Солнце и звёзды
обоих полов
Выбрали яблоки
наших голов
Чтобы
плеваться в них
светом миллионы лет.
Господи,
можно я съем
твой счастливый билет?
Съем и запью
Испанским сухим,
Ты мне за это
отпустишь стихи
Или подаришь
пушкинский пистолет!
Я его косточкой заряжу,
Класс попадания покажу.
Вышли мы все
из женского молока,
Чтобы опять намылиться
в облака.
Божьи коровки
умнее людей -
Крылышки
им не сжигает злодей,
Воду святую пьют
у Земли с лица,
В небо за хлебом
Ходят,
и Бог им -
Царь.
Все так изменится
в нашем с тобой краю
То, что всегда меняется - навсегда.
Снег - это просто
земная вода в раю,
А у тебя в глазах
из небес вода.
9.10.24
обоих полов
Выбрали яблоки
наших голов
Чтобы
плеваться в них
светом миллионы лет.
Господи,
можно я съем
твой счастливый билет?
Съем и запью
Испанским сухим,
Ты мне за это
отпустишь стихи
Или подаришь
пушкинский пистолет!
Я его косточкой заряжу,
Класс попадания покажу.
Вышли мы все
из женского молока,
Чтобы опять намылиться
в облака.
Божьи коровки
умнее людей -
Крылышки
им не сжигает злодей,
Воду святую пьют
у Земли с лица,
В небо за хлебом
Ходят,
и Бог им -
Царь.
Все так изменится
в нашем с тобой краю
То, что всегда меняется - навсегда.
Снег - это просто
земная вода в раю,
А у тебя в глазах
из небес вода.
9.10.24
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
🐳Перед финалом юбилейного
ФИЛАТОВ ФЕСТА
На причале без репетиций у близких друзей
Влад Маленко
Песенка о Свободе
Море волнуется раз.
Билли считает мили.
Сбился его компас.
Веру в любовь убили.
Выхода нет и входа ,
Много таких историй…
Я клянусь, что свобода -
Это синоним моря!
Море волнуется два.
Билли ветра споили.
Эх, сорвиголова –
Волк одинокий Билли…
В море не сыщешь брода.
Моря не выпьешь с горя.
Я клянусь, что свобода –
Это синее моря!
Море волнуется три!
Билли, достань оружье!
Что у тебя внутри,
То у моря снаружи!
Жизнь – это соль и сода,
Все испарится вскоре.
Я клянусь, что свобода –
Это синоним моря.
Я клянусь, что свобода –
Это синее море!
ФИЛАТОВ ФЕСТА
На причале без репетиций у близких друзей
Влад Маленко
Песенка о Свободе
Море волнуется раз.
Билли считает мили.
Сбился его компас.
Веру в любовь убили.
Выхода нет и входа ,
Много таких историй…
Я клянусь, что свобода -
Это синоним моря!
Море волнуется два.
Билли ветра споили.
Эх, сорвиголова –
Волк одинокий Билли…
В море не сыщешь брода.
Моря не выпьешь с горя.
Я клянусь, что свобода –
Это синее моря!
Море волнуется три!
Билли, достань оружье!
Что у тебя внутри,
То у моря снаружи!
Жизнь – это соль и сода,
Все испарится вскоре.
Я клянусь, что свобода –
Это синоним моря.
Я клянусь, что свобода –
Это синее море!
По-настоящему
горящим
Краям небес
Он говорил:
октябрь обрящем!
И было времени в обрез.
Сквозь дождь
курила воздух осень,
И ветер птиц с деревьев стёр,
И Лермонтов фуражку бросил
В стихов костёр.
Мерцали слов
разбуженные спички,
Лёд в красных листьях -
сочная долма.
И смерть летела
к черту на кулички,
И почтой шла и шла
домой зима.
Пока не обрамили небо льдом,
Пока октябрь видит нас спросонок,
Три раза дети обежали дом,
Чтобы сберечь его от похоронок.
горящим
Краям небес
Он говорил:
октябрь обрящем!
И было времени в обрез.
Сквозь дождь
курила воздух осень,
И ветер птиц с деревьев стёр,
И Лермонтов фуражку бросил
В стихов костёр.
Мерцали слов
разбуженные спички,
Лёд в красных листьях -
сочная долма.
И смерть летела
к черту на кулички,
И почтой шла и шла
домой зима.
Пока не обрамили небо льдом,
Пока октябрь видит нас спросонок,
Три раза дети обежали дом,
Чтобы сберечь его от похоронок.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Каждый день октября - это же тоже 8 марта, верно?
Из желтизны, из всполохов и хруста рождаются шедевры наугад. Ходить в музей осеннего искусства - труд упустивших время октябрят. Остановившись в небе, как стрекозы, сбивая ночью с толку патрули, сражаются за голые берёзы искусственные спутники Земли. Один из них мерцающей тарелкой завис среди иголок и ветвей. Мы в нем с тобой сидим, как Стрелка с Белкой и ждём, обнявшись, участи своей. «Что в планах, осень?»-спрашиваем нежно, и слёзы прилипают к листьям щёк. А осень отвечает: «Снег, конечно. Конечно, снег. Что нужно вам ещё?»
А-а-а-а-а-а-а!!!!!
Уже скоро!
Десятый Филатов фест!
Финал!
Лучшее Художественное событие грядущей недели по мнению самых авторитетных СМИ.
Хлеб новых стихов!
Зрелище сражения!
Десять самых крутых молодых львов (львиц)), которые украсят русскую литературу в тридцатых годах нового века!
Один получит миллион в руки, за пазуху! Его творение озвучит народный Сергей Безруков!
А ещё
Игорь Волгин, Никита Высоцкий, группа «Лампасы», Константин Кедров, Анна Ревякина, Максим Амелин,
Игорь Угольников, Марина Кудимова и многие лучшие Мастера!
Спасибо Президентский фонд Культурных инициатив, Универ «Синергия», РСП РФ и портал «Стихи.ру», Центральный Дом Актера, издательство «Зебра Е»! Спасибо команде Московского театра поэтов!
Леонид Алексеевич Филатов, спасибо тебе! Десять лет - это Путь!
Худ.рук ФФ Влад Маленко
Уже скоро!
Десятый Филатов фест!
Финал!
Лучшее Художественное событие грядущей недели по мнению самых авторитетных СМИ.
Хлеб новых стихов!
Зрелище сражения!
Десять самых крутых молодых львов (львиц)), которые украсят русскую литературу в тридцатых годах нового века!
Один получит миллион в руки, за пазуху! Его творение озвучит народный Сергей Безруков!
А ещё
Игорь Волгин, Никита Высоцкий, группа «Лампасы», Константин Кедров, Анна Ревякина, Максим Амелин,
Игорь Угольников, Марина Кудимова и многие лучшие Мастера!
Спасибо Президентский фонд Культурных инициатив, Универ «Синергия», РСП РФ и портал «Стихи.ру», Центральный Дом Актера, издательство «Зебра Е»! Спасибо команде Московского театра поэтов!
Леонид Алексеевич Филатов, спасибо тебе! Десять лет - это Путь!
Худ.рук ФФ Влад Маленко
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
ПОКРОВ
В канун Русского Покрова песня Влада Маленко, созданная двадцать лет назад по следам поездок в горячие точки Северного Кавказа.
С Праздником!
Пресвятая Богородица,
защити Россию!
В канун Русского Покрова песня Влада Маленко, созданная двадцать лет назад по следам поездок в горячие точки Северного Кавказа.
С Праздником!
Пресвятая Богородица,
защити Россию!
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
У Родины слева болит внизу.
Туда ей бинты и стихи везу.
Там два миллиона
солдатских глаз
Блестят в темноте
и глядят на нас.
Там женщины носят под сердцем свет
И молятся мальчикам
бритым вслед.
Там рая осколки
Лежат в лесополке,
Там белой берёзы вдоль
поля бредёт скелет.
Вы просили красивую
песню про наши дни?
Я бы спел ее, только
вот горло опять саднит.
Я б сыграл, да внутри
у гитары в крови бинты.
И танцоры без ног,
Не получится красоты.
Оторвались две буквы
от слова «Победа», брат.
Тридцать лет мы катились
в рай, а попали в ад.
Но привычка у нас в ресторанах сидеть в аду
И на Первом смотреть по пятницам какаду.
СВО не хотят
вспоминать в глубине элит,
Потому что от этого портится аппетит;
И Христос не гвоздями
прибит у них ко кресту,
А посажён на клей
(ювелир блюдёт красоту).
Так хотели мы мира классного,
О морских мечтали барашках!
Но чем меньше на флаге красного,
Тем больше красного
на рубашках.
Знай, имеет любая
война четырёх сестёр.
Если вместе они запоют,
Будет страшный хор.
Зовут первую Ложь
У неё белозубый рот,
И прекрасны слова,
только все она,
стерва, врёт.
А вторую Нажива,
мой милый, зовут как раз.
И чем больше убитых,
Тем слаще ее оргазм.
Кровь солдатская ей,
как сельтерская вода.
Кому гроб,
кому слиток золота,
господа.
Ну, а третью сестру зовут
по простому Грязь
Она всех перемажет,
чтоб с миром ослабла связь.
И чем чище молитва, чем искреннее стихи,
Тем грубее пометят дверей твоих косяки.
Справедливость зовут четвёртую и она,
Говорят появляется вовремя,
как волна,
Как весна, как звезда надежды
из темноты.
Но пока ее днём
не найти и с огнём арты.
Средь цветов полевых и крокусов
Отличить бы любовь от фокусов.
Привязать амулет к укосине
И солдат посчитать
по осени.
Чтобы целы и невредимы
Были те вот и твой, родимый.
Я поеду туда,
где у Родины срезан бок,
Где ещё далека Победа,
Но близок Бог.
Где качается время мирное
на весах,
Я стихами бинтую
порезы на небесах.
С Покровским Праздником!
С Днем рождения,
Московский театр поэтов!
Удачи, Десятый Филатов Фест!
Туда ей бинты и стихи везу.
Там два миллиона
солдатских глаз
Блестят в темноте
и глядят на нас.
Там женщины носят под сердцем свет
И молятся мальчикам
бритым вслед.
Там рая осколки
Лежат в лесополке,
Там белой берёзы вдоль
поля бредёт скелет.
Вы просили красивую
песню про наши дни?
Я бы спел ее, только
вот горло опять саднит.
Я б сыграл, да внутри
у гитары в крови бинты.
И танцоры без ног,
Не получится красоты.
Оторвались две буквы
от слова «Победа», брат.
Тридцать лет мы катились
в рай, а попали в ад.
Но привычка у нас в ресторанах сидеть в аду
И на Первом смотреть по пятницам какаду.
СВО не хотят
вспоминать в глубине элит,
Потому что от этого портится аппетит;
И Христос не гвоздями
прибит у них ко кресту,
А посажён на клей
(ювелир блюдёт красоту).
Так хотели мы мира классного,
О морских мечтали барашках!
Но чем меньше на флаге красного,
Тем больше красного
на рубашках.
Знай, имеет любая
война четырёх сестёр.
Если вместе они запоют,
Будет страшный хор.
Зовут первую Ложь
У неё белозубый рот,
И прекрасны слова,
только все она,
стерва, врёт.
А вторую Нажива,
мой милый, зовут как раз.
И чем больше убитых,
Тем слаще ее оргазм.
Кровь солдатская ей,
как сельтерская вода.
Кому гроб,
кому слиток золота,
господа.
Ну, а третью сестру зовут
по простому Грязь
Она всех перемажет,
чтоб с миром ослабла связь.
И чем чище молитва, чем искреннее стихи,
Тем грубее пометят дверей твоих косяки.
Справедливость зовут четвёртую и она,
Говорят появляется вовремя,
как волна,
Как весна, как звезда надежды
из темноты.
Но пока ее днём
не найти и с огнём арты.
Средь цветов полевых и крокусов
Отличить бы любовь от фокусов.
Привязать амулет к укосине
И солдат посчитать
по осени.
Чтобы целы и невредимы
Были те вот и твой, родимый.
Я поеду туда,
где у Родины срезан бок,
Где ещё далека Победа,
Но близок Бог.
Где качается время мирное
на весах,
Я стихами бинтую
порезы на небесах.
С Покровским Праздником!
С Днем рождения,
Московский театр поэтов!
Удачи, Десятый Филатов Фест!
Пролётный гусь
играет
на фаготе
Для всех солдат.
Они в суглинке,
будто в позолоте,
Послушно спят.
Как женщина,
танцует рядом пламя,
Сжигая грех.
Какие сны висят над
головами
Мальчишек тех?
Один на всех ,
а в нем, как по отмашке
На первый лёд
Спустилось детство
в байковой рубашке.
И кружится, танцует
под фагот,
Не задевая ни одной
растяжки.
Фото автора
играет
на фаготе
Для всех солдат.
Они в суглинке,
будто в позолоте,
Послушно спят.
Как женщина,
танцует рядом пламя,
Сжигая грех.
Какие сны висят над
головами
Мальчишек тех?
Один на всех ,
а в нем, как по отмашке
На первый лёд
Спустилось детство
в байковой рубашке.
И кружится, танцует
под фагот,
Не задевая ни одной
растяжки.
Фото автора
Удивительное событие!
Двадцать первого октября
Галилей совершил открытие:
Я вращаюсь вокруг тебя!
Путь всю жизнь изучая Млечный,
Галилей сказал в «Новостях»,
Что Маленко - твой спутник вечный,
А не просто поэт в гостях.
Для наглядности бросив мячик,
Дал учёный на все ответ!
Что я рядом кручусь, как мальчик,
Получая тепло и свет.
Я бродил себе по аллеям,
Был беспечен, неистов, лют.
Но не спорить же с Галилеем!
Так и школьники засмеют.
Двадцать первого октября
Галилей совершил открытие:
Я вращаюсь вокруг тебя!
Путь всю жизнь изучая Млечный,
Галилей сказал в «Новостях»,
Что Маленко - твой спутник вечный,
А не просто поэт в гостях.
Для наглядности бросив мячик,
Дал учёный на все ответ!
Что я рядом кручусь, как мальчик,
Получая тепло и свет.
Я бродил себе по аллеям,
Был беспечен, неистов, лют.
Но не спорить же с Галилеем!
Так и школьники засмеют.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Так хотели мы мира классного,
О морских мечтали барашках!
Но чем меньше на флаге красного,
Тем больше красного
на рубашках.
О морских мечтали барашках!
Но чем меньше на флаге красного,
Тем больше красного
на рубашках.
Священник-ветер
служит в мире требы.
Сдувает пятна
с живота Земли.
Луна - медаль
«За Оборону неба".
Все небо ночью
в золотой пыли.
Свисает время
молоком из крынки,
Церковный
заполняет наш предел.
И кто мы, кто?
Бесплотные пылинки
В бронежилетах хрупких белых тел.
Сплетясь в узор, построившись поэмой
И завтра, поднимаясь над водой,
Мы станем общей солнечной системой -
Непостижимой вечной и живой.
ВМ
служит в мире требы.
Сдувает пятна
с живота Земли.
Луна - медаль
«За Оборону неба".
Все небо ночью
в золотой пыли.
Свисает время
молоком из крынки,
Церковный
заполняет наш предел.
И кто мы, кто?
Бесплотные пылинки
В бронежилетах хрупких белых тел.
Сплетясь в узор, построившись поэмой
И завтра, поднимаясь над водой,
Мы станем общей солнечной системой -
Непостижимой вечной и живой.
ВМ
КУПОЛА
Моя ламповая страна!
Так похожа ты на слона:
Уязвима да величава,
Проспала конец и начало.
Твой покров серебром расшит ,
Ты идёшь и земля дрожит.
Всех врагов отпевают волки,
Да качается хобот Волги.
И вцепились в спину слона
Стеньки Разина три челна.
Не бунтуй после третьей чарки,
Будешь в рамочке на Варварке!
Там собор стоит в честь Покрова,
И земля перед ним багрова.
Помни, Спасская башня - это
Стратегическая ракета.
Что ж ты,
милая, смотришь искоса,
Закричи уже и роди!
Это только такая присказка,
Сказка с касками впереди!
Лес твой в небо по пояс врос.
Вот Царь-Пушкин,
а с ним Христос.
Отче наш у тебя,
как Отчество,
А причастие - одиночество.
Кто там море решил погреть?
И не слон уже, а медведь.
Кровь во рту его и малина,
Вечно край любой - Украина.
Жизнь новая, жизнь тайная…
Вещих гениев - пруд пруди!
Это только была Цветаева,
Значит, Ягодова впереди…
Вот Ильич, вот рабочий с молотом,
Вот в хрущевке диван-кровать…
Купола твои кроют золотом,
Чтоб его потом воровать.
Как молились Троице трое:
«Отженись от нас, наркота!
Вышли нынче мы из запоя,
А жилплощадь уж занята…
Мы вернём ее взад обратно,
Жалко, брат налетит на брата,
Твой урок учли,
Тяньаньмэнь!
Помоги нам,
Господь, Аминь!»
Полотно:
Волигамси
Моя ламповая страна!
Так похожа ты на слона:
Уязвима да величава,
Проспала конец и начало.
Твой покров серебром расшит ,
Ты идёшь и земля дрожит.
Всех врагов отпевают волки,
Да качается хобот Волги.
И вцепились в спину слона
Стеньки Разина три челна.
Не бунтуй после третьей чарки,
Будешь в рамочке на Варварке!
Там собор стоит в честь Покрова,
И земля перед ним багрова.
Помни, Спасская башня - это
Стратегическая ракета.
Что ж ты,
милая, смотришь искоса,
Закричи уже и роди!
Это только такая присказка,
Сказка с касками впереди!
Лес твой в небо по пояс врос.
Вот Царь-Пушкин,
а с ним Христос.
Отче наш у тебя,
как Отчество,
А причастие - одиночество.
Кто там море решил погреть?
И не слон уже, а медведь.
Кровь во рту его и малина,
Вечно край любой - Украина.
Жизнь новая, жизнь тайная…
Вещих гениев - пруд пруди!
Это только была Цветаева,
Значит, Ягодова впереди…
Вот Ильич, вот рабочий с молотом,
Вот в хрущевке диван-кровать…
Купола твои кроют золотом,
Чтоб его потом воровать.
Как молились Троице трое:
«Отженись от нас, наркота!
Вышли нынче мы из запоя,
А жилплощадь уж занята…
Мы вернём ее взад обратно,
Жалко, брат налетит на брата,
Твой урок учли,
Тяньаньмэнь!
Помоги нам,
Господь, Аминь!»
Полотно:
Волигамси
В октябре в Эрмитаже
Опадает листва с пейзажей,
И матросы шагают
по мокрым коврам,
Как чёрные буквы
из телеграмм.
Сергей Эйзенштейн
снял это все правдивей,
Чем было на самом деле,
Наколку «Авроры» набив у Невы на теле.
Но она теперь стесняется
ее показать.
Считает, что
молодость - это плохо.
Горький не писал «Мать»,
Не было «Двенадцати» Блока,
Великого сериала «Рождённая революцией».
И песни Пахмутовой
«Ленин такой молодой».
Была только мальчишеская поллюция,
А дальше все
смыло святой водой.
Но не врет же ветер, высвобождая розы из целлофана?
«Вы, - кричит, - для меня товарищи, а не какие-то господа!
Сегодня может быть поздно,
а вчера было рано!»
Уши клёнов,
поминутно краснеют
осенью от стыда.
Ветер истории -
сила такого замеса,
Она даже небо
стирает до чёрных дыр.
В Россию приедет американец.
Он завтра напишет пьесу.
«СВО,
которая
потрясла
мир.»
21.10.24
Опадает листва с пейзажей,
И матросы шагают
по мокрым коврам,
Как чёрные буквы
из телеграмм.
Сергей Эйзенштейн
снял это все правдивей,
Чем было на самом деле,
Наколку «Авроры» набив у Невы на теле.
Но она теперь стесняется
ее показать.
Считает, что
молодость - это плохо.
Горький не писал «Мать»,
Не было «Двенадцати» Блока,
Великого сериала «Рождённая революцией».
И песни Пахмутовой
«Ленин такой молодой».
Была только мальчишеская поллюция,
А дальше все
смыло святой водой.
Но не врет же ветер, высвобождая розы из целлофана?
«Вы, - кричит, - для меня товарищи, а не какие-то господа!
Сегодня может быть поздно,
а вчера было рано!»
Уши клёнов,
поминутно краснеют
осенью от стыда.
Ветер истории -
сила такого замеса,
Она даже небо
стирает до чёрных дыр.
В Россию приедет американец.
Он завтра напишет пьесу.
«СВО,
которая
потрясла
мир.»
21.10.24
Я глажу поверхность осени,
Как будто винтовку Мосина.
За правым моим плечом
Господь воскрешает пчёл.
Он хочет опять вручную
Всю гладь застеклить речную.
Зачем ему эта блажь?
На взгляд тридцать три
не дашь...
Крючком угождаю рыбе я,
И яблоком пахнет Библия,
Уставшая ото всех.
А в планах у неба снег.
Знакомый поэт с Остоженки
Слова все разрезал ножиком
И вынес их по слогам,
У церкви отдать врагам.
Барыги за сыном плотника
Охотятся с беспилотника.
Они уже в алтарях,
Но ждёт их затею крах.
На хоботе танка рыжего
Слова: «Возлюби-ка ближнего».
У ближнего тоже танк.
Мы любим теперь вот так.
Мы любим теперь вот так…
А в наволочке на лавочке
Все письма от Коли Анечке:
Лежат себе, ждут любви.
Их кто-то тесьмой обвил.
Пусть где-то на юго-западе
Сработает божья заповедь,
И пуля сосну прожжёт,
А голову сбережёт.
Теряют опять значение
Узоры на лунном черепе,
И шапочку шьёт Марго,
А Мастер идёт в парк Го...
Ему за роман заплачено,
И встреча одна назначена,
Сегодня по-над рекой.
Поди заслужи покой.
Поди заслужи покой...
Поди заслужи…
Как будто винтовку Мосина.
За правым моим плечом
Господь воскрешает пчёл.
Он хочет опять вручную
Всю гладь застеклить речную.
Зачем ему эта блажь?
На взгляд тридцать три
не дашь...
Крючком угождаю рыбе я,
И яблоком пахнет Библия,
Уставшая ото всех.
А в планах у неба снег.
Знакомый поэт с Остоженки
Слова все разрезал ножиком
И вынес их по слогам,
У церкви отдать врагам.
Барыги за сыном плотника
Охотятся с беспилотника.
Они уже в алтарях,
Но ждёт их затею крах.
На хоботе танка рыжего
Слова: «Возлюби-ка ближнего».
У ближнего тоже танк.
Мы любим теперь вот так.
Мы любим теперь вот так…
А в наволочке на лавочке
Все письма от Коли Анечке:
Лежат себе, ждут любви.
Их кто-то тесьмой обвил.
Пусть где-то на юго-западе
Сработает божья заповедь,
И пуля сосну прожжёт,
А голову сбережёт.
Теряют опять значение
Узоры на лунном черепе,
И шапочку шьёт Марго,
А Мастер идёт в парк Го...
Ему за роман заплачено,
И встреча одна назначена,
Сегодня по-над рекой.
Поди заслужи покой.
Поди заслужи покой...
Поди заслужи…
Дожди осенние -
каторжане.
Идут в Сибири,
идут в Рязани.
Их кормят женщины
хлебом мокрым,
Их бьют прикладами
крыши-вохры.
Им вдоль дороги
сигналят козы,
К ним полуголые
льнут берёзы.
Они же в отсвете
золоченом
Все октября ждут,
как Пугачева,
Чтоб оттолкнуть
под его началом
Махину чёрную от причала,
Чтобы направить её невольно
На юго-запад,
где слишком больно,
Где плачет Родина у иконы,
Где все курганы,
да терриконы.
Чтоб там свинцовыми
стать и злыми,
Как и положено
в Третьем Риме.
Чтоб смерть свою
разделить
с врагами,
А после русскими
стать снегами.
каторжане.
Идут в Сибири,
идут в Рязани.
Их кормят женщины
хлебом мокрым,
Их бьют прикладами
крыши-вохры.
Им вдоль дороги
сигналят козы,
К ним полуголые
льнут берёзы.
Они же в отсвете
золоченом
Все октября ждут,
как Пугачева,
Чтоб оттолкнуть
под его началом
Махину чёрную от причала,
Чтобы направить её невольно
На юго-запад,
где слишком больно,
Где плачет Родина у иконы,
Где все курганы,
да терриконы.
Чтоб там свинцовыми
стать и злыми,
Как и положено
в Третьем Риме.
Чтоб смерть свою
разделить
с врагами,
А после русскими
стать снегами.
Поэтов любить,
будто кошек пасти,
Поэтому, милая,
ты не грусти!
На слёзных
озёрах все время
курортный сезон.
Пусть ездят стихи
о весне по ушам,
Зато не достанутся
платья мышам,
Хотя и в музеях висеть
под стеклом - не резон.
Но, все же, беги,
Беатриче, беги!
Здесь сахарный слог,
Как стекло в сапоги,
Пусть ножницы
солнца причёску
изменят твою!
Не верь в полуночный
туман на лугах,
Не будь револьвером на длинных ногах,
А будь над
бессмертными
строчками
буковкой «Ю».
Так плачами платят,
Так Пушкиным
лечат бронхит,
Так время
чернилами мажут,
Когда барахлит.
Так змей берегут
за таинственный яд,
И вдруг за словами
Поступки стоят,
И это любовь,
Ангел мой,
А не сердце
болит.
25.10.24
будто кошек пасти,
Поэтому, милая,
ты не грусти!
На слёзных
озёрах все время
курортный сезон.
Пусть ездят стихи
о весне по ушам,
Зато не достанутся
платья мышам,
Хотя и в музеях висеть
под стеклом - не резон.
Но, все же, беги,
Беатриче, беги!
Здесь сахарный слог,
Как стекло в сапоги,
Пусть ножницы
солнца причёску
изменят твою!
Не верь в полуночный
туман на лугах,
Не будь револьвером на длинных ногах,
А будь над
бессмертными
строчками
буковкой «Ю».
Так плачами платят,
Так Пушкиным
лечат бронхит,
Так время
чернилами мажут,
Когда барахлит.
Так змей берегут
за таинственный яд,
И вдруг за словами
Поступки стоят,
И это любовь,
Ангел мой,
А не сердце
болит.
25.10.24
Вот Гоголь посыпает
пеплом нос,
Скрипя пером
убитой трясогузки.
Он божий дар
переводил на русский,
Таинственный и светлый малоросс.
А вот стоит Булгаков
под дождем.
Его Господь
не обделил гостинцем.
Считаться он не может украинцем,
Хоть в самом
центре Киева рожден.
Ахматову и дети отличат
В Одессе от иной
словесной ваты.
Стихи ее "на мове" диковато,
Нелепо, согласитесь зазвучат...
Испуганный
славянский имярек
За пазухой в ночи
глаголы прячет.
Над Украиной
Бог по-русски плачет
И превращает
слезы в белый снег.
пеплом нос,
Скрипя пером
убитой трясогузки.
Он божий дар
переводил на русский,
Таинственный и светлый малоросс.
А вот стоит Булгаков
под дождем.
Его Господь
не обделил гостинцем.
Считаться он не может украинцем,
Хоть в самом
центре Киева рожден.
Ахматову и дети отличат
В Одессе от иной
словесной ваты.
Стихи ее "на мове" диковато,
Нелепо, согласитесь зазвучат...
Испуганный
славянский имярек
За пазухой в ночи
глаголы прячет.
Над Украиной
Бог по-русски плачет
И превращает
слезы в белый снег.