Первый – традиционный: новые обвинения в адрес Украины и Запада, которые, дескать, вот-вот собираются напасть на Беларусь. Абсурд ситуации в том, что чем больше независимости Беларуси угрожают с востока, тем больше обвиняют в этом Запад. Здесь Оруэлл и Кафка в одном лице.
И на этом фоне развертываются интересные сюжеты. Сознательно разжигаемый милитаристский угар приобретает собственную инерцию. Официально заявлено, что мобилизации не будет, но увеличен призыв военнообязанных на сборы, объявлена проверка боеспособности воинских подразделений. Что дает основания экспертам и СМИ делать выводы о скрытой мобилизации.
Руководители силовых структур по указанию Лукашенко ездят по трудовым коллективам, чтобы успокоить народ. Но успокаивают очень своеобразно. Председатель КГБ Иван Тертель рассказывает, что соседние страны готовят теракты на белорусской территории, уже подготовились к военному нападению и даже собираются применить ядерное оружие.
Именно в рамках этого милитаристского психоза стал возможен скандал, в который умудрился вляпаться всегда осторожный министр иностранных дел Владимир Макей. 13 октября, находясь в Астане, он заявил, что в Беларуси введен режим контртеррористической операции. На другой день в КГБ опровергли эту информацию. В спор между ведомствами вмешался сам Лукашенко и заявил в той же Астане: «В связи с обострением введен режим такой повышенной террористической опасности». Не очень понятно, что это означает с правовой точки зрения. Но Макей был вынужден дважды оправдываться и обвинил во всем СМИ, дескать, это они все напортачили.
Кстати, насчет «террористической опасности». На днях КГБ внес в «список террористов» журналисток Ольгу Лойко и Елену Толкачеву. Вот от кого для властей исходит «террористическая опасность».
Президент Украины Владимир Зеленский предложил разместить миссию международных наблюдателей на украинско-белорусской границе. И тут последовала ожидаемая реакция официального Минска. Госсекретарь Совета безопасности Александр Вольфович, министр иностранных дел Владимир Макей дружно отвергли эту идею, не особо заморачиваясь аргументами. И это понятно. Миссия международных наблюдателей легко разоблачила бы все мифологемы о военной угрозе Беларуси со стороны Украины и, в свою очередь, фиксировала бы все факты обстрела украинской территории из Беларуси российскими военными.
А вот второй конструкт – это нечто новое. Объявлено о развертывании совместной белорусско-российской региональной группировки войск. Согласно двусторонним соглашениям, такая группировка в мирное время существует на бумаге, а ее развертывание происходит в «угрожаемый период». Вот, дескать, теперь такой период наступил.
Ситуация с этим развертыванием до конца не ясна. Но создается впечатление, что это какая-то имитация, дымовая завеса, призванная оправдать приезд российских войск в Беларусь в немалом количестве. Их нахождение в Беларуси для тренировок и обучения и будет трактоваться как «развертывание региональной группировки».
Ибо, если реально развертывать эту группировку, то согласно беларусской военной доктрине (пункт 43 главы 8), «в период нарастания военной угрозы создается Объединенное командование региональной группировкой войск». И вот здесь возникают вопросы. В военной группировке не может быть двух командиров. Такова природа армии. Как можно командовать группировкой, состоящей из двух частей (белорусской и российской), у которых разные функции… Российская армия воюет в Украине, беларусская – нет. Как такой гибрид может функционировать под единым командованием?
И кто будет командовать этой объединенной региональной группировкой? Российский или беларусский генерал? Если российский, то Беларусь превращается в еще один военный округ РФ, и беларусская армия может быть отправлена на войну без согласия Лукашенко?
Поскольку пока о создании объединенного командования ничего не слышно, то все эти информационные вбросы о развертывании совместной региональной группировки войск похожи на операцию прикрытия введения сюда большого числа российских военнослужащих и сохранения политического лица Лукашенко.
И на этом фоне развертываются интересные сюжеты. Сознательно разжигаемый милитаристский угар приобретает собственную инерцию. Официально заявлено, что мобилизации не будет, но увеличен призыв военнообязанных на сборы, объявлена проверка боеспособности воинских подразделений. Что дает основания экспертам и СМИ делать выводы о скрытой мобилизации.
Руководители силовых структур по указанию Лукашенко ездят по трудовым коллективам, чтобы успокоить народ. Но успокаивают очень своеобразно. Председатель КГБ Иван Тертель рассказывает, что соседние страны готовят теракты на белорусской территории, уже подготовились к военному нападению и даже собираются применить ядерное оружие.
Именно в рамках этого милитаристского психоза стал возможен скандал, в который умудрился вляпаться всегда осторожный министр иностранных дел Владимир Макей. 13 октября, находясь в Астане, он заявил, что в Беларуси введен режим контртеррористической операции. На другой день в КГБ опровергли эту информацию. В спор между ведомствами вмешался сам Лукашенко и заявил в той же Астане: «В связи с обострением введен режим такой повышенной террористической опасности». Не очень понятно, что это означает с правовой точки зрения. Но Макей был вынужден дважды оправдываться и обвинил во всем СМИ, дескать, это они все напортачили.
Кстати, насчет «террористической опасности». На днях КГБ внес в «список террористов» журналисток Ольгу Лойко и Елену Толкачеву. Вот от кого для властей исходит «террористическая опасность».
Президент Украины Владимир Зеленский предложил разместить миссию международных наблюдателей на украинско-белорусской границе. И тут последовала ожидаемая реакция официального Минска. Госсекретарь Совета безопасности Александр Вольфович, министр иностранных дел Владимир Макей дружно отвергли эту идею, не особо заморачиваясь аргументами. И это понятно. Миссия международных наблюдателей легко разоблачила бы все мифологемы о военной угрозе Беларуси со стороны Украины и, в свою очередь, фиксировала бы все факты обстрела украинской территории из Беларуси российскими военными.
А вот второй конструкт – это нечто новое. Объявлено о развертывании совместной белорусско-российской региональной группировки войск. Согласно двусторонним соглашениям, такая группировка в мирное время существует на бумаге, а ее развертывание происходит в «угрожаемый период». Вот, дескать, теперь такой период наступил.
Ситуация с этим развертыванием до конца не ясна. Но создается впечатление, что это какая-то имитация, дымовая завеса, призванная оправдать приезд российских войск в Беларусь в немалом количестве. Их нахождение в Беларуси для тренировок и обучения и будет трактоваться как «развертывание региональной группировки».
Ибо, если реально развертывать эту группировку, то согласно беларусской военной доктрине (пункт 43 главы 8), «в период нарастания военной угрозы создается Объединенное командование региональной группировкой войск». И вот здесь возникают вопросы. В военной группировке не может быть двух командиров. Такова природа армии. Как можно командовать группировкой, состоящей из двух частей (белорусской и российской), у которых разные функции… Российская армия воюет в Украине, беларусская – нет. Как такой гибрид может функционировать под единым командованием?
И кто будет командовать этой объединенной региональной группировкой? Российский или беларусский генерал? Если российский, то Беларусь превращается в еще один военный округ РФ, и беларусская армия может быть отправлена на войну без согласия Лукашенко?
Поскольку пока о создании объединенного командования ничего не слышно, то все эти информационные вбросы о развертывании совместной региональной группировки войск похожи на операцию прикрытия введения сюда большого числа российских военнослужащих и сохранения политического лица Лукашенко.
Во что конвертируется популярность, или Амбиции оппозиции и страхи власти
Валерий Карбалевич
23.10.2022
И дай вам Бог не вляпаться во власть.
Евгений Евтушенко
Полк Калиновского превращается не просто в политический субъект. Он претендует на то, чтобы стать новым центром белорусской демократии.
Политические амбиции
Светлана Тихановская предложила президенту Украины Владимиру Зеленскому заключить союз. Киев на это ничего не ответил.
В то же время депутаты украинской Верховной Рады высказывают намерения признать Полк Калиновского полномочным представителем белорусского демократического сообщества, противопоставив его команде Тихановской. Уже сделаны практические шаги в этом направлении. Произошла встреча депутатов с представителями Полка Калиновского. После нее заместитель командира «калиновцев» Вадим Кабанчук заявил в интервью Радыё Свабода о политических амбициях своего подразделения и о неполном доверии к кабинету Тихановской. Он даже обрисовал контуры политической программы: «Мы нацелены на изменение ситуации в Беларуси. А чтобы нас не обвинили в желании создать какую-то хунту после свержения режима Лукашенко в Беларуси, мы объявим о проведении свободных выборов. Если Полк Калиновского будет главным действующим лицом, то мы объявим свободные выборы. В них смогут принять участие все желающие, включая демократические силы».
Чуть позже представители полка Калиновского встретились с руководством литовского Сейма.
Таким образом, Полк Калиновского превращается не просто в политический субъект. Он претендует на то, чтобы стать новым центром белорусской демократии. Здесь сошлось сразу несколько факторов.
Уже много говорилось, что в среде оппозиционной политизированной публики стали доминировать радикальные настроения, ориентированные на силовой сценарий смены власти в Беларуси. Команда Тихановской среагировала на это, в Объединённый переходный кабинет вошли два бывших силовика. Но если ставка делается на силу, то, естественно, на первый план выходят структуры, способные хотя бы теоретически реализовать такой сценарий. С началом войны такие структуры появились в виде вооруженных подразделений белорусских добровольцев в украинской армии.
Другой момент. Одно из основных претензий в адрес Светланы Тихановской состоит в том, что, дескать, надо действовать, а не только говорить, выступать с заявлениями. Так вот на этом фоне выгодным контрастом стали как раз действия белорусских добровольцев в Украине. Они воюют на фронте (погибло около 10 человек), и обещают после победы освободить Беларусь.
Большой резонанс получила озвученная ими идея «освободительного похода» Полка Калиновского в Беларусь после победы над Россией в Украине.
Все это создало популярность данным формированиям. Значительное медийное внимание придало этим структурам вес в демократической среде. Плюс их поддерживает часть украинского политического класса. Вполне естественно, что они пытаются конвертировать его в политические амбиции.
Страхи властей
Своеобразно повышению политического веса Полка Калиновского способствуют белорусские власти, объявляя этих добровольцев своими главными врагами. Лукашенко в ходе публичных выступлений регулярно упоминает о бойцах белорусских вооруженных формирований в Украине. А давно замечено, что если он о чем-то часто говорит, то эта тема его очень волнует. И он воспринимает всерьез угрозу, исходящую от этих подразделений.
С подачи Лукашенко эту информационную кампанию подхватили, развили и довели до логического конца руководители силовых структур. Так, председатель КГБ Иван Тертель во время выступления на Минском тракторном заводе 17 октября рассказал, что силовики обеспокоены созданием белорусских вооруженных формирований на территории сопредельных стран, прежде всего, Украины. И эти формирования активно готовятся «к решающей фазе». Тертель сказал:
Валерий Карбалевич
23.10.2022
И дай вам Бог не вляпаться во власть.
Евгений Евтушенко
Полк Калиновского превращается не просто в политический субъект. Он претендует на то, чтобы стать новым центром белорусской демократии.
Политические амбиции
Светлана Тихановская предложила президенту Украины Владимиру Зеленскому заключить союз. Киев на это ничего не ответил.
В то же время депутаты украинской Верховной Рады высказывают намерения признать Полк Калиновского полномочным представителем белорусского демократического сообщества, противопоставив его команде Тихановской. Уже сделаны практические шаги в этом направлении. Произошла встреча депутатов с представителями Полка Калиновского. После нее заместитель командира «калиновцев» Вадим Кабанчук заявил в интервью Радыё Свабода о политических амбициях своего подразделения и о неполном доверии к кабинету Тихановской. Он даже обрисовал контуры политической программы: «Мы нацелены на изменение ситуации в Беларуси. А чтобы нас не обвинили в желании создать какую-то хунту после свержения режима Лукашенко в Беларуси, мы объявим о проведении свободных выборов. Если Полк Калиновского будет главным действующим лицом, то мы объявим свободные выборы. В них смогут принять участие все желающие, включая демократические силы».
Чуть позже представители полка Калиновского встретились с руководством литовского Сейма.
Таким образом, Полк Калиновского превращается не просто в политический субъект. Он претендует на то, чтобы стать новым центром белорусской демократии. Здесь сошлось сразу несколько факторов.
Уже много говорилось, что в среде оппозиционной политизированной публики стали доминировать радикальные настроения, ориентированные на силовой сценарий смены власти в Беларуси. Команда Тихановской среагировала на это, в Объединённый переходный кабинет вошли два бывших силовика. Но если ставка делается на силу, то, естественно, на первый план выходят структуры, способные хотя бы теоретически реализовать такой сценарий. С началом войны такие структуры появились в виде вооруженных подразделений белорусских добровольцев в украинской армии.
Другой момент. Одно из основных претензий в адрес Светланы Тихановской состоит в том, что, дескать, надо действовать, а не только говорить, выступать с заявлениями. Так вот на этом фоне выгодным контрастом стали как раз действия белорусских добровольцев в Украине. Они воюют на фронте (погибло около 10 человек), и обещают после победы освободить Беларусь.
Большой резонанс получила озвученная ими идея «освободительного похода» Полка Калиновского в Беларусь после победы над Россией в Украине.
Все это создало популярность данным формированиям. Значительное медийное внимание придало этим структурам вес в демократической среде. Плюс их поддерживает часть украинского политического класса. Вполне естественно, что они пытаются конвертировать его в политические амбиции.
Страхи властей
Своеобразно повышению политического веса Полка Калиновского способствуют белорусские власти, объявляя этих добровольцев своими главными врагами. Лукашенко в ходе публичных выступлений регулярно упоминает о бойцах белорусских вооруженных формирований в Украине. А давно замечено, что если он о чем-то часто говорит, то эта тема его очень волнует. И он воспринимает всерьез угрозу, исходящую от этих подразделений.
С подачи Лукашенко эту информационную кампанию подхватили, развили и довели до логического конца руководители силовых структур. Так, председатель КГБ Иван Тертель во время выступления на Минском тракторном заводе 17 октября рассказал, что силовики обеспокоены созданием белорусских вооруженных формирований на территории сопредельных стран, прежде всего, Украины. И эти формирования активно готовятся «к решающей фазе». Тертель сказал:
«Когда она может наступить? Некоторые из них рассчитывают, что это будет ноябрь нынешнего года. Это во многом увязывается со специальной военной операцией России на территории Украины. Они рассчитывают, что Россия не сможет оказать Беларуси содействие в рамках союзнических отношений, потерпит поражение, вынуждена будет пойти на уступки, и в этих условиях они смогут зайти с территории Украины на территорию Беларуси примерно в малоритском направлении. Группировка в составе от 100 до 300 боевиков с современным вооружением, по их планам, должна будет захватить близлежащий населенный пункт, желательно райцентр. Затем к ним присоединятся наемники из других стран под предлогом добровольцев из Украины. Постепенно, нанося потери нашим правоохранителям, они будут продвигаться к Минску».
Заявление Тертеля подтверждает, что власти очень серьезно относятся к этой угрозе. Показательно, что они видят опасность, предполагая два сценария: поражение российских войск в войне и легкое продвижение белорусских добровольцев из Украины на территорию Беларуси. Обе угрозы власти считают реальными. Последнее особенно впечатляет. «Группировка в составе от 100 до 300 боевиков, … нанося потери нашим правоохранителям, они будут продвигаться на Минск».
А как же армия, территориальная оборона, народное ополчение, КГБ, МВД, восемь структур с правом оперативно-розыскной деятельности, сотрудники МЧС, которым якобы выдали оружие, лесники, охотники и рыбаки, которые тоже мобилизованы на защиту режима? Неужели все разбегутся при виде 100 боевиков?
Так выражены подсознательные страхи, поселившиеся в головах политического руководства в 2020 году. А у страха, как известно, глаза велики.
В любом случае противодействие наступлению белорусских военных формирований с территории Украины становится важным направлением государственной политики. Мобилизационные мероприятия, проверка боеготовности подразделений, перемещение их к украинской границе, учения МВД по освобождению райцентра и другие действия в значительной мере являются средством нейтрализации таких угроз, призваны не допустить «освободительного похода» Полка Калиновского.
Заявление Тертеля подтверждает, что власти очень серьезно относятся к этой угрозе. Показательно, что они видят опасность, предполагая два сценария: поражение российских войск в войне и легкое продвижение белорусских добровольцев из Украины на территорию Беларуси. Обе угрозы власти считают реальными. Последнее особенно впечатляет. «Группировка в составе от 100 до 300 боевиков, … нанося потери нашим правоохранителям, они будут продвигаться на Минск».
А как же армия, территориальная оборона, народное ополчение, КГБ, МВД, восемь структур с правом оперативно-розыскной деятельности, сотрудники МЧС, которым якобы выдали оружие, лесники, охотники и рыбаки, которые тоже мобилизованы на защиту режима? Неужели все разбегутся при виде 100 боевиков?
Так выражены подсознательные страхи, поселившиеся в головах политического руководства в 2020 году. А у страха, как известно, глаза велики.
В любом случае противодействие наступлению белорусских военных формирований с территории Украины становится важным направлением государственной политики. Мобилизационные мероприятия, проверка боеготовности подразделений, перемещение их к украинской границе, учения МВД по освобождению райцентра и другие действия в значительной мере являются средством нейтрализации таких угроз, призваны не допустить «освободительного похода» Полка Калиновского.
Так кто же является главным дестабилизаторам в Беларуси?
Валерий Карбалевич
30.10.2022
Все шло хорошо, пока не вмешался генеральный штаб.
Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»
Лукашенко сделал очередной «самострел». То есть принял решения во вред себе и своему режиму, Нынешняя история борьбы властей с ценами – отличная иллюстрация для учебников о том, как авторитарная власть, не имея системы сдержек и противовесов, обратной связи с обществом, регулярно наступает на грабли.
Самоупоение властью
Лукашенко любит рассуждать о сильной власти, способной навести порядок. Он уверен, что любая проблема в обществе решается с помощью силовых, карательных действий, наказания, угроз, запугивания и пр. Возникает упоение силой вообще и силой приказа в частности. Убежденность в неограниченных возможностях государственной власти, действующей с помощью приказов, порождает совершенно утопические задачи типа прекращения роста цен.
Такому взгляду на мир способствуют атрофированные каналы обратной связи не только с обществом (в данном случае, с бизнесом), но и с чиновниками, госаппаратом. Наверное, ближайшее окружение догадывалось, что ни к чему хорошему борьба с ценами не приведет. Что с точки зрения политического эффекта это одноразовый и скоропортящийся продукт. Ибо через непродолжительное время цены все равно вырастут. Поэтому подобная кампания имела бы смысл, например, перед выборами. Но возражать Лукашенко никто не решился.
Хоть тема борьбы с ценами в Беларуси не новая, но нынешний этап имеет ряд особенностей. Во-первых, Лукашенко никогда прежде не запрещал повышение цен с помощью издания соответствующей директивы. (Директива №10 «О недопустимости повышения цен» от 6 октября). Чаще он это делал устным приказом. Иначе говоря, теперь он поднял проблему борьбы с ценами на небывалую политическую высоту. Выше уже некуда. Разве что запрет на рост цен записать в Конституцию.
Во-вторых, ранее лица, виновные в повышении цен, не привлекались к уголовной ответственности. Их иногда штрафовали, чаще угрожали. А вот сейчас уже возбуждены десятки уголовных дел, по всей стране идут облавы на бизнесменов, повысивших цены.
Эти события подтвердили прогнозы экспертов, что террор не ограничится «политическими», а неизбежно будет распространен на другие категории населения хотя бы по той причине, что репрессивная машина не может простаивать. Причем, арестованных бизнесменов, также, как политических противников заставляют каяться на видеокамеру, а затем показывают это на всю страну.
Если искать политический смысл этой кампании, то кроме популизма, здесь присутствует месть бизнесу за 2020 год. Ибо основная масса протестующих работала в негосударственном секторе.
Принуждение бизнесменов к публичному покаянию за рост цен в чистом и незамутненном виде демонстрирует самоупоение властью, плохо скрываемое удовольствие видеть унижение людей. Причем даже не политических противников, а обычных предпринимателей. Вероятно, Лукашенко, наконец, создал ту идеальную модель государства, о которой долго мечтал, но не мог или не решался сформировать ранее. То есть общество абсолютно послушных людей, которых можно заставить сделать что угодно, готовых на любые унижения перед властью. Теперь, после 2020 года, это стало возможным, потому что уже не важно, что об этом думают как внутри Беларуси, так и за ее пределами. Сейчас можно не стесняться, оставаться самим собой.
Валерий Карбалевич
30.10.2022
Все шло хорошо, пока не вмешался генеральный штаб.
Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»
Лукашенко сделал очередной «самострел». То есть принял решения во вред себе и своему режиму, Нынешняя история борьбы властей с ценами – отличная иллюстрация для учебников о том, как авторитарная власть, не имея системы сдержек и противовесов, обратной связи с обществом, регулярно наступает на грабли.
Самоупоение властью
Лукашенко любит рассуждать о сильной власти, способной навести порядок. Он уверен, что любая проблема в обществе решается с помощью силовых, карательных действий, наказания, угроз, запугивания и пр. Возникает упоение силой вообще и силой приказа в частности. Убежденность в неограниченных возможностях государственной власти, действующей с помощью приказов, порождает совершенно утопические задачи типа прекращения роста цен.
Такому взгляду на мир способствуют атрофированные каналы обратной связи не только с обществом (в данном случае, с бизнесом), но и с чиновниками, госаппаратом. Наверное, ближайшее окружение догадывалось, что ни к чему хорошему борьба с ценами не приведет. Что с точки зрения политического эффекта это одноразовый и скоропортящийся продукт. Ибо через непродолжительное время цены все равно вырастут. Поэтому подобная кампания имела бы смысл, например, перед выборами. Но возражать Лукашенко никто не решился.
Хоть тема борьбы с ценами в Беларуси не новая, но нынешний этап имеет ряд особенностей. Во-первых, Лукашенко никогда прежде не запрещал повышение цен с помощью издания соответствующей директивы. (Директива №10 «О недопустимости повышения цен» от 6 октября). Чаще он это делал устным приказом. Иначе говоря, теперь он поднял проблему борьбы с ценами на небывалую политическую высоту. Выше уже некуда. Разве что запрет на рост цен записать в Конституцию.
Во-вторых, ранее лица, виновные в повышении цен, не привлекались к уголовной ответственности. Их иногда штрафовали, чаще угрожали. А вот сейчас уже возбуждены десятки уголовных дел, по всей стране идут облавы на бизнесменов, повысивших цены.
Эти события подтвердили прогнозы экспертов, что террор не ограничится «политическими», а неизбежно будет распространен на другие категории населения хотя бы по той причине, что репрессивная машина не может простаивать. Причем, арестованных бизнесменов, также, как политических противников заставляют каяться на видеокамеру, а затем показывают это на всю страну.
Если искать политический смысл этой кампании, то кроме популизма, здесь присутствует месть бизнесу за 2020 год. Ибо основная масса протестующих работала в негосударственном секторе.
Принуждение бизнесменов к публичному покаянию за рост цен в чистом и незамутненном виде демонстрирует самоупоение властью, плохо скрываемое удовольствие видеть унижение людей. Причем даже не политических противников, а обычных предпринимателей. Вероятно, Лукашенко, наконец, создал ту идеальную модель государства, о которой долго мечтал, но не мог или не решался сформировать ранее. То есть общество абсолютно послушных людей, которых можно заставить сделать что угодно, готовых на любые унижения перед властью. Теперь, после 2020 года, это стало возможным, потому что уже не важно, что об этом думают как внутри Беларуси, так и за ее пределами. Сейчас можно не стесняться, оставаться самим собой.
Обратный эффект
Однако это самоупоение властью в условиях персоналистского режима имеет и негативную сторону. Оно ведет к тому, что в политической публицистике называют «самострелом». Это когда Лукашенко принимает решения во вред себе и своему режиму, тем самым дестабилизируя ситуацию. Нынешняя история борьбы власти с ценами – просто классика жанра, отличная иллюстрация для учебников о том, как авторитарная власть, не имея системы сдержек и противовесов, механизма отбраковки ошибочных решений, регулярно наступает на грабли, получает обратный эффект. Так редко бывает, чтобы в одном политическом решении так было много сконцентрировано характерных особенностей нынешнего правления Александра Лукашенко, всех пороков белорусской социальной модели.
После истории с посадкой самолета в Минске с оппозиционером Романом Протасевичем, которую независимые обозревателями однозначно оценили как «самострел», ибо она повлекла за собой серьезные экономические санкции, эксперты задавали вопрос: когда следующий раз? И вот он наступил.
Реализация директивы о борьбе с ценами породила ситуацию ступора и хаоса в торговле. Похоже, правительство растерялось и не понимало, что делать. Ведь если совсем запретить рост цен, то экономическая жизнь просто остановится. А как это регулировать, непонятно. В результате правительство приняло ряд документов, в том числе Постановление №713 «О системе регулирования цен» от 19 октября. А вечером 26 октября было сообщено, что в это постановление внесены изменения, но никто не пояснил, какие именно. При этом документ вступил в силу с 26 октября, а опубликован он был ближе к обеду 27 октября на сайте правительства. Иначе говоря, правила, за нарушения которых предпринимателей садят в тюрьму, введены задним числом. И таким образом, власти автоматически сделали виноватыми всех владельцев и менеджеров торгового бизнеса.
И вполне естественной реакцией на действия властей стало прекращение работы рынков в 13 городах страны 27 октября. Закрылись обувные магазины «Мегатоп», перестали работать сайты фирм «Марко», «Белвест» и «Краут». Приостановили работу интернет-магазины. Таким образом власти сами подтолкнули людей к забастовке. Предприниматели не хотели нарушать правила, которые были неизвестны, и оказаться за решеткой. В ответ чиновники в некоторых городах, например, в Гомеле стали угрожать предпринимателям расправой за прекращение работы.
В ряде мест возник дефицит товаров, оказались недоступны для покупок ювелирные изделия, обувь, автозапчасти.
Лукашенко, должно быть, пытался повысить свою популярность в народе, приказав остановить цены. А получилось как всегда.
Все это очень напоминает ситуацию 2017 года, когда Лукашенко начал борьбу с тунеядцами. Тогда, как и сейчас, он много рассуждал о справедливости. В результате это вызвало массовые протесты по всей стране. Недовольны были и народ, и государственный аппарат. Но, как и сейчас, сработал феномен персоналистского режима. Если диктатор делает ошибку, ее нельзя исправить.
Таким образом, Лукашенко в очередной раз искусственно создал проблему своими руками. Он остается главным дестабилизатором социальной, общественной ситуации в Беларуси.
Однако это самоупоение властью в условиях персоналистского режима имеет и негативную сторону. Оно ведет к тому, что в политической публицистике называют «самострелом». Это когда Лукашенко принимает решения во вред себе и своему режиму, тем самым дестабилизируя ситуацию. Нынешняя история борьбы власти с ценами – просто классика жанра, отличная иллюстрация для учебников о том, как авторитарная власть, не имея системы сдержек и противовесов, механизма отбраковки ошибочных решений, регулярно наступает на грабли, получает обратный эффект. Так редко бывает, чтобы в одном политическом решении так было много сконцентрировано характерных особенностей нынешнего правления Александра Лукашенко, всех пороков белорусской социальной модели.
После истории с посадкой самолета в Минске с оппозиционером Романом Протасевичем, которую независимые обозревателями однозначно оценили как «самострел», ибо она повлекла за собой серьезные экономические санкции, эксперты задавали вопрос: когда следующий раз? И вот он наступил.
Реализация директивы о борьбе с ценами породила ситуацию ступора и хаоса в торговле. Похоже, правительство растерялось и не понимало, что делать. Ведь если совсем запретить рост цен, то экономическая жизнь просто остановится. А как это регулировать, непонятно. В результате правительство приняло ряд документов, в том числе Постановление №713 «О системе регулирования цен» от 19 октября. А вечером 26 октября было сообщено, что в это постановление внесены изменения, но никто не пояснил, какие именно. При этом документ вступил в силу с 26 октября, а опубликован он был ближе к обеду 27 октября на сайте правительства. Иначе говоря, правила, за нарушения которых предпринимателей садят в тюрьму, введены задним числом. И таким образом, власти автоматически сделали виноватыми всех владельцев и менеджеров торгового бизнеса.
И вполне естественной реакцией на действия властей стало прекращение работы рынков в 13 городах страны 27 октября. Закрылись обувные магазины «Мегатоп», перестали работать сайты фирм «Марко», «Белвест» и «Краут». Приостановили работу интернет-магазины. Таким образом власти сами подтолкнули людей к забастовке. Предприниматели не хотели нарушать правила, которые были неизвестны, и оказаться за решеткой. В ответ чиновники в некоторых городах, например, в Гомеле стали угрожать предпринимателям расправой за прекращение работы.
В ряде мест возник дефицит товаров, оказались недоступны для покупок ювелирные изделия, обувь, автозапчасти.
Лукашенко, должно быть, пытался повысить свою популярность в народе, приказав остановить цены. А получилось как всегда.
Все это очень напоминает ситуацию 2017 года, когда Лукашенко начал борьбу с тунеядцами. Тогда, как и сейчас, он много рассуждал о справедливости. В результате это вызвало массовые протесты по всей стране. Недовольны были и народ, и государственный аппарат. Но, как и сейчас, сработал феномен персоналистского режима. Если диктатор делает ошибку, ее нельзя исправить.
Таким образом, Лукашенко в очередной раз искусственно создал проблему своими руками. Он остается главным дестабилизатором социальной, общественной ситуации в Беларуси.
Вучыў калоць дровы і ўтрымліваць уладу. Што найперш хвалюе Лукашэнку
07 лістапад 2022, 22:25
Валер Карбалевіч
Цэнтральнай ідэяй, якая пранізвала ўсю гутарку Лукашэнкі з журналістамі 7 лістапада, стала пытаньне ўлады ў розных варыянтах і іпастасях. Пра што б ён ні пачынаў гаварыць — размова нязьменна закранала гэтую праблему.
Як і варта было чакаць, галоўнай фігурай чэмпіянату па колцы дроў сярод журналістаў быў найлепшы сябра журналістаў, пераможца ўсіх спартовых спаборніцтваў, у якіх ён бярэ ўдзел, нават калі супернічае з чэмпіёнамі сьвету. І, як даводзяць афіцыйныя мэдыя, адразу пасьля прыбыцьця Лукашэнка «асабіста прадэманстраваў, як правільна калоць дровы». Як вядома, таленавіты чалавек таленавіты ва ўсім.
Каштоўнасьць разважаньняў Лукашэнкі падчас «нефармальнага дыялёгу» з кіраўнікамі СМІ і журналістамі палягае ў тым, што менавіта ў такія моманты «сачыненьняў на вольную тэму», калі няма абавязковага пратаколу, рытуалу, чалавек зьлёгку расслаблены, на паверхню выходзіць, прарываецца, выскоквае падсьвядомае, тое, што звычайна людзі хаваюць, кантралююць.
Лукашэнка гаварыў на розныя тэмы, закрануў шмат аспэктаў палітыкі. Але цэнтральнай ідэяй, якая пранізвала ўсю гутарку, як і можна было чакаць, стала пытаньне ўлады ў розных варыянтах і іпастасях. Пра што б ні ўзгадваў Лукашэнка, усё так ці інакш тычылася гэтай праблемы. Каго што хвалюе, той пра тое і гаворыць.
Вось ён закрануў тэму Ўсебеларускага народнага сходу. І катэгарычна абверг «некаторыя размовы», што гэта робіцца нібыта для ўтрыманьня ўлады. «Слухайце, не ўва мне справа. Сёньня справа ў нашых дзецях. Трэба пакінуць ім нармальную краіну», — заявіў Лукашэнка. Канечне, і хто мог такое нават падумаць, што яго цікавіць улада! 28 гадоў кіруе дзяржавай — і ніколі ня думаў пра ўтрыманьне ўлады.
Як звычайна, Лукашэнка абрынуўся на эўрапейскіх палітыкаў, якія, на ягоны погляд, вінаватыя ў вайне ва Ўкраіне: «Там няма кіраўнікоў». У чым жа выяўляецца іх палітычная мізэрнасьць? У тым, што «эліты шэрагу краін у гэтай сытуацыі не імкнуцца спыніць канфлікт, а наадварот, спрабуюць дадаткова разьвязаць вайну дзеля захаваньня ўласнай улады». То бок усё круціцца вакол улады. Але зноў з адваротнымі знакамі. Выяўляецца, гэта ня Пуцін разьвязаў вайну дзеля захаваньня ўлады, а эўрапейскія лідэры.
А далей Лукашэнка выдаў увогуле пэрл. Аказваецца, галоўны грэх эўрапейскіх палітыкаў палягае ў іншым: «А рашэньне прымаць няма каму. Баяцца. „Временщики“. Пераседзелі там тэрмін-два, а заўтра пойдзем на іншую працу».
Вось яна, цэнтральная загана дэмакратыі! Там улада мяняецца! Людзі знаходзяцца пры ўладзе часова. А потым пераходзяць на іншую працу. Як такое магчыма!
Тут Лукашэнка шчыры. Ён прагаварыўся. Усе астатнія абвінавачаньні на адрас Захаду, іх сыстэмы, каштоўнасьцяў — другасныя. Галоўнае, што там у выніку выбараў можна страціць уладу. Невыпадкова ён за ўзор дзяржаўнага кіраваньня бярэ Кітай, шкадуе, што ў новай Канстытуцыі запісана пра выбары прэзыдэнта народам, маўляў няхай бы выбіраў Усебеларускі народны сход.
І яшчэ цікавы сюжэт. Ён зьвяртаецца да гістарычнай рэмінісцэнцыі, кажа: «Досьвед у тым ліку рэвалюцыі 1917 году паказвае, да чаго можа прывесьці ігнараваньне думкі большасьці народу». Мяркую, рэпліка невыпадковая. Час ад часу, хоць у падсьвядомасьці, у яго праскоквае разуменьне той рэальнасьці, якая склалася ў Беларусі два гады таму. І якую ён баіцца прызнаць нават сам перад сабою. Бо літаральна праз хвіліну вырвалася яшчэ адна рэпліка, якая тлумачыць усё ў сучаснай беларускай палітыцы: «Каб у нас ніколі не паўтарылася тое, што было ў 2020 годзе». Вось яна, галоўная траўма, балючая стрэмка, якая сядзіць у душы і не дае расслабіцца.
Прычым важна падкрэсьліць, што сьцьвярджэньне ў выглядзе адмаўленьня — характэрная асаблівасьць палітычнага стылю Лукашэнкі — тут выявілася ва ўсёй сваёй паўнаце, амаль у чыстым выглядзе.
07 лістапад 2022, 22:25
Валер Карбалевіч
Цэнтральнай ідэяй, якая пранізвала ўсю гутарку Лукашэнкі з журналістамі 7 лістапада, стала пытаньне ўлады ў розных варыянтах і іпастасях. Пра што б ён ні пачынаў гаварыць — размова нязьменна закранала гэтую праблему.
Як і варта было чакаць, галоўнай фігурай чэмпіянату па колцы дроў сярод журналістаў быў найлепшы сябра журналістаў, пераможца ўсіх спартовых спаборніцтваў, у якіх ён бярэ ўдзел, нават калі супернічае з чэмпіёнамі сьвету. І, як даводзяць афіцыйныя мэдыя, адразу пасьля прыбыцьця Лукашэнка «асабіста прадэманстраваў, як правільна калоць дровы». Як вядома, таленавіты чалавек таленавіты ва ўсім.
Каштоўнасьць разважаньняў Лукашэнкі падчас «нефармальнага дыялёгу» з кіраўнікамі СМІ і журналістамі палягае ў тым, што менавіта ў такія моманты «сачыненьняў на вольную тэму», калі няма абавязковага пратаколу, рытуалу, чалавек зьлёгку расслаблены, на паверхню выходзіць, прарываецца, выскоквае падсьвядомае, тое, што звычайна людзі хаваюць, кантралююць.
Лукашэнка гаварыў на розныя тэмы, закрануў шмат аспэктаў палітыкі. Але цэнтральнай ідэяй, якая пранізвала ўсю гутарку, як і можна было чакаць, стала пытаньне ўлады ў розных варыянтах і іпастасях. Пра што б ні ўзгадваў Лукашэнка, усё так ці інакш тычылася гэтай праблемы. Каго што хвалюе, той пра тое і гаворыць.
Вось ён закрануў тэму Ўсебеларускага народнага сходу. І катэгарычна абверг «некаторыя размовы», што гэта робіцца нібыта для ўтрыманьня ўлады. «Слухайце, не ўва мне справа. Сёньня справа ў нашых дзецях. Трэба пакінуць ім нармальную краіну», — заявіў Лукашэнка. Канечне, і хто мог такое нават падумаць, што яго цікавіць улада! 28 гадоў кіруе дзяржавай — і ніколі ня думаў пра ўтрыманьне ўлады.
Як звычайна, Лукашэнка абрынуўся на эўрапейскіх палітыкаў, якія, на ягоны погляд, вінаватыя ў вайне ва Ўкраіне: «Там няма кіраўнікоў». У чым жа выяўляецца іх палітычная мізэрнасьць? У тым, што «эліты шэрагу краін у гэтай сытуацыі не імкнуцца спыніць канфлікт, а наадварот, спрабуюць дадаткова разьвязаць вайну дзеля захаваньня ўласнай улады». То бок усё круціцца вакол улады. Але зноў з адваротнымі знакамі. Выяўляецца, гэта ня Пуцін разьвязаў вайну дзеля захаваньня ўлады, а эўрапейскія лідэры.
А далей Лукашэнка выдаў увогуле пэрл. Аказваецца, галоўны грэх эўрапейскіх палітыкаў палягае ў іншым: «А рашэньне прымаць няма каму. Баяцца. „Временщики“. Пераседзелі там тэрмін-два, а заўтра пойдзем на іншую працу».
Вось яна, цэнтральная загана дэмакратыі! Там улада мяняецца! Людзі знаходзяцца пры ўладзе часова. А потым пераходзяць на іншую працу. Як такое магчыма!
Тут Лукашэнка шчыры. Ён прагаварыўся. Усе астатнія абвінавачаньні на адрас Захаду, іх сыстэмы, каштоўнасьцяў — другасныя. Галоўнае, што там у выніку выбараў можна страціць уладу. Невыпадкова ён за ўзор дзяржаўнага кіраваньня бярэ Кітай, шкадуе, што ў новай Канстытуцыі запісана пра выбары прэзыдэнта народам, маўляў няхай бы выбіраў Усебеларускі народны сход.
І яшчэ цікавы сюжэт. Ён зьвяртаецца да гістарычнай рэмінісцэнцыі, кажа: «Досьвед у тым ліку рэвалюцыі 1917 году паказвае, да чаго можа прывесьці ігнараваньне думкі большасьці народу». Мяркую, рэпліка невыпадковая. Час ад часу, хоць у падсьвядомасьці, у яго праскоквае разуменьне той рэальнасьці, якая склалася ў Беларусі два гады таму. І якую ён баіцца прызнаць нават сам перад сабою. Бо літаральна праз хвіліну вырвалася яшчэ адна рэпліка, якая тлумачыць усё ў сучаснай беларускай палітыцы: «Каб у нас ніколі не паўтарылася тое, што было ў 2020 годзе». Вось яна, галоўная траўма, балючая стрэмка, якая сядзіць у душы і не дае расслабіцца.
Прычым важна падкрэсьліць, што сьцьвярджэньне ў выглядзе адмаўленьня — характэрная асаблівасьць палітычнага стылю Лукашэнкі — тут выявілася ва ўсёй сваёй паўнаце, амаль у чыстым выглядзе.
Возможна ли диктатура в Беларуси без диктатора
Валерий Карбалевич
14.11.2022
Власть – это плащ, который нам представляется слишком широким на чужих плечах и слишком узким на собственных.
Поль Декурсель
Гибридный режим
Лукашенко провел совещание по законопроектам, предусматривающим корректировку системы государственного управления. Его сопровождали долгие и сумбурные рассуждения, в ходе которых пытался объяснить смысл нововведений, что он хочет получить на выходе. Из этих противоречивых, не очень конкретных реплик было довольно трудно уловить содержание его замыслов. Можно только догадываться: стремится сохранить авторитарную систему в рабочем состоянии после или в случае своего ухода из власти. Чтобы эта система могла гарантировать безопасность ему, его семье и ближайшему окружению.
Он объясняет это так: «Сегодня мы есть. Может, мы и завтра будем. Но послезавтра нас точно не будет. А основу, стабильность эту мы должны создать… Чтобы система была устойчивая и ее никто не мог раскачать. Залог нашего будущего. Мы уйдем от активной жизни, но будем еще жить и видеть, как будет развиваться страна… Моя задача – оставить новому поколению в наследство нормальную систему управления обществом и государством. Вот в чем смысл».
Один из элементов фирменного политического стиля Лукашенко – утверждение в форме отрицания. Когда он что-то очень настойчиво отрицает, то скорей всего именно этого он на самом деле хочет. Вот и теперь он говорит:
«Ни в коем случае нельзя вот это все примерять – законопроекты эти и законы – под себя: «А где буду я завтра, где будет Головченко, Андрейченко или Кочанова, Сергеенко и так далее?» Ни в коем случае! От всего этого надо отвлечься и формировать законодательство на будущее».
Да, все так и подумали.
Согласно его замыслу, будущий политический режим не должен быть режимом личной власти. Поэтому по новой Конституции в случае ухода президента его полномочия переходят не к премьер-министру, как было предусмотрено в старой Конституции, а к председателю Совета Республики. Потому что, по его мнению, глава правительства может узурпировать власть. Лукашенко говорит:
«Представьте, премьер-министр в случае ухода президента проводит президентские выборы (он должен организовать как исполняющий обязанности президента). Бюджет, экономика, финансы и прочее оказываются в одних руках. Так? Так. Результат почти предопределен при любой демократии… Это, наверное, не совсем правильно. Все-таки система сдержек-противовесов. Должны быть противовесы».
Но, с другой стороны, Лукашенко тоже не хочет отдавать власть народу, чтобы граждане выбирали органы управления на свободных выборах. И именно поэтому он придумал неизбираемый орган Всебелорусское народное собрание (ВНС) в качестве главного государственного института.
Иными словами, это должен быть некий гибридный режим, при котором власть принадлежала бы не одному лицу, как сейчас, а правящей номенклатуре, и рассредоточивалась бы между разными институтами, никак не зависимыми от народа. То есть диктатура без одного всевластного диктатора.
Задача сложная и трудно разрешимая. Ведь сразу возникает ряд проблем.
Во-первых, мировой опыт показывает, что в персоналистских режимах уход диктатора обычно вызывает политический кризис. Потому что нет реальных механизмов передачи власти.
Основная проблема в том, что в таких системах не работают основные государственные институты. В Беларуси двухпалатное Национальное собрание, Конституционный суд и обычные суды, местные советы существуют в виде имитации. То же самое можно сказать и о ВНС. Да и правительство функционирует ровно в тех узких рамках, которые определил Лукашенко. И рассчитывать на то, что в случае ухода Лукашенко эти атрофированные институты вдруг оживут и заработают, несколько наивно.
Валерий Карбалевич
14.11.2022
Власть – это плащ, который нам представляется слишком широким на чужих плечах и слишком узким на собственных.
Поль Декурсель
Гибридный режим
Лукашенко провел совещание по законопроектам, предусматривающим корректировку системы государственного управления. Его сопровождали долгие и сумбурные рассуждения, в ходе которых пытался объяснить смысл нововведений, что он хочет получить на выходе. Из этих противоречивых, не очень конкретных реплик было довольно трудно уловить содержание его замыслов. Можно только догадываться: стремится сохранить авторитарную систему в рабочем состоянии после или в случае своего ухода из власти. Чтобы эта система могла гарантировать безопасность ему, его семье и ближайшему окружению.
Он объясняет это так: «Сегодня мы есть. Может, мы и завтра будем. Но послезавтра нас точно не будет. А основу, стабильность эту мы должны создать… Чтобы система была устойчивая и ее никто не мог раскачать. Залог нашего будущего. Мы уйдем от активной жизни, но будем еще жить и видеть, как будет развиваться страна… Моя задача – оставить новому поколению в наследство нормальную систему управления обществом и государством. Вот в чем смысл».
Один из элементов фирменного политического стиля Лукашенко – утверждение в форме отрицания. Когда он что-то очень настойчиво отрицает, то скорей всего именно этого он на самом деле хочет. Вот и теперь он говорит:
«Ни в коем случае нельзя вот это все примерять – законопроекты эти и законы – под себя: «А где буду я завтра, где будет Головченко, Андрейченко или Кочанова, Сергеенко и так далее?» Ни в коем случае! От всего этого надо отвлечься и формировать законодательство на будущее».
Да, все так и подумали.
Согласно его замыслу, будущий политический режим не должен быть режимом личной власти. Поэтому по новой Конституции в случае ухода президента его полномочия переходят не к премьер-министру, как было предусмотрено в старой Конституции, а к председателю Совета Республики. Потому что, по его мнению, глава правительства может узурпировать власть. Лукашенко говорит:
«Представьте, премьер-министр в случае ухода президента проводит президентские выборы (он должен организовать как исполняющий обязанности президента). Бюджет, экономика, финансы и прочее оказываются в одних руках. Так? Так. Результат почти предопределен при любой демократии… Это, наверное, не совсем правильно. Все-таки система сдержек-противовесов. Должны быть противовесы».
Но, с другой стороны, Лукашенко тоже не хочет отдавать власть народу, чтобы граждане выбирали органы управления на свободных выборах. И именно поэтому он придумал неизбираемый орган Всебелорусское народное собрание (ВНС) в качестве главного государственного института.
Иными словами, это должен быть некий гибридный режим, при котором власть принадлежала бы не одному лицу, как сейчас, а правящей номенклатуре, и рассредоточивалась бы между разными институтами, никак не зависимыми от народа. То есть диктатура без одного всевластного диктатора.
Задача сложная и трудно разрешимая. Ведь сразу возникает ряд проблем.
Во-первых, мировой опыт показывает, что в персоналистских режимах уход диктатора обычно вызывает политический кризис. Потому что нет реальных механизмов передачи власти.
Основная проблема в том, что в таких системах не работают основные государственные институты. В Беларуси двухпалатное Национальное собрание, Конституционный суд и обычные суды, местные советы существуют в виде имитации. То же самое можно сказать и о ВНС. Да и правительство функционирует ровно в тех узких рамках, которые определил Лукашенко. И рассчитывать на то, что в случае ухода Лукашенко эти атрофированные институты вдруг оживут и заработают, несколько наивно.
Но мало того, Лукашенко запускает в эту неработающую систему еще один дополнительный элемент в виде Всебелорусского народного собрания. Таким образом, простая как оглобля система единоначалия чрезмерно усложняется. Но авторитарная модель управления по самой своей природе не может быть сложной. Это демократические системы сложные, многослойные, многоуровневые, плюралистичные. А авторитаризм должен быть однородным, однозначным, с удобными для управления жесткими иерархическими механизмами, в основе которых лежит лозунг «я начальник – ты дурак».
Следует отметить, что ВНС в принципе не предназначена для государственного управления. 1200 человек, собравшись на заседание раз в год, не в состоянии не только принимать какие-либо важные решения, но даже обсуждать серьезные вопросы государственной политики. Все шесть предыдущих ВНС только проштамповывали заранее подготовленные документы. Превратить этот декоративный институт в реальный орган государственного управления невозможно по определению. Единственное, на что способно ВНС в своем новом статусе, — это окончательно разбалансировать систему управления, которая и так окажется разбалансированной, если убрать ее главный стержень — единоличного властителя.
Здесь уместно вспомнить опыт горбачевской перестройки. В стройную и простую советскую систему вмонтировали вредоносные для нее элементы. В плановую экономику был занесен вирус самоокупаемости, самофинансирования и самоуправления предприятий. В тоталитарную политическую систему при руководящей роли КПСС был запущен вирус гласности. Казалось бы, на сегодняшний взгляд, совершенно безобидные вещи. Однако в результате через короткое время система пошла в разнос.
Рискну сделать прогноз, что Лукашенко собственноручно закладывает мину в свою вновь создаваемую систему. Ибо она может работать только до тех пор, пока он сам остается у власти.
Последствия падение Херсона
«Он шел на Одессу, он вышел к Херсону,
В засаду попался отряд».
Эти строки из советской песни о матросе Железняке достаточно точно характеризуют ситуацию, в которой оказалась российская армия в Украине. Более того, можно утверждать, что в засаду попал сам Путин.
Взятие украинской армией Херсона – важное событие российско-украинской войны. По нескольким причинам.
Во-первых, это второй важный успех Украины в ходе войны после освобождения Харьковской области. Он говорит о переходе стратегической инициативы к украинской стороне. Уход российских войск на левый берег Днепра означает, что Россия отказывается от планов наступления на юге Украины в сторону Одессы и переходит в обороне.
Во-вторых, Херсон – единственный областной город Украины, который взяли россияне с начала войны 24 февраля. Можно сказать, единственный заметный военный успех российской армии. И вот теперь он нивелирован. Это важная психологическая победа украинцев.
В-третьих, эта победа одержана через полтора месяца после того, как в России была объявлена мобилизация, призванная переломить ситуацию на фронте. Результат оказался пока, на данный момент, противоположный. Мобилизация не вызвала в России патриотического подъёма, а повлекла за собой достаточно массовое бегство из страны мужчин призывного возраста. Правда, не вызвала и массового протеста. Но в итоге российские власти получили все негативные последствия мобилизации, но не обрели позитивных в виде побед на фронте.
В-четвертых, падение Херсона произошло после того, как прошли так называемые «референдумы» о присоединении к России четырех украинских областей, включая Херсонскую. На церемонии подписания договоров о присоединении Путин заявил, что жители оккупированных регионов Украины «становятся нашими гражданами — навсегда». Более того, это расширение российской территории закрепили в Конституции РФ. И что теперь с этим делать? Снова менять Конституцию?
Следует отметить, что ВНС в принципе не предназначена для государственного управления. 1200 человек, собравшись на заседание раз в год, не в состоянии не только принимать какие-либо важные решения, но даже обсуждать серьезные вопросы государственной политики. Все шесть предыдущих ВНС только проштамповывали заранее подготовленные документы. Превратить этот декоративный институт в реальный орган государственного управления невозможно по определению. Единственное, на что способно ВНС в своем новом статусе, — это окончательно разбалансировать систему управления, которая и так окажется разбалансированной, если убрать ее главный стержень — единоличного властителя.
Здесь уместно вспомнить опыт горбачевской перестройки. В стройную и простую советскую систему вмонтировали вредоносные для нее элементы. В плановую экономику был занесен вирус самоокупаемости, самофинансирования и самоуправления предприятий. В тоталитарную политическую систему при руководящей роли КПСС был запущен вирус гласности. Казалось бы, на сегодняшний взгляд, совершенно безобидные вещи. Однако в результате через короткое время система пошла в разнос.
Рискну сделать прогноз, что Лукашенко собственноручно закладывает мину в свою вновь создаваемую систему. Ибо она может работать только до тех пор, пока он сам остается у власти.
Последствия падение Херсона
«Он шел на Одессу, он вышел к Херсону,
В засаду попался отряд».
Эти строки из советской песни о матросе Железняке достаточно точно характеризуют ситуацию, в которой оказалась российская армия в Украине. Более того, можно утверждать, что в засаду попал сам Путин.
Взятие украинской армией Херсона – важное событие российско-украинской войны. По нескольким причинам.
Во-первых, это второй важный успех Украины в ходе войны после освобождения Харьковской области. Он говорит о переходе стратегической инициативы к украинской стороне. Уход российских войск на левый берег Днепра означает, что Россия отказывается от планов наступления на юге Украины в сторону Одессы и переходит в обороне.
Во-вторых, Херсон – единственный областной город Украины, который взяли россияне с начала войны 24 февраля. Можно сказать, единственный заметный военный успех российской армии. И вот теперь он нивелирован. Это важная психологическая победа украинцев.
В-третьих, эта победа одержана через полтора месяца после того, как в России была объявлена мобилизация, призванная переломить ситуацию на фронте. Результат оказался пока, на данный момент, противоположный. Мобилизация не вызвала в России патриотического подъёма, а повлекла за собой достаточно массовое бегство из страны мужчин призывного возраста. Правда, не вызвала и массового протеста. Но в итоге российские власти получили все негативные последствия мобилизации, но не обрели позитивных в виде побед на фронте.
В-четвертых, падение Херсона произошло после того, как прошли так называемые «референдумы» о присоединении к России четырех украинских областей, включая Херсонскую. На церемонии подписания договоров о присоединении Путин заявил, что жители оккупированных регионов Украины «становятся нашими гражданами — навсегда». Более того, это расширение российской территории закрепили в Конституции РФ. И что теперь с этим делать? Снова менять Конституцию?
В итоге мы можем говорить об определенной деморализации политического класса России. В значительной мере это обусловлено тем, что в самом начале войны пропагандой была чрезмерно завышена планка ожиданий. В шовинистических кругах России уже началась критика Путина. В частности, это делает известный идеолог российской империи Александр Дугин. Отказ Путина ехать на саммит G20 очень симптоматичен. Ибо он там оказался бы в очень некомфортной среде.
За всеми этими событиями с грустью наблюдают белорусские власти. Не случайно государственные СМИ практически не комментируют падение Херсона. Мысль о том, что Лукашенко поставил на лузера в этой войне, думаю, уже начинает приходить в голову его ближайшего окружения.
За всеми этими событиями с грустью наблюдают белорусские власти. Не случайно государственные СМИ практически не комментируют падение Херсона. Мысль о том, что Лукашенко поставил на лузера в этой войне, думаю, уже начинает приходить в голову его ближайшего окружения.
Поражение России как главная угроза
Валерий Карбалевич
27.11.2022
Твердость позиции, которую не в силах изменить ход проигрываемой битвы, — характерный признак правящего меньшинства распадающегося общества.
Арнольд Тойнби
Лукашенко инстинктивно ощущает, что главная опасность его правлению сегодня исходит из вне страны. Внутри он «навел порядок», подавил всякую альтернативу. Но неожиданно появилась внешняя угроза.
Всю прошлую неделю беларусское политическое руководство посвятило внешней политике. Премьер-министр Роман Головченко совершил визит в Иран, Сирию и Россию.
Александр Лукашенко участвовал в саммите ОДКБ в Ереване и дважды комментировал международные события. Ему явно тесно в узких рамках беларусской политики. Его привлекает широкая международная арена, он претендует на статус политика мирового уровня. И чем больше он оказывается в международной изоляции, тем чаще пытается как-то обратить на себя внимание.
С другой стороны, Лукашенко инстинктивно ощущает, что главная опасность его правлению сегодня исходит из вне страны. Внутри он «навел порядок», подавил всякую альтернативу. Но неожиданно появилась внешняя угроза. Лукашенко видит надвигающуюся опасность в случае поражения России в войне в Украине и все возможные последствия этого для собственного политического выживания. «Не дай бог, рухнет Россия, то под этими обломками наше место», – говорит он. Диагноз достаточно точный.
Реакция на эту угрозу довольно противоречивая. Во-первых, это демонстрация оптимизма, веры в победу России, надежда на то, что украинский народ не выдержит 1-2 лет войны и принудит президента Зеленского искать мира.
Во-вторых, агрессивная риторика в адрес Запада и демонстрация поддержки России, во всяком случае в вербальной форме. И здесь развернулся интересный сюжет.
23 ноября, выступая на саммите ОДКБ в Ереване, Александр Лукашенко резко раскритиковал тех политиков, которые угрожают применить ядерное оружие:
«Наше твердое убеждение – ядерному шантажу не должно быть места в международной политике!».
А потом, по окончании саммита он вышел к журналистам и стал угрожать Западу ядерным оружием: «Слушай, ты даже не представляешь, как мы можем ответить. Кому надо, говорю. Здесь мы не будем обсуждать проблему грязной или чистой атомной бомбы. Это больше не обсуждается. Мы ответим, что не только Европа будет дрожать. И это не только мы, это наши договоренности с Россией, это наши с ней совместные вооруженные силы».
С Лукашенко такое случается часто, когда, читая текст, написанный спичрайтерами, он говорит одно, а потом, в ходе свободной импровизации излагает другое, абсолютно противоположное, но то, что на самом деле думает. Создается впечатление, что угроза Европе грязной атомной бомбой – это способ психологической защиты перед опасностью поражения России в войне.
Правда, для порядка он представил свой шантаж как ответ, «если вдруг на нас кто-то нападет». Однако его заявления об угрозе нападения со стороны Запада стали уже обязательным ритуалом, на который мало кто в политическом мире обращает внимание. А вот на ядерный шантаж как раз внимание обратили и правильно прочитали.
Дело в том, что в последнее время Кремль приглушил свою риторику об использовании ядерного оружия. Ибо, во-первых, столкнулся с осуждением ядерного шантажа со стороны ведущих стран Азии: Китая, Индии. Во-вторых, США популярно разъяснили, какой будет их ответ на применение Россией оружия массового поражения.
И вот теперь на помост выходит Лукашенко и говорит то, что не хочет говорить Путин, выполняя функцию пресс-секретаря российского президента. Роль шантажиста достаточно органична для белорусского руководителя. Ему в смысле репутации уже терять нечего.
Валерий Карбалевич
27.11.2022
Твердость позиции, которую не в силах изменить ход проигрываемой битвы, — характерный признак правящего меньшинства распадающегося общества.
Арнольд Тойнби
Лукашенко инстинктивно ощущает, что главная опасность его правлению сегодня исходит из вне страны. Внутри он «навел порядок», подавил всякую альтернативу. Но неожиданно появилась внешняя угроза.
Всю прошлую неделю беларусское политическое руководство посвятило внешней политике. Премьер-министр Роман Головченко совершил визит в Иран, Сирию и Россию.
Александр Лукашенко участвовал в саммите ОДКБ в Ереване и дважды комментировал международные события. Ему явно тесно в узких рамках беларусской политики. Его привлекает широкая международная арена, он претендует на статус политика мирового уровня. И чем больше он оказывается в международной изоляции, тем чаще пытается как-то обратить на себя внимание.
С другой стороны, Лукашенко инстинктивно ощущает, что главная опасность его правлению сегодня исходит из вне страны. Внутри он «навел порядок», подавил всякую альтернативу. Но неожиданно появилась внешняя угроза. Лукашенко видит надвигающуюся опасность в случае поражения России в войне в Украине и все возможные последствия этого для собственного политического выживания. «Не дай бог, рухнет Россия, то под этими обломками наше место», – говорит он. Диагноз достаточно точный.
Реакция на эту угрозу довольно противоречивая. Во-первых, это демонстрация оптимизма, веры в победу России, надежда на то, что украинский народ не выдержит 1-2 лет войны и принудит президента Зеленского искать мира.
Во-вторых, агрессивная риторика в адрес Запада и демонстрация поддержки России, во всяком случае в вербальной форме. И здесь развернулся интересный сюжет.
23 ноября, выступая на саммите ОДКБ в Ереване, Александр Лукашенко резко раскритиковал тех политиков, которые угрожают применить ядерное оружие:
«Наше твердое убеждение – ядерному шантажу не должно быть места в международной политике!».
А потом, по окончании саммита он вышел к журналистам и стал угрожать Западу ядерным оружием: «Слушай, ты даже не представляешь, как мы можем ответить. Кому надо, говорю. Здесь мы не будем обсуждать проблему грязной или чистой атомной бомбы. Это больше не обсуждается. Мы ответим, что не только Европа будет дрожать. И это не только мы, это наши договоренности с Россией, это наши с ней совместные вооруженные силы».
С Лукашенко такое случается часто, когда, читая текст, написанный спичрайтерами, он говорит одно, а потом, в ходе свободной импровизации излагает другое, абсолютно противоположное, но то, что на самом деле думает. Создается впечатление, что угроза Европе грязной атомной бомбой – это способ психологической защиты перед опасностью поражения России в войне.
Правда, для порядка он представил свой шантаж как ответ, «если вдруг на нас кто-то нападет». Однако его заявления об угрозе нападения со стороны Запада стали уже обязательным ритуалом, на который мало кто в политическом мире обращает внимание. А вот на ядерный шантаж как раз внимание обратили и правильно прочитали.
Дело в том, что в последнее время Кремль приглушил свою риторику об использовании ядерного оружия. Ибо, во-первых, столкнулся с осуждением ядерного шантажа со стороны ведущих стран Азии: Китая, Индии. Во-вторых, США популярно разъяснили, какой будет их ответ на применение Россией оружия массового поражения.
И вот теперь на помост выходит Лукашенко и говорит то, что не хочет говорить Путин, выполняя функцию пресс-секретаря российского президента. Роль шантажиста достаточно органична для белорусского руководителя. Ему в смысле репутации уже терять нечего.
Важно отметить, что в этот день Лукашенко несколько раз исполнял роль внутреннего голоса Путина. Вспомним, что в последнее время российские официальные лица много говорили о готовности к переговорам с Украиной. И вот в разговоре с журналистами эту тему подхватил Лукашенко. И опять же сказал то, что не хочет говорить Путин. Лукашенко призвал мировую общественность принудить Киев к переговорам, объявив, что в противном случае «дальше будет полное уничтожение Украины».
В этой психологической атаке на Владимира Зеленского тоже выявляется инстинкт самосохранения беларусского режима. Но проблема в том, что произошла полная девальвация лукашенковской риторики на украинскую и вообще европейскую аудиторию. С началом войны Украина и Европа совершенно не воспринимают слова Лукашенко. Поэтому они – глас вопиющего в пустыне.
Но вернемся, собственно, к самому саммиту ОДКБ. Он выявил кризис этой организации. Кстати,выступая в Ереване, Лукашенко был вынужден признать, что с этим союзом что-то не так.
«Неслучайно в этом году мы провели четыре встречи – как в формате видеоконференции, так и очно. И пока поводов для оптимизма, к сожалению, у нас немного».
Отметим, что по итогам саммита Армения отказалась подписать два документа.
Однако есть одна проблема в позиционировании Лукашенко в рамках ОДКБ. Дело в том, что он объясняет кризисные явления в деятельности ОДКБ происками, интригами, зловещими действиями Запада. Лукашенко заявляет:
«Мы об этом неоднократно говорили, что общества внутри наших стран пытаются раскачивать – как раз по периметру Российской Федерации. Сначала полыхнула Украина, в 2020 году пытались разрушить Беларусь. Мы через это прошли – беларусы. В январе этого года – Казахстан (хорошо, что там руководство Казахстана справилось с этим конфликтом). Конфликт Армении и Азербайджана… Им не нужны стабильность и мир в нашем регионе, а нужна управляемая ими разруха… Нас сталкивают лбами».
Другими словами, Лукашенко объясняет все проблемы и конфликты на постсоветском пространстве вмешательством Запада. И призвал лидеров стран-участниц этой организации сплотиться на антизападной основе. То есть он пытается перевести пропагандистский нарратив, примитивную конспирологию, проповедуемую беларусскими и российскими телеканалами, в реальную политику и основывать на ней какие-то действия. Лукашенко стремится навязать другим лидерам ОДКБ параллельную картину мира. И удивляется, почему они не реагируют.
Долгая жизнь в своем иллюзорном мире накладывает свой отпечаток на мировоззрение. И человек начинает путать пропаганду и реальную политику. Поэтому даже не пытается вникнуть в реальные причины кризиса ОДКБ. А главная из них состоит в ослаблении геополитического статуса России, что, в свою очередь, стало следствием ее имперской политики.
В этой психологической атаке на Владимира Зеленского тоже выявляется инстинкт самосохранения беларусского режима. Но проблема в том, что произошла полная девальвация лукашенковской риторики на украинскую и вообще европейскую аудиторию. С началом войны Украина и Европа совершенно не воспринимают слова Лукашенко. Поэтому они – глас вопиющего в пустыне.
Но вернемся, собственно, к самому саммиту ОДКБ. Он выявил кризис этой организации. Кстати,выступая в Ереване, Лукашенко был вынужден признать, что с этим союзом что-то не так.
«Неслучайно в этом году мы провели четыре встречи – как в формате видеоконференции, так и очно. И пока поводов для оптимизма, к сожалению, у нас немного».
Отметим, что по итогам саммита Армения отказалась подписать два документа.
Однако есть одна проблема в позиционировании Лукашенко в рамках ОДКБ. Дело в том, что он объясняет кризисные явления в деятельности ОДКБ происками, интригами, зловещими действиями Запада. Лукашенко заявляет:
«Мы об этом неоднократно говорили, что общества внутри наших стран пытаются раскачивать – как раз по периметру Российской Федерации. Сначала полыхнула Украина, в 2020 году пытались разрушить Беларусь. Мы через это прошли – беларусы. В январе этого года – Казахстан (хорошо, что там руководство Казахстана справилось с этим конфликтом). Конфликт Армении и Азербайджана… Им не нужны стабильность и мир в нашем регионе, а нужна управляемая ими разруха… Нас сталкивают лбами».
Другими словами, Лукашенко объясняет все проблемы и конфликты на постсоветском пространстве вмешательством Запада. И призвал лидеров стран-участниц этой организации сплотиться на антизападной основе. То есть он пытается перевести пропагандистский нарратив, примитивную конспирологию, проповедуемую беларусскими и российскими телеканалами, в реальную политику и основывать на ней какие-то действия. Лукашенко стремится навязать другим лидерам ОДКБ параллельную картину мира. И удивляется, почему они не реагируют.
Долгая жизнь в своем иллюзорном мире накладывает свой отпечаток на мировоззрение. И человек начинает путать пропаганду и реальную политику. Поэтому даже не пытается вникнуть в реальные причины кризиса ОДКБ. А главная из них состоит в ослаблении геополитического статуса России, что, в свою очередь, стало следствием ее имперской политики.
Forwarded from Nata Nasibova
28 Ноября 2022 - 19:17
«Какие могут быть общие интересы у Беларуси с Арменией? Никаких!»
Валерий Карбалевич на Caliber.Az
https://caliber.az/post/126307/
«Какие могут быть общие интересы у Беларуси с Арменией? Никаких!»
Валерий Карбалевич на Caliber.Az
https://caliber.az/post/126307/
caliber.az
«Какие могут быть общие интересы у Беларуси с Арменией? Никаких!» - Валерий Карбалевич на Caliber.Az
Интервью
Смерть и политика
Валерий Карбалевич
04.12.2022
Из всех беззащитных тварей земных мертвец беззащитнее всех.
Редьярд Киплинг
Смерть министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея, реакция на нее внутри страны и вовне стала важным политическим индикатором, выявившим как природу правящего в Беларуси режима, так и его международное позиционирование.
Когда умирает известный политик, то вполне логична оценка его деятельности. В этом плане интересно, что дискуссия о политическом наследии Владимира Макея развернулась в независимых СМИ. Основной дискуссионный вопрос сводится к оценке его деятельности по размораживанию отношений Беларуси с Западом, роли министра в политике относительной либерализации и «мягкой белорусизации», проводимой режимом в 2014–2020 годах.
Насколько здесь была весома роль самого Макея? Или он был только исполнителем воли Лукашенко? И перекрыла ли его позиция полной поддержки политического террора внутри страны и участия в войне в Украине в последние два года то хорошее, что он сделал для Беларуси в предшествующий период?
Парадокс ситуации в том, что итоги деятельности одного из столпов правящего режима обсуждали его оппоненты. В государственных СМИ эти вопросы не поднимались, вокруг них не было никакой дискуссии.
Более того, внезапная смерть министра иностранных дел Беларуси стала главной политической новостью, оказалась в центре внимания именно белорусских независимых СМИ.
Кончина Макея также стала событием международного значения. Ведь бывший министр был самым известным политиком в Беларуси после Лукашенко. К тому же эта новость попала в информационную волну на стадии подъема. Дело в том, что 25 ноября на одном из американских политологических сайтов (институт Роберта Лансинга) появилась статья, в которой утверждается, что «Кремль замышляет ликвидировать Лукашенко», потому что тот отказывается от полноценного участия Беларуси в войне против Украины. А на следующий день, 26 ноября неожиданно умирает Макей. Эта смерть оказалась внезапной, что придало ей оттенок загадочности. Сразу же появилось множество конспирологических версий. Дескать, вот она – «черная метка».
Но реакция органов государственной власти на смерть Макея оказалась, скажем так, своеобразной. Что во многом способствовало появлению и широкому распространению мифов в связи с этой кончиной.
Смерть известного политика не стала главной новостью на сайтах государственных СМИ и в теленовостях. На сайте МИДа информация о кончине министра не появлялась в течение суток. Не было обнародовано медицинское заключение о причинах его смерти. Официальный некролог появился в президентской газете «СБ. Беларусь сегодня» только почти через двое суток, причем под ним не было подписи Лукашенко. Можно было ожидать траурный митинг в день прощания с министром, но его не было. Официозный траур оказался достаточно холодным.
Тот факт, что на похороны не приехал министр иностранных дел России Сергей Лавров, также усилил подозрения.
В чем причины такой странной реакции белорусских властей?
Прежде всего, все это можно расценивать как сбой системы. Так она реагирует на нестандартное событие, которым стала смерть высокопоставленного чиновника.
Здесь следует отметить, что государственные СМИ и вся пропагандистская машина всегда впадают в ступор, когда происходит событие, выходящее за рамки нормы. Ведь они привыкли работать по строгим инструкциям, установленным правилам, указаниям сверху. Их свобода сильно ограничена. И если от начальства нет внятных разъяснений, как освещать то или иное неожиданное событие, то редакция обычно предпочитает промолчать, чтобы не «сесть в лужу». Именно поэтому государственные СМИ всегда опаздывают в кризисных ситуациях.
Например, в первые дни после президентских выборов 2020 года, когда люди массово вышли на улицы, БТ делало вид, что ничего экстраординарного не происходит. Или более свежий случай: белорусские государственные СМИ почти не отреагировали на освобождение Херсона.
Валерий Карбалевич
04.12.2022
Из всех беззащитных тварей земных мертвец беззащитнее всех.
Редьярд Киплинг
Смерть министра иностранных дел Беларуси Владимира Макея, реакция на нее внутри страны и вовне стала важным политическим индикатором, выявившим как природу правящего в Беларуси режима, так и его международное позиционирование.
Когда умирает известный политик, то вполне логична оценка его деятельности. В этом плане интересно, что дискуссия о политическом наследии Владимира Макея развернулась в независимых СМИ. Основной дискуссионный вопрос сводится к оценке его деятельности по размораживанию отношений Беларуси с Западом, роли министра в политике относительной либерализации и «мягкой белорусизации», проводимой режимом в 2014–2020 годах.
Насколько здесь была весома роль самого Макея? Или он был только исполнителем воли Лукашенко? И перекрыла ли его позиция полной поддержки политического террора внутри страны и участия в войне в Украине в последние два года то хорошее, что он сделал для Беларуси в предшествующий период?
Парадокс ситуации в том, что итоги деятельности одного из столпов правящего режима обсуждали его оппоненты. В государственных СМИ эти вопросы не поднимались, вокруг них не было никакой дискуссии.
Более того, внезапная смерть министра иностранных дел Беларуси стала главной политической новостью, оказалась в центре внимания именно белорусских независимых СМИ.
Кончина Макея также стала событием международного значения. Ведь бывший министр был самым известным политиком в Беларуси после Лукашенко. К тому же эта новость попала в информационную волну на стадии подъема. Дело в том, что 25 ноября на одном из американских политологических сайтов (институт Роберта Лансинга) появилась статья, в которой утверждается, что «Кремль замышляет ликвидировать Лукашенко», потому что тот отказывается от полноценного участия Беларуси в войне против Украины. А на следующий день, 26 ноября неожиданно умирает Макей. Эта смерть оказалась внезапной, что придало ей оттенок загадочности. Сразу же появилось множество конспирологических версий. Дескать, вот она – «черная метка».
Но реакция органов государственной власти на смерть Макея оказалась, скажем так, своеобразной. Что во многом способствовало появлению и широкому распространению мифов в связи с этой кончиной.
Смерть известного политика не стала главной новостью на сайтах государственных СМИ и в теленовостях. На сайте МИДа информация о кончине министра не появлялась в течение суток. Не было обнародовано медицинское заключение о причинах его смерти. Официальный некролог появился в президентской газете «СБ. Беларусь сегодня» только почти через двое суток, причем под ним не было подписи Лукашенко. Можно было ожидать траурный митинг в день прощания с министром, но его не было. Официозный траур оказался достаточно холодным.
Тот факт, что на похороны не приехал министр иностранных дел России Сергей Лавров, также усилил подозрения.
В чем причины такой странной реакции белорусских властей?
Прежде всего, все это можно расценивать как сбой системы. Так она реагирует на нестандартное событие, которым стала смерть высокопоставленного чиновника.
Здесь следует отметить, что государственные СМИ и вся пропагандистская машина всегда впадают в ступор, когда происходит событие, выходящее за рамки нормы. Ведь они привыкли работать по строгим инструкциям, установленным правилам, указаниям сверху. Их свобода сильно ограничена. И если от начальства нет внятных разъяснений, как освещать то или иное неожиданное событие, то редакция обычно предпочитает промолчать, чтобы не «сесть в лужу». Именно поэтому государственные СМИ всегда опаздывают в кризисных ситуациях.
Например, в первые дни после президентских выборов 2020 года, когда люди массово вышли на улицы, БТ делало вид, что ничего экстраординарного не происходит. Или более свежий случай: белорусские государственные СМИ почти не отреагировали на освобождение Херсона.
А смерть высокопоставленного чиновника – более деликатная ситуация. Ведь, образно говоря, белорусское государство – унитарное предприятие. В политической системе, где есть только один политик, единовластный властитель, все остальные чиновники – лишь винтики, инструмент, средство для осуществления его воли. И придание политического веса одному чиновнику, даже мертвому, в большей степени, чем это необходимо, может стать грехом, непростительной ошибкой. И проблема как раз в том, что эту степень никто точно не знает, пока ее не определит сам Лукашенко. И он, видимо, долго решал, как на это реагировать.
Дело еще и в том, что в Беларуси при Лукашенко было мало прецедентов смерти высокопоставленных чиновников в момент нахождения в должности. Можно вспомнить кончину главы Гродненской области Александра Дубко в далеком 2001 году и уход из жизни министра финансов Андрея Харковца в 2015 г.
Но формальный и неформальный статус Владимира Макея существенно выше, чем у этих упомянутых чиновников. И поэтому перед Лукашенко встала дилемма. С одной стороны, его опорой является высшая номенклатура. Что ярко проявилось в критические дни 2020 года. Поэтому к людям, выразившим ему личную преданность, было бы уместно относиться с определенным уважением, особенно посмертно. Чтобы все видели: верность вознаграждается. Именно поэтому после соответствующей «отмашки» через два дня после смерти, БелТА все же начало печатать соболезнования от основных госучреждений и ведомств.
С другой стороны, важно не перебрать в перечне заслуг чиновника. Чтобы не затмевать образ Единственного политика, неизменного и незаменимого. Ведь в такой системе нет и не может быть фигуры №2 в политической иерархии.
Именно поэтому мы видим такую осторожную, противоречивую линию в освещении смерти бывшего министра иностранных дел.
Что касается конспирологических версий о возможной насильственной смерти Владимира Макея, то нет никаких фактов для их подтверждения. Опыт показывает, что в большинстве случаев самое простое объяснение политических событий является самим близким к реальности.
Дело еще и в том, что в Беларуси при Лукашенко было мало прецедентов смерти высокопоставленных чиновников в момент нахождения в должности. Можно вспомнить кончину главы Гродненской области Александра Дубко в далеком 2001 году и уход из жизни министра финансов Андрея Харковца в 2015 г.
Но формальный и неформальный статус Владимира Макея существенно выше, чем у этих упомянутых чиновников. И поэтому перед Лукашенко встала дилемма. С одной стороны, его опорой является высшая номенклатура. Что ярко проявилось в критические дни 2020 года. Поэтому к людям, выразившим ему личную преданность, было бы уместно относиться с определенным уважением, особенно посмертно. Чтобы все видели: верность вознаграждается. Именно поэтому после соответствующей «отмашки» через два дня после смерти, БелТА все же начало печатать соболезнования от основных госучреждений и ведомств.
С другой стороны, важно не перебрать в перечне заслуг чиновника. Чтобы не затмевать образ Единственного политика, неизменного и незаменимого. Ведь в такой системе нет и не может быть фигуры №2 в политической иерархии.
Именно поэтому мы видим такую осторожную, противоречивую линию в освещении смерти бывшего министра иностранных дел.
Что касается конспирологических версий о возможной насильственной смерти Владимира Макея, то нет никаких фактов для их подтверждения. Опыт показывает, что в большинстве случаев самое простое объяснение политических событий является самим близким к реальности.
Почему Лукашенко набросился на Меркель
Валерий Карбалевич
11.12.2022
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.
Владимир Высоцкий
Лукашенко попал в ситуацию, из которой он выпрыгнуть не может, как бы она ему не нравилась. Поэтому он уже действует по инерции, делает то, что знает и умеет. Тут действует эффект колеи.
Александр Лукашенко поучаствовал в очередном саммите. 9 декабря он присутствовал на встрече лидеров стран-участниц Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Подобного рода саммиты стран постсоветского пространства какого-то большого смысла не имеют. Они проводятся часто и превратились в некие ритуалы.
Для Лукашенко и Путина это стало способом преодоления международной изоляции. Президент России не захотел ехать на саммит G20. Пустые же заседания в рамках СНГ, ОДКБ, ЕАЭС посещает регулярно. Создается иллюзия, что все в порядке, нет международной изоляции.
А для Лукашенко приезд на саммиты приобретает еще один смысл. Он там может выйти к журналистам и витийствовать. Для него важно быть в центре внимания СМИ. Саммиты предоставляют для этого хорошую возможность. Журналистов там много, есть где развернуться.
И в этот раз не упустил возможность засветиться в СМИ. Собственно, в его заявлениях было мало нового. Вновь повторил, что в войне виноваты Запад и Украина, Россия – жертва агрессии, украинская сторона собиралась напасть на РФ, а переговоры должны идти на условиях Кремля. За ним все более закрепляется образ пресс-секретаря Путина.
Новым разве что стали обвинения и оскорбления в адрес бывшего канцлера ФРГ Ангелы Меркель. Лукашенко возмутило то, как она оценила роль Минских соглашений по урегулированию ситуации на Донбассе. Меркель сказала, что эти соглашения «были попыткой дать время Украине», и она «использовала это время, чтобы стать сильнее, как вы можете видеть сегодня».
Ничего сенсационного Меркель не заявила. Независимые эксперты оценивают Минские соглашения 2014 и 2015 годов похожим образом. Действительно, их смысл состоял в том, чтобы прекратить войну, заморозить конфликт на Донбассе. Они в принципе не были предназначены для всеобъемлющего политического урегулирования российско-украинских отношений. Ибо там много нестыковок и противоречий, что давало возможность обоим участникам конфликта по-разному их интерпретировать. А уж как каждая страна воспользовалась возникшей мирной передышкой – это другой вопрос.
Для Лукашенко такая трактовка смысла Минских соглашений болезненна потому, что она в определенном смысле девальвирует эти документы, а вместе с ними и роль Беларуси как центра мирного урегулирования данного конфликта. Слова Меркель разрушают образ Лукашенко-миротворца, который он сам себе создавал и очень им гордился. Более того, они ставят под сомнение весь период белорусской внешней политики 1914–1920 годов, который основывался на концепте Беларуси как доноре безопасности, мировом центре урегулирования всех конфликтов, Минске как новой Женевы или Хельсинки-2. А первоосновой такого образа стали два упомянутых саммита в Минске, в ходе которых была предпринята попытка разрешить российско-украинский конфликт.
Более того, Лукашенко и сегодня пытается апеллировать к тому периоду и говорит, что Беларусь и теперь выступает за мир, готова играть роль посредника в вопросе прекращения российско-украинской войны. Именно по этой причине он набросился на Меркель, которая видит смысл Минских соглашений по-другому.
Если же посмотреть на то, что говорит Лукашенко, в более широком смысле, то не думаю, что он руководствуется при этом какими-то тонкими расчетами. Вряд ли стоит здесь искать какой-то спрятанный второй, третий план, выискивать некие завуалированные сигналы то ли Западу, то ли еще кому-то.
Валерий Карбалевич
11.12.2022
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.
Владимир Высоцкий
Лукашенко попал в ситуацию, из которой он выпрыгнуть не может, как бы она ему не нравилась. Поэтому он уже действует по инерции, делает то, что знает и умеет. Тут действует эффект колеи.
Александр Лукашенко поучаствовал в очередном саммите. 9 декабря он присутствовал на встрече лидеров стран-участниц Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Подобного рода саммиты стран постсоветского пространства какого-то большого смысла не имеют. Они проводятся часто и превратились в некие ритуалы.
Для Лукашенко и Путина это стало способом преодоления международной изоляции. Президент России не захотел ехать на саммит G20. Пустые же заседания в рамках СНГ, ОДКБ, ЕАЭС посещает регулярно. Создается иллюзия, что все в порядке, нет международной изоляции.
А для Лукашенко приезд на саммиты приобретает еще один смысл. Он там может выйти к журналистам и витийствовать. Для него важно быть в центре внимания СМИ. Саммиты предоставляют для этого хорошую возможность. Журналистов там много, есть где развернуться.
И в этот раз не упустил возможность засветиться в СМИ. Собственно, в его заявлениях было мало нового. Вновь повторил, что в войне виноваты Запад и Украина, Россия – жертва агрессии, украинская сторона собиралась напасть на РФ, а переговоры должны идти на условиях Кремля. За ним все более закрепляется образ пресс-секретаря Путина.
Новым разве что стали обвинения и оскорбления в адрес бывшего канцлера ФРГ Ангелы Меркель. Лукашенко возмутило то, как она оценила роль Минских соглашений по урегулированию ситуации на Донбассе. Меркель сказала, что эти соглашения «были попыткой дать время Украине», и она «использовала это время, чтобы стать сильнее, как вы можете видеть сегодня».
Ничего сенсационного Меркель не заявила. Независимые эксперты оценивают Минские соглашения 2014 и 2015 годов похожим образом. Действительно, их смысл состоял в том, чтобы прекратить войну, заморозить конфликт на Донбассе. Они в принципе не были предназначены для всеобъемлющего политического урегулирования российско-украинских отношений. Ибо там много нестыковок и противоречий, что давало возможность обоим участникам конфликта по-разному их интерпретировать. А уж как каждая страна воспользовалась возникшей мирной передышкой – это другой вопрос.
Для Лукашенко такая трактовка смысла Минских соглашений болезненна потому, что она в определенном смысле девальвирует эти документы, а вместе с ними и роль Беларуси как центра мирного урегулирования данного конфликта. Слова Меркель разрушают образ Лукашенко-миротворца, который он сам себе создавал и очень им гордился. Более того, они ставят под сомнение весь период белорусской внешней политики 1914–1920 годов, который основывался на концепте Беларуси как доноре безопасности, мировом центре урегулирования всех конфликтов, Минске как новой Женевы или Хельсинки-2. А первоосновой такого образа стали два упомянутых саммита в Минске, в ходе которых была предпринята попытка разрешить российско-украинский конфликт.
Более того, Лукашенко и сегодня пытается апеллировать к тому периоду и говорит, что Беларусь и теперь выступает за мир, готова играть роль посредника в вопросе прекращения российско-украинской войны. Именно по этой причине он набросился на Меркель, которая видит смысл Минских соглашений по-другому.
Если же посмотреть на то, что говорит Лукашенко, в более широком смысле, то не думаю, что он руководствуется при этом какими-то тонкими расчетами. Вряд ли стоит здесь искать какой-то спрятанный второй, третий план, выискивать некие завуалированные сигналы то ли Западу, то ли еще кому-то.
Просто тут действует эффект колеи. Лукашенко попал в ситуацию, из которой он выпрыгнуть не может, как бы она ему не нравилась. Он действует по инерции, делает то, что знает и умеет. Именно по этой причине его словесный поток практически не меняется уже, по крайней мере, больше года. Он повторяет одни и те же месседжи, только немного разными словами. Что в войне виноваты Украина и Запад, что он знает факты, как Киев готовил нападение на территорию Беларуси и России, и так далее.
Причем, он мало задумывается о том, как его слова воспринимаются в мире. Когда репутация испорчена полностью и окончательно, можно жить, ничего не опасаясь, и вести себя соответственно.
Но чтобы выплеснуть на аудиторию накопившееся раздражение от того, что оказался в тупиковой ситуации, надо время от времени ездить на саммиты. Там больше журналистов, ибо свои, беларусские,уже его не возбуждают. И больше возможностей как-то обратить на себя внимание.
Причем, он мало задумывается о том, как его слова воспринимаются в мире. Когда репутация испорчена полностью и окончательно, можно жить, ничего не опасаясь, и вести себя соответственно.
Но чтобы выплеснуть на аудиторию накопившееся раздражение от того, что оказался в тупиковой ситуации, надо время от времени ездить на саммиты. Там больше журналистов, ибо свои, беларусские,уже его не возбуждают. И больше возможностей как-то обратить на себя внимание.