Киберитоги президентских выборов обсудили сегодня на заседании комиссии РОЦИТ. Вместе с Алексеем Гореславским, Михаилом Шурыгиным, Максимом Ксензовым, Ильей Массухом и другими коллегами разобрали главные информационные угрозы, которым подвергались россияне накануне и во время голосования.

Честно говоря, возможности той стороны мы переоценили. Кибератак было много, но недостаточно мощных: с ними успешно справлялись штатными средствами защиты. Помешать работе ДЭГ (а уж тем более ГАС «Выборы») хакерам не удалось. То же самое и с фейками: мы ожидали, что их будет гораздо больше, а по факту не увидели ни особой фантазии, ни особого распространения.

В нашем внутреннем антирейтинге онлайн-платформ, подвергавших свою аудиторию воздействию дезинформации во время выборов, первое место занял Telegram. Мессенджер изначально строил работу своей службы поддержки по принципам либертарианства: если нет массовых жалоб, то и проблемы нет. В свое время такой подход превратил Telegram в излюбленный инструмент наркоторговцев, пока платформа не вынесла жалобы на пронаркотический контент в особую категорию. Точно так же пора действовать по отношению к фейкам, и соответствующее обращение на имя Павла Дурова РОЦИТ уже подготовил (обдумываем, как передать письмо лично: на службу поддержки Telegram надежды нет).

Еще одной зарубежной онлайн-платформой, уделявшей много внимания российским выборам, стала «Википедия». Практически в режиме реального времени можно было наблюдать, как в одном месте концентрируются ключевые нарративы иностранных и иноагентских ресурсов. Вики-редакторы используют российские источники с гораздо меньшей охотой, по большей части для фактологической основы, к которой тут же прикручивается нужное им идеологическое наполнение. Не обходится и без фейков: по-другому не могу назвать фигурирующий в статье подраздел о «массовом вбросе бюллетеней», который основывается на псевдонаучных публикациях в трех «вертолетных» СМИ. И всё это подается как «независимый» и чуть ли не энциклопедический материал. Что с этим делать? Мою позицию вы знаете.

Также лично меня сильно обеспокоили истории граждан, которых обманом заставили творить на участках разные пакости. Как верно заметил кто-то из коллег, идеологических противников власти среди этих людей немного, и преступники эксплуатировали психологические уязвимости. Считаю, что необходимо выработать методику эффективного противодействия таким практикам: существует опасность, что их начнут применять, например, в отношении сотрудников стратегических предприятий и манипулировать людьми, от которых зависит безопасность больших производств и коллективов. Недооценивать эти риски, на мой взгляд, нельзя.

Третий день на просторах интернета вирусится мой комментарий о том, что в случае начала глобального вооруженного конфликта Google и Apple превратят смартфоны россиян в кирпичи. В дискуссию включилось Роскачество, которое подтвердило: такая техническая возможность существует, но «компаниям это невыгодно из-за огромного репутационного ущерба».

Не думаю, что в условиях третьей мировой войны кого-то будут волновать вопросы репутации. Да и решения в этом случае будут принимать не компании, а главнокомандующие. Не хочу никого пугать (и очень надеюсь, что человечество избежит глобального конфликта), но вопрос технологической зависимости России от американских корпораций в части гаджетов действительно очень серьезный. Нам нужны свои аппаратные решения: современные и конкурентноспособные, но свежих новостей о российских смартфонах что-то давно не было.

Обсуждая киберитоги президентских выборов, обратили внимание на интересный факт. Многочисленные прогнозы о том, что в ходе избирательной кампании будут широко использоваться технологии искусственного интеллекта, не сбылись. Да, были отдельные эпизоды, когда для агитации генерировали персональные видеоприглашения, но случаев применения таких технологий для введения в заблуждение или создания фейков мы не наблюдали. Впрочем это вопрос времени: учитывая, что ИИ-инструменты с каждым днем становятся всё доступнее, не сомневаюсь, что уже на следующих выборах мы можем столкнуться с их злонамеренным использованием.

Нужна ли в этом контексте единая платформа для выявления информации, сгенерированной нейросетями, идею которой сейчас прорабатывает Минцифры? Безусловно, да. Учитывая, что рабочие решения уже существуют (ранее об их создании заявляли АНО «Диалог Регионы», «Сбер» и НЦКР), министерству стоит изучить опыт их применения, оценить эффективность, чтобы использовать какую-то из них в качестве базы для будущей государственной платформы, а не разрабатывать её с нуля.

Более того, считаю необходимым внедрить в российские онлайн-сервисы механизм пользовательской маркировки ИИ-контента – как на днях это сделал YouTube. При публикации видео автор должен указывать, что к его созданию причастны генеративные технологии. На мой взгляд, это правильно и честно по отношению к своей аудитории. А дополнительную проверку уже можно будет производить при помощи единой платформы, к которой после её создания все российские сервисы, работающие с пользовательским контентом, должны быть подключены в обязательном порядке.

Закон о запрете рекламы у иноагентов вступил в силу. Начиная с сегодняшнего дня компании, которые продолжат спонсировать антироссийскую деятельность, рискуют получить штраф до 500 тысяч рублей (это максимальное наказание за нарушение Закона о рекламе, прописанное в КоАП).

Я не исключаю, что контролирующие органы могут обратить внимание и на рекламу, которая была размещена на ресурсах иноагентов до вступления закона в силу, но до сих пор находится в публичном доступе. Кроме того, предположу, что будет внимательно проанализирована практика финансирования иноагентов при помощи различных донат-сервисов.

Террористы схвачены и скоро начнут давать показания. Не думаю, что это входило в планы организаторов теракта: они рассчитывали, что исполнители будут ликвидированы на месте, или во время бегства, или после пересечения границы, уже руками самих организаторов. Кто за всем этим стоит, понятно. На кого хотели свалить это чудовищное преступление, тоже ясно: достаточно проанализировать, кто и когда вбрасывал информацию о причастности исламских радикалов. Показательна и реакция властей США, поспешно заявивших, что Украина к этому отношения не имеет.

Однако, ответ на вопрос, кому была выгодна трагедия в «Крокусе», слишком очевиден – тем же, кому нужны обстрелы Белгорода. Но согласиться с этим означает для западных стран признаться в совершении преступления. По сути, в 500 км от Москвы они сконструировали радикальный русофобский режим, построенный по идеологическим лекалам ИГИЛ.

Семьям погибших глубокие соболезнования, пострадавшим – здоровья и сил. Мы обязательно победим. Преступления против российского народа не останутся без ответа.

Когда мы обсуждаем ответственность цифровых платформ за совершение преступлений с их использованием, я часто слышу аналогию с автоматом Калашникова. Как можно, говорят мне, обвинять оружейника в том, что какие-то негодяи творят с его изобретением? Вот только цифровая платформа – это не оружие (а в данном случае даже не орудие), всё намного сложнее. Это среда, существующая по правилам, за выполнением которых следят вполне определенные люди. И чаще всего эти правила запрещают использование цифровой платформы для причинения вреда другим людям. А если кто-то это допускает, с него тоже должен быть спрос.

Уверен, именно этим определяется интерес преступников к мессенджеру Telegram. При всех технологических преимуществах его слабым местом остается контроль за соблюдением правил. Я не устаю критиковать эту платформу за работу службы поддержки, которая опирается на бесплатный труд волонтеров, разбирающих жалобы пользователей. Недавно Павел Дуров выпустил довольно туманное заявление, из которого можно сделать вывод, что критику в адрес его модераторов он слышит, а проблему намерен решать не с помощью цензуры, а некими инновациями.

Уже известно, что Telegram применялся исполнителями теракта в «Крокусе», с его же помощью рассылались тысячи сообщений, предлагающих совершить подобные нападения на торговые центры. Если у Павла Дурова действительно есть какие-то инновации, позволяющие эффективно бороться с использованием Telegram террористами, самое время их продемонстрировать. Как минимум, запретить прием от незнакомых контактов сообщений, содержащих определенный набор стоп-слов, разве это сверхсложная задача?

Не перепутайте: предложение российского депутата оградить пользователей Telegram от спама террористов – это «цензура», а требование украинских депутатов к Telegram удалять российские каналы – это «ограничение пропаганды». Пишут одни и те же люди, с разницей в пару часов.

Ну вообще от издания-иноагента, которое базируется в Амстердаме, ничего другого ждать не приходится. Но что заставляет некоторые уважаемые российские телеграм-каналы заниматься такой же интерпретацией, не понимаю.