5 фактов о Борисе Пастернаке
1. Наречие и причастие – любимые части речи Пастернака. Это добавочные характеристики действия. Их использование обусловливает и творческий метод, и жизненную позицию Бориса Леонидовича – компромисс между созерцанием и действием.
2. Однажды Пастернак вызвал на дуэль Юлиана Анисимова за оскорбление на национальной почве. Весь сыр-бор произошёл из-за раскола в литературной группировке, учинённого Бобровым. Примечательно, что дуэль должна была состоятся 29 января, в день смерти Пушкина. Кровопролития не случилось – Анисимов принёс письменные извинения.
3. Первый литературно-критической опус Пастернака назывался «Васссерманова реакция». Такое же название носит метод определения сифилиса.
4. У Пастернака была клаустрофобия. Он не мог долго находиться в тесном помещении, старался не ездить в метро и никогда не спускался в бомбоубежище – дежурил на крыше.
5. Борис Леонидович восхищался уральскими лесами. Особенно поэту нравились спрятанные среди скал долины – шиханы, каменные чаши с лугами и речками на дне.
#пастернак
1. Наречие и причастие – любимые части речи Пастернака. Это добавочные характеристики действия. Их использование обусловливает и творческий метод, и жизненную позицию Бориса Леонидовича – компромисс между созерцанием и действием.
2. Однажды Пастернак вызвал на дуэль Юлиана Анисимова за оскорбление на национальной почве. Весь сыр-бор произошёл из-за раскола в литературной группировке, учинённого Бобровым. Примечательно, что дуэль должна была состоятся 29 января, в день смерти Пушкина. Кровопролития не случилось – Анисимов принёс письменные извинения.
3. Первый литературно-критической опус Пастернака назывался «Васссерманова реакция». Такое же название носит метод определения сифилиса.
4. У Пастернака была клаустрофобия. Он не мог долго находиться в тесном помещении, старался не ездить в метро и никогда не спускался в бомбоубежище – дежурил на крыше.
5. Борис Леонидович восхищался уральскими лесами. Особенно поэту нравились спрятанные среди скал долины – шиханы, каменные чаши с лугами и речками на дне.
#пастернак
👍6❤1
Пастернак о приближающейся революции
Письмо к родителям от 9 декабря 1916 года: «Пробегая газеты, я часто содрогаюсь при мысли о том контрасте и той пропасти, которая разверзается между дешёвой политикой дня и тем, что – при дверях. Оно принадлежит уже к той новой эре, которая, думаю, скоро воспоследует. Дай-то Бог. Дыхание её уже чувствуется…
Глупо ждать конца глупости. Глупость конца не имеет и не будет иметь: она просто оборвётся на одном из глупых своих звеньев, когда никто этого не будет ждать. Так я это понимаю. Так жду того, чего и вы, наверное, ждёте. Я знаю, что просвета не будет потому, что будет сразу свет. Искать его сейчас в том, что нам известно, нет возможности и смысла: он сам ищет и нащупывает нас и завтра или послезавтра нас собой обольёт».
#пастернак
Письмо к родителям от 9 декабря 1916 года: «Пробегая газеты, я часто содрогаюсь при мысли о том контрасте и той пропасти, которая разверзается между дешёвой политикой дня и тем, что – при дверях. Оно принадлежит уже к той новой эре, которая, думаю, скоро воспоследует. Дай-то Бог. Дыхание её уже чувствуется…
Глупо ждать конца глупости. Глупость конца не имеет и не будет иметь: она просто оборвётся на одном из глупых своих звеньев, когда никто этого не будет ждать. Так я это понимаю. Так жду того, чего и вы, наверное, ждёте. Я знаю, что просвета не будет потому, что будет сразу свет. Искать его сейчас в том, что нам известно, нет возможности и смысла: он сам ищет и нащупывает нас и завтра или послезавтра нас собой обольёт».
#пастернак
👍4
Поэтическая декларация Пастернака
Поэзия! Греческой губкой в присосках
Будь ты, и меж зелени клейкой
Тебя б положил я на мокрую доску
Зелёной садовой скамейки.
Расти себе пышные брыжжи и фижмы,
Вбирай облака и овраги,
А ночью, поэзия, я тебя выжму
Во здравие жадной бумаги.
#пастернак
Поэзия! Греческой губкой в присосках
Будь ты, и меж зелени клейкой
Тебя б положил я на мокрую доску
Зелёной садовой скамейки.
Расти себе пышные брыжжи и фижмы,
Вбирай облака и овраги,
А ночью, поэзия, я тебя выжму
Во здравие жадной бумаги.
#пастернак
Виноград – Пастернаку
Ответ Елены Виноград, возлюбленной поэта, которую тот так и не сумел завоевать, на письмо с обвинениями в неверности: «Ваше письмо ошеломило, захлестнуло, уничтожило меня. Оно так грубо, в нём столько презренья, что если бы можно было смерить и взвесить его, то было бы непонятно, как оно уместилось на двух коротких страницах… Я люблю Вас по-прежнему. Мне бы хотелось, чтоб Вы знали это – ведь я прощаюсь с Вами. Ни писать Вам, ни видеть Вас я больше не смогу – потому что не смогу забыть Вашего письма. Пожалуйста, разорвите мою карточку – её положение у Вас и её улыбка теперь слишком нелепы».
#пастернак
Ответ Елены Виноград, возлюбленной поэта, которую тот так и не сумел завоевать, на письмо с обвинениями в неверности: «Ваше письмо ошеломило, захлестнуло, уничтожило меня. Оно так грубо, в нём столько презренья, что если бы можно было смерить и взвесить его, то было бы непонятно, как оно уместилось на двух коротких страницах… Я люблю Вас по-прежнему. Мне бы хотелось, чтоб Вы знали это – ведь я прощаюсь с Вами. Ни писать Вам, ни видеть Вас я больше не смогу – потому что не смогу забыть Вашего письма. Пожалуйста, разорвите мою карточку – её положение у Вас и её улыбка теперь слишком нелепы».
#пастернак
«Она вышла за другого, я тоже женился на другой»
Письмо Пастернака к Марине Цветаевой от 19 марта 1926 года: «Сестра моя жизнь была посвящена женщине. Стихия объективности неслась к ней нездоровой, бессонной, умопомрачительной любовью. Она вышла за другого. Вьюном можно продолжить: впоследствии я тоже женился на другой. Но жизнь, какая бы она ни была, всегда благороднее и выше таких либреттных формулировок. Стрелочная и железнодорожно-крушительная система драм не по мне».
#пастернак
Письмо Пастернака к Марине Цветаевой от 19 марта 1926 года: «Сестра моя жизнь была посвящена женщине. Стихия объективности неслась к ней нездоровой, бессонной, умопомрачительной любовью. Она вышла за другого. Вьюном можно продолжить: впоследствии я тоже женился на другой. Но жизнь, какая бы она ни была, всегда благороднее и выше таких либреттных формулировок. Стрелочная и железнодорожно-крушительная система драм не по мне».
#пастернак
❤1
Девушка утешает поэта
Из писем Елены Виноград к Борису Пастернаку: «Когда Вы страдаете, с Вами страдает и природа, она не покидает Вас, так же, как и жизнь, и смысл, Бог. Для меня же жизнь и природа в это время не существует».
«Вы пишете о будущем… для нас с Вами нет будущего – нас разъединяет не человек, не любовь, не наша воля – нас разъединяет судьба».
«Я всегда Вам добра желаю».
#пастернак
Из писем Елены Виноград к Борису Пастернаку: «Когда Вы страдаете, с Вами страдает и природа, она не покидает Вас, так же, как и жизнь, и смысл, Бог. Для меня же жизнь и природа в это время не существует».
«Вы пишете о будущем… для нас с Вами нет будущего – нас разъединяет не человек, не любовь, не наша воля – нас разъединяет судьба».
«Я всегда Вам добра желаю».
#пастернак
Экранизация мифической фантастики про пионеров
Алексей Иванов — современный отечественный писатель, известный многим по роману «Географ глобус пропил». В 2018 году он снова коснулся темы подростков и представил роман «Пищеблок» — смесь истории о пионерском прошлом и вампирской мистики. А в этом году выходит его сериальная экранизация.
«Буревестник» выглядит как обычный пионерлагерь, коих в СССР было с избытком, но это лишь на первый взгляд. Днем события идут своим чередом, а по ночам происходит нечто необъяснимое. Как проходили съёмки и в целом об экранизации романа рассказали актёры и даже сам автор произведения в небольшом ролике. Посмотреть «Пищеблок» можно будет с 19 мая в онлайн-кинотеатре КиноПоиск HD.
Алексей Иванов — современный отечественный писатель, известный многим по роману «Географ глобус пропил». В 2018 году он снова коснулся темы подростков и представил роман «Пищеблок» — смесь истории о пионерском прошлом и вампирской мистики. А в этом году выходит его сериальная экранизация.
«Буревестник» выглядит как обычный пионерлагерь, коих в СССР было с избытком, но это лишь на первый взгляд. Днем события идут своим чередом, а по ночам происходит нечто необъяснимое. Как проходили съёмки и в целом об экранизации романа рассказали актёры и даже сам автор произведения в небольшом ролике. Посмотреть «Пищеблок» можно будет с 19 мая в онлайн-кинотеатре КиноПоиск HD.
Если не получается завоевать женщину – напиши о ней книгу
«Детство Люверс» – первая большая проза Пастернака. Произведение написано в 1917-1918 годах, когда боль от разрыва с Еленой Виноград затмевала даже политические события. Именно Елена Виноград стала прототипом главной героини – Жени Люверс. Пастернак прибегнул к проверенному методу литераторов – женщину, которая не даётся в руки, можно присвоить, написав о ней книгу.
В «Детстве Люверс» впервые появится мысль, что не человек работает над жизнью, а жизнь – над человеком, и эта работа благотворна: «Если доверить дереву заботу о его собственном росте, дерево всё сплошь пойдёт порослью или расточится на один лист, потому что оно забудет о вселенной, с которой надо брать пример, и, произведя что-нибудь одно из тысячи, станет в тысячах производить одно и то же».
В произведении много точных наблюдений, психологизма. Здесь и насмешка над собственными детскими мыслями о суициде – «в Каму нельзя было броситься, потому что было ещё холодно»; и весёлые сравнения – «ребёнок, походивший на крестьянский узел с наспех воткнутыми валенками»; и детская память на цвета – «они чернели, как слово «затворница» в песне».
Хоть сюжет и едва намечен, здесь есть, о чём подумать. Недаром «Детство Люверс» называют одной из лучших русских книг об отрочестве. Но если вам лень знакомиться с ранней прозой Пастернака, можете прочесть мою рецензию :)
#пастернак
«Детство Люверс» – первая большая проза Пастернака. Произведение написано в 1917-1918 годах, когда боль от разрыва с Еленой Виноград затмевала даже политические события. Именно Елена Виноград стала прототипом главной героини – Жени Люверс. Пастернак прибегнул к проверенному методу литераторов – женщину, которая не даётся в руки, можно присвоить, написав о ней книгу.
В «Детстве Люверс» впервые появится мысль, что не человек работает над жизнью, а жизнь – над человеком, и эта работа благотворна: «Если доверить дереву заботу о его собственном росте, дерево всё сплошь пойдёт порослью или расточится на один лист, потому что оно забудет о вселенной, с которой надо брать пример, и, произведя что-нибудь одно из тысячи, станет в тысячах производить одно и то же».
В произведении много точных наблюдений, психологизма. Здесь и насмешка над собственными детскими мыслями о суициде – «в Каму нельзя было броситься, потому что было ещё холодно»; и весёлые сравнения – «ребёнок, походивший на крестьянский узел с наспех воткнутыми валенками»; и детская память на цвета – «они чернели, как слово «затворница» в песне».
Хоть сюжет и едва намечен, здесь есть, о чём подумать. Недаром «Детство Люверс» называют одной из лучших русских книг об отрочестве. Но если вам лень знакомиться с ранней прозой Пастернака, можете прочесть мою рецензию :)
#пастернак
👍5❤1
Великое оборачивается противоположностью
Из письма Пастернака к Рильке от 12 апреля 1926 года: «Великое в своём непосредственном проявлении оборачивается собственной противоположностью. Оно в действительности становится ничтожным в меру своего величия и косным в меру своей активности. Такова между прочим и наша революция».
#пастернак
Из письма Пастернака к Рильке от 12 апреля 1926 года: «Великое в своём непосредственном проявлении оборачивается собственной противоположностью. Оно в действительности становится ничтожным в меру своего величия и косным в меру своей активности. Такова между прочим и наша революция».
#пастернак
Пастернак ставит самовар
1. Однажды Пастернак, пока ждал возлюбленную возле её дома, в приступе поэтического восторга начал читать свои стихи сторожу. Тот ничего не понял – поэт расстроился.
2. Пастернак на заре своей славы не любил читать с эстрады. Публика хвалила его поэзию за невнятность и загадочность, что очень злило поэта.
3. В послереволюционные годы стихи Пастернака переписывались от руки и распространялись в списках.
4. Борис Леонидович не гнушался домашней работой. Особенно, любил ставить самовар.
5. Одним из любимых писателей Пастернака был Эдгар По.
#пастернак
1. Однажды Пастернак, пока ждал возлюбленную возле её дома, в приступе поэтического восторга начал читать свои стихи сторожу. Тот ничего не понял – поэт расстроился.
2. Пастернак на заре своей славы не любил читать с эстрады. Публика хвалила его поэзию за невнятность и загадочность, что очень злило поэта.
3. В послереволюционные годы стихи Пастернака переписывались от руки и распространялись в списках.
4. Борис Леонидович не гнушался домашней работой. Особенно, любил ставить самовар.
5. Одним из любимых писателей Пастернака был Эдгар По.
#пастернак
Ах, попалась!
Пастернак был звездой любого вечера, куда его приглашали. Вот и в 1919 году на каком-то празднике поэта попросили прочесть стихи. Среди гостей присутствовала красавица Евгения Лурье, студентка училища ваяния и зодчества. Когда Пастернак спросил, понравились ли девушке стихи, та честно ответила, что не слушала. Борис воскликнул: «Вот и правильно, нечего слушать такую ерунду!».
Завязалось знакомство, позже – переписка. Привожу первое опубликованное письмо Пастернака к Жене Лурье: «Женичка, Женичка, Женичка, Женичка! Ах я бы лучше остался при этом чувстве: оно как разговор с собою, оно глубокомысленно-бормочущее, глухо кашляющее, потаённо верное, ходишь и нехотя перелистываешь что-то тысячелистное в груди, как книгу, не читая, ленясь читать… Я бы остался при нём и не писал бы тебе, если бы не родная твоя шпилька! Я, убирая, отодвинул диван, она звякнула – и опять «ах попалась!». Короче – любовь. «Ах попалась» – фраза, которую Женя Лурье тихо и ласково произносила, когда Пастернак её обнимал. Точно любовь.
24 января 1922 года молодые люди заключили брак. Колец было взять негде. Чтобы их купить, Пастернак продал свою гимназическую золотую медаль. Внутри колец поэт своей рукой нацарапал: «Женя», «Боря». 23 сентября 1923 года родился первенец. Евгений.
Я бедствовал. У нас родился сын.
Ребячества пришлось на время бросить.
Свой возраст взглядом смеривши косым,
Я первую на нём заметил проседь.
#пастернак
Пастернак был звездой любого вечера, куда его приглашали. Вот и в 1919 году на каком-то празднике поэта попросили прочесть стихи. Среди гостей присутствовала красавица Евгения Лурье, студентка училища ваяния и зодчества. Когда Пастернак спросил, понравились ли девушке стихи, та честно ответила, что не слушала. Борис воскликнул: «Вот и правильно, нечего слушать такую ерунду!».
Завязалось знакомство, позже – переписка. Привожу первое опубликованное письмо Пастернака к Жене Лурье: «Женичка, Женичка, Женичка, Женичка! Ах я бы лучше остался при этом чувстве: оно как разговор с собою, оно глубокомысленно-бормочущее, глухо кашляющее, потаённо верное, ходишь и нехотя перелистываешь что-то тысячелистное в груди, как книгу, не читая, ленясь читать… Я бы остался при нём и не писал бы тебе, если бы не родная твоя шпилька! Я, убирая, отодвинул диван, она звякнула – и опять «ах попалась!». Короче – любовь. «Ах попалась» – фраза, которую Женя Лурье тихо и ласково произносила, когда Пастернак её обнимал. Точно любовь.
24 января 1922 года молодые люди заключили брак. Колец было взять негде. Чтобы их купить, Пастернак продал свою гимназическую золотую медаль. Внутри колец поэт своей рукой нацарапал: «Женя», «Боря». 23 сентября 1923 года родился первенец. Евгений.
Я бедствовал. У нас родился сын.
Ребячества пришлось на время бросить.
Свой возраст взглядом смеривши косым,
Я первую на нём заметил проседь.
#пастернак
👍2
Печально, безысходно, непоправимо
В 1923-1925 годах Пастернак пытался заработать денег – нужно было кормить семью. Поэт утопал в литературной поденщине – составлял подборки иностранных публикаций о Ленине. Жена с сыном жили на даче. К ней письмо:
«О, Женя, что сделал я с собой. Для того, чтобы заморозить себя, как это случилось, я должен был убить весь свой смысл… Верится ли тебе, чтобы я навсегда разучился жить стихами? Печально, безысходно, непоправимо печально то, что тем временем, как меня томили и томят с платежами, мелькают дни, проходят недели, и вот уже лето кончается, и я у тебя не побывал. О, что за каторга! Мы должны чудом откуда-то доставать деньги в то самое время, как всякие издательства, в том числе и государственные, и всякие люди, в том числе и государственные, вправе месяцами отказывать нам в гонорарах, расплатах по договору и пр. и пр. Какая близость, какая напряжённость в судьбе. Мы рядом с тобой – и кругом опасная стихия случайности».
#пастернак
В 1923-1925 годах Пастернак пытался заработать денег – нужно было кормить семью. Поэт утопал в литературной поденщине – составлял подборки иностранных публикаций о Ленине. Жена с сыном жили на даче. К ней письмо:
«О, Женя, что сделал я с собой. Для того, чтобы заморозить себя, как это случилось, я должен был убить весь свой смысл… Верится ли тебе, чтобы я навсегда разучился жить стихами? Печально, безысходно, непоправимо печально то, что тем временем, как меня томили и томят с платежами, мелькают дни, проходят недели, и вот уже лето кончается, и я у тебя не побывал. О, что за каторга! Мы должны чудом откуда-то доставать деньги в то самое время, как всякие издательства, в том числе и государственные, и всякие люди, в том числе и государственные, вправе месяцами отказывать нам в гонорарах, расплатах по договору и пр. и пр. Какая близость, какая напряжённость в судьбе. Мы рядом с тобой – и кругом опасная стихия случайности».
#пастернак
Как нужно ненавидеть, чтобы любить
Пастернак о революции: «Революция помогла отречься от множества явлений, становящихся ненавистными в тот момент, как ими начинаются любоваться. Я забыл о своём племени, о мессианизме России, о мужике, о почётности моего призвания, о многочисленности писателей, об их лицемерной простоте, да и можно ли всё это перечислить. Но вот вы не поверите, а в этом вся суть, мне показалось, что и революция об этом забыла, как всё это надо ненавидеть для того, чтобы любить одно, достойное любви, чтобы любить историю.
Культурной революции мы не переживаем, мы переживаем культурную реакцию. Наличия пролетарской диктатуры недостаточно, чтобы сказаться в культуре. Наконец, среди противоречий эпохи, примиряемых по средней статистической, ничто не заставляет предполагать, чтобы стиль, ей соответствующий, был создан. Или, если угодно, он уже найден и, как средняя статистическая, он призрачного и нулевого достоинства. В главных чертах он представляет собой сочетание сменовеховства и народничества. С этим можно от души поздравить».
#пастернак
Пастернак о революции: «Революция помогла отречься от множества явлений, становящихся ненавистными в тот момент, как ими начинаются любоваться. Я забыл о своём племени, о мессианизме России, о мужике, о почётности моего призвания, о многочисленности писателей, об их лицемерной простоте, да и можно ли всё это перечислить. Но вот вы не поверите, а в этом вся суть, мне показалось, что и революция об этом забыла, как всё это надо ненавидеть для того, чтобы любить одно, достойное любви, чтобы любить историю.
Культурной революции мы не переживаем, мы переживаем культурную реакцию. Наличия пролетарской диктатуры недостаточно, чтобы сказаться в культуре. Наконец, среди противоречий эпохи, примиряемых по средней статистической, ничто не заставляет предполагать, чтобы стиль, ей соответствующий, был создан. Или, если угодно, он уже найден и, как средняя статистическая, он призрачного и нулевого достоинства. В главных чертах он представляет собой сочетание сменовеховства и народничества. С этим можно от души поздравить».
#пастернак
👍2
Вы достаёте слово «народ», словно из штанов по нужде
Пастернак о революционном искусстве: «Стиль революционный, а главное – новый, – как он получился? Очень просто. Из нереволюционных форм допущена самая посредственная, таковая же и из революционных.
Все мои мысли становятся второстепенными перед одной, первостепенной: допустим я или недопустим? Достаточно ли я бескачественен, чтобы походить на графику и радоваться составу золотой середины? Право авторства на нынешний стиль недавно принадлежало цензору. Теперь он его разделил с современным издателем. Философия тиража сотрудничает с философией допустимости. Мне нечего делать. Стиль эпохи уже создан. Вот мой отклик.
Однако ещё вот что. В последнее время наперекор всему я стал работать, и во мне начали оживать убежденья, казалось бы, давно похороненные. Главное же, я убеждён, что искусство должно быть крайностью эпохи, а не её равнодействующей, что связывать его с эпохой должны собственный возраст искусства и его крепость, и только в таком случае оно впоследствии в состоянии напоминать эпоху, давая возможность историку предполагать, что оно её отражало. Вот источник моего оптимизма. Если бы я думал иначе, вам незачем было бы обращаться ко мне».
Пастернак о революционном искусстве: «Стиль революционный, а главное – новый, – как он получился? Очень просто. Из нереволюционных форм допущена самая посредственная, таковая же и из революционных.
Все мои мысли становятся второстепенными перед одной, первостепенной: допустим я или недопустим? Достаточно ли я бескачественен, чтобы походить на графику и радоваться составу золотой середины? Право авторства на нынешний стиль недавно принадлежало цензору. Теперь он его разделил с современным издателем. Философия тиража сотрудничает с философией допустимости. Мне нечего делать. Стиль эпохи уже создан. Вот мой отклик.
Однако ещё вот что. В последнее время наперекор всему я стал работать, и во мне начали оживать убежденья, казалось бы, давно похороненные. Главное же, я убеждён, что искусство должно быть крайностью эпохи, а не её равнодействующей, что связывать его с эпохой должны собственный возраст искусства и его крепость, и только в таком случае оно впоследствии в состоянии напоминать эпоху, давая возможность историку предполагать, что оно её отражало. Вот источник моего оптимизма. Если бы я думал иначе, вам незачем было бы обращаться ко мне».
👍3
Пастернак и больные зубы
Летом 1929 года Пастернак перенёс операцию по удалению подчелюстной кисты. Удалили 7 нижних зубов, включая передние, потом начали вычищать кисту. Планировали уложиться в 20 минут, но операция продлилась полтора часа.
Местная анестезия не подействовала. Общий наркоз не давали, чтобы случайно не перерезать лицевой нерв. Всякой раз, когда к нерву прикасались, Борис вопил от боли. За дверью стояла жена и слушала крики.
Из письма к Ольге Фрейденберг об операции: «Теперь, слава Богу, всё это уже за плечами, и только думается ещё временами: ведь это были врачи, старавшиеся насколько можно не причинить боли; что же тогда выносили люди на пытках? И как хорошо, что наше воображенье притуплено и не обо всём имеет живое представленье!».
Рана заживала быстро, но говорить в течение двух недель было нельзя. Пастернак занимался переводами Рильке: «Переводилось хорошо, я находился всё время в возбужденье после принятых мук».
Бориса навещают друзья – поэт кивает, благодарит посетителей улыбками. Но даже многочисленные визиты не избавляют Пастернака от литературного одиночества. Из письма к Марине Цветаевой от 1 декабря 1929 года: «Я совершенно вне здешней литературы, т.е. дружбы мои не тут. Люблю Мейерхольдов, его и её (это значит: вижу всё-таки раз в два года). Познакомился кое с кем из философов, с музыкантами… Свиделся с Маяковским, подошедшим к концу» [через полгода Маяковский покончит с собой].
#пастернак
Летом 1929 года Пастернак перенёс операцию по удалению подчелюстной кисты. Удалили 7 нижних зубов, включая передние, потом начали вычищать кисту. Планировали уложиться в 20 минут, но операция продлилась полтора часа.
Местная анестезия не подействовала. Общий наркоз не давали, чтобы случайно не перерезать лицевой нерв. Всякой раз, когда к нерву прикасались, Борис вопил от боли. За дверью стояла жена и слушала крики.
Из письма к Ольге Фрейденберг об операции: «Теперь, слава Богу, всё это уже за плечами, и только думается ещё временами: ведь это были врачи, старавшиеся насколько можно не причинить боли; что же тогда выносили люди на пытках? И как хорошо, что наше воображенье притуплено и не обо всём имеет живое представленье!».
Рана заживала быстро, но говорить в течение двух недель было нельзя. Пастернак занимался переводами Рильке: «Переводилось хорошо, я находился всё время в возбужденье после принятых мук».
Бориса навещают друзья – поэт кивает, благодарит посетителей улыбками. Но даже многочисленные визиты не избавляют Пастернака от литературного одиночества. Из письма к Марине Цветаевой от 1 декабря 1929 года: «Я совершенно вне здешней литературы, т.е. дружбы мои не тут. Люблю Мейерхольдов, его и её (это значит: вижу всё-таки раз в два года). Познакомился кое с кем из философов, с музыкантами… Свиделся с Маяковским, подошедшим к концу» [через полгода Маяковский покончит с собой].
#пастернак
👍2
Недолго мне быть Женей Пастернак
Брак с Евгенией Лурье не стал для Пастернака единственным. Причину разрыва поэт постфактум объясняет в письме к кузине: «У меня за годы жизни с ней развилась неестественная, безрадостная заботливость, часто расходящаяся со всеми моими убежденьями и внутренне меня возмущающая, потому что я никогда не видел человека, воспитанного в таком глупом, по-детски бездеятельном ослепляющем эгоизме, как она».
Новая любовь, видимо, обещала что-то лучшее. В Москве Пастернак познакомился с женой киевского пианиста Генриха Нейгауза – Зинаидой, красивой киевлянкой с итальянскими корнями – матово-смуглая кожа и большие карие глаза.
Тучи сгущались ещё до этой встречи. В начале 20-х у Евгении Пастернак случился диалог, достойный эпического произведения: «Женя, почему вы так назвали сына? Не принято называть ребёнка в честь живых родственников» – «Хочу, чтобы был настоящий Женя Пастернак. Чувствую, что мне недолго быть Женей Пастернак».
Как покорить поэта, да и любого мужчину? Не обращать на него внимание! Стихи Пастернака не произвели на Зинаиду Нейгауз впечатления, ей «показалось, что как личность он выше своего искусства». Борис же был покорён с первой встречи: «Я для вас буду писать проще!».
Зинаида оставалась холодна: «Мне очень не понравилась жена Пастернака, и это перенеслось на него». Ревность? Впрочем, дело могло быть и в разных ценностях. Нейгауз видела, что Борис не окружён ни заботой, ни уважением – Евгения прилюдно резко спорила с мужем. Главное же – Зина понимала, что рядом с Евгенией она явно проигрывает в масштабе личности.
#пастернак
Брак с Евгенией Лурье не стал для Пастернака единственным. Причину разрыва поэт постфактум объясняет в письме к кузине: «У меня за годы жизни с ней развилась неестественная, безрадостная заботливость, часто расходящаяся со всеми моими убежденьями и внутренне меня возмущающая, потому что я никогда не видел человека, воспитанного в таком глупом, по-детски бездеятельном ослепляющем эгоизме, как она».
Новая любовь, видимо, обещала что-то лучшее. В Москве Пастернак познакомился с женой киевского пианиста Генриха Нейгауза – Зинаидой, красивой киевлянкой с итальянскими корнями – матово-смуглая кожа и большие карие глаза.
Тучи сгущались ещё до этой встречи. В начале 20-х у Евгении Пастернак случился диалог, достойный эпического произведения: «Женя, почему вы так назвали сына? Не принято называть ребёнка в честь живых родственников» – «Хочу, чтобы был настоящий Женя Пастернак. Чувствую, что мне недолго быть Женей Пастернак».
Как покорить поэта, да и любого мужчину? Не обращать на него внимание! Стихи Пастернака не произвели на Зинаиду Нейгауз впечатления, ей «показалось, что как личность он выше своего искусства». Борис же был покорён с первой встречи: «Я для вас буду писать проще!».
Зинаида оставалась холодна: «Мне очень не понравилась жена Пастернака, и это перенеслось на него». Ревность? Впрочем, дело могло быть и в разных ценностях. Нейгауз видела, что Борис не окружён ни заботой, ни уважением – Евгения прилюдно резко спорила с мужем. Главное же – Зина понимала, что рядом с Евгенией она явно проигрывает в масштабе личности.
#пастернак
👍2
Любить иных, тяжелый крест
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это — небольшая хитрость.
Борис Пастернак
1931 г.
#пастернак
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это — небольшая хитрость.
Борис Пастернак
1931 г.
#пастернак
Пастернак любит запах чистого белья
Лето 1930, дачи под Киевом, Пастернаки и Нейгаузы сняли дома по соседству. Семья поэта приехала несколько позже. Борис сразу отправился к соседям с визитом и застал Зинаиду босой, неприбранной, моющей пол, чем изрядно смутил девушку. А сам пребывал в полнейшем восторге: «Как жаль, что я не могу вас снять и послать карточку! Мой отец – художник – был бы восхищён вашей наружностью».
Зинаида любила собирать сучья для растопки печи в ближайшем лесу. Туда как бы случайно стал захаживать и Пастернак. Эти встречи и злили, и радовали Нейгауз. Поэт делился с девушкой рассказами о детстве, о московской жизни. Говорил о том, что любит непременно сам топить печь – Зинаида с удовлетворением отмечала, что жена Пастернака этого не умеет.
Впрочем, Гарри Нейгауз тоже был совершенно беспомощен в быту и Зине было чем поделиться. «Он однажды ставил самовар и внутрь положил уголь, а воду налил в трубу!» – «А я люблю ставить самовар, всегда сам это делаю». – «Вы? Поэт? Гарри не умеет булавки застегнуть!».
Пастернак грамотно оценил момент и разразился лекцией о том, что быт надо любить, что в нём нет ничего постыдного, что кастрюли в хозяйстве Нейгаузов – такая же поэзия, как и рояль… и что стихи надо со временем писать так, чтобы это было насущно, как быт, органично, как растопка печи и стирка белья… В конце тирады Борис признался, что любит запах чистого белья – в доме Нейгаузов оно всегда было накрахмалено, что умиляло поэта.
#пастернак
Лето 1930, дачи под Киевом, Пастернаки и Нейгаузы сняли дома по соседству. Семья поэта приехала несколько позже. Борис сразу отправился к соседям с визитом и застал Зинаиду босой, неприбранной, моющей пол, чем изрядно смутил девушку. А сам пребывал в полнейшем восторге: «Как жаль, что я не могу вас снять и послать карточку! Мой отец – художник – был бы восхищён вашей наружностью».
Зинаида любила собирать сучья для растопки печи в ближайшем лесу. Туда как бы случайно стал захаживать и Пастернак. Эти встречи и злили, и радовали Нейгауз. Поэт делился с девушкой рассказами о детстве, о московской жизни. Говорил о том, что любит непременно сам топить печь – Зинаида с удовлетворением отмечала, что жена Пастернака этого не умеет.
Впрочем, Гарри Нейгауз тоже был совершенно беспомощен в быту и Зине было чем поделиться. «Он однажды ставил самовар и внутрь положил уголь, а воду налил в трубу!» – «А я люблю ставить самовар, всегда сам это делаю». – «Вы? Поэт? Гарри не умеет булавки застегнуть!».
Пастернак грамотно оценил момент и разразился лекцией о том, что быт надо любить, что в нём нет ничего постыдного, что кастрюли в хозяйстве Нейгаузов – такая же поэзия, как и рояль… и что стихи надо со временем писать так, чтобы это было насущно, как быт, органично, как растопка печи и стирка белья… В конце тирады Борис признался, что любит запах чистого белья – в доме Нейгаузов оно всегда было накрахмалено, что умиляло поэта.
#пастернак
Пастернак ревнует к прошлому
Пастернаки и Нейгаузы возвращались в город в соседних купе. Зинаида вышла в тамбур покурить и тут же встретила Бориса. Начался трёхчасовой разговор. Из воспоминаний девушки: «Он говорил комплименты не только моей наружности, но и моим реальным качествам».
В ответ на это восхищение Зинаида рассказала поэту о драме юности. В пятнадцатилетнем возрасте, в Петербурге, она по взаимной любви сошлась со своим кузеном, сорокалетним отцом двоих детей. Жена обо всём узнала, пришла к Зине, обещала дать развод, просила остаться с мужем – Зина жалела её, называла святой, рыдала на её груди, но справиться с чувством не смогла. Кузен снял для девушки комнату в номерах, куда она спешила прямо из института под чёрной вуалью. Так продолжалось до тех пор, пока Зина не встретила Нейгауза.
Девушка оставила кузена. Он валялся у неё в ногах, умоляя ехать с ним на юг. Зина плакала, умоляя простить, отпустить, оставить. Мужчина уехал один, через год заразился сыпным тифом и умер в Анапе. Последней его просьбой было вернуть карточку Зины с «косичками и белым бантом» (самое дорогое, что у него было) хозяйке. Пастернак так ревновал жену к прошлому, что эту карточку впоследствии разорвал.
Вскоре после возвращения в Москву Борис пришёл к Нейгаузам, попросил Гарри о разговоре наедине и подарил рукописи баллад – одну о концерте Нейгауза в Киеве, вторую – о любви к Зинаиде. В этом чувстве поэт тут же признался Гарри. Мужчины расплакались (версия Пастернака). Гарри страшно разозлился и ударил друга по голове тяжёлой партитурой, но тут же кинулся осматривать гениальную голову на предмет повреждений (версия Нейгауза).
Пастернак ушёл. Гарри вызвал жену к себе в кабинет и спросил, каков будет её выбор. Зина рассмеялась и пообещала видеться с Пастернаком как можно реже.
Пастернаки и Нейгаузы возвращались в город в соседних купе. Зинаида вышла в тамбур покурить и тут же встретила Бориса. Начался трёхчасовой разговор. Из воспоминаний девушки: «Он говорил комплименты не только моей наружности, но и моим реальным качествам».
В ответ на это восхищение Зинаида рассказала поэту о драме юности. В пятнадцатилетнем возрасте, в Петербурге, она по взаимной любви сошлась со своим кузеном, сорокалетним отцом двоих детей. Жена обо всём узнала, пришла к Зине, обещала дать развод, просила остаться с мужем – Зина жалела её, называла святой, рыдала на её груди, но справиться с чувством не смогла. Кузен снял для девушки комнату в номерах, куда она спешила прямо из института под чёрной вуалью. Так продолжалось до тех пор, пока Зина не встретила Нейгауза.
Девушка оставила кузена. Он валялся у неё в ногах, умоляя ехать с ним на юг. Зина плакала, умоляя простить, отпустить, оставить. Мужчина уехал один, через год заразился сыпным тифом и умер в Анапе. Последней его просьбой было вернуть карточку Зины с «косичками и белым бантом» (самое дорогое, что у него было) хозяйке. Пастернак так ревновал жену к прошлому, что эту карточку впоследствии разорвал.
Вскоре после возвращения в Москву Борис пришёл к Нейгаузам, попросил Гарри о разговоре наедине и подарил рукописи баллад – одну о концерте Нейгауза в Киеве, вторую – о любви к Зинаиде. В этом чувстве поэт тут же признался Гарри. Мужчины расплакались (версия Пастернака). Гарри страшно разозлился и ударил друга по голове тяжёлой партитурой, но тут же кинулся осматривать гениальную голову на предмет повреждений (версия Нейгауза).
Пастернак ушёл. Гарри вызвал жену к себе в кабинет и спросил, каков будет её выбор. Зина рассмеялась и пообещала видеться с Пастернаком как можно реже.
👍3