причина для счастья номер 1: сидеть и ждать подружку у бани (значит, сейчас будут маски, чай и парилка:)) под игривую музыку после рабочего дня.

рай.

никогда не любила фильмы Гая Ричи (и других режиссёров с похожей эстетикой — вроде Тарантино и Родригеса)

быстрый монтаж, ирония, пафос, криминальные разборки — всё это казалось мне утомительной игрой в брутальность. не люблю! и удивительно, но когда Артём показал мне «Револьвер», я думала о нём ещё очень долго.

этот фильм — перевёртыш. он разбирает привычный образ силы и показывает, что обычно прячется за ним, а там (как мы все знаем) — страх.

страх утратить контроль, увидеть себя вне роли. понять, что без неё — ты будто и не существуешь. всё, что ты защищал, — это фасад, а под ним — голос, который шепчет, орёт, приказывает: не дать слабину. не показать страх. не быть никем.

отрывок из фильма в обложке к этому посту — отсылка к медитации внутри боевика. это сильно!

наверное, поэтому фильм остался со мной. он показал и назвал мой собственный внутренний шум. очень ценный опыт — узнать себя там, где совсем не ожидаешь. и так метко, точно, неприятно.

друзья, тут такое дело!

принимаем поздравления🤍

после загса уехали в горы

приятное чувство пути, дороги, лета. внутри нежность и тишина.

новая роль только раскрывается, абсолютно беззаботно и счастливо.

спасибо за поздравления.

почему металл — это сильный визуальный образ

сегодня на курсе с ученицами обсуждали первоисточники: что на нас повлияло и сформировало видение. я поделилась одним из своих — фильмом Дэвида Кроненберга «Автокатастрофа» (Crash, 1996). меня в целом завораживает (и одновременно отталкивает) всё, что делает Кроненберг, но к этой картине — особые чувства.

герои фильма — люди, которые буквально возбуждаются от автокатастроф. они воспроизводят аварии, документируют их, и только на грани боли и деформации могут почувствовать что-то похожее на близость.

металл внутри истории воспринимается как вторая кожа. кадры выстроены так, чтобы мы чувствовали его физически: глянцевые поверхности, отражения, острые углы.

вот, что говорит о съёмках оператор Питер Сушицки:

это фильм о людях, отрезанных от эмоций. и этот холод должен был чувствоваться не только в поведении, но и в изображении: сдержанная палитра, блестящие материалы, отсутствие мягкого света. машины, металл, стекло — всё это стало частью визуального языка.

мы использовали жёсткий свет: от фар, уличных фонарей, неона. он не заполнял пространство —
а как будто разрезал его. это подчёркивало отстранённость, даже когда герои были физически близко.

почти весь фильм снят ночью — и это дало возможность работать с бликами, направленным светом, отражениями. баланс между реализмом и искусственностью был ключевым.

интересно, что металл усиливает любую эмоцию своей простотой — он лаконичная структура.
если в «автокатастрофе» материал обостряет боль и отчуждение, то для спокойствия достаточно сменить холодный свет на тёплый — и гладкая сталь с ровными линиями создаст атмосферу порядка и умиротворения. с этим можно играть на съемках — создавать контрасты.

когда мы снимали изделия из кожи (чёрные кожаные куртки), то одной из локаций я выбрала металлический лифт, потому что гладкий, холодный металл подчеркнул фактуру кожи и усилил ощущение дерзости, контраста и напряжения. образы на этом фоне буквально ожили — и история сложилась сама собой.

для меня это один из любимых инструментов, оживляющих истории.