​Дуэль с Кюхельбекером

До Пушкина главным поэтом России был Жуковский. Лицеисты нередко захаживали в гости к литератору. Особенно докучал Василию Андреевичу Кюхельбекер.

Как-то Жуковский не пошёл на званый ужин и своё отсутствие объяснил так: «Я ещё накануне расстроил себе желудок; к тому же пришёл Кюхельбекер, и я остался дома». Пушкин не упустил возможности посмеяться над товарищем:

За ужином объелся я,
А Яков запер дверь оплошно –
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно!..

Кюхельбекер взбесился и потребовал дуэли. Секундантами выступили Пущин и Дельвиг. Кюхля стрелял первый и промахнулся. Впрочем, секунданты всё равно зарядили пистолеты клюквой. Пушкин кинул пистолет и хотел обнять своего товарища; но тот неистово закричал: «Стреляй, стреляй!» – «Полно дурачиться, милый мой, пойдём чай пить». Товарищи помирились.

Об этой истории Пушкину придётся вспомнить год спустя. Из записок современника: «Пушкин и барон Корф жили в одном и том же доме. Корф избил пушкинского камердинера. Побитый пожаловался Пушкину. Александр Сергеевич вспылил и, заступаясь за слугу, немедленно вызвал Корфа на дуэль. На письменный вызов Модест Андреевич отвечал: «Не принимаю вашего вызова из-за такой безделицы не потому, что вы Пушкин, а потому, что я не Кюхельбекер».
#пушкин

Друзей не бросают

Пушкин в Михайловском. Домашний арест. С тремя бутылками шампанского «Клико» рано утром в имение буквально влетает Иван Пущин. Александр Сергеевич стоит на крыльце босиком, в одной рубашке, сладко потягиваясь…

Из воспоминаний Пущина: «Он, как дитя, был рад нашему свиданию, несколько раз повторял, что ему ещё не верится, что мы вместе…

– Как? Вы хотите к нему ехать? Разве не знаете, что он под двойным надзором – и полицейским, и духовным? – Всё это я знаю, но знаю также, что нельзя не навестить друга после пятилетней разлуки в теперешнем его положении…

Ямщик уже запряг лошадей, колоколец брякал у крыльца, на часах ударило три. Мы ещё чокнулись стаканами, но грустно пилось: как будто чувствовалось, что в последний раз вместе пьём… Молча я набросил на плечи шубу и убежал в сани. Пушкин что-то говорил мне вслед; ничего не слыша, я глядел на него; он остановился на крыльце со свечою в руке. Кони рванули под гору…».
#пушкин

И. И. Пущину

Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.

Молю святое Провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней!

Александр #Пушкин, 13 декабря 1826

Пусть другой гениально играет на флейте,
Но ещё гениальнее слушали вы.
Андрей Дементьев

Нелегко жилось в тени гениального брата Льву Сергеевичу Пушкину. Но что, если я скажу вам, что брат солнца русской поэзии был не менее гениален? Согласен, лучше показать.

Однажды Александр Пушкин проиграл в карты 5 главу "Евгения Онегина". Следующим коном, поставив дуэльные пистолеты, поэт вернул рукопись. И надо же такому произойти: Александр Сергеевич потерял главу по дороге в Петербург. Ни черновиков, ни копий — казалось бы, всё потеряно.

На помощь пришёл Лев Пушкин, обладавший феноменальной памятью. Он не раз хвастался экстраординарной способностью в обществе: прочитав на глазах у всех страницу незнакомого текста, Лев Сергеевич тут же повторял прочитанное наизусть без единой ошибки. Пятую главу "Евгения Онегина" брат поэта тоже однажды слышал в исполнении Александра Сергеевича. Этого оказалось достаточно – Лев Пушкин в точности восстановил содержание главы, записав его на трёх листах, которые и переслал растяпе-брату.
#вконтексте

​Перед восстанием декабристов

Из записок современника: «Однажды, под вечер, зимой, сидели мы все в зале… Пушкин стоял у этой самой печки. Вдруг… докладывают, что приехал Арсений. У нас был человек Арсений, повар… Арсений рассказал, что в Петербурге бунт… всюду разъезды и караулы, насилу выбрался за заставу, нанял почтовых и поспешил в деревню. Пушкин, услыша рассказ Арсения, страшно побледнел…».

14 декабря 1825 – Пущин передаёт Энгельгардту свой портфель с декабристскими бумагами – документы, которые могли стоить владельцу жизни.

15 декабря, утро – Горчаков приезжает к Пущину с заграничным паспортом, уговаривает бежать. Пущин отказывается, решив разделить судьбу друзей. И разделил, пробыв в тюрьмах и на каторге 31 год.

Пущин – Энгельгардту: «Скажите что-нибудь о наших чугунниках. Об иных я кой-что знаю из газет и по письмам сестёр, но этого для меня как-то мало. Вообразите, что от Мясоедова получил… письмо, – признаюсь, никогда не ожидал, но тем не менее очень рад. Шепните мой дружеский поклон тем, кто не боится услышать голоса знакомого из-за Байкала. Надеюсь, что есть ещё близкие сердца».
#пушкин

К Чаадаеву

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Александр #Пушкин, 1818 г

Вспомним о каторжниках

Из Кишинёвского дневника Пушкина, запись от 15 октября 1827: «Вчерашний день был для меня замечателен… Вдруг подъехали четыре тройки с фельдъегерем. Я вышел взглянуть на них. Один из арестантов стоял, опёршись у колонны. К нему подошёл высокий, бледный и худой молодой человек с чёрною бородою, в фризовой шинели… Увидев меня, он с живостию на меня взглянул. Я невольно обратился к нему. Мы пристально смотрим друг на друга — и я узнаю Кюхельбекера. Мы кинулись друг другу в объятия. Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с угрозами и ругательством — я его не слышал. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали».

Из записок Пущина: «Пушкин первый встретил меня в Сибири задушевным словом… Отрадно отозвался во мне голос Пушкина! Преисполненный глубокой, живительной благодарности, я не мог обнять его, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнанье… Пушкину, верно, не раз икнулось».

Кюхельбекер – Пушкину, 12 февраля 1836: «Не знаю, как на тебя подействуют эти строки: они писаны рукою, когда-то тебе знакомою; рукою этою водит сердце, которое тебя всегда любило… Впрочем, мой долг прежде всех лицейских товарищей вспомнить о тебе… Долг, потому что и ты же более всех прочих помнил о вашем затворнике. Книги, которые время от времени пересылал ты ко мне, во всех отношениях мне драгоценны... Верь, Александр Сергеевич, что умею ценить и чувствовать все благородство твоего поведения: не хвалю тебя и даже не благодарю, потому что должен был ожидать от тебя всего прекрасного; но клянусь, от всей души радуюсь, что так случилось».

Пушкин: «Все исполняют требования общежития в отношении к посторонним, то есть к людям, которых мы не любим, а чаще и не уважаем, и это единственно потому, что они для нас ничто. С друзьями же не церемонятся, оставляют без внимания обязанности свои к ним, как к порядочным людям, хотя они для нас — все. Нет, я так не хочу действовать. Я хочу доказывать моим друзьям, что не только их люблю и верую в них, но признаю за долг и им, и себе, и посторонним показывать, что они для меня первые из порядочных людей, перед которыми я не хочу и боюсь манкировать чем бы то ни было, освященным обыкновениями и правилами общежития».
#пушкин

Во глубине сибирских руд…

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.

Александр #Пушкин, 1827

Что почитать у Пушкина?

Список крупных произведений (поэзия и проза).
#пушкин

Две мысли Пушкина

1. Вдохновение есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно, к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных.

2. (Петру Вяземскому) Твои стихи… слишком умны. А поэзия, прости господи, должна быть глуповата.
#пушкин

Русские писатели о Пушкине

Лев Толстой: «Чем ярче вдохновение, тем больше должно быть кропотливой работы для его использования. Мы читаем у Пушкина стихи такие гладкие, такие простые, и нам кажется, что у него так и вылилось это в такую форму. А нам не видно, сколько он употребил труда для того, чтобы вышло так просто и гладко».

Фёдор Достоевский: «Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».
#пушкин

​Русские поэты о Пушкине

Дельвиг: «Никто не умел поворачивать каменными сердцами нашими, как ты. Чего тебе недостаёт? Маленького снисхождения к слабым».

Жуковский: «На все, что с тобою случилось и что ты сам на себя навлек, у меня один ответ: поэзия. Ты имеешь не дарование, а гений. Ты богач, у тебя есть неотъемлемое средство быть выше незаслуженного несчастия и обратить в добро заслуженное; ты более нежели кто-нибудь можешь и обязан иметь нравственное достоинство. Ты рожден быть великим поэтом; будь же этого достоин. В этой фразе вся твоя мораль, все твое возможное счастие и все вознаграждения. Обстоятельства жизни, счастливые или несчастливые, шелуха. Ты скажешь, что я проповедую с спокойного берега утопающему. Нет! я стою на пустом берегу, вижу в волнах силача и знаю, что он не утонет, если употребит свою силу, и только показываю ему лучший берег, к которому он непременно доплывет, если захочет сам. Плыви, силач. А я обнимаю тебя. Уведомь непременно, что сделалось с твоим письмом. Читал "Онегина" и "Разговор", служащий ему предисловием: несравненно! По данному мне полномочию предлагаю тебе первое место на русском Парнасе. И какое место, если с высокостию гения соединишь и высокость цели! Милый брат по Аполлону! это тебе возможно! А с этим будешь недоступен и для всего, что будет шуметь вокруг тебя в жизни».
#пушкин

Что почитать у Пушкина?

Краткий список произведений (отдельные стихотворения).
#пушкин

Поэтическое солнце

1820 год, Пушкину – 21. Уже написаны «Руслан и Людмила», в списках гуляют «Вольность», «Деревня», «К Чаадаеву». Поэт оказывается в центре всеобщего внимания.

Пушкин становится легендой с момента его благословления Державиным. У всей читающей России возникает острое чувство – на небосвод всходит новое поэтическое солнце. Пушкин был молод, дерзок, весел и необыкновенно талантлив. Он умело сочетал кутежи и кропотливую работу. Кстати, Александр Сергеевич предпочитал писать лёжа в постели. Шедевры рождаются на перинах.

Пушкин имел слишком большое общественно-политическое влияние. Это раздражало императора Александра Первого: «Пушкин наводнил Россию возмутительными стихами». Из воспоминаний Николая Огарева: «Кто во время оно не знал этих стихотворений? Какой юноша, какой отрок не переписывал?». Александр Сергеевич, по сути, стал первым в России самоиздатчиком и первым профессиональным литератором.
#пушкин

Как Цветаева свою дочь убила

Кровожадная анимация от @mkslgnv, но, на самом деле, всё было не так. А как?
#цветаева
#анимаксы

Пушкин на пороге гибели

21 августа 1836. Закончен «Памятник», закончен и никому не показан.

Конец августа 1836, из записок современника: «Почти каждый день ходили мы с Пушкиным гулять по толкучему рынку, покупали там сайки, потом, возвращаясь по Невскому проспекту, предлагали эти сайки светским разряженным щеголям, которые бегали от нас с ужасом».

19 октября 1836. Пушкин – Чаадаеву: «Наша общественная жизнь – грустная вещь… Это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству – поистине могут привести в отчаяние».
#пушкин

​Как остановить поединок?

27 января 1837, среда, 16 часов, из записок современника: «Пушкин и Данзас вышли из кондитерской Вольфа на углу Невского проспекта и сели в сани… На Дворцовой набережной они встретили в экипаже госпожу Пушкину. Данзас узнал её, надежда в нём блеснула, встреча эта могла поправить всё. Но жена Пушкина была близорука, а Пушкин смотрел в другую сторону… Данзас хотел как-нибудь дать знать проходящим о цели их поездки (выронял пули, чтоб их увидели и остановили).

День был ясный. Петербургское великосветское общество каталось на горах, и в то время некоторые уже оттуда возвращались. Много знакомых и Пушкину и Данзасу встречались, раскланивались с ними, но никто будто не догадывался, куда они ехали…

Графиня Воронцова-Дашкова не могла никогда вспоминать без горечи о том, как она встретила Пушкина с Данзасом и Дантеса с д’Аршиаком. Она думала, как бы предупредить несчастие, в которое не сомневалась после такой встречи, и не знала, как быть. К кому обратиться? Куда послать, чтобы остановить поединок? Приехав домой, она в отчаянии говорила, что с Пушкиным непременно произошло несчастие, и предчувствие девятнадцатилетнего женского сердца не было обманом».
#пушкин

Последние слова Пушкина

«Просите за Данзаса, за Данзаса, он мне брат» – Данзасу (как секунданту Пушкина) грозило суровое наказание.

«Как жаль, что нет теперь здесь ни Пущина, ни Малиновского. Мне бы легче было умирать» – верных школьных товарищей не было рядом с умирающим Александром Сергеевичем: Пущин отбывал ссылку, с Малиновским связь оборвалась.

«Жизнь кончена!.. Кончена жизнь!.. Теснит дыхание…» – поэт умирал тяжело. Пуля, пущенная Дантесом, прошла через правую бедренную кость у тазобедренного сустава и застряла в брюшной полости.
#пушкин

Я памятник себе воздвиг нерукотворный…

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.

Александр #Пушкин, 1836

Как оплакивали Пушкина школьные товарищи

Иван Пущин: «Если бы при мне должна была случиться несчастная его история и если бы я был на месте Данзаса, то роковая пуля встретила бы мою грудь: я бы нашёл средство сохранить поэта-товарища, достояние России».

Модест Корф: «Вечно без копейки, вечно в долгах, иногда без порядочного фрака, с беспрестанными историями, с частыми дуэлями… В нём не было… высших нравственных чувств».

Фёдор Матюшкин: «Пушкин убит! Яковлев! Как ты мог допустить это? У какого подлеца поднялась на него рука? Яковлев, Яковлев, как мог ты это допустить…».
#пушкин

Пушкину

Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.

Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.

Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой.

А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.

Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь…
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.

Сергей #Есенин, 1924