Недавно погиб один из очень достойных Контроских.

Я с ним общался мимолетно.

Старички поймут о ком идет речь.

Блистательная #Керн

Написала Память как Интервью.

Я назову:

ИНТЕРВЬЮ И СИЛУЭТ

( памяти одного, того кто никогда не хотел быть героем)

Он не любил, когда я его записывала.
— Ты ж писатель. Значит, запоминай.
И я запоминала.
Не по блокнотам — по телу.
По интонациям. По словам, которые резали, как ржавый нож.
По молчанию, за которым пряталось что-то живое.

Наш разговор… он не случился однажды.
Он собирался месяцами.
Из фраз, из пауз, голосовых, циничных шуток, затяжек.
Он не был многословным — но говорил ровно столько, чтобы остаться навсегда.

— Опять не спишь?
— Я пишу, Макс. У меня ночь — это единственное время, когда никто не тянет за подол.
— Лучше бы ты снова писала женские романы. Зачем тебе вся эта грязь? Маргиналы, оружие, кровь…
— Ты себя маргиналом считаешь?
— Возле тебя — да.
— А я думала, ты офицер.
— Я и есть офицер. Просто без формы. И без аплодисментов.

Он был наёмником. Настоящим.
Из той школы, про которую теперь пишут грязные новости.
Без лишнего пафоса. Без знамён.
Тот, кто не спрашивает «зачем», если знает «сколько».

Да, деньги значили для него многое. Он этого не скрывал.
Но не ради них он возвращался снова и снова.
Он просто не умел жить иначе.
Война была не работой. Не командировкой. Не приключением.
Она была его жизнью. Смыслом. Пространством, где он чувствовал себя собой.

Он знал, куда идёт.
Всегда знал.
Каждый раз — как в последний.
Без драм, но с ясностью.

— Первый бой был под Хашамом.
— Что там было?
— Было в мясо. И слишком много тёмных пятен.
Никто ничего не объяснял. Просто — делай, как все. А потом молчи.
Понимать — мешает выживать.

— Расскажи про Украину.
Он замолчал. Долго.
Потом выдохнул:

— Украина — это самая жесть, которую я когда-либо видел.
И не потому, что больше стреляют.
А потому, что они такие же, как мы.
Ты идёшь в бой, и в какой-то момент тебе кажется, что ты стреляешь в зеркало.
Те же лица. Та же злость. Та же речь.
Ты всё равно идёшь. Потому что должен.
Но ты уже не можешь это не чувствовать.
Это не ранит тело. Это выжигает изнутри.
И ты всё ещё ходишь, ешь, прикалываешься. Но внутри тебя — тишина.
Не философская. Пустая.

— Много ранений у тебя было?
— Одно. Настоящее.
Когда я пропал на два месяца — родители решили, что всё.
Госпиталь. Подбородок.
Вот из-за него теперь борода.
Чтобы никто не спрашивал.
А вообще — я везучий.

Он сказал это без улыбки.
Как будто везение — это когда ты выжил, но теперь молчишь за тех, кто не смог.

— В Бога веришь? Или ты из этих новых, языческих?
— Я крест ношу.
Вопросы есть?

— Ты был на Марше?
Он затянулся. Долго.
— Был. И в Беларуси был.
Но туда не лезь и не спрашивай.
Там правда не выживает.

— Ты ведь хочешь вернуться, да ?(
— Да.
— Почему?
— Потому что это лучшее, что я умею.
Потому что в бою я — настоящий.
А здесь — просто двигаюсь.
Как будто на паузе.

— Не боишься смерти?
— Нет.
— Самоубийца?
— Нет. Просто не дурак.
Смерть — не враг.
Она просто стоит в коридоре.
Не зовёт. Не торопит. Просто ждёт.

Теперь он не пишет.
Не появляется.
Не кидает мне внезапно: «Что пишешь, дорогуша?»
Он всегда звал меня так — дорогуша.
Как будто дразнил.
И в этой иронии было больше уважения, чем во всех ваших правильных словах.

Теперь — только тишина.
Та, о которой он говорил.
Холодная. Прямая.
Как линия на экране.

Однажды он спросил:

— Слушай… А как ты вообще поняла, как меня зовут? Я ведь тебе никогда не говорил.

Я улыбнулась. И ответила:

— Ты сказал: «Я не Император, но зови меня Величайший».
В статусе у тебя стояло Morituri te salutant.
Ты говорил, что твоя любимая книга — «Наедине с собой».
Ты мечтал побывать в Риме.

— И что?
— Что-что…
Ты — Максимус.

Он ответил почти сразу:

— Нельзя быть, дорогуша, такой умной. Нельзя.

И я знала: в этот момент он улыбался.
Настоящей улыбкой.
С той редкой теплотой, которая у них — за гранью.

⸻

Прощай, Макс.
Спи спокойно.
Вечная память.

#Керн
#Вялый@vyaliy666

Вялый Чатулец: https://t.me/+LlANEVc87Y5mYTdh

Центральная Африка
2021

Атмосфернейшее архивное фото от нашего уважаемого подписчика🫡.
Спасибо огромное, брат🤝.

Дамы и господа, всем доброе утро🫡.

Мëртвый внутри

Мотоциклы для бармалеев стран Сахеля (Мали, Нигер, Буркина-Фасо) — это вообще основной способ передвижения.

Что у «Исламского государства* — Сахель» (до этого — у «Исламского государства* Западной Африки», а еще ранее автономное «Исламское государство* в Большой Сахаре»), что у «Джамаат Наср аль-Ислам валь-Муслимин» (коалиция группировок, связанных с «Аль-Каидой»*), что у азаватчиков (в меньше степени).

Связано с это с несколькими факторами.

Во-первых, филиалы МТО в странах Сахеля — не самые богатые. А в случае с местным ИГ, так и вовсе — подписан по франшизе постфактум. А потому все, что стоит на вооружении у бармалеев, либо куплено по акции на местном рынке, либо затрофеено.

Во-вторых, тактика местных группировок всегда была направлена не на контроль над территорией как таковой, а на влияние в той или иной местности. В «Джамаат Наср аль-Ислам валь-Муслимин» была целая система вербовки разных этнических групп в соответствующие подразделения. Например, «Фронт освобождения Масины» вербовал только фулани, обещая им восстановление своей некогда великой империи (про которую, правда, уже никто из них никогда и не знал). А раз города и опорники брать не обязательно, то и средства передвижения использовались соответствующие. Приехал отряд на мотиках в деревню, провел сеанс пропаганды, собрал закят, несогласных посадили на зиндан и уехали до следующего раза, растворившись либо в непроходимых чащобах, либо в бескрайней пустыне.

В-третьих, те атаки, которые совершаются местными бармалеями построены на внезапности и маневренности. В основном, небольшой отряд на кроссах заезжает в деревню, поджигает пару зданий, расстреливает блокпост правительственных сил, собирает по-быстрому лут и уезжает обратно на базу, которая может быть в другом государстве (если мы говорим про регион Липтако-Гурма, где без труда прячет свои мотоциклы и пережидает до следующей вылазки в нычке.

Так что использование бармалеями в странах Сахеля мотоциклов — это больше местный колорит и особенности региона. Были бы у них танки, дроны и люди, умеющие этим всем пользоваться, может быть, ситуация выглядела и иначе.

МТО «Исламское государство» (ИГ) и МТО «Аль-Каида» — запрещены на территории РФ.

@yaremshooter