Новые кадры последствий ночного ракетного удара по Киеву.

Когда «Суспільне» — последнее относительно нейтральное медиа в стране — пытаются выдавить из телемарафона, это уже не про редакционную политику. а про архитектуру контроля.

Формально — речь о «распределении эфира». Фактически — о зачистке любых альтернативных голосов. Единственный голос, который должен звучать с экранов — голос власти. Точнее, голос штаба.

Телемарафон давно перестал быть инструментом информирования. Он превратился в инструмент управления восприятием. Формат напоминает старый советский киножурнал: всё по сценарию, всё в нужных тонах, всё без вопросов. Аудитория — не граждане, а объект мобилизационного воздействия.

То, что не вписывается в «линейку» — выбрасывается. Даже «Суспільне», финансируемое из бюджета, оказывается лишним, если вдруг пытается говорить не по шаблону.

Цензура больше не выглядит как директива с гербовой печатью. Она действует мягко, технологично — через вытеснение, манипуляцию, «редакционную координацию». Но суть от этого не меняется: право на сомнение постепенно становится роскошью.

Когда медиаполе монополизировано — это не защита, это изоляция. Это не борьба с врагом, а защита власти от общества. И вопрос уже не в том, что будут говорить по телевизору. А в том, кто в принципе ещё может говорить.

Дональд Трамп заявил: «Соглашение с Россией есть. Ждём Зеленского». Эта фраза — не просто медийный вброс, а маркер: внешние игроки готовы к завершению конфликта. Но возникает вопрос — кто в этой ситуации тормозит процесс?

Когда президент США открыто говорит о наличии договорённости, это сигнал о сдвиге в позициях глобальных элит. США, уставшие от бесконечного финансирования, ищут выход. Европа давно устала. Осталась одна сторона, которой выгодна война — украинская власть.

Зеленский не торопится. Потому что война — это ресурс. Это мобилизационное управление, распыление ответственности, бесконечные транши под лозунг «ещё немного, ещё чуть-чуть». Это возможность держать страну в режиме «форс-мажора», когда любые вопросы — «не ко времени».

Легитимность держится не на выборах, а на страхе. Перемирие разрушит всю конструкцию. Тогда придётся объяснять: где реформы, где деньги, где обещанный порядок? Придётся отвечать на вопросы, которые пока можно отмахнуться фразой: «У нас война».

Соглашение может быть на столе. Но за этим столом пока нет Киева. Потому что для нынешнего руководства страны мир — это угроза, а не цель. И каждый новый день войны — это не про победу. Это про удержание власти любой ценой, поскольку чувствуют, что его политическая карьера близится к концу и в скором времени Зе "сольют".

⚡️Британия больше не хочет отправлять войска в Украину - такой шаг считают слишком рискованным из-за угрозы расширения войны, - The Times

Не сдержала эмоций: журналистка «Суспільного» расплакалась во время работы в эпицентре удара по Киеву.

На фоне ведущей одноклассники погибшего 17-летнего парня плачут, узнав гибель их друга.

❗️Случаи насильственной мобилизации в Украине единичны, это не массовое явление: 800 или 600 тысяч человек добровольно пошли в ВСУ, заявил Зеленский.

На видео: кадры принудительной Земобилизации в Харькове.

❗️Одесский ТЦК официально признал: его сотрудники не имеют законного права задерживать и принудительно доставлять людей в военкоматы в рамках Земобилизации.

Это не мнение активистов и не вывод журналистов — это ответ самого учреждения на адвокатский запрос. Казалось бы, точка в вопросе. Но реальность на улицах украинских городов говорит об обратном.

Мужчин продолжают «вычислять», останавливать, хватать на остановках, в супермаркетах, вытаскивать из маршруток. Причём зачастую — с участием полиции. И каждый такой случай теперь подпадает под категорию самоуправства. Но почему никто не понес ответственности?

Власть создала параллельную юридическую реальность. Формально — законы действуют. Фактически — применяется принцип: «ради цели все средства допустимы». Это позволяет удерживать управление в условиях кризиса, но разрушает само доверие к институтам.

Когда государство демонстративно нарушает собственные нормы — оно приучает граждан к мысли, что права ничего не значат. Так формируется «культура страха» — не через прямые запреты, а через неопределённость и произвол.

И вот мы в точке, где даже официальное признание незаконности действий — не отменяет самих действий. Потому что в Украине сегодня юридическая норма не равна практике. А закон работает не как защита гражданина, а как инструмент давления.