Поэты о поэтах

Донецк. Цветение дикого винограда

Погиб Георгий "Вед", один из самых больших оригиналов этой войны. Прошлой осенью сидели на доме у товарищей, во двор въехал военный на моноколесе. Сначала не поверила, что он на нем приехал с позиций - но было именно так.
В этом канале несколько фотографий и, ниже, сбор в помощь семье Георгия: его жена с тремя детьми живёт в поморской деревне, компенсация по смерти супруга будет не сразу.

Споры о Ленине между левыми и правыми патриотами в нынешней ситуации кажутся мне малопродуктивными, а их градус - удручающим.
Единственное - не могу не заметить: большинство моих знакомых левых убеждений, в том числе считающих себя марксистами, куда большие конформисты в социуме и куда более буржуазны в быту, чем известные мне люди правых убеждений. Такой вот парадокс.
Это не правило, есть люди и вполне последовательные, но, как я в своё время сказала Вадиму Левенталю - может, следует начать строить социализм с себя?
В остальном - всем peace, кроме тех, кто против России

Когда мы воюем, не понимая, в чем должна заключаться наша победа - мы получаем "и войну, и позор". Если победа в том, чтобы перестали погибать наши солдаты - не стоило начинать. Если победа в том, чтобы сломить Украину - не стоило начинать. Если победа в том, чтобы показать западу и всему миру, что мы чего-то стоим - не стоило начинать...Когда Моисей гонял евреев сорок лет по пустыне - это было не потому, что он перепутал дорогу. Хотим мы того, или не хотим - мы тоже покинули что-то, чтобы к чему-то прийти, - именно так следует понимать происходящее. Я не много понимаю в системе глобальной безопасности, но как по мне - из Прибалтики или Польши нас навернут ракетой, или из Украины - большой разницы нет. Но согласитесь, пожертвовать Прибалтикой, или пожертвовать Украиной - не одно и то же во всех смыслах, включая военный.

Мне вчера задали вопрос: а как мы с ними будем жить, - с такими? Да будем. Основная масса - обыватели, которых интересуют в первую очередь социальные условия. Непримиримые выявят себя и будут выдворены или изолированы - в зависимости от степени тяжести проявлений. А на смену уже сформированной молодёжи воспитаем новые поколения... И вот тут встанет главный вопрос: воспитаем в духе чего? Мы свою то молодёжь знаем, как воспитывать?

Вот в этом, видимо, смысл той дороги, на которую мы вышли: обрести землю обетованную. Мы на ней сейчас сидим, - мы её арендуем. Нам нужно к ней вернуться в новом качестве. Когда с берегов Байкала исчезнет накопленный годами мусор, и сознание человека больше не позволит ему гадить в Божьем храме - тогда решатся все проблемы: и с мигрантами, которые берут то, что плохо (!) лежит, и с воспитанием молодёжи.

Обращение потерпевшей Людмилы Бентли по делу исчезновения законного мужа Расселла Боннера Бентли с позывным "Техас" к Президенту России Владимиру Владимировичу Путину.

Новое в охоте на ночные дроны-бомбардировщики+FPV

Мудрая приятельница посоветовала мне не продвигать чужую глупость и хамство, поэтому пост про литераторов удалён. Но в скринах я его сохранила. Потому что это конечно запредельное что-то

Переформатирую свою заметку про писательское самомнение тем образом, что
- коллеги, когда вы на второе десятилетие войны просыпаетесь и едете в регион, где все эти годы сражались, работали и умирали лучшие люди русской цивилизации, и едете сюда с задранным носом белого сахиба, который привёз туземцам плоды культуры - вы, а не местные, не российские добровольцы и не усталые мобики, выглядите раздутыми от чувства ложной важности дикарями с перьями в заду
- когда вы через губу критикуете "тексты" человека с двумя высшими образованиями, написанные не с целью мелкого самоутверждения, но с целями, которые вам на вашем уровне пока попросту не доступны, человека, имеющего опыт командования тысячами людей в экстремальных условиях, какого у вас нет и не будет никогда - именно вы выглядите выскочками и идиотами
- когда вы, отсиживаясь и делая карьерку в тылу, хамите женщине старше вас, которая не первый год работает в зоне боевых - вы выглядите конченными мудаками
- когда вы с апломбом заявляете тем, кто давно поменял огни российских столиц на битые неприятельской артиллерией города Донбасса, что у нас, мол, появились "донбасские черты" в значении черт низких, провинциальных - вы льстите нам, а вот себя показываете как людей ограниченных.

В своё время я написала, что фестиваль Звезды над Донбассом не меньше, если не больше, нужен российским деятелям культуры, нежели дончанам.
Чем дальше, тем больше я убеждаюсь в необходимости этого опыта и этого урока для многих и многих т н "российских интеллектуалов".
Единственная проблема - не каждому из них это поможет.
Некоторых их тупость и самодовольство делают необучаемыми.

Между тем, сегодня состоялась интересная дискуссия о советском наследии между Александром Ходаковским, с одной стороны, и участниками православного движения Сорок Сороков и поэтом Лаурой Цаголовой - с другой.
Все участники - люди глубоко верующие, но Ходаковский выступает здесь с позиции государственнической, миротворческой, с позиции здравого смысла.
Зная по разговорам взгляд Александра Сергеевича на эту проблему, я давно ожидала высказывания в подобном духе.

Ясность позиции, чистота убеждённости - все это очень хорошо; но, обличая предков, отошедших от нее явно или по кажимости, неплохо бы помнить в своей категоричности, что безгрешных людей нет, как не существует абсолютной человеческой правоты и идеального государственного устройства.
И не является ли предположение о том, что некогда существовала "Святая Русь" в образе Российской империи - такой же утопией, как и "Советский Союз, который мы потеряли"?
И стоит ли из-за свойственных человечеству в любые эпохи преданий о "Золотом веке" - творить рознь в настоящем?

Сегодня во Пскове вспоминают священника Александра Цыганова, которому исполнилось бы 37 лет.
Отец Александр был клириком воинского храма св. Александра Невского во Пскове, сопровождал десантников Псковской дивизии ВДВ в боевых командировках и в ноябре 2022 года получил смертельные ранения в зоне СВО вместе с отцом Михаилом Васильевым.
Кстати, на Донбасс о. Александр ездил и до начала спецоперации.
А ещё о. Александр десантировался на дрейфующую льдину на Северном полюсе. Кроме этого, на его счету 295 прыжков с парашютом.
Строгий темно-красный храм св Александра Невского в "десантных кварталах" Пскова хранит память о своем клирике, теперь знаете этого человека и вы.

По благословению можно помочь матушке Надежде, которая осталась с четырьмя детьми, на карту Сбербанка:
2202 2013 2241 9686
на имя Надежды Викторовны Ц.

***

Мне говорят товарищи: пиши
Иначе ведь другие понапишут.
Не то пальто...
А ты всё видишь, слышишь
Но дальше чем - тем чаще ты молчишь.

А, может, не хочу делиться вами:
Доверчивыми тихими речами
И вашу боль, и горечь сквернословья
Храню, не выставляя напоказ.
Как что-то бесконечно дорогое
Чтобы не смазал маслянистый глаз
Всезнаек равнодушных и витий
Корыстная пустая болтовня
Всё то, что стало важным для меня:
Пустынный город и разбитый сад
И по развалинам ползущий виноград,
Крестов военных молчаливый ряд
И тихий голос, и глубокий взгляд
И профиль, выхваченный вспышкой
А следом - залп.
И нас уже не слышно.

ВЕРБА

Донецк, праздник входа Господня в Иерусалим.
С утра пишу заметку про алчность и мещанство, что заедает лучшее в людях. Что уничтожает лучших наших людей. На середине текста чувствую прилив гнева; смотрю на часы и решаю ехать на службу.

На привокзальной площади торгуют вербы: те, что с пушистыми соцветиями, стоят дорого. Прям очень дорого. Небольшой пучок тянет на тысячу рублей.
В Донбассе всё уже расцвело и таких верб днём с огнём не сыщешь - этим и пользуются торговки.
Поэтому беру уже распустившиеся веточки, с листьями, и ещё - белую сирень.
- Как пахнет! - говорит таксист, что вёзет меня в церковь.
А по приезде, смущаясь, называет цену - в полтора раза дороже, чем обычно.
- Сегодня - так...
- И вы туда же? - спрашиваю я (про торговок вербами рассказала ему уже).
- Ладно, ладно! - стыдится он. - Давайте как раньше.

В храме людно.
Прихожанка и служительница Татьяна, оценив мой букет, устремилась к подножию иконы Богоматери и смело выдернула из пучка унизанный пушистыми комочками прутик:
- Держи! Его как раз и не хватает.
Татьяна – невеликого роста женщина с горячими южными глазами. Она живет в поселке Веселое, который лишь недавно перестала утюжить неприятельская артиллерия – и то, накануне снова вылетело у нее окно – и печет в храме просфорки и рождественских барашков. А также приглядывает за горящими свечами. Хлеб и огонь.
- Я пойду на Причастие, ты – посмотри за свечами, - распорядилась Татьяна, подарив мне вербу.
К Причастию я не была готова, поэтому смотрела за свечами. Они горели ровно и тихо, пока не вернулась Татьяна.
Еще от Причастия подошел товарищ, военный: обычно суровое лицо его светилось, в глазах плясали отблески свечных огней. «С праздником!» - сказал он. – «Какой у тебя букет!»
Радость его была так непосредственна, что позже другая подруга-прихожанка скажет: «Аж хочется за него подержаться».

После службы и трапезы я поехала к подруге, которая не могла прийти сегодня в церковь. Ее ранило сбросом с коптера недели три назад, при выполнении боевой задачи. Она – водитель, сержант.
Привезла им с мужем праздничный букет (отщипнув от него себе три веточки), свечку для домашней молитвы, ну и всякое разное, что может порадовать человека в такой ситуации.
Моя подруга, назовем ее Ева, говорит:
- Вербами хлестаться будем? У меня как дед с бабкой со службы в этот день приходили – сбрасывали с нас, детей, одеяло, и похлопывали по задам, приговаривая: «Не я бью, верба бьет». Считалось, что так они выгоняют болезни.
- Это какие-то народные суеверия, - улыбаюсь я.
В залу, где лежит Ева, – ранение серьезное, хоть и не критичное, встать на ноги она сможет не раньше, чем месяца через три, - входит ее муж, тоже военный. На костылях – ранение в позвоночник полтора года назад, одна нога до сих пор не работает, и сильные боли.
Он выдергивает из букета прутик, подаренный Татьяной, и начинает не бить, но поглаживать жену по забинтованным ногам и разбитой руке.
- Чтобы милая моя была здоровенькой…
Затем уже она берет из его рук прутик и хлопает его по неходячей, тонкой ноге:
- Со Христом Господом… И чтобы все обратно отросло…
Я сижу на табуретке у ее постели и понимаю, что ни слова не могу сказать против этого домашнего обряда. Суеверие или нет, но он – выражение любви.
… - А свечку твою мы вечером зажжем. В честь праздника! - Говорит Ева, и огоньки этой свечи заранее пляшут в горячих ее глазах.