Странный читатель
245 subscribers
53 photos
1 video
3 files
57 links
Авторский блог про книги, литературу, писателей и все, что их окружает.
Слова, смыслы, формы.
Download Telegram
В продолжение темы про зарубежные обложки — иностранные издания «Жизни насекомых» Пелевина.

Как известно, в книге выделяют 6 ключевых «пространств»:
1) москит, комары и муха;
2) отец и сын скарабеи;
3) семья муравьев;
4) два мотылька;
5) два конопляных клопа;
6) таракан Сережа.

Чаще всего встречаются мотивы с комарами, муравьями, мухами, мотыльками. А вот чтобы скарабеи, да еще и навозный шар толкающие — только у Ирана нашел. Хотя, казалось бы, один из наиболее очевидных и философских образов. У голландцев вот скарабея давит туфля.

С конопляным клопом-наркоманом вроде только у литовцев))

А вообще это мой маленький гештальт. Книгу читал в школьные годы в самом конце 90-х просто на распечатанных листах А4, заляпанных чаем. Один раз с другом даже рисовали к распечатке обложки на таких же листах. Очень хотелось тогда посмотреть на настоящее издание, но его почему-то ни у кого не было. Книга в то время произвела сильное впечатление, как было бы сейчас — не знаю. В комментах еще 10 обложек.
👍10❤‍🔥22
Попалось видео с подборкой древнеримских граффити, а потом обнаружил и сайт-архив с ними. Меня больше заинтересовали не рисунки, а надписи.

Есть на вечные темы)
Марк любит Спедузу

Филерос — евнух

Секундус здесь нагадил

Атиметус заставил меня забеременеть

19 апреля я испек хлеб

Есть концептуальные
Лабиринт. Здесь живет Минотавр

Есть цитаты древних поэтов, например, Овидия
Вся­кий влюб­лен­ный — сол­дат

или первая строка из «Энеиды» Вергилия
Пою о муже, что из Трои изначально


Такое настенное творчество — живой документ любой эпохи. Сразу вспомнился рассказ Стивена Кинга «Всё, что ты любил когда-то, ветром унесет». Его главный герой — коммивояжер, рассекающей по стране, — собирал в специальный блокнотик надписи со стен туалетных кабинок, телефонных будок и прочих мест. Кстати, Кинг признался, что этот блокнотик и приведенные в рассказе надписи реальны — он сам этим когда-то занимался. И эти собранные Кингом граффити, между прочим, часто перекликаются с древнеримскими. Мне почему-то особенно запомнилось:
1380 Вест-авеню, убей мою мать, ЗАБЕРИ ЕЕ ЦАЦКИ


Очень жизненный и драматичный рассказ, всем его рекомендую.

Без фантастики, ужасов, мистики — такие, мне кажется, удаются Кингу лучше всего. Круто, что этот блокнотик с граффити не просто милое увлечение. В итоге он играет важную роль в сюжете (спойлерить не буду). Финал открытый, но в послесловии Кинг написал:
Мне далеко не безразличен главный герой, страшно одинокий человек; от души надеюсь, что все у него будет хорошо. В первом варианте так оно и было, но Билл Бьюфорд из журнала «Нью-Йоркер» предложил сделать более неопределенный финал. Возможно, он прав, однако единственное, что мы можем сделать для Альфи Зиммера, это молиться за него всем миром.

В общем, не самая бесполезная вещь эти надписи в подъездах) могут и чью-то жизнь изменить!
🔥7👍2
1 апреля — самое время для уже почти классического спора между «высокой» и «низкой» литературой. Я не сторонник такого деления, но оно есть.

Для начала — немного теории. И здесь я выбрал довольно известную статью Джонатана Франзена. Вот несколько выдержек оттуда.

Статус
В одной модели, которую отстаивал Флобер, лучшие романы — великие произведения искусства, люди, которые сумели их написать, заслуживают чрезвычайного уважения, а если средний читатель отторгает эти произведения, то только потому, что средний читатель — обыватель; ценность любого романа, даже посредственного, не зависит от того, сколько людей его оценили. Можно назвать это моделью Статуса. Она предполагает дискурс гениальности и искусствоведческой значимости.


Контракт
В противоположной модели роман — встреча писателя и читателя, где писатель предлагает набор слов, благодаря которым читатель получает удовольствие. Таким образом, творчество требует баланса самовыражения и связи с группой. Главнейшая цель чтения и писательства — поддерживать ощущение связи, противостоять экзистенциальному одиночеству; и потому роман заслуживает читательского внимания ровно настолько, насколько автору удается удержать доверия читателя. Это модель Контракта, дискурс удовольствия и связи.


Статус vs Контракт
Приверженцу Контракта любители Статуса кажутся самодовольной элитой гурманов. Для истинного адепта Статуса, с другой стороны, Контракт — прямой путь к угодливости и эстетическому компромиссу. Согласно модели Контракта, трудность — признак беды. В масштабах свободного рынка Контракт постулирует, что если продукт вас не устроил, то виноват продукт. Если вы обломали зубы о сложное словечко — судите автора. Вы потребитель; вы всегда правы. С точки зрения Статуса, трудность говорит о качестве; она предполагает, что автор романа отринул дешевые компромиссы и остался верен своему художественному видению. Следовательно, легкая литература не имеет большой ценности. Удовольствие, которое требует тяжелых усилий, медленного проникновения под покровы тайны, отсева слабейших читателей, — действительно стоящее удовольствие.


В марте во время Лондонской книжной ярмарки спор вокруг этой темы вспыхнул с новой силой.

Британский журналист и писатель Шон Томас написал:
Плач по серьезной литературе обычно принимает осуждающий характер, поскольку наблюдатель отмечает растущую слабоумие современного читателя, притуплённого смартфонами и ослеплённого TikTok. Но я не из таких. Я говорю «скатертью дорога» интеллектуальной литературе — это был изначально глупый, саморазрушительный жанр, помещающий шикарные книги в шикарное гетто, отгораживающий себя от обычных читателей.

Потому что в романе мне на самом деле нужны не красивые предложения, а история. На самом деле, мы все хотим историю. Как показывает шумная Лондонская книжная ярмарка, книги процветают, даже если серьезная литература — мертвая звезда. Люди все еще жаждут историй, читатели все еще с жадностью открывают книги, все еще можно зарабатывать деньги, веселье и славу с помощью ума и простых слов.


А американская журналистка и писательница Лайонел Шрайвер дала ему свой ответ:
Мне не нужна художественная литература, основанная исключительно на сюжете. Если слова на странице плоские, безжизненные и механические, если они просто облегчают Джонни путь из столовой в машину, я не могу читать такую книгу. Если проза неуклюжа, грамматика и пунктуация сомнительны, словарный запас либо примитивен, либо смущающе сыт, я не могу читать такую книгу. Один из немногих творческих писательских афоризмов, которые я придумала, звучит так: «Если вы что-то плохо сказали, значит, вы этого вообще не говорили». Напишите «война — это грустно», и вы не передадите ровным счетом ничего.

«Серьезная» художественная литература допускает отрывки размышлений, исследование идей или проблем и развитие внутренней жизни, на которые визуальные медиа могут только указывать. Только проза может думать. А язык имеет тембр и ритм. Непрерывное действие, переданное музыкально примитивной прозой, аналогично игре на пианино с помощью одного пальца.
👍9❤‍🔥1
Итак, в посте выше были аргументы от литераторов. Понимаю, что в этой дилемме есть некоторое упрощение. Но тем не менее: что выберете вы?
Anonymous Poll
60%
Интересно
40%
Интеллектуально
🤔3❤‍🔥1
5 самых странных книг с грядущей ярмарки non/fictio№
Что необычного подготовили из литературы, которая плохо укладывается в стандартные жанровые рамки?

Саманта Харви, «По орбите»
В 2024-ом этот фантастический роман получил Букеровскую премию — кстати, первая книга о космосе, удостоенная награды. Плюс это еще и одно из самых коротких произведений в истории Букера. В романе рассказывается о сутках, проведенных на МКС шестью астронавтами. Каждая глава — виток станции вокруг земли (всего их будет 16). Книга о космосе, но здесь, похоже, больше философии, чем фантастики.

При написании Харви смотрела на Землю через камеры, установленные на МКС
Долгие орбиты Земли дали мне желание передать словами эту красоту и ощущение одиночества, которое я испытываю, глядя на нее


Антонио Табукки. «Реквием. Галлюцинации»
Первое издание на русском романа 1991 года. Итальянец написал книгу на португальском: главный герой — писатель — бродит по Лиссабону и встречает много реальных и иллюзорных персонажей. Кстати, все действие, как и в предыдущей книге, умещается в один день.
Случайные встречи, амбивалентные символы, черный юмор и нерациональные события пронизывают повествование. Этот игривый роман отчасти является данью уважения португальской культуре, отчасти — мягкой автобиографической фантазией

Книгу хвалят за удушливую атмосферу жаркого Лиссабона и галлюцинаторное повествование, где на почве магического реализма разворачивается игра в юнгианскую психологию, за что автора частенько сравнивают с Германом Гессе.

Юкио Мисима, «Музыка»
Один из самых поздних (1964 год) романов культового японского автора. Молодая девушка теряет способность слышать мелодии и обращается к психоаналитику. В итоге получился метафизический детектив о поиске чувств и погружении в собственную сексуальность.

Эту книгу не относят к наиболее значимым произведениям Мисимы, однако, по отзывам критиков, именно в ней чувствуется нигилизм и отчаяние автора, которое охватило его в последние годы жизни. И, конечно, здесь много про психоанализ и секс.

Японский режиссер Ясудзо Масумура, снявший одноименную эротическую драму по роману:
Рассматривая фригидность и истеричность одной молодой красивой женщины, Мисима выявляет один за другим извращенные примеры человеческого секса. Она поистине крошечный цветок, плывущий в огромной древней реке секса, а ее стоны, агония и стенания — это история ненормального секса, которую пережило все человечество


Бусейна аль-Иса, «Хранитель мировой поверхности»
Кафка, Оруэлл, Брэдбери и Кэрролл в одном флаконе — вот как примерно выглядит антиутопия от молодой писательницы из Кувейта, которая получила много внимания и высоких оценок от литературного сообщества в прошлом году. Сюжет вроде бы не блещет оригинальностью: есть жесткая тоталитарная система, есть запрет книг и воображения, есть цензор, который непрерывно читает и запрещает тексты.

Кстати, сама писательница владеет книжным магазином и издательством и не понаслышке знает, что такое цензура: например, только в период 2015-2019 годов в Кувейте было запрещено более 4000 книг. Многие из-за какого-то одного слова или даже иллюстрации.
В чём причина запрета? Невежество.

отреагировала на цензуру Бусейна аль-Иса в своем блоге. Ну а потом написала про это целую книгу.

Гаспар Кёниг, «Гумус»
Французский философ, политик и «интеллектуал широкого профиля» написал художественный роман о дождевых червях. Два выпускника агроакадемии связывают с ними жизнь: один восстанавливает участок земли, чтобы обогатиться, а второй запускает стартап по переработке отходов, надеясь предотвратить экологический кризис.

Роман наполнен актуальной повесткой, цинизмом и пессимизмом в стиле Уэльбека. Экофикшн, экопоэтика, экокритика — обычно такими словами обзывают это произведение. Критики очень хвалят роман за бальзаковский подход, легкую сатиру и то, что он переворачивает зеленые идеи с ног на голову.
«Что такое человек? – воскликнул профессор, которого уже ничто не могло остановить. – Латинское слово Homo этимологически родственно слову humus. Поэтому именно гумус спасет нас, хомо сапиенсов!»
3👍3🔥1
В Индии обнаружился книжный дейтинг — приложение для знакомств на основе литературных предпочтений Bookmark. 

Идея вроде бы лежит на поверхности, весь вопрос в реализации. Что там внутри особенного?

Профили как книги: есть биография, предисловие, эпилог, библиография. 

Вместо фото — полка любимых произведений. Аватары откроются, если пользователи обменяются десятью сообщениями. Хороший ход — попытка стимулировать более глубокие связи, основанные не на внешности. 

Режим «книжного приятеля» — для тех, кто не ищет романтики. 

В день можно поставить только 5 лайков (чтоб не разбазаривали).

Соотношение мужчин и женщин — 70 на 30. В других дейтинг-сервисах оно похожее.   

Вы бы таким пользовались?

Кстати, приложение выросло из «клуба молчаливого чтения» Cubbon Reads — люди просто приходят в определенное время в парк Бангалора и молча читают рядом. Бегают ведь вместе бегуны? Ну вот и читать можно. Сейчас таких сообществ там уже более 70 и они становятся все популярнее. Молодцы индийцы?
🔥7👏4
В связи с уходом из жизни Марио Варгаса Льосы вспомнилась удивительная история, которую рассказал другой писатель из Латинской Америки — колумбиец Хуан Габриэль Васкес. Мне кажется, она круто отражает, что такое магический реализм и почему вообще можно ставить два этих слова рядом — магия и реализм.

Перескажу ее хронологически.

Итак, в 1998 году Васкес был на книжной ярмарке в Боготе. Там же был и Льоса, которые представлял свою новую книгу — «Тетради дона Ригоберто». Васкес купил книгу, но не попал на автограф-сессию писателя. Однако его свекрови удалось все-таки «поймать» Льосу и подписать свой экземпляр. Позже она отдала этот экземпляр Васкесу, а себе забрала пустой.

В 1999 году Васкес переехал в Париж. Причем ему важно было осознавать, что именно в этом городе многие другие латиноамериканские писатели, среди которых был и Льоса, создавали свои шедевры. Однако там его ждала неудача и тяжелая болезнь. В итоге Васкес переехал в Барселону.
За этим решением стояли материальные соображения (здесь я мог зарабатывать на жизнь, преподавая литературу или переводя ее), но также и своего рода суеверие. Имя Варгаса Льосы в то время оказывало на меня мощное влияние и во многом присутствовало в механике моего решения. В начале 70-х он писал замечательные романы, живя здесь. Он построил дом вдали от дома, подумал я, и я попытаюсь сделать то же самое.

Осень 2000 года. Васкес только начинает работать в каталонском литературном журнале и на одной из первых встреч с коллегами вскользь упоминает про свою любовь к творчеству Льосы. На следующий день один из стажеров подходит к нему с видеокассетой, на этикетке которой написано — «Интервью с Марио Варгасом Льосой». Он рассказывает, что случайно нашел ее накануне у мусорных баков.

Когда Васкес пришел домой и начал смотреть кассету, то сразу неслабо удивился:
программа, в которой Варгас Льоса давал интервью, была известным колумбийским шоу под названием Face to Face. Кассета, найденная рядом с мусором на улице в Барселоне, содержала колумбийское телешоу о перуанском писателе, которым я, колумбиец, случайно восхитился в присутствии новых коллег.

Ну а дальше случилось совсем невероятное. Выяснилось, что интервью записывалось во время той самой книжной ярмарки в Боготе.
Льоса шел в окружении коллег-писателей. После крупного плана их лиц камера нырнула вниз, чтобы задокументировать их прогулочную обувь. Внезапно в левой части кадра появилась пара новых туфель, которые не принадлежали писателям или сопровождающим их журналистам: это были женские туфли. Камера снова поднялась, возможно, из чистого любопытства, и кадр заполнился новым актером, или, скорее, актрисой. Женщина подошла к Варгасу Льосе с экземпляром нового романа, улыбаясь, и попросила у него автограф.

Эта женщина была моей свекровью.

Книга, которую Варгас Льоса подписывал в тот момент на экране моего телевизора, была той самой книгой, которую мне подарила свекровь. Мне нужно было лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть книгу, но, конечно, я сделал гораздо больше: я схватил ее, открыл и прочитал надпись в Барселоне (в 2000 году) в то же самое время, когда на экране Варгас Льоса (в 1998 году) написал ее в Боготе.

Вот вроде бы нет здесь ничего сверхъестественного. Но все-таки кажется, что эта череда совпадений содержит в себе что-то неуловимо магическое, не правда ли?
🔥11👍2🤔2😁1
Любопытное проявление тенденции, о которой в литературном мире говорят все чаще.

Литературу захватили писательницы

И вот уже запускают новое издательство, которое сделает акцент именно на авторах-мужчинах. Основатель Джуд Кук приводит следующие аргументы.

1) За последние 15 лет издательский ландшафт изменился «драматически». В ответ на преобладающую в 80-х, 90-х и нулевых «токсичную мужскую литературу» в книгоиздании появился запрос на авторов-женщин.
«Эта новая порода молодых авторов-женщин, возглавляемая Салли Руни и ее коллегами, ознаменовала возрождение женской художественной литературы, что привело к ситуации, когда истории новых авторов-мужчин часто остаются без внимания, поскольку создается впечатление, что мужской голос является проблематичным»


2) Из-за этого, в свою очередь, упускаются важные темы — отцовство, мужественность, опыт мужчин из рабочего класса, а также секс, отношения и деловые переговоры с точки зрения мужчин.

3) 78% редакторов в издательствах — женщины (данные за 2020 год).
Один из литературных агентов сетует:
«Всякий раз, когда я отправляю роман редакторам, их список почти полностью состоит из женщин. Беспокоит не гендерный состав, а преобладающее групповое мышление — отсутствие интереса к писателям-мужчинам и широко распространенное представление о том, что мужской голос проблематичен»


Что тут можно сказать? Чисто статистически тенденция явно есть. Вот, например, исследование по рынку США: в 1960-м году на авторов-женщин приходилось примерно 20% от опубликованных книг. К 2020-му их доля выросла до 50%. Еще можно взять достаточно симптоматичную в этом плане премию Хьюго — в последние годы среди номинантов явно преобладают писательницы. По российским премиям и бестселлерам это тоже заметно. Абсолютный лидер продаж в 2024-м — книга Ольги Примаченко «К себе нежно» (96,1 млн рублей). Самый издаваемый автор — Анна Джейн

Но так ли все «драматично»? Неужели писатели-мужчины нуждаются прям в такой вот защите своих интересов? Сомнительно

Интересный (и довольно саркастичный) ответ в этой же статье дал Скотт Престон, который, кстати, дебютировал с романом только в прошлом году.
«Темы и сюжеты, которые нравятся мужчинам, особенно представителям рабочего класса, иногда можно отбросить как несерьёзные или неразвитые. Книжный издатель, готовый взяться за это, — это хорошее начало, но труднее всего будет собрать аудиторию из читателей, которые остались без такого внимания».
💅4👍2🔥1🥱1
Итак, эксперимент с интерактивным форматом!

Что если бы роман Франца Кафки «Процесс» был чат-ботом?

Сразу скажу — это не квест, не квиз и не все подробное. Это что-то типа литературного интерфейса к абсурду)

Некое интерактивное приложение к роману — можно оказаться на месте Йозефа К. и попробовать разобраться, что вообще происходит. Например, можно «поговорить» со стражей, адвокатом и другими участниками судопроизводства.

Думаю, будет особенно интересно тем, кто хочет познакомиться с книгой. В чат-боте используются фрагменты из романа, с сокращениями и небольшими изменениями под формат. Короче, надо потыкаться и все станет понятно)

Также есть задумки с различными интерактивами по другим книгам. Конечно, не с таким абсурдом) Будут постепенно выходить на канале.

Чат-бот «Процесс»
@kafka_process_bot
👍8👀1
Костяная бездна одиночества. О романе Эрнана Диаса «Вдали»

Перевод экспериментального вестерна аргентинского писателя вышел в конце прошлого года и был презентован на non/fictio№. Тогда я выделил эту книгу и скажу сразу — она полностью оправдала мои ожидания и даже превзошла их

Это, конечно, одиссея. Шведский мальчишка Хокан со старшим братом отправляются в США, но случайность их разделяет. Хокан остается один и с этого момента начинается его путь длинною в жизнь по брутальному и жестокому американскому континенту где-то в середине XIX века.
Дни Хокан коротал, глядя в пустыню и надеясь, что Лайнус почувствует его взгляд из-за костяной бездны. Он смотрел на равнину, пока та не становилась вертикальной — чтобы по ней лазить, а не ездить, — и гадал, что найдет на другой стороне, если взберется на верхушку и оседлает эту сепийную стену, уходящую в истощенное тусклое небо.

Книгу я прочитал залпом за один день — такова ее завораживающая сила (и довольно небольшой размер в 300 страниц). Действие развиваются неспешно, автор тщательно воссоздает атмосферу, однако текст остается плотным на события и персонажей. Локации меняются: здесь тебе и пустыня, и прерии, и каньоны, и невероятный по масштабам белый солончак, и зимние горы, а иногда и города. Героя знатно кидает, но все эти пространства неумолимо сливаются в одну бесконечную пустошь.
Походка стала странным упражнением в эквилибристике: он поднимал ноги все выше и задерживал в воздухе все дольше, слегка вытянув руки, будто оцепенелое чудище. Единообразие ландшафта лишь подпитывало безумие. Он то и дело приходил в себя на полушаге и видел, что идет по землям, ничем не отличавшимся от того, что он видел до транса. И никак не подсчитать, сколько прошло времени или как далеко он зашел. Порой казалось, будто он шагает на месте.

И в этой бесконечной пустоши герой, выросший из подростка в настоящего исполина, проходит через мощнейшую внутреннюю трансформацию. Каждый встреченный им персонаж на него влияет. Это сильно отличает книгу от похожего по атмосфере «Кровавого меридиана». В мире Маккарти — концентрате насилия и боли — почти нет места добру. А здесь это место есть. Хокан встретит хороших людей, которые откроют ему новое: чувства, знания, навыки. И даже познакомят с научной теорией, которая, удивительное дело, может стать мостиком для отчужденной души.
Вот истинная религия — знание, что меж всем живым есть связь. Стоит это осознать, как уже не о чем скорбеть, ведь, хоть ничего не вернуть, ничего на самом деле и не утрачено.

Эти редкие, трогательные моменты близости — «быть в чьем-то мозгу» — самая лиричная часть повествования, крохотные разрывы в непрекращающемся одиночестве, ясность, которая вдруг охватывает героя и дает ему маленькую, скомканную, но все-таки надежду. Хотя жестокий мир неизменно возвращается и снова все отнимает.
Помнил, как возникла и сгинула новая частичка его сознания, когда он размозжил кому-то голову рукояткой пистолета. Остро запомнилось, как он удалился из себя, когда проткнул кому-то печень. Он знал, что убил и покалечил несколько человек, но ярче всего осталось ощущение скорби и бессмысленности от каждого поступка: те, кого стоило защищать, уже мертвы, и с каждым убийством становилось все труднее оправдать его собственную борьбу за самосохранение.

Еще один плюс книги: сочетание простоты с многослойностью. Это достаточно понятная и линейная история, но в нее можно вглядываться и постоянно находить интересные повороты. Взять хотя бы затяжной период жизни героя в норе — уж не изощренное ли это изображение самой обычной жизни, переходящей в рутину?
А самым последним его решением было вырыть нору. Если теперь он продолжал ее бесконечно, то только потому, что не хватало сил на решение остановиться. (...) Позже он думал: быть может, он, сам того не зная, выбрал такое жилище для того, чтобы и дальше оставаться на ходу, не покидая стен дома.

В общем, отличный роман, крепкий. На мой взгляд, он может понравиться самым разным читателям: и любителям атмосферных вестернов, и поклонникам романов взросления, и тем, кто ищет литературных экспериментов.
👍4🔥21👏1💩1