Forwarded from Камертон
🌕Пример для подражания
На пустыре западной окраины Белгорода напротив овощной оптовки растянулся длинный, как пригородная электричка, одноэтажный барак. Это ветхое строение цвета выцветшей извёстки с оконными рамами, покрытыми синей облупившейся краской, и мутными, словно бычий пузырь, стёклами, с трёх сторон окружали летом некошеные заросли бурьяна, а зимой – нетронутые лопатой сугробы. Барак арендовали две организации – типография «Фрегат» и похоронное бюро «Набат». Как у одних, так и у других отбоя от клиентов не было.
Часто можно было видеть, как в южные ворота барака завозилась доска и вывозились гробы, а у северных ворот разгружались фуры с паллетами картона и загружались упаковочной коробкой.
Целыми днями в «Набате» гробовщики звонко стучали молотками, сшивая гвоздями нестроганую сырую щелёвку. А полиграфисты отчаянно бились со старыми импортными станками, издававшими звуки, похожие на пыхтение первых колёсных пароходов, работавших на угле.
За чахлым забором из сетки рабицы, отделявшим барак от пустыря узкой полоской, чтобы могла проехать машина, орудовала стая лютых и насквозь коррумпированных дворняг, от которых работники двух фирм откупались куриными косточками и свиными хрящиками. Но мы не будем больше раздваивать внимание читателя на обе половины этого «сераля» и сфокусируемся на тяжёлой и неказистой жизни полиграфистов из типографии «Фрегат». Читать далее…
#ОлегРоменко #Проза
На пустыре западной окраины Белгорода напротив овощной оптовки растянулся длинный, как пригородная электричка, одноэтажный барак. Это ветхое строение цвета выцветшей извёстки с оконными рамами, покрытыми синей облупившейся краской, и мутными, словно бычий пузырь, стёклами, с трёх сторон окружали летом некошеные заросли бурьяна, а зимой – нетронутые лопатой сугробы. Барак арендовали две организации – типография «Фрегат» и похоронное бюро «Набат». Как у одних, так и у других отбоя от клиентов не было.
Часто можно было видеть, как в южные ворота барака завозилась доска и вывозились гробы, а у северных ворот разгружались фуры с паллетами картона и загружались упаковочной коробкой.
Целыми днями в «Набате» гробовщики звонко стучали молотками, сшивая гвоздями нестроганую сырую щелёвку. А полиграфисты отчаянно бились со старыми импортными станками, издававшими звуки, похожие на пыхтение первых колёсных пароходов, работавших на угле.
За чахлым забором из сетки рабицы, отделявшим барак от пустыря узкой полоской, чтобы могла проехать машина, орудовала стая лютых и насквозь коррумпированных дворняг, от которых работники двух фирм откупались куриными косточками и свиными хрящиками. Но мы не будем больше раздваивать внимание читателя на обе половины этого «сераля» и сфокусируемся на тяжёлой и неказистой жизни полиграфистов из типографии «Фрегат». Читать далее…
#ОлегРоменко #Проза
Forwarded from Камертон
🌕Гений.
Мой брат настоящий гений...
Он решает сложные задачки на олимпиадах и пишет стихи собственным размером. Все говорят, что это очень хорошо настолько, что расшифровать его научные прорывы и творческие таланты смогут только через много-много лет. Гришин снимок даже в школе поместили на доску почёта. Я смотрю теперь на него на каждой перемене. Иногда по несколько раз. Потому что брат там улыбается и подмигивает мне, понарошку. Правда, этого никто не видит, только я.
А по-серьезному, мой брат на этой фотографии похож на отца… Одно лицо! Папин взгляд всегда в моём сердце. Я мысленно научилась его представлять и даже говорю иногда с самым дорогим человеком на свете, которого больше нет. Папа работал врачом и спасал людей от нового вируса, а себя... не смог. Со временем боль стала тише, она не исчезла, а превратилась в воспоминания. Тоскливые, но очень важные. Без них никуда …
«Маленькие девочки часто бывают сентиментальными, но редко умными» — любит повторять мой брат. И он прав. Я абсолютно обыкновенная. Даже хуже, среднестатистическая троечница. Поэтому в нашей семье вся надежда на Гришу.
Он, вероятно, станет президентом роботов. Машины с мозгами будут исполнять все его желания. Мне жаль, так как им придётся с утра до вечера жарить Грише котлеты и зарабатывать деньги на репетиторов. Когда я думаю, что президентским роботам нужно ему ещё и аплодировать, то сразу почему-то начинаю жалеть маму. Она бы безусловно похвалила его лучше. Но что поделаешь!
В тот день, когда мама была еще на работе, а Гриша учил новые компьютерные программы, я решила потихонечку смотаться на горку. Читать далее…
#ОлегРоменко #Проза
Мой брат настоящий гений...
Он решает сложные задачки на олимпиадах и пишет стихи собственным размером. Все говорят, что это очень хорошо настолько, что расшифровать его научные прорывы и творческие таланты смогут только через много-много лет. Гришин снимок даже в школе поместили на доску почёта. Я смотрю теперь на него на каждой перемене. Иногда по несколько раз. Потому что брат там улыбается и подмигивает мне, понарошку. Правда, этого никто не видит, только я.
А по-серьезному, мой брат на этой фотографии похож на отца… Одно лицо! Папин взгляд всегда в моём сердце. Я мысленно научилась его представлять и даже говорю иногда с самым дорогим человеком на свете, которого больше нет. Папа работал врачом и спасал людей от нового вируса, а себя... не смог. Со временем боль стала тише, она не исчезла, а превратилась в воспоминания. Тоскливые, но очень важные. Без них никуда …
«Маленькие девочки часто бывают сентиментальными, но редко умными» — любит повторять мой брат. И он прав. Я абсолютно обыкновенная. Даже хуже, среднестатистическая троечница. Поэтому в нашей семье вся надежда на Гришу.
Он, вероятно, станет президентом роботов. Машины с мозгами будут исполнять все его желания. Мне жаль, так как им придётся с утра до вечера жарить Грише котлеты и зарабатывать деньги на репетиторов. Когда я думаю, что президентским роботам нужно ему ещё и аплодировать, то сразу почему-то начинаю жалеть маму. Она бы безусловно похвалила его лучше. Но что поделаешь!
В тот день, когда мама была еще на работе, а Гриша учил новые компьютерные программы, я решила потихонечку смотаться на горку. Читать далее…
#ОлегРоменко #Проза
Forwarded from Камертон
🌕Семён Гудзенко: «Когда на смерть идут — поют…».
Сегодня мы говорим о поэте Семене Гудзенко, родившемся в Киеве 5 марта 1922 г., врезавшемся нам в память страшными строками страшного сорок второго года: «Бой был короткий. А потом / глушили водку ледяную, / и выковыривал ножом / из-под ногтей я кровь чужую». Гудзенко настолько видится стоящим в рядах молодых людей, отдавших жизнь за большое единое Отечество и взирающих на нас из вечности звездными очами, что даже не верится тому факту, что поэт не был убит на войне, а ушел из жизни 12 февраля 1953 г., за месяц до кончины И. Сталина.
Он остался в плеяде поэтов-фронтовиков, чьи стихи публиковались в каждой советской антологии поэзии Великой Отечественной войны.
Еще в 1946-м Гудзенко написал, в общем-то, провидческие строки:
Мы не от старости умрем, —
от старых ран умрем.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!
Он умер тридцатилетним, после второй мозговой операции, попав под трамвай.
Его вдова (дочь русского генерала армии А.С. Жадова, орловчанина; до 1942 г. носившего фамилию Жидов) впоследствии стала женой Константина Симонова, автора пронизавшего фронтовые поколения стихотворения «Жди меня».
Для многих читателей Гудзенко сросся с поколением не вернувшихся.
Он остался с теми, кто не вернулся с фронта и не успел, быть может, до конца раскрыть свое дарование. Вместе с ним навсегда — харьковец Михаил Кульчицкий (1918–1942), киевлянин Павел Коган (1918–1942), симбирский крестьянин, а затем житель города Иваново Николай Майоров (1919–1942), уроженец Хингана Иосиф Уткин (1903–1944), херсонец-беспризорник-харьковец Арон Копштейн (погиб в 1940-м на финской войне, как и воронежец Николай Отрада (Турочкин). Читать далее…
#СтаниславМинаков #ВставайСтранаОгромная
Сегодня мы говорим о поэте Семене Гудзенко, родившемся в Киеве 5 марта 1922 г., врезавшемся нам в память страшными строками страшного сорок второго года: «Бой был короткий. А потом / глушили водку ледяную, / и выковыривал ножом / из-под ногтей я кровь чужую». Гудзенко настолько видится стоящим в рядах молодых людей, отдавших жизнь за большое единое Отечество и взирающих на нас из вечности звездными очами, что даже не верится тому факту, что поэт не был убит на войне, а ушел из жизни 12 февраля 1953 г., за месяц до кончины И. Сталина.
Он остался в плеяде поэтов-фронтовиков, чьи стихи публиковались в каждой советской антологии поэзии Великой Отечественной войны.
Еще в 1946-м Гудзенко написал, в общем-то, провидческие строки:
Мы не от старости умрем, —
от старых ран умрем.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!
Он умер тридцатилетним, после второй мозговой операции, попав под трамвай.
Его вдова (дочь русского генерала армии А.С. Жадова, орловчанина; до 1942 г. носившего фамилию Жидов) впоследствии стала женой Константина Симонова, автора пронизавшего фронтовые поколения стихотворения «Жди меня».
Для многих читателей Гудзенко сросся с поколением не вернувшихся.
Он остался с теми, кто не вернулся с фронта и не успел, быть может, до конца раскрыть свое дарование. Вместе с ним навсегда — харьковец Михаил Кульчицкий (1918–1942), киевлянин Павел Коган (1918–1942), симбирский крестьянин, а затем житель города Иваново Николай Майоров (1919–1942), уроженец Хингана Иосиф Уткин (1903–1944), херсонец-беспризорник-харьковец Арон Копштейн (погиб в 1940-м на финской войне, как и воронежец Николай Отрада (Турочкин). Читать далее…
#СтаниславМинаков #ВставайСтранаОгромная
Forwarded from Камертон
🌕«Ох рано, надел мундир Гудериана»
Историческая вина второй свежести. Лопнувший пузырь секретности над совещанием четырех немецких «стратегов» комментирует весь мир. Можно и не повторять имена жалких вояк, вообразивших себя, похоже: фельдмаршалами Манштейном, Ромелем. А кто-то может и Фридрихом Великим, минимум: лихим генераролм Гудерианом.
Россияне дружно аттестовали маньяко-вояк: «Недобитые». Но с учетом всей немецкой истории ХХ века их можно назвать и «Пощаженные». Покорно выполнившие когда-то главный приказ «Хенде хок!» но ныне ищущие новое приложение своим «хенде».
Вот точные слова вице-канцлера ФРГ Хабека перед посылкой «Леопардов»: «Вы знаете нашу историю, мы немного более неохотны в поставках танковой техники по понятным причинам»… Да, немцы занудно перебрали все кошачьи породы — и после «Тигров», «Пантер» Второй мировой войны, а теперь «Леопардов» — новым немецким танкам останутся разве что «Манул» и «Кошка домашняя»? Читать далее…
#ИгорьШумейко #Талия
Историческая вина второй свежести. Лопнувший пузырь секретности над совещанием четырех немецких «стратегов» комментирует весь мир. Можно и не повторять имена жалких вояк, вообразивших себя, похоже: фельдмаршалами Манштейном, Ромелем. А кто-то может и Фридрихом Великим, минимум: лихим генераролм Гудерианом.
Россияне дружно аттестовали маньяко-вояк: «Недобитые». Но с учетом всей немецкой истории ХХ века их можно назвать и «Пощаженные». Покорно выполнившие когда-то главный приказ «Хенде хок!» но ныне ищущие новое приложение своим «хенде».
Вот точные слова вице-канцлера ФРГ Хабека перед посылкой «Леопардов»: «Вы знаете нашу историю, мы немного более неохотны в поставках танковой техники по понятным причинам»… Да, немцы занудно перебрали все кошачьи породы — и после «Тигров», «Пантер» Второй мировой войны, а теперь «Леопардов» — новым немецким танкам останутся разве что «Манул» и «Кошка домашняя»? Читать далее…
#ИгорьШумейко #Талия
Forwarded from Камертон
🌕Надежда утешает, но не лечит,
Неярко светит. Греет ли? Едва ли…
И если мрак укутывает плечи,
Надежда утешительна в подвале.
И безнадёга там же вместе с нею,
А кто сильнее? Я не знаю тоже.
При равном счёте кто из них ровнее?
И от кого из них мороз по коже…
#ВладимирСпектор #Поэзия
Неярко светит. Греет ли? Едва ли…
И если мрак укутывает плечи,
Надежда утешительна в подвале.
И безнадёга там же вместе с нею,
А кто сильнее? Я не знаю тоже.
При равном счёте кто из них ровнее?
И от кого из них мороз по коже…
#ВладимирСпектор #Поэзия
Forwarded from Камертон
🌕Георгий Седов, сын азовского рыбака
От редактора
Публикуя очерк о знаменитом русском мореплавателе, полярном первопроходце Георгии Седове, приглашаем читателей «Камертона» не только мысленно проследить его героический путь, но обратить взор и к другому водному бассейну — Меотиде. Море Меотида, древнее название Азовского, в 2022 году вернуло себе исторический статус «внутреннего российского моря». На берегах его, с интервалом почти в один век, родились два великих русских путешественника: Георгий Седов и Фёдор Конюхов...
Радостно приписывающие к своему... коллективу (коему лишь в начале ХХ века придуман этноним «украинцы») Королёва, Вернадского и сотни других, родившихся на территории, составленной под именем УССР, пока не замахивались на «украинизацию» двух великих россиян. Да и Азовское море забыли причислить к «собственноручно выкопанному»! Не доглядели из своей Жмеринки, иль польские паны, нахлестывая нагайками, не дали глаз поднять? Это российский взор смог с невысокого берега Меотиды разглядеть весь мир.
На 110-летие со дня трагической кончины легендарного мореплавателя
Уроженец поселка Кривая Коса, близ Мариуполя, полярный исследователь Седов, осеняющий своим именем и стоическим духом и сегодняшние русские полярные экспедиции, и ныне продолжает свое устремление на Север и пребывание там.
Среди знаменитых русских мореплавателей гидрограф и полярный первопроходец Георгий Яковлевич Седов (1877–1914) как-то менее знаменит, что ли. Что тому виной, отчего по-разному складывается посмертная слава героев-романтиков — Бог весть. Может, потому что ушел из жизни он весьма молодым человеком, на рубеже тридцати семи лет. Читать далее…
#СтаниславМинаков #ИсторияиНаследие #ГеоргийСедов
От редактора
Публикуя очерк о знаменитом русском мореплавателе, полярном первопроходце Георгии Седове, приглашаем читателей «Камертона» не только мысленно проследить его героический путь, но обратить взор и к другому водному бассейну — Меотиде. Море Меотида, древнее название Азовского, в 2022 году вернуло себе исторический статус «внутреннего российского моря». На берегах его, с интервалом почти в один век, родились два великих русских путешественника: Георгий Седов и Фёдор Конюхов...
Радостно приписывающие к своему... коллективу (коему лишь в начале ХХ века придуман этноним «украинцы») Королёва, Вернадского и сотни других, родившихся на территории, составленной под именем УССР, пока не замахивались на «украинизацию» двух великих россиян. Да и Азовское море забыли причислить к «собственноручно выкопанному»! Не доглядели из своей Жмеринки, иль польские паны, нахлестывая нагайками, не дали глаз поднять? Это российский взор смог с невысокого берега Меотиды разглядеть весь мир.
На 110-летие со дня трагической кончины легендарного мореплавателя
Уроженец поселка Кривая Коса, близ Мариуполя, полярный исследователь Седов, осеняющий своим именем и стоическим духом и сегодняшние русские полярные экспедиции, и ныне продолжает свое устремление на Север и пребывание там.
Среди знаменитых русских мореплавателей гидрограф и полярный первопроходец Георгий Яковлевич Седов (1877–1914) как-то менее знаменит, что ли. Что тому виной, отчего по-разному складывается посмертная слава героев-романтиков — Бог весть. Может, потому что ушел из жизни он весьма молодым человеком, на рубеже тридцати семи лет. Читать далее…
#СтаниславМинаков #ИсторияиНаследие #ГеоргийСедов
Forwarded from Камертон
🌕Болотные солдаты
К столетию со дня рождения ветерана Великой отечественной войны Леонида Дмитриевича Горохова предлагаем первую главу из его военной поэмы «Болотные солдаты».
Вместо предисловия
Опять меня витии учат,
Как надо понимать войну,
Что пропустить, на всякий случай,
Где дёрнуть нужную струну…
А я войны не понимаю, —
Я просто ею жил, как мог,
В сырых землянках замерзая,
Я на себе её волок:
И мок, и дрог, и полз, и топал,
Превозмогая боль и страх,
И в обвалившемся окопе
Она хрустела на зубах;
Взрывной волной хлестала в уши,
Как искры, сыпалась из глаз,
И выворачивала душу,
И тело втаптывала в грязь…
Иди, греми теперь костями,
Доказывай, что ты герой,
Тем патриотам с именами,
Что тёрлись за твоей спиной…
Читать далее…
#ЛеонидГорохов #ВставайСтранаОгромная
К столетию со дня рождения ветерана Великой отечественной войны Леонида Дмитриевича Горохова предлагаем первую главу из его военной поэмы «Болотные солдаты».
Вместо предисловия
Опять меня витии учат,
Как надо понимать войну,
Что пропустить, на всякий случай,
Где дёрнуть нужную струну…
А я войны не понимаю, —
Я просто ею жил, как мог,
В сырых землянках замерзая,
Я на себе её волок:
И мок, и дрог, и полз, и топал,
Превозмогая боль и страх,
И в обвалившемся окопе
Она хрустела на зубах;
Взрывной волной хлестала в уши,
Как искры, сыпалась из глаз,
И выворачивала душу,
И тело втаптывала в грязь…
Иди, греми теперь костями,
Доказывай, что ты герой,
Тем патриотам с именами,
Что тёрлись за твоей спиной…
Читать далее…
#ЛеонидГорохов #ВставайСтранаОгромная
Forwarded from Камертон
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
«Сэр фашист»: как начиналась «коричневая чума» в Англии
Forwarded from Камертон
🌕Воспоминания, воспоминания, воспоминания… Andrey's real life
Без выпендрёжа
Андрей Пустогаров, Аппендицит. Москва-2023: Издатель ИП Бабина О.М. «ИД РИС»
«Из сопла вырвались хлопья белой пивной пены,
и ракета полетела в небо — всё выше, и выше, и выше...» Фраза из книги
*
Finis vitae, sed non amoris. (лат.) — Жизнь кончается, любовь никогда!
«“Свобода приходит нагая, бросая на сердце цветы”, — написал один русский поэт году этак в семнадцатом (наверняка уже стоит добавить — прошлого века). Теперь свобода чаще всего приходит, бросая бомбы. И после её прихода многие остаются голыми.
Хлебникову лет через восемь ответил Пастернак: “История не в том, что мы носили, // а в том, как нас пускали нагишом”. Эта история — или свобода? — может в любой момент постучать в твою дверь. И освободить тебя от твоей колы и твоих сигарет». — Это очень честная непредвзятая книга. Сегрегированная обрывками воспоминаний. В процессе чтения калейдоскопическими пазлами складывающихся в объёмную картину мира: в цвете. Читать далее…
#ИгорьФунт #Критика
Без выпендрёжа
Андрей Пустогаров, Аппендицит. Москва-2023: Издатель ИП Бабина О.М. «ИД РИС»
«Из сопла вырвались хлопья белой пивной пены,
и ракета полетела в небо — всё выше, и выше, и выше...» Фраза из книги
*
Finis vitae, sed non amoris. (лат.) — Жизнь кончается, любовь никогда!
«“Свобода приходит нагая, бросая на сердце цветы”, — написал один русский поэт году этак в семнадцатом (наверняка уже стоит добавить — прошлого века). Теперь свобода чаще всего приходит, бросая бомбы. И после её прихода многие остаются голыми.
Хлебникову лет через восемь ответил Пастернак: “История не в том, что мы носили, // а в том, как нас пускали нагишом”. Эта история — или свобода? — может в любой момент постучать в твою дверь. И освободить тебя от твоей колы и твоих сигарет». — Это очень честная непредвзятая книга. Сегрегированная обрывками воспоминаний. В процессе чтения калейдоскопическими пазлами складывающихся в объёмную картину мира: в цвете. Читать далее…
#ИгорьФунт #Критика
Forwarded from Камертон
🌕 «Молчание Олеш»
От редактора
Эссе Александра Мелихова о Юрии Олеше — «зачотный» (на сленге моих студентов) пример того, что Эпоха может сказать о себе даже в текстах такого «конченного» эгоцентрика, как автор «Зависти». Более того, даже... отсутствие текстов — может помочь нашему постижению проблемы Творца и его Страны / Народа / Эпохи. То самое «молчание Олеши» — подшитое в папку обвинений «...советской власти, загубившей еще один талант» — Мелихов объясняет весьма убедительно.
«Высказыватель самого себя», которому «не давалась фабула о чужих», Олеша зеркален относительно современника, замолчавшего примерно в те же годы. Вот Булгакову «фабулы о чужих» давались безотказно, но... «Кабала святош» и «Молчание Олеш» — две стороны долгой тяжбы ХХ века, обнажившихся в 1920–30-х его годах. Присмотримся к одной из них.
125 лет назад, 3 марта 1899 года родился Юрий Олеша.
Впервые полвека назад прочитанная «Зависть» Юрия Олеши оказалась настолько восхитительна, что невозможно было сосредоточиться на том, «про что» это. «Ни дня без строчки» окончательно убедили меня, что все-таки она возможна — форма, прекрасная при любом содержании. Но когда мне в руки попала перепечатка задиристой статьи Аркадия Белинкова «Поэт и толстяк», мне хотя и понравилось, что «колбасник» Андрей Бабичев обозван «сановником» и «четвертым толстяком», но в упреки по адресу самого Олеши я вслушаться не пожелал: его образ пребывал на такой высоте, что туда не долетали земные стрелы. А легенда объясняла многолетнее молчание Олеши то необыкновенной требовательностью к себе, то беспечностью певца, рассыпавшего перлы остроумия в ресторане «Националь»: «Швейцар, подайте такси!» — «Я не швейцар, я адмирал». — «Тогда катер!».
Кажется, в журнале «Юность» мне попалась зарисовка Нагибина: Олеша спешит на банкет, где его ждут «золотые столбы коньяка». Правильно Олеша определил свой дар: делать красивое еще более красивым, — куда ж нам, сиволапым, судить «свыше сапога»! Читать далее…
#АлександрМелихов #Юбилеи #ЮрийОлеш
От редактора
Эссе Александра Мелихова о Юрии Олеше — «зачотный» (на сленге моих студентов) пример того, что Эпоха может сказать о себе даже в текстах такого «конченного» эгоцентрика, как автор «Зависти». Более того, даже... отсутствие текстов — может помочь нашему постижению проблемы Творца и его Страны / Народа / Эпохи. То самое «молчание Олеши» — подшитое в папку обвинений «...советской власти, загубившей еще один талант» — Мелихов объясняет весьма убедительно.
«Высказыватель самого себя», которому «не давалась фабула о чужих», Олеша зеркален относительно современника, замолчавшего примерно в те же годы. Вот Булгакову «фабулы о чужих» давались безотказно, но... «Кабала святош» и «Молчание Олеш» — две стороны долгой тяжбы ХХ века, обнажившихся в 1920–30-х его годах. Присмотримся к одной из них.
125 лет назад, 3 марта 1899 года родился Юрий Олеша.
Впервые полвека назад прочитанная «Зависть» Юрия Олеши оказалась настолько восхитительна, что невозможно было сосредоточиться на том, «про что» это. «Ни дня без строчки» окончательно убедили меня, что все-таки она возможна — форма, прекрасная при любом содержании. Но когда мне в руки попала перепечатка задиристой статьи Аркадия Белинкова «Поэт и толстяк», мне хотя и понравилось, что «колбасник» Андрей Бабичев обозван «сановником» и «четвертым толстяком», но в упреки по адресу самого Олеши я вслушаться не пожелал: его образ пребывал на такой высоте, что туда не долетали земные стрелы. А легенда объясняла многолетнее молчание Олеши то необыкновенной требовательностью к себе, то беспечностью певца, рассыпавшего перлы остроумия в ресторане «Националь»: «Швейцар, подайте такси!» — «Я не швейцар, я адмирал». — «Тогда катер!».
Кажется, в журнале «Юность» мне попалась зарисовка Нагибина: Олеша спешит на банкет, где его ждут «золотые столбы коньяка». Правильно Олеша определил свой дар: делать красивое еще более красивым, — куда ж нам, сиволапым, судить «свыше сапога»! Читать далее…
#АлександрМелихов #Юбилеи #ЮрийОлеш
Forwarded from Камертон
🌕А если время – как большой цветок,
Что виден детям, взрослым, старикам?
Но только тем, кто близок, хоть далёк,
К парящим в белом свете облакам…
Кто слышит небо, вовсе не чудак.
Там времени сквозящий аромат
Даёт сигнал – всё так или не так,
Куда нам плыть – вперёд или назад…
#ВладимирСпектор #Поэзия
Что виден детям, взрослым, старикам?
Но только тем, кто близок, хоть далёк,
К парящим в белом свете облакам…
Кто слышит небо, вовсе не чудак.
Там времени сквозящий аромат
Даёт сигнал – всё так или не так,
Куда нам плыть – вперёд или назад…
#ВладимирСпектор #Поэзия
Forwarded from Камертон
🌕Выйду в поле, время закатное
Выйду в поле, время закатное
Ветер кудри рассыплет линялые.
Воля вольная, жизнь перекатная,
Я вернулся на родину малую...
Степь пылает полынью взъерошенной,
Небо тучи закрыли суровые.
Я по миру бродил, гость непрошенный,
В уголки забредая бедовые.
Рвутся с повода кони ретивые,
Эх, пустить бы их вскачь, позабавиться.
На пригорке поодаль, стыдливая,
Как невеста, берёза — красавица.
Даже дышится здесь мне особенно,
Все тропинки до боли исхожены.
Дом отцовский, кустами смородина,
И погосты родные ухожены.
Но не мною, простите, не хаживал,
Поклониться бы в пояс, покаяться.
Постоять пред могилою каждого,
И поплакать, душа коли мается.
Выйду в поле, время закатное,
Ветер кудри рассыплет мне, балуя.
В алом зареве степь необъятная,
Я вернулся на родину малую...
#ИнверШеуджен #Поэзия
Выйду в поле, время закатное
Ветер кудри рассыплет линялые.
Воля вольная, жизнь перекатная,
Я вернулся на родину малую...
Степь пылает полынью взъерошенной,
Небо тучи закрыли суровые.
Я по миру бродил, гость непрошенный,
В уголки забредая бедовые.
Рвутся с повода кони ретивые,
Эх, пустить бы их вскачь, позабавиться.
На пригорке поодаль, стыдливая,
Как невеста, берёза — красавица.
Даже дышится здесь мне особенно,
Все тропинки до боли исхожены.
Дом отцовский, кустами смородина,
И погосты родные ухожены.
Но не мною, простите, не хаживал,
Поклониться бы в пояс, покаяться.
Постоять пред могилою каждого,
И поплакать, душа коли мается.
Выйду в поле, время закатное,
Ветер кудри рассыплет мне, балуя.
В алом зареве степь необъятная,
Я вернулся на родину малую...
#ИнверШеуджен #Поэзия
Forwarded from Камертон
🌕Белое платье в жёлтый горошек, или Мы, родившиеся в 60-х… К 8 Марта
А ведь мы ещё молодые, ребзя, нет?
Тут решил прикинуть, — чисто по-простому, по-пацански да по-пиратски, — что мы пережЫли, чего добились и к чему в итоге пришли, а? Безо всяких там регалий, званий и министерств народных хозяйств… [Это у кого папа министр, тот, значит, тоже министром будет.]
И кстати, нехилая проверка на прочность к тому же.
Предположим, ты там где-то при губернаторе пасёшься-трёшься — толстый такой, солидный, на костюме а-ля бриони-мони… А я такой типа чё-то там вспоминаю из наших юношеских непотребств. И ты такой: да не, это не я; этого точно не вытворял! Я, мол, не из таких: стопро.
А я такой: серьёзно? И э́то не ты? И это, и это?! — И типа фотки тебе выкатываю на огромный орехово-дубовый начальственный стол: где ты голый, обкуренный, пьяный танцуешь, спишь, пьёшь…
Ну ладно. То всё лирика.
Закрыл глаза… Откуда-то с небес вынырнул парадный военный оркестр со «Славянкой». Под звуки марша загромыхали танки по Красной Площади. А высоко над всеми праздничными нами, закрывая весеннее солнце, — колышется кумачовый плакат с огромными синими буквами: «Миру мир!» Читать далее...
#ИгорьФунт #Талия
А ведь мы ещё молодые, ребзя, нет?
Тут решил прикинуть, — чисто по-простому, по-пацански да по-пиратски, — что мы пережЫли, чего добились и к чему в итоге пришли, а? Безо всяких там регалий, званий и министерств народных хозяйств… [Это у кого папа министр, тот, значит, тоже министром будет.]
И кстати, нехилая проверка на прочность к тому же.
Предположим, ты там где-то при губернаторе пасёшься-трёшься — толстый такой, солидный, на костюме а-ля бриони-мони… А я такой типа чё-то там вспоминаю из наших юношеских непотребств. И ты такой: да не, это не я; этого точно не вытворял! Я, мол, не из таких: стопро.
А я такой: серьёзно? И э́то не ты? И это, и это?! — И типа фотки тебе выкатываю на огромный орехово-дубовый начальственный стол: где ты голый, обкуренный, пьяный танцуешь, спишь, пьёшь…
Ну ладно. То всё лирика.
Закрыл глаза… Откуда-то с небес вынырнул парадный военный оркестр со «Славянкой». Под звуки марша загромыхали танки по Красной Площади. А высоко над всеми праздничными нами, закрывая весеннее солнце, — колышется кумачовый плакат с огромными синими буквами: «Миру мир!» Читать далее...
#ИгорьФунт #Талия