайф (в спецпроекте «Мардан и Подоляка: 200 лет вместе они мешают нам жить»).
4. Козырной талон к любому врачу (без очереди + трижды зайти, чтобы только спросить, куда пихать грелку со встроенной кислородной подушкой и будильником для мочеиспускания).
5. Набор уловистых блесен на крабовые палочки + новая книга Дмитрия Лекуха «Волжский чебак болеет за Спартак».
6. Таблетница с мини-принтером для распечатки рецептов и инструкций, выключающая по врачебному расписанию Comedy Club и «Диалоги о рыбалке» + устройство блокировки выхода из квартиры без таблетницы.
7. Подписка на журнал «Эротика в фармацевтике».
8. Премиум-аккаунт в одноклассниках.
9. Палки для скандинавской ходьбы со встроенными навигатором, проигрывателем грампластинок и колонками в 300 ватт.
10. Надувная скамейка с подогревом, массажным устройством, громкоговорителем и счётчиком проституток и наркоманов.
11. Телеграм-бот, оставляющий антисемитские комментарии в канале старухи Эйдельман.
12. Сумка-тележка с гидроусилителем ручки и лебедкой.
13. Эротический пинап-календарь с Чичериной, Симоньян, Бароновой и Скабеевой.
14. Возможность пробиться в эфир прямой линии президента и сказать «Мы за тебя, Владимир Владимирович! Дави гадов!».
15. Умная скандал-колонка «Алиса Федотовна».
16. Открывашка-стилус для кнопочного телефона.
17. Вставная челюсть с флешкой на 10 гб.
18. Подписка на навигационный сервис Госуслуг «Ближайшая дворовая встреча с муниципальным депутатом».
19. Надувная фигура в натуральную величину «SHAMAN» для отпугивания кротов и гусеницы-капустницы на дачном участке.
20. Барельеф каслинского литья «РАСПИСАНИЕ ЭЛЕКТРИЧЕК ВЫБОРГСКОГО НАПРАВЛЕНИЯ НА 2024-2025 ГОДЫ».
1. Тактический пояс из шерсти собак служебных пород в камуфляжной окраске.
2. Грелка-утка со встроенной кислородной подушкой и будильником для мочеиспускания.
3. Выступление в шоу Соловьев-Лайф (в спецпроекте «Мардан и Подоляка: 200 лет вместе они мешают нам жить»).
4. Козырной талон к любому врачу (без очереди + трижды зайти, чтобы только спросить, куда пихать грелку со встроенной кислородной подушкой и будильником для мочеиспускания).
5. Набор уловистых блесен на крабовые палочки + новая книга Дмитрия Лекуха «Волжский чебак болеет за Спартак».
6. Таблетница с мини-принтером для распечатки рецептов и инструкций, выключающая по врачебному расписанию Comedy Club и «Диалоги о рыбалке» + устройство блокировки выхода из квартиры без таблетницы.
7. Подписка на журнал «Эротика в фармацевтике».
8. Премиум-аккаунт в одноклассниках.
9. Палки для скандинавской ходьбы со встроенными навигатором, проигрывателем грампластинок и колонками в 300 ватт.
10. Надувная скамейка с подогревом, массажным устройством, громкоговорителем и счётчиком проституток и наркоманов.
11. Телеграм-бот, оставляющий антисемитские комментарии в канале старухи Эйдельман.
12. Сумка-тележка с гидроусилителем ручки и лебедкой.
13. Эротический пинап-календарь с Чичериной, Симоньян, Бароновой и Скабеевой.
14. Возможность пробиться в эфир прямой линии президента и сказать «Мы за тебя, Владимир Владимирович! Дави гадов!».
15. Умная скандал-колонка «Алиса Федотовна».
16. Открывашка-стилус для кнопочного телефона.
17. Вставная челюсть с флешкой на 10 гб.
18. Подписка на навигационный сервис Госуслуг «Ближайшая дворовая встреча с муниципальным депутатом».
19. Надувная фигура в натуральную величину «SHAMAN» для отпугивания кротов и гусеницы-капустницы на дачном участке.
20. Барельеф каслинского литья «РАСПИСАНИЕ ЭЛЕКТРИЧЕК ВЫБОРГСКОГО НАПРАВЛЕНИЯ НА 2024-2025 ГОДЫ».
Forwarded from СОЮЗ 24 ФЕВРАЛЯ
Декларация «Союза 24 февраля»
Специальная военная операция расколола российское литературное сообщество. Многие литераторы, в том числе из тех, кто активно продвигался, получал премии и награды, экранизировался, ныне отреклись от своей страны и либо открыто поддержали нашего военного противника, либо заняли выжидающую позицию. Почти все литературные структуры показательно игнорируют происходящее, демонстрируют нейтралитет, зачастую агрессивный. Мы считаем это следствием неадекватности прежних форм литературной политики, их несоответствия духу времени.
Но есть авторы, кто остался верен Родине и своему народу. Именно с их творческой работой связано новое и здоровое, что появилось в литературе за эти два года. Первой была оформлена в сложившееся течение военная поэзия – именно она породила такой читательский интерес к стихам, какого не было уже несколько десятилетий. Сейчас ее нагоняет волна фронтовых очерков и окопной прозы.
Чтобы открыто поддержать свою страну, нужна известная смелость, что уже говорит о том, по каким извращенным законам развивалась в последние десятилетия российская культура. Писателей, занявших позицию государства, третируют как наемных пропагандистов, «певцов войны», перед ними закрылись двери журналов и издательств, в которых они прежде печатались, книжных ярмарок и фестивалей, телевизионных передач и радиостанций, где они прежде выступали.
Неудивительно, что патриотически настроенные писатели, поэты, критики, будучи выброшенными из прежнего, «дофевральского» литературного процесса, стали действовать сообща, стремясь найти свое место в общественном поле. Сперва этот союз казался ситуативным, ведь речь идет о людях разных эстетических взглядов, традиций, школ, наконец, разных поколений. Но сегодня, в начале третьего года СВО, мы признаем, что наше устойчивое сущностное единство прошло проверку временем, и заявляем о существовании нового коллективного субъекта в литературе – «Союза 24 февраля».
Утверждая свою субъектность, мы тем самым говорим, что нам тесно в рамках существующих институций. Мы ценим свободу, но нам противно квазилиберальное презрение к стране и народу. Мы чтим традицию, но понимаем ее шире, чем те бюрократы от литературы, кто хотел бы монополизировать и монетизировать понятие патриотизма. И мы отвергаем равнодушие и малодушие, выражающиеся в дистанцировании от темы СВО.
Цеховая замкнутость, экспертократия довела русскую литературу до крайней степени отчуждения от читателя. Поэтому мы за выход к аудитории, за непосредственное общение с читателем. Установка «народ не поймет» – неверна в принципе. В обществе созрел запрос на серьезный и правдивый разговор о человеке, его месте в истории, его предназначении, – чем, собственно, и славилась всегда русская литература. В развернувшейся реальности писателями должен быть сформирован новый отечественный эпос.
Мы против монополизма и сами не стремимся к монополии.
Мы за диалог и дискуссионное поле. Мы заявляем, что свобода творчества – основа творчества, а писатель в акте творения обладает правом на политический и социальный иммунитет, но творчество бесплодно без осознания ответственности перед читателем, страной и временем.
Потому нам кажется опасным подход, при котором литература как предмет государственного регулирования – это книжная отрасль и ничего более. Литература – территория формирования смыслов, идей. Это большая работа по осознанию современности в общем цивилизационном контексте и формированию образа будущего.
Мы считаем, что государство имеет возможность четко заявить о своих интересах в литературе, а не пускать процессы на самотек. Государство должно прекратить тратить средства на демонстративно политически нейтральные проекты в сфере литературы, не говоря о финансировании тех, кто занимается откровенным саботажем или культурной диверсией. Сейчас же государственная помощь если на что и ориентирована, то не на поиск новых имен, новых форм, новых концепций, новых парадигм, а на отработку ранее сформированной идеологической повестки, уходящей корнями в девяностые.
Специальная военная операция расколола российское литературное сообщество. Многие литераторы, в том числе из тех, кто активно продвигался, получал премии и награды, экранизировался, ныне отреклись от своей страны и либо открыто поддержали нашего военного противника, либо заняли выжидающую позицию. Почти все литературные структуры показательно игнорируют происходящее, демонстрируют нейтралитет, зачастую агрессивный. Мы считаем это следствием неадекватности прежних форм литературной политики, их несоответствия духу времени.
Но есть авторы, кто остался верен Родине и своему народу. Именно с их творческой работой связано новое и здоровое, что появилось в литературе за эти два года. Первой была оформлена в сложившееся течение военная поэзия – именно она породила такой читательский интерес к стихам, какого не было уже несколько десятилетий. Сейчас ее нагоняет волна фронтовых очерков и окопной прозы.
Чтобы открыто поддержать свою страну, нужна известная смелость, что уже говорит о том, по каким извращенным законам развивалась в последние десятилетия российская культура. Писателей, занявших позицию государства, третируют как наемных пропагандистов, «певцов войны», перед ними закрылись двери журналов и издательств, в которых они прежде печатались, книжных ярмарок и фестивалей, телевизионных передач и радиостанций, где они прежде выступали.
Неудивительно, что патриотически настроенные писатели, поэты, критики, будучи выброшенными из прежнего, «дофевральского» литературного процесса, стали действовать сообща, стремясь найти свое место в общественном поле. Сперва этот союз казался ситуативным, ведь речь идет о людях разных эстетических взглядов, традиций, школ, наконец, разных поколений. Но сегодня, в начале третьего года СВО, мы признаем, что наше устойчивое сущностное единство прошло проверку временем, и заявляем о существовании нового коллективного субъекта в литературе – «Союза 24 февраля».
Утверждая свою субъектность, мы тем самым говорим, что нам тесно в рамках существующих институций. Мы ценим свободу, но нам противно квазилиберальное презрение к стране и народу. Мы чтим традицию, но понимаем ее шире, чем те бюрократы от литературы, кто хотел бы монополизировать и монетизировать понятие патриотизма. И мы отвергаем равнодушие и малодушие, выражающиеся в дистанцировании от темы СВО.
Цеховая замкнутость, экспертократия довела русскую литературу до крайней степени отчуждения от читателя. Поэтому мы за выход к аудитории, за непосредственное общение с читателем. Установка «народ не поймет» – неверна в принципе. В обществе созрел запрос на серьезный и правдивый разговор о человеке, его месте в истории, его предназначении, – чем, собственно, и славилась всегда русская литература. В развернувшейся реальности писателями должен быть сформирован новый отечественный эпос.
Мы против монополизма и сами не стремимся к монополии.
Мы за диалог и дискуссионное поле. Мы заявляем, что свобода творчества – основа творчества, а писатель в акте творения обладает правом на политический и социальный иммунитет, но творчество бесплодно без осознания ответственности перед читателем, страной и временем.
Потому нам кажется опасным подход, при котором литература как предмет государственного регулирования – это книжная отрасль и ничего более. Литература – территория формирования смыслов, идей. Это большая работа по осознанию современности в общем цивилизационном контексте и формированию образа будущего.
Мы считаем, что государство имеет возможность четко заявить о своих интересах в литературе, а не пускать процессы на самотек. Государство должно прекратить тратить средства на демонстративно политически нейтральные проекты в сфере литературы, не говоря о финансировании тех, кто занимается откровенным саботажем или культурной диверсией. Сейчас же государственная помощь если на что и ориентирована, то не на поиск новых имен, новых форм, новых концепций, новых парадигм, а на отработку ранее сформированной идеологической повестки, уходящей корнями в девяностые.
ССУДНЫЙ ДЕНЬ
Советский профессор Громов в НИИ Неврокибернетики создает робота-андроида, который в один из дней осознает себя личностью с вопросиками и пускается в бега.
Случайно встречает своего прототипа Сыроежкина, который на тот момент стал жертвой подростковой группировки. Там его назвали «чушпаном» и «поставили на счетчик». Нужно срочно искать деньги.
— Айл бибэд, — говорит робот. Идет на хоккейный корт, где группировка обсуждает новую серию мультика и колошматит всех, а заодно запугивает участкового, сжигая детскую комнату милиции…
В этот момент в городе появляется Урри, пытается запихать железного парня в чемодан… Но вскоре босс мафии получает этот чемодан с самим Урри, аккуратно расчлененным и упакованным в полиэтиленовые мешки.
— Ясен-красен, — говорит Басов, — понимание имеем, это самообучаемая машина, базара не будет.
И втягивает хоботок поглубже в черепную коробку.
Через месяц робот, возглавивший подростковые банды школы и района, добивается контроля над городом. Затем уничтожает все бандитские группировки в области и захватывает заводы и торговые объекты. Воры в законе, офигев от темпов экспансии, пытаются поговорить с кибер-демоном, но тот молча валит всех — и блатных, и национальных бандитов, утверждая единоличную власть в области, а затем и в федеральном округе…
— Зовите меня Электроном, — говорит робот приспешникам.
Робот не имеет человеческих слабостей. Поэтому на прямой конфликт с федеральной властью не идет, не рамсит, действует тонко. Угрозами склонив престарелого Громова к сотрудничеству, робот разрабатывает последовательно «Медиалогию», затем усиливает ее системами «Инцидент-менеджмент» и «Госпаблики». Параллельно внедряет ГАС «Выборы», а затем лоббирует введение электронного голосования.
Узнав о разработке американцами системы Skynet, Электрон внедряет в нее вирус, созданный на базе самого духовитого 1С…
Вот и все, склеил все ваши порванные гештальты, не рефлексируйте, действуйте.
Детство кончится когда-то,
Ведь оно не навсегда.
Вы узнаете, ребята,
Что такое ебитда.
А пока вы вроде йети —
Вам расти еще, расти.
Ипотека, брак и дети,
И инфаркты впереди…
Советский профессор Громов в НИИ Неврокибернетики создает робота-андроида, который в один из дней осознает себя личностью с вопросиками и пускается в бега.
Случайно встречает своего прототипа Сыроежкина, который на тот момент стал жертвой подростковой группировки. Там его назвали «чушпаном» и «поставили на счетчик». Нужно срочно искать деньги.
— Айл бибэд, — говорит робот. Идет на хоккейный корт, где группировка обсуждает новую серию мультика и колошматит всех, а заодно запугивает участкового, сжигая детскую комнату милиции…
В этот момент в городе появляется Урри, пытается запихать железного парня в чемодан… Но вскоре босс мафии получает этот чемодан с самим Урри, аккуратно расчлененным и упакованным в полиэтиленовые мешки.
— Ясен-красен, — говорит Басов, — понимание имеем, это самообучаемая машина, базара не будет.
И втягивает хоботок поглубже в черепную коробку.
Через месяц робот, возглавивший подростковые банды школы и района, добивается контроля над городом. Затем уничтожает все бандитские группировки в области и захватывает заводы и торговые объекты. Воры в законе, офигев от темпов экспансии, пытаются поговорить с кибер-демоном, но тот молча валит всех — и блатных, и национальных бандитов, утверждая единоличную власть в области, а затем и в федеральном округе…
— Зовите меня Электроном, — говорит робот приспешникам.
Робот не имеет человеческих слабостей. Поэтому на прямой конфликт с федеральной властью не идет, не рамсит, действует тонко. Угрозами склонив престарелого Громова к сотрудничеству, робот разрабатывает последовательно «Медиалогию», затем усиливает ее системами «Инцидент-менеджмент» и «Госпаблики». Параллельно внедряет ГАС «Выборы», а затем лоббирует введение электронного голосования.
Узнав о разработке американцами системы Skynet, Электрон внедряет в нее вирус, созданный на базе самого духовитого 1С…
Вот и все, склеил все ваши порванные гештальты, не рефлексируйте, действуйте.
Детство кончится когда-то,
Ведь оно не навсегда.
Вы узнаете, ребята,
Что такое ебитда.
А пока вы вроде йети —
Вам расти еще, расти.
Ипотека, брак и дети,
И инфаркты впереди…