Хозяйка

Е.С. Булгаковой

В этой горнице колдунья
До меня жила одна:
Тень ее еще видна
Накануне новолунья,
Тень ее еще стоит
У высокого порога,
И уклончиво и строго
На меня она глядит.
Я сама не из таких,
Кто чужим подвластен чарам,
Я сама… Но, впрочем, даром
Тайн не выдаю своих.

Анна #Ахматова, 1943 год

Ведьма! Околдовала!

В 1929 году, в расцвете романа Михаила Афанасьевича и Елены Сергеевны, Булгаков водил будущую жену в дом на Патриарших. Там их встретил «высокий красивый бородатый старик и его сын. Кормили ухой. Старик вернулся из Астрахани из ссылки, и друзья дали ему с собой рыбу. «Позвольте ручку поцеловать!», «Ведьма!», «Околдовала!». «— Вы гений! — сказал вдруг Булгаков, обернувшись к нему».

Елена Сергеевна пересказывают эту же историю в письме к О. Нюрнбергу: «Сидим до утра. Я сидела на ковре около камина, старик чего-то ошалел: «Можно поцеловать вас?» — «Можно, говорю, целуйте в щёку». А он: «Ведьма! Ведьма! Приколдовала!». «Тут я и понял, — говорил Миша, вспоминая потом этот вечер, вернее, — что ты ведьма! Присушила меня!».
#булгаков

Как начинался роман Булгакова с третьей женой

Из письма Елены Сергеевны Булгаковой от февраля 1961 года:

На днях будет ещё один 32-летний юбилей — день моего знакомства с Мишей. Это было на масленой, у одних общих знакомых. Сидели мы рядом, у меня развязались какие-то завязочки на рукаве, я сказала, чтобы он завязал мне. И он потом уверял всегда, что тут и было колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь.

Тут же мы условились идти на следующий день на лыжах. И пошло. После лыж — генеральная «Блокады», после этого — актёрский клуб, где он играл с Маяковским на биллиарде… Словом, мы встречались каждый день и, наконец, я взмолилась и сказала, что никуда не пойду, хочу выспаться, и чтобы Миша не звонил мне сегодня. И легла рано, чуть ли не в 9 часов.

Ночью (было около трёх, как оказалось потом) Оленька, которая всего этого не одобряла, конечно, разбудила меня: иди, тебя твой Булгаков зовёт к телефону. Я подошла. «Оденьтесь и выйдите на крыльцо», — загадочно сказал Миша и, не объясняя ничего, только повторял эти слова.

Жил он в это время на Бол. Пироговской, а мы на Бол. Садовой, угол Мал. Бронной, в особнячке, видевшем Наполеона, с каминами, с кухней внизу, с круглыми окнами, затянутыми сиянием, словом, дело не в сиянии, а в том, что далеко друг от друга. А он повторяет — выходите на крыльцо. Под Оленькино ворчание я оделась и вышла на крылечко. Луна светит страшно ярко, Миша белый в её свете стоит у крыльца. Взял под руку и на все мои вопросы и смех — прикладывает палец ко рту и молчит… Ведёт через улицу, приводит на Патриаршие пруды, доводит до одного дерева и говорит, показывая на скамейку: «Здесь они увидели его в первый раз». И опять — палец у рта, опять молчание…

Потом пришла весна, за ней лето, я поехала в Ессентуки на месяц. Получала письма от Миши, в одном была засохшая роза и вместо фотографии — только глаза его, вырезанные из карточки… С осени 1929 года, когда я вернулась, мы стали ходить с ним в Ленинскую библиотеку, он в это время писал книгу.
#булгаков

Что в имени тебе моём

До нас дошло единственное любовное письмо Александра Пушкина. Думаете, Наталье Гончаровой? Ан нет — Каролине Собаньской. Этой особой поэт был увлечён в начале 1820-х. Спустя годы они ненадолго встретились в Петербурге, и 5 января 1830 по просьбе Каролины Александр Сергеевич вписал в её альбом стихотворение:

Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.

А уже 2 февраля 1830 года Пушкин, девять месяц назад посватавшийся к Наталье Гончаровой, пишет письмо (подлинник по-французски):

«Сегодня 9-я годовщина дня, когда я вас увидел в первый раз. Этот день был решающим в моей жизни. Чем более я об этом думаю, тем более убеждаюсь, что моё существование неразрывно связано с вашим; я рождён, чтоб любить вас и следовать за вами — всякая другая забота с моей стороны — заблуждение и безрассудство…».

Александр Сергеевич не успел отправить письмо — Собаньская прислала записку, что их встреча откладывается. Пушкин пишет новое:

«Вы смеетесь над моим нетерпением, вам как будто доставляет удовольствие обманывать мои ожидания… Между тем я могу думать только о вас. А вы, между тем, по прежнему прекрасны, так же, как и в день переправы или же на крестинах, когда ваши пальцы коснулись моего лба».
#пушкин

Как в творчество проникает биография

Собаньская и Пушкин расстались. За Каролиной утвердилась слава интриганки и обольстительницы. Позже выяснится, что Собаньская была штатной осведомительницей Бенкендорфа, Главного начальника III отделения.

Собаньская и Пушкин расстались. Но что осталось? Здесь нам поможет разобраться Анна Ахматова. Обратимся к её статьям и заметкам о Пушкине.

Анна Андреевна утверждает, что во время Болдинской осени, дописывая «Евгения Онегина», Пушкин всё ещё думает о своей прежней коварной возлюбленной. Между прочим Александр Сергеевич — к тому времени уже счастливый жених, поэтому никаких мыслей из прошлого пропускать в роман нет нужды. Однако — «В одном лишь месте, по моему разумению, образовалась крошечная трещинка».

Ахматова объясняет: обращение Онегина к Татьяне «Какому злобному веселью,// Быть может, повод подаю» не очень-то соотносятся с образом последней. Здесь «Пушкин (не автор романа) целиком вселяется в Онегина, мечется с ним, тоскует, вспоминает прошлое».
#пушкин

Восторг и удивление Белинского, часть 1

Из работ Виссариона Григорьевича о Гоголе: «Возьмите его «Старосветских помещиков» — что в них? Две пародии на человечество в продолжение нескольких десятков лет пьют и едят, едят и пьют, а потом, как водится исстари, умирают. Но отчего же это очарование?

О, г. Гоголь истинный чародей, и вы не можете представить, как я сердит на него за то, что он и меня чуть не заставил плакать о них, которые только ели, пили и потом умерли».
#гоголь

Восторг и удивление Белинского, часть 2

Из работ Виссариона Григорьевича о Гоголе: «В самом деле, заставить нас принять живейшее участие в ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем, насмешить нас до слёз глупостями, ничтожеством и юродством этих живых пасквилей на человечество — это удивительно; но заставить нас потом пожалеть об этих идиотах, пожалеть от всей души, заставить нас расстаться с ними с каким-то глубоко грустным чувством».
#гоголь

Голоногие дивчины в коротеньких юбках и толстых свитерах, или 5 фактов о романе Набокова «Лолита»

1. Когда «Лолита» вышла в США, Владимиру Набокову было 57 лет. Он преподавал литературу в университете, работал в энтомологической лаборатории, и, хоть большинство книг уже были написаны, Набоков не был знаменитым писателем. Таковым его сделала история Гумберта Гумберта и Лолиты.

2. «Лолита» — одна из первых книг, написанная Набоковым на английском. Несмотря на то, что перевод на русский язык делал сам автор, издания очень отличаются. Например, слово «cheerleader», понятное каждому американцу, Набоков перевёл как «голоногие дивчины в коротеньких юбках и толстых свитерах, которые организованными воплями и гимнастическим беснованием поощряют студентов, играющих в американское регби».

3. Работа над романом заняла у Набокова восемь (по другим источникам, пятнадцать) лет.

4. Впервые идея «Лолиты» была озвучена писателем в романе «Дар»: «Эх, кабы у меня было времячко, я бы такой роман накатал… Из настоящей жизни. Вот представьте себе такую историю: старый пёс, — но ещё в соку, с огнём, с жаждой счастья, — знакомится с вдовицей, а у неё дочка, совсем ещё девочка, — знаете, когда ещё ничего не оформилось, а уже ходит так, что с ума сойти. Бледненькая, лёгонькая, под глазами синева, — и конечно, на старого хрыча не смотрит. Что делать? И вот, недолго думая, он, видите ли, на вдовице женится. Хорошо-с. Вот, зажили втроём. Тут можно без конца описывать — соблазн, вечную пыточку, зуд, безумную надежду. И в общем — просчёт. Время бежит-летит, он стареет, она расцветает, — и ни черта. Пройдёт, бывало, рядом, обожжёт презрительным взглядом. А? Чувствуете трагедию Достоевского?».

5. Первую попытку воплотить подобный сюжет Набоков предпринял в 1939 году. Он написал рассказ «Волшебник», который почти сразу уничтожил, но, подумав, всё-таки опубликовал чудом уцелевший экземпляр. Тоже самое писатель хотел проделать с «Лолитой» — когда писатель разжигал огонь на заднем дворе, его заметила жена и спасла роман.
#набоков

​Набоков о «Лолите»

Из письма Владимира Набокова к сестре после признания романа: «Невероятный успех, но все это должно было произойти 30 лет назад».

Из эссе Набокова «О книге, озаглавленной «Лолита»: «Первая маленькая пульсация „Лолиты“ пробежала во мне в конце 1939-го или в начале 1940-го года в Париже, в то время, как меня пригвоздил к постели серьезный приступ межреберной невралгии. Насколько помню, начальный озноб вдохновения был каким-то образом связан с газетной статейкой об обезьяне в парижском зоопарке, которая, после многих недель улещивания со стороны какого-то ученого, набросала углем первый рисунок, когда-либо исполненный животным: набросок изображал решетку клетки, в которую бедный зверь был заключен. Девять лет спустя, в университетском городе Итака, где я преподавал русскую литературу, пульсация, которая никогда не прекращалась совсем, начала опять преследовать меня».

Владимир Набоков в письме Грэму Грину: «Моей бедной Лолите приходится нелегко. Самое обидное, что если бы я сделал ее мальчиком, или коровой, или велосипедом, обыватели, скорее всего, и ухом бы не повели».

Сколько стоит ночь с «Лолитой», или судьба рукописи скандального романа

Пока американцы отказывались публиковать «Лолиту», её с радостью приняло парижское издательство «Олимпия». Так, в 1955 году скандальный роман Набокова вышел в двух частях тиражом 5000 экземпляров. Вот только Владимир Владимирович не знал, что «Олимпия» специализируется на издании эротической литературы...

Но дело сделано — «Лолита» увидела свет. И хоть её не оценили любители пикантных историй, в 2022 году стоимость первого издания романа достигает 9000 долларов.

Вообще, Набокову повезло. Английский писатель Грэм Грин случайно купил «Лолиту», прочёл, а затем и включил в список трёх лучших книг года, опубликованный в рождественском выпуске газеты The Sunday Times.

Разразился скандал. И Грина, и Набокова обвиняли в распространении порнографии и оправдании педофилии. Нашлись и защитники произведения. В общем, хайп не утихал. «Лолита» стала бестселлером в Великобритании, а в 1957 году роман, наконец, опубликовали в США.

Дальше случилась покупка прав на экранизацию, фильм Стэнли Кубрика, слава и богатство Набокова, и, что важнее, внимание к остальным произведениям писателя. Писателя и его жену шум вокруг «Лолиты», по-видимому, забавлял. Они даже завели специальную книжицу, куда записывали все запреты и ограничения, связанные с романом — «Ураган Лолита».

«Лолиту» переводили, издавали, запрещали, разрешали и снова переиздавали по всему земному шару. Правда, до Советского союза роман добрался только в 1989. До этого текст ходил в самиздате. В 1969 году в Ленинграде тайно перепечатанную книгу сдавали в аренду: ночь с «Лолитой» стоила 6 рублей, а за 10 можно было купить право копирования.
#набоков

Гоголь смешит до колик

За год до публикации Гоголь прочёл «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Пушкину. Из дневника Александра Сергеевича:

«Вчера Гоголь читал мне сказку — очень оригинально и очень смешно».

И действительно, Николай Васильевич читал весьма и весьма артистично. Современники вспоминают:

«Когда Гоголь читал или рассказывал, он вызывал в слушателях неудержимый смех, в буквальном смысле слова смешил их до упаду. Слушатели задыхались, корчились, ползали на четвереньках в припадке истерического хохота».
#гоголь

Что у Гоголя в котлетах

Ехал как-то Гоголь с друзьями в Торжок, и всё обещал накормить компанию местными знаменитыми котлетами. Приехали поздно ночью, заказали блюдо. Едят, безумно, вкусно, вот только во всех котлетах оказались…

(по воспоминанию одного из друзей) «…длинные белокурые волосы. Шутки Гоголя придали столько комического этому приключению, что несколько минут мы только хохотали как безумные».

Компания послала слугу за объяснениями.

«А Гоголь предупредил нас, какой ответ мы получим от полового: «Волосы-с? Какие же тут волосы-с? Откуда прийти волосам-с? Это так-с, ничего-с! Курины перушки или пух», и проч, и проч. В самую эту минуту вошёл половой и на предложенными нами вопрос отвечал то же, что говорил Гоголь, даже теми же словами. Хохот до того овладел нами, что половой и наш человек посмотрели на нас, выпуча глаза от удивления».
#гоголь

Как понимала стихи Цветаева

Из работы Марины Ивановна «Мой Пушкин»:

«В стихах, как в чувствах, только вопрос порождает непонятность, выводя явление из его состояния данности. Когда мать не спрашивала — я отлично понимала, то есть и понимать не думала, а просто — видела. Но, к счастью, мать не всегда спрашивала, и некоторые стихи оставались понятными».
#цветаева

Цветаева носит в кармане море

Больше всего из стихов Пушкина юная Марина Цветаева любила послание «К морю». Она переписала стихотворение в «самосшивную книжку. Зачем в книжку, раз есть хрестоматии? Чтобы всегда носить с собой в кармане, чтобы с Морем гулять».
#цветаева

P.S. На фото — памятник Марине Цветаевой в Тарусе. В этом же городе юная Марина гуляла с пушкинским морем.

Когда любишь — всегда прощаешься

Из цветаевского анализа стихотворения Пушкина «К морю»:

« — Прощай, свободная стихия!
Стихия, конечно, — стихи, и ни в одном другом стихотворении это так ясно не сказано. А почему прощай? Потому что когда любишь, всегда прощаешься. Только и любишь, когда прощаешься. А «моей души предел желаний» — предел, это что-то твёрдое, каменное, очень прочное, наверное, его любимый камень, на котором он всегда сидел.

Но самое любимое слово и место стихотворения: Вотще рвалась душа моя!

Вотще — это туда. Куда? Туда, куда и я. На тот берег Оки, куда я никак не могу попасть, потому что между нами — Ока. Вотще — это в чужую семью, где я буду без Аси и самая любимая дочь, с другой матерью, с другим именем.

С «Прощай ж, море…» начинались слёзы. «Прощай же, море! Не забуду…» — ведь это же он к морю — обещает, как я — моей берёзе, моему орешнику, моей ёлке, когда я уезжаю из Тарусы. А море, может быть, не верит и думает, что — забудет, тогда он опять обещает: «И долго, долго слышать буду — Твой гул в вечерние часы…».
#цветаева

К морю

Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.

Как друга ропот заунывный,
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.

Моей души предел желанный!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный,
Заветным умыслом томим!

Как я любил твои отзывы,
Глухие звуки, бездны глас
И тишину в вечерний час,
И своенравные порывы!

Смиренный парус рыбарей,
Твоею прихотью хранимый,
Скользит отважно средь зыбей:
Но ты взыграл, неодолимый,
И стая тонет кораблей.

Не удалось навек оставить
Мне скучный, неподвижный брег,
Тебя восторгами поздравить
И по хребтам твоим направить
Мой поэтической побег!

Ты ждал, ты звал… я был окован;
Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я…

О чем жалеть? Куда бы ныне
Я путь беспечный устремил?
Один предмет в твоей пустыне
Мою бы душу поразил.

Одна скала, гробница славы…
Там погружались в хладный сон
Воспоминанья величавы:
Там угасал Наполеон.

Там он почил среди мучений.
И вслед за ним, как бури шум,
Другой от нас умчался гений,
Другой властитель наших дум.

Исчез, оплаканный свободой,
Оставя миру свой венец.
Шуми, взволнуйся непогодой:
Он был, о море, твой певец.

Твой образ был на нем означен,
Он духом создан был твоим:
Как ты, могущ, глубок и мрачен,
Как ты, ничем неукротим.

Мир опустел… Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где капля блага, там на страже
Уж просвещенье иль тиран.

Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.

В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

Александр #Пушкин, 1824 год

Пушкин приводит в восторг

Из записок о Пушкине Ивана Пущина:

«Иногда мы проходили к музыке дворцовым коридором, в который, между другими помещениями, был выход и из комнат, занимаемых фрейлинами императрицы Елизаветы Алексеевны. Этих фрейлин было тогда три: Плюскова, Валуева и княжна Волконская. У Волконской была премиленькая горничная Наташа. Случалось, встретясь с нею в темных переходах коридора, и полюбезничать — она многих из нас знала, да и кто не знал Лицея, который мозолил глаза всем в саду?

Однажды идем мы, растянувшись по этому коридору маленькими группами. Пушкин на беду был один, слышит в темноте шорох платья, воображает, что это непременно Наташа, бросается поцеловать ее самым невинным образом. Как нарочно, в эту минуту отворяется дверь из комнаты и освещает сцену: перед ним сама княжна Волконская. Что делать ему? Бежать без оглядки; но этого мало, надобно поправить дело, а дело неладно! Он тотчас рассказал мне про это, присоединясь к нам, стоявшим у оркестра. Я ему посоветовал открыться Энгельгардту и просить его защиты. Пушкин никак не соглашался довериться директору и хотел написать княжне извинительное письмо. Между тем она успела пожаловаться брату своему, П. М. Волконскому, а Волконский — государю.

Государь на другой день приходит к Энгельгардту. Что ж это будет? — говорит царь. — Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей садовника Лямина (точно, была такого рода экспедиция, где действовал на первом плане граф Сильвестр Броглио, теперь сенатор Наполеона III), но теперь уж не дают проходу фрейлинам жены моей.

Энгельгардт, своим путем, знал о неловкой выходке Пушкина, может быть и от самого Петра Михайловича, который мог сообщить ему это в тот же вечер. Он нашелся и отвечал императору Александру:

«Вы меня предупредили, государь, я искал случая принести вашему величеству повинную за Пушкина: он, бедный, в отчаянии; приходил за моим позволением письменно просить княжну, чтоб она великодушно простила ему это неумышленное оскорбление».

Тут Энгельгардт рассказал подробности дела, стараясь всячески смягчить вину Пушкина, и присовокупил, что сделал уже ему строгий выговор и просит разрешения насчет письма. На это ходатайство Энгельгардта государь сказал: Пусть пишет, уж так и быть, я беру на себя адвокатство за Пушкина; но скажи ему, чтоб это было в последний раз.

«La vieille est peut-être enchantée de la méprise du jeune homme, entre nous soit dit», — шепнул император, улыбаясь, Энгельгардту. Пожал ему руку и пошел догонять императрицу, которую из окна увидел в саду».

Ах, да, надо ведь перевести с французского: «Между нами: старая дева, быть может, в восторге от ошибки молодого человека».
#пушкин

Почему королю нельзя передать привет

Дьяк. Он спрашивает: чего королю передать?
Милославский. Мой пламенный привет.
Бунша. Я не согласен королю пламенные приветы передавать. Меня общественность загрызет.

Михаил #Булгаков «Иван Васильевич»

А почему, собственно, не передать такой привет? Тут два варианта:

1. «Пламенный привет» — это выражение, если его использовать иронично, имеет негативный подтекст. Мол, косякнули вы, товарищ шведский король, и мы о вашем косяке прознали, потому и привет вам. С намёком...

2. А ещё «пламенный» — это советизм. Бунша — персонаж из будущего, по должности — управдом. Пламенный привет стоит где-то рядом с пламенным мотором. В общем, не те коннотации, не те.
#ремарки

Последний звонок
(отрывок)

Мне не страшно представить всех ведьм, даже с мётлами.
Мне почти что не страшно стоять на краю.
Я читала безумное, злобное, мёртвое.
Я держала в руках безысходность свою.
Говорила с несмогшими, даже с не ставшими,
Не боюсь нелюбви, тошноты, темноты,
Только самое страшное — самое страшное —
По косой, меж линеек: «Хочу быть, как ты».
Не хоти, подрасти, передумай, куда же ты.
В тесной вазе лениво томятся цветы,
Это лето почти что до капельки дожито,
Капля лета убьёт… Это лошадь? Нет, ты!
Это просто цветы, это стало традицией.
Дома будет покой, тишина и кровать,
Это я убиваю тебя эрудицией,
Потому что я плохо могу убивать.
Много ветра и много горячего дерева.
«Жи» и «ши» напиши обязательно с «и».
Вот я стала учителем, что я наделала.
Вот тебе моё счастье, не бойся, носи,
Притворяйся, как я, что ты сила, что ты сейчас переделаешь всё.
Что все выси — тебе.
Мы когда-нибудь встретимся — дней через тысячу.
И боюсь, что опять, как всегда, в сентябре.
Беспокойные чёлки, над бровью две родинки,
На коленках белёсо сияют бинты.
На последний урок мы приносим смородину,
В мягких ягодах вязнут щербатые рты.
Мне нельзя молоко.
У меня есть два братика.
Я хочу в туалет.
Я хочу моряком.
Без линейки, смотри, я рисую квадратики.
Можно я — через год — тоже буду звонком?

Аля Кудряшева, из сборника 2017 года